***
Занзас не сразу поняла, что мертва. После того, как тело вспыхнуло ослепляющей болью, она точно отключилась на какое-то время, а придя в себя, с удивлением поняла, что ей совершенно не больно, и нет никакого дискомфорта от того, что долго лежала на земле. Странно, конечно, но Занзас не предала этому значения, спокойно поднялась и неспешно направилась из подворотни, куда затащили несколько парней. Ей повезло — они даже не пытались её изнасиловать, лишь избили и оставили на холодной земле. “Наверное, предупреждение,” — подумала тогда Занзас. Осознала она значительно позже, когда не смогла коснуться телефона, чтобы позвонить Скуало и сказать, что их встреча состоится позже назначенного. Только вот пальцы проскользнули мимо, так и не коснувшись. Раз. Второй. На третий Занзас разозлилась, попыталась смести неподдающийся аппарат со столика, но рука снова прошла насквозь, не встретив никакого препятствия. Вот тогда Занзас поняла — мертва. Она приняла это на удивление спокойно, словно подсознательно уже знала. Внутри кипели только жажда мести и сожаление, которое не раз крутилось в голове, пока ее били: не сказала Скуало, что влюбилась в нее. Просто не хотела признавать даже в мыслях. А теперь уже поздно, и Скуало никогда больше не услышит от нее ни единого звука, сколько бы Занзас ни кричала. Скуало этот вечер проводила в заранее оговоренном месте — снятом номере мотеля. Встреча должна была получится в интимной обстановке, но Скуало тогда была совершенно одна. Она не знала о том, что случилось недалеко в подворотне. Она не могла и догадываться, что любимую решатся убить, пусть как приёмную, но единственную дочь и наследницу Вонголы. Занзас отправилась к Супербиа сразу же. Пыталась привлечь внимание, коснуться аристократки или же столкнуть хоть какую-то вещь со стола и полок. Приподнять полог кровати, разбросать листы со стола. Хотя бы чуть шевельнуть длинные пряди волос… Это казалось таким необходимым — показать, что она жива, что рядом. 𝕭𝖊𝖈𝖆𝖚𝖘𝖊 𝖎𝖙 𝖜𝖆𝖘 𝖑𝖔𝖛𝖊 Любовь, о которой Занзас и подумать не могла, пока была жива. Так глупо — осознать свои чувства, когда ничего изменить уже нельзя. Они так и не смогли вместе сбежать от грядущего. Для Скуало побегом из реального мира стала спиритическая доска с бегунком из слоновой кости. Они с Занзас почти не говорили о личной жизни Супербиа и о том, что её фамилия вскоре должна смениться. Они предпочитали молчать на этот счёт, а все разговоры крутились лишь о желанной мести обидчикам, посмевшим украсть самое драгоценное, что было у них обоих — друг друга. Скуало жалеет, что ничего не смогла успеть и что не была рядом, чтобы спасти или помочь. Зато девушка до последнего оттягивала свадьбу, пока терпение семьи не начало лопаться — слишком много оговорённостей, которые так и не были выполнены. Холодная улыбка Скуало и окончательная дата, ставшая приговором, но не для самой Супербиа — слишком много планов на тот день, чтобы свести всё к краху. Её длинные пальцы, укутанные в атлас белоснежных перчаток, сжались в кулак, потому что последним и главным убийцей был стоящий рядом человек, носящий статус жениха. Бесполезный жестокий брак, но Скуало чувствует, как Занзас ухмыляется придуманному плану, и этот факт единственный, заставляющий её дышать, а сердце биться. — Мы решили провести первую ночь в отеле Гранд Пике, — раскрывает частичку задуманного. *** Занзас следует за Скуало. Идет рядом, словно чертова невидимая подружка невесты. Хочется сказать, какая Скуало красивая в этом расшитом серебром платье. Словно сошедшая со страниц сказок. Холодная, отстраненная, белоснежная… и для Занзас бесконечно далекая, недосягаемая. — Тебе идет это платье, — усмехается Занзас, прекрасно осознавая, что ее не услышат. Она идет вместе со Скуало до самого алтаря. Незримая, неощутимая, но ее это не волнует. Она не собирается оставлять Скуало наедине с тем, кто ее убил, даже если вмешаться никак не удастся. Глава семьи Супербиа вместе с женой в самом первом ряду — Занзас замечает их сразу, кидает полный ненависти взгляд. О, она знает, что это они подстроили ее смерть. Знает, что старшие Супербиа всегда были против дружбы их единственной наследницы и приемной дочери Вонголы. А поняв, что девушки не собираются прекращать общение, старики решили избавиться от "помехи". Занзас останавливается за спиной Скуало, хмурится, глядя на того, кто стоял во главе той группы людей, что убили её. Имей она плоть, сама бы, прямо сейчас, проломила голову женишка. Сделала бы все, чтобы Скуало не вышла за него замуж. Но сейчас не может даже коснуться, вынужденная молча смотреть, сгорая изнутри от ненависти, ревности и зависти, потому что этот ублюдок может прикоснуться к Скуало, практически имеет на это право, а Занзас нет. Супербиа и сама не рада быть главной частью всеобщего веселья и самой причиной этого — становиться женщиной человека, разрушившего её жизнь, совершенно не хотелось. Тем не менее, в строю держала мысль о продолжении, равносильной мести за худшее из возможных преступлений. Скуало скалится под полупрозрачной белоснежной тканью фаты, а после отстранённо улыбается, стараясь не выдавать их с призраком общие тайны. Девушка не позволяет себя касаться жениху и во время свадьбы, всё также продолжая делать вид обеспокоенной невесты, улыбаясь и делая нарочито взволнованный вид. Вряд ли кто-то мог предположить, что за спиной супружеской пары стоит самый настоящий призрак — единственное, чему Скуало была действительно рада в этот момент. Пусть и таким способом, но Занзас была рядом у алтаря. Никто не смог бы увидеть этого, а сама невеста ощутить, но призрачная рука все равно поднялась, огладила воздух возле белой напудренной щеки Супербиа. — Жаль, что не я с тобой у алтаря, а этот мусор, — усмехнулась Занзас. Провела пальцами по губам, но так и не смогла ощутить ни теплого дыхания, ни сухой шершавой кожи. — Я буду рядом, даже если ты не видишь. Ты моя, даже если не коснусь. Супербиа, а теперь госпожа Пеларатти с натянутой улыбкой разделила с женихом стол, первый танец, а теперь и постель. Как и оговаривалось, их совместная первая ночь должна была произойти в отеле Гранд Пике, почти возле того самого мотеля, где ровно год назад Скуало была вынуждена безуспешно прождать свою любовь до утра, а потом разносить с криками то место в попытке не разреветься. Она позволяет с себя опрокинуть фату, с трудом сдерживается, когда на плечи тяжело ложатся чужие потные ладони и невольно вздрагивает от отвратительного шепота на ухо. Скуало шумно выдыхает, сжимает пальцы в кулак и ощущает, как ногу хладит сталь ножа, тщательно прикреплённого к повязке под кринолином юбки. Через тонкую ткань не самой пышной юбки вполне можно было прощупать оружие, о котором нынешний муж и будущий труп ещё не догадывается. А ещё там была вполне удобная прорезь, сделанная под карман. Скуало ни о чём лишнем не думает, когда раскладывает взятую спиритическую доску с собой на полу и через ткань окровавленных перчаток держит бегунок. В нос вбивается запах крови, не вызывающий отвращение — за всё время привыкнуть удалось довольно быстро. Девушка чуть подрагивает и шепчет: — Занзас, ты здесь? Занзас смотрит на запачканные в грязной крови белые перчатки с презрением и недовольством. Ей бы хотелось сейчас снять испачкавшуюся ткань с пальцев Скуало; хотелось бы забрать аристократку и уехать куда-нибудь далеко, где не будет этих идиотских интриг, отбирающих жизни. Супербиа вновь ощущает знакомый и приятный холодок, принадлежащий Занзас, улыбается и внимательно всматривается в порядок букв, запоминая. “[̲̅Т̲̅] [̲̅е̲̅] [̲̅б̲̅] [̲̅е̲̅] [̲̅н̲̅] [̲̅у̲̅] [̲̅ж̲̅] [̲̅н̲̅] [̲̅о̲̅] [̲̅у̲̅] [̲̅х̲̅] [̲̅о̲̅] [̲̅д̲̅] [̲̅и̲̅] [̲̅т̲̅] [̲̅ь̲̅].” Занзас поджимает губы от напряжения. Её тело словно мерцает от волнения — то обретает цвет, то вновь становится почти прозрачным. Хочется уберечь Скуало от её же родителей, спрятать от правосудия и ответной мести. По счастью, Занзас удалось ещё при жизни подготовить всё к их побегу. Пачка денег, поддельные паспорта, билеты на самолет и ключи от небольшого коттеджа в Германии. Занзас так хотела привезти Скуало туда, жить вместе с ней. Это так и останется лишь мечтами… “[̲̅Н̲̅] [̲̅а̲̅] [̲̅з̲̅] [̲̅а̲̅] [̲̅б̲̅] [̲̅ᴘ̲̅] [̲̅о̲̅] [̲̅ш̲̅] [̲̅е̲̅] [̲̅н̲̅] [̲̅н̲̅] [̲̅о̲̅] [̲̅й̲̅] [̲̅з̲̅] [̲̅а̲̅] [̲̅п̲̅] [̲̅ᴘ̲̅] [̲̅а̲̅] [̲̅в̲̅] [̲̅к̲̅] [̲̅е̲̅] [̲̅8̲̅] [̲̅7̲̅] [̲̅ш̲̅] [̲̅о̲̅] [̲̅с̲̅] [̲̅с̲̅] [̲̅е̲̅] [̲̅з̲̅] [̲̅а̲̅] [̲̅к̲̅] [̲̅а̲̅] [̲̅с̲̅] [̲̅с̲̅] [̲̅о̲̅] [̲̅й̲̅]. [̲̅З̲̅] [̲̅а̲̅] [̲̅б̲̅] [̲̅е̲̅] [̲̅ᴘ̲̅] [̲̅и̲̅] [̲̅д̲̅] [̲̅и̲̅] [̲̅п̲̅] [̲̅л̲̅] [̲̅о̲̅] [̲̅м̲̅] [̲̅а̲̅] [̲̅т̲̅].” Это всё, что Занзас могла сейчас сделать, чтобы спасти Скуало, чтобы обеспечить ей пусть не самую лучшую, но безопасную и спокойную жизнь. Старые инструкции были знакомы обоим — почти ничего не поменялось с изначального плана, и Скуало медленно встаёт с места, чтобы переодеться. Девушка не думает о том, что, возможно, выглядит странно, когда, забрав с чужого кармана ключи от машины, со спиритической доской под мышкой, принялась спускаться вниз по пожарной лестнице. Подошва туфель постоянно намеревалась соскользнуть со скользких железных ступенек. Лишь цокот каблуков было еле слышно, а после и вовсе рёв мотора на совершенно тихой ночной улице Сицилии. Скуало уже ничего не боится, лишь выполняет приказы Занзас. Ей нравится сама мысль, что это соединяет их, помогает быть ближе к любимой, пускай и не физически. Хотелось снова ощутить горячие тонкие шероховатые пальцы девушки, хотелось снова прикоснуться в ответ, но невозможно. Ещё полгода назад Скуало не была уверена в происходящем, но она радовалась каждой эфемерной возможности. Тогда она ещё не была преступницей, а сейчас, словно в месть ко всему, слышит звук сирены. — Врой! Какие они глупые! — со смехом заявляет девушка, оставаясь за кассой заброшенной автозаправки. — Они не пытались искать твоих убийц, а вот за своего грёбаного дона требуют мести, — зло высказывается и дёргается, отчего волосы треплются сильнее. Скуало трясётся от злости, а по венам начинает течь адреналин. Заправка не лучшее место, чтобы спрятаться, а мафиози вряд ли со Скуало будут церемониться, несмотря на то, что она теперь носит фамилию их чёртового босса. — Не высовывайся, идиотка! — рявкает Занзас прежде, чем понимает, что ее не услышат, как бы громко она ни кричала. — Я убью их, — уверенно заявляет. — Ради тебя. Ты слышишь меня, Занзас? — Девушка чувствует безумие, окутывающее разум. Почему бы и нет? Почему бы не быть сильнее всех их и не разрушить всё то, что стояло преградой? Занзас злится, хочет вмешаться и остановить, пытается подать хоть какой-то знак. Подхватывает тонкие пряди волос, но даже потянуть не может, лишь треплет лёгким ветерком. Ни помочь, ни спрятать, ни увести погоню. И даже сказать ничего не может, потому что спиритическая доска оставалась в стороне, а руки Скуало не касались бегунка. Занзас изо всех сил ударяет по стеллажу с товарами, и — в этот момент она готова поверить в Бога, — с полки опрокидывается канистра бензина. Может быть, так Супербиа сообразит использовать доску? Но это дало только новую жуткую идею. Скуало понимает этот знак по-своему, и мгновенно мчится к полкам, доставая остальные канистры и моментально расплескивая их содержимое на пол. Нос мгновенно забивается запахом бензина. — Я всё сделаю правильно, — шёпотом обещает и принимается судорожно на полках искать спичечный коробок. Всё накопленное оборачивается в безумие и в слепую месть. Оставлять безнаказанными обидчиков не хотелось, и девушке даже было всё равно на то, что произойдёт с ней. Она и сама обливается знатной долей бензина, прованивает им вместо дорогой привычной парфюмерии. — Нет, идиотка! — Занзас пытается остановить, схватить за руку, оттолкнуть подальше от лужи бензина на полу. Паника сжимает все внутри ледяными тисками, и если бы Занзас была жива, сердце её сейчас точно остановилось бы. — Я не это хотела! Не поджигай, а возьми доску, глупая! Скуало беззаботно радуется, словно ребёнок, когда всё же находит спички. Она смотрит на спиритическую доску, как на единственное, что хоть как-то связывало их души. С улицы уже слышно, как бьются стёкла машины и витрины, как трещит мгновенно распространившееся пламя, а мельтешения призрака по помещению так и остаются незамеченными. Скуало усмехается и выверенным движением с первого раза поджигает длинную спичку старого коробка. Огонь охватывает всё помещение мгновенно. Хватает всего мига, чтобы перед взрывом увидеть её, нетронутую огнём, с осуждающим взглядом. И вокруг яркий ореол пламени, будто делающего её святой. Всё вокруг замедленно, словно в кино, а Скуало улыбается, растягивает мгновенно потрескавшиеся губы в улыбке.𝓘 𝓳𝓾𝓼𝓽 𝔀𝓪𝓷𝓽 𝓽𝓸 𝓫𝓮 𝔀𝓲𝓽𝓱 𝔂𝓸𝓾