Эффект Малфоя

— Эсти, осторожно! — закричал Скорпиус и в последний момент уберег сестренку, рассекавшую по гостиной на игрушечной метле, от неминуемого столкновения с украшенной елью. Запутавшись в собственных ногах, он боком завалился на диван, крепко прижимая девочку к себе. Хриплый и душераздирающий кошачий вопль оповестил, что, оставшись без наездника, метла согнала с места Живоглота, который мирно дремал на спинке кресла, прежде чем была поймана прибежавшим на шум Драко. Распахнув глаза, которые зажмурил во время падения, Скорпи тут же наткнулся на сияющий от восторга взгляд. Проказливо улыбнувшись, Эстель завозилась, не заботясь о сохранности его ребер, которые могли пострадать от соприкосновения с ее острыми коленками и локтями, и скатилась на пол. — Было потрясно, но больше так не делай! — заявила она, поправляя съехавший на лоб ободок. — Больше и не придется! Прямо сейчас пойду и расскажу родителям, что ты не умеешь обращаться с метлой, и они ее заберут! — пригрозил парень, с пыхтением принимая вертикальное положение, и тут же наткнулся на хмурый взгляд отца. — Пап, неужели нельзя было подарить ей что-нибудь девчачье? Куклу там или новое платье? Ну куда этой дурочке метла? Будто отреагировав на его слова, взбесившаяся метла взбрыкнула в руках мужчины, она так и стремилась вырваться из его хватки, и ему пришлось утихомирить ее оглушающим. — Это я дурочка? — надулась Эсти, пока Драко, сев около Скорпи и притянув ее к себе, поспешно ощупывал ее суставы на предмет повреждений с профессионализмом опытного целителя — за неполных пять лет жизни девочка уже умудрилась сломать запястье и растянуть лодыжку. — Я бы успела свернуть, если бы ты не влез со своей помощью! — Так, замолчали оба, — оборвал зарождающийся спор папа, который, убедившись, что дочь в порядке, усадил ее на колено, и сурово сказал: — Во-первых, не говорите маме.. — То есть ты даже не собираешься конфисковать эту машину для получения синяков? И я не об Эстель, — возмутился Скорпиус, театрально потирая ушибленный бок. — Это было во-первых, — повысил голос Драко, помешав девочке отреагировать на выпад брата. — Есть еще и во-вторых, и даже в-третьих. Забрать метлу было бы нечестно, — сказал он и прежде, чем Скорпи принялся спорить, продолжил: — В возрасте Эсти у тебя была точно такая же, и ты тоже порядочно косячил, прежде чем научился ею управлять. Наглая малявка показала язык, слегка оттянув пальцем нижнее веко, но, как только поймала неодобрительный взгляд отца, тут же выпрямилась и сложила руки на коленях, как самая примерная в мире малышка. Вот же притворщица! — Ладно я, но пожалей хотя бы Живоглота. — Парень кивнул на полукниззла, который как ни в чем не бывало поджал под себя лапы и наполовину прикрыл глаза, глядя на Малфоев, мешающих его утреннему сну, с нескрываемым презрением. — Его рано или поздно удар хватит от выкрутасов этой малявки. — Ну, твои он как-то пережил, — вздернул бровь мужчина, намекая, что Скорпиус в свое время успел потрепать нервы коту, и наконец строго посмотрел на дочь: — Мы подошли к «в-третьих». Эстель, ты вела себя неосторожно. Нельзя с большой скоростью носиться по дому, где на каждом шагу стоит что-то, во что можно врезаться. — Прости, пап. Я так больше не буду, — смиренно ответила она, глядя большими честными глазами, но Драко не купился: — Нет, юная леди, так не пойдет. Отныне летать ты будешь только под присмотром — моим или брата. И так будет до тех пор, пока ты не докажешь, что думаешь во время полета головой, а не тем нетерпеливым местом, которым сидишь на метле. Тон отца звучал безапелляционно, и оба, переглянувшись, пришли к общему выводу — спорить бесполезно. Он использовал его только в очень редких случаях, но если все-таки использовал — легче было пробить головой стену, чем достучаться до него или заставить пересмотреть свой вердикт. Скорпи не был в восторге от идеи приглядывать за Эстель в свое личное время, однако ее надутые хомячьи щеки и обиженный взгляд исподлобья мгновенно погасили его собственное недовольство, и парень довольно ухмылялся, когда в проходе показалась мама. Она только вышла из душа и была в махровом халате и с полотенцем на голове, потому что встала позже всех — папа все утро гонял их с Эсти, чтобы не шумели и дали ей выспаться, но на часах было всего восемь утра, когда он сам разбудил ее, споткнувшись о Живоглота, развалившегося на пороге их спальни. — Завтрак уже готов, чего вы здесь сидите? — удивилась Гермиона, но, заметив враждебную атмосферу между детьми, подозрительно сощурилась: — Так, кто и что натворил? Лучше говорите сами. Сотрудничество со следствием облегчает наказание. Если у Скорпиуса и возник соблазн выдать сестру, чтобы посмотреть, как забавно мама начнет ругаться и паниковать, он тут же пропал, когда он споткнулся о страшный взгляд отца, от которого по коже пошли мурашки. Взяв Эстель под мышки и буквально передав девочку ее брату, он встал и подошел к жене. — Просто обсуждали твой подарок, душа моя. — Обхватив за плечи, он мягко, но настойчиво развернул ее к выходу, но не тут-то было — она затормозила пятками, не давая сдвинуть себя с места. — Я вам не верю — ни одному из вас — так и знайте, — заявила она и взвизгнула, потому что папа подхватил ее под коленями и закинул на плечо. Поскольку читать нотации после такого было уже как-то несерьезно, мама продолжала, позволяя унести себя: — Но так как все живы и здоровы, оставляю это на вашей совести!.. Последние слова она прокричала уже из коридора. Эстель, посмеиваясь, спрыгнула с колен брата и направилась следом, но, осознав, что он не идет за ней, удивленно обернулась через плечо: — Ты чего расселся? — Иди, мне нужно кое-что сделать, — отмахнулся Скорпи. Девочка пожала плечами, и вскоре ее тонкий голосок влился в приглушенную беседу родителей. Убедившись, что за ним никто не наблюдает, кроме желтых глаз Живоглота, обещающих расправу, парень взбежал по лестнице на второй этаж, зашел в свою комнату и, подумав мгновение, запер дверь. Еще несколько лет назад она была выкрашена в яркий лимонный оттенок, который очень нравился Скорпиусу, но, поступив в Хогвартс, он попросил родителей сделать ремонт. Мама почему-то разволновалась, пробормотала страшное слово «пубертат», как будто Скорпи не предложил сменить цвет стен, а засветился с сигаретами дяди Гарри, но папа просто закатил глаза и вызвал бригаду рабочих. В итоге они остановились на нейтральном сером оттенке, и теперь, когда через оставленное открытым окно задувал зимний ветер, парень вспомнил о солнечном желтом цвете с тоской. Но прежде чем принять решение, закрыть его или оставить открытым еще на некоторое время, Скорпиус осмотрелся. Почти сразу он заметил того, кого ожидал увидеть, и его сердце радостно подпрыгнуло. Не в силах бороться с нетерпением, парень подбежал к письменному столу, где переминалась с ноги на ногу незнакомая белая сова, совсем миниатюрная, и только тогда опустил раму. Подоконник оказался мокрым от снега, и Скорпи высушил его заклинанием. Он протянул на раскрытой ладони несколько орешков из мешочка, который всегда стоял здесь, и, пока сова клевала с его руки, при этом немного щекотно захватывая кожу клювом, отвязал записку от ее лапки. Развернув небольшой пергамент, перевязанный синим шнурком, Скорпиус прочитал: «Винсент и Генри Олофы поздравляют семью Малфой с Рождеством и желают всего самого наилучшего! 23.12.2014». Он облегченно выдохнул — как и всякий раз, когда на важные праздники получал весточку от этих двоих, ведь это значило только одно: они живы. Вернее, не они, а он. Просто Скорпи было тяжело воспринимать Винсента и Генри как одного человека, поскольку он имел особенные воспоминания и с одним, и с другим. Открыв ящик стола, парень вынул шкатулку с зачарованным замком и бережно сложил записку к приличной стопке открыток и писем, полученных за эти годы. Весточки от Винсента и Генри находили его, где бы он ни находился — в доме родителей, школе, мэноре или у бабушки с дедушкой в Нордфолке. По предположениям Скорпиуса, сейчас его старому другу Генри восемь, но меньше чем через месяц будет уже семь. Из-за того, что Олоф во время путешествия во времени встретился со своей копией, магическое равновесие оказалось нарушено, и он не смог вернуться. Один из них, тот, что был более юным, начал молодеть, чтобы в конце концов исчезнуть; второму тоже грозила неминуемая смерть, поскольку за годы без волшебства его тело попросту отвыкло от магии, так что после гибели Генри целых два потока устремятся к Винсенту и уничтожат его. Когда Скорпи попал в прошлое, он не понимал, насколько же ему повезло, что в то время он еще не родился и не смог бы встретиться со своим прототипом. Он испугался задним числом, когда на Заклинаниях профессор Флитвик рассказал им об опасностях использования пространственно-временной магии, и тогда же на него нахлынул весь ужас судьбы Винсента Олофа. Скорпиус очень хотел бы встретиться с ними, однако это было невозможно. Из-за особенностей перемещения только он один помнил о своем путешествии в будущее пару лет назад и все это время был слишком мал, чтобы его отпустили на встречу с незнакомцами. Да и договориться о ней парень не смог бы при всем желании — Винсент никогда не оставлял обратного адреса. Наверное, не хотел пугать?.. Теперь, когда Скорпи вырос достаточно, чтобы улизнуть, он понятия не имел куда. Судя по тому, что сова летела всего один день, они были где-то рядом. Может, в родной Норвегии?.. Спускался он в самых расстроенных чувствах и вошел на кухню, все еще озабоченный тягостными мыслями. Сев на свое обычное место, парень некоторое время витал в облаках, пропуская болтовню семьи мимо ушей. Раньше Скорпиус сидел слева от отца, напротив мамы, но потом Эстель подросла достаточно, чтобы осознать всю прелесть достижения целей посредством истерик, и ему пришлось уступить свое место, чтобы не слышать ее нудное нытье. — Какие планы на день? — ворвался в невеселые размышления голос мамы, и Скорпи встретился с ее полным внимания взглядом. — Ничего особенного, — пожал плечами он, взявшись за вилку, потому что осознал, что все это время задумчиво цедил апельсиновый сок и так и не притронулся к еде. После записки кусок в горло не лез, но отсутствие аппетита вызвало бы вопросы, на которые он не мог ответить, поэтому парень надавил на блинчик, запихнул в рот сразу половину и начал жевать, не чувствуя вкуса. — Хотел отправиться в Косой переулок и поискать подарки. У Скорпиуса были все возможности закупиться в Хогсмиде, куда их стали водить по субботам на третьем курсе, но он так и не смог подобрать подходящий подарок кое-кому очень.. причудливому. — Наверное, для Лили, — сдала его Эсти, растянув измазанные шоколадным топингом губы в ехидной улыбке. Парень едва удержался, чтобы не назвать ее свинюшкой, но счел подобное оскорбление ниже своего достоинства (при родителях так точно). — Он уже с ног сбился, придумывая, как ей угодить. — Не издевайся над братом, иначе я расскажу, как долго ты выбирала подарки Альбусу и Артуру, — пригрозила мама, протягивая ей через стол бумажную салфетку. — И как это было? — вскинул голову Скорпиус, но его сестра, в отличие от него самого, ничуть не смутилась. Она вообще, блин, никогда не смущалась! Но по крайней мере, эта шутливая перебранка позволила отвлечься, и за следующий блинчик он взялся уже с большей охотой. К тому же начать жевать было неплохим вариантом, чтобы скрыть свои покрасневшие щеки. — Просто купила по экземпляру «Искусства этикета», они совсем не умеют себя вести, — важно сказала девочка, жеманничая и вытирая уголки губ, как воспитанная маленькая леди. — Мне стоило бы набить коробки для них углем, но я решила проявить великодушие. — Лучший подарок — тот, что принесет пользу тому, кому его дарят, — проговорила мама, хотя это было последним, о чем думала Эстель, выбирая подарки своим друзьям. — Может, купишь Лили что-нибудь из книг дополнительной программы? Это показало бы, насколько внимательно ты к ней относишься, — деликатно посоветовала она, но Скорпи все равно пришлось спрятать свое смущение в стакане с соком. — Или красивый набор канцелярии.. — Я соглашусь с тем, что подарок не должен быть бесполезным хламом, но что это за скучнейшие варианты? — раздался подначивающий голос папы, в руке которого находилась до смешного маленькая чашка эспрессо. — Не все такие зануды, как ты, чтобы быть в восторге от нового пера. — Тем более когда можно просто пойти к Винни и взять перо у него, — закивала Эстель, и Скорпиус почти услышал, как их семейный филин возмущенно ухнул со своей жердочки на чердаке. — Я давно пользуюсь шариковой ручкой, как и ты, Драко, — парировала мама, и отец чуть скривился. Он всегда противился маггловским изобретениям, но, несмотря на это, обожал их кофемашину и учился пользоваться компьютером, потому что это было функционально. — Ну и что бы предложил ты? — Прытко Пишущее Перо, например. — Мужчина пожал плечами. — Это позволит сократить время выполнения домашнего задания. Да и на лекциях удобно.. — Как оригинально, — закатила глаза мама, и Скорпи был с ней согласен — папа в своем стремлении к повышению эффективности бывал ужасно скучным. — Может, и не очень, зато действительно полезно. Скорпиус недовольно вздохнул, понимая, что они ничуть не помогли ему приблизиться к поиску ответа на вопрос, что же такое особенное подарить Лилибет. Подарок должен был не просто понравиться его подруге — Скорпи хотел, чтобы она осталась от него в полном восторге. Он привык всегда и во всем лидировать и воспринимал как своеобразное соревнование даже это. С возрастом Лили стала воротить нос от многих вещей, которые раньше ей нравились, и он понятия не имел, что предпочитают девчонки в тринадцать, но принимал этот вызов. Однако дух соперничества был не единственным, что буквально толкало парня так стремиться угодить. Было что-то еще, идущее от самого сердца, которое в присутствии Лили всегда билось немного чаще, чем обычно, и заставляющее его порой вести себя в ее присутствии как настоящий кретин.. Когда Скорпи вернулся из прошлого, он с нетерпением ожидал увидеть последствия, которые повлекли за собой его действия. Посетив бабушку с дедушкой, он с радостью увидел, что Нарцисса здорова и знать не знает ни о какой поездке во Францию на лечение от депрессии. Со временем он как будто случайно наткнулся в библиотеке мэнора на семейное древо, расспросил ее и узнал, что именно благодаря его записи бабуля попала к маме, и в конечном счете это послужило сближению родителей. Так же просто узнать о лавочнике Джонсе, обозленном на «Малфой индастриз», Скорпиус не мог. Откуда он бы услышал о событиях, произошедших за два года до его рождения? Но в архиве библиотеки Хогвартса хранились старые газеты, и, поступив на первый курс, он нашел «Ежедневный пророк» тех времен. Оказалось, что похищение было, как и последовавший за ним суд, но пострадала от Джонса вместо него тетя Пэнси. Возможно, именно это изменение повлекло за собой цепочку последующих, результатом которых стали целых два новых человека. Впервые увидев Лилибет и Альбуса, Скорпиус почувствовал, как по позвоночнику пробежали мурашки жути. В его памяти внезапно обнаружились знания о них, об их совместном с Лили детстве и рождении Ала, но они сами были для него чужими. Это было настолько странно, что в тот первый вечер, когда Малфои пришли в гости к Поттерам на Гриммо, эта незнакомая девочка в очках в круглой розовой оправе постоянно удивлялась, почему это он такой тихий? Заболел, может? Но Скорпи просто пытался понять — как такое вообще могло произойти? Может быть, успешно оказав помощь бабушке, мама воодушевилась и начала лечить всех вокруг? Потому что в воспоминаниях Скорпиуса дядя Гарри всегда был самым добрым, но мрачноватым трудоголиком-одиночкой, который дымил, как «Хогвартс-экспресс». В измененном будущем дымил он все так же, но благодаря стараниям тети Пэнси выглядел просто шикарно. — Отведешь Эсти к Поттерам? — спросила мама, резко возвращая Скорпи в реальность, и переглянулась с папой: — У нас сегодня есть дела в офисе. Он еще не умел аппарировать, зато свободно пользовался каминной сетью, а вот Эстель могла перемещаться только под присмотром взрослых. Скорпиус раздувался от собственной важности, когда его впервые назначили ее сопровождающим, но постепенно это превратилось в очередную надоедливую обязанность. — Ладно, — цокнул языком парень, закатив глаза, и проворчал: — Надеюсь, хотя бы на праздник вы успеете? — Конечно, милый. — Вечно спешившая мама уже была на ногах; она чмокнула его в макушку, послала воздушный поцелуй Эстель и упорхнула собираться. Как только Скорпи и его сестра переступили порог гостиной дома на Гриммо, их едва не сбил с ног грохот музыки. Парень поморщился, будто у него заболели все зубы сразу, узнав набившую оскомину песню «Драконьих всадников» — любимой группы Лили. Из-за того, что все без исключения девочки-подростки обожали их, в гостиной Гриффиндора постоянно крутили их музыку. Скорпиус мечтал отдохнуть хотя бы на каникулах, но куда там? — О, вы так рано, — прочитал он по губам девочки, лежавшей поперек кресла в пижаме и с растрепанными волосами и дергавшей ногой со сползшей тапочкой в такт мелодии. Он невольно подумал о том, что при нем она не стеснялась выглядеть по-домашнему, а когда вечером появится Тедди Люпин, наверняка прихорошится. Но сегодня Лили, в отличие от любого другого дня, не надела очки, и ее открытое лицо немного сбило Скорпи с толку. Приглушив с помощью магии пластинку, она сказала: — У нас почти все еще спят, кроме меня. И Кикимера. Он уже хлопочет на кухне. Не только дядя Гарри изменился до неузнаваемости после появления в его жизни тети Пэнси. Не осталось и следа от ворчливого злого Кикимера, каким Скорпиус помнил его из прошлого будущего. В то время домовик тоже с уважением относился к Поттеру, но от новой хозяйки он оказался просто в восторге. Кроме того, что Пэнси знала обо всех чистокровных традициях и уважала их, она еще и нашла общий язык с портретом обезумевшей Вальбурги Блэк, и теперь женщина ограничивалсь презрительными взглядами на гостей дома, не соответствовашим ее высоким критериям, и больше не покрывала их бранью. Дом на Гриммо сиял чистотой и немного напоминал музей из-за обилия антиквариата, Кикимер выглядел умиротворенным, а миссис Блэк взирала на всех со стены без преграды в виде штор и только хмыкала вслед тем, кто не приходился ей по вкусу. — Я привел Эсти, — небрежно сказал Скорпиус, легонько подтолкнув сестру вперед, словно она была его щитом. На его лице нарисовалось пренебрежительное выражение: — И как ты умудряешься слушать эти свои завывания взрывопотамов в брачный период, если все спят? Рядом с Лили мозг Скорпи превращался в кисель, и он не находил ничего лучше, чем постоянно насмехаться над ней — это единственное, что помогало сохранять видимость незаинтересованности и держать себя в руках. В системе ценностей тринадцатилетнего парня было лучше прослыть грубияном, чем мямлей. Но Лилибет всегда только закатывала глаза и цокала языком, не воспринимая его уколы всерьез. — Заглушающие чары, — проговорила она, удивляясь, как он не догадался, и Скорпи почувствовал себя идиотом. — Ты сказал, что привел Эсти.. А сам не останешься? — Хочу прогуляться по Косому переулку. — О, можно с тобой? — загорелась девочка, вскочив с кресла. — Одну меня бы не пустили, но с тобой точно разрешат. Скорпи было чертовски приятно слышать это. Его воспринимали как человека, способного защитить Лили. Он настолько растаял, что забыл о том, что.. — Это.. Очень плохая идея. Но она не услышала его невнятное бормотание, потому что слишком загорелась. — Пойду спрошу папу по каминной сети, — сообщила Лили, отпихивая парня с пути, и Скорпиус снова едва не запутался в своих ногах. В этом году он заметно подрос и даже в обычное время не всегда мог справляться с таким конечностями, а уж в ее присутствии становился совсем неуклюжим. Скорпи буквально подавился воздухом и запаниковал, забегав глазами по украшенной к празднику гостиной Поттеров в поисках решения, и остановился на лице сестры. Эстель горестно вздохнула, негромко цокнув языком, как бы говоря: «Ну да, у меня тупой брат, и что с того?», и пришла ему на помощь: — И ты оставишь меня одну с этими врединами? — притворно захныкала она, перехватив запястье Лилибет и преданно глядя на нее снизу вверх. — А вдруг они будут меня обижать? Лили испытывала к Эсти особую любовь. Она никогда и ни в чем не могла той отказать. Неудивительно, потому что рядом с ней сестра, настоящий дьяволенок, становилась шелковой. Когда она вела себя так с ним (что бывало очень редко), Скорпиус тоже не мог противиться ее обаянию. — Я принесу вам обеим сладости из «Кондитерской Шугарплама», — быстро сказал он, прежде чем Лили пришло в голову предложить отправиться всем вместе. В этот момент со второго этажа сбежал хохочущий Альбус и следом за ним Артур, которого (судя по цвету лица, на котором выделялась каждая веснушка) все-таки накормили блевательными батончиками. Скорпиус как-то услышал, как Эсти и Ал обсуждали способы издевательств над несчастным мальчишкой, когда тот приедет на каникулы в Лондон, и батончики были там первым пунктом. Большую часть своей жизни Артур провел во Франции и не знал весь ассортимент магазина своего дяди, поэтому купился, когда ему предложили яркий батончик вместо завтрака. Судя по всему, он уже успел съесть противорвотную половину, но его доверие к миру явно пошатнулось. — Почему ты сделал это? — возмутилась Эстель, встав в угрожающую позу, которая выглядела комично из-за кудряшек, белой ленты в волосах, собранных в косу, и розового спортивного костюма. — Нужно было дождаться меня! У Скорпи ладонь закололо, так он захотел влепить ей подзатыльник, но сестренка была слишком милой и хрупкой, поэтому перепало ухмыляющемуся Альбусу. Его зубы даже клацнули друг о друга — спасибо, что между ними не оказался зажат язык. — За что? — обиженно засопел он и посмотрел на Скорпиуса, потирая место ушиба. — В воспитательных целях, — отрезал тот, садясь на корточки перед Артуром и заглядывая в его бледное лицо. — Ты как, приятель? — Нормально, — мужественно кивнул мальчик, у которого в минуты волнения ужасно усиливался французский акцент, и звук «р» превратился в горловой «г». Скорпи кивнул, потрепал его по рыжим волосам и поднялся на ноги. — Принесу сладости всем, кроме Эстель и Альбуса, — объявил он, хмуря брови для усиления эффекта от своих слов — прямо как папа с утра. — Кто вообще так подло поступает с друзьями? — Ладно, Арти, прости, — мгновенно переобулся Ал, который слишком любил лакричные палочки из «Шугарплама». — Пойдем, я тоже съем один, это будет честно.. Скорпиус удивленно заморгал; его ладонь сама собой потянулась к затылку, и он растерянно взлохматил волосы. — Эй, я не это имел в виду.. — Ну так прямо и надо было говорить! — перебила брата Эстель и, схватив обоих друзей за руки, направилась с ними на кухню, откуда доносились приятные запахи готовившегося завтрака. Скорпиус вскинул руку им вслед и разинул рот, как будто хотел остановить, но Лили помешала: — Я присмотрю за ними, чтобы не натворили чего-нибудь, — улыбнулась она так, будто их связывало взаимопонимание, и Скорпи откровенно поплыл. Он кашлянул, чтобы скрыть неловкость, и негнущимися пальцами схватил горсть летучего пороха, спиной шагнув в камин. — Ну, я пошел.. — Да, до встречи, — махнула она рукой, направляясь за мелкими. — А где твои очки? — внезапно выпалил парень, чтобы задержать ее еще немного, и Лилибет замерла в проходе между гостиной и столовой и обернулась. Ее рука взметнулась к носу, словно она по привычке хотела поправить очки, но у лица остановилась, и в итоге девочка просто провела по его спинке до вздернутого кончика и сказала: — Папа помог подобрать мне линзы в маггловской оптике. Без очков Лили выглядела какой-то беззащитной и еще более юной, чем была. Скорпиус хотел бы сказать, что ей очень идет, но пубертатная язва внутри него не позволила: — Очень зря, с очками ты хотя бы казалась умной, — съязвил он. — Тогда тебе стоит попробовать носить их, потому что у тебя сейчас ужасно глупый вид, — парировала девочка и, весело сверкнув глазами, скрылась на кухне, прежде чем Скорпи снова ляпнул что-нибудь. Парень растянул губы в улыбке, чувствуя себя окрыленным. Он был на седьмом небе оттого, что в этот момент в гостиную не вошла тетя Пэнси. Она видела его насквозь и не оставила бы подобное поведение без комментария. Внешне женщина была вылитой Лили, вернее наоборот, но, в отличие от дочери, которая одаривала его в основном спокойными и терпеливыми взглядами, она смотрела на него с такой насмешкой, что Скорпиусу порой хотелось спрятаться под ковер. Тетя Пэнси никогда не подкалывала его напрямую, но от этих витиеватых намеков он был готов рвать на себе волосы. Скорпи вышел из камина в «Дырявом котле» и вскоре оказался в Косом переулке. Магическая улица была как никогда многолюдной. Проходя мимо группок людей, Скорпиус слышал веселый смех и поздравления. Обычно люди, спешащие по своим делам, были погружены в себя, но сегодня даже незнакомцы обменивались улыбками, встретившись глазами. Праздничное настроение передалось и ему. Огоньки, украшавшие витрины, отражались в широко раскрытых от восторга серых глазах, и даже кусающий щеки мороз не мешал парню наслаждаться атмосферой, перебираясь от одной лавки к другой. Он присмотрел милую серебряную заколку с драгоценными камнями в ювелирном — их цвет напомнил ему зеленые глаза Лили. Скорпи битый час простоял возле витрины, решая, подходит она или нет, но что-то внутри него сопротивлялось покупке. Это было так.. обычно. У него было предчувствие, что где-то его ожидает идеальный подарок. В его поисках парень все-таки посетил «Лавку письменных принадлежностей», как советовала мама, но ничего не привлекло его взыскательный взгляд. Заглянув в кондитерскую, как и обещал, он вышел с целым пакетом сластей. Скорпиус уже планировал вернуться за заколкой, когда около «Твилфитт и Таттинг» его задержал такой пронзительный плач, что он невольно остановился и начал озираться, пытаясь понять, кого резали? Наткнувшись на источник звука, он выдохнул. Возле ярко освещенной витрины с манекенами, одетыми в модные платья, тетя Джинни пыталась утихомирить орущего младенца. — Тетя Джинни? — спросил парень, привлекая ее внимание. Она вскинула голову и, увидев его, буквально просветлела лицом. — О, Скорпи, и ты здесь? Я в последний момент выбралась за платьем на вечер, но Арчи решил, что это отличный повод устроить истерику, — сообщила она с таким видом, будто не происходило ничего сверхъестественного. Удерживая малыша одной рукой, в то время как в другой были пакеты, она неплохо справлялась, но Арчи так и норовил сползти на землю и покачаться в снегу. На них сочувственно косились люди, и это заставило Скорпиуса встрепенуться: — Помочь вам? Тетя Джинни окинула мимолетным взглядом сначала сына, потом покупки, решая, с чем он справится лучше. Но Скорпи не переоценивал себя: он посмотрел на красное от натуги лицо ребенка, которое скривилось для нового приступа рыданий, и поспешно подхватил из ее рук пакеты. Арчи горько плакал все время, пока они быстро шли по переулку. В «Дырявом котле» переполошил всех посетителей своим ором, но, как только они переместились в особняк Забини и он увидел играющую с кубиками на ковре сестренку, тут же разулыбался. По сравнению с той суматохой, которую они только что пережили, здесь царило такое спокойствие, что у Скорпиуса зашумело в голове от тишины. Дядя Блейз мирно сидел на диване, положив ногу на ногу и листая какую-то папку, которую ему пришлось отложить, когда запыхавшаяся тетя Джинни буквально всучила ему притихшего Арчи. — Возьми своего сына! Он мне все нервы вытрепал. — Между прочим, он такой же мой, как и твой, — возразил мужчина, осматривая улыбающееся личико с еще не засохшими дорожками слез на щеках. — Ты зачем наговариваешь на этого ангелочка? — спросил он, снимая с ребенка шапку и курточку, и обратился к Скорпиусу: — Бедняга, она и тебя умотала? Я же говорил, нужно идти всем вместе. — Тогда ты бы весь вечер думал, как бы закончить со своими бумажками, и нам бы пришлось рано идти домой, а я намерена хорошенько повеселиться у Поттеров, — возразила тетя Джинни, сбрасывая с плеч утепленную мантию. — Мы встретились около «Твилфитт и Таттинг», — сказал Скорпи, тоже снимая с себя верхнюю одежду и передавая ее женщине. Чувствуя себя обессиленным, он рухнул на пуфик возле камина, чтобы видеть их всех. Немного подумал, безжалостно теребя нижнюю губу, словно она была его кровным врагом, и все же решился: — На самом деле, я рад, что заглянул к вам. Хотел попросить совет. Они переглянулись, как будто перебросившись неслышными репликами, и тетя Джинни уселась возле мужа. Очистив руки заклинанием, она притянула к себе с пола Эви, которая из-за прорезывания зубов уже грызла один из кубиков, пуская слюни. Дядя Блейз и тетя Джинни поженились всего пару лет назад, когда ее спортивная карьера завершилась, хотя встречались очень давно. Некоторое время они путешествовали по миру, отправляя друзьям открытки из самых невероятных мест, а потом внезапно заявились в гости к Малфоям с огромным животом. Тогда Скорпиус поразился, как тетя Джинни не лопнула, настолько он был гигантским, но в конечном счете из него появились сразу два малыша. Рождение двойняшек произвело настоящий переполох: все были в полном шоке, особенно Молли, которая отчаялась дождаться от дочери внуков. Им пришлось купить дом побольше и поспешно обставить его, чтобы всем хватило места. Кроме огромного количества детских вещей, каждый уголок свободного пространства особняка был заставлен сувенирами из далеких стран, где они побывали, почетными грамотами Блейза и наградами тети Джинни. Но несмотря на кажущийся беспорядок и неразбериху, в их доме царило настоящее спокойствие и взаимопонимание. Казалось, здесь никого нельзя ничем смутить или вывести из себя. На это Скорпи и рассчитывал. — Я ищу подарок одному важному человеку, — начал он. — Она.. девушка. Но это не так уж важно. Просто мне бы хотелось подарить ей что-нибудь действительно запоминающееся. — Сомневаясь, что такого описания окажется вполне достаточно, парень запнулся и просто выжидающе посмотрел на них. — Она же дочь Пэнси, подари ей самое дорогое украшение из всех, что найдешь, — без обиняков сказал Блейз, сразу раскусив, что за «важного человека» имел в виду Скорпи, и тетя Джинни посмотрела на него большими глазами, как бы говоря: «Ну нельзя же так прямолинейно!» Но Скорпиус пережил уже столько моментов позора из-за своей симпатии, что стойко перенес и этот. Единственное, что выдавало его, — пылающие уши. — Вечно ты думаешь, что все вокруг тебя меркантильные, — закатила глаза женщина, подняв кубик и вручив его Арчи, который тут же потянул его в рот, и нравоучительно сказала: — Дарить нужно незабываемые впечатления. Что-то особенное, что вызовет эмоции, которые запомнятся. — Например, как тогда, когда я подарил тебе сертификат на прыжок с банджи в Австралии? — явно издеваясь, подхватил ее слова мужчина, но тетя Джинни просияла: — Да, именно! — Ты тогда сломала ногу, поднимаясь на вышку, — напомнил он. — Зато было весело! И я могла рассказывать эту историю всем.. Прислушиваясь к их шутливому разговору, Скорпи напряженно размышлял. Лили не любила экстрим — она всегда была осмотрительной (он не раз дразнил ее трусихой); не любила спорт — для него она слишком дипломатичная и даже немного застенчивая, поэтому от идеи подарить билеты на какой-нибудь знаменитый матч по квиддичу сразу пришлось отказаться, хотя, на взгляд Скорпиуса, на подобном мероприятии можно получить целую бурю эмоций. Задумчиво скользя глазами по комнате, он остановился на пускающих слюни двойняшках и вспомнил, что Лили обожала за ними присматривать. Его самого их маленькость и крикливость приводила в ужас, но ей нравилось проводить с ними время. Возможно, стоит подарить ей магического зверя? Или обычного щенка? Скорпи решил не озвучивать свои ассоциации родителям Арчи и Эви, но это была какая-никакая идея, и он, воодушевившись ею, решил заглянуть также и в магический зверинец. Он уже почти согласился выпить чаю с семьей Забини, что было очень кстати после длительной прогулки, прежде чем вернуться в Косой переулок, как вдруг прямо в гостиной появилась Тинки. Ее большие уши затрепетали, когда она глубоко поклонилась хозяевам дома. Потом домовичка распрямилась и посмотрела прямо на Скорпиуса: — Миппи появилась у нас, но не застала молодого господина и просила передать, что госпожа разыскивает его. Парень нахмурился, помимо воли разволновавшись. Личная эльфийка бабули? С чего бы ей искать его? Страх за нее сидел внутри со времен, живших только в его воспоминаниях, когда Нарцисса внезапно, без каких-либо объяснений пропала. Тогда Скорпи в общих чертах объяснили, что она заболела, и он до сих пор не знал, то ли его не хотели пугать, то ли он сам себя накрутил. Задним числом он вспоминал, что глаза у бабули в те времена были пустыми и напоминали колодцы без дна. Именно тогда между ними образовалась особая связь, поэтому Скорпиус тут же поднялся с пуфика и попрощался с тетей Джинни и дядей Блейзом, сославшись на неотложные дела. — Увидимся вечером, — небрежно махнул он им рукой, нырнул в камин и, только когда его закрутило в дымоходе вспомнил, что забыл куртку. Скорпи выплюнуло в гостиной в Нордфолке, и он тут же увидел, что его опасения были напрасными. Люциус читал свежий номер «Пророка», нацепив на нос очки, и при шумном появлении внука опустил газету и слегка изумленно посмотрел на него поверх них. Бабуля же командовала Миппи, которая, стоя на деревянной лестнице, поправляла гирлянду с огоньками, прикрепленную по границе деревянных стенных панелей, и при виде Скорпиуса ничуть не удивилась, а очень даже обрадовалась: — Ты пришел! — всплеснула руками женщина, направляясь к нему. — Я собирался заглянуть к вам завтра с утра, — пропыхтел парень, отряхивая колени от пыли и пепла, чтобы ненароком не испачкать Нарциссу, поскольку из-за волнения не сгруппировался так, как нужно, и приземлился не слишком аккуратно. Распрямившись и взглянув на нее, он пожалел, что вместе с курткой оставил у Забини бумажный пакет со сладостями — гостинцы были бы к месту. — Бабушка просто не вытерпела. Последний раз вы виделись в августе, и она не смогла ждать до завтра, — выдал ее дедушка, и Скорпи улыбнулся, видя, каким выразительным взглядом она его одарила. — Просто хотела узнать, дома ли он, — оправдываясь, сказала Нарцисса и добавила, обращаясь к Скорпиусу: — Я не думала, что ты придешь, но очень рада этому. — Извини, мне стоило заглянуть к вам сразу после приезда. — Он обнял бабушку, которую перерос уже на полголовы. От нее не пахло выпечкой, как от Молли, или кофе, как от бабушки Моники, но тонкий аромат розовой воды, знакомый с детства, заполнил его легкие — Скорпиусу он очень нравился. Нарцисса обхватила его за плечи и чуть отстранилась, чтобы рассмотреть, как он изменился за то время, что они не виделись. Судя по умиленному виду, изменения действительно произошли. Только за это лето он вырос на четыре дюйма и рост приблизился к пяти с половиной футам. Глаза женщины радостно блестели, когда она предложила: — Останешься с нами на бранч? — Конечно, — улыбнулся Скорпи. Разве он мог отказать ей? Особняк Малфоев в Нордфолке был довольно старым, но добротным. В его типичной английской обстановке не было ничего лишнего — сплошной аскетизм и строгость линий, — но так казалось только на первый взгляд, потому что в передней части правили бабушка и Миппи. В глубине дома находились комнаты, самые любимые для парня еще с детства, отданные под мастерские Люциуса. Они были завалены магическими артефактами, которые он пытался усовершенствовать или обезвредить магическим образом. Бабушка старалась туда не заглядывать, чтобы не злиться, а вот Скорпиус обожал бродить между стеллажами и столами с самыми невероятными изобретениями. Стол в небольшой столовой оказался накрыт на троих — это явно указывало на то, что на самом деле Скорпи очень даже ждали и рассчитывали на его появление, однако еда на тарелках стала появляться из воздуха, только когда все уселись на стулья. Парень успел проголодаться, поэтому набросился на закуски с большим аппетитом. Бабушка рассказывала о всяких на первый взгляд незначительных изменениях в доме, пребывание в котором составляло большую части их жизни. Дедушка вставлял саркастичные комментарии. Они редко выбирались в Лондон и предпочитали уединение. Нарцисса с помощью эльфов подготовила последние розовые кусты к зиме, а еще они приобрели новый сервиз, когда посещали Париж, и переклеили обои в комнате, в которой обычно ночевала Эстель, потому что с отъездом Скорпиуса она стала чаще проводить у них выходные, так как они скучали по внукам.. Скорпи знал обо всем из писем, которые писала в основном бабуля, но все равно слушал с интересом, потому что ему было приятно проводить с ними время. Его появление так оживило их обоих, и парень действительно почувствовал себя виноватым, что первым делом, даже раньше родителей, не заглянул в Нордфолк. Прошло всего пару месяцев, но даже после такого перерыва лица бабушки и дедушки казались ему немного другими. Он внимательно всматривался в них, пока наконец не понял, что изменилось. Седина на висках Люциуса успела распространиться на темя и затылок, и, хотя благодаря короткой стрижке и платиновому цвету волос это было не так заметно, он видел разницу. Нарцисса выглядела ничуть не хуже мамы, а маму Скорпи считал самой красивой женщиной, но он впервые обратил внимание на тонкие морщинки в уголках ее глаз и губ. Вместе с тем он еще сильнее радовался, что они были друг у друга. Парень никогда не говорил об этом с ними, но знал, что дедушка с бабушкой расставались. В этой временной петле их развод остался неизменным, но Скорпиус был слишком маленьким, когда они сошлись снова, чтобы помнить об этом. Однажды он подслушал разговор родителей, и папа сказал, что это явно пошло дедушке на пользу: он стал более.. гибким. Скорпи, если честно, не совсем понял, что это значит, однако попросить разъяснений не мог. Но теперь, когда ему было тринадцать, этого и не требовалось — парень и сам прекрасно видел, насколько его дедушка сложный человек, а бабушка была единственной, кто умел уклоняться от его острых углов без вреда для себя. Возможно, дело было в магии рода, которая выбрала ее?.. — А когда в семейном древе появилось имя мамы? — спросил Скорпиус как бы невзначай, пережевывая сэндвич с кремовым сыром и свежим огурцом. — Почему ты вдруг спросил? — удивилась Нарцисса, которая собиралась сделать глоток чая, но так и не донесла чашку до губ из-за его вопроса, однако все-таки ответила: — Я увидела его за два года до твоего рождения, но, возможно, оно появилось там гораздо раньше. — Просто интересно, — пожал плечами парень. — По-моему, во всем этом есть что-то жуткое. Разве приятно знать, что ты связан с кем-то на всю жизнь и ничего не можешь с этим поделать? А вдруг этот человек тебе разонравится? — Имя появляется тогда и только тогда, когда уже образовались определенные связи. Магия не то чтобы выбирает наиболее подходящего партнера, она просто.. закрепляет этот выбор, — объяснил Люциус, переглянувшись с женой. Скорпи точно помнил, что раньше они описывали этот процесс как-то иначе. Но потом он представил, как отреагировали бы те родители на новость, что у них была взаимная симпатия, и решил, что гораздо разумнее было придать происходящему некоторую нотку неизбежности, учитывая все обстоятельства. — И так же было у вас? — спросил он, пытаясь представить молодых бабушку и дедушку, но его мозг будто не был на это способен. В его памяти они всегда выглядели почти так, как сейчас. — Сначала я влюбился в твою бабушку, и только потом мне пришло в голову заглянуть в семейное древо, — проговорил Люциус. — Не знаю, что было бы, если бы я не увидел там ее имени. Наверное, нашел бы способ избавиться от этой жалкой книжонки.. — Ой, глупости не болтай, — закатила глаза женщина, но было видно, что ей приятно слышать подобное, и, чтобы скрыть это, она посмотрела на Скорпиуса: — Лучше расскажи, что нового в школе? Парень поделился своими впечатлениями о первых походах в Хогсмид, об уроках и преподавателях, о своих успехах в квиддиче — в этом году он снова играл на позиции нападающего. Скорпи был успешен во всем, кроме, пожалуй, Трансфигурации — она давалась ему со скрипом, потому что требовала большой сосредоточенности. Зато те предметы, где нужно было действовать быстро, покорялись ему даже слишком легко — настолько, что порой увиливал от домашки и потом в наказание получал отработки, но об этом упоминать не стал. Когда пришла пора выбирать факультет, шляпа долго молчала, шевелила складками, заменяющими губы, мычала и фыркала, пугая Скорпиуса, желторотого первокурсника, но потом будто сдалась и приказала выбирать между тремя. Скорпи по алфавиту находился раньше Лили, поэтому не знал, куда отправят ее, и принялся анализировать, пытаясь догадаться. Попасть на один факультет с ней казалось парню очень важным: им ни в коем случае нельзя было разлучаться! Лили — его подруга детства, пусть половина их совместных воспоминаний в его сознании казалась будто нарисованной. Слизерин Скорпи исключил почти сразу. В Лили не было ни капли коварства, хотя присутствовала изобретательность и некоторая изворотливость. Она, конечно, смелая, но осмотрительная, поэтому парень с неохотой мысленно отодвинул Гриффиндор подальше, решив рассмотреть другие варианты. Проницательностью и осторожностью девочка подходила для Равенкло, а для Хаффлпаффа была слишком спокойной — от барсучьего факультета он отказался с легким сердцем. Парень балансировал между синими и красными, когда шляпа не выдержала и подтолкнула его едким замечанием, и от неожиданности Скорпиус выбрал Гриффиндор, куда хотел попасть сам. К счастью, не прогадал. Он краснел и бледнел, пока Лили сидела на помосте, сжимая руки в кулачки, и, когда шляпа заорала: «Гриффиндор!», хлопал широко улыбающейся девочке громче всех. Было приятно верить в то, что, возможно, ей тоже дали выбор и она приняла окончательное решение с оглядкой на него, зная, что Скорпи всегда хотел попасть на львиный факультет. По словам бабушки, дедушка буквально позеленел, когда узнал, куда поступил внук, но он все-таки смирился, сказав, что Эстель вполне может попасть в Слизерин. Скорпиус с тех пор начал называть сестру змеей. Все эти прозвища, которые он не уставал для нее придумывать, ужасно злили Эсти, потому что дома все называли ее звездочкой из-за имени, но парень считал, что заботится о ней, уравновешивая похвалу, чтобы сестра не выросла избалованной. Когда весь чай был выпит, а сэндвичи съедены, Люциус посмотрел на внука, чуть приподняв брови: — Пойдем покажу тебе кое-что в моей мастерской? — предложил он, и Нарцисса фыркнула. — Вы настолько очевидно хотите избавиться от моего общества, что мне почти обидно, — сказала она, изобразив на лице недовольство. — Да мы бы никогда!.. — возмутился Скорпи, но она только посмеялась и шутливо предупредила, чтобы он смотрел под ноги, чтобы не споткнуться о кучи хлама своего дедушки. — Это не хлам, а мои исследования, — возразил тот, но бабуля явно считала иначе. Они миновали образцовую гостиную и перешли в дедушкину часть дома, в которой запах волшебства витал прямо в воздухе. Никогда Скорпиусу не разрешали бывать здесь без присмотра взрослых, потому что на полках можно было найти действительно опасные вещи. Множество артефактов, вызывающих безумие у тех, кто ими воспользуется, шкатулки с заговорами и даже амулеты, которые заставляли буквы расплываться перед глазами.. Чего там только не было! Рука Скорпи сама собой потянулась к метле, которая выглядела совершенно обычно, но его остановил окрик Люциуса: — Дотронешься — и будешь летать до тех пор, пока не умрешь. А произойдет это скоро, потому что сесть на нее ты не успеешь и просто впечатаешься лбом в стену. — Парень слегка вздрогнул и отошел на несколько шагов, выставив перед собой руки, как бы говоря: «Понял, не трогаю». Дедушка не умел ходить вокруг да около, поэтому, остановившись около него, спросил прямо: — Почему ты заговорил о семейном древе? Тебе кто-то нравится? — С чего ты взял? — быстро спросил Скорпиус, ожидавший чего угодно, но только не такого развития событий. — Глупость точно не относится к числу моих многочисленных недостатков. Построить простую причинно-следственную связь я пока что в состоянии, — хмыкнул мужчина. — А что, боишься, что этот «кто-то» не будет соответствовать твоим высоким стандартам? — неожиданно для себя самого выпалил Скорпи и тут же пожалел об этом. Одно дело — обсуждать свои чувства к Лили с родителями или слушать насмешки Эсти, совсем другое — делиться чувствами с дедушкой. От неловкости он сморозил резкость, но, задумавшись над ней, понял, что это отличный повод проверить на прочность дедушкину «гибкость», о которой говорил папа. — Чего? — удивился тот, казалось, искренне. — Когда-то ты и маму не хотел принимать, — точно так же прямо, как до этого Люциус, заметил Скорпиус, пристально наблюдая за сменой эмоций на лице собеседника, однако если она и была, то он ничего не уловил. — С чего ты взял? — прищурился мужчина, и под его ответным внимательным взглядом Скорпи почувствовал себя пятилетним ребенком. Его разум заметался. И правда: откуда он мог знать?.. — Просто.. она как-то сказала, — нашелся парень, но это не сработало. — Никогда не поверю, что твоя мама могла такое сказать, — покачал головой он, и это было чистой правдой: Гермиона Грейнджер не таила обиды и решала вопросы сразу, на берегу, и этому же учила своих детей. Ей бы и в голову не пришло ворошить прошлое и наговаривать на дедушку, даже если где-то в глубине души она все еще была немного обижена. Если дверь закрыта, значит, она закрыта. Точка. Скорпи протяжно выдохнул, признавая поражение. Люциус вопросительно вскинул бровь, и одного этого приглашающего жеста оказалось достаточно, чтобы решиться. — Возможно, я видел это собственными глазами.. Брови мужчины взлетели вверх, а потом сошлись на переносице. Он бегал глазами по лицу внука, напряженно размышляя, сопоставляя в голове его слова и известные ему факты, чтобы прийти к единственному возможному выводу: — Это ты оставил ту запись? Скорпиус кивнул, чувствуя невероятное облегчение и прерывающимся от эмоций голосом рассказал обо всем, что произошло с ним пять лет назад. Возможно, подействовала полученная утром записка? Да нет же, он так давно мечтал этим поделиться! В сердце будто жил маленький червяк, отгрызавший кусочек всякий раз, когда парень вспоминал о Винсенте. Хотя Скорпи никогда не жаловался, ему было совсем не просто нести эту ношу самостоятельно — с каждым годом все тяжелее. Он часто размышлял, что раз дедуля помнил о путешествии Олофа и спокойно жил с этой информацией, то ничего не случится, если и он расскажет о своем, однако не знал, как подступиться, и вот представился подходящий случай. — Он и мне присылает открытки без обратного адреса, — задумчиво сказал Люциус, когда внук закончил. — Просто пару лет назад начал это делать после длительного перерыва в общении. Теперь понятно почему. — Да, — грустно вздохнул Скорпиус. — В любом случае, раз уж мы об этом заговорили, — начал мужчина, но оборвал себя и на некоторое время замолчал, подбирая слова. — Людям свойственно ошибаться, Скорпи. Всем. Винсент переоценил свои возможности, решив, что может шутить с силами, слишком серьезными и опасными, чтобы с ними заигрывать, и ему пришлось за это дорого заплатить. — Он взял внука за плечо и чуть надавил, побуждая посмотреть на себя, поскольку Скорпи просто буравил взглядом точку около мыска своего ботинка, после чего убежденно сказал: — Оступаться нормально. Но некоторые промахи стоят больше, чем ты можешь заплатить, даже когда твоя ячейка в банке ломится от галлеонов. Очень важно научиться оценивать последствия своих поступков прежде, чем приступать к их осуществлению, понимаешь? — Но ведь это несправедливо, — не выдержал парень, в душе которого все время речи дедушки медленно закипало возмущение. — Я имею в виду судьбу Винсента и Генри. — Это жестоко, — согласился Люциус, но, вероятно понимая, что юношеский максимализм пока не позволит Скорпиусу принять концепцию вселенской справедливости, решил сместить вектор разговора на другое: — Что касается меня.. я натворил много вещей, которыми не горжусь. Поверь, моя плата тоже была достаточной, — продолжал он, но вдаваться в подробности не стал. — Не скажу, что я стал кем-то кардинально другим, но теперь я допускаю исключения там, где раньше упирался рогом. И я рад, что твоя мама вошла в нашу семью. — Мужчина снова сжал его плечо, как бы усиливая эффект от сказанного, и не смог удержать слабой ухмылки в ответ на несмелую, но искреннюю улыбку внука после своих слов. — А теперь рассказывай, кого ты там хотел увидеть в книге? Такой резкий переход заставил Скорпи вздрогнуть. — Да я это так.. — Рука сама собой взметнулась вверх и сбросила с себя ладонь дедушки, после чего парень нервно отошел на несколько шагов. — Скорпи. Я никому не скажу. — Да никого, правда! — Это Лили? — спросил Люциус, и он буквально подавился воздухом. Если уж даже дедушка заметил, а тот особой щепетильностью не отличался, то, наверное, его чувства были очевидны всем. Скорпиус не был готов признавать свою симпатию и давал ей самые разные имена, но окружающие относились к этому.. менее скрупулезно. Ауч. — Лили я так и не подобрал подходящий подарок на Рождество, — попытался сменить тему он, и Люциус принял это, хотя в его взгляде плясала насмешка. — Это просто. Подари ей то, чего она хочет, даже если это кажется тебе бесполезной глупостью. Сказав это, он кивнул Скорпи, чтобы тот следовал за ним, и провел его по темному коридору к выходу на задний двор. Толкнув заднюю дверь, мужчина наложил на них Согревающие чары, прежде чем они вышли в зиму, и провел его в помещение для садового инвентаря. Люциус отворил обычный амбарный замок с помощью заклинания и пропустил Скорпиуса вперед. Тот ожидал увидеть что угодно, но не увеличенное пространства сарая, по которому важно расхаживали три белых павлина. При виде чужаков они засуетились, но, осознав, что опасности нет, вновь приняли надменный вид. — Это еще что такое? — шокированно заморгал Скорпи. — Твоя бабушка как-то обмолвилась, что хотела бы превратить этот сад в небольшую копию того, что был в мэноре. Я услышал, — сказал он и с самодовольной улыбкой кивнул на птиц, бродивших по небольшому полю. Освещение было искусственным, но в остальном загон напоминал те, в которых они обитали летом в родовом поместье Малфоев. — Подготовил все, чтобы им было комфортно. Думаю, Нарцисса будет в восторге, когда в мае их можно будет выпускать на участок. Глаза Скорпиуса загорелись, когда один из павлинов раскрыл клюв и издал ужасающий вопль. Несмотря на шикарный хвост веером, звуки из животинки выходили премерзкие, однако именно они помогли ему принять окончательное решение насчет подарка для Лили. Примерно в семь часов в доме на Гриммо стали появляться первые гости, но Драко и Скорпи пришли самыми последними — часовая стрелка приближалась к восьми. Парень сорвал отца с работы, потому что только тот со своими связями мог претворить его идею в жизнь. На лице Скорпиуса сияла счастливая улыбка, он не выпускал из рук свернутый в рулон плакат, а папа смотрел на него снисходительно, но тоже выглядел удовлетворенным, потому что ему нравилось совершать подобные широкие жесты для своих близких. Чтобы взять автографы у парней из «Драконьих всадников», он последовательно, поднимая всех знакомых, добрался до министра магии Франции и в самые короткие сроки добился порт-ключа в Шармбатон, где группа должна была выступать на рождественской дискотеке. — Тебя не учили, что опаздывать некрасиво, Малфой? — беззлобно спросил дядя Рон, который открыл дверь, пропуская их в прихожую. Отходя назад, он едва не налетел на подставку для зонтиков в виде ноги тролля, и негромко выругался. — Не мог дождаться со мной встречи? Прости, что разочаровал. В следующий раз явлюсь так же стремительно, как вы продували французской сборной на последних отборочных чемпионата мира, — не остался в долгу папа, расстегивая пальто. Дядя Рон играл за сборную Англии, однако состоял во французской команде Bites parisiennes, которая выкупила его за очень большие деньги. Название, естественно, служило излюбленной темой для шуток папы и дяди Гарри — когда команда проигрывала, они в разных вариациях обыгрывали плохие способности петухов к полету. Дяде Рону оставалось парировать только тем фактом, что они являются национальным животным Франции, а это, вообще-то, довольно почетно. Однако квиддич был не единственной причиной, по которой семь лет назад он перебрался в Париж. Второй, но не по важности, была Габриэль, которую язык не поворачивался назвать тетей. Однако теперь контракт закончился, и весной они всей семьей собирались вернуться в Лондон. Эсти и Ал были в восторге оттого, что им не придется больше расставаться с Артуром, хотя им нравилось бывать во Франции у него в гостях. — Только первую половину игры, — поправил дядя Рон. — К середине мы сравняли счет. — Если бы не ваш ловец, вы бы проиграли, — уколол папа, и Скорпи закивал: он тоже видел тот матч, причем вживую — они перемещались в Ирландию, чтобы его посмотреть. Раздеваясь, Скорпиус осторожно положил свернутый плакат среди зонтиков, потому что заявиться с ним в столовую было бы странно. Вроде как в подставке он был в безопасности, но парень все равно беспокоился. — Ты уже лет пять не усаживал задницу на метлу, так что молчал бы, — возмущался дядя Рон, пока они направлялись в столовую. — Со стороны всегда легче судить, скажи, Скорпи? — обратился он за поддержкой к нему как к действующему игроку, но парень предпочел благоразумно промолчать и проскользнул мимо тети Джинни, показавшейся в проходе, оставив взрослых позади: — Эти ваши любительские матчи не в счет. — Твоя французская команда отлично знает, что такое любительский спорт, — услышал Скорпиус ее ядовитый комментарий. Женщина считала переход брата предательством родины и относилась к его команде весьма пренебрежительно, хотя они были успешны и в чемпионате страны каждый год играли в финале. Оказалось, все гости уже сидели за столом, и их появление встретили радостными возгласами. Парень занял свое место, чувствуя на себе пристальный взгляд Эстель. Подмигнул ей, немного нервно, как бы говоря, что все отлично, на что девочка высокомерно приподняла брови, окатив его презрением, и отвернулась к Артуру. Все переговаривались между собой и наслаждались едой, но Скорпи, даже пережевывая вкуснейший рыбный пирог и автоматически кивая на вопросы мамы, толком ничего не слышал, и вскоре она смирилась и переключилась на папу, сидевшего по другую руку от нее. Наблюдая за Лили, которая смеялась над словами Блейза, парень радовался, что Тедди Люпин сидел с другой стороны стола и не мозолил глаза. Он решил, что дождется двенадцати, официального начала следующего дня, и вручит ей подарок. Обычно это делали утром, но он бы не выдержал — лопнул бы от нетерпения. Внутри поселилась тревога. Скорпи словно звало какое-то чувство намного больше него самого — грандиозное чувство, названия которого он не знал или пока не хотел знать, — и в конечном счете он встал и пошел в прихожую, чтобы забрать плакат. Пока парень размышлял, призвать ли Кикимера, чтобы тот принес ему праздничную ленту, или его положить под елку прямо так, в коридор вышел дядя Гарри. — Ты чего здесь? — удивился он, остановившись, хотя планировал подняться на второй этаж, и подслеповато щурясь, несмотря на очки — в прихожей царил полумрак. — Да я просто хотел подложить подарок Лили под елку, — честно признался Скорпиус. — Может, хочешь вручить его сам? — предложил мужчина, оглянувшись через плечо в столовую. Он явно откуда-то знал, что у Скорпи был особенный подарок для его дочери — наверное, папа сказал, вечно у родителей язык без костей — и понимал, насколько для него это важно. — Я бы мог позвать ее.. Если бы на месте дяди Гарри была тетя Пэнси, Скорпи бы просто сгорел от стыда на месте, но в словах мужчины отсутствовало двойное дно. Вряд ли он вообще понимал, что Скорпиусу нравилась его дочь. Наверное, единственный из всех.. Поэтому парень просто кивнул и направился в гостиную. Его вполне устраивало, что все были заняты — момент был самым подходящим: он хотел, чтобы реакция Лили принадлежала ему одному. Вскоре она появилась, почти подпрыгивая от нетерпения, хотя весь вечер старалась держаться степенно, прямо как взрослая, и прежде, чем Скорпи успел открыть рот, опередила его: — У меня тоже есть для тебя подарок! Лили наклонилась к вороху коробок под елкой и выбрала небольшую прямоугольную, лежавшую на самом верху, и протянула ему. Видя ее выжидающий взгляд, он посчитал, что отложить подарок в сторону значило бы пренебречь теми усилиями, которые девочка приложила, выбирая его. Поэтому Скорпиус взял плакат под мышку и принялся расправляться с упаковкой. В коробке оказались перчатки для квиддича из мягкой кожи, на которых было отпечатано его имя. Его прошлые как раз пришли в негодность, поэтому парню было приятно получить новые, но еще приятнее стало, когда он представил, как Лилибет, которая только в общих чертах понимала, в чем различие между квоффлом и бладжером, пришла в спортивный магазин в Косом переулке и долго расспрашивала продавца, какие перчатки самые удобные. Потому что они правда были хороши. И его грудь сдавило от эмоций. — Спасибо, — с чувством сказал он, и девочка счастливо улыбнулась. Скорпи протянул ей плакат и с колотящимся сердцем и затаив дыхание наблюдал, как она разворачивает его и ее глаза удивленно расширяются, а потом в них вспыхивает узнавание. — Вау, это просто.. Обалдеть! Спасибо, Скорпи! Взвизгнув, Лили бросилась ему на шею и тут же замерла — смутилась, потому что подобного они себе не позволяли с тех пор, как поступили в Хогвартс. Стоило бы задуматься, почему это лучшие друзья стеснялись прикасаться друг к другу даже невзначай, но ни один из них не позволял себе этого. Однако сегодня что-то случилось. Скорпиус проворно обхватил ее руками, подался вперед и чмокнул. Поцелуй был легким, как касание крыльев бабочки, и к тому же он немного промахнулся, попав в уголок губы. Шум крови в ушах и бешеный стук сердца заглушили мысли. Такого он точно не планировал, само как-то вышло.. В глазах Лилибет, не скрытых очками, плясали огоньки от елки и удивление таких масштабов, что Скорпи покраснел всем лицом и шеей сразу — будто в него плеснули кипятком. Они синхронно отпрянули друг от друга, и она резко отвернулась к окну, переступая с ноги на ногу. — Ты.. ты чего? — едва выдавила из себя Лили, прижимая к себе плакат, будто хотела закрыться от него им, и немного смяв автографы своих драгоценных «Всадников». — Ничего. — Привычным жестом ладонь Скорпи запуталась в волосах. — Просто.. — Дурак, — выпалила девочка, впервые из-за смущения обозвав его, но на лицо Скорпиуса, несмотря на то что оно пылало, так и просилась глупая улыбка, и он не стал его сдерживать. Заметив его вид, Лили окончательно взяла себя в руки и повторила: — Какой же ты дурак!