Временные трудности

      В прихожей пахло сладкими духами и кремом для обуви. Антон свалился безвольной тушей на пуфик возле высокого зеркала, а Арсений постарался как можно тише закрыть дверь.       Внутри никого не было. Как и сказал Шастун ранее, его родители всё ещё были на работе. Не то чтобы Попов боялся быть застуканным (да и не делал он ничего криминального), просто в такой щепетильной ситуации лишние разборки были совсем не к месту. А ещё он устал. Слишком устал, чтобы объяснять взрослым, как оказался в их квартире с их же промокшим до нитки сыном.       — Ты где сигареты нашёл?       Антон в ответ только безучастно плечами пожал, крепче зажимая фильтр между дрожащими губами, тщетно пытаясь чиркнуть пустой зажигалкой. Арс несколько резковато выдернул сигарету, сжимая её в ладони и засовывая к себе в карман. Подхватил одноклассника за плечо и потащил через аккуратно убранное и уютное пространство, невольно чувствуя себя взломщиком или вором.       Найти комнату Шастуна труда не составило. Гораздо сложнее было заставить хозяина этой самой комнаты в неё зайти. Он почему-то вдруг совершенно перестал слушаться и с новой силой начал упираться. Арсений кое-как втащил всклокоченного и ворчащего парня и усадил его за стол, переводя дыхание. Можно хоть всю жизнь заниматься борьбой, но с двухметровой тушей всё равно справиться будет достаточно сложно.       Пока пытался привести мысли и силы в порядок, Арсений огляделся. Комната была маленькая и очень уютная. Выкрашенные в тёмно-зелёные оттенки стены были увешаны плакатами-постерами различных фильмов, кое-где висели билеты из кино и театра, где-то даже были приколоты листики клёна и дуба, что росли возле дома. Мебель была явно старенькой, но всё ещё целой, чистой и пригодной для пользования — Антон невероятно бережно относился ко всему, что было вверено ему в пользование. Его пространство полнилось изобилием вещей, но все они были в определённом порядке и нельзя было назвать происходящее здесь хаосом. Это был настоящий творческий беспорядок.       Со спины донёсся настойчивый запах дыма. Арсений мысленно дал себе затрещину.       — У тебя нычки по всему дому что ли?       Антон снова безразлично плечами пожал, пусть и цокнул недовольно, когда у него снова отобрали сигарету.       Заставить его лечь оказалось немногим легче, чем просто привести в комнату. Он всё так же брыкался и ворчал, но, видимо, слишком устал, чтобы дать достаточно твёрдый отказ. Или просто в глаз.       В конце концов Шастун свалился бесформенной тушкой на одеяло и больше двигаться будто бы и не мог. Арсений вообще-то не хотел надолго задерживаться с этим. Конечно, он был обязан проводить Антона до дома, потому что его состояние оставляло желать лучшего, но он явно не собирался бережно снимать с одноклассника промокшую одежду, искать в шкафу тёплую и сухую пижаму, помогать переодеться. Попов не собирался практически силой укрывать его одеялом и отбирать очередную сигарету. И он точно не собирался сидеть на коленях возле его кровати, дожидаясь, пока он уснёт.       Конечно, не собирался. Но он сидел возле сонно сопящего Антона ещё добрых двадцать минут, думая о том, насколько ужасен в его глазах. Проводил кончиками пальцев по влажным завиткам волос и еле сдерживал странное желание прижаться к теплоте чужого тела и беспомощно заплакать.       Только дома Арсений смог выкинуть в мусор горстку сломанных сигарет из кармана. Ощущение, будто он выкинул вместе с ними весь сегодняшний день, не покидало его до глубокой ночи. И почему-то это расслабляло.

***

      Рано утром Оксана зашла в старостат и чуть не подавилась удушающей атмосферой напряжения внутри.       Нурлан сидел в кресле у компьютерного стола, нервно дёргал ногой и не отрывал злого, раздражённого взгляда от Арсения. Тот, в свою очередь, оккупировал подоконник, меланхолично вглядываясь в алеющий рассвет и не замечая вообще ничего необычного вокруг себя. Девушка бы махнула на это рукой и начала долгий разговор о предстоящем представлении, но уж больно несчастно выглядел Попов с этими темнеющими кругами под глазами и дрожащими пальцами, перебирающими странный браслет на его запястье. И этот пустой взгляд. Она никогда не видела парня таким разбитым.       — Что случилось, Арс? — Суркова медленно села рядом с ним на подоконник, наклоняя голову, стараясь заглянуть в затуманенные размышлениями глаза, но тот только отвернулся, натягивая рукава рубашки на запястья. Браслет прятал, — Арсений, что это?       — А он тебе не ответит, — едко донеслось с другого угла комнаты, — Он вообще сегодня у нас загадочный и тихий дохуя.       — Нурлан!       Конечно, Оксана заметила, как напрягся Арсений. И, конечно, она не смогла не заметить его нетипичное молчание. Обычно староста не позволял так к себе обращаться, а уж тем более с использованием нецензурной брани, но сейчас… Молча отсиживался на месте, стыдливо уткнувшись в уже запотевшее от частого дыхания окно. С ним явно что-то было не так, и влюблённое девичье сердце с трудом сдерживалось от желания обнять и защитить.       — Что?! — тем временем подскочил на месте Сабуров, — Этот шизик с ледяным сердцем срывается с места к своему Шастуну, стоит тому чихнуть неаккуратно, а мы с Тамби вчера чуть рук не лишились от тяжести! — голубые глаза застекленели от всепоглощающего чувства вины, и Оксана была почти уверена в том, что он сейчас заплачет, — Кстати, Арс! Не хочешь узнать, каким хером мы вчера этот дебильный рояль дотащили?!       Попов ничего не ответил. Он ловко увернулся от ласковой ладошки, почти дотянувшейся до напряжённого плеча, а затем вытащил из кармана телефон. На экране засветилось новое сообщение.       Антон Шастун       Жду тебя в туалете       Поговорить надо       Долго не размышлял: быстро подорвался с места и, так и не проронив ни слова, вышел, громко хлопнув дверью. В помещении всё ещё было невыносимо душно, Оксана было потянулась окно открыть, но остановилась, понимая, что это не поможет.       — Что между ними происходит?       — А я ебу? — Нурлан завалился обратно на кресло, по инерции прокручиваясь вокруг своей оси пару раз, — У них какие-то мутки чуть ли не чаще, чем у тебя олимпиады… Хер их разберёт!       — Может, это из-за той истории в младших классах?       — Какой истории? — кресло со скрипом дёрнулось, когда Нурлан выставил ногу вперёд, тормозя кручение.       Оксана устало выдохнула, медленно подходя к парню и присаживаясь на стол рядом с ним, едва касаясь бедром его плеча. Сабуров её загадочного настроя не разделял. Он был физически и эмоционально выжат и мог только недовольно пялиться на хрупкие, покрасневшие от мороза колени, дожидаясь, пока ему, наконец, хоть что-то расскажут.       — В младших классах Арс с Антоном учились вместе, дружили. Помнишь же, я рассказывала, что Попов раньше задирой был? — Сабуров кивнул. Когда он только перевёлся в эту школу и начал с порога дразниться над Поповым, ему почти сразу объяснили, что вот конкретно с этим отличником-очкариком такое лучше не делать, — Так вот Антон внезапно стал его жертвой.       — Ты же только что сказала, что они дружили? — непонимающе уставился на девушку Нурлан.       — В том-то и дело, — невольно скривилась она, вспоминая что-то явно неприятное, — Я точно не знаю, что между ними произошло, но после этого Антона затравили и начали обзывать голубым.       — Затравили?       — Очень жестоко затравили, — поддакнула Суркова.       — И Арс это возглавлял?       — Он скорее это начал… А потом не пытался остановить.       На некоторое время в комнате воцарилось молчание. Духота немного сошла на нет, но девушка продолжала ощущать какое-то странное напряжение. Будто что-то ускользало от неё, что-то должно было произойти, и только она могла это предотвратить. Сабуров же молчал, задумчиво прокручивая в пальцах треснувшую ручку. Последние месяцы бесцветной кинолентой проносились перед ним, и воспоминания наконец начали складываться в логичную картину происходящего.       — Теперь понятно, почему Антон так его шугается, — пробубнил себе под нос он, — Видимо, они эту тему из раза в раз в туалете перетирают…       — В туалете? — нахмурилась Суркова, — Шастун его только что туда позвал. По смс. В туалет.       Сабуров нахмурился, отчётливо ощущая наступающую пока лёгкими волнами головную боль. Внезапно свалившееся осознание давило на виски, и в ушах гудела кровь от напряжения, достигшего своего пика.       — Блять! — подскочил он, впопыхах натягивая на себя олимпийку, — Сиди здесь и жди нас! Будет вообще супер, если притащишь аптечку! — и убежал, оставив Оксану с бешенно колотящимся сердцем позади.       А ведь день только начался.

***

      — Я же говорил, что хочу тебя ударить!       Тычок пришёлся на рёбра, и из груди вырвался долгий, влажный хрип. Это был не самый сильный удар на его памяти, но во рту заметно прибавилось крови из прикушенной щеки, и Арсений выплюнул её вязким серпантином на кафель.       — А я говорил, что не против.       Его схватили за грудки, поднимая вверх. Голова, тяжёлая от того первого удара в висок, невольно завалилась на бок, простреливая болью в затылке. К спине прижалась холодная плитка стены, к груди — тяжело дышащее, горячее тело.       У Антона бровь была рассечена — Арс после первого удара ответил рефлекторно — и глаза горели азартом драки и какой-то нездоровой яростью. Его разбитые костяшки побелели от напряжения, когда ладони обернулись вокруг чужой шеи, а колено втиснулось между ног. Дрожащее тело под ним замерло, что только сильнее распалило.       Арсений знал, что заслужил это. Знал, ещё когда только шёл в этот туалет. Знал, когда получил первые удары кулаками. Знал, когда перестал вообще сопротивляться и закрываться.       Потому что единственный человек, который был ему не безразличен, ненавидел его. Если это случилось по его вине, он просто не имел права на оправдания. Он был обязан вытерпеть боль, даже на десятую часть не настолько же сильную, какую испытал Антон из-за него.       — Почему ты даёшь себя бить? — произнёс тихий голос над ним.       Попов открыл глаза и тут же наткнулся на взгляд, полный слёз. Зелёные глубины напротив, что так часто напоминали ему джунгли собственных теплиц, были полны отчаяния, страха и боли. Дымка злобы пропала, будто её никогда не было и быть не могло, и её место заняло осознание содеянного. Тупое, саднящее в глубине груди желание исправить то, что уже невозможно исправить.       Сердце разрывалось от этого вида, и Арсений нежно и аккуратно коснулся самыми кончиками дрожащих пальцев натянутой ткани рубашки на плечах мучителя, неизбежно пачкая её своей кровью.       — Я же говорил, — хрипло произнёс, почти прошептал, ощущая, как пальцы вокруг его шеи ослабили хватку, слабо скользя по влажной коже вниз, за ворот рубашки, цепляясь, — Потому что ты — моя ответственность.       Антон слабо всхлипнул, внезапно оседая на пол и мелко дрожа от подступающих рыданий. Что-то шептал, прижимаясь к бёдрам Арсения крепко, но тот его не слышал сквозь гул в ушах. Он будто бы не мог надышаться, не веря в происходящее и не до конца осознавая, что палач, которого выбрал собственноручно, сдался и просил прощения.       На коленях. Он стоял перед ним на коленях и плакал.       — Антон!       Голос всё ещё хрипел, когда староста наклонился, собираясь поднять одноклассника. Но манёвр не удался: в туалет влетел запыхавшийся Нурлан, окинул быстрым взглядом открывшуюся ему картину и постарался не выглядеть слишком не удивлённым. Даже не стал что-то слушать, замечая плачевное состояние коллеги, и оттащил еле дышащего Антона в сторону раковин, одаривая его брызгами ледяной воды из крана.       — Ты больной, Шастун! Тебе лечиться надо! — говорил между делом, — Ты что с ним сделал, блять?! Зачем?!       — Нурлан…       — Молчи, Арс! С тобой отдельно поговорим!       Шок и меланхолия сошли на нет, и боль наполнила тело. Попов устало присел на холодный плиточный пол, тыльной стороной ладони стирая сочащуюся из губы кровь. Антон сидел напротив, осторожно оглядывая дело своих рук и будто бы не веря в происходящее. Он был на грани истерики, его всё ещё окропляли водой с завидной периодичностью, так, что он уже насквозь промок, но его это мало волновало.       Его волновал избитый Арсений. Им избитый.       Неожиданно Шастун подскочил с места и выбежал из помещения так резво, будто не он задыхался от приступа паники всего мгновение назад. Скоро он уже покинул школу, полный страха и сомнений. И Арсений слишком устал, чтобы думать об этом. Сабуров тоже его ловить не собирался. Он сел рядом с коллегой, протягивая ему свой носовой платок.       Попов не побрезговал. Прижал сухую ткань к кровоточащей губе и завалился на подставленное плечо, выдыхая опустошённо.       — Сочувствую, — выдал через некоторое время Нурлан. Словив непонимающий взгляд, ухмыльнулся кривовато и продолжил:       — Дружище, у него же с головой явные проблемы! Нашёл кого охаживать!       Арсений пусть и цокнул недовольно, но самым уголком разбитых губ улыбнулся. Развернул платок, чистым краем прижимая теперь к носу, и произнёс почти привычно-надменно:       — Заткнись, Сабуров.       — О, так ты же у нас тоже с приветом, — улыбчиво вспомнил тот, — Я передумал. Вы идеально друг другу подходите!

***

      Вечером Арсений не пытался осмыслить всё произошедшее. Кот жался к его боку, требовательно мяукая, и Попов улыбался, перетягивая питомца себе на колени и откладывая книгу в сторону. Всё ещё немного подрагивающие пальцы заскользили по дымчатой шерсти, перебирая за ушами и почёсывая на затылке. Мурчание наполнило комнату приятной вибрацией.       Арс понимал, что Оксана обязательно поднимет эту тему — уж слишком взволнованно она выглядела, пока обрабатывала его ссадины в старостате. Но не ожидал, что она сделает это так скоро.       Оксана Суркова       Мне нужно объяснение.       Желательно прямо сейчас, Антон.       Нурланчик Сабуров       Она поставила точку       Чувак ты в жопе       Кот цапнул парня за палец, когда из-за сковавшего напряжения тот сжал холку слишком сильно. Арсений беззвучно извинился, поглаживая пострадавшее место нежно и медленно, после чего вернулся к переписке.

Арсений Попов Оксана, прекрати. Это только наше дело.

      Нурланчик Сабуров       Что за точечная дипломатия?       Ребят расслабьте булки       Оксана Суркова       Нет это не только ваше дело       Если ты не забыл, Антон связан с нашей миссией       И ваши конфликты совсем не пойдут на пользу       Нурланчик Сабуров       Ну с этим даже я согласен       Мне не очень хочется туалет караулить чтобы вы снова не подрались       Попов уже собирался ответить чем-то недовольно-саркастичным, но в переписке появилось новое сообщение, которое заставило сердце содрогнуться.       Антон Шастун       Они правы, Арс       Мне очень жаль       Я не знаю, почему сделал сегодня       Это

Арсений Попов Ничего Я понимаю

      Оксана Суркова       А я не понимаю       Ты действительно думаешь, что такого сухого извинения хватит?       Нурланчик Сабуров       Без ножа режешь женщина       Попридержись немного       Оксана Суркова       Мы должны ему доверять!       Почему вы не понимаете?       Я не могу доверить ему секреты нашего дела пока знаю что в любой момент он может накинуться с кулаками

Арсений Попов Он не может

      Оксана Суркова       Давно в зеркало не смотрелся?       Сердце дрогнуло от осознания её правоты. Конечно, девушка не знала всех деталей, но в её глазах всё выглядело именно так, как выглядело, и Арсений ничего не мог с этим сделать. Он и сам не был уверен в том, что чувствовал и думал по этому поводу. И как он мог убедить остальных в своей правде, если её не было?       Нурланчик Сабуров       Слушайте       Так грызться в интернете мы будем вечно       Может нам стоит встретиться на нейтральной территории и перетереть этот вопрос?       Оксана Суркова       Хорошая идея       Нурланчик Сабуров       Антон       Антон Шастун       Я не против

Арсений Попов Можем у меня Мама завтра в командировку уезжает На неделю я один

      Нурланчик Сабуров       Отлично       Оксана Суркова       Согласна       Антон Шастун       Ладно       Если это не доставит тебе неудобств       Я приду       Губы дрогнули в кривоватом подобии улыбки, и сразу стало немного легче. Предстоящая встреча пусть и обещала быть напряжённой, но в груди поселилось томительное тепло ожидания.       Не очень здоровое чувство после избиения — мысленно добавил Попов, откидываясь на подушки и улыбаясь теперь совсем счастливо.