Полночь подступила неожиданно. Так всегда и бывает: чего-то очень долго ждешь, потом пытаешься отвлечься, а потом оказывается, что уже пора.
Габриэль вздохнул. Осталось пол часа на все самые последние приготовления. Парень поднял голову вверх. Сквозь толстые стены и потолок он все равно видел тех, кто так ему дорог, тех, кто пришел поддержать его и Стигнуса.
Темный поплотнее завернулся в плащ и, подойдя к стене подвала лаборатории, вошел в тень.
Мир мгновенно изменился. В такие мгновения Рий отчетливо видел каждую тень, каждый темный закуток и закоулок, где серо-черным туманом висела темнота. Именно в такие мгновения парень ощущал нежнейшие прикосновения свое матери-Тьмы.
И все отчетливее он слышал ее зов….
С каждым переходом, с каждым прикосновением он ощущал ее. Чувствовал все сильнее и сильнее ее призрачные руки, теплые губы, шелк длинных волос, что переливаются словно звездное небо. И слышал ее голос, такой ласковый, такой родной, что хотелось пойти на него, слиться с этой тьмой окончательно, потерять себя одного, чтобы стать частью чего-то огромного и сильного.
Но Габриэль пока достаточно легко сбрасывал это наваждение своей матери. Пока у него есть силы с этим бороться, пока есть для чего и кого жить. Но первые признаки уже появились, Рий чувствует их.
Габриэль перестал различать сон и явь. Раньше прикосновения к чему-либо во сне ощущались словно сквозь тонкую перчатку — она не мешала, но постоянно напоминала о себе. А теперь… Теперь прикосновения Тома чувствуются всей кожей, легкие горят от горячего воздуха и спину греет камин, которого не существует.
Пока это не заметно, но со временем станет все тяжелее выходить из тени, сложнее останавливать свою силу и плевать станет на боль других. Если затея с Чашей и Мостом провалится, то ему останется не более двух лет.
Потом Тьма поглотит его.
Останется лишь тело, души уже не будет. Она сольется с Матерью, станет одной из миллиардов звезд в ее волосах. Его место займет Хаос, что несет одно лишь разрушение, боль и смерть. Габриэль видел, что может произойти и знает, как это будет.
Поэтому он подстраховался.
Эле никогда не смогут причинить вред своему создателю, своему Центральному. Зная это Рий пошел другим путем. Он обратился к богам и их детям.
Он связал их кровной клятвой, что пока его душа в этом теле, он будет защищать Фенрира, Ёрмунгарда, Ирбиса и Хель до своего последнего вздоха. Но если он не справится, если Башня исчезнет раньше, то они уничтожат его. Убьют, сожгут, а прах развеют по ветру в разных мирах, чтобы Хаосу некуда было приходить. Только так он может обезопасить все живое от своей силы. Пока душа Габриэля цела, Хаос находится в подчинении, питает и дает безграничные знания.
Но и цена за эту мощь высока.
Темный уверенно сделал шаг вперед, чувствуя, как руки Матери в последний раз проводят его плечам. Он вышел в тень между шкафами в Больничном крыле Хогвартса. В помещении горели лишь два факела возле стола мадам Помфри, внутри которой спала Хель.
Услышав шорох плаща, сидевшая за столом женщина обернулась.
— Габриэль? Что вы здесь делаете? — она встала, машинально проведя руками по белому накрахмаленному фартуку.
— Я лишь на минуточку, мадам, — Рий обаятельно улыбнулся и размывшись в неясную тень метнулся к женщине, прикасаясь кончиками пальцев к ее виску. — Вы и не заметите, — сказал он мгновенно уснувшему на его руках медику.
Парень поднял тело на руки. Она была гораздо легче, чем казалось на первый взгляд. Скорее всего потому, что это тело не было живым в полном смысле этого слова.
Габриэль снова шагнул в тень, чувствуя легкое недоумение Матери — не так часто ее сын носит такое на руках.
В лаборатории по-прежнему царил полумрак. Парень осторожно опустил бесчувственное тело параллельно пепельно-матовому кокону. Несколько слов на древнем языке и над хранилищем Хель формируется такая же оболочка, только белого цвета.
Темный отстранённо наблюдал за этим стоя в изголовье. Сквозь магию он видел как между оболочками появляются толстые связующие нити, по которым и перенесется Хель. Парень не видел этого, но знал, что внутри этих сосудов тела постепенно покрываются черными пульсирующими нитями связующего заклинания и магии самого Темного.
До полуночи осталось чуть больше десяти минут.
Парень шагнул в тень и вышел гостиной, где напряженно замерла вся семья. Эле сидели кучкой на диване, полубоги стояли возле едва тлеющего камина, а Стигнус с бывшими Малфоями замерли в креслах.
— Пора.
Габриэль произнес это слово тихо, но впечатление оно произвело похлеще Бомбарды Максима. Все моментально зашевелились, послышался тихий шепот и вздохи. Сквозь ментальный щит, которым отгородил от себя Эле Темный чувствовал их напряжение и волнение.
Они переживали за него.
Стигнус встал с места и широким резким шагом направился вниз, в след за ним отправились и полубоги. Габриэль же перенесся сквозь тени.
До полуночи осталось шесть минут.
Дверь лаборатории бесшумно открылась, впуская внутрь сосредоточенных мужчин.
— Времени мало, так что приступим, — Габриэль встал в изголовье алтаря. — Ри, становись за моей спиной, будешь страховать, Стигнус — возле серого кокона, когда я скажу, сразу опустишь все щиты и положишь руки сверху, — мужчина порывисто кивнул, — Ирбис, за его спиной, если мы вырубимся, то только одновременно. Ваша задача этого не допустить. Гард, доставай свой трезубец и становись около белого кокона. Если что-то пойдет не так, то из него вырвется иномирная тварь, которую нужно будет сразу прикончить, пока мы будем удерживать Хель на месте. Готовы?
Мужчины заняли места и кивнули. Глаза Гарда стали бирюзово-болотными, в воздухе пахнуло соленой водой и тяжелый витой трезубец глухо стукнул о каменный пол.
Где-то наверху часы пробили двенадцать раз.
Габриэль запомнил все дальнейшие событиями отдельными кадрами, едва ли связанными между собой.
Вот он слышит бой часов. С языка срываются первые слова длинного заклинания, под ладонями нагревается алтарь и его жар чувствуется даже сквозь перчатки.
Нити коконов наливаются абсолютной тьмой, где-то на периферии слышен радостный смех Матери, которой воздают хвалу.
Рий всем телом ощущает, как выгибается в судорогах безликое тело, как оно пронзительно начинает визжать и этот противный звук заполняет все пространство, пытается спутать мысли. Но слова продолжают срывать с бледных губ, а смех Матери становится все ближе.
Тело изменяется, Темные это чувствует. Кокон ходит ходуном он сильных ударов об упругие стенки. Визг становится все пронзительнее. По губам стекает горячее. Слова приобретают железный привкус.
Камень под пальцами словно размягчается от невозможного жара. Кажется, что еще чуть-чуть и руки покроются огромными волдырями, а перчатки осыпятся прахом.
Второй кокон начинает вибрировать.
Рий сосредоточен на словах и магии. Он словно наяву ощущает Хель и ее мощь, как будто держит ее на руках и мышцы до боль напряжены.
Смех раздается в двух шагах за спиной.
Скоро конец, осталось еще немного. Теперь и белая сфера сотрясается от мощных ударов. Рий видит, что долго мембрана не продержится под напором острых когтей иномирной твари. Но времени анализировать нет.
Еще чуть-чуть.
Смех Матери щекочет правое ух и опаляет шею. Тьма совсем рядом, она касается его плеча и крепко сжимает. Шепот в сознании: «Ты справишься, сын, во славу мою». И Темный чувствует, как его тело наполняется силой.
Тварь вырывается из кокона со звонким треском мембраны. Словно кто-то ударил в стоящий позади огромный гонг. Габриэль лишь краем глаза замещает черные когти и бурую шерсть. Тело в сером коконе замирает.
Хель на месте.
— Давай!
Голос хриплый, сорванный и Габриэлю кажется, что его никто не слышит в этом шуме и суматохе, но Стигнус мгновенно практически припечатывает свои ладони к матовой поверхности.
Визг стихает мгновенно.
Тварь падает где-то за спиной и Рий слышит, как клацнули мощные челюсти.
Мать стоит позади, обнимая его за плечи и шепчет: «Еще чуть-чуть».
Черные нити спадают с тела внутри кокона, втягиваясь обратно в мембрану. Женщина делает вдох, но не открывает глаз. Стигнус пошатывается, но ладоней не отнимает, зовя возлюбленную из пустоты.
Габриэль понимает — слишком поздно.
Хель спит слишком давно. Ее сон стал летаргическим и даже Стигнус не может достучаться до нее. Столько времени, сил и труда напрасно.
Габриэль переводит взгляд с улыбающегося лица Матери на мужчину, в темный глазах которого отчаяние. Стигнус тоже это понял.
— Нет… — Темный с трудом понял, что это его голос. — Нет.
В руке словно сам собой появился Искрит.
Не задумываясь, что делает, Темный с криком «Очнись, Хель!» размахивается и протыкает кокон.
Меч лязгает по камню, высекая яркую искру.
Мембрана лопается и рассыпается серебристой пылью.
Стигнус, потеряв опору, впечатывается руками в камень, соприкасаясь с кожей темноволосой женщины.
Хель резко вдыхает и распахивает глаза.
Последнее, что запомнил Габриэль, это звонкий смех Матери и ее поцелуй в лоб. Мир застилает Тьма.
***
Габриэль просыпается от того, что на него кто-то пристально смотрит. Он лежит с закрытыми глазами, стараясь понять где он находится. Это помещение довольно просторное, но запах здесь не такой как дома. И не как в Хогвардсе.
Тогда где он?
Под спиной мягкая кровать и хрустящие простыни. Он обнажен, а потому чувствует тяжесть одеяла всем телом. Запах… Что-то такое очень знакомое.
— Рий…
Том!
Темный мгновенно открывает глаза и тут же щурится. Неяркий свет от нескольких свечей все же ощутимо бьет по глазам. Кровать немного прогибается, и парень чувствует нежное прикосновение теплой ладони к скуле.
— Ты снова свалился мне на руки без сознания, — Том вздыхает и от этого становится почти стыдно.
— Прости, — голос хрипит и больше похож на вой годовалого зомби.
Том тянется к стакану с водой на тумбе и помогает напиться. Сразу становится легче.
— Тебе не за что извиняться, — мужчина улыбается и целует раскрытую ладонь Габриэля. — Ты все сделал правильно. Стигнус много пережил и заслужил хоть немного счастья. Да и вернуть братьям и родителям сестру и дочь — это дорогого стоит. Я горжусь тобой, Габриэль. Ты самый достойный из всех людей, что я знал.
Рий улыбнулся и погладил Тома и щеке, наслаждаясь прикосновением к его коже. На краю сознания мелькнула мысль, что кожа ощущается словно живая.
— Я люблю тебя, Том. Когда-нибудь и мы будем счастливы. Я надеюсь на это.
— Мы обязательно будем счастливы, Рий. Я люблю тебя, мой славный. А теперь спи, нужно восстановить силы. Я буду рядом с тобой.
Том быстро разделся и скользнул под одеяло, прижимая к себе гибкое тело. Габриэль уснул мгновенно, стоило только почувствовать тепло Тома рядом.
***
Второй раз Габриэль проснулся в своей постели. Он чувствовал себя отдохнувшим и на удивление живым. Он справится со всем и будет счастлив рядом с любимым. Не сейчас, но чуть позже обязательно.
Приведя себя в порядок, парень спустился вниз. Из кухни слышались возбужденные голоса. Рий улыбнулся и пошел на запах свежезаваренного чая.
Стоило ему появиться в дверях, как разговоры смолкли. Красивая брюнетка в темно-синем платье, что сидела до этого рядом со Стигнусом поднялась с места. Плавно покачивая бедрами, она подошла к Габриэлю и поклонилась. Ее черные глаза смотрели с нежностью и восхищением.
— Здравствуй, отец.
