***
Полина Алексеевна уже добрые полчаса морозилась на перроне, встречая своих учеников и пинками отправляя их в купе поезда. Собрались почти все, опаздывали только Антон и пара его закадычных друзей. Арсений старался не ревновать. В конце концов, как бы сильно они не сблизились, Дима Позов и Серёжа Матвиенко всё ещё составляли достаточно близкий круг Шастуна. Они вместе тусовались на переменах, бегали в курилку на обеде и ходили по впискам. Ещё у них было много общих бесед, где они кидали друг другу тупые мемы и спорили на тупые темы. Арсению друзья Антона не нравились: слишком уж грубо и пошло шутили, слишком равнодушно друг к другу относились и будто специально проблемы не замечали. Разве так друзья поступают? Может, конечно, это Арс ничего в дружбе не понимал, но он считал себя другом на порядок лучше Димы и Серёжи. Другом, да. За окном Полина Алексеевна уже вовсю раздавала подсрачники опоздавшим. Они корчили рожи, извинялись и торопливо втискивались в поезд с неприлично громким гоготом. Когда Антон с широкой улыбкой ввалился в купе, от него несло сигаретами за три метра. Арсений постарался вложить во взгляд всё своё недовольство, но тот был так рад поездке и предстоящим часам на железной дороге, что болтал без умолку какую-то чепуху про такси и забытую расческу, стелил себе место внизу и восторженно поглядывал на перрон через окно. А на Попова внимание не обращал. — О, Батон! — громко поздоровался Нурлан, втискиваясь в узкий проход и противно шаркая тапочками по старому линолеуму. Он влетел в поезд самым первым, даже раньше самого Арсения, и вот уже почти сорок минут разгуливал туда-сюда, обживаясь и знакомясь с попутчиками, — С нами едешь? — Ага, — довольно почти мурлыкнул Антон, — Полина Алексеевна сказала, что так создаст ощущение наказания. Мол, я под наблюдением старосты всю поездку буду, — он даже слегка покраснел, комкая в руках белоснежную простыню, но продолжил улыбаться счастливо. Так красиво, что Арсений сразу все обиды забыл и принялся слюни на кулак наматывать. — Зашибись, и эти тут, — резко пропихнул собой Нурлана внутрь Тамби. Неловкое молчание мгновенно заполнило пространство, парни застыли посреди купе, не зная, как разойтись и о чём говорить. Разрядил обстановку всё тот же Тамби: — Ты моё место, кстати, занял, дылда. Антон растерянно моргнул, пару мгновений пытаясь осознать сказанное. Пропустил момент, когда парень плюхнулся прямо на даже ещё не до конца расстеленное место и подгрёб к себе подушку. Шастун возмутился, руки в бока упёр: — А схера ли? — А как мне, по-твоему, наверх залезать? — ответил тем же тоном тот, — Краном поднимать будете? — А я как залезать буду? — теперь будто бы небу задал вопрос Антон. Тихо и несчастно, — Я ж там не помещусь! Арсений меланхолично поймал себя на мысли, что поездка будет тяжёлой и долгой. Он устало выдохнул, закинул свою подушку на верхнюю полку, подцепил Антона за пояс джинс и уронил рядом с собой. Тот снова растерянно глазами захлопал, покраснел ещё сильнее. Но всё же улыбнулся тепло, как будто только сейчас по-настоящему со старостой здороваясь. Счастливый и красивый. Ну как на него злиться? — Я полезу наверх, а ты ложись внизу, ладно? — предложил Попов. — Ладно, — болванчиком кинул тот. — Не ладно, — отозвался неожиданно Нурлан смешливо-возмущённо, — Может, я тоже внизу спать хотел? — Сабуров, заткнись.***
Первые несколько часов они только болтали, шутили и ели. Нурлан, оказывается, захватил с собой стратегический запас из двадцати порций доширака и сорока пакетиков дешёвого растворимого кофе. Такой гадостью Арсений раньше никогда не баловался, о чём имел неосторожность тут же сообщить. Старосту заставили попробовать каждый из вкусов лапши быстрого приготовления, чтобы определить лучший, а когда Арсения начало нешуточно тошнить от переедания, дали запить ванильным латте из пакетика. Ругался Попов, конечно, долго и злобно, но грибной дошик попросил себе отложить. На ужин. Как-то между делом Антон достал из сумки карты, и ребята ещё на пару часов оказались увлечены по уши в громкую беседу. Сабуров слишком часто шутил про игру на раздевание, смущая всех присутствующих, и даже угрозы Арсения его не останавливали. Тамби, обыграв своего старосту в первом заходе, пожелал, чтоб тот снял свою маску шута, на что Нурлан, кажется, почти серьёзно обиделся. Попов играл в первый раз, и Антон целый час объяснял ему правила, помогая ходить и правильно мыслить. Правда, вскоре он об этом сильно пожалел, потому что Арсений не только втянулся, но и играл, словно дьявол. Все последующие заходы он мастерски обставлял их всех, не особо даже напрягаясь, будто и не держал карты первый раз в жизни, а крутился в этой сфере с семи лет. В конце концов, постоянные победы Арсения всем надоели, и карты было решено убрать обратно в сумку. Ближе к вечеру Полина Алексеевна зашла проверить учеников, принесла им пару пакетиков чёрного чая и ушла, погрозив пальцем и попросив не шуметь. Через некоторое время четыре кружки чая уже остывали на столике, а темы для разговоров закончились. Нурлан уткнулся в свою глупую книжку, Тамби старался сделать вид, будто не подглядывал в текст заинтересованно, а Антон с Арсением уставились в окно. Молчание не напрягало, а совсем наоборот: в купе стало невероятно спокойно и приятно. Так уютно, что лёгкая улыбка не покидала лицо Попова. Он больше не жалел о том, что согласился на эту поездку. Шастун раздражённо выдохнул, когда ему на телефон начали приходить короткие смски от друзей. Они призывали его выскользнуть из-под надзора старосты и метнуться в их купе, потому что Серёжа уже достал заначку с водкой из чемодана и начал небольшую вечеринку. Кажется, поезд проезжал какой-то населённый пункт, раз связь появилась. У Антона не было желания куда-либо идти, а уж тем более — пить. Поэтому он отказался, ссылаясь на пристальный контроль классной, и отключил телефон. Деревья постепенно сменялись невысокими многоквартирными домами и однотипными дачами, а Антон устало мечтал завалиться спать. Чтоб под мерный гул колёс, вдыхая аромат дошика и чая, прикрыть глаза, уткнуться носом в мягкую подушку и спиной прижаться к… Арсению? Шастун украдкой перевёл взгляд на старосту. Тот скинул с себя ветровку, оставаясь в одной футболке, громко хлебнул чай и откинулся на тонкую стенку купе всё с той же мягкой улыбкой на губах. Антон позавидовал богатырской терморегуляции Попова; сам уже пару часов кутался в колючий плед и ругал собственную забывчивость — свитера остались дома. Взгляд невольно скользнул по тёмной ткани футболки старосты, по границе между светлой кожей и прошитым краем. На руках она была растянута под натиском натренированных мышц, у шеи чуть свободно болталась и спускалась по торсу плотным слепком. Антон сглотнул, ощущая острую потребность почувствовать жар этого тела собственным, даже через ткань. Согреться. Прильнуть близко-близко, возможно, забраться на колени и отдаться в объятия сильных рук. Чтобы окружили теплом, сжали до потери пульса и… Стоп! Шастун даже ущипнул себя незаметно, чтобы из пучины желания вынырнуть. Не время и не место. Да и не имел он права, по собственному мнению, так про Арсения думать. Это Антон был неправильным. Антон был плохим и больным, а Арсений — нормальным. Он девушку любил. Оксану. — Кстати, — стараясь задавить собственное разочарование, прервал уютную тишину Антон, — Арс, надо бы начать тебя для Оксаны презентовать. — Не понял, — оторвался от созерцания вида Попов, растерянно моргая, — Зачем? — Ну, она ж тебе нравится, — дрогнувшим голосом ответил Антон и откашлялся показательно, будто подавился, — Нам надо как-то привлечь её внимание. Для этого нужно из тебя приятного молодого человека слепить. Тамби мерзенько хихикнул, за что его огрели томиком Полярного по затылку. Он быстро замолк, недовольно засопел, а затем выхватил книгу злобно, открыл на нужной странице и продолжил чтение уже открыто. Всё равно Нурлан отвлёкся и не собирался обращать на это внимание. — Интересно, — подобрался староста параллели, — А как ты это собрался делать? — Ну, сначала, наверное, надо выяснить твои отрицательные и положительные черты характера. Можно будет сгладить углы, отполировать грани и дальше надеяться на красивое лицо? — Отличный план, — невпечатлённо отозвался Арсений, — И как ты будешь мои черты характера искать? — Ну, — Антон задумался, почему-то краснея до кончиков ушей под пристальным взглядом обоих старост, — Есть же уже изученные методы. Можно использовать твой тип личности. — Мой что..? Нурлан даже воздухом подавился, настолько он был удивлён. Пока собирался с мыслями и подбирал самые саркастичные слова и интонации, Антон перехватил внимание: — Это такой общепринятый психологический профиль, — стащил с верхней полки планшет и мягко всучил в руки всё ещё настороженного Арсения, — Есть специальные тесты. Ты их проходишь, и тебе присваивается определённый тип личности. Как только мы узнаём твой тип, нам станет легче разобраться в том, над чем нужно поработать, — словил недовольный прищур и покраснел ещё сильнее, — Не смотри на меня так! Загугли! — Бред какой-то, — пробурчал себе под нос Попов, между тем послушно открывая вкладку и находя необходимую страницу, — Это? — Да, — довольно кивнул Антон, бросая недоверчивые взгляды на излишне воодушевлённого Нурлана, — Старайся отвечать первое, что в голову придёт. И меньше отвечай средним положением. — Я понял, читать умею, — недовольно буркнул Арсений, отворачивая экран устройства к себе и разворачиваясь так, чтобы никто не смог туда заглянуть. Нахмурился сосредоточенно, будто решал экзаменационный тест, а не сомнительный психологический. — Батон, — тихо пристроился рядом Нурлан. Он всё ещё выглядел излишне поражённым примерным поведением Арсения. Смотрел на решающего тест коллегу с каким-то потаённым восторгом, едва в ладоши не хлопая от сдерживаемого азарта, — А ты сам какой тип? — Я — борец. Тамби заржал почти в голос, но быстро сдулся под тяжёлым взглядом двух старост. Цокнул театрально, громко страницу перевернул и только совсем немного покраснел стыдливо. — Я тоже борец, — улыбнулся горделиво Сабуров одно представление спустя, — Прикольно, что драться умеет только Арс, а борцы мы, да? Антон коротко согласно хмыкнул, сильнее кутаясь в колючий плед, хотя вообще-то он не был сильно-то согласен. Ему нравилось, что Арсений был сильнее. Шастун был рад, что наладил отношения со старостой. Тот был для него хорошей опорой в трудную минуту: всегда замечал плохое самочувствие, делал поблажки, прикрывая перед учителями, скидывал домашку. Он был замечательным другом, и Антон искренне ненавидел себя за то, что желал большего. Хотел не только приходить к нему домой, но и оставаться на ночь. Не только пожимать руку на прощание, но и обниматься. Зажиматься в тёмных углах. Сосаться. Не как тогда, в цветнике, а чаще, сильнее, глубже. До неприличных звуков и сбитого дыхания. Антон ненавидел себя за жаркие фантазии, но понимал, что никак уже не мог их вытравить. Они множились в сознании быстро, словно тараканы и разносили заразу по всему организму. Так вот ему нравилась дружба с Арсением, но он искренне скучал по временам, когда они друг друга ненавидели. Иногда очень хотелось Попова разозлить, довести до состояния неконтролируемой ярости. Чтобы тот все свои манеры оставил и скрутил его посильнее. Вжал в ближайшую плоскость, нагрубил, укусил. Чтобы синяки на коже расцветали, чтобы сердце из груди вырывалось от первобытного страха перед доминирующей особью. Чтобы было больно, но нестерпимо хорошо. Антон знал, что это было неправильно и нездорово со всех сторон, как ни посмотри, но он не мог по-другому. Он запирался ночами в ванной и дрочил до онемения в руке, вспоминая те редкие моменты, когда Арсений с ним дрался. — Бред всё это, — вырвал Шастуна из горячих размышлений Тамби. Антон быстро пришёл в себя, запахнул плед плотнее, тщательно скрывая в тени вечера румянец и вопросительно уставился на попутчика, — Все эти тесты — ерунда полная. Тип личности подбирается по описанию, а не с помощью теста. — Ну, да, — неожиданно согласился Нурлан, между тем упрямо руки на груди скрещивая, — Только это долго и, в идеале, подбирается психологом. А тест даёт быстрый и приближённый к правде результат. — А у тебя какой тип личности? — решил вклиниться в ещё не начавшуюся перепалку Антон. Тамби замялся, старательно пряча взгляд. Некоторое время ещё пытался подобрать слова, чтобы соврать как можно более убедительно, но затем сдался и тихо произнёс: — Посредник. Нурлан разразился громким хохотом и так долго не мог остановиться, что вышел в коридор, разнося ор по всему вагону. Антон тоже хихикнул, но попутчику добродушно большой палец показал. Тот, конечно, не обиделся, но оскорблённо вышел из купе вслед за старостой. — Это настолько смешной тип личности? — подал голос Арсений. Антон повернулся к нему, уткнулся в заинтересованные лазуриты глаз и снова покраснел. Совсем недавно же думал о всех своих запретных мечтах, а теперь сидит почти вплотную к главному герою этих самых сюжетов. А тот ещё и смотрит так пристально, следит за каждым движением, каждым вздохом. Будто сделаешь один неверный шаг — накинется и загрызёт. Шастун громко откашлялся, пытаясь скрыть красные щёки в складках одеяла. Арсений заботливо подал ему бутылку воды, дождался, пока тот сделает несколько глотков, и даже по спине похлопал. Ладонь на лопатках оставил. Горячая, тяжёлая. — Сука, — прошипел Антон себе под нос. Под пристальным прищуром старосты снова нервно хлебнул воды из бутылки и даже не попытался из-под руки вывернуться, — Это просто очень специфический тип личности. Тамби не сильно подходит. Хотя, кто его знает, конечно… А ты тест прошёл? — Да, — Арсений подхватил планшет со столика и торжественно вручил прямо в руки. Ещё так близко сел, что от него волны жара даже через множественные слои ткани ощущались. Антон с трудом подавил желание бросить всё и завалиться на Попова всем весом, утыкаясь куда-нибудь в пышущую теплом грудь. Посмотрел на экран и хмыкнул довольно: — Менеджер. — Это плохо? — Нет. Почему это должно быть плохо? Тебе подходит, — быстро пролистал страницу с результатами и кивнул сам себе, соглашаясь, — Менеджеры хорошие руководители, лидеры. Они чтят законы и правила, ценят поддержку и всегда готовы её оказать. Тебе правда подходит. — Так, — согласно отозвался Арсений, — А отрицательные черты есть? — Менеджеры непреклонные и упрямые, — хитро ухмыльнулся Антон, подогреваясь желанием раздраконить старосту, — Тоже похоже на тебя, а? — Нет, — недовольно нахмурился тот, — Я не упрямый. — Да ну? А, по-моему, очень даже. Сколько раз я просил тебя посмотреть «Холодное сердце»? Пять? За последнюю неделю?! — Это другое. Я просто не хочу это смотреть. Это ничего не значит, и я не упрямый. — Ты прямо сейчас доказываешь мне обратное! — уже откровенно смеялся над ним Антон, — Ты упрямый осёл, Арс! Смех перерос в какое-то игривое хихиканье, когда Шастун заметил потемневший взгляд и поджатые губы собеседника. Арсений злился. Не серьёзно, как это бывало в моменты их редких драк в туалете, не так ярко и не так безжалостно, но злился. И руки у него подрагивали от желания схватить, скрутить, сжать и прижать. Антон знал это. Антон тоже хотел этого. Но ещё он знал, что Арсений пообещал никогда больше его не трогать. Его надо было как-то подтолкнуть, дать понять, что он больше не боится. Идея появилась внезапно: — Научи меня драться. — Чего? Антон торопливо подскочил, сбрасывая с себя колючее одеяло. За руку подтащил к себе оторопевшего, ничего не понимающего Арсения и воодушевлённо затараторил: — Ну, я же борец, а драться не умею. А ты менеджер, всем помогаешь. И драться умеешь, — в какой-то момент и сам своему бреду не поверил, скривился, но старосту на себя снова нагло дёрнул, в тесном пространстве между расстеленными местами подходя ближе, — Помоги мне! Научи меня драться! Ну! Чего ты упрямый такой?! В мгновение ока перед носом оказалась ровная поверхность маленького столика. Руки болезненно заныли, вывернутые под неудобным углом за спиной и обездвиженные за запястья широкими ладонями. Жаром обожгло спину, бёдра вжало в тонкий край стола, и тяжёлое дыхание опустилось духотой на затылок. Антон несдержанно простонал, прижимаясь горящей щекой к холодной плоскости. Ему хотелось толкнуться задницей назад, почувствовать крепкое тело ещё теснее, но он не мог даже вдохнуть глубже — настолько сильно его прижало чужим весом. — Если ты хотел, чтобы я тебя скрутил, мог просто попросить, — прошептал Арсений на ухо, низко и грубо. Стиснул руки сильнее, заставляя Антона скулить от лёгкой, приятной боли, — Не обязательно меня бесить. — Но, — сквозь дымку накатившего возбуждения с гаденькой ухмылкой на губах ответил Антон, снова черпая откуда-то чрезвычайно возмутительную наглость, — Но ты ведь правда упрямый, Арс. На обтянутую тонкой тканью спортивок задницу прилетел унизительный шлепок, и Антон неожиданно для себя выстонал в голос пару ласковых. Напряжение копилось внизу, рвалось наружу откровенным скулежом и просило подставиться сильнее. Но Шастун не успел пойти на поводу желания. Послышался громкий стук открывшейся двери, удивлённый свист Нурлана и несчастный возглас Тамби: — Опять пидорасы! Вокруг одни пидорасы!