Богами становятся

      Наступило утро. Светила едва показались из-за невысоких крыш, врезаясь в окна сквозь жалюзи клинками света, разрезая всё горизонтальными полосами. Было тихо. Рика открыла глаза и прислушалась. Только два дыхания нарушали тишину. Приподнявшись на руках через невероятное усилие воли, обвела из-под бровей зал взглядом хищника. Никого вокруг не было, только в паре шагов от неё, повернувшись спиной, сидел без рубашки черноволосый юноша, сплетя ноги и уложив на колени кисти рук. Взгляд зелёных глаз на мгновение потеплел, чтобы после вновь стать леденящим душу. Одеревеневшее тело горело огнём, отказываясь повиноваться. Пересиливая себя, Рика встала сначала на колени, потом на ноги, двигаясь, как кукла. Передвигаясь небольшими шажками, подошла к валявшейся неподалёку куртке, наклонившись, подняла её и посеменила к сидящему. Встав прямо перед ним, бросила на колени одежду и, не дожидаясь реакции, медленно пошагала к выходу. Парень очнулся, когда его покой потревожила упавшая сверху куртка. Он поднял взгляд синих глаз на девушку и растерялся. Никогда не видел её в столь странном состоянии. Глаза были словно стеклянные, лицо не выражало ничего, чёрные круги под глазами, серая кожа – не верилось, что это Элеонора. Вскочив на ноги, он обернулся к ней и спросил: - Ты куда? Что мне делать? Тишина и полное игнорирование были в ответ. - Я тебя спрашиваю, ты ведь госпожа, командуй! Вновь игнор. Она продолжала медленно шагать к двери. Бросившись за госпожой и схватив за плечо, чтобы развернуть её к себе лицом, Дар ощутил под пальцами каменные мускулы; Рика не поддалась, оставшись стоять, лишь вздрогнула. Его пальцы скользнули по коже, зацепив только струящуюся бирюзовую органзу и нить жемчужных бус, по инерции натянувшиеся назад. Ткань и нить не выдержали и с треском порвались. По полу запрыгали розовые жемчужинки, стуча, как капли, и переливаясь в лучах рассветных светил, а на оголившемся участке тела показались чёрно-бордовые полосы. Ужаснувшись, юноша отпустил ткань, остатки платья скользнули вниз, являя тело девушки, освещённое горизонтальными полосками света. Дар закричал и отступил назад. Вся спина девушки, её плечи и ноги до колен были иссечены вертикальными ранами, сливающимися в страшный рисунок. На крик прибежало много народа, караулившего двери зала ещё с вечера; вбегая, они первым делом смотрели на юношу, остолбеневшего от увиденного, и в недоумении замирали. Вчера они видели в окно, как госпожа била его плетью, но на белой коже был только след, оставленный отвергнутой девицей, по диагонали идущий от плеча к левому боку. Переводя взгляд на полуголую госпожу, люди вскрикивали и закрывали рот руками. Посреди большого зала, одетая только в бюстгальтер и трусики синего цвета, стояла Она. Загорелое тело покрывали цветные полосы с палец шириной, лицо не выражало ничего, глаза смотрели в никуда, а из запекшихся губ сочилась струйка крови. Все были в замешательстве: женщины принялись плакать, мужчины бегать вокруг, но и это едва ли удавалось - рассыпанные по полу жемчужинки мешали ходить. - Позовите врача, её надо отправить в больницу! Кто-нибудь, сходите за доктором! - Её нельзя везти в больницу - начнутся расспросы, кто её избил, и у всех будут проблемы! - Что делать? Её нельзя нести, у неё вся спина и ноги - сплошная рана! - Кто её так? - Ты что, дура, она сама себя избила! Ты же видела вчера всё. - Вчера я видела, как она била маэлта. - Она ухитрилась обмануть всех. - Зачем? Почему она это сделала? - Хватит болтать, позовите аптекаря, пусть он решит, что делать! Дар слышал разговоры окружающих как сквозь туман. Он был в шоке. Даже будучи вместе с ней в одном помещении, он не верил, что вчера она била себя, ругая его последними словами, и ни разу не вскрикнула от боли. Наконец пришёл аптекарь; бросив один лишь взгляд, он приблизился к девушке. Осторожно взяв её за ладони, он потянул её на себя, бережно, глядя в остановившиеся зелёные очи. Рика поддалась и шагнула за ним. Он, пятясь, повел её к выходу. Она шла следом, как слепая. Перед ними расступались и, рассмотрев ближе раны, начинали плакать сильнее или отводить взгляд. Процессия вышла наружу, под яркие лучи, и пересекла улицу. Они направлялись в апартаменты. Дар шёл следом, продолжая молчать. Миновав комнаты, они повели Рику к массажному кабинету. По дороге аптекарь велел принести ему какие-то лекарства, и теперь в дверях столпилась куча народа. Когда Дар вошёл внутрь комнаты, госпожа уже сидела на столе в массажном кабинете, повернувшись спиной к двери, а вокруг суетились помощники. Дарниэль подошел ближе, и его ужаснули не столько бордовые раны, но и то, что было под ними. На спине, руках до локтей и ногах до коленей не было свободного места от старых шрамов. Их как будто специально наносили - расстояния были равными, длина тоже. Только грудь и живот оставались гладкими. К губам девушки поднесли чашу с напитком, но выпить она не смогла. - У неё губы спеклись, она не может раскрыть рот, - догадалась помощница и единственная девушка из шести человек, присутствовавших в комнате. - Бегом в ванную, смочи губку в воде, - распорядился аптекарь, снимая свой балахон и оставаясь в короткой рубахе и штанах. Принесённой губкой он промокнул губы Рики, помогая раскрыть рот. Он влил лекарство, затем ещё стакан воды и сунул ей в зубы скрученное полотенце. - Зажми зубами - будет больно. Раненая безропотно подчинилась. - Режь ткань! – вновь скомандовал аптекарь, разрезая лямку лифчика и застёжки на спине. Одежда прилипла к ранам. Осторожно отнимая её от тела, врач кромсанул бок трусиков. Остатки кружевного белья полетели на пол. - Держите её руки и ноги, только там, где нет ран, – продолжал усатый мужчина. Четверо парней вцепились в конечности девушки, придавив их к ложу, а врач принялся обрабатывать раны на руках и ногах. От прикосновений Рика вздрагивала, напрягала всё тело; глаза стали огромными и чёрными от расширившихся зрачков, но она не издала ни звука, лишь часто и неглубоко дышала. Слёз не было. - Теперь перевернуть на живот. И держите крепче! Девушку уложили, и, кивнув удерживающим её тело юношам, аптекарь ливанул на спину лекарство, другой рукой растирая жидкость по поверхности кожи. Жертва выгнулась и вырвала из захвата руки. - Держите её! – закричал врач. Юноши, державшие ноги Рики, отпустили их и принялись помогать первым двум поймать её руки. У них получилось, но теперь держать ноги было некому. - Что стоишь? Помоги! – заорал на Дарниэля аптекарь. Выйдя из оцепенения, Дар бросился к другой стороне стола, ухватил мелькающие пятки и прижал их к столешнице. Ступни провалились в отверстие для головы и, продолжая попытки вырваться, Рика дёргалась с невероятной силой. Наконец доктор закончил, намазав тело блестящей мазью. Девушка перестала биться в судорогах боли, и, накрывая её тонкой белой простынёй, аптекарь приговаривал: - Уже всё, отдыхай. Ты молодец. Всё будет хорошо. Вряд ли она понимала его речь на местном наречии, но интонация и нежность подействовали. Аптекарь, продолжая гладить Элен по волосам, вынул из её рта кляп, испачканный кровью. Положив голову на бок, Рика глубоко вздохнула и закрыла глаза. - Она жива? – испугался Дар. - Жива. Спит, – ответил врач, опуская взгляд на грудь маэлта. Затем он шагнул к юноше и провёл по бордовой полосе тряпицей, пропитанной лекарством. Закричав и шарахнувшись назад, Дар стукнулся о стену, а аптекарь продолжал тереть след от хлыста, в конце небрежно нанеся пальцами мазь вдоль раны. Юноше стало стыдно. Его госпожа ни разу не пискнула, пока обрабатывали более страшные повреждения, а он завизжал от одного прикосновения. - Дайте ей отдохнуть. Она проспит не меньше шести часов, пока настой действует, – выдворяя всех вон, за исключением Дара, сказал аптекарь. Простояв у изголовья около часа, синеглазый очнулся и поплёлся на улицу. Мысли в голове смешались, отплясывая страшный хоровод, не давая понять, зачем госпожа пожертвовала собой, а не сотворила всё это с ним. Заслуженно, между прочим. Усевшись за стол в кухне, Дар потерянным взглядом буравил пространство. Его никто не тревожил, все прятали глаза и отворачивались. Рика открыла глаза. Мыслей не было. В голове словно шумел водопад, а перед глазами танцевали красные точки. Хотелось пить. И умереть. Отупляющая боль разливалась по всему телу, лишая рассудка и сотрясая дрожью, но жажда была сильнее. Найдя свои руки и вспомнив, как ими двигать, девушка приподнялась на ложе. В глазах потемнело, нахлынула тошнота, но спустя мгновение стало немного легче. Свесив ноги с края стола, Рика заметила, что не достаёт до пола, а с плеч соскользнула белая простынь. Столкнув себя с края и едва устояв на ослабевших ногах, Элен потянула на себя покрывало. Завернувшись кое-как в белую ткань, преодолевая боль и слабость, она направилась к выходу. Никого рядом не было. Шлёпая босыми ногами, госпожа выползла сначала из комнаты, а затем из апартаментов и, выйдя на террасу, опираясь о стену, поковыляла к кухне. Рика доползла до двери и, шагнув внутрь, где едва не потеряла сознание от шума, направилась к кувшину с водой, стоявшему на стойке бара. Однако напиться не получилось - руки тряслись и были слабыми, удержать кувшин не получалось, равно как и поднести стакан ко рту. Она оставила эту затею и, наклонившись к горлышку кувшина, потянула губами воду из него. Сделав пару глотков, отступила. Спина просто разрывалась от боли. Обернувшись, девушка увидела сидящего за столом Дара и переползла на место напротив него. Он поднял взгляд, нахмурился и принялся говорить. Слов она не понимала, а лишь скользила взглядом по дорогим сердцу чертам лица, волосам, острым ушам и шее. - Зачем ты сделала это с собой? Почему? Ведь это я провинился и должен был понести наказание. Я не понимаю тебя. Объясни. Он всё говорил, а Рика сидела на самом краешке длинной угловой лавки, блуждая взглядом по юноше. - Она не слышит тебя, – раздалось рядом. Подняв взгляд, Дар увидел задумчиво глядящего на них аптекаря, вновь одетого в балахон. - Почему она сделала это? - А ты не понял? – спросил усатый. - Я вообще не понимаю её поступков. Она говорила, что раскроет все тайны, но самая большая тайна – она сама. - Все её поступки объясняются очень просто. Всего одним словом. - Каким? - Думай сам, ведь таково её условие помощи тебе, ведь так? - Да, она говорила об этом, - опустив взгляд на девушку, согласился маэлт. Он посмотрел в зелёные глаза, ничего не выражающие, и взмолился: - Помогите ей. - Я сделал всё, что в моих силах. Большего я сделать не могу. - Но ведь ей плохо! – бессильно сжимая кулаки, закричал Дар. - Помоги сам, - всё так же тихо, ответил аптекарь. - Как? Я не врач! - Ей нужна другая помощь, и только ты можешь ей помочь. - Что мне делать? – с готовностью спросил он. - Дай то, что ей нужно. - И что же? – вновь поглядев на усатого лекаря, спросил Дар. - Она смотрит на это. Юноша опустил взгляд на сидящую перед ним девушку. Она застыла в одной позе и не отрываясь смотрела на его губы. Дар опешил. Хлопая длинными ресницами, он разглядывал посеревшее лицо госпожи с огромными зелёными глазами и синюшными приоткрытыми губами. Чего она хочет, он не понимал. - Сядь ближе. Наклонись к ней, – раздалось рядом. Дар послушался. Пересев по левую руку от девушки и медленно наклоняясь, он следил за ней взглядом. Рика тоже потихоньку склонялась к юноше, пока её горячие потрескавшиеся губы не коснулись его прохладного рта. Она задрожала, приникнув к губам, перестала дышать, а, начав вновь, обдала жаром щёку маэлта. Он не шевелился. Широко распахнув глаза, он смотрел вниз: на щёки, на которые бросали тень длинные ресницы; на сползающую с плеча простынь; на бирюзовую серьгу-звезду в ухе, такую неуместную сейчас... Рика отстранялась от него на мгновение, чтобы в следующий миг припасть новь. Жаркие и сухие губы знакомились с изгибом розовых, прохладных и слегка влажных губ. Уставшая от напряжения, она привалилась к груди маэлта, устроив голову на его плече. Потихоньку Дар начал отвечать на робкие прикосновения и, раскрыв чуть шире рот, накрыл потрескавшиеся губы девушки, обводя по ним языком. Она вздохнула, дрожь начала утихать; на языке юноша почувствовал вкус крови - из ранки на её верхней губе. Вновь перейдя к едва ощутимым касаниям губ, он не заметил, как Рика замерла, больше не отвечая на ласку. Чуть отстранившись, Дар понял, что она спит. Черты лица расслабились и смягчились, выражая безмятежность, дрожь утихла, а на щеках появился лёгкий румянец; от девушки не исходил жар, температура выровнялась, и тело начало тяжелеть. Обвив госпожу руками, придерживая за локти, там, где не было ран, Дар смотрел на неё. Почему он раньше не замечал, какая она красивая? Правильные черты лица, изгиб бровей и веера ресниц, едва заметный белёсый пушок у уха, ещё одна дырочка в мочке, чуть выше первой; в ней виднелась серёжка – красный камушек в виде сердечка. С плеча сползла простынь, оголяя плавные изгибы шеи, переходящие в округлость груди, едва прикрытую тканью. Пальчики руки, удерживающие края одеяния, тонкие, с овальными ноготками, разрисованными волнами, были тоньше и короче его собственных. Волосы, каштановыми волнами спадающие на плечи, спутались и сбились в блестящие кудри. Вокруг было тихо. С момента, как все заметили вошедшую, работники не издали ни звука, лишь шкворчание еды нарушало тишину. Аптекарь сел неподалёку от пары и наблюдал за ними из-под полуопущенных ресниц. Рика спала недолго. Спустя полчаса она просто открыла глаза и, увидев перед собой шесть блестящих камней сине-серого цвета и покачивающуюся на цепочке каплю, смутилась. Отпрянув от юноши, она опасливо поглядывала на него, во взгляде промелькнуло, что она почти стала собой. Почти. Сев ровно и запахнув плотнее простынь, она заозиралась. Вновь увидев кувшин с водой, шумно сглотнула. Заметившие её пробуждение повара налили в небольшую чашку что-то жидкое, поставили перед ней. Опустив взгляд, девушка рассматривала содержимое тарелки, в которой исходил паром суп. Попытавшись взять ложку, но потерпев поражение, Рика вновь глянула на маэлта. Он лишь хлопал ресницами. Вновь сделав попытку поесть, госпожа протянула ладони к чаше, но руки плохо слушались и поднять такой вес отказывались. Задумавшись на миг, она попыталась наклониться к чаше, чтобы губами выпить бульон, но острая боль в спине от натянувшейся кожи и здесь помешала. Глубоко вздохнув, Рика встала и, шатаясь, пошла к дверям. Аптекарь с юношеским проворством бросился за ней, подхватил чашку с супом со стола и, обогнув девушку, преградил ей путь. Она опустила взгляд на усатого мужчину и остановилась. Доктор зачерпнул ложкой бульон и поднёс ко рту страдалицы. Она осторожно облизнула ложку и с шумом проглотила суп. Следующая порция пошла не столь болезненно. Так, стоя в дверях, продолжали кормление. Окружающие притихли и с каждой съеденной ложкой издавали вздох облегчения. Простынь сползла со спины госпожи, вновь открывая вид на раны. Многие присутствующие принялись всхлипывать. Съев всё до капли, Рика пошла прочь. Аптекарь не удерживал её. Дойдя до шезлонга на террасе, где обычно спала днём, девушка рухнула на него животом вниз, заснув ещё в полёте. Дар обвёл взглядом присутствующих. Все потупили взор, только аптекарь, укоризненно посмотрев на маэлта, удалился в сторону храма. Юноша вышел на террасу. Увидел госпожу и, подойдя к шезлонгу, посмотрел на её спину, освещаемую светилами, блестящую ниточками старых шрамов, мазью и переливающуюся разными оттенками синяков, оставленных хлыстом. Когда глаза наполнились слезами, а к горлу подкатил ком, Дар сел на пол рядом с Рикой, обхватил голову руками и беззвучно заплакал. Крупные слёзы текли по щекам из распахнутых глаз, оставляя влажные борозды на щеках и капая на доски террасы. Ничто не нарушало тишину. Когда солнца достигли зенита, Элен проснулась. Дарниэль услышал, как госпожа завозилась в попытках встать. Он подскочил к ней, помогая подняться; сердце стучало где-то в горле, а руки дрожали. Вновь прикинувшись привидением, девушка пошла в сад. Дар шёл за ней, шурша гравием дорожек, в то время как Рика была по-прежнему босая. Подойдя к храму, где по обе стороны от входа стояли фонтанчики, похожие на высокие многоярусные пагоды, она подставила рот под струю воды и принялась пить. Вода брызгала на её лицо, тело, простынь, а Рика продолжала жадно пить священную влагу, прикрыв глаза. Напившись, она повернула назад. Потерянный взгляд скользнул по юноше и устремился дальше, не замечая его. Раб не выдержал и рухнул перед мокрой госпожой на колени. - Прости! Я не понимаю тебя, но прости мне эту боль! Я не могу видеть, как тебе плохо, и ничем не в силах помочь. Она подошла ближе и подняла его лицо за подбородок. Задумчивый и нежный взгляд заставил замолчать. Ри нежно гладила его щёку, волосы, когда он перехватил её руку и вновь зашептал: - Прости, что не слушал тебя, я был дураком. Самонадеянным идиотом, недостойным жить. Пожалуйста, прости. Она приложила пальчик к его губам, Дар вновь умолк, а, потянув его руки вверх, Элен вынудила его подняться с колен. Теперь они стояли оба. Её взгляд скользнул по всё ещё голой груди юноши, и в нём отразилась такая боль, какую он не видел даже тогда, когда обрабатывали её раны. Протянув руку, Рика погладила двумя пальчиками бордовый след, аккуратно пропуская его между ними. Затем сделала пару шажков и коснулась лбом плеча Дарниэля. Замерев на мгновение, она вновь посмотрела на юношу и попыталась растянуть губы в улыбке. Губа не выдержала и вновь треснула, выпуская капельку крови. Закусив верхнюю губу, Рика шагнула дальше. Дар пошёл следом. У самой террасы её перехватила странная процессия из двух девушек и аптекаря. Врач подошёл к Рике и протянул ей чашу с лекарством. Заглянув в стакан, она отвернулась. - Это лекарство, чтобы Вам было не больно, - пояснила девушка из-за спины аптекаря. Рика вновь взглянула на усатого благодетеля и отрицательно покачала головой. Он хотел силой влить жидкость, но стиснутые зубы и стальной взгляд остановили его. - Она не станет пить это. Её работа запрещает ей пить лекарства, притупляющие реакции, – бесцветным голосом пояснил Дар. Аптекарь отступил. Его место заняли две девушки, склонившиеся в поклоне и приглашающе заговорившие: - Госпожа Рика, позвольте помочь Вам помыться и одеться. Пожалуйста, следуйте за нами. Одна взяла госпожу за руку, другая пошла впереди, указывая дорогу. Процессия скрылась в дверях сауны, а Дар отправился в свою комнату, чтобы одеться. Потом он вновь вернулся в кухню. На плите стояла кастрюля, в ней кипел куриный бульон. На стойке бара лежал планшет, куртка раба и чаша с собранными жемчужинками бус. Дарниэль сел ждать. Девушки завели Элен в комнату с бассейнами, в одном из которых исходила паром вода, источая знакомый аромат лечебного скраба. Лишь на секунду вздрогнув от соприкосновения тела с водой, Рика блаженно вздохнула. Стало хорошо. Вода смягчила кожу, высушенную жаром и стянутую припухшими ранами. Девушки намылили волосы госпожи и бережно принялись за тело. Их мочалки осторожно стирали следы лечебной мази, пота и высохшие капельки крови на некоторых рубцах. Когда дышать стало тяжело, Рика вышла из бассейна. Её приглашали в массажную комнату, но она пошла в другую сторону, в странное помещение с зеркальными стенами и паром. Девушки пытались остановить её, но она, даже раненая, была сильнее. Войдя в комнату, Ри взглянула на своё отражение. Одна стена отражала вид спереди, другая - спину, являя правдивый и страшный вид. Рассмотрев следы самобичевания, госпожа послушно направилась за прячущими взгляд девушками. Они намазали её раны, высушили волосы и принесли одежду. На выбор. Четыре разных наряда: штанишки и длинная туника с рукавами - их национальная одежда. Золотой, красный, зелёный и чёрный наряды были очень красивы. Рика выбрала чёрный, где на матовом темном фоне распускались алые всполохи огня, переливались блеском шёлковых нитей вышивки. Надев сначала шортики до колен и блузку в качестве белья, девушки подали ей наряд, повязав поверх него причудливый золотой пояс, оплетающий её тело несколько раз и завязывающийся на спине. Мягкие чёрные балетки поверх коротеньких носочков дополнили образ. Волосы собрали в свободный пучок и спрятали под сеточкой заколки. Госпожу подвели к зеркалу. Взглянув на себя, Рика лишь подняла руки к ушам и вынула неуместные бирюзовые звёзды – остаток её вчерашнего одеяния. Затем она, кивнув в благодарность девушкам, пошла в кухню. Вошедшую никто не узнал с первого взгляда. Она не была похожа на себя. Бледная кожа, необычная одежда и причёска всех ввели в заблуждение, пока Элен не подошла к стойке бара и не бросила в чашу с бусинами снятые серьги. Потом присела на краешек сиденья. Сесть нормально она не могла - ноги сильно болели. Подняла вопросительный взгляд зелёных глаз на раба. Он молча смотрел на изменившуюся внешне девушку. Между ними звякнула чашка, заботливо поднесённая Сен Харуки; в ней был бульон, рядом - булочки и ложки. Рика вновь попытала счастья с ложкой, но часто гонять её от тарелки ко рту не получалось, после каждой порции девушка отдыхала. Спохватившись, юноша взял вторую ложку и, набрав бульона, поднёс к губам госпожи. Она послушно открыла рот и проглотила суп. Отщипнув мякоть от булочки, сунула себе в рот. Новая порция бульона появилась у рта - Ри вновь съела, а третья - зависла перед ней. Вопросительно посмотрев на госпожу, сжавшую губы, Дар проследил за её взглядом и, повернув ложку, съел суп сам. Рика протянула ему кусочек булочки. Осторожно взяв его губами, он продолжил кормление девушки, совмещая его с собственным обедом. Съев две чашки супа и несколько булочек, они принялись за сладкое – перед ними на столе появилась чаша с печёными вафлями и свежий ягодный джем. Макая круглые трубочки в ягоды, они продолжали молча есть. Коварная сладкая капля упала на подбородок юноши, немного не долетев до рта. Рика протянула руку к его лицу и стёрла указательным пальцем джем, отправив его себе в рот. Дар опять захлопал ресницами, а она взяла небольшой кусочек вафли и, макнув его в ягоды, сунула в рот маэлта вместе с указательным пальцем, испачкавшимся в сиропе. Не успев отойти от первого шока, Дар впал во второй, сомкнув губы на пальчике. Девушка медленно вытащила его и вернулась к трапезе, не обратив внимания на замешательство юноши.