В синем море волны хлещут...

      Реакция у айдолов — как у соды на уксус, они от непонятного пузырятся и утекают мгновенно на другой конец острова, даже ни разу не наступив на разложенные в геометрическом порядке щупальца. Опыт у них ого-го — бегать за сценой среди переплетения проводов то ещё испытание, что им какой-то осьминог. И тут же кучкуются по колено в воде: Санхёк с Тэгуном возле Хонбина, как самые водоплавающие, Рави с Джехваном по бокам на подхвате на «если что», и Хакён впереди, залетев в воду аж по… выше колена по итогу. И вот вообще не потому что перетрусил больше всех — лидеру по должности не положено. А потому, конечно же, что если уплывать от непонятного, то он впереди всех и будет.       Нечто тёмное медленно расправляет сгустки тьмы, и становится всё больше похожим на… ската. Не то, чтобы обычного, таких гигантских ещё поискать надо, но всё же. Хакён ошалело смотрит, как скат затем начинает подниматься и меняться текуче, будто спецэффект в блокбастере, медленно, но верно превращаясь в… девушку. И весьма няшную девушку, с которой Хакён мог бы и замутить, не будь она фамильяром. Ну и скатом до кучи. У девушки всё очень на месте: странная накидка-капюшон сверху с широкими рукавами, что скрывает руки, делая их похожими на крылья летучей мыши. А ещё топ и шорты, которые нифига не скрывают, а очень даже облегают. И шелковистые светлые вьющиеся волосы, которые так и тянут запустить в них пальцы. Лидер оглядывается, совсем немного от смущения, ну и чтобы не впасть от всего этого облегающего и вьющегося в ступор — как раз вовремя, чтобы увидеть, как остальные уже в ступоре облизываются.       И тут уж совсем не в голоде дело. С этой подготовкой к концерту отдыхать их не отпускали слишком давно. Даже Тэгуна проняло, фигуристостью и облегаемостью, хотя их вечно голодному вокалисту чаще не до девушек.       Но вот уж чего они все не ожидали, так это:       — Йофя?! — нежным мелодичным голосом, обращённым к распластанному и тихо пытающемуся поджать щупальца осьминогу.       — Йофя? — на автопилоте тут же переспрашивает Джехван, и вся компания суматошно отворачивается от топа с шортиками, и изо всех сил пялит зенки на жертву их колдовской деятельности.       Осьминог тут же начинает колыхаться и весьма выразительно розоветь, выходя из полуобморочного состояния. Хакён в жизни бы не подумал, что услышит хоть когда-нибудь что-нибудь на осьминожьем, но до его слуха долетают щелчки, ворчание и кряхтение, похожее на утиное и тюленье разом. Джехван про фамильяра забывает тут же, потому что ему таких навызывать — раз плюнуть, а вот похвастаться потом на каком-нибудь «WeeklyIdol», что умеет имитировать осьминога — это тянет на реальный скилл.       Йофя, серией щелчков нажаловавшись на странную стаю больных осьминогов, творивших с ним хоть и непонятное, но до дрожи приятное, живенько сворачивается в клубочек с торчащими кончиками щупалец и мигом докатывается до ног фамильяра-ската-девушки. Та наклоняется (и вот это нифига не хорошо, потому что топ, едрит его в качель, с о-очень низким вырезом и единственное, что теперь неизвестно группе про её грудь — так это цвет сосков) и гладит аккуратно непонятного Йофю. Тот на ласку перетекает в состояние эдакой лужицы с присосками и кажется, урчит. С пощёлкиваниями.       Санхёк рядом тут же фыркает недовольно, исключительно для подтверждения репутации альфа-самца всея VIXX.       А Джехван с Воншик переглядываются и выдвигаются вперёд. Санхёк, конечно, пикапер ещё тот, но вот чтобы кого-то очаровать — это к Воншику и к Джехвану. К Джехвану сейчас так вообще вдвойне — и как к будущей ведьме, и как к главному эгьёгисту группы. Санхёк на это только хмыкает почти не обиженно и делает морду эдаким неприступным кирпичом, неприступно складывает на груди ручищи и вообще строит из себя Форт-Нокс — неприступнее просто некуда. Лучший друг по жизни Хонбин на это только глаза закатывает — фамильяру сейчас до его выкрутасов, как скату до панды. Та едва отрывается от прекратившего журчать и щёлкать Йофи и всё внимание устремляет на их недоведьму с рэпером.       Хакён, с трудом взглядом отлипнув от туго обтянувших формы топа с шортиками, наконец-то добирается и до лица. Фамильяр выглядит до безобразия мультяшной — молочно-белая шелковистая кожа, блестящие роскошные волосы цвета платины, огромные глазищи — как положено, цвета морской волны, пухлые упругие губы, изящная линия бровей, изящная линия носа, изящная… в общем, всё у неё изящное и упругое, гладкое и …       И нет, Хакёну сейчас точно не до этого всего изящного, упругого и гладкого. Хакён уже немножко голодный, немножко хочет пить и вообще ему уже не до мультяшных почти красоток, которых надо не на секс разводить, а на возвращение домой. Ну или хоть куда-нибудь. И потому лидер отгоняет несвоевременные мысли и косится на Хонбина с Санхёком — не просекли ли макнэ-лайн его минутку слабости? Хонбин на фамильяра пялится без малейшего возбуждения в глазах, сдвинув брови и о чём-то очень сильно раздумывая. Хакёна мысли младшего интересуют всегда, потому что если кому и есть что сказать по делу, то это Хонбину. Вот он и толкает его в бок локтем, сигнализируя бровями: «О чём задумался?».       — Фамильяр же вроде принимает форму, максимально соответствующую желаниям окружающих? — шёпотом уточняет Хонбин, и лидер кивает, впрочем, не меняя вопросительного выражения бровей.       — Тогда её лучше никому не показывать — мигом налепят ярлык заядлых хентайщиков, — хмыкает вижуал.       — А чё не анимэшников-то? — шёпотом возмущается лидер.       — С такими-то формами? — резонно удивляется Хонбин. Лидер уже открывает рот, чтобы ответить, но сзади раздаётся непонятный плеск и Хакён подскакивает на месте от ужасной мысли, что он на секундочку практически отвлёкся и где уже опять Тэгун.       Тэгун и девушки — очень два со скрипом совместимых понятия по причине жуткой тэгуновой застенчивости. Группа честно пыталась его от неё лечить, но «горячий дьявол», едва спускаясь со сцены, мигом превращался в «макушку феи» при нахождении женского пола ближе, чем два метра к его бренному тельцу. Хорошо, что девушки в Корее смелые, и на застенчивость Тэгуна клали большой… ну, в общем, если бы не они, вокалист так бы до сих пор и ходил в девственниках. Но сам он инициативу проявлял реже, чем никогда. И сейчас, едва среди мемберов началась кутерьма и мерянье, у кого больше очарования, он по-тихому свалил на дальний край острова, отвернувшись и окунув босые ноги в океан.       Хакён походит и осторожно касается плеча вокалиста — у Тэгуна настроение лучше отмониторить заранее, а то потом не расхлебаешь. Но тот только грустно улыбается и кивает: иди мол, ты там сейчас нужнее. Хакён с облегчением выдыхает на временное отсутствие заморочек хотя бы с этой стороны и присоединяется к остальным.       — Приве-е-ет! — тянет Джехван голосом, от которого промокаемость женских трусиков увеличивается в геометрической прогрессии с каждой новой нежной нотой. А Воншик улыбается — той самой улыбкой, которая светит со сцены покруче любого софита, живо разгоняя скорость промокания до космической. Санхёк всё-таки не сдерживается, еле слышно фыркая и собираясь тоже рвануть к соблазнителям. Но Хакён с Хонбином одновременно припечатывают ладонями его плечи — оба понимают, что очарование надо выпускать мелкими очередями. А то перестараются, и от фамильяра останутся только глазки да губки, вися в воздухе наподобие той чеширской улыбки, а сама она живо смотается обратно на Ту Сторону.       Впрочем, кажется, фамильяр им попалась тёртая, и переливы джехвановского голоса вместе с воншиковой улыбкой действуют на неё очень даже так себе. Анимэшные губки искривляются в саркастической улыбке, одна анимэшная бровка задирается в саркастической гримаске, а анимэшные глазки очень саркастически прищуриваются. Да и голос у неё не хуже джехвановского, с такими же нежными завораживающими переливами и вагоном раздражения впридачу:       — Ой, вот только давайте без прелюдий, а то вот это вот «Приве-ет» и я могу! Зачем призвали?       Очарование рэпера и вокалиста гаснет всего до пары ватт. Они переглядываются, потому как поймать фамильяра с опытом путешествий меж Сторонами — та ещё лотерея и зависит теперь всё оттого, насколько ей тут понравилось в прошлый раз. Хакён на это мигом ввинчивается между парнями — одного чуть двинул локтем, второго оттолкнул и занял свою лидерскую позицию.       — Приветствую от всей души! — официально склоняется он на положенные девяносто градусов. Вежливость, вежливость и ещё раз вежливость. У них, собственно, кроме неё и айдольского обаяния больше ничего и нет на данном этапе — осьминог и то вон, утёк и прячется за фамильяра, то и дело кося в их стороны глазками на непонятно откуда взявшихся стебельках. И чё в воду не возвращается, а?       Фамильяр саркастичности не уменьшает ни на йоту, продолжая так же с прищуром смотреть на Хакёна. У этих существ с Той Стороны могущества — хоть залейся, она с равными шансами может их как вернуть в родные пенаты, так и притопить тут на месте, воздеванием рук обрушив пару волн на островок.       — Видите ли, многоуважаемая гостья с Той Стороны, — велеречиво начинает Хакён, намереваясь украсить свою речь максимальным количеством красочных эпитетов, — мы, ввиду некоторой неопытности нашего недоучившегося ведьмы оказались, так сказать, в сложной и затруднительной ситуа…       — Телепорт сбойнул, короче, и мы тут застряли, — перебивает его из-за плеча Джехван, и у Хакёна глаза округляются до размера хороших таких монет. Но его ещё и утягивают куда-то дополнительно за спины Воншик с Санхёком, а Хонбин шепчет на ухо яростно:       — Айгу, хён, ты её чуть не усыпил!       Хакён чуть по лбу себя не хлопает с досады — за всеми этими анимэшными пышноформами забыл, что с призванными существами чем проще — тем лучше. Впрочем, Джехван, кажется, справляется (что вот вообще удивительно!) и без него.       Фамильяр на его ёмкое и короткое объяснение оглядывается в лёгком замешательстве. Океанская гладь при полном штиле кажется почти застывшим ледяным озером с едва заметной лёгкой рябью. Чуток воображения — и кажется, по ней можно заскользить, как по катку, даже без коньков. Что, собственно, фамильяр и делает, иногда шлёпая босыми пятками по поверхности воды и напрочь игнорируя местные законы физики. Да ещё и оглядывается на них с недоумением — ну, и чё вы за мной не идёте, раз заблудились?       Спасает их, как ни странно, осьминог — то ли ему понравилось быть октограммой, то ли ещё по каким причинам, но он опять утробно булькает, перекрашивается в светло-фиолетовый и начинает что-то активно щёлкать, присвистывать и мурчать. Фамильяр прислушивается, возвращаясь на берег, мотает головой, а затем уточняет на всякий случай:       — Что значит — утопнут?       Осьминог демонстрирует, отпрыгивая в воду на метр от берега, камнем падая на дно и пуская эффектную струйку пузырей. Фамильяр с интересом смотрит на Йофю, потом на айдолов, потом что-то пытается сообразить и наконец пожимает плечами, решая то же самое уточнить у этих странных больных (по мнению Йофи!) осьминогов.       — То есть, вы по воде передвигаться не можете и поэтому тут застряли? — спрашивает она.       — Я с этого и начал, — бормочет себе под нос Джехван, пока остальные активно кивают на это немудрёный вывод.       — Ты начал с того, что телепорт сбойнул, — капризно поджимает пухлые губки фамильяр и у Хакёна закрадывается нехорошее подозрение, что тут что-то не так, и группа про фамильяров знает немно-ожечко больше, чем он, их лидер.       — Ла-адно, — тянет на это девушка и, не заморачиваясь, усаживается по-турецки попой прямо в воду. — Вы застряли, хотите выбраться, телепорт сбоит, вы вызвали меня?       — Точно! — подтверждает Джехван, присаживаясь напротив подальше от воды. — Нам нужно, чтобы ты докинула нас туда, куда не смог доставить телепорт.       Фамильяр смотрит на него несколько секунд, будто бы пытаясь вникнуть в смысл фразы, а затем требовательно тянет руку. Джехван, чуть морщась, протягивает свою и тут же хватается второй рукой за голову. Плёнки защиты для фамильяра будто бы и не существует, меж сцепленными с вокалистом ладонями проходит синий потрескивающий разряд и он руку отдёргивает, тут же тихо застонав и держась за голову уже двумя руками.       — Вижу, — соглашается она, явно прочитав пункт назначения прямо из башки их недоведьмы. Хакёну только остаётся порадоваться Джехвановой выдержке: телепатия то ещё испытание, и если вот так вот без предварительной подготовки вломиться в голову — это как лечить все зубы сразу без наркоза. — Доставлю. А что мне за это будет?