Богами становятся

В выходные вновь направились в Этнос. Впервые за многие дни Рика просто спала на террасе. В обед, как обычно, приходил монах со своим прокопчённым тазиком, и Элен возилась с «когтями рептилии», сидя у ног маэлта. После заплела смешные косички из чёрных волос, тонкими змеями спускающиеся на плечи, и Дар пошёл к Харуки Сану, получив от друга одобрение странной причёски. Пока мужчины возились у плиты, девушка сидела на краю террасы, болтая ногами и глядя на цветущий сад. Её внимание привлёк старый монах-настоятель, он бродил по дорожкам сада и срезал цветы, складывая их в корзину. Элен спрыгнула вниз и пошла за ним. Дедулечка насобирал полную корзину и пошёл к храму, Рика в нерешительности замерла внизу лестницы. Старый монах поманил девушку сморщенной ладонью, и они вдвоём направились в обход главных ворот к небольшой беседке, увитой плющом. Присев напротив старца, Ри в тишине наблюдала за ним. Он составлял букет. Руки медленно двигались, усыпляя своими движениями, цветы одурманивали запахом, и Элен не удержалась и прилегла на стол. Из-под полуопущенных век она следила за действиями старика, не совсем понимая, что должно получиться в итоге. Собрав свою икебану, монах подал Элен корзину и разные приспособления, которыми он пользовался во время работы. Потом замахал руками, выгоняя девушку и указывая на сад. «Сделать самой?» - попыталась изобразить она на пальцах. Ей кивнули, подтверждая. Счастливо улыбнувшись и кивнув в знак согласия, Рика пошла по саду. Огромное многообразие цветов, их форм, цвета, дивные листья и веточки с семенами - от этого разбегались глаза. Госпожа набрала почти столько же, сколько и монах, но выбирала совсем другие растения. Пыхтя от старания и усилий, Рика занесла всё в кухню, на стол. За плитой мужчины занимались своими делами и лишь изредка поглядывали в сторону госпожи, которой было почти не видно в гуще флоры. Девушка принялась за букет. В губку–основу набрала воды и положила ту в чашу. Отрезая длинные стебли, она втыкала их под разными углами: крупные алые цветы и стебли с желтоватыми семенами, а после и пара больших листьев-сердечек стали основой, на которую легли соцветия мелких, удивительно красивых голубых малюток–цветков, а их разбавили белёсые нити–листья причудливой формы. Веточка плюща изогнулась дугой, обрамляя композицию сиреневатыми изрезанными листьями. Ещё несколько представителей флоры разбавили собой сей фейерверк красок и форм. Оставшись довольной результатом, Элен собрала ненужные инструменты и остатки своих трудов, убирая лишнее со стола. Когда Рика выкинула мусор и вернулась к столу, то застала мужчин, которые озадаченно разглядывали её шедевр. - Ты хоть поняла, что сделала? - растерянно спросил Дар. - Букет, а что, не нравится? - Ты знаешь значение цветов, форм, листьев, законы составления букетов? - уточнил он. - Нет, а что значит то, что я сделала? - немного испуганно спросила Рика, переводя взгляд с одного мужчины на другого. - Ты всё перемешала. У тебя в одном букете стоят огненные цветы и водяные. Семена – это дети, длинные нити – ветер или воздух. Эти листики – богатство, это – благоденствие, а крупные листья – основа бытия - означают как землю, так и душу человека. Здесь есть все стихии, не хватает только металла. - Металла, говоришь, – задумчиво повторила Ри и направилась в сторону ресторана. Вернулась она скоро, неся в руках блестящую серебром чашу. Это было плоское блюдо, напоминающее ракушку, края которой, как закруглённые шипы, тянулись вверх. Поставив чашу на стойку бара, Рика бережно перенесла своё творение внутрь блюда. Расправив листики и цветы, дабы всё было видно, она весело взглянула на мужчин, стоящих как пришибленные пыльным мешком, и беззаботно сказала: - Теперь все стихии вместе! Назовём сей шедевр «Гармония». Подхватив корзинку, госпожа умчалась в сад - вернуть инвентарь, а все входящие в кухню удивлённо взирали на большой букет, свешивающий свои листья со стойки бара и играющий переливами цвета. Монах забрал корзину и пошёл взглянуть на творение. Он тоже замер соляным столбом, едва увидев ЭТО. Немного расстроившись реакцией окружающих, но не переставая любоваться своим детищем, Рика выклянчила себе порцию еды, потому как от впечатлений повара ещё не отошли и сами поесть не предлагали. - Странно, в нём действительно смешалось всё, но я не считаю букет неправильным. Он красив. И сложен, – выдохнул Харуки Сан. - Будем считать это комплиментом! – прожевав, усмехнулась Ри. - Это и есть комплимент, госпожа Рика. Зная все особенности и правила составления икебаны, я бы не смог собрать подобного! - Иногда вредно много знать, проще полагаться на чутьё и чувства, – прокомментировала Элен, облизывая пальцы. Тут отмер монах и принялся что-то шептать Ноути, поглядывая на девушку. - Госпожа, настоятель хотел попросить Вас составить ещё пару букетов для храма, – перевёл просьбу Харуки. - Зачем ему это? Я не понимаю язык букетов, вдруг что плохое соберу? А повторить этот нереально, – удивилась Рика. - Это что-то вроде испытания. Он узнал название этого шедевра и удивился мудрости юной девы. Если Вас не затруднит, осчастливьте монаха, – попросил повар. - Да мне не трудно, но я не думаю, что это гениальная идея. Ну, если только с одним условием. - Каким? – оживился Харуки. - Вы мне будете рассказывать, что получилось в итоге. Запомнить я вряд ли смогу, ну хоть буду знать, что думают окружающие, глядя на мои «шедевры», – лукаво улыбаясь, ответила Рика. - Идёт! Молодой помощник монаха принёс сразу две корзины с принадлежностями, и Элен принялась творить. Она называла свои букеты, а Харуки их охарактеризовывал, в то время как Дар задумчиво взирал на их действия. Рика создала шесть композиций, все их унёс в храм молодой помощник, пританцовывая от восторга. Уже почти в темноте она взялась за последний. Она задумчиво и грустно смотрела на сад: на большие синие бутоны калл, на розовые метёлочки неизвестного растения, на красные подушечки мха. Собрав всё рядом, принялась собирать композицию. Она была узкой и высокой. Две каллы венчали верх, обрамлённые розовыми метёлочками и спускающимися ниже ярусом ослепительно белыми водяными лилиями. Похожие на веера зелёные листья кое-где проглядывали сквозь цветы. Внизу, вокруг стеблей цветов, лежал алый мох, напоминающий пламя. Всю композицию Рика оплела лозой анубиса, черный стебель которого покрывали желтоватые шипы больше сантиметра длиной. Весь шедевр, казалось, задыхался и рвался на волю, скованный внутри колючей ловушки. Сидя неподалёку, Элен с горечью смотрела на своё творение и вздыхала. Дар подошёл неслышно и присел у букета. Пристально рассматривая его, он спросил, не поворачиваясь: - И как ты это назвала? - Дарниэль, – выдохнула Рика. - Что? - Я назвала его твоим именем. - Я настолько плох? – нахмурился он. - Ты настолько хорош и так пытаешься удержать это внутри, что больно смотреть на тебя, так же как и на этот букет. Второй раз за день маэлт впал в глубокий ступор. Вновь вздохнув, Рика направилась в апартаменты, даже не поужинав. Дар остался на террасе, а монах, увидев букет и испугавшись, быстро удалился к храму. От двери кухни Харуки слышал короткий диалог и был солидарен с госпожой, оставляя маэлта наедине со своими мыслями. Весь следующий день она отсутствовала, пропадая на крышах. Поздно вечером Ри и Дар вернулись домой, ничего не говоря друг другу и отводя глаза. Рабочая неделя вновь разделила их. Почти не пересекаясь, продолжали играть в молчанку. Даже в выходной, подбросив Дарниэля в Этнос рано утром, Рика уехала в неизвестном направлении, а вернувшись поздно вечером жутко уставшая, сказала: - Я хочу домой. Ты можешь остаться здесь, Лекс заберёт тебя завтра. - Не стоит. Я поеду сейчас, - не захотел он бросать её в одиночестве. Пробуждение было трудным и поздним. Всё тело ломило от вчерашних перегрузок, голова гудела, голод выворачивал кишки. Кое-как выбравшись из кровати, Рика пошла в кухню. Был почти полдень. Заставляя себя шевелить челюстями, госпожа позавтракала, не глядя на Дара и Лекса, которые обсуждали увиденное на экране экстрим-шоу. Потом потащилась в ванную. Просидев в воде почти два часа и почувствовав себя лучше, Элен переместилась к окну, нехотя расчёсывая волосы и греясь под лучами светил. Дарниэль был в своей комнате; он сидел в задумчивости, держа на коленях Повелителя Стихий, и машинально поглаживал синие ножны и рукоять меча. Лекс включил спокойную музыку, из-за чего юноша не сразу понял, что в гостиной говорят. - …на инъекциях долго не протянешь, я сломаюсь. Не ожидала такого. Дура. Надо бы сделать перерыв на пару недель. Отмени всё несерьёзное и перестань принимать заказы на маникюр, – устало говорила Рика. - Для выполнения уже набранных надо около двадцати часов работы, – приглушённо отвечал Лекс. - Не начинай приём новых заказов без моего разрешения, надо беречь силы. - Я отменил почти всё, остался один пункт, но нескоро, через неделю. - Спасибо, Лекси, ты мой ангел! – нежно проворковала Ри. - Это я тебя до такого довёл, так что кличку Бес я оправдываю. - Ты помогаешь мне, я бы не провернула одна такой объём работы. – Рика глянула в сторону голограммы. – Я иногда очень жалею, что у тебя пока нет тела. - Что ты хочешь? – тоном волшебника спросил Лекс. - Поспать у тебя на плече, - грустно улыбаясь, ответила девушка. - Почему бы и нет? Ложись. Голограмма переместилась на диван, и «тело» оказалось с подушкой внутри. Рика улыбнулась и пересела к БЭСу. Забравшись с ногами, она обняла подушку, оказавшись при этом в блеске голограммы, и, сощурив глаза, мурлыкнула сквозь улыбку: - Ты и правда светишься как серафим. - Меня повысили? – пошутил Лекс. - Куда уж выше! – сквозь дремоту бормотала Элен.