И в твоих объятиях я найду убежище

Колени Дина трясутся, и он чуть ли не падает. Его пальцы дрожат, и ногти начинают царапать дверь в бесполезной попытке отпереть ее. Он слишком потрясен, чтобы обернуться, или, возможно, загипнотизирован горящим пристальным взглядом этого странного незнакомца. В момент оцепенения Дин полностью забывает, что мобильный телефон находится у него в кармане. Тем временем голый сталкер делает шаг к нему. - Не смей, мать твою! - рычит художник угрожающе. Он не ожидает, что голый парень будет слушать его, но, как ни странно, тот повинуется и не делает других шагов. - Как ты зашел в дом? - уверенность Дина растет, и он бросает темный взгляд на незнакомца. - Я могу войти в любое время, когда захочу, и ты не сможешь остановить меня. - Ерунда. Я хочу, чтобы ты катился к чертям отсюда. Полицейские снаружи, один, всего лишь один звонок прежде, чем они придут и утащат тебя обратно в участок, - Дин знает, что все это слабые попытки напугать, но все же он должен припугнуть этого человека со странностями. Голубые глаза изучают его на мгновение прежде, чем он заговорит: - Ты знаешь, что это не поможет, и даже если они зайдут в дом, они не смогут увидеть меня. Дин тяжело глотает, чувствуя, как знакомый пугающий холод обертывает свои руки вокруг его тела. - Почему? - ему удается промямлить. - Я могу стать невидимым в любое время, когда захочу, - говорит сталкер, склоняя голову набок. Нервный смех Дина больше походит на хныканье. - Неужели? Тогда, почему ты не стал невидимым, когда они арестовывали тебя? Голый парень прекращает смотреть на него, отводя взгляд на ковер. - Вы, люди, интересны. Я никогда не взаимодействовал с вами прежде, и мне было просто любопытно. Дин знает, что ситуация становится более неуклюжей с каждой секундой. Ему просто необходимо, чтобы все это закончилось раз и навсегда. Он отстраняется от двери и поднимает руки. - Слушай, я не знаю, кто ты, и мне наплевать. Возможно, ты - второй Дэвид Копперфильд со своими сумасшедшими штучками. Просто прекрати преследовать меня, ты понял? И какого черта ты голый? - Дин удивлен, что не заикался во время этой речи. Сталкер хмурится и смотрит вниз на себя, как будто это - первый раз, когда он заметил, что он голый. - Мы не нуждаемся в одежде, - он отвечает кратко. - Мы? - Дин приподнимает бровь. - Кто "мы"? - Ангелы. Нам не нужна одежда. Опа, возможно, у этого парня расстройство психики? Что, если он действительно знает один или два фокуса и использует их, чтобы испугать людей? Что, если он так и сделал в полицейском участке, заставляя их полагать, что он исчез? Да-да, именно так все и было. Но ангелы? Да, конечно! Дин откашливается и пытается казаться максимально дружелюбным. – Слушай, как тебя зовут еще раз? - Кастиэль, - звучит голос как из могилы. - Итак, Кас... - Дин резко останавливается, понимая, что он только что дал прозвище сталкеру, но все же решает продолжить свою речь. - Ангелы не существуют. Это - просто хорошая сказка для детей, чтобы они хорошо спали по ночам. Я никогда не видел ангела в своей жизни или чувствовал, что они присматривают за мной, так что все это нереально, – Дин терпеливо смотрит на парня, в попытке выяснить его мысли. Кастиэль закрывает глаза и затем улыбается. – То есть, ты говоришь мне, что я не существую, Дин? Художник раздраженно стонет. Проклятие! Как же ему надоела вся эта фигня. - Ты не ангел, черт тебя побери! – вопит он. Глаза Кастиэля моментально открываются, и он поворачивает голову к Дину. - Ты хочешь, чтобы я доказал тебе? - его голос холодный и острый. - Прекрасно. Докажи! И когда ты потерпишь неудачу, а я вполне уверен, что все так и будет, ты уберешься из моего дома нафиг и никогда не вернешься! - Дин рявкает на него неистово. Последние слова еще не договорены, когда что-то невообразимое начинает происходить. Целый дом начинает дрожать. Старые деревянные стены скрипят и стонут; лампочка взрывается, посылая осколки вокруг; зеркало, окна и керамические статуи разрушаются с ужасающей скоростью, и Дин должен прикрыть голову, чтобы избежать серьезных травм. Кажется, что четыре всадника Апокалипсиса мчатся через его дом, и воющий ветер сопровождает их. "Где же полицейские? Неужели они не видят все это дерьмо?" - думает потрясенно Дин, в то время как он смотрит на окно, которое взорвалось несколько секунд назад. Кастиэль, кажется, читает его мысли и отвечает: - Они спят в автомобиле и не проснутся до утра. Никто не может услышать шум из твоего дома. Я принял необходимые меры. Уличные лампы и полная луна обеспечивают достаточный свет, и Дин видит, что Кастиэль стоит в эпицентре этого внезапного шторма в его доме, не двигаясь или даже вздрагивая. Он выглядит мирным и так или иначе довольным. В следующие секунды он вытягивает руки вдоль своего тела, и Дин может поклясться именем Бога, что видит, как огромные крылья раскрываются за спиной Кастиэля. Дин находится на краю обморока. Он видел эти крылья прежде. Конечно, он видел их в своем кошмаре. Тем временем крылья Кастиэля расширяются и достигают потолка. Кончики крыльев протыкают его, и пластырь начинает падать. - Этого достаточно, или я должен показать тебе больше? - голос Кастиэля сильнее, чем вой ветра. Дин медленно сползает на пол. Он слышит, как кровь стучит в висках. Так выходит, это - конец? От смерти не убежишь, невозможно. - Останови все это, пожалуйста. Достаточно, - Дин не узнает свой собственный голос. Немедленно все сверхъестественные действия прекращаются. Крылья Кастиэля медленно опускаются и укладываются за его спиной. Тяжелая книга под названием Мифологический Лексикон с глухим стуком, как остаток от хаотических событий, падает перед Дином на ковер. Художник переводит взгляд с книги на Кастиэля, который стоит неподвижно, как мраморная статуя. Дин мигает раз, два раза, и начинает смеяться. Его смех отчаянный и истеричный. Он похож на сумасшедшего в его предсмертный час. - Почему ты смеешься? - Кастиэль смотрит на него растерянно. - Да потому что меня хочет прикончить птица-мутант, - отвечает Дин, затаив дыхание и вытирая слезы, которые выскользнули во время его припадка истерики. - Я похож на птицу? - Дин ловит небольшое количество негодование в его голосе. О, это уже забавно. Если он и так мертвец, почему бы не умереть, как мужик? И Дин вызывает свою браваду, решая действовать, как полный придурок. - Да. Ты похож на уродливую, тупую и ебанутую птицу. Возможно, на ворону? Черт, да, почему бы нет? Ну же, взмахни крыльями и каркай, как эта проклятая птица! Или, возможно, тебе хочется пролететь и насрать мне на голову? - спокойный тон Дина превращается в вопли. Этого достаточно, чтобы вырвать Кастиэля из оцепенения, и в мгновение ока он вторгается в личное пространство Дина. Дин видит гром и молнию, вспыхивающую позади глаз Кастиэля, ветра бездны, вращающиеся в вихре, и его тело содрогается в конвульсиях, когда холодные изящные пальцы жнеца хватают его за горло, поднимая в воздух. Дин делает задыхающиеся звуки, когда воздух прекращает входить в его легкие. Единственная вещь, которую он видит, это голубое забвение перед ним. - Ты должен проявить ко мне уважение! - рычит Кастиэль, не ослабевая хватку на горле художника. Глаза Дина закатываются, и он еле находит силы, чтобы пробормотать: - Убей же, давай. Внезапно Кастиэль ослабляет хватку на его горле, и Дин сваливается на пол. Быстрые и судорожные вдохи жгут его легкие, и у него начинается сильный приступ кашля. Наконец он поднимает голову, чтобы посмотреть на Кастиэля, который изучает его с непреклонным выражением. - Почему ты остановился, сукин сын? - Дин брюзжит на него. – Или хочешь замучить меня прежде, чем возьмешь мою душу? Ты садистский кусок дерьма! Чего же ты ждешь, прикончи меня! - У тебя незаконченное дело, - говорит Кастиэль монотонно. Дин потирает горло, кашель наконец-то останавливается. Незаконченное дело? О чем он говорит? Перегретый ум художника не сразу понимает значение этих слов. - О чем ты говоришь? - голос Дина хриплый. Кастиэль поворачивается спиной к художнику. Он делает несколько шагов к стене и останавливается без оборачивания. Дин стоит на коленях, его левая рука прижата к полу, в то время как правой рукой он пытается унять боль вокруг шеи, оставленную хваткой Кастиэля. Как только Кастиэль начинает идти к стене, Дин прекращает движения и просто смотрит. Крылья. Они великолепны и пугающи в одно и то же время. Дин не знает, есть ли определенное слово, которое может описать, насколько темные они. Поезд его мыслей сходит с рельсов, когда Кастиэль реагирует. Он указывает на картину на стене. - Ты обещал кому-то картину. Дин чувствует, что кто-то нажал на тормоз в его уме. Проклятие! Картина для Кроули. Как он мог забыть? - Да, я должен нарисовать картину для клиента. Он уже заплатил мне денег, и я.... я не могу подвести его, - Дин знает, что это кажется сумасшедшим, потому что жнецам начхать на оправдания и жалкие причины, чтобы спасти свою никчемную жизнь. Кастиэль оборачивается, и его крылья немного дергаются. - Когда ты должен вручить картину? - его голос спокоен. Дин быстро вычисляет в уме. Вечеринка Кроули седьмого июня, таким образом, остаются одиннадцать дней, а он ничего вообще не делал. - Через одиннадцать дней, - Дин бормочет тихо. И затем Кастиэль делает что-то невероятное. Он сам не уверен в причине. Но тянущее ощущение на благодати убеждает его сказать следующие слова. - У тебя одиннадцать дней. Затем я возьму твою душу. Дин открывает и закрывает рот, как рыба, выброшенная из океана. Он не уверен, что, черт возьми, только что произошло, или как, но он знает, что у него есть еще одиннадцать дней. - Гм… Ладно, я предполагаю, что ты вернешься через одиннадцать дней? - он спрашивает слабо. Кастиэль прекращает вытаскивать кусочки пластыря из волос и медленно качает головой. - Нет, Дин. Я остаюсь с тобой. С этими словами он садится на диван, держа спину совершенно прямо. Его руки покоятся на коленях, в то время как его огромные крылья за спиной трепещут, пытаясь найти самое удобное положение.