За задней партой

На другой день, как следует обдумав разговор с Чанёлем, я решила прислушаться к его словам и помириться с Бэком. Проблема была в том, что на первый урок парень не пришёл, а подходить к самодовольному Чонину, чтобы поинтересоваться, где пропадает его брат, совершенно не хотелось. Промаявшись ещё с час, я всё же вытащила из кармана пиджака мобильник и долго набирала и стирала сообщение, с трудом находя нужные слова. В итоге ограничилась: «Глупый Бэк, где тебя носит? Я скучаю». Закусив от напряжения губу, отправила сообщение и уткнулась лбом в прохладную поверхность парты. Ответа не было очень долго — я уже извелась вся, пока ежесекундно посматривала на экран, где кроме значка часов ничего нового не появлялось. Чего только не передумала — и что Бэкхён не хочет мириться; или, может, у него нет денег на телефоне; или он не слышал звука входящего сообщения. Уже надумала подойти на перемене к Чонину, как мобильник завибрировал, а на дисплее высветилось имя друга. Не долго думая, сползла под парту, подальше от испытующего взгляда Кёнсу, и прижала трубку к уху. — Да? — едва слышно шепнула я, для надёжности ещё и ладошку ко рту прижав. — Давай встретимся после уроков, — донёсся до меня подавленный голос Бэка. — Давай, — легко согласилась я, но тут же одумалась. — Прости, не получится! Меня мама забирает, я же теперь под домашним арестом. — Я тоже, но сбежал, — фыркнул Бэкхён. — Впрочем, не хочу доставлять тебе ещё больших проблем. — Стой! — почувствовав, что парень хочет отключиться, пискнула я. — Встретимся на заднем дворе через полчаса! — Хорошо. — Даже по голосу я смогла определить, что парень улыбнулся. Не дожидаясь последнего урока, я быстренько собрала вещи в сумку и, вместе с толпой остальных учеников, вышла на перемене на улицу. По площадке грозным вороном кружил физрук и не сводил с меня настороженного взгляда. Надо бы подальше от него держаться, а то вчера в спортзале мы так и не убрались, а за это вполне можно схлопотать увеличение срока наказания. Сделав вид, что увлечена содержимым учебника физики, я уселась на одну из свободных скамеечек и так и просидела там до самого звонка. Когда же ученики направились обратно к зданию школы, я незаметно шмыгнула за угол здания и по стеночке добралась до заднего двора. Беспомощно оглядевшись, поискала взглядом Бэка, но того нигде не было видно. — Неужели обманул? — прошипела я, тут же взвизгнув, когда на мои плечи опустились чьи-то ладони. — Да тише ты! — услышала я знакомый смешок и обернулась. Позади меня стоял и широко улыбался довольный Бэкхён. Впервые за долгое время я видела его без формы, и тот час пришла к выводу, что в повседневной одежде он намного симпатичнее. Ему шли и узкие джинсы с дырками на коленках, и не по фигуре большая серая толстовка, и ярко-красные конверсы, зашнурованные каким-то хитрым способом. — Привет, — улыбнулась я и, не удержавшись, разворошила без того растрёпанные волосы парнишки. — Смываемся отсюда! — заговорщицки шепнул Бэк, потянув меня за собой. То и дело оглядываясь, мы добежали до высокой ограды, увитой плющом, и остановились, чтобы перевести дух. Сквозь частые прутья была видна тихая улочка, по которой лишь изредка проезжали автомобили. На металлических воротах висел замок, а это значило, что пробраться за пределы школы законным путём явно получится. — Как ты сюда попал? — на всякий случай уточнила я. — Перелез через забор, — пожал плечами парень. — Я не полезу! — тут же вспыхнула я, одёрнув и без того короткую юбку. Проследив за моим движением, Бэкхён не сдержал смешка и страдальчески закатил глаза. — Обещаю, что не буду заглядывать, куда не следует! — он скрестил пальчики, а я едва сдержалась, чтобы не отвесить ему затрещину. — Давай, я подсажу. — Дурацкая форма! — прошипела я, застёгивая на молнию утеплённую толстовку. Оставив сумку Бэку, я зачем-то поплевала на ладони и тихо ойкнула, когда он, схватив меня за талию, легко подкинул вверх. Вцепившись в прутья, я с трудом перекинула через них ногу и, повисев в таком состоянии ещё немного, мешком рухнула на тротуар по ту сторону забора. Бэкхён показал мне большой палец и осторожно перебросил сумку, после чего сам перемахнул через высокое препятствие. — Не ушиблась? — поинтересовался он, протягивая мне руку. — Нет, но колготки порвала, — констатировала я. — У тебя такие милые белые трусики, — неожиданно выдал парень, коротко простонав, когда моя сумка со всей дури опустилась ему на голову. — Эй, вы чего делаете? — Одновременно повернув головы, мы заметили решительно настроенного Ифаня, шагающего в нашу сторону. — Бежим! — очнулся первым Бэк и, схватив за ладошку, потащил за собой. Пока мы мчались по узким тротуарам и перебегали широкие дороги под гудение машин; пока толкали прохожих, в попытке удрать незамеченными; пока ветер свистел у нас в ушах — я чувствовала, что ко мне возвращается казавшееся без возврата утраченным чувство счастья. Именно сейчас я любила жизнь и она перестала казаться мне тусклой, серой и неинтересной. Пока в моей ладони была рука Бэкхёна, пока он улыбался и что-то хрипло кричал в ответ на оскорбления высунувшихся по пояс водителей, я знала, что чувство одиночества не побеспокоит меня. — Кажется, погони нет! — опустившись на ступеньки какого-то магазина, выдохнул Бэк. — Да неужели! — я уселась рядом и сама не заметила, как моя голова уютно устроилась на плече парня. — Ничего ты наглая, — довольно фыркнул он, боясь пошевелиться. — А я хотел забежать, купить чего-нибудь попить. — Потом забежишь. — Для верности, я взяла его за руку и устало зажмурилась. Сердце стучало где-то в районе горла — то ли от бега, то ли от осознания, что мне влетит от мамы, когда она узнает о моём побеге из школы. Хотя в подростковом бунтарстве была и своя прелесть, от которой так приятно щемило в груди. В конце концов, лет через пятнадцать будет просто глупо устраивать столь безумные выходки. — А мне мама нового репетитора нашла, и мы должны были сегодня заниматься, — рассмеялась я, представив, как вытянется лицо родителей. — Кто такой? — теребя яркий браслет на запястье, спросил Бэк. — Такая — тётенька, — поправила его я. — Всё лучше Чонина, — улыбнулся парень. — И я думаю, что мыть полы в спортзале нам придётся до конца года. — Это точно, — рассмеялась я, отрывая голову от тёплого плеча. Всё же прикупив в магазине бутылку лимонада, мы щедро распили её на двоих и отправились гулять. Теперь уже ни от кого не убегая, заглядывали в маленькие уютные магазинчики и подолгу перебирали разные безделушки. Кормили голубей купленной у входа в парк булочкой, а потом с визгами пытались их поймать. Фотографировали друг друга на камеру Бэкиного телефона, так как мой благоразумно был отключён; даже посидели в песочнице с плачущим малышом, пока его нерадивый папаша носился в поисках лотка с мороженым. Когда уже начало темнеть, мы спустились к самой реке и уселись прямо на траву. Набрав полную ладошку камушков, я изредка кидала их в воду, а Бэкхён меланхолично кусал зажатый в зубах стебелёк, разглядывая высоченный мост сбоку от нас, на котором медленно зажигались огни, а отдалённый шум машин напоминал о том, что мы не одни на всём свете. Вдалеке, на другом берегу, грозно высились многоэтажные офисные здания, в которых наверняка сейчас кипела жизнь. Яркие огромные вывески на них синхронно мелькали, а я, как ни старалась, так и не смогла разобрать ни одного названия. — Почему ты не пришёл в школу? — неожиданно даже для самой себя, спросила я. — Потому что меня тоже посадили под домашний арест, — невесело усмехнулся Бэк. — А почему тогда тебе никто не звонит? — удивилась я, одновременно представив, сколько звонков, должно быть, поступило на мой номер. — Потому что любимый папочка наверняка придумал тысячу изощрённых наказаний для меня, — ядовито пропел парень. — Бэк... — Я осторожно коснулась плеча друга и невольно сжалась, когда он перевёл на меня блестящие в сумерках глаза. — Почему вы с Чонином так не любите друг друга? Что происходит у вас в семье? Расскажи, пожалуйста. И нет, это было не любопытство. Просто хотелось хоть немного разогнать эту бесконечную печаль в глазах Бэкхёна, постараться понять его и, возможно, помочь. — Мы с ним не родные братья, сводные, — нехотя ответил парень. — Моя мама познакомилась с его отцом, когда мне было десять лет. Когда они решили жить вместе, я остался вместе с бабушкой, так как в новой семье места для меня не нашлось. Но через два года бабули не стало и мне пришлось перебраться в семью Ким. Если бы ты знала, как моя мама любит Чонина и насколько равнодушна ко мне. Иногда кажется, что она специально относится ко мне так холодно, чтобы ни Чонин, ни его папаша не догадались, что я могу быть для неё дороже их. Бабушка рассказывала, что я родился по ошибке. Маме было шестнадцать, когда она забеременела, делать аборт было поздно, будущий папаша скрылся в неизвестном направлении, а я стал жирным крестом на личной жизни родительницы. Знаешь, А Сон, я как Золушка в мужском варианте. Я сидела неподвижно и смотрела на очаровательный профиль Бэкхёна, не в силах поверить, что его может настолько сильно ненавидеть собственная мать. В это с трудом верилось — хотелось думать, что это очередная неудачная шутка Бэка. — Что бы ни случилось, я всегда виноват. Чонин с самого детства подставлял меня, и верили ему, а не мне. Однажды это осточертело, и я стал действительно отвратительно себя вести. Я, наверное, школы четыре сменил за последний год. Поэтому предки и решили упечь меня в один класс с дорогим братцем, чтобы тот приглядывал за мной, не позволяя и дальше позорить славную фамилию их семьи, а ему ничего заранее не сказали. Ох же он тогда истерику закатил, только слёзы не лил, как последняя девчонка, — Бэк усмехнулся и повернулся ко мне. — Не веришь? — Верю. Просто не думаю, что члены твоей семьи на самом деле такие изверги. Может, ты драматизируешь? — осторожно заметила я. Кажется, парня это совершенно не задело. Пожав плечами, он вжикнул молнией на толстовке и стянул ту с себя. Подцепив края футболки, задрал её и повернулся ко мне спиной. Придвинувшись чуть ближе, я невольно округлила глаза — на коже, тут и там, виднелись крохотные шрамы. — Чонин тогда специально разбил окно в моей комнате и побежал жаловаться родителям. Дело было ранним утром, я вскочил с кровати и бросился за ним. Мы подрались, и он швырнул меня на стекляшки, а так как я был без футболки, то видишь к чему это привело. — Бэк опустил футболку и вновь посмотрел на меня. — Но мы тогда были маленькие, так что я не держу на него зла. А вот это его папаша приложил меня ремнём и рассёк кожу. На этот раз мне продемонстрировали шрам на предплечье — грубый и страшный. Явно осознав, что переборщил с откровениями, Бэкхён закрыл глаза и рухнул на траву. Футболка случайно задралась, и моему взгляду открылась ещё более шокирующая картина. — А это что? — Я коснулась пальцем тёмно-синей гематомы на животе, и парень невольно вздрогнул, распахнув ресницы. — Это отчим приложил меня за мою последнюю выходку с Чонином, — отмахнулся он. — А Сон? — Что? — спросила я, заботливо накинув сброшенную толстовку на худое тельце Бэка. — Ты не считаешь меня слабаком за то, что всё рассказал тебе? Я не хотел жаловаться или что-то в этом роде… — Всё в порядке, — прервала я парня и легла рядом. Мы устроились на траве и смотрели в бездонное синее небо с едва заметными каплями звёзд. Это небо одно на всех, и конкретно эту яркую звёздочку наверняка можно увидеть из любой точки мира, а в космосе уж тем более. Кто знает, может Чанёль сейчас тоже смотрит на небо и вспоминает меня? Почему он не звезда, которую я могла видеть везде, где бы ни находилась? И даже осознание того, что не смогу к нему прикоснуться, не было бы столь мучительным. — А Сон, а давай сбежим? Мир ведь такой большой, — шепнул Бэк, неслышно повернувшись ко мне. В его глазах сверкали слёзы — так же, как в моих. А ещё в них отражалась я — такая же потерянная и сломанная. — Давай, главное вместе, — согласно кивнула я, прижавшись к нему ближе. Сегодня был вечер откровений, слёз и всё понимающих звёзд над головой.