Ещё два года позади.
Все эти года Масочник больше не отходил от девушки ни на миллиметр, и ей пришлось привыкнуть к тому, что он объявился её парнем среди одноклассников. Похоже, подружки и одноклассницы явно завидовали наличию такого страстного и красивого брюнета у зашуганной мышки, которая терпеть не может вылезать из своей клетки. Все безоговорочно задавались вопросом: «что он в ней нашёл?». Эдвард смеялся в ответ на это, зная, что его планы совсем иные, чем любить невзрачную рыжулю и всячески заботиться о ней на полном серьёзе. Всё-таки, он прекрасно понимал, кто она, и кто он. Хищник и жертва. Победитель и проигравший. Но, похоже, Минерва знатно сблизилась с ним, поскольку даже те случаи, когда он начал залезать к ней в окно по ночам, не давая спать и тусуясь с ней от нечего делать, словно обычный подросток, казались ей самыми обычными. А делал Эд нечто подобное довольно часто. К тому же, его характер показался со совсем иной стороны — более неформальной, чем эти театральные сопли. Он уставал от них, а Мина… принимала его любым.Ночь. Яркие звезды. И Эдвард, влезающий в окно Мины.
— Утречка, дорогая! — будил он её как всегда, отчего голубоглазая лениво поворачивалась набок, свесив руки с кровати и не собираясь просыпаться ровно до того момента, как Эд не начнёт пихать её. Умолчим про случай, когда он свалил Мину с кровати. — Да встаю я, встаю… — сонно протягивала Минерва, уже смирившись с тем, что её режим больше напоминает представителей совинных, нежели жаворонков. Потирая заспанные глаза и вылезая из-под одеяла в белой майке и забавных шортах с крольчатами, она протягивала ноги внутрь мягких тапочек в виде единорогов. Один лишь Эд видел этот позор, потому как Мина вообще стеснялась своей любви к животным и всяким милым штучкам. Покачиваясь, она кладёт руку на плечо парня, чтобы держаться, и слегка нагибается, свисая и засыпая на ходу вновь.Но получает щелбан.
Испугавшись, вновь раскрывает глаза и недовольно смотрит на приятеля, надув губы. — Ай! Мне больно, вообще-то! — А мне всё равно, ке-хе-хе, — смеялся Эд, за что получил кучу ударов девичьих слабых рук. Если он сильно раздражал её — получал в живот коленом, но всё равно ничего не чувствовал, потому это бесило девушку ещё сильнее. За эти годы Минерва ещё больше подросла, твёрдо решив, что хочет стать писателем и пианисткой, поэтому упорно трудилась, умудряясь писать рассказы и ходить на курсы по фортепиано, не говоря уже о том, что это производилось всё вкупе с учёбой. Отпрянув от Эда, она подходит к письменному столу и упирается руками в него, глядя на печатную машинку старого образца, которая была передана Масочником, и на скомканные листы бумаги. Ну казалось бы, печатные машинки — так старомодно, но… Мина находила в этом свою магию и атмосферу. Ей нравились старые вещи. На руке красуется красная атласная лента, которую Минерва осматривает, выпрямившись. Она заметила её почти сразу, когда только оказалась у Мерсеров и снимала очень редко, во-первых потому, что она нравилась ей и была эдаким амулетом, во-вторых, её тянуло к этому предмету. Необъяснимо. — Эд, откуда она взялась? — тихонько спросила Мина. — Чего? — обернулся парень, который ранее залипал куда-то в окно. — Откуда лента взялась, дурак? — она вытянула её на правой руке вперёд с выжидающим видом. — А, ты про эту безделушку! Пф, да она… — он резко замолчал, поняв, что чуть не проговорился, но решил выкрутиться, — она уже была с тобой, когда я принёс тебя сюда. — Выходит, и ты не знаешь, — отстранённо начала размышлять рыжая, сняв талисман с руки и переминая его в руках.Но у кого-то снова неприятно ёкнуло.
Мина резко почувствовала головную боль, а из её глаз полились слезы, отчего она мгновенно выронила ленту и ощутила то же вдвойне. Девушка зашипела, схватившись за голову и не заметила, как Эдвард оказался уже рядом с ней с «оживляющим» прикосновением, которое мгновенно привело рыжую в чувство. — Спасибо, Эд… — благодарила Мина, утирая запястьем слёзы. — Нет проблем, — сказал он, грубовато потрепав девчонку по волосам. Он уже перестал корчить из себя садиста, относясь к Минерве более лояльно и спокойно, воспринимая девушку как должное и обыденное. Теперь помощь ей стала вещью обыкновенной. Только рыжая всё никак не понимала, откуда это всё и связано ли с Масочником, но предпочитала скидывать на глупую амнезию, привыкнув к таким приступам. Мину часто беспокоил вопрос — а ради чего это все? Почему Эд сейчас здесь, с ней, а не где-нибудь ещё? Почему следил за ней? Почему пытается «помочь»? В конце концов, зачем… Зачем? Он просто появился из ниоткуда, но… Нет. Она в курсе, что он прекрасно всё знал и именно Масочник принёс рыжую к Мерсерам. Только ради чего? Мина устала от того, что ей вечно закрывают глаза на всё, что связано с ней же. Она никогда раньше не пыталась, но… — Эд. — Да? — Зачем ты мне помогаешь? — не оборачиваясь, спрашивает девушка. — Термин «бескорыстная помощь» тебе знаком? — хихикает Масочник. — Знаком. Но ты не тот, кто возьмётся помогать просто так, я ведь знаю… — Знаешь? Милая, ты по одному щелчку пальцев позабыла всю свою жизнь, а говоришь, что ЗНАЕШЬ что-то обо мне? — он почему-то не на шутку, похоже, возмутился. Масочник не любил, когда его обсуждали, когда трогали его личность, и особенно не любил, когда кто-то пытается сделать вид, что способен понять его или знает, какие тайны внутри себя он хранит. Таких людей он считал не просто раздражающими, он ненавидел их всех душой и был готов задушить голыми руками. Эдвард — не сопливая история, которую можно спасти словами «я знаю что ты чувствуешь, давай поговорим». И его мотивы — это тоже то, что никто и никогда не поймет. — Разве нет? Не ты был рядом всё это время? В ответ молчание. — Ты совсем другой, нежели пытаешься показаться. Хотел скрыть — у тебя это плохо получилось, — оборачивается девушка с пристальным взглядом. Эдвард, пытаясь найти спасение, заливается своим громким и звонким смехом. — Ты так добиваешься, чтобы я рассказал, почему помогаю тебе? Итак, смотри, объясняю на пальцах, — резво затараторил он, словно сбивая этой волной поток мыслей Мины и медленно подходя к ней тяжёлыми шагами. — Я должен охранять тебя, потому что игра ещё не кончилась. И это всё! — он всплеснул руками, закатив глаза, а после и вовсе вжав медленно отходящую назад девушку в стену. Но в её глазах теперь был не страх.«Что?»
В голубых, сияющих глазах была выражена злость, уверенность и решительность. Вот так сюрприз, снова решила показать свои коготки, да только так и не уяснила, что преимущество было лишь у него. Честно, Фостер не горел особым желанием снова устраивать ругань, снова исчезать, как будто они — и впрямь какая-то ненормальная абъюзивная парочка. Надоело ему то, что Мина приносит одни проблемы на задницу из-за того, что не может быть смирнее и зашуганнее, как в свои юные годы. Поэтому выбора не остаётся. Он хватает её за руку и валит на кровать, плюхаясь рядом, пока рыжая недопонимающе и широко открыла глаза, хлопая ресницами в духе «что ты творишь?», ведь она совершенно точно ожидала от Масочника грубой реакции или вовсе пропажи. Но нет. Он рядом и… Откуда на потолке звёзды? Нет, вернее, проекция звёзд? — Ты любила эту штуку, да? — спрашивает Эд раздражённо, сложив руки на груди. — Я… я не помню, — притихнув, отвечает Минерва. Действительно, она любила проводить таким образом время со Сплендором. Он всегда каким-то загадочным образом, а именно щелчком пальцев, включал небольшую коробочку, которая больше напоминала снежный шар, и эта маленькая коробочка умудрялась освещать всю комнату вкупе с множеством рассыпчатых и ярких звёзд, на которые Мина была готова смотреть вечность. Но она не помнит этого. А Эд — да. — В пекло лез, чтоб тебе отдать… — фыркнул он меж слов. Эдвард не соврал. Парень на полном серьёзе пробрался в дом бывшего хозяина, несмотря на то, что они считаются союзниками и он просто мог бы попросить об этом. Эд не стал. Он украл проектор, сделал это ради Мины, потому что… знал. Видел. Своими глазами. Завидовал. — В пекло? — спросила рыжая, окончательно не понимая друга. — Эд?.. С лица Мины пропала злость и агрессия, появились сочувствие и вина. Она была так зла на него, едва не загнала в угол, что удивительно, а он очень старался ради неё? Старался, чтобы достать ей кусочек прошлого? Рыжая никогда не чувствовала себя более погано. Вот и благодарность вместе с её манерами — так ей показалось прямо сейчас. — Я принёс это не для того, чтоб ты слёзы лила, — цокнул языком Масочник, заметив, как на глазах девушки выступают мокрые дорожки из слёз. Теперь Масочник был в окончательном ступоре. За эти года он относился к девушке довольно безразлично, и его не колышело, если Минерва рыдает не из-за боли физической, а быть точнее, не от воспоминаний. Теперь всё почему-то было иначе. Её слёзы бесили и вынуждали Эда чувствовать себя человеком вновь, потому что он не хочет, чтоб эта плакса вновь проливала тонну горя за каждый пустяк. Хотелось успокоить. Он видел, как Сплендормен заботился о рыжей. Эд тоже хотел, чтобы о нём заботились. И он хотел заботиться о ком-то, даже если «это так глупо». Эд не мог ненавидеть Мину. — Он и меня бросил, — спокойно вздохнул Фостер, глядя на потолок и водя по нему глазами. — Он? — переспросила девушка. — Тот, по чьей воле ты здесь, — уточнил Эд. — Бросил?.. — Этот мудак только и делает, что бросает всех, — Масочник злобно поджал губы, вспоминая своё детство. Он угрожал монстру ножом, был озлоблен, не шёл на контакт, его бесило то, что этот идиот пытался относиться к нему хорошо и всё делал, чтобы тот мог почувствовать себя нужным. И Эд чувствовал. Привык. Стало обыденностью. Только его выбросили не так рано. Эд подался в помощники монстра. Исключительно чтобы отдать долг за то, что сам парень не умер тогда, когда сбежал из детдома. И чтобы понять — зачем Сплендор, будучи монстром, занимается такой брехней, как спасение человеческих детей вместо их пожирания. И пытался понять. Помогал. Делал также, как и он. Но не смог, даже подавляя в себе ненависть. Спасая ребёнка вне леса, получил ножом смертельные раны. И того мелкого пацана тоже в итоге прирезали. Всем замечательно, все отдыхают под холодным дождиком в лужицах крови, как на курорте, а главное — все, блять, счастливы! Когда Эд не умер так, как должен был, из-за связи с монстром и контракта, он вернулся, чтобы узнать хоть что-то. Его «наставнику» было тяжело, брюнет видел. Но продолжал помогать, хоть и уже не мог быть полноценным человеком и пришлось начинать жизнь совсем иную, однако, даже тут Эдвард продолжал пытаться и не опускал руки. Ровно до тех пор, пока не понял, что дети начали его пугаться, если видели. Убегали, кричали. Считали его монстром, всё было совсем не так, как раньше. Когда он захотел понять, почему — он увидел сожаление вперемешку с осуждением в глазах того, кто почти стал ему родным. И его выбросили. Ведь он стал угрозой, а не спасением.Тогда он и начал носить маску.
— Почему? — совершенно обычный вопрос, который едва Эду по солнечному сплетению со всей силы не ударил. — Потому что я пугал таких, как ты, когда была младше. — Но ты ничем не страшен, — сразу подметила Минерва. — Дело в том, что ты бесстрашна. Они видели иначе, принцесса. На самом деле, даже сам Масочник не догадывался, что представало перед этими существами — ходячий труп? Конечно, ОН говорил о том, что Эд будет совсем другим в глазах людей, но он не думал, что настолько. Настолько ужасно. — Мне жаль… — И ты всё ещё хочешь знать своё прошлое? — резко перевёл тему брюнет. Вот он снова заставляет голубоглазую думать, причем очень сильно. Конечно же, она хотела бы, но даже сейчас из рассказа союзника ей не симпатизирует некто, кто бросил и его, и её. Мине он сразу представился кем-то жестоким, страшным и ужасным. Но теперь ей становится всё более непонятно, в чем суть того, что делает Масочник? — Эд, я должна знать… Пожалуйста. Эдвард усмехнулся и поднялся, распахнув окно девушки и встав на него. — Тогда помоги мне, принцесса, — напоследок обернулся он. — И я исполню твою волю. Она выжидала слов о том, что может сделать.— Возненавидь его также сильно, как возненавидел я.
В сиреневых глазах прежде никогда не было столько злобы и самоуверенности, которая легко читалась в глазах Масочника и даже пугала. Его тон был серьёзным, а голос ниже, чем обычно — всё это настораживало. Но вот, он вновь исчезает, падая в окно и летя в неизвестность. А Мина остаётся одна со своими мыслями. Это было несправедливо по её меркам. Почему она должна ненавидеть кого-то, чтобы узнать? Узнать свою собственную жизнь и судьбу ценой ненависти. Это ли благородно? Стоит ли ей так делать? Но с другой стороны…***
Слепящее солнце вынуждает открыть спящую девушку глаза. Мина лениво потягивается, пока не понимает, что потеряла сознание и очнулась уже на полу. Видимо, перенервничала, да ещё и плохо помнит, что было ночью. Со вздохом она встаёт, разминая конечности и оглядывая комнату. Она замечает тот самый проектор и начинает припоминать. И в её голове безостановочно вертится фраза Масочника. Взглянув на часы, рыжая тут же рванула с места, понимая, что уже опаздывает, что было очень нежелательно, ведь сегодня у неё первый концерт, и чтобы не прославиться «забившей» на учёбу, ей лучше хорошенько проявить себя. После недолгих сборов, Минерва напоследок распрощалась с родителями и выбежала из дома, поторапливаясь, чтобы не опоздать.***
Ровно минута до звонка, и, победа! Мина успевает, уже разложив всё необходимое на парте и тяжело дыша, но чего-то не хватало… Конечно, видеть Эда каждый день вошло в привычку, и он никогда не прогуливал уроки в одного, только если с самой же Миной, но сегодня место правее девушки пустовало. Не мог же он опаздывать. «Где же ты?» — оглядывалась рыжая. Ей становилось всё более некомфортно.Прозвенел звонок.
Его всё ещё нет рядом. Минерва упорно старалась не отвлекаться от учёбы, выполняя задания и выслушивая объяснения учителя, изредка поёживалась от крика на бездельников, даже если это не было в её сторону. Но неважно, как она не старалась — в её голове был Эд. Они уже как 4 года знакомы, и их отношения всегда были чем-то неадекватным, но Мина очень дорожила этими отношениями, потому что только они могли хотя-бы немножко продвинуть её к правде. Однако, это не единственная причина. Ей просто нравился Масочник, он стал первым другом Мины, он… помогает ей, хоть и своими способами. Его резкое исчезновение заставило бы рыжую чувствовать себя очень неудобно. Она просто привязалась. Они ведь правда стали как друзья, но никто из них не говорил об этом, словно эти взаимоотношения — просто должное.Второй звонок. Она выходит из кабинета.
Ему тоже делали больно. Более того, им сделал больно один и тот же человек… Или даже не человек. Но Масочник продолжает «прятаться» от Мины, не желая рассказывать ей подробностей.«Я ведь не твой враг, я бы никогда не сделала тебе больно…» — с печалью думала Мина.
«Может быть, я и не твой враг вовсе», — размышлял Эд.
Очередной звонок.
«Обещал, что мы встретимся…»Звонок.
«Я не хочу…»Звонок.
— Я хочу видеть тебя, — прошептала девушка средь шума, глядя себе под ноги. Но никто не пришёл. Никто не слышал её зова. Она бежит через чёрный вход, и её заставляет вернуться в реальность только резко отдёрнувшая из-за угла рука, а потом и вовсе некто массивный, прижавший её к стене. Всё, что Мина могла — испуганно смотреть на этого парня. — Куда-то спешишь, красотка? Ты же Минерва, да? — спрашивал хитрый бас, наматывая прядку рыжих волос девушки на палец. Только не это. Ей нельзя опаздывать. — Отпусти меня… — негромко просит Мина. — Что? Повтори-ка ещё раз, мышка, — угрожающе склонился силуэт, который помутненный рассудок девушки даже не мог рассмотреть. — Она сказала, чтобы ты катился к чертовой матери, ублюдок хуев, — раздался угрожающий голос за спиной у парня, который вжимал рыжую в стенку. Едва тот успевает обернуться, как получает удар тупым предметом по голове, и тело без сознания рухнуло на землю. Минерва лишь обхватила голову руками, закрыв глаза и медленно скатившись спиной по стене, съёжилась, не понимая, что происходит. Ей становилось всё хуже и хуже. Она никак не может остановить это, но через боль заставляет себя взглянуть на того, кто спас её. И это был тот самый силуэт, который она хотела увидеть. Высокий, атлетичный. Чёрные волосы, спадающая челка, припыленная сирень глаз, аристократичная бледность. Смотрит на неё. — Эд… — тихо произносит Мина, поднявшись. Покачиваясь и едва передвигаясь, она идёт прямо на него, припадая к его груди, пока Масочник с тяжелым вздохом прижимает её к себе, потрепывая рыжие волосы со спокойной улыбкой. — Я рядом. Её сердце вмиг забилось снова. — Где ты был?.. — спрашивает девушка. — Неподалеку, — отмахнулся Эдвард, взглянув на лежащее тело позади девушки. — «Мудак». Рыжая вдруг опомнилась, окончательно прийдя в себя и едва не забыв про концерт, но теперь она не знает, успеет ли добежать, ведь здание находилось далеко от её школы. — Кто-то опаздывает, — усмехнулся Эд. — Принцессам не положено, хватайся, — он протягивает свою руку, за которую Мина тут же цепляется. И через мгновение они оказываются в зале. Масочник лишь легонько похлопывает девушку по плечу и подгоняет хлопком по спине, мол, «поторопись», и видит, как она спешно убегает в гримерку, а сам парень возвращается в зрительный зал, присаживаясь на место рядом с кем-то, кто явно нервничал. Правее него сидел некто выше Эда, и они были довольно схожи, только незнакомец обладал яркими розовыми глазами и немного иной укладкой волос. На первый взгляд они казались братьями, но это было лишь забавное совпадение, к тому же, Масочник никогда не носил перчаток и костюмов. Некоему такие классическиеЛезвие судеб навсегда останется им.
— Надеюсь, что моя магия ещё не растеряла своих сил! — весьма позитивно произнес некий, глуповато склонив голову и приложив палец к щеке с лучезарной улыбкой.Улыбайся даже тогда, когда тебе плохо. Вечная его мантра.
— А сейчас, на сцене для вас сыграет очаровательная Минерва Мерсер, прошу любить и жаловать! — воскликнул ведущий в микрофон, и через мгновенье свет в зале погас. Включился прожектор, направленный на рыжую девушку, которая выходила на сцену в своём очаровательном изумрудном платье в пол, а свет двигался прямо за ней. Она улыбнулась, кратко поклонилась, и её взгляд пал на незнакомца, сидящего возле Фостера. Мимолетно, но пал, и в голубых глазах в этот момент проскочила неуверенность, отчего уже Эд занервничал, но ухмыльнулся в ответ девушке, когда та обратила внимание и на него тоже. Её грация, движения — всё было великолепно. Минерва медленно устраивается за инструментом, оглаживая тонкими пальцами клавиши. Вздох. Она начинает играть первые нотки, но даже это звучит очаровательно. Зал слушает, не смея шуметь. Но кто-то лишь смотрит на личико юной исполнительницы, не отрывая глаз и чувствуя себя действительно ужасным существом. Как же хочется, иногда, повернуть время вспять, чтобы исправить все свои глупые ошибки. Когда она заканчивает свою чудную мелодию, его несуществующая душа вновь гаснет, но он срывается с места под аплодисменты зала, рванув к закулисью, чтобы поговорить с ней. Просто поговорить. Как незнакомцы. Услышать её чудный голос снова. А Фостер знал, что ничего не пройдет так идеально, как хотелось бы ему самому, поэтому дождался, пока Мина уйдет со сцены, и лишь после этого поднялся, пробравшись в закулисье и опираясь на стену. Его пристальный взгляд был сосредоточен на неком. Он осторожно подходит к рыжей, кладя руку в белоснежной перчатке на её хрупкое плечо, тем самым вынудив девушку остановиться и обернуться с мягкой улыбкой. Минерва была удивлена, но была готова к тому, что и у неё тоже обязательно будут фанаты, особо настырные в том числе. Поэтому она внимательно хлопала голубыми глазами, не отрывая взгляда с парня. — Миледи Минерва, я прав? — улыбаясь и держа за спиной букет, спросил он. — Д-да, всё верно, — слегка нервничала пианистка. — Вы сыграли великолепно! — сделал комплимент незнакомец. — Позвольте отблагодарить за ваш труд, — он протянул ей большой букет из совершенно разных цветов, отчего Мина ахнула, едва удерживая его. — О-ох, вам не стоило! Спасибо… — она, стесняясь, зарылась носом в букет, наслаждаясь запахом цветов. Но когда они столкнулись взглядами — рыжая почувствовала что-то, что пробрало её душу насквозь. Ниточка. Красная невидимая ниточка. Но она не может схватить её… Почему-то. — Прошу прощения, но Минерве уже пора, — с пассивной агрессией произнес Эд, встав между ними и заграждая собой девушку.Вот и причина.
— Да, конечно!.. Простите, — горько усмехнулся парень с розовыми глазами, напоследок улыбнувшисьСамое время прервать тишину.
— Я думала над тем, что ты сказал мне тогда, — начала рыжая, что мгновенно заставило Эдварда обернуться на неё. — Ты хочешь отомстить ему, да? — Ты не ошиблась, — тихо произнес парень. — Значит мы заодно, — решительно сказала девушка, заставив брюнета остановиться.Он не верит. По нему видно, что не верит. И верить не хочет.
Бывает ли такое, что такой человек добровольно согласится вновь отдаться в плен чужой игры? Нет, он не мог… поверить. Но он доверял этим голубым глазам. Была ли она той, кто может понять его боль и помочь? Эд никогда не просил психологической помощи и опоры, она ему не нужна. Он хотел отомстить. Он хотел дать знать, что такое боль от утрат, что такое боль, которую ты чувствуешь, будучи отвергнутым. И у него было всё. Масочник мог просто воспользоваться Миной, но он видит, что она просто хочет помочь. — Тогда почему ты не сказал мне сразу? — она не оборачивалась на союзника. — Если бы я не догадалась, ты бы продолжал… Ты бы воспользовался мной, да? — Мина медленно оборачивается, а уголки её губ расплылись в печальной улыбке. «Что, не воспользовался бы?» — корил себя даже сам Эд. — Ты куда более умна, чем кажешься… — Нет, просто я научилась читать людей, Фостер, — прервала его Минерва. — Всю жизнь мне только и делали, что пытались или лгали.Вздох.
— Твоя настырность предела не имеет, — тихо усмехнулся парень. — Если ты так хочешь, я дам тебе то, что могу, и ты получишь свою память, но только учти, что не я забрал её. Готова столкнуться с настоящим монстром лицом к лицу? — Готова. Я столкнусь. И я хочу отомстить не меньше твоего. — После всего? — Я делаю это не только ради тебя, Эд… — Одна ты не справишься. — А если справлюсь?А что, если она правда справится?
Нет.
Глупости.
Она нужна ему.
Его помощь нужна ей.
— Позволь мне помочь тебе, — искренне сказал Масочник. Он впервые говорит, что хочет помочь ей. И он намерен это сделать.Месть близка.