Эффект Малфоя

      Как только за Гермионой захлопнулась дверь, Драко последовал ее примеру и скрылся в своей комнате. Он несколько раз глубоко вздохнул, прикрыв глаза, но едва ли это помогло. Как же Грейнджер его раздражала!       Малфой прошел вглубь помещения, не включая свет и даже не пытаясь рассмотреть окружающую обстановку. Он хотел переодеться перед ужином и, возможно, ответить на несколько писем, которые не распечатал еще с утра и захватил с собой вместе с письменными принадлежностями, но новая перепалка с Гермионой изменила его планы. Как же тяжело ему давалось контролировать себя в ее присутствии. Он чувствовал себя вымотанным. Ослабив ворот рубашки, Драко избавился от галстука с таким остервенением, будто кусок атласной ткани душил его, и сел в одинокое кресло, стоящее у незажженного камина.       Он мысленно перенесся в позавчерашний вечер, что было равносильно тому, как если бы он попытался потушить костер, обмахивая его веером.       Грейнджер на полном серьезе считала, что он относится к ней предвзято из-за ее происхождения. Ей что, двенадцать? Или она думала, что ему все еще двенадцать?       Малфой презрительно скривил губы от одних только воспоминаний об этой безобразной сцены. Почему-то осознать, что она все еще считала его заносчивым ублюдком, помешанным на чистоте крови, оказалось неприятно. И неожиданно. Хотя стоило бы предположить, что Гермиона о нем не лучшего мнения, еще после того памятного разговора про мальчишку из экспериментальной группы.       Даже в Хогвартсе, называя ее грязнокровкой, Драко видел в ней равную себе. Видел и потому бесился. Потому что несмотря на все, что говорил о ненастоящих волшебниках отец, она играючи обходила его по всем предметам, заставляя Малфоя тихо злиться и преобразовывать негативные эмоции в новый ушат изощренных оскорблений. Картинка в его голове упорно не складывалась. Гермиона была интереснее всех его сверстниц, вместе взятых, всегда имела собственное мнение и не боялась его отстаивать. В конце концов, она была красива. Даже в подростковом возрасте, когда лица большинства школьников выглядели как пожеванный башмак, она казалась ему привлекательной. В ней не было ничего уродливого, а магглов он представлял у себя в голове именно такими.       А еще у Грейнджер был просто дар выводить его из себя, и это перечеркивало все ее положительные стороны.       Окей, возможно, но только возможно, он был излишне груб, когда она заплакала. Потому что растерялся. Драко всегда четко знал, что нужно делать, и подобные ситуации, выбивавшиеся из общего шаблона, были для него ударом под дых. И он не нашел ничего лучше, чем надавить на ее самые болезненные точки. Стоило признать, что Малфой пожалел, как только те самые слова вылетели изо рта, но взять их и запихнуть себе в глотку обратно было нельзя. Конечно, он сказал правду, но признавал, что мог донести ее более.. тактично.       Драко был зол и на нее, и на себя. Причем на себя гораздо больше. И сегодняшний их разговор.. Черт, он безнадежен. Они оба безнадежны, а их общение напоминает комнату, полную горючего газа: мнимое чувство безопасности из-за того, что ты его не видишь, но пространство может вспыхнуть от малейшей искры.       Малфой бросил взгляд на наручные часы, зачарованный циферблат которых тут же услужливо загорелся, демонстрируя время. Без пяти семь. Он вновь тяжело вздохнул, внутренне смиряясь со своей участью, и нехотя поднялся на ноги. В голове промелькнула мысль, что ему не помешал бы стакан-другой чего-нибудь крепкого, чтобы пережить этот вечер, но он тут же отказался от этой затеи: это становилось нездоровым. Если он продолжит в том же духе, то рано или поздно сопьется.       Быстро преодолев до неприличия длинный коридор с огромным количеством дверей, Драко наконец-то достиг гостиной. Войдя в нее, он мельком оглядел обстановку: комната была настолько огромной, что здесь смело можно было проводить благотворительный бал, с которым Пэнси уже вынесла мозги ему и всем в «Малфой индастриз». Она была соединена со столовой огромной аркой в половину стены, украшенной лепниной. Сложные витиеватые узоры складывались в переплетения обнаженных человеческих тел, мужских и женских, и выглядело это все, на вкус Малфоя, довольно пресно в своей пошлости. Он миновал это произведение немецкого зодчества и вошел в просторную столовую с ощущениями, близкими к тем, с какими люди идут на собственную казнь.       — Ты как раз вовремя. — Нарцисса первой заметила его появление, хоть и сидела ко входу спиной. Она обернулась к нему и мягко улыбнулась. За накрытым к ужину столом находились трое. Мама была около отца, и уже этот факт заставил его удивленно приподнять брови. Остроты ситуации прибавляли двусмысленные взгляды, которыми обменивались Люциус и Скорпиус буквально у нее перед носом.       Драко занял место напротив этого причудливого трио. Скорпиус тут же завертелся на стуле и повернулся к нему всем корпусом, едва не снеся при этом собственную тарелку.       — Осторожнее, — машинально сделал ему замечание Малфой, однако оно было излишним, потому что мальчишка в последний момент убрал локоть.       — А мама где? — поинтересовался он, поправляя посуду.       — Скоро подойдет, — буркнул Драко.       Сын окинул его каким-то слишком осознанным взглядом, но уже через мгновение отвлекся и принялся о чем-то перешептываться с бабушкой. Малфой прищурился, рассматривая ребенка, но тот вновь казался беспечным, будто ничего и не было. Иногда у него создавалось впечатление, что Скорпиус знает и видит гораздо больше, чем положено восьмилетнему мальчику.       Драко перевел нетерпеливый взгляд на широкую арку. Где Грейнджер? Он бы хотел покончить с этим побыстрее.       Словно услышав его мысли, девушка появилась в проходе.       — Извините, я опоздала.       Она сменила одежду, в которой была на работе, на менее официальную, и Драко осмотрел ее, пока она в нерешительности застыла около стола. Бежевое платье из тонкой шерсти обтягивало ее тело, и он медленно прошелся по нему взглядом. Наряд был простым, но именно этим идеально ей подходил, сосредотачивая все внимание на фигуре. Хотя Гермиона не отличалась особыми формами, платье выгодно подчеркивало тонкую талию и округлые бедра, которые он успел оценить, когда девушка повернулась к нему спиной, прежде чем сесть между ним и Скорпи.       У Грейнджер был выбор: сесть около Люциуса или слева от Драко. И он был убежден, что, несмотря ни на что, она выберет второй вариант. Пусть в их общении и были сложности, но ее предубеждение по отношению к отцу было очевидным. Да и показательно проигнорировать его было бы лишней демонстрацией их натянутых отношений, чего она не могла себе позволить из-за Скорпиуса.       — Все в порядке, мы как раз собирались приступить к трапезе, — успокоила ее Нарцисса. — Нам стоит поужинать, прежде чем мы обсудим кое-что.       Драко видел, как переглянулись родители, прежде чем мать нервным жестом подхватила стакан с водой и сделала несколько глотков. Он нахмурился. Что-то ему подсказывало, что новости их не обрадуют, но он предпочел не озвучивать свои мысли вслух.       — Вы что-то узнали? — взволнованно спросила Грейнджер, вернув на место нож и вилку, которые уже успела схватить со стола.       — Я успел повидаться с Винсентом, — словно нехотя ответил Люциус, явно недовольный тем, что девушка все-таки подняла эту тему именно сейчас. — Есть определенные сложности.       Малфой еле сдержался, чтобы не закатить глаза.       — Было бы наивно полагать, что обойдется без этого. — Яд в его голосе ощущался отчетливее, чем он планировал.       — Я надеялась поужинать в спокойной обстановке, — жестко оборвала назревающий конфликт Нарцисса. — Приятного всем аппетита.       Уровень напряжения во время ужина едва ли можно было назвать безопасным для психики. А уж Драко в этом разбирался: ему довелось присутствовать на собраниях Волдеморта. Единственным, кто хоть как-то разбавлял накаленную обстановку, был Скорпиус. Он то и дело комментировал блюда или же невпопад озвучивал крайне важные, на его детский взгляд, мысли.       Малфой вздохнул с облегчением, когда перед ним поставили десерт. Ягодное желе «Роте грютце» выглядело очень соблазнительно, но он предпочел бы пренебречь лакомством в пользу своего душевного спокойствия и скрыться, наконец, в своей комнате, однако это было невозможно.       Когда последняя ложка желе отправилась в рот довольного Скорпиуса, раздался едва слышный гул. Рокотало невнятно, но так, что списать наличие звука на проблемы со слухом было невозможно. Драко перевел взгляд на отца, однако тот с невозмутимым видом вытирал салфеткой уголки губ, словно шум ему вовсе не мешал.       — По-моему, у меня звенит в ушах, — пожаловался Скорпи, прикладывая пальцы к козелкам на обоих ушах и тут же отпуская. Тем временем гул перешел в жужжащий скрежет, который уже невозможно было игнорировать.       — Что это такое? — нахмурилась Гермиона, нервно оглядываясь в поисках источника звука.       — Все в порядке, мисс Грейнджер, просто Винсенту не терпелось познакомиться с вами лично, — спокойным тоном пояснил Люциус, но его уверенность в том, что происходящее безопасно, не передалась девушке, и она машинально схватила Скорпиуса за руку.       В подтверждение слов мистера Малфоя посреди комнаты материализовалось нечто. Вначале это было похоже на временную воронку, какими их показывают в маггловской фантастике, но она быстро приняла вид.. телефонной будки?       В столовой застыла пораженная тишина, которая прерывалась только постепенно сходящим на нет гулом.       Вдруг дверь махины отворилась, и из нее буквально выскочил мужчина. Он тяжело дышал и слегка неуверенно стоял на ногах, как бывало после аппарации. Пройдясь быстрым взглядом по его фигуре, Драко отметил худощавость, отросшие волосы и горящие лихорадочным блеском глаза. Он был одет обычно, возможно, немного старомодно, но было в его внешности что-то, что выдавало в нем неординарного человека.       Скрип отодвигаемого стула лишил Малфоя возможности более детально разглядеть гостя.       — Ты, как всегда, эффектен, Винс, — проворчал отец, подходя к нему и протягивая руку для пожатия. Олоф протянул ладонь в ответ, но вместо того, чтобы ограничиться одним рукопожатием, панибратски хлопнул Люциуса по плечу, отчего тот поморщился. — Серьезно, когда я вижу тебя с этой будкой, я начинаю думать, что ты сумасшедший, — хмуро сказал он.       — Есть кое-что, что ты должен понять, Люцик. Я и есть сумасшедший с будкой, — захохотал Винсент, не обращая внимания на недовольное лицо своего давнего друга. Оставив школьного товарища гневно прожигать его затылок взглядом, он резко перевел внимание на Нарциссу. Его движения, когда он направлялся к матери, были поразительно плавными и легкими, почти кошачьими: он будто пританцовывал с каждым шагом, и это добавляло еще один штрих к общей картине его эксцентричности.       На самом деле, Драко едва держался, чтобы в открытую на него не пялиться. Но это было из разряда невозможного: Винсент Олоф был до того необычным, что Малфой ни на секунду не усомнился, что этот человек вполне мог найти способ пережить временной коллапс и вернуться назад живым и невредимым. Чтобы отвлечься, Драко посмотрел на Гермиону, которая перед такой дилеммой не стояла и в открытую разглядывала незваного гостя, чуть приоткрыв рот.       Олоф остановился около миссис Малфой и шутливо поклонился ей, при этом с его лица не сходила эта странная улыбка. Приняв вертикальное положение, мужчина театральным жестом откинул назад полы твидового клетчатого пиджака с заплатками на локтях и протянул руку, поманив пальцами. Нарцисса с готовностью протянула ему ладонь, словно встреча была далеко не первой и это их привычный ритуал. Глядя прямо ей в глаза, Винсент поцеловал тыльную сторону руки.       — Вы, как всегда, прекрасны, Нарцисса, — с чувством сказал он. — Прошу меня простить за столь неожиданный визит. Честно говоря, я не мог больше ждать, Люцик слишком заинтриговал меня.       — Прекрати называть меня так, — недовольно пробормотал отец, но Винсента только рассмешила его реакция.       — Он не меняется, — обратился мужчина к Нарциссе, которая в ответ на это пожала плечами, мол, стоит ли озвучивать очевидные вещи. Вдруг его лицо посерьезнело, и он продолжил совершенно другим тоном: — Слышал про твою сестру, Цисси. Жаль, что она сошла с ума. Красивая была женщина, я когда-то даже немного влюбился в нее, — сказал он с искренним сочувствием в голосе.       Несмотря на то что эмоции менялись на лице Винсента с неприличной скоростью, он создавал впечатление человека, который прекрасно владеет собой. Мужчина будто переключался по щелчку пальцев, и подобное поведение порядком раздражало Малфоя. Создавалось впечатление, словно он просто не мог фокусироваться на чем-то одном больше минуты. Драко с настороженностью наблюдал за ним, внутренне ожидая.. чего-то.       — Спасибо, Винс. Но это был выбор Беллатрисы, — холодно улыбнулась ему мама.       — Прости мою бестактность, но мне еще не представилось случая выразить сочувствие, — сказал он, виновато опустив голову. Однако это продлилось всего секунду, а затем Драко увидел, как по очередному щелчку его лицо вновь приняло расслабленное выражение. — А вот и тот самый молодой человек, из-за которого я здесь, — обратил Винсент внимание на Скорпиуса.       Тот смотрел на него, настороженно прищурившись, и не спешил поддаваться странному обаянию волшебника.       — Скорпиус, поздоровайся с мистером Олофом, это некультурно, — напомнил Драко. Поймав взгляд отца, мальчик нехотя кивнул:       — Здравствуйте, мистер Олоф.       — Можно просто Винс, мой юный друг. Но ты молодец, что слушаешь па. — Он перевел глаза на Малфоя и протянул руку прямо через стол. — Приятно видеть ваши брюки сухими, Драко, в прошлую нашу встречу вы этим похвастаться не могли, — сказал он с серьезным видом.       На лице Малфоя отразилось замешательство, прежде чем до него дошел смысл фразы. Слева от него Грейнджер разразилась заливистым смехом, который сразу же подхватили Скорпиус и Нарцисса. Драко бросил раздраженный взгляд на хохочущую девушку. «О, прекрасно. Рад, что вас всех так веселит этот клоун».       Винсент, явно довольный тем, как смог разрядить обстановку, с улыбкой смотрел на него, ожидая ответного пожатия.       — По возможности стараюсь не останавливаться в развитии. — Это должно было прозвучать ровно, даже безразлично, и Драко прекрасно справился, разве что пожал протянутую ему руку излишне крепко. Мужчина с понимающей улыбкой кивнул и отвел взгляд, обращая его к Гермионе. Девушка все еще не могла отойти от приступа смеха и осторожно вытирала выступившие слезы указательными пальцами, стараясь не испортить макияж. Обойдя стол, Олоф остановился около нее.       — Рад познакомиться и с вами, мисс Грейнджер. Люциус много рассказывал мне о вас. — Он поцеловал руку явно смешавшейся от такого отношения девушки.       Драко едва не фыркнул, до того комично она выглядела. Шрамоголовый и рыжий хлопали ее по плечу при встрече? Может, плевали на ладонь и пожимали руку? Или какое у них там фирменное гриффиндорское приветствие?       — Это взаимно, — с неуверенной улыбкой кивнула Гермиона, спеша притянуть руку к себе, как только он ослабил хватку. — Надеюсь, только хорошее? — Сарказм в ее голосе можно было есть ложками, настолько он был осязаем.       — Конечно.       — Еще бы, — в один голос сказали Олоф и мистер Малфой, вот только голос второго сочился сарказмом не меньше, чем у Грейнджер.       — Может быть, вы хотите выпить? — включив радушную хозяйку, предложила Нарцисса. — К сожалению, ужин уже завершился, но, если вам угодно..       — Чаю. Но только самого крепкого, пакетик не вынимать, — подмигнул он, опускаясь на сиденье около смеющейся Гермионы. — Вы же не против общества старика вроде меня?       Драко не удержался и закатил глаза, глядя на заливающуюся девушку. Она серьезно считала это смешным? Или это какие-то отклонения после общения с ее кретинами-дружками? Он сегодня слишком часто вспоминал их, это не к добру.       — Я не против.       — Прекрасно. Люцик, садись же, нам многое стоит обсудить, — поторопил он своего приятеля, который едва не рычал от гнева.       — Олоф..       — Все-все, я молчу, — он показательно поднял руки.       Люциус, с мученическим видом севший за стол около Винсента, сложил руки перед собой. Тарелки и чашки давно были убраны со стола магическим способом, и ничто не мешало ему сделать это.       — А что это такое? — не выдержал Скорпиус, указав подбородком на телефонную будку. Он и без того слишком долго молчал и теперь планировал вылить на необычного господина все вопросы, что у него накопились.       — Я называю это машиной для перемещения в пространстве и времени, — с гордостью в голосе ответил Олоф, бросая в принесенный горничной чай третью ложку сахара.       — Вы переместите меня на ней назад? — предположил Скорпи с озадаченным видом. Он никак не мог взять в толк, как синяя бандура могла поспособствовать его возвращению. Она выглядела слишком громоздкой для такой тонкой материи, как время.       — На самом деле только в пространстве, не вводи ребенка в заблуждение, — поучающе сказал Люциус.       Драко внимательным взглядом окинул будку, не находя в ней ничего примечательного. Он точно знал, что иных способов для путешествия во времени, кроме как пространственно-временных заклинаний и маховика времени, не было, поэтому не воспринял изобретение Винсента всерьез, хотя признавал, что выглядело оно причудливо.       — Да, я использую заклинание расширенной аппарации, — сказал он извиняющимся тоном, глядя на насупившегося Скорпиуса, которого разочаровало подобное объяснение. — Конечно, некоторое количество временной магии, и эта малышка сможет перемещаться на минуту-другую в прошлое или будущее..       — Минуту-другую, — фыркнул отец.       — Лучше, чем ничего! — обиженно воскликнул Винс. — Зато безопасно, в отличие от моих прошлых попыток.       — Кстати о них. Может быть, вы расскажете нам о той, которая оказалась удачной? — резко оборвал его разглагольствования Драко, которому надоел весь этот спектакль.       Воцарилось молчание, которое совсем не пришлось Малфою по душе.       — В этом и есть проблема, сын. Воспоминания Винса..       — Стерты.       — Откуда ты знаешь? — удивился Люциус.       — Не так уж сложно догадаться, что могло случиться с воспоминаниями после того, как дело Винсента было прервано в нашем министерстве, — сказал он и обратился напрямую к норвежцу: — Вы помните, кто их стер?       Мужчина выглядел удивленным таким внезапным напором, но Драко не был настроен на светские беседы. Не сегодня.       — Понимаете ли, Драко, воспоминания я стер себе сам, — немного помолчав, сказал он.       Малфою захотелось взвыть. Сегодняшний вечер определенно сражался за первенство в топе самых дерьмовых вечеров в его жизни. Чего ради он сделал это? Если нашел работающее заклинание перемещения во времени, при использовании которого можно встретиться со своим прототипом в другом времени, не взорвав при этом галактику, отсидел бы парочку причитающихся ему лет в Азкабане и занялся исследованиями, способными принести пользу обществу, а что в итоге? В итоге носится по стране в своей будке, как полоумный, и строит из себя комика.       — Что, простите? — охнула Гермиона. — Разве это возможно?       — Не с помощью Обливиэйта, — процедил Драко.       Олоф кивнул.       — Все верно, я просто вытянул воспоминания из своей головы, но использовал для этого заклинание, которое делает этот процесс необратимым. Такие часто применяют, чтобы забыть, например, о печальных событиях. Или когда хотят что-то скрыть. Очень удобно, — затараторил мужчина, однако оборвал себя, когда заметил полный надежды взгляд Гермионы.       — То есть они где-то существуют? — с надеждой спросила она, заглядывая Винсенту в глаза. — И мы можем достать их?       — К сожалению, нет, это невозможно, — печально покачал он головой, словно на самом деле чувствовал себя виноватым.       Драко чувствовал, как закипает. Его гнев подстегивал тот факт, что Гермиона вовсе не выглядела такой же разозленной, как он сам. Их сын мог исчезнуть из-за какого-то помешанного идиота, а она вела с ним светские беседы.       — Почему невозможно? — обманчиво спокойным тоном спросил Малфой. Нарцисса бросила на него тревожный взгляд, потому что знала, что такое спокойствие не сулило ничего хорошего. Чем более ровным становился тон ее сына в напряженных ситуациях, тем ближе он находился к точке кипения. И сейчас он был очень близок.       — Я отпустил флакончик с воспоминанием из рук во время перемещения по камину. Написал себе записку перед тем, как вытянул их, что следует сделать именно так.       Прекрасно. Просто, блять, прекрасно. Малфой понимал, что злится, но злость ощущалась непривычно. Потому что единственной причиной, по которой он хотел схватить мужчину, бросить на пол и избить до смерти маггловским способом, было то, что из-за него может пострадать его сын. Его гнев разрастался внутри, как огромный пузырь, но он был совершенно пуст, ведь объективных причин для него не было. Олоф поступил правильно. Поэтому Драко ничего не оставалось, кроме как ощущать, что собственное бешенство сжирает изнутри его самого.       — Зачем вы вообще решили их стереть? — спросила Грейнджер.       Винсент посмотрел на нее, явно ощущая облегчение от смены собеседника.       — Доверили бы вы подобное знание кому-то вроде меня, Гермиона? — поинтересовался он.       — Определенно нет, — процедил Малфой сквозь зубы, хотя вопрос задали вовсе не ему.       Олоф кивнул, оценив его честность.       — Я тоже так подумал и решил обезопасить мир от себя.       Злость становилась все сильнее, и Драко даже не пытался найти ей рациональное объяснение. Мог ли он за несколько дней так привязаться к мальчику, что это было единственной причиной? Он не был уверен в том, что способен на это, пусть и упрекал Гермиону в том же. Возможно, именно поэтому и упрекал. Он просто любил, когда все было четко и размеренно. Везде. Во всем. Со всеми.       Малфой поднялся, ощущая, как скулы почти что сводит от того, как плотно он сжимал зубы уже довольно долгое время. В следующее мгновение кружка с чаем, стоявшая около Олофа, разлетелась на множество мелких осколков, пораженная контролируемым всплеском невербальной магии Драко.       Скорпиус вскрикнул и прикрыл лицо руками, но осколки не долетели до него: Малфой использовал Протего, не отрывая от Винсента прожигающего взгляда. Мужчина вздрогнул от звука бьющегося стекла, но не проронил ни слова, только ошарашенно смотрел на него.       — Прошу меня простить, — издевательски бросил Драко и быстро вышел из помещения.

***

      Малфою сегодняшний вечер казался просто одной большой и злой шуткой. Он влетел в комнату, испытывая непреодолимое желание наорать на кого-то. В коридоре раздались частые и легкие шаги. Грейнджер. Только этого ему и не хватало.       Гермиона влетела в помещение вслед за ним. Она что, возомнила, что у нее карт-бланш на нарушение его личного пространства? Дверь скрипнула, захлопываясь, и только тогда девушка застыла, переводя дух. Она выглядела так, словно и сама не понимала, что здесь делает.       — Какого хера ты сюда притащилась? — накинулся на нее Малфой прежде, чем Грейнджер успела что-то сказать.       — Я просто хотела..       — Хотела что? Выбесить меня еще больше? — прищурился он, глядя ей прямо в глаза. Гермионе явно было неуютно под этим взглядом, но, как это часто у нее бывало, в противовес неуверенности она вздернула свой подбородок повыше и посмотрела на него с вызовом.       — Успокойся и послушай меня! Если смог Винсент, значит, и мы сможем исправить то заклинание, почему нет? Почему ты так разозлился?       — Грейнджер, выйди из моей комнаты. Сейчас же, — сказал Драко ровным тоном. Он чувствовал, что если хоть немного повысит голос, то выйдет из себя окончательно.       — Нам нужно поговорить, Малфой, это касается нашего сына! — воскликнула она. — Давай вернемся вместе и все обсудим..       — Ты серьезно поставила себе цель выбесить меня? — покачал головой Драко. Она явно была не в себе, если думала, что может просто пойти за ним в его комнату и начать выносить ему мозг и здесь. Черта с два, Грейнджер. Ни хрена подобного.       — Тебе стоит понять, что мир не крутится только вокруг тебя, — раздраженно произнесла она, переступив с ноги на ногу. — От того, что мы подождем утра, факт не изменится: воспоминания Винсента недоступны. И мы должны прямо сейчас составить план дальнейших действий!       Малфой почувствовал, как ярость внезапно сошла на нет, словно по щелчку. Огонь гнева будто потушили огромным ведром, полным ледяной воды, и это было бы похоже на магию, если бы Драко не знал, что ее творит он сам. Если Грейнджер хотела находиться здесь — пусть. Она даже не представляла, к какой пропасти сама же подвела его. Он сделал шаг к ней, и девушка тут же отступила, но уперлась спиной в дверь.       — Не подходи, — предупреждающим тоном сказала она и по привычке потянула руку к бедру, но на ней не было привычных джинсов и, соответственно, карманов. Палочка была вне зоны ее доступа.       Малфой хмыкнул, делая еще шаг вперед и закрывая ей все пути к отступлению. Он оперся руками о стену по бокам от нее и понял, что впервые оказался так близко к ней. Драко задержал взгляд на испуганном лице Гермионы. С такого расстояния он мог рассмотреть темный ободок около ее зрачка, постепенно переходящий в радужку цвета молочного шоколада, едва заметную родинку под нижней губой и еще парочку на щеках. Он медленно вернулся к ее губам, которые с такого расстояния оказались пухлее, чем он помнил.       — Малфой, что ты делаешь? — прошептала девушка, обдав теплым дыханием нижнюю часть его лица, которая все то время, что он разглядывал ее, не шевелилась.       Вообще-то, он и сам не знал, что делает. Просто в один момент стало вдруг любопытно, что же он в ней нашел такого примечательного, что взял ее в жены и даже произвел с ней на свет ребенка? Должна же между ними пробежать искра — или как там пишут в гребаных романах, которые являются слишком низкопробным чтивом, чтобы Грейнджер до них снизошла?       — Просто помолчи, — хрипло сказал Малфой, отчего коленки Гермионы сразу же стали ватными.       Его губы едва касались ее, но девушка уже ощущала, что путь назад забаррикадировали бетонными блоками. Драко замер, будто все еще раздумывая, стоит ли. Она затаила дыхание, боясь поймать его взгляд, и поэтому смотрела куда-то в район его переносицы.       Что она вообще здесь делала? О чем хотела говорить? Почему бы не оттолкнуть его и не уйти? Вряд ли Малфой стал бы ее удерживать..       Все эти мысли пронеслись в ее голове и тут же исчезли.       Драко сделал еще один шаг, хотя, казалось бы, куда уж ближе, и легким, но уверенным касанием прошелся языком по ее нижней губе. Гермиона могла с уверенностью сказать, что он успел применить к ней Империус, иначе как объяснить то, что в ответ на это мимолетное движение она приоткрыла губы? Девушка едва успела вдохнуть порцию долгожданного воздуха прежде, чем он всерьез начал ее целовать.       Это было безумием, не иначе, потому что уже спустя мгновение Гермиона обнаружила себя помимо воли подающейся навстречу. Он прижимался к ней так плотно, что, девушка была уверена, чувствует, как колотится о ребра ее сердце. Было в их порывистых движениях что-то злое и отчаянное, но вместе с тем прикосновения чужих губ были такими сладкими, как сливочное мороженое и вишня, которые они ели на десерт. В голове обоих должен был вопить здравый смысл, добиваясь ответа на очевидный вопрос: «Какого черта происходит?» Но в тот момент его заглушили звуки поцелуев, прерывистое дыхание и шорох одежды о дверь. Когда Драко вновь прошелся влажным касанием по ее нижней губе, чуть втянул ее в рот, девушка прошептала что-то нечленораздельное, прижимаясь к нему сильнее. Однако Малфой, вероятно, контролировал себя гораздо лучше, чем она.       Он отодвинулся от нее, глядя, как Грейнджер облизывает свою губу там, где только что касался его язык. Ее грудь вздымалась от тяжелого дыхания, и мужчине не нужно было смотреть ей в глаза, чтобы знать, что в них медленно вырисовывается осознание происходящего. Но он все же сделал это.       Гермиона уставилась на Драко так, будто он обрушил мир ей на голову. Она смотрела на Малфоя, возможно впервые не находя слов.       И кого она ожидала увидеть вместо него, Уизела?       Он прищурился, и от этого Гермиона совсем растерялась. Не то чтобы она могла мыслить здраво до этого момента, но теперь она вообще не понимала, что происходит. Кровь стучала в ушах так громко, что за ней она не могла разобрать даже те несчастные обрывки мыслей, которые сейчас был в состоянии сгенерировать ее мозг.       Драко оттолкнулся от стены, давая Грейнджер необходимое пространство. Как только это произошло, она, будто очнувшись, нервно дернула за ручку двери, и вылетела из комнаты.