Ночь. Яркая луна и звёздное небо. Два силуэта на крыше.
***
Отныне они перепишут эту историю вместе.
Никто из них больше не должен страдать.
Безликий поймет, чем провинился.
Тот самый разговор был краток, но с тех самых пор отношения Минервы и Эдварда стали более крепкими, ведь теперь их связывала общая боль, ненависть и желание справедливости. Но эти отношения в той же меры были и странны, теперь всё было не так радужно и наивно. Мина уже догадалась обо всём. Давно. Выплеснуть это так резко — неясно, хорошее или плохое решение, но теперь они стали более серьёзны, и, может, искренни к друг-другу. Они оба знают, в чём дело. Минерва была задета и обижена тем, что если бы не её интуиция и хороший ум — сейчас бы она так и оставалась в неведении из-за Фостера, а тот бы продолжил свою идиотскую игру, в конце которой воспользовался бы Миной как какой-то глупой приманкой ради мести тому, кто испоганил его прошлое. И впрямь, какая разница, что он знал — у них одна участь. А Эд чувствовал себя виновато, впервые за всю жизнь. Сидя спиной к друг-другу, они смотрели на звёзды. — Если мне нет смысла скрывать больше, то, знаешь, ты оказалась у Мерсеров потому, что он просил, — холодно начал более низкий, чем обычно, голос Эда. — Радуйся, что он так любезничал с тобой и позаботился о твоём будущем. — А чему… чему мне радоваться? Эд, неужели он тащил меня полумёртвую до дома Мерсеров? Мне не кажется, что он сам разыскал эту семью, — прервала его рассуждения своими девушка. — Догадливая девчонка, — не зло усмехнулся Масочник. — Да, ты права, всё это оказалось на моих плечах. Ей оставалось только тяжело вздохнуть. И впрямь, если тот, о ком идёт речь — ДЕЙСТВИТЕЛЬНО монстр, сам бы он такое провернул с большим трудом. Эд же наоборот, вполне себе мог, ведь прятался за маской и даже без неё не был кем-то уродливым или напоминающим монстра, так что это было простым статусом и галочкой. — Но я боюсь. — Чего же? — Ошибиться?.. Повисло мёртвое молчание. Минерва действительно очень боялась ошибиться, в её голове был взрыв вселенского масштаба, и даже сейчас, согласившись перейти на сторону друга, она не знает, верно ли делает. Непривычно самостоятельно принимать подобные решения. В конце-концов, она отчётливо помнила тот силуэт кем-то хорошим. Помнила, что он подарил ей то, о чем она очень давно мечтала, похоже, жертвуя собой. Все вокруг жертвовали чем-то ради неё, и это пугало. Мина годами чувствует себя беспомощной, неумеющей проявить характер, банально сказать твёрдое «нет». Она не хочет быть обузой, ей хочется быть сильной девочкой. Помогать кому-то, жертвовать чем-то ради других, хоть раз ощутить то, что она сильна духом и физически, что она ничем не хуже других и может совершить свой рывок, который запомнит каждый. Она поверила чужим словам. И она готова бороться за одну сторону. Но ещё никто не знает, насколько это будет хорошо или плохо. Эдвард горел желанием отомстить и тянул ошейник, который душил всё ещё маленькую девочку, и ради того чтобы не умереть, ей приходилось слушаться. Мина не знает, делает ли это добровольно, или её действительно втягивают в это. Она ничего не знала. Даже саму себя. От того больнее и противнее смотреть в зеркало и утверждать, что она вообще способна хоть на что-нибудь, кроме как мешаться под ногами и говорить «я знаю», «я понимаю», а на самом деле жить с пустой головой.Больно.
Снова условия.
— Неважно. Я рядом, ладно? Не сбегу, — опомнился парень. Он берет её за руку, очень осторожно. — Раньше ты только и делал, что бегал, — упрекнула рыжая в шутку, намекая на то, как часто он пропадал. — Мне простительно. А ты ведь не такая жалкая, какой кажешься, — признается Масочник. — Я в тебя верю. Связаны одной судьбой, одной болью и желанием разобраться во всём, но на самом деле, в чём же была их истинная связь? В одном монстре, который повлиял на их жизнь, и им обоим казалось в какой-то мере, что это было плохим влиянием. Однако, Эдвард, глядя на наставника, научился тому, что нужно носить маски. Моральные. А позже и физические. Эта маска, что носит Фостер — его лицо. Лицо виновника этого чёртового торжества. Эд высмеивал эту театральность. Но он так и не научился понимать, что стоит за масками. Он никогда не был особо смышлёным, просто злым и возвышающимся. Эти качества никуда не пропали. Им всю жизнь играли и двигали эмоции, чего он даже не мог осознать. — Веришь? — удивлённо спросила Мина. — В меня верили все, но я никогда не могла оправдать их ожиданий… — Ты и не должна! — рассмеялся он. — Делай так, как душе угодно и оправдывай только свои ожидания. — Но во что же ты тогда веришь? — В то, что ты не поступишь глупо, а ты редко так делаешь, — бодро подметил Эд с ухмылкой. Мина обернулась на него с улыбкой. Он и правда верил в неё, но и не требовал чего-то. Поражало. Он и вправду совсем иной, чем кажется. Эд никогда бы не причинил боль Мине сейчас, тогда это случилось по его излишней высокомерности, но девушка косвенно научила его заботе, способность к которой он случайно в себе обнаружил, находясь рядом с рыжей. Масочник пообещал её оберегать тогда, и… похоже, он не собирается поступать иначе отныне.Теперь он правда хочет делать это.
Защищать. Заботиться. Быть рядом.
Она изменила его.
— Мы ведь расстанемся после того, как всё случится? — несколько печально спросила голубоглазая. Он на секунду задумался. — А должны? — в шутку удивился Эд. Конечно, он собирался идти по своему пути, как только это свершится, но он даже не был уверен в том, что станет делать после. В его глазах была только месть, месть, и ещё раз месть. Ничего больше. Он никогда не думал о том, что, если ничего не выйдет, или уж тем более о том, что он будет делать, если все получится. Но теперь Эд смотрит на Мину и понимает, что хотел бы снова почувствовать себя кем-то живым. А это получается только рядом с рыжей. Вот так странность. Она — вторая, к кому он привязался после того, кто его бросил. Уникальная. Теперь он понимает, что ублюдок, никогда не заслуживающий её, нашёл в ней. Мина — замечательный друг, даже если их дружба очень странная. — Я мог бы остаться с тобой, — пожимает плечами парень, словно сказав невзначай. — Тогда оставайся! — повеселела девушка, мгновенно пристроившись к Эду сбоку и схватив его за руку. Брюнет со вздохом потрепал рыжие волосы, покачивая головой. — Может быть, — неопределенно ответил сиреневоглазый. Он неприятно напрягся. Научился тому, что лучше не радоваться раньше времени. Пока дело не сделано — Эд не может быть уверен хоть в чем-нибудь, и будет очаровательно, если он не умрет. Кто знает, может, дойдет до перепалки вовсе не словесной, и кто-то очень сильно разозлится, увидев Мину в заложниках. И в сердце девушки начинает что-то неприятно трескаться.***
Холодный воздух, окутывающий её плечи. Раздумья. Одиночество.
Простит ли её хоть кто-нибудь, если она возьмёт и сделает это? Или наоборот, не сделает? Она причинит боль кому-то, кто ужасно поступил по отношению к Эду и к ней же, это довольно плохо, но с другой стороны, вдруг у него были свои причины на это? А если она не согласится — Эдвард возненавидит её. Он точно не захочет поговорить и разъяснить это. Ситуация складывалась плохо. Мине хоть как-нибудь надо было необходимо связаться с этим неким. Она очень боится оступиться, поступить не так, как стоило бы, сделать кому-то больно или ошибиться. Хотела бы она, чтобы всё было проще. Но почему-то, рядом с Масочником, Минерве кажется, что всё в порядке. Он защищает её, похоже, она уже давно перестала быть для него простой жертвой и спасением, ведь парень изменился. Совсем изменился. Порой, она не знает, чего ждать от него, и какой характер он выберет на этот день, но вне зависимости от этого, Мина была лояльна к нему. Особенно после того, как брюнет перестал скрываться. Всё это время он делал многие вещи ради неё, чего она почти не замечала, но она понимала, что… даже если Эд очень странный, он хороший друг, которым она дорожит. Нельзя оплошать. Нужно сделать это ради него.***
Масочнику не составило ни малейшей проблемы создать поддельные билеты на бал, даже если это было весьма сложно, и день X становился всё ближе. Фостер думал, что это случится лишь через два года, но сейчас он думает совсем и совсем иначе. Подвернулся идеальный момент и шанс, чтобы наконец-то отомстить, так какой глупец не воспользуется этим? Более того, Мину было совсем несложно настроить против Сплендора, мешало только то, что они связаны, и это могло сломать весь его план в любой момент. Оставалось лишь надеяться на удачу. — Не подведи… — его кулак сжался, а взгляд пал на пригласительные. В правую руку он взял свою маску, с отвращением осматривая детище магов. Фостер нервно постукивал пальцами второй руки по столу. Он ненавидел это. Маска напрочь блокировала его расстройство и психопатию, забираясь прямо в его мозг. Не давала и малейшего проходу эмоциям и чувствам, делая Эдварда не более, чем хладнокровной и лицемерной машиной. Даже если он был конченным, неадекватным мудлом — он считал это своей личностью. Но её отобрали. Сказали: «Носи маску, если не хочешь сделать хуже другим»… Да чёрт бы их побрал. Он любил людские страданья, он хотел делать плохо другим, а у него взяли и отобрали эту возможность, словно конфетку у малого ребёнка. Мрази. Он спихнул свою маску рядом с той, с кем ему в любом случае пришлось бы пробыть ещё очень долго, чтобы ПОЧУВСТВОВАТЬ. Ощутить себя хотя-бы отдалённым подобием человека. Но… Увы. Эд был не более, чем монстром, даже если неизвестно, каким. Чем-то он напоминал призрака своими способностями, чем-то… Театрала? Да, это лучшее описание. Мёртвый театрал. Театрал, Лезвие судеб, Масочник — всё это — его имена. Но ни одно из них не было «Эдвард Фостер», словно то стерлось отовсюду, будто бы и не существовало никогда. А кем был… Этот Эдвард? Маленький мальчик, озлобленный на весь мир. Родители от него отказались. Детдом. Место, где ему приходилось выживать, гранича со своим безумием, которое и спасло его. Детей пугало всё, что не было таким, как обычно. Вот и он был не таким — он был безумцем, его смех, то, как он орудовал ножом — все стали держаться подальше от него. Он никогда не заводил друзей. Всю жизнь его сопровождали мысли о том, что он отличался ото всех и ему нужно умереть, но его безумие перекрыло это, зарываясь в самые глубокие уголки его головы и всё больше сводя неокрепший разум с ума. Чем больше он думал, те хуже было, ведь то, о чем он думал, благодаря его сумасшествию, обращалось против других. Это не он был не таким, это окружающие — мрази, эгоисты и подлецы. Именно они и заслуживали смерти, а не сам Фостер. Он обещал себе, что рано или поздно, но перережет горло каждому, кто когда-то осмелился пойти против него. Это доставило бы ему самое величайшее удовольствие, которое он только мог испытать, но… Всё закончилось, когда алый брызнул из чьих-то тел всего лишь четырежды… Как жаль. Он мог убить и больше. Почему же Мина не была такой, как все люди? С чего он вдруг внезапно стал к ней хорошо относиться? Как же так вышло, что он захотел перерезать глотку за кого-то ещё? Эта милая рыжая девчонка боролась с ним, оказалась с той же судьбой, но не отвернулась. Почему эта… глупая девка решила, что может относиться к нему хорошо? Он же делал всё с точностью да наоборот, а теперь тянется, тянется, ниткой тянется за ней! Хочет помочь, хочет показать, что они могут быть счастливы, даже если он никогда не верил во что-то подобное, хочет быть рядом с ней! Защищать! Делать так, чтоб на её лице была улыбка, настоящая, искренняя… Он поклялся оберегать её, он никогда не даст её в обиду. Взял и солгал рыжей, хотел использовать её. Придурок. Если б не она — он никогда не узнал, что такое быть обычным человеком, что такое чувствовать… А он мечтал об этом, когда-то. Нельзя им быть порознь. Резко встав, он со вздохом забирает маску, пряча пригласительные в карман толстовки и выпрыгивая из окна заброшенного здания рядом с лесом, медленно направившись в сторону городка. На улице уже наступал рассвет, и лишь по этому Эд определял, когда пора идти к принцессе вновь, чтобы та не нахватала проблем на свою пятую точку, что Мина делала особо часто. Закурив дешманские сигареты, он всё также думал о рыжей. Ещё больше он боялся потерять её. Ещё сильнее — что их план не исполнится. Он осознает, что возможно придётся бежать, но она-то человек, и чтобы Эд мог применять на неё свои способности — нужно много концентрации и отсутствия паники. А он мог занервничать в любую секунду. Нельзя допустить это. Какие же люди хрупкие… Да и он тоже.***
Войдя в здание, он поспешил в обыденный класс девчонки, присев за ту же парту, где они всегда сидели… Но всё было не так гладко. Он обнаружил по всей парте надписи. Надписи, которые желали смерти именно Мерсер. Оскорбляли. Фостер почувствовал нарастающий гнев внутри себя. Никто и когда прежде настолько не пытался унизить её или задеть, но, неужели, поняв, что их попытки — идиотизм, они перешли к радикальности? — Какая мразь… — тихо, но слышно начал он. — СДЕЛАЛА ЭТО?! — его голос разошёлся эхом в головах всех, кто находился в классе, и ученики вмиг замолкли. Послышался женский смех. Эдвард резко повернул голову в сторону той, кто смеялся, посмотрев своими безумными, горящими сиренью глазами в её очи. Он тяжело дышал, сорвался с места, быстрыми шагами направившись к злорадствующей девушке, но путь Масочника оказался прегражден парнем. Очевидно, её «возлюбленным». Брюнета это ничуть не смутило и он со всей силы ударил в лицо тому, повалив. Он, получая удары, только сильнее бил жертву, и в конце-концов, Эд хватает его и ударяет головой об край парты, отчего у парня потекла струя крови по виску, а он, не успев даже что-то сделать, потерял сознание. Даже это не успокоило психа — он продолжал наносить по бессознательному телу удары, раздавался женский испуганный крик, кто-то пытался оттащить его — бесполезно, те тоже получали. Его накрывали воспоминания. Образ взрослого парня перекрывался маленьким, не особо сильным мальчишкой, который точно также вжимал кого-то в пол. И совсем точно также бил кого-то по роже. — НИКТО НЕ ИМЕЕТ ПРАВА ОПОРОЧИТЬ ЕЁ ЧЕСТЬ, ЕБАННЫЙ УБЛЮДОК! — кричал он во всю глотку, пока его всё же не оттянули, удерживая и ожидая, пока прибегут медики. — ТЫ, БЛЯТЬ, НЕ ЗНАЕШЬ, ЧЕРЕЗ ЧТО ОНА ПРОШЛА! ТЫ НИКТО, ПОНЯЛ? ТВАРЬ, НИКТО! СДОХНИ! В кабинет заходит она. Ошарашенная. Видящая парня на полу, истекающего кровью, какую-то одноклассницу, сидящую на коленях рядом с ним и судорожно пытающуюся сделать что-то, и Эда, которого держали и заламывали несколько парней, пока тот вырывался и кричал, как поехавший. Мина чувствовала себя как в тумане, не понимая, что происходит, но она тут же побежала к брюнету, растолкнув всех, кто держал его и помогая парню подняться. Минерва видела его безумные глаза, которые даже не смотрели на неё — только на девушку возле парня. Поняв, к чему это было, она мгновенно встала перед ним, взяв за подбородок и вынудив обратить на себя внимание. — Эд, очнись, придурок! Что ты натворил?! — не сдерживала себя испуганная голубоглазая, но строго глядящая на своего «телохранителя». — Они… Они… — тихо шептал он, из-за чего Эда и вовсе не было слышно на фоне происходящего шума сзади. Он изо всех сил пытался прийти в себя, но выходило не очень — слишком тяжела была пелена воспоминаний на его глазах, а сам он дрожал, бегая глазами по всему помещению и лишь изредка останавливаясь на рыжей. — Что, «они»?! — злилась она, уже осознавая тот факт, что Фостер влез в драку, тому нехило перепало, а его сопернику уж тем более. — Они оскорбили тебя! — резко выдал парень, вернувшись из мира иного. Она застыла в шоке. Он подрался. И подрался потому, что оскорбили не его, а именно ЕЁ? «Так, нужно уматывать отсюда, пока не стало ещё шумнее», — подумала Мина после недолгого ступора, оглянувшись, и грубо вцепившись в руку Эда, которого она поволокла напролом, через толпу людей, да ещё и бегом. Он бежал рядом с ней, не отрываясь не на шаг и глядя на Мину, которая приводила его в здравый рассудок, а чем больше — тем хуже. Эдвард начинал чувствовать боль, горящее лицо и кулаки, которые и вовсе кровоточили, видимо, он задел деревянную парту, когда бил. Вот идиотизм. Но он боролся. Придушил не бабу, так пацана избил, зато наглядно показал, что будет, если притронуться к Мине. Поторопившись к себе домой, она буквально вынесла парадную дверь школы, выбегая из неё, как будто там происходит едва ли не вооруженный теракт. Как можно быстрее добравшись до знакомого домика, она врывается в него, захлопывая дверь, отпуская руку парня и медленно скатываясь спиной по стенке. Невыносимо кололо в сердце, а голова совсем разрывалась от таких событий с самого утра. Ну как же так вышло, что она, просто существуя, заставила нахального лицемера в драку влезть, да ещё и за неё? Господи, а как ей влетит… Да её же родители убьют, она станет изгоем, всё, прощай, счастливая жизнь, лучше она и правда умрёт на этом проклятом балу! — Зачем? — спросила рыжая, не поднимая глаз на парня, который всю дорогу молчал, а сейчас стоял, опустив голову. — Зачем ты его избил?! — вскрикнула она. — ДА ПОТОМУ ЧТО НЕ ЗНАЮТ ОНИ, ЧЕРЕЗ ЧТО ТЫ ПРОШЛА! И НЕ ЗНАЮТ, КАКУЮ БОЛЬ ИСПЫТАЛА, С ЧЕМ СТОЛКНУЛАСЬ, И… И… ТВОЮ МАТЬ! ОНИ НЕ ИМЕЮТ ПРАВА ЖЕЛАТЬ ТЕБЕ СМЕРТИ! — разошёлся он вмиг. Мина испуганно вжалась в стену, глядя на Масочника удивлённо-голубыми глазами, и одновременно с тем, удивлением от того, что он так сильно выходит из себя, когда задевают такие темы. Да неужели… Господи, как же мало она знает о нём, да кто её вообще тянул вечно молчать и не интересоваться тем, кто был рядом всё это время? — Эд! Всё хорошо, просто успокойся, — вмиг встала рыжая, обессиленно подойдя к парню и положив руки на его плечи. — Они неправы, но какая разница? Мне же это никак не навредило бы! Он резко обернулся. — Ты добрейший на свете человек, так почему… Почему они делают это? — вновь успокоился брюнет. — Потому что это люди, Эд. Меня били родители только потому, что я мешала им своим существованием, — начала она говорить, сама того не осознавая, что напрямую вспоминала своё прошлое. — Я привыкла, ты же видишь, всё хорошо, — рыжая мягко улыбается ровно до того момента, как замечает, что с щёк парня стекало что-то. Он… плакал? — Меня выбросили по той же причине. Меня избивали из-за того, что я был выброшен, — совсем притих он, глядя убитыми глазами на девушку и чувствуя, как противно жгло всё от слёз. — Я… Мне захотелось убить их, как тех детей, когда они пожелали смерти тебе, — признался Эд. Она ни капли не сомневалась в том, что Эд был способен на убийство, но в раннем возрасте? Нет, она не осуждала. Мина понимала, что после такого бывает трудно остаться в здравом разуме, а на ребёнка это может повлиять очень сильно, доведя вплоть до безумия. Она считала актом высокомерия тот поступок, когда они впервые встретились, а это было… садизмом. Он радовался, когда причинял боль. — Я был счастлив, когда знал, что эти твари больше не смогут издеваться надо мной или над кем-то ещё… А потом… Мне понравились их страдания. Я сбрендил. Я стал монстром тогда, когда убил того мальчика… — Ты не монстр! — перебила рыжая. — Разве мы виноваты в том, что с нами так поступили? — она потянула свои руки к его лицу, смахивая слёзы с щёк Фостера и стоя на носочках. Но он не смог ответить. — Эй, всё в порядке, — окликнула она. — Спасибо, что защитил меня, — приулыбнулась девушка, аккуратно обняв Масочника и чувствуя, как он склонившись, прижимает её к себе поближе.***
Мина сидела на коленях перед парнем, сидящим на диване, который вздрагивал и шипел, когда она обрабатывала его раны и царапины на лице. Ему не очень-то и хорошо пришлось, влетело достаточно, чтоб голубоглазая попыхтела над этим. — Не дергайся, хуже будет, — пригрозила она строго. — Да не могу я! Ай! — снова дернулся парень, непривыкший обрабатывать свои раны. — Ещё немно-о-жко, — протянула она, бинтуя руки парня и наклеивая на царапины на лице пластыри. — Готово, мумия, — подшучивала Минерва, за что получила легкий подзатыльник, но не переставала смеяться. Взяв с Эда обещание, что отныне тот больше в драки не лезет и уж тем более людей не убивает, Мина завела его в свою комнату от греха подальше, хотя и родителей дома не было. Ненадолго выйдя и принеся две кружки с чаем и плитку молочного шоколада, она присела на край кровати рядом с парнем, отдав ему одну кружку, а шоколад положив на небольшой столик у кровати. — Итак, мистер «я поведу нас на самоубийство», как же мы будем осуществлять твой великолепный план?Воспоминания Минервы.
— Я так и не рассказал тебе о плане, верно? — задал вопрос Фостер, на что получил кивок. — Ты просто сыграешь роль моей заложницы. — Заложницы? Хм… Звучит легко, ведь мне действительно не очень хорошо с тобой… — намеренно задумчиво произнесла Мина, надеясь в шутку задеть Эда. И у неё получилось. Он раздраженно закатил глаза. Да, зовите это самой обычной дружбой. — Ладно-ладно, прости, — извинилась рыжая. — Но как ты себе представляешь нечто подобное? — О, поверь, это будет очень опасно, — ухмыльнулся парень. — Мы идём на престижный бал монстров. — Что?! — воскликнула девушка, глаза которой вмиг округлились до невозможных размеров. — Ты всё правильно расслышала! Мы идём на верную смерть, поэтому тебе лучше очень постараться! Он придумал этот план почти мгновенно, когда разузнал о маленькой девчушке, которую Сплендор так активно прятал от чужих глаз. Пожалуй, его братья до сих пор не знают о её существовании, и им не стоило бы, ведь за этим пойдут очень нехорошие последствия. А светский бал знати среди монстров означал, что, вероятнее всего, отец и мать этой четверки там точно будут присутствовать. Как никак, семья. Забавно будет опозорить старшего, когда он и так вышел самым «неудачным» из этого рода безликих.Настоящее время.
Минерва заметила, как у Эда аж глаза засияли от счастья, когда она спросила нечто подобное. Она долго думала над этим, и, сейчас, улыбаясь в лицо своему партнёру по несчастью, всё же выбрала. Она пойдёт и сделает это, чего бы ей это не стоило, потому что некий... Он ведь повлиял на её жизнь. Даже если она сложилась хорошо, факт остаётся фактом, но идёт мстить она вовсе не за себя, а за друга. Она никогда не поставит свои потребности выше потребностей дорогих ей людей, а Эд оберегал её чуть ли не с детства. Они провели вместе 4 года. Трудные, муторные, полные непонимания друг-друга, но им удалось сойтись в чем-то. Пускай это будет её платой за всё, что он делал. — Принцесса?.. — удивлённо переспросил он. — Да-да, послушай, я согласна, я определилась! Я пойду на это, — уверенно произнесла рыжая. — Ох, э-эм, — он замешкался, не ожидая от неё такого ответа. — У меня готовы поддельные пригласительные, бал состоится завтра утром. Нам нужно замаскироваться, и как можно лучше, чтобы никто ничего не понял. — Маскировка? Звучит интересно, предоставь это мне! — она показала палец вверх и кивнула, продолжая слушать. — Превосходно, а теперь... Он в некоторых деталях начал объяснять ей план, даже начертил небольшую карту, и они вместе решали, где будут в случае чего отходные пути, и каким образом всё будет происходить. Цель заключалась в том, чтобы сделать это событие масштабным. Им необходимо было отключить свет, буквально, с помощью магии. Далее быстро вбежать на сцену, активировать прожектор, направленный на сцену и произнести речь, которая перевернет всю жизнь одной персоны раз и навсегда. — Та-а-к, красноречие это по твоей части, но что ты собираешься сказать? — спрашивает Мина. — Предлагаю порепетировать, принцесса, — подмигнул Эд, подав ей руку и прижав её спиной к себе. — Замри. Он не ранит. — у её горла оказалась магическая проекция ножа после того, как Минерва застыла на месте.***
Закончив с небольшой репетицией, они оба сели друг напротив друга. Удивительно, но Масочнику даже удалось немного научить Мину театральному искусству, а той и вовсе понравилось, так что она отлично потрудилась, и если всё пройдёт также гладко на сцене бала — план свершится. Только Эда преследовали неприятные мысли, которые он отмахивал в сторонку, решив, что это просто нервы и глупая паранойя. — А твоя речь вышла очень даже хорошей! — Благодарю, принцесса~ — гордо замурлыкал парень, улыбнувшись. — Надеюсь, что мы не оплошаем, — слегка нервно вздохнула Мина. — Постараемся — так и будет.Осталось 22 часа.