***
Вергилий теперь возвращался в квартиру только чтобы принять душ и переодеться. Иногда даже этого не требовалось – в его кабинете была своя душевая и гардеробная, и за месяц туда перекочевала треть его костюмов. Данте вообще спал в офисе, когда без этого уже не мог обойтись. Все это время они гонялись за «призраком», да и основную работу никто не отменял. – Я не могу поверить, что он до сих пор скрывается от наших шпионов, – Данте разглядывал город из панорамного окна кабинета брата. Он часто так делал, уходил в себя, цепляясь взглядом то за какой-нибудь шпиль вдали, то за колесо обозрения на набережной. – Я тоже, – Вергилий просматривал последний на сегодня отчет. Как только покончит с ним, можно снова заняться анализом информации о Штейгере. Чистильщик Вестберга подготовил себе идеальные пути отхода, замел электронные и бумажные следы, приходилось искать его, обрабатывая многочисленные, порой даже неочевидные связи. Шпионы говорили, что невозможно уйти так, чтобы совсем ничего не осталось, но, похоже, исключение из правил бывает и в их работе. Даже если удавалось найти зацепку, ниточка быстро обрывалась, упираясь в смерть одного из фигурантов. Настоящий тупик. Ощутив в полной мере свое бессилие, близнецы сначала впали в ярость, а потом пришло отчаяние. Они дали себе глупый зарок – попытаться сблизиться с Алексом только после того, как Штейгер умрет, но сами себя загнали в ловушку. Алекс перестал сторониться друзей, они толпой заваливались к нему домой и торчали там по нескольку часов, даже смогли пару раз вытащить его в ресторан, с ним можно было нормально общаться, но не близнецам. Вергилий, в основном, злился на себя и совсем немного на брата. Тот все еще настаивал на необходимости выждать, хотя Вергилию казалось, что ожидание только все усугубит. Но дав слово, он уже не мог его нарушить – не в его правилах. – Что сегодня прислали шпионы? – отложив бумаги, Вергилий открыл почту. Он не особо надеялся найти в письмах что-то полезное, если бы там был хоть какой-то намек на местонахождение Штейгера, Данте бы уже сказал. И все же надежда умирала последней. Крамольная мысль, что Данте что-то пропустил, позволяла предполагать, обманывать себя до того момента, пока донесение не будет дочитано до последней точки. – Ничего, – вздохнул Данте. Он все чаще ловил себя на мысли о том, что много пьет, но остановиться было выше его сил. Это было почти невозможно. Алкоголь притуплял эмоции, но его и так нужно было очень много, чтобы демон опьянел, а привыкание, вызванное регулярным употреблением, повышало дозы до совершенно ненормальных. – Ладно, – Вергилий прочел все письма по диагонали, сегодня он не стал вчитываться в каждую строчку, смысла никакого. Присланное Ноль первой видео с концерта сначала подняло настроение – увидеть юного Алекса было очень приятно, но потом захотелось упиться до невменяемости. Невозможность решить вопрос здесь и сейчас превратила Вергилия в дерганного и злого начальника, которого боялись все подчиненные. Не такой роли в компании он хотел. На сотрудниках он откровенно не срывался, но они все равно стали его побаиваться, инстинктивно стараясь избежать контакта. – Хочешь сегодня поехать домой? – предложил Данте. – Сон в нормальной кровати нам бы не помешал. – Спасибо за заботу, – улыбнулся Вергилий. – Но нет, сейчас нужно еще раз перечитать отчет, что прислали неделю назад. Мне кажется, там был намек, который я сразу не понял, не разглядел. Да, ему хотелось выспаться, чувствуя рядом теплый бок брата, но сейчас это непозволительная роскошь. – Ви, нет там ничего, – простонал Данте. – Мы его уже раз сто вычитывали. Это мнимая зацепка! Бесполезно. Неделю назад они почти ликовали, донесение указывало, что Штейгер в Риме, но проверка показала, что если он там и был, то уже ушел. Перерыли все возможные связи, и опять безрезультатно. Но Вергилий как умалишенный твердил, что именно из Рима стоит начинать новый поиск. Шпионы попытались, но это опять ни к чему не привело – ложная зацепка. Впрочем, аргументом для Вергилия это не стало, он напирал на то, что след настоящий, но Штейгер с его знаниями и умениями просто замаскировал его. У него не может быть столько ресурсов, чтобы дурить голову целому подразделению ищеек. Рано или поздно он должен будет где-то осесть. Бегать вечно невозможно, у человеческой жизни есть свой срок, а деньги имеют свойство заканчиваться. – Давай так, мы же на неделю его отложили, может сейчас на свежую голову найдем что-то? – в напускной энтузиазм Вергилия Данте не поверил. Слишком наигранно. – Не вопрос, – согласился Данте, лишь бы не разочаровывать брата. Воодушевленный согласием, Вергилий вытащил папку с распечатками и протянул половину Данте. Решительный взгляд, пока Вергилий готов воевать со всем миром, но надолго ли его хватит? Стук в дверь отвлек их от чтения. Они так погрузились в работу, что не слышали шагов за дверью. Демонический слух улавливал их даже сквозь хорошую изоляцию, но не в этот раз. Вергилий чуть не схватился за оружие, а Данте расплылся в широкой улыбке – внеплановый визит кого-то из шпионов. Только они ходят беззвучно. – Входите! Оба брата удивленно уставились на посетителя. – Привет! – Влад, не стесняясь, прошел в кабинет, уселся в свободное кресло и смерил взглядом сначала Данте, потом Вергилия и загадочно улыбнулся. – Я с новостями. С моей точки зрения, отличными, но решать вам. – Я прямо даже не знаю, что сказать, – оживился Данте. – Сам Глава шпионской службы к нам пожаловал, еще и не в образе. Рассказывай, давай! Влад действительно выглядел иначе. Надевая личину, он всегда менялся, диапазон его образов был огромен, но сегодня он был самим собой – на вид лет двадцать пять, грустный взгляд голубых глаз, немного растрепанные волосы и мягкая, доброжелательная улыбка. Он расслабился, не считал нужным скрывать свои эмоции, и явно был доволен собой. – Мы отправляемся в Сан-Хосе, – Влад положил на стол планшет. Сомнений в том, что на фото Штейгер, не возникло. Да, он изменил свою внешность, но есть привычки, от которых нельзя избавиться. Шпионы Дисса годами учились оставлять их за пределами личины, а вот Штейгер не готов был пожертвовать особенностями своей личности. Часы на правой руке – не слишком приметная деталь, да только на фото он подписывал какую-то бумажку как раз правой. Ручку он тоже держал непривычно, слишком высоко. Маленькие детали, их недостаточно. Но следующие кадры были более красноречивы. Жесты рук, движения тела уже на видео. Близнецы столько раз пересмотрели имеющийся материал, что могли бы узнать с первых секунд записи. – Коста-Рика, – хмыкнул Вергилий, на лице заиграла кровожадная улыбка. – «Мы»? – уточнил Данте. –Ты собрался с нами? – Почему бы и нет? – Влад беззаботно откинулся на спинку кресла и сладко потянулся. – Коста-Рика и ее пляжи. Попасть туда хоть на сутки – уже счастье! – Я согласен с утверждением, – кивнул Вергилий. – Но у меня есть очень хорошая идея! В Коста-Рике у нас нет базы, что, кстати, довольно странно, надо бы прикупить там домик. Но не суть. Я желаю поговорить со Штейгером до того, как отдам его Алексу, а для этого нам нужно место. Где сейчас «Грейс»? – О! Даже так? – вот теперь улыбнулся и Данте. – Насколько я знаю, она пришвартована в Майями. – Думаю, она успеет доплыть до Сан-Хосе раньше, чем мы туда долетим, – подтвердил Влад. – Как раз зайдет в порт до того, как мы закончим со Штейгером. Местные власти не будут препятствовать. – Почему? – нахмурился Вергилий. – Да потому что у Штейгера уже не хватает денег на подкуп, мы очень долго и упорно его гоняли по миру. Кстати, вы были абсолютно правы, мы его действительно выжали из Рима. Ему пришлось бросить все и бежать, а из-за спешки почти две трети его капитала остались мертвым грузом в ячейке банка. – Откуда информация про две трети? – уточнил Данте. – Чистая математика, – усмехнулся Влад. Мы очень постарались и смогли найти почти все его транзакции. Понятное дело, что денег на тех счетах уже нет, но суть в самих цифрах. Также мы хорошо знаем, сколько стоит откуп у местных теневых воротил, скажу честно – очень недешево. Они бы, конечно, покрывали его, если бы не боялись перейти дорожку кое-кому из наших. Вот Штейгер и вынужден был уматывать без денег. Если у него и есть инвестиции, то добраться он до них не сможет, а неработающие деньги тают с удивительной скоростью. – Тактика изматывания противника, – рассмеялся Данте. – Медленно, но эффективно. – Именно! – подмигнул Влад. – Он многое предусмотрел, не могу не отдать должное, но ему одновременно пришлось уворачиваться от людей Вестберга и Вессена, а это не может длиться вечно. – Поэтому он выбрал Коста-Рику, знал, что ни у нас, ни у Вестберга там нет интересов, – подвел итог Вергилий. – Но он должен был учитывать общую криминальную обстановку в этом регионе. – Он сделал на нее ставку, – подтвердил Влад. – Довольно сложно договориться с враждующими сторонами, и тут дело отнюдь не в бабле. Эти люди понимают аргумент силы, и в данном случае не хотят связываться с теми, кто может зачистить их с территории, не прилагая особых усилий. – Я так понимаю, местным сделали предложение, от которого нельзя отказаться, верно? – Данте теперь улыбался почти так же, как его брат. Он жаждал крови, и Влад немного занервничал, опасаясь, что близнецы устроят кровавую баню еще до того, как Штейгера приведут на борт «Грейс». – Да, но мы не будем организовывать боевые действия, – припечатал Влад. – Неееет, – протянул Вергилий. – Зачем ссориться с местными? «Грейс», несмотря на свое мирное название, оборудована камерой в трюме. Я собираюсь держать там Штейгера до прибытия в Порт Хамбл. Нам бы еще логистику оттуда организовать. – Об этом не беспокойся, – заверил его Влад. – Штейгера, завернутого в подарочную бумагу, заберут прямо с пирса. – Что с перелетом? – прервал поток фантазий своих собеседников Данте. – В Сан-Хосе нас доставит самолет компании. Я об этом уже позаботился, он как раз заправляется сейчас. – Частный самолет? – удивлялся Данте. – С чего Садонай так расщедрился? – С того, что он ваш старший брат! – странный намек в голосе Данте Владу не понравился. – И чтобы ты знал, в Гатвике и Биггин Хилл постоянно стоят самолеты компании. Один в резерве. То есть за последний месяц никогда не было случая, чтобы хоть один самолет не ждал вас в ангаре. – Ничего себе! – Вергилий даже присвистнул. Он верил словам Князя, понимал, что тот сдержит слово и предоставит ресурсы, но не учел, что фраза «я предоставлю все необходимое» включает в себя самолет. – Все, собирайтесь!– Влад хлопнул ладонями по подлокотникам и поднялся. – Документы уже заполнены, и если вы не собираетесь брать с собой еще кого-то, то мы можем вылететь, как только все будут в аэропорту. – Гатвик? – уточнил Данте. – Да, – уже от порога ответил Влад. Когда дверь за ним закрылась, Данте хмыкнул. – Чего ты? – Вергилий рассеянно собирал необходимые бумаги в портфель, он не хотел тратить время зря и думал поработать во время перелета. – Если самолет в Гатвике, это значит, что взлетной полосы Биггин Хилл ему не хватает. Это, похоже, личная «ласточка» Сада. Вергилий рассмеялся. Миссия все больше походила на отпуск. Князь со свойственным ему размахом покупал для себя дорогие игрушки, и этот самолет не был исключением. Хорошо, при необходимости можно будет поспать в комфортных условиях – в довольно большой спальне на борту.***
– Так, и где тут динозавры?! – Вергилий устроился напротив Данте за столиком в небольшом кафе. Местный колорит ему нравился – открытое пространство, крыша деревянного здания покрыта пальмовыми ветками, смуглые официантки в цветастых юбках, липнущих к вспотевшим от жары бедрам. Приятное разнообразие после чопорного Лондона. Глаз неосознанно скользит по оголенным плечам, ныряет в глубокое декольте, когда девушка сервирует стол. В такой момент Вергилий четко осознал, что не занимался сексом почти два месяца и готов кинуться на кого угодно. Он бисексуален, как и его брат, и Данте тоже пожирает глазами девушку. Пора было что-то решать. – Повзрослей! – прервал поток его мыслей Данте. Конечно, роман Майкла Крайтона они оба читали, потом в детстве с восторгом смотрели фильм, и не мудрено, что, оказавшись в месте, подозрительно похожем на первые кадры фильма, Вергилий вдруг вспомнил о динозаврах. Данте слукавил, наехал на брата ради проформы, потому как сам, едва оказавшись в этом кафе, вспомнил про динозавров. – Да ладно тебе! Было бы весело! Как тогда, на площадке! – дружелюбно улыбнулся Вергилий. – Все-таки у нас было отличное детство. – Это точно, – подмигнул Данте. В семь лет они считали себя самыми несчастными детьми на свете. По их мнению, требования взрослых были завышены, и дети не должны так страдать на учебе, но, став старше, они с благодарностью вспоминали каждый урок. Прочтя книгу и увлекшись палеонтологией, они долго ныли, что хотят на раскопки. Садонай поступил умнее – выпустил во двор иллюзию Тираннозавра и дал его как следует рассмотреть. Оценить его старания братья смогли много позже, когда поняли, что ради них старший брат потратил свое драгоценное время и изучил монстра со всех сторон, стараясь сделать его максимально похожим на то, что показал Спилберг в своем фильме. Их интересы учитывались во всем, чем не мог похвастаться Алекс. Вергилий был уверен, что если показать взрослому Алексу полноразмерную иллюзию динозавра, он тоже придет в восторг, ведь, как правильно когда-то сказала Сольвейг, мальчики не взрослеют никогда. Но сейчас думать о древнем монстре было некогда, впереди была охота на современного хищника. Изворотливого и опасного. – Ви, у Штейгера нет выхода, – словно прочитав его мысли, сказал Данте. – Это меня и беспокоит. Вергилий скривился, глотнув местного пойла, которое в меню значилось как виски. Такого самопала он не пил никогда в своей жизни, хотя, будучи студентом, мог поглощать вообще все. Контрафакт в Латинской Америке был подделкой на подделку. – Нет, теперь уже все, – хлопнул его по плечу Данте. – Он мог огрызаться Кингсли, но от нас не уйдет. – Да не боюсь я, что он уйдет! – возмутился Вергилий. – Не хочу, чтобы эта тварь себя угробила, поняв, что в ловушке. Слишком просто для него. Он… – Э, неет, – остановил его Данте. – Такие до последнего бьются за свою шкуренку. Им легко убивать других, но своя жизнь важна. Это только в фильмах приговоренный к смерти смиряется и спокойно идет по «зеленой миле», на самом же деле они до усрачки боятся, трясутся и не верят, что их вот сейчас убьют. Отнять чужую жизнь для них легко… – Знаешь, я без угрызений совести сверну ему шею, – перебил его Вергилий. – А стал бы ты это делать, если бы Штейгер был обычным клерком? – Нет! – Вот именно, убийство – не сама цель. – Ты прав, цель – месть! Кстати, вот и Влад, – Вергилий махнул рукой, привлекая внимание. – Ну что, господа, вы готовы ловить бешеного волка? – Влад светился от переполнявших его чувств. Редкий случай, когда эмоции легко читались на его лице.***
Долгий путь Штейгера закончился бесславно. Он столько времени бегал от возмездия, так тщательно прятался, следил за обстановкой, что, когда его скрутили прямо на улице, даже не сопротивлялся – не мог поверить, что упустил момент, когда двое парней подобрались к нему так близко. Стараясь оставаться незамеченным, он передвигался по узким улочкам большого города, прятал лицо за полями шляпы, но это не помогло. К местной шпане он привык, даже перестал обращать на них внимание, а зря. Всего за пару долларов эти ребята отследили его маршрут и дали Владу точное местоположения интересующего объекта. Вергилия и Данте сложно было спутать с местными обитателями трущоб, но один шагнул из переулка наперерез Штейгеру, а второй вышел из неприметной двери у него за спиной. Штейгер пребывал в ступоре, пока его не подвели к открытому багажнику огромного американского седана. Все. Инстинкт самосохранения требовал хотя бы попробовать сбежать. Он дернулся в сторону, но державший его мордоворот только сильнее заломил руку за спину. Еще немного, и он услышит треск собственных костей. Штейгер не сомневался, этот звук доставит обоим близнецам море удовольствия. Прежде, чем сбежать из Лондона, он какое-то время следил за Алексом и его сопровождением и с удивлением обнаружил, что эти двое ведут себя почти в точности так же, как и Дэвид. А это значило, что их интерес к Александру Вестбергу простирается далеко за пределы дружбы. Уже тогда стоило понять – разворошив осиное гнездо, живым он не уйдет, но не попробовать было бы глупо. Он выторговал себе еще полтора месяца жизни. Шанс на побег минимальный, но Штейгер в него верил. Еще раз он попробовал вырваться на пирсе, но и там потерпел неудачу – близнецы пока не планировали убивать его, и выстрел из травматического пистолета лишь слегка подбил Штейгера, оставив гематому на всю икру и лишив его возможности быстро передвигаться. Сбежать с красавицы-яхты, если она выйдет из бухты, можно было только в воду. «Грейс»[2]. Яхта с таким нежным и мирным названием превратилась в его тюрьму на две недели. Близнецы не стали его избивать или пытать, но от разговоров с ними даже у Штейгера волосы вставали дыбом на загривке. За первые сутки он научился различать их даже в темноте. Старший, Вергилий, говорил агрессивно, его отрывистая речь походила на команды. Вкрадчивый голос Данте проникал в сознание, гоняя мурашки по телу. В довольно жарком помещении от его слов пробивал озноб. Ханс Штейгер не знал, что такое любовь, это чувство ему не было доступно, природа позаботилась о том, чтобы он никогда не влюблялся. Детская травма привела к повреждению префронтальной коры [3], навсегда лишив его сострадания и способности испытывать какие-то эмоции. Страха он тоже не испытывал, лишь какое-то смутное беспокойство, говорившее, что если он не предпримет хоть какие-то действия для своего спасения, живым от близнецов не уйдет. Инстинкт самосохранения – базовый инстинкт человека, и именно он сейчас заставлял Штейгера испытать некий суррогат страха и первый раз в жизни узнать, что же на самом деле испытывали его жертвы перед смертью. «Грейс» приближалась к берегам Британии.***
Соленые брызги приятно освежали кожу. Встретить рассвет на яхте – это особое удовольствие. «Грейс» рассекала волны как нож теплое масло, вспенивая воду вокруг корпуса. За две недели зрелище немного приелось, но недостаточно, чтобы отказаться от наслаждения выпить утром чашечку горячего ароматного кофе на верхней палубе. Впереди уже виднелся крутой берег и скалы, обойдя которые, яхта войдет в Порт Хамбл. – Что там с логистикой? – не поворачиваясь, спросил Данте, заметив рядом высокую худощавую фигуру Влада. – Нас ждут. С таможней вопрос решен. Данте улыбнулся – деньги в этом мире решали почти все. Если ты избежал публичного внимания, то фактически можешь хоть полный трюм наркотиков завозить в страну, никто тебе и слова не скажет. Таможенники в нужный момент «ослепнут», разглядывая хрустящие купюры, упакованные в плотном брикете. Конечно, не рядовые сотрудники, они лишь выполнят приказ начальства. Старшие всегда напирали на то, что мир вовсе не нужно захватывать силой, достаточно его просто купить. Штейгер проиграл денежное соревнование, не смог правильно рассчитать силы, в конечном итоге пропустив момент, когда его зажали. Шпионы измотали его, провоцируя ненужные траты, не давали возможности инвестировать, чтобы пополнить казну, и в конечном итоге отрезали от привычного капитала. Но проиграл Попрыгунчик в тот момент, когда посмел напасть на то, что было дорого всем участникам этого сложного спектакля. Он мог бы и дальше спокойно творить свои бесчинства, вероятно, Дэвид Вестберг бы даже не узнал, что именно происходит на самом деле, ему это было неинтересно, как и Садонаю – наплевать на разгул преступности в мире. Но дело стало личным, а значит, на голову Штейгера обрушился сметающий все на своем пути гнев сильных мира сего. Данте сощурился, встречая поднявшееся из-за горизонта солнце. Яркое, оранжевое, уже совсем осеннее. Лето закончилось всего пару дней назад, природа еще не увяла, но уже скоро все деревья покроются золотой листвой, а затем сбросят ее на землю, чтобы уснуть на долгих четыре месяца. С Третьей войны прошел ровно год. Пересуды постепенно утихли, люди, не получив доказательств мистического происхождения двухнедельной грозы, оставили этот вопрос. Все забывалось, лишь самые упорные продолжали копать. Их никто не слушал. Зачем? Хватает насущных проблем. Если каждое природное явление списывать на «гнев божий», то и рехнуться недолго. Мозг, защищаясь от первобытного страха перед неизвестным, способен объяснить все с точки зрения логики, даже если в цепочке умозаключений будут бреши. Мир пришел в равновесие. Только в душах близнецов это самое равновесие никак не наступало. Пустота – страшное чувство. Едва она поселяется в внутри, забыть о ней хоть на секунду невозможно. Вергилий испытал ее впервые, но Данте уже знал ее прежде, именно эта тьма овладела им, когда брат оказался между жизнью и смертью. Состояние Алекса нельзя было сравнить с этим, чисто физически он был в порядке, но психологически– нет. Нужно было раньше думать, раньше действовать. Не доводить до такого финала. Поддержка нужна и важна, но еще важнее – найти первопричину, вылечить саму болезнь, а не устранить ее симптомы. Морально сильный человек способен выдержать тысячи ударов, сопротивляться давлению извне, но, как в той притче про соломинку, переломившую спину верблюда, он ломается от последнего удара. Нервы сдают, и снежный ком срывается, наматывая на себя разложенные вдоль его пути старые проблемы. Данте надеялся, что устранение Штейгера станет началом исцеления. Вырвать Алекса из его ракушки сейчас – все равно что бить по оголенным нервам. Но дать ему точку опоры, чтобы он сам выбрался, будет не лишним. Как минимум, он своими глазами должен увидеть, что Штейгер больше не представляет угрозы. Данте несколько раз ловил себя на мысли, вызывавшей впоследствии приступ ярости. Штейгер – человек! Но он заставил попотеть обитателей Внешних царств, а одного едва не убил. Люди – существа сильные, и их позиции нужно уважать, но такие, как Штейгер, не заслуживают прощения. Он перешагнул черту, когда из юрисдикции суда людского попал на суд темной стороны. И за его преступления предусмотрено однозначное наказание – смерть. Вопрос только в том, кто будет палачом? «Грейс» вошла в порт в полдень. Британия, вопреки ожиданиям, встретила ее ярким солнцем, на небе не было ни одной тучки, о недавно прошедшем дожде свидетельствовала только радуга, раскинувшаяся аркой над входом в гавань. Штейгера вырубили транквилизатором и кулем сгрузили в темное нутро бронированного минивена. Все как в лучших голливудских боевиках, где полиция не мешает осуществлению правосудия, а главные герои лихо справляются со своей задачей. Разница только в том, что в кино герой делает это бесплатно. Но Вергилий и Данте готовы были на любые траты, лишь бы скорее покончить с этим. Пока Штейгер жив, Алекс боится. Путь до Лондона занял несколько больше времени, чем рассчитывали участники операции – мешали дорожные работы на въезде в город и плотное движение. В ангаре все подготовили к их приезду, но оставались небольшие штрихи. За Алексом близнецы выехали только в девять вечера, и, конечно, застряли в лондонской пробке. Это явление не поддавалось контролю, что бы ни делали власти, чтобы разгрузить трафик, постоять в заторе стало уже национальной забавой. И это в сухой день! Все две недели в море Вергилий и Данте представляли себе развязку. Они никогда не делились друг с другом своими мыслями, но каждый фантазировал, как именно закончится этот сложный этап их жизни, как Алекс отреагирует на происходящее. В самом идеальном, а значит несбыточном, варианте Алекс оттаивал почти сразу. Он переставал дергаться и начинал вести себя адекватно, как только Штейгер испускал дух. Оба понимали – в реальности это невозможно, но фантазировать не переставали. В этом придуманном мире все было проще, легче переносились проблемы. Впрочем, оба отдавали себе отчет, что просто так история не закончится, реальный мир преподнесет еще море сюрпризов, и к ним нужно быть готовыми. И все же радостные идеи пробивались сквозь вязкий поток негатива, Вергилий и Данте буквально взлетели по лестнице. Одна мысль о том, что они сейчас увидят Алекса, придавала сил и подгоняла лучше всяких стимуляторов. Тот, кто открыл дверь, был лишь бледной тенью Алекса Вестберга. Мешковатые вещи скрывали его фигуру, и если не знать, как эти конкретные джинсы раньше облегали его бедра, то можно было бы списать все на неправильно выбранный размер. Под широкой футболкой некрасивым бугром выпирала пряжка пояса, видимо, за счет него штаны еще держались на талии. Клетчатая рубашка висела на опущенных плечах, а из-под закатанных рукавов виднелись тонкие сухие предплечья, перевитые венами. Косматая борода торчала в разные стороны, скрывая нижнюю часть лица. Единственная эмоция, читавшаяся во взгляде, окончательно добила близнецов – испуг. Алекс не рад видеть друзей, он их почему-то боится. – Входите, – совладав с собой, он отступил в сторону, пропуская братьев в квартиру. Он обхватил себя за плечи руками, неосознанно закрываясь от них. – Собирайся!– вдруг резко скомандовал Вергилий. Всю дорогу они обсуждали, как именно вести себя с Алексом, и эта внезапная команда поставила в тупик и Данте. Они хотели говорить с Алексом мягко, стараясь не пугать и не давить на него. Уж точно не так, как только что рявкнул Вергилий. Алекс поджал губы и, ни слова не ответив, побрел в ванную. – Ты что творишь, сука?! – Данте схватил брата за локоть и грубо дернул на себя. – Ты его видел?! – не менее агрессивно ответил Вергилий. – Как тебе такое в голову-то пришло?! – Данте сильнее сдавил локоть, а Вергилий в ответ сжал пальцы на его запястье. Обоим хотелось открыто навалять друг другу, эмоции резко изменились, с явно позитивного настроя рухнув в резко отрицательный. Адреналин ударил в голову, требуя выхода агрессии, но устраивать драку в крохотном коридоре они не решились, тем более грохот перепугает и так трясущегося Алекса. Алекс вышел из ванной через пять минут. Все это время близнецы тихо переругивались и стреляли друг в друга свирепыми взглядами, повысить голос они не рискнули. Они на несколько секунд зависли, разглядывая Алекса, чем заставили его снова нервничать. – Куда мы едем? – спросил Алекс, чтобы разрушить неуютное молчание. – Закончим одно дело, – уже спокойно, как ни в чем ни бывало ответил Данте и даже мягко улыбнулся, стараясь выглядеть как можно более дружелюбным. Алекс вздохнул. Он чувствовал себя очень некомфортно в такой ситуации, ему было тяжело сейчас находиться с близнецами в одной комнате, старые раны открылись и заболели с новой силой, напоминая о рухнувших надеждах на нормальную жизнь. За прошедшее время он так и не смог собрать себя из осколков, он превратился в развалину, и ему было стыдно, что Вергилий и Данте стали свидетелями его падения. Но сейчас упираться у него не было сил, подсознательно та часть его личности, которая по какой-то неведомой причине все еще верила в светлое будущее, хотела согреться рядом с ними, игнорируя депрессивный настрой. Пусть все кончилось, не начавшись, но в присутствии братьев ему было немного легче, как под защитой. В машине Алекс сел назад и затих, забившись в угол за сиденьем водителя. Данте повернулся к нему, попробовал разговорить, но натолкнулся на стену отчуждения. Алекс отвечал односложно, избегая любых вопросов о своем состоянии, самочувствии, отвечал лишь на общие, касавшиеся его быта. Данте не сдавался, всячески старался показать свое расположение, к нему присоединился Вергилий, но вскоре Алекс замолчал совсем. Результата близнецы не добились. Вергилий злился, он сильнее сжимал руль и все более агрессивно, даже по-хамски вел машину, создавая на дороге опасные ситуации. Данте про себя отметил эту особенность, но не стал акцентировать внимание – могло получиться еще хуже. Сам был на грани того, чтобы сорваться. Алекс же игнорировал вообще все, но, чтобы его не болтало по салону, схватился за верхнюю ручку. Встрепенулся он только, когда картина за окном резко сменилась – автомобиль въехал в индустриальную часть города, в район складов. Знакомое место, темное, пользующееся дурной славой. Здесь сложно следить за перемещениями объектов, и чаще всего огромные ангары используют вовсе не для хранения товаров. Алекс первый раз проявил видимый интерес к происходящему. На его немой вопрос Данте ответил несколько неоднозначно: – Здесь мы поставим точку. Без уточнений фраза прозвучала пугающе, но взбодрила Алекса, заставила встрепенуться и подобраться. Это к лучшему, ведь именно сейчас он стал больше всего похож на себя прежнего – сосредоточенный взгляд, более уверенная напряженная поза. В ангаре их встретила разношерстная компания. На глаз Алекс смог различить несколько бойцов охраны и двоих шпионов, а присмотревшись, с удивлением узнал в одном из них Влада. – Привет, Алекс! – Влад улыбался открыто и весело, неуместно в условиях, в которых произошла встреча. – Привет, – Алекс постарался улыбнуться в ответ. – Хоть ты мне скажешь, что происходит? – Могу, но лучше мы тебе покажем! – энтузиазм в его голосе спокойствия не прибавил. Что-то назревало. Следуя за близнецами, Алекс прошел вглубь импровизированной комнаты, составленной из стальных блоков. Вергилий и Данте, войдя в помещение, встали по обе стороны от входа, и Алекс наконец увидел так называемый «сюрприз». В центре прямо под ярко светящей лампой к металлическому стулу был прикован Штейгер. Выглядел он неплохо в данных условиях. По крайней мере, его точно не пытали физически – не было следов побоев, одежда, хоть и не первой свежести, была целой и можно даже сказать опрятной. – Это наш тебе подарок, – послышался из-за спины голос Данте. – Он долго бегал. Алекс подошел ближе, и каждый шаг давался ему с трудом. К ногам словно прикрутили гири, а тело задеревенело от страха. Перед ним был всего лишь человек, но он умудрился водить за нос существ, которые считали себя всесильными. Отличный урок, который они запомнят на всю жизнь. Штейгер смог обмануть систему, играл с ними на одном поле, сумел сломать Алекса, превратив его в комок нервов. Он был частым гостем кошмаров, словно чудовище пробирался в них и продолжал терзать Алекса. Но главное – именно он был повинен в смерти Ричарда. Он отдал приказ, лишил Алекса опоры. Хотелось накинуться на него, ударить и спросить, за что он так поступил с ними. Бессмысленный вопрос – психика Ханса Штейгера была устроена иначе. Ему были чужды эмоции, а его ответ только разбередит раны. Алекс это понимал и все же озвучил мучившую его мысль. – Почему? – в полной тишине шепот услышали все присутствующие. Они молчали, ждали, сможет ли монстр объясниться напоследок. Штейгер хмыкнул, поднял на Алекса холодный, ничего не выражающий взгляд и, прокашлявшись, прохрипел: – Сопутствующий ущерб. «Сопутствующий ущерб» – вот кем были все эти люди для Штейгера. Не личности, у которых отнял будущее, а лишь пешки в его партии. Его слова подействовали на Алекса как увесистая оплеуха, он пошатнулся, теряя равновесие, шагнул назад, чтобы не упасть, и уперся в кого-то спиной. Одно дело самостоятельно разбираться в психологии маньяка, искать первопричины его поведения, и совсем другое – получить сухой односложный ответ. Все причиненные им страдания сводились исключительно к холодному расчету. Алекс так не умел. Буря эмоций внутри него не утихала ни на секунду, и сейчас его трясло, все переживания последних месяцев обрушились на него лавиной, погребая под собой, разрушая хрупкое спокойствие, которого он достиг неимоверными усилиями. А было ли оно? Или это всего лишь иллюзия, выстроенная сознанием, чтобы уберечь Алекса от безумия? Как поставить точку? Сможет ли он жить дальше? – Твой ход, – Алекс услышал чужой голос как сквозь плотную вату, повернул голову и застыл, уставившись на пистолет. Данте держал его за ствол, протягивая рукоятью вперед. Оружие полностью готово, курок взведен, а Штейгер приговорен. Это было ясно с самого начала – близнецы не выпустят его живым из ангара. Алексу предлагалось стать палачом. Он мечтал о мести, столько раз представлял, как расправляется с врагом, но именно сейчас, когда такая возможность представилась, Алекс не мог заставить взяться за оружие. Все дело в том, что Штейгер беспомощен, он не может защититься. Тем крохам человеческой натуры, оставшимся в Алексе, претило стрелять в безоружного. Данте перехватил пистолет за ручку и прицелился в лоб Штейгеру. – Я с удовольствием его убью, не сомневайся, – тихо и вкрадчиво сказал Дан. – Поверь, я мечтаю об этом не меньше чем ты. Но… Он опустил оружие и, обойдя Алекса, заглянул ему в глаза. – Алекс, это будет наша с Вергилием месть. Это мы отомстим за тебя, но ведь у тебя самого есть, за кого мстить. Алекс одернул рукав толстовки и долго рассматривал потемневшую от времени красную нитку. Данте зол, он хочет уничтожить Штейгера, но уступает, предоставляя Алексу закрыть этот вопрос лично для себя. По роду деятельности Алексу не раз приходилось стрелять в людей, но тут… – Бешеную псину пристреливают сразу, а не думают, можно ли ее спасти, – подал голос Вергилий. – Причем стараются не подходить близко. Алекс обернулся к нему. Вергилий стоял совсем близко, именно его Алекс ощущал спиной. В комнате больше никого не было, их оставили разбираться с проблемой самостоятельно, что бы тут ни произошло, это останется только между ними. Штейгер молчал. Он был обречен и кажется смирился со своей участью. Ему поставили шах и мат, загнали в ловушку, из которой он уже не сможет выбраться. За две недели в море он полностью осознал, с кем имеет дело. Если бы он был способен на какие-то эмоции, то мог бы еще надеяться, как все приговоренные к казни смертники, что в последний момент зазвонит телефон, и их оставят жить. Но он просчитал вероятности – попав в ангар, он уже не уйдет живым. Пистолет показался на удивление легким, как пушинка, он привычно лег в руку. Алекс не спешил его поднимать, давая себе еще немного времени на раздумья. Ему оставалось только прицелиться. Выстрел прогремел за пять минут до полуночи. В следующий день монстр в человеческом обличье уже не попал.