Эффект Малфоя

      — Ты просто невыносимый циник, Малфой.       — Я верю в то, что у этой истории будет счастливый конец, разве это не делает меня самым романтичным человеком в твоей жизни, Грейнджер?       Скорпиус ужасно любил эти шутливые перепалки между своими родителями, потому что в его сознании они всегда связывались с чем-то уютным и теплым. Особенно остро это ощущалось сейчас, потому что мама и папа в этом времени вечно ругались и их ссоры не казались ему чем-то безобидным, как в будущем.       Когда он впервые увидел родителей в мэноре, то опешил от холода и враждебности в их взглядах, направленных друг на друга. Он даже немного запаниковал, не ощутив привычной точки опоры, которой всегда была для него семья, но довольно быстро взял себя в руки. Он же не нюня какой-то! Недоверие мамы и папы, конечно, обижало его. Он пытался делать вид, что это не так, храбрился изо всех сил, но правда заключалась в том, что с чувствами обычно все бывает чуточку сложнее.       Зато бабушка и дедушка, в отличие от родителей, сразу же приняли Скорпи. Вот они ни секунды не сомневались в том, что он их внук, и это делало его нахождение в прошлом немного легче. Вообще-то, в этом не было ничего удивительного — в будущем у них тоже были прекрасные отношения. Бабушка Цисси и дедушка Люциус всегда были теми, кто прикрывал его шалости перед родителями и втихаря от мамы угощали сладким. А еще они дарили самые крутые подарки в мире. Чего стоит одна детская зачарованная метла! Она поднимается в воздух на целых пять метров, украшена гравировкой с его инициалами и..       Да, бабушка и дедушки души в нем не чаяли, как и он в них.       Но разве это не было чем-то естественным? В жизни есть и хорошие, и плохие вещи, и, хотя хорошие не всегда облегчают плохие, Скорпи все равно четко осознавал плюсы этой ситуации.       Он и мечтать не мог о таком приключении!       Не так уж много людей могли похвастаться тем, что путешествовали во времени: в будущем даже маховики были запрещены, не говоря о пространственно-временной магии. Скорпиус и представить не мог, что хотя бы на секундочку сможет заглянуть в другое время, а уж тем более прожить здесь почти целый месяц. Но самым крутым во всем этом было то, что он знал гораздо больше, чем все вокруг, и мог их интриговать или даже.. направлять. Он вспомнил ошарашенное лицо мамы, когда та узнала, что в будущем Блейз женится на тете Джинни. Мерлин, ради этого стоило переместиться в прошлое!       Скорпи чувствовал себя этаким добрым волшебником, хотя, в общем-то, он и был им на самом деле.       Мальчик каждый раз удивлялся, размышляя о том, насколько же происходящее здесь отличается от будущего. Мама с папой упорно делают вид, что их друг к другу не тянет, дядя Гарри зачем-то встречается с тетей Джинни, хотя они оба только вечно ругаются, а бабушка с дедушкой так и вовсе развелись! Как будто кто-то решил подшутить над ними и все перепутал, а теперь забавляется, наблюдая за тем, как Скорпи суетится, пытаясь исправить этот хаос и расставить все по местам, в то время как взрослые только мешаются под ногами и портят все, выдумывая себе новые проблемы на пустом месте.       Главной его целью были, конечно, мама и папа. Скорпиус почувствовал ни с чем не сравнимое воодушевление, вспомнив о том, что он провернул. Он неосознанно провел большим пальцем по заживающему порезу. Небольшая ранка на указательном пальце быстро затянулась и почти не болела, но он ощущал ее постоянно, наверное, потому, что слишком часто вспоминал о том, для чего он его сделал.       Когда однажды Тинки сказала, что папа вернулся в мэнор посреди дня, Скорпи удивился. Это не было чем-то типичным: обычно он приходил только к ужину или даже задерживался, и бабушка с эльфийкой неизменно ворчали из-за этого. Поэтому он сразу бросился на его поиски и, конечно же, в первую очередь направился в отцовскую спальню. Где еще ему было быть?       Но в комнате папы не оказалось. Зато он услышал его голос, доносящийся из кабинета. Они были разделены только украшенной резьбой дверью, и Скорпиус осторожно подобрался ближе к ней. Он нахмурился, различив еще один голос, который звучал на слишком высокой ноте, — несомненно, женский. Прислонив к двери ухо, как шпион из мультика, он прислушался к тому, что происходит в соседней комнате. И хотя голоса были приглушенными, он смог понять, что речь идет о каком-то темном ритуале. Вероятно, даже темномагическом..       Скорпи попытался анализировать ситуацию, но по их разговору было понятно слишком мало, чтобы он мог сделать выводы. Он так растерялся, что неловко дернул рукой и снес вазу, которая так некстати стояла прямо около дверного косяка на невысоком столике. Скорпиус тогда чуть не умер от ужаса: он хорошо помнил то чувство, когда его сердце ушло в пятки, за мгновение до того, как дверь открылась и папа появился на пороге.       Но мальчику повезло, он ничего не понял. Вернее, был слишком занят тем, чтобы поскорее выпроводить эту вычурную и манерную леди Асторию из их дома. Вообще-то, она была довольно красивой. Не такой, конечно, как мама, но все же. Однако вела себя слишком странно. Она была нарочито дружелюбной, но при этом ее улыбка была как будто из пластика, а такое Скорпиуса всегда настораживало. Так что он был только рад, когда она ушла. Появившаяся Тинки своими причитаниями совсем отвлекла внимание Драко от сына, и Скорпи вздохнул с облегчением. У папы просто не было времени, чтобы вообще задуматься о том, что он делал в его комнате.       Как только он пошел провожать мисс Гринграсс к камину, мальчик быстро зашел в кабинет и сразу же увидел на рабочем столе знакомую книгу. Семейное древо их рода все еще было раскрыто, и он подошел поближе, чтобы рассмотреть его. Он тогда сразу же обратил внимание на почти пустые пиалы с бурыми разводами по краям и тяжело сглотнул, узнав кровь.       Скорпи перевел взгляд на пожелтевшие от времени страницы, отведенные в семейном древе его отцу, и с удивлением заметил появление новой записи: «17 декабря 2002 года Драко Люциус Малфой расторг помолвку с Асторией Гринграсс».       Ему не понадобилось слишком много времени, чтобы сопоставить очевидные факты и понять, что здесь произошло.       Тогда он тихо вышел из кабинета, ни к чему не притронувшись, но мысль об увиденном уже больше не выходила из его головы ни на миг. Он почти неделю размышлял над тем, что ему делать с этой информацией. Что будет, когда он вернется обратно? Станет ли бабушка перемещать его вновь? Вернется ли он в ту же точку?..       В конце концов, забудет ли он все?       Это было бы очень грустно. Даже самые великие приключения не стоят ничего, если их не с кем разделить, но еще хуже, если ты о них вовсе не помнишь.       Вскоре он пришел к выводу, что должен сделать хоть что-то, чтобы быть уверенным, что эти глупые взрослые не накосячат здесь без него. Скорпиус твердо решил, что тоже должен внести запись в семейное древо, потому что знал, что родовая магия имеет огромную силу и он действительно может повлиять на ситуацию.       Вот только что он должен написать? С этим было сложнее. Скорпи не хотел оставлять явную подсказку, чтобы это не повлияло на события слишком сильно, но его послание должно было быть четким и очевидным, чтобы, заглянув в книгу еще раз, бабушка сразу поняла, что все будет хорошо.       Когда рождественским утром мальчик пробрался в библиотеку, он еще четко не осознавал, что именно собирается делать. Обычно в такие дни он путался под ногами эльфов и пытался выведать у бабушки, какие подарки она приготовила для него, но это Рождество было особенным. Этим утром все были слишком заняты подготовкой к праздничному завтраку и даже не обратили внимание на то, что Скорпиус не участвует во всеобщей суете. Ему это было только на руку.       Он стащил с отцовского стола канцелярский ножик и чистое перо, надеясь на то, что главное — его кровь. Все же он был Малфоем, а значит, семейное древо просто обязано принять его запись.       Идея о том, какой именно она должна быть, пришла в тот момент, когда он взял в руку самое обычное перо и окунул его кончик в водянистую жидкость алого цвета. Почему-то рука Скорпи немного дрожала, когда он писал, но это совершенно точно не было волнением. Он так думал. Мальчик решил для себя, что это были последствия темного магического ритуала, а не того, что он запаниковал.       Это было.. немного страшно. Совсем немного, но Скорпиус не был из пугливых. Мысль о том, что он делает что-то настолько грандиозное, будоражила его, заставляя даже закусить губу от усердия, выводя слова..       В соседней комнате послышались шум и громкие голоса, выдергивая Скорпи из воспоминаний. Он поднял вопросительный взгляд на маму, которая пыталась быстро убрать следы слез, но ее лицо немного опухло и вряд ли это можно было скрыть.       — Не волнуйся, мам, ты самая красивая, даже когда твой нос похож на нос олененка Рудольфа, — заверил он.       — Не могу решить, как это воспринимать: как комплимент или как издевку, — приглушенным от плача голосом сказала она, с помощью салфеток тщетно пытаясь исправить ситуацию.       — Просто вспомни, что ровно половина его генов — мои, — ухмыльнулся папа, подняв палочку и применив к ее лицу Чары гламура, о которых мама вообще не подумала. — Это совершенно точно был комплимент.       Она закатила глаза в ответ на его слова и уже собиралась что-то ответить, но ее прервал дядя Гарри, появившийся в дверях кухни.       — Поверить не могу, что вы заявились в маггловский район в таком виде! — возмущался он. — Вам вообще известно что-нибудь о Статуте о секретности?       Скорпиус перевел взгляд на дедушку, который вообще не выглядел так, будто речь дяди Гарри его хоть немного трогала. Но сам факт того, что кто-то его отчитывал, был ужасно забавным.       — Магглы просто решили бы, что дедуля — огромная летучая мышь, — улыбнулся Скорпиус, пытаясь перевести все в шутку.       Мистер Малфой и правда выглядел очень странно в своей черной мантии в маминой светлой квартире, весь интерьер которой был куплен в одном известном маггловском магазине.       Мальчик боковым зрением заметил, как напряглись его родители, особенно папа. Он вспомнил, как разозлился отец, когда понял, что дедушка и Винсент с самого начала знали то самое заклинание, из-за которого все закрутилось, но.. это ведь был дедушка Люциус. Как говорит бабушка, он вечно действует из своих странных побуждений, ни с кем не советуясь, а потом, когда все пойдет не по плану, еще и умудряется сохранить непроницаемое лицо.       — Мы никого не встретили по пути, успокойтесь, мистер Поттер.       — Вы могли просто связаться с нами по камину, — сказала тетя Джинни, обращаясь к бабушке Цисси, — мы бы открыли вам доступ.       — Простите за столь поздний визит, но мы слишком спешили и даже не подумали об этом, — быстро произнесла бабушка, разыскивая кого-то взглядом. — Скорпи!       — Бабуль! — Мальчик с трудом протиснулся к ней, потому что кухня была слишком маленькой для такого количества людей, и обвил руками. — Тебе лучше? — спросил он, все еще беспокоясь за ее состояние.       — Я в порядке, малыш, — улыбнулась она, прижимая к себе, и бросила многозначительный взгляд на дедушку.       Он тяжело вздохнул с таким лицом, будто одна мысль о том, чтобы заговорить, доставляла ему физическую боль. Взгляд папы, которым он прожигал своего отца, сложно было назвать безобидным, и Скорпи видел, как мама что-то прошептала ему на ухо, успокаивающе коснувшись руки.       — Нарцисса, присядьте, — спохватился дядя Гарри и отодвинул для нее кухонный стул.       — Все в порядке, это наша вина, что мы заявились без приглашения, — успокоила его бабушка, но все же села, оценив джентльменский порыв.       — У нас здесь довольно тесно, может, переберемся в гостиную? — неуверенно предложила Джинни, ощущая витающую в воздухе нервозность, и махнула рукой в сторону соседней комнаты.       — Это хорошая идея, — подхватила мама, — давайте..       — Нам нужно проверить, работает ли заклинание Винсента, которое я должен был передать вам с самого начала, — прозвучал слишком отчетливо среди всей этой суматохи напряженный голос Люциуса.       Тишина, повисшая в комнате, давила на уши. Глаза Скорпи беспокойно заметались от одного лица к другому, пока не наткнулись на колкий взгляд отца, от которого по спине побежали мурашки.       — Так почему же ты не передал? — спросил он, почти не размыкая губ. Его голос был пугающе спокойным, но именно такой тон обещал самое суровое наказание. — То есть я правильно понимаю, что ты все это время сознательно подвергал моего сына опасности?       — Пап, — начал Скорпи, но был перебит:       — Иди поиграй с котом, Скорпиус, — резко бросил он, не отрывая взгляда от дедушки.       — Я не пойду! — воспротивился мальчик. — Дедушка просто..       — Просто что? Просто снова играет в свои игры? — язвительно спросил он, обращаясь скорее не к сыну, а к своему отцу.       Тот сжал губы в тонкую линию, и по его реакции Скорпиус мог судить о том, что слова папы попадают прямо в цель.       — Драко, — предупреждающе сказала мама, но тот даже не обратил на нее внимания.       — Давайте не будем расстраивать Скорпи, — добавила Нарцисса.       Мама с бабулей обменялись беспомощными взглядами, но они обе совершенно не знали, как это прекратить. Напряжение в воздухе было таким явным, что создавалось ощущение, что все может взлететь на воздух от малейшей искры.       — Я не собираюсь оправдываться за свои действия, — сухо сказал дедушка, и взгляд папы загорелся новой порцией ненависти. — Но я признаю, что был не прав.       — Прекрасно, — холодно произнес он, — это, конечно же, все меняет. Я должен восхищаться твоей честностью?       — Не меняет, — проигнорировал дедушка яд в его голосе. — И я не собираюсь просить прощения, потому что мне это не нужно, ведь тогда я буду иметь оправдание своему поступку.       Скорпи было больно наблюдать за тем, как его самые родные люди ссорятся. Судя по лицу дедушки, он на самом деле раскаивался, но он также понимал, почему злится папа. И хотя злости в его взгляде стало меньше ровно вполовину, ее все равно было очень, очень много.       Но ведь каждый человек заслуживает прощения, правда? Особенно если он искренне признал свою ошибку. Родители всегда учили его этому.       — Единственный человек, перед которым я извинюсь, — это мисс Грейнджер, — вдруг сказал Люциус, повернувшись к ней. — Я на самом деле ошибался на ваш счет. О лучшей матери для своего внука я и мечтать не могу.       Мама явно опешила, потому что такие слова из уст дедули были чем-то вроде второго пришествия Мерлина. Она медленно кивнула, не ощущая сил произнести хоть слово, и Скорпи не смог сдержать смешок, глядя на выражение ее лица.       — Нам повезло, что все закончилось благополучно, — деликатным тоном сказала Нарцисса, пытаясь сгладить обстановку. — Теперь мы должны..       — Гермиона и Драко уже все проверили, заклинание работает, — произнесла Джинни, и женщина кивнула, почему-то даже не удивившись этому.       — Неужели нам нужно сделать это прямо сейчас? — несмело спросила бабушка, имея в виду возвращение Скорпиуса.       — Так скоро? Разве я не могу побыть здесь еще несколько дней? — искренне расстроился мальчик.       — Твоя магия уже начала проявляться, это небезопасно, — сказала мама, и он вновь заметил слезы в ее глазах.       Мальчик закусил изнутри щеку, пытаясь справиться со своими эмоциями, потому что ему вдруг стало ужасно тоскливо. И почему эта пространственно-временная магия — такая сложная штука? Что вообще такое время, из чего оно состоит? Он всегда думал, что из отдельных событий. Что-то вроде того, как джем состоит из клубники, а молекулы — из атомов, время соткано из маминой улыбки, новой крутой метлы или шерсти Живоглота на папиной черной водолазке — все эти мелочи складывались в единую картину, которая неумолимо неслась вперед, оставляя след в памяти в виде воспоминаний. Но оказалось, что не всегда это работает таким образом и бывают исключения. Он вернется в будущее, и они просто забудут события, которые пережили вместе с ним. Оставалось только надеяться, что след, который Скорпиус оставил, окажется достаточно заметным, чтобы они обратили на него внимание. Иначе все было зря..       Он почувствовал теплые руки мамы, которые обвили его и крепко прижали к себе, и стало немного легче. В конце концов, в его путешествии это был просто новый пункт назначения, такой же, как у каждого человека в этой большой Вселенной. Он отправлялся домой.       — Я люблю тебя, — шепнул он, крепко обнимая ее напоследок.       — И я тебя, малыш.       Скорпи счастливо улыбнулся, подумав о том, как сильно он ждал эти слова от этой мамы. Теперь он точно знал, что в любом времени она.. это просто она.       Гермиона отпустила его, и мальчик по очереди подошел к каждому из присутствующих, прощаясь.       Он чмокнул бабушку в щеку, ощутив привкус соли, потому что она и не пыталась сдерживать слезы. Но так было даже лучше. Пусть лучше плачет, чем уходит в себя, как в будущем.       — Возвращайся к нам побыстрее, я уже скучаю, — всхлипнула и тетя Джинни, крепко обняв Скорпи.       — Удачи, приятель, — потрепал его по волосам дядя Гарри.       Скорпиус кивнул и подошел к дедушке. Он просто молча обнял его, вкладывая в объятия все свои чувства, потому что знал: дедуля ужасно винит себя. И хотя его лицо оставалось непроницаемым, он видел это в его взгляде.       — Что-то мне подсказывает, что папа недолго будет злиться на тебя, — шепнул Скорпи так, чтобы никто другой не услышал, имея в виду то, что они все забудут, как только он исчезнет в водовороте времени, и добавил: — Все будет хорошо.       Он через силу улыбнулся ему и кивнул, прежде чем отпустить.       И тогда Скорпиус подошел к папе, который смотрел прямо на него и уже держал наготове палочку. Почему-то, взглянув на нее сейчас, он уже не ощутил ничего вроде страха или грусти.       — Береги маму, пока меня здесь нет, — серьезно сказал он, и папа улыбнулся, явно позабавившись тому, что Скорпи считал, будто без него они здесь явно не справятся. Впрочем, это было почти правдой.       — Ты можешь быть спокоен за нее, — ответил он в той же манере. — До скорой встречи, сын.       Он видел, как папа поднял древко и как на его кончике заметались искорки магии. Скорпиус, наконец, понял, почему он не чувствовал ничего особенного. Это было похоже на то, будто он дочитывал книгу, в которой предварительно вырвал последнюю страницу — он вроде бы закончил чтение, но дальше всегда было продолжение. Так ей не нужно было кончаться. Он ужасно не любил концовки.