"Все так и было, клянусь! Видел я прекрасное озеро, блестящее, совсем прозрачное, спокойное. Ничего не предвещало беды и боли. Я хотел подойти к нему и испить прозрачной воды, но подъехав поближе, я заметил прямо в центре озера стоящую на воде молодую девушку. Вокруг нее кружили белые лебеди и птицы, воспевая прекрасные мотивы странного смешанного ритма. Почему-то мне эта картина показалась очень тревожной и пугающей: она не падала в относительно неглубокое озеро, нет. Она стояла на нем так, словно это было абсолютно нормально. И танцевала что-то, напоминающее прекрасный балет, несмотря на ее незначительную полноту. Она была такой изящной, но при этом такой робкой, пугливой. Мое сердце дрожало. Но что-то стало идти не так. Ее движения становились более скованными, напряженными, словно она готовилась к борьбе, а не танцевала. Поднимая руки наверх задирая голову и громко ахая, она подзывала что-то. И снова прижимала кулаки ко груди, опуская и поворачивая набок голову, словно это было драматическое шоу. Птицы все приближались и приближались, пока она на носках вальсировала в полном человеческом одиночестве по озеру, словно по сцене, раздвигая руки в стороны. И вот, закружившись, она снова подняла руки. Озеро забурлило в смятении, и на моем лице застыл настоящий ужас. Туманное, мрачное облако медленно обращалось в чёрное демоническое создание с блестящими алыми глазами, горящими так ярко на свете ночной луны. Демон обратился в коршуна, начиная летать вокруг начавшей рыдать девушки, пытаясь клевать и силой своих крыльев бурлить озерную воду сильнее и сильнее. Он вопил, орал голосом человеческим, но расслоенным, будто какофонический хор больных проказой. Птицы разлетелись, а тело мое почему-то наполнилось болью. Она продолжала выполнять те же движения, отталкивая его от себя своими сильными руками с лицом, полным презрения и усталой боли. Волосы поднимались дыбом, а дыхание тяжелело под ритм адского воспевания. Вода тут же помутнела, а растения вокруг закровоточили, обратив былое прекрасное озеро в смесь из черного праха и крови. Девушка, не теряя самообладания, вытянулась ещё сильнее, все точно так же не спускаясь с носков, стала двигаться подобно профессиональной балерине, изображая неприязнь и боль, постоянно изгибая шеей в разные стороны, подобно тем лебедям, потонувшим во мрачной грязной воде. Она постоянно тянула руки в сторону коршуна, будто споря с ним и злясь на демоническую силу, конфликт возрастал, бурлящая убогая вода поднималась над ее головой, подобно искусственному фонтану. Великолепные, гипнотические движения девушки завлекали меня. Она постоянно двигала своим тазобедренным суставов, изгибаясь настолько, насколько вообще возможно обычному человеку. Ее колени слабы. Она сгибает их, махая руками и показывая силу. Я не слышал ни слова, но вели яростную беседу. А коршун злился, злился, его бесили пролитые слезы и упрямые намерения девушки, завывающий, поддакивающий ей ветер был на ее стороне. Он пролетел над ней, рыча и вопя, после чего ранил ее ладонь четырежды, пролив ее кровь в ее же прежде великолепное и такое красивое озеро. Но она стояла на своем, встав в позицию героя и подняв руку над собой, будто в ней был меч. Я восторгался ей. Такая сила, такая уверенность! Но это кончилось. Коршун подлетел к ее беззащитной шее, обратившись старой и ржавой, но невероятно темной цепью, пройдя вокруг нее пару резких кругов и сжав крепко-крепко, заставив ее закашлять. Я осознал, что не могу пошевелиться, словно я жалкая статуя в этом огромном пустом поле рядом с озером. Ты не представляешь, как мое сердце желало спасти ее, это прекрасное пухлое личико, эти густые брови и шатеновые лохматые волосы! Ее волосы как раз поднялись силой ветра вверх, как и ее голова, та билась из последних сил, задыхаясь, походя на рыбу, попавшую в сеть рыболова. Под ее ногами образовалась воронка: озеро стало невероятно глубоким, словно вело в само ядро земли. Раздался последний адский вопль, заставший всю землю вокруг меня расколоться на маленькие, но сильно заметные трещины. Цепи, созданные из демона, медленно потянули умирающую в слезах девушку в воронку прямо к концу. — ПИТЧЕР-ЧАААААААААН! После этого вопля ее макушка головы скрылась в глубокой воронке навсегда, и небеса стали алыми, а облака на них черными, что сквозь них нельзя было разглядеть хотя бы кусок неба. Весь ужасный ритм, весь странный мотив, абсолютно все медленно уходило, стихало, казалось, что буря проходила мимо, завершая свой праведный гнев. И лишь ветер завывал в завершение этого ужаса тот самый мотив спора, ругательства демона и девушки. Я никогда не забуду этот образ. Но кто такая Питчер-чан, кого же она звала в своих предсмертных воплях? Понятия не имею. Но почему-то я чувствую, что я должен найти эту девушку и сделать все самое возможное, чтобы все стало хорошо. Именно этот сон меня тревожит последние пару месяцев, Игнатий. Так странно, что я помню его так точно. Конечно, может я забыл некоторые ее пируэты и па, но я плохо разбираюсь в этом. Но вид был превосходен, подобен умирающему лебедю. Это был ее конец. И конец моему спокойному сердцу. Почему-то это озеро показалось мне слишком знакомым..."
— Хммм..., — звук рвущейся бумаги заполнил громкую комнату, после чего, шумя оторванным листиком, девушка сложила его в несколько раз и спрятала в карман белоснежного платья. Там уже лежали другие вырванные листы из дневника бейсболиста, их было довольно много. — Этот тоже сохраню. Мягкое потрескивание камина и недовольные возгласы владелицы дома на фоне немного раздражающе прерывали тишину, уединение между чем-то личным и Питчер. Погружаясь в дневник своего близкого друга, она потихоньку стала приходить к мысли, что она никогда толком-то и не знала Слаггера! Странные записи сильно тревожили ее, будоражили ее больное воображение. Временами, когда она уставала от зеленых чернил, Пи снова опрокидывалась на спинку огромного кресла, в котором не только она, но и сама Адор тонет, словно в огромном мягком бочонке. Интересно, для кого это кресло предназначалось? Впрочем, Пи это не так волновало. Уставшим взглядом она наблюдала за тем, как языки пламени целуют и играются с бревнами, убивая их, превращая своими ласками в черный пепел и грязь. Но это было необходимостью, ведь без сжигания бревен не было бы и тепла, от которого девушка немного ёжилась, морща лицо и отворачиваясь. В такие моменты она прислушивалась к ругани на втором этаже. Ах, как же интересно слушать разборки, когда ты в них не участвуешь! Дело в том, что в этом доме есть целых два рояля, и один из них находится в покоях Адор, когда второй стоит совсем рядом, красуясь своей заметной отполированной черной окраской. Почему-то Адор очень сильно рассердило то, что пьяный Слаггер вместо спокойного пьяного сна с пьяными сновидениями предпочел немного потренироваться в своих умениях тыкать на клавиши рояля, издавая странные мелодии. Если говорить честно, то звучали они очень даже ничего, словно он уже делал это когда-то. Но, несмотря на его невероятные старания, богатую женщину все равно это не устраивало, мол, раз пьяный, то как-то навредить роялю может. Питчер особо не видела в этом проблемы, ведь у Адор достаточно бюджета, чтобы заменить этот чертов рояль, но ей, наверное, виднее. Снова углубившись в писанину Эра, та снова оказалась в мире тревог и странной болезненной чувствительности в области груди, словно она раскрывает как орешек прошлое, которое бы ей лучше не знать. И чем дальше она заходила, тем больше ее тревожил лишь один вопрос: почему он ей все еще нравится? А может он ей и вовсе не нравится, и Питчер все это себе выдумала? Да нет, ее сердце бьется в груди так спокойно и приятно только из-за него. Странно все это, все эти ритмы. Конечно, хотелось бы просто обсудить это наедине со Слаггером и понять, насколько нормальны ее чувства, ее невероятное спокойствие на душе, чувство того, что ее ритм больше не раздражает ее, но что-то останавливало ее. Да, может он и был сердечно болен, но если Слаггер ее не поймет? Косо посмотрит или посмеется? Был он человеком совершенно непредсказуемым на подобную реакцию, поэтому мысли о признании в подобном ее сильно пугали. Да и она не определилась, чего уж раскрывать карты раньше времени? Так или иначе, очередная страничка с громким хрустом была оторвана от старого измученного дневника и спрятана в карман девчушки. Страницы уже приходилось намеренно запихивать в карманы, чтобы они хоть как-то влезали, поэтому Пи решила остановиться пока на этом. Встав и подложив дневник под подушки кресла, она решила немного размять ноги и пройтись. Ненароком ее ноги повели ее ко входной двери, которую она с небольшими трудностями из-за ее тяжести все же открыла. Гроза усилилась, молнии вырисовывали самые разнообразные узоры на мрачных небесах, словно пытались что-то сказать своим своеобразным искусством девушке. Мда, по сравнению с домом Адор, тут было значительно холоднее, от чего по бледной кожице Питчер сразу же прошлось несколько волн мурашек. Но почему-то уходить она не собиралась. Ей нравилось, как этот завывающий ветер играется с ее волосами и платьем, грубо и холодно развевая их на себе, словно хочет унести куда подальше от этого места. От этих образов и от записей в дневнике Слаггера почему-то стало немного больно. Питчер предчувствовала нечто ужасное надвигающееся, но что именно случится? Неизвестно. Впрочем, пока Пи спать не хотела, ей пришло в голову немного обойти все этажи, чтобы хоть как-то занять свою душонку. Да уж, когда рядом нет людей, с которыми бы можно было поговорить, то все становится ужасно скучно! Особенно без Слаггера...Она незаметно покраснела, подумав о нем. Так или иначе, думала она недолго, пройдя несколько кругов по залу. Поразительно, как такое огромное место может так сильно наскучить такому пассивному, но несмотря на это энергичному человеку как Питчер. Желание двигаться и творить росло, а ночное время и ругань медленно утекали куда-то в глубь неизвестности и пустоты времени. Маленькая Пи была готова поболтать хоть с этими странными реперами, лишь бы хоть как-то занять свой бодрый разум. Но, по всей видимости, те не очень-то и сильно хотели тратить свое время на болтовню с приглашенной девчонкой, да и выглядели они довольно угрюмо и тоскливо. То ли погода так влияет, то ли странное завершение праздника. Питчер это не сильно заботило, поэтому она подошла к одному из них: этот парень был немного ниже другого, отличался особенно низким голосом и своей шапочкой, а также отсутствующим золотым ожерельем, которое было у его брата. — Привет! — ...Чего тебе надо, девчонка? — повернулся к ней тот, нахмурив свои густые брови, кривя недовольную физиономию на своем белоснежном лице и прикусив пухлую губу. — Не видишь, что я занят? И правда, он подметал полы огромного зала на удивление довольно старым веником, смахивая цветные бумажки и конфетти в красный совок. Видимо, Питчер случайно встала на кучку мусора, не на шутку рассердив того. Попытка немного спихнуть Питчер с кучки мусора оказалась небезуспешной, что рассердило репера еще сильнее. Кажется, девушке немного нравилось выводить этого парня из себя, поэтому она намеренно немного потопталась на месте, наивно захлопав глазками. — А чем ты заняяяят? — поинтересовалась та, наклонив тело с головой вбок, прищурившись, словно не понимая, что она делает. Лицо парня стало розовым. Он резким движением поправил свою желтую шапочку и, недовольно шмыгнув носом, попытался начать подметать в другом месте, просто игнорируя гостью и ее довольно приятный мелодичный голосок. Питчер, замечая свое поражение в бессмысленном надоедании, недовольно выпрямилась, после чего сложила руки на груди и недовольно фыркнула, после чего ее лицо резко стало невероятно хитрым и злорадным. Чуть ли не прыжками подходя к тому, словно белоснежная пушинка, та резко "ненароком" столкнула локтем маленькую черную тарелку на пол, после чего хрупкое стекло с громким треском обрушилось на пол, оставив после себя множество черных блестящих осколков. После максимально наигранного "Ууууупсиии~" от Питчер, лицо репера из розового перешло в красное. Недовольно пробурчав что-то из явно не самой нормативной лексики, работающий начал аккуратно сметать осколки, стараясь не уколоться. Пи же уставилась на него с довольной мордой, усмехаясь над горбатящимся человеком. Тот, недовольный от этого странного унижения что-то бормотал под нос, после чего наконец очистил пол от лишнего опасного мусора. — Стой на месте, — резким агрессивным тоном приказал он девушке, схватив ее за плечо. Затем ловкими движениями левой руки он вытащил из своих потертых старых джинс черный прибор с белой окантовкой и выпирающей светлой трубочкой на одном из его краев. Трубкой он резко ткнул Питчер в губы, заставив ее сильно выдохнуть от неприятного ощущения, после чего в аппарате что-то заработало. Парень посмотрел на дисплей алкотестера. — Незначительно повышен. Неужели тебя такое малое количество алкоголя способно взять за уздечку? — Повышен?! Но я не пила ни капельки этой дряни! — резко возмутилась Питчер, сильно нахмурившись. В ее голове сразу стала строиться цепочка произошедшего ранее, чтобы уловить момент, когда это в принципе могло случиться. Разумеется, самым основным в голову ударила мысль о том соке, который Слаггер ей налил. Он хотел....ее споить?! — Тьфу ты. Просто не мешайся под ногами, ладно? Поиграйся там с угольками в камине...Или что там такие бедняки как ты обычно делают у нормального общества...бу-бу-бу! — он медленно покинул комнату с надменным взглядом. Поиграться с угольками...Эта фраза очень оскорбила Питчер. Но камином она и правда так сильно восхищалась, что хотела бы находиться поближе с ним, принимать его тепло в такое-то холодное время и ощущать обжигание своего нежного милого личика с ярким розовым румяном, пуская по своей коже целую волну мурашек. Именно поэтому Пи подошла к этому прекрасному и величественному источнику тепла вновь, всматриваясь в эти играющие языки пламени, восходящие все выше и выше, чуть ли не до края камина. Даже слишком высоко. Пламя разожглось слишком сильно, поэтому стоять рядом с камином было просто небезопасно. Слабые огоньки с краю обожгли незначительно рукав Пи, что заметила она далеко не сразу. Та сразу же приметила стоящую на дорогом каменном очаге вазу, к счастью наполненную какой-то жидкостью. На запах она не была горючим веществом, поэтому Пи резкими движениями вылила содержимое на огонь, чтобы хоть немного его ослабить и контролировать. Языки пламени ушли не сразу, лишь через пару минут. Ослабевший огонь было приятнее ощущать, ведь теперь ты чувствуешь себя в полной безопасности. Так бы все и закончилось, если бы Питчер, уставившись в пламя, не заметила внутреннюю стенку камина, которая по неизвестным причинам находилась очень далеко. Но не просто длина камина изнутри ее смутила: на внутренней стенке что-то висело, и это что-то совершенно не давало покоя Пи. Конечно, можно было бы спросить у кого-то из этих реперов об этой штуке, но навряд ли бы кто-то из них сказал бы хоть что-то стоящее и полезное в этой ситуации. Приходится брать все в свои маленькие худощавые ручонки. Рядом с той вазой на камине располагался прибор для спрыскивания воды причудливой формы, наполненный заветной жидкостью. Питчер неловко направила открытый кончик на горящие бревна, после чего резко зажала курок, заливая пенистой водой все содержимое костра. Противная вонь потушенного огня ударила прямо в нос Пи, от чего ее немного заворотило. Так или иначе, огонь был потушен. И пусть бревна все ещё были невероятно горячими, и Пи об них могла легко обжечься, ее это особо не волновало. Пока никто не видел, девушка быстро заскочила во внутреннюю часть камина. Пришлось немного пригнуться и ползти гусиным шагом. Удивительно, но чем дальше Питчер пробиралась сквозь тайный проход, тем чище он становился, словно посещалось это место очень часто. Дойдя до стены, Пи, ориентируясь во мраке, начала щупать стену в поисках увиденного блестящего нечто. Она схватилась за что-то выпирающее и с силой потянула на себя. Раздался сильный треск, после чего тайная дверь сильно шлепнула чрезвычайно любопытную Питчер по лбу. Внезапный свет ослепил ее большие зелёные глазки, из-за чего та, сильно щурясь, но уже на четвереньках поползла на свет. Пока она пыталась проползти внутрь, что-то тяжёлое ударило ее по спине. Схватив странный прямоугольный объект с собой, Пи пробралась внутрь. Это был гараж. Он был покрашен в золотистые яркие цвета, забит со всех сторон полками и шкафчиками со всякими разнообразными механизмами и деталями явно не дешёвого качества. На кафельном полу растеклась фиолетовая краска, смешавшаяся спиралевидной формой с красной. Что было для Питчер примечательно, она не видела здесь ни одного объекта, который можно было бы покрасить в красный. Правда, ее это особо не интересовало. Гораздо больше ее заинтересовал главный экспонат этого помещения, в котором все никак не мог выветриться мерзкий запах краски, прожигающий нос и глаза: дорогая шипастая машина, только-только покрытая блестящей на золотистом освещении пурпурной краской, которая все ещё не остыла. Ее салон был обделан натуральной черной кожей, которую даже далеко не каждый богач мог бы позволить в свою машину. Вид прекрасной машины заворожил девушку, она чувствовала себя просто букашкой по сравнению с Адор. Но все равно в нем чувствовался некий смущающий неуют, от которого Пи хотелось как можно быстрее покинуть это место. Сердце стало немного странно биться. Нет-нет, она совсем не переживала за то, что возможно она сейчас проникла в какое-то личное помещение Адор, вовсе нет. За всю свою жизнь она довольно быстро привыкла влезать не в свои дела ради своей же выгоды. Что-то не так с идеальным ритмом. Что-то происходит за пределами гаража. Ей стоило бы немного поторопиться. Почесав затылок, Пи осознала, что в ее руках все ещё находится объект, который ударил ее по спине, пока она ползла сюда. Предмет крайне сильно удивил маленькую Питчер: это была VHS кассета, датированная около пятнадцати лет назад. На бумаге, прикрепленной к кассете, было подписано: "16ДРсС". Также по краям свисал вонючий старый скотч. Вероятнее всего, из-за того, что Питчер слишком неаккуратно открыла дверь, скрывавшаяся во тьме кассета слетела со стены на небрежную девку. Так или иначе, кассету посмотреть было бы довольно затруднительно из-за заметных проблем с поврежденной пленкой. Может Питчер и была человеком иного поколения, но чинить старые кассеты ей приходилось, поэтому решение ситуации для нее было очевидным. Конечно, для этого стоило найти карандаш. Карандаш лежал на столе. Он был зелёного цвета, как и глаза Питчер. Ей эта задача показалась слишком простой. Быстро и ловко та вставила зелёный карандаш в отверстие рядом с белыми вставками, после чего сдавила рычаг и сняла корпус кассеты. Получив доступ к ценной пленке, Питчер смогла аккуратно отрезать всю поврежденную часть пленки. Это было немного странно: складывалось ощущение, что кассету уже пытались просмотреть, но из-за неизвестных обстоятельств пленка повредилась внутри аппарата. Закрутив заветную пленку на место, Пи закрыла починенную кассету и поторопилась покинуть гараж, ибо от стоячего запаха у нее начала кружиться голова, да и было бы неловко, если бы ее здесь заметили. Покидая гараж, Питчер вновь захлопнула дверь, но кассету решила оставить при себе. Всё-таки любопытство и скука берут верх. К счастью, никого в зале не было. Стряхнув с себя всю сажу на своем белоснежном платье, так или иначе оставляя какие-то грязные пятна, та быстро выскочила из камина, как ни в чем не бывало, после чего вытащила остатки дневника из подушек кресла, уселась за праздничный стол с оставшимися всевозможными яствами богачей, после чего продолжила пытать бедную потрепанную книжечку, вырывая из нее все самое стоящее и последнее, зная, чем все закончится, если она сохранит дневник целым. Разумеется, Слаггер попытается от него избавиться: так уж выходит, что от всех смущающих и неприятных ему вещей он старается избавляться, после чего забывать о существовании того или иного слабого места. Хотя, разумеется, это сокровище было довольно спорным, ведь, может быть, Питчер и правда зря его рвет? Было бы неловко. Остановилась Пи на очень интересной странице. Интересной она ее считала хотя бы потому, что она звучала очень оптимистично на фоне остальных крайне тревожащих записей. "Доброе утро, Игнатий. Последняя ночь не могла не порадовать меня. Знаешь, со мной впервые за столь долгое время связался хоть кто-то из моих друзей! Правда, меня удивило то, что со мной связался тот, с кем я общение практически не поддерживал. Это был мой кузен, который значительно младше меня по возрасту. Поразительно, откуда он достал мой номер? Ну знаешь, это 18-Вольт. Он всегда знает, где и что добыть. Он настолько чудаковатый, что носит кассеты с аниме у себя в волосах! Но что больше меня порадовало, так это то, что мы находимся с ним в одном городе в данный момент. Я и забыл как-то о том, что здесь живут мои родственники. Жаль, что сегодня нам придется уехать отсюда. Но ничего страшного, я уже достаточно изучил этот город, чтобы попрощаться с ним. А изучил я его именно благодаря "18-тику"! Каким-то образом он смог пронести письмо прямо ко мне в номер вчера после матча. Когда я раскрыл конверт, я был на седьмом небе от счастья: хоть кто-то меня не забыл! Хоть с кем-то близким я могу провести время! Он пригласил меня "потусить" этой ночью. Ну и жаргон. Я думаю, ему бы понравилась Адор. Если бы я имел с ней сейчас связи, я бы их познакомил. Так или иначе, я с горем пополам смог сориентироваться в этом городе (я пишу слишком умные слова порой..) и найти 18-Вольта на месте встречи! Понимаешь, он очень похож на меня, даже по росту, учитывая то, что ему всего девять лет или что-то в этом духе. Он был очень рад меня видеть, и его очень удивило то, что я лысый. Кажется, "18-тик" скучает по моим волосам. А я не очень. Ночь была незабываемой. Он сводил меня во многие крутые места этого города, показав много счастья и увлечений. Он вдохнул в мое усталое взрослое тело немного детской наивности и жизни. Он...Особенный. Я люблю его. Как кузена, разумеется. Я более чем уверен, что кто-то из местных идиотов в моей команде втайне прочтет мои записи и подумает не то, если я не помечу это. Прости, Игнатий, в этой команде очень трудно оставаться свободным! Так или иначе, мы с 18-Вольтом сходили в кино, на множество всяких мероприятий, поели много вкусной еды и просто чудесно провели время под ночным небом! Всего за одну ночь! Я поражаюсь этим парнем временами. Мы пошли в бар. Из-за его взрослого вида все считали, что он даже в какой-то мере старше меня, поэтому ему не составило труда приобрести мне выпивку, пусть и с невероятным осуждением со стороны. Пусть он и носит эти странные очки, но этот взгляд...Я все равно его чувствую сквозь них!!! Смущает. Выпив достаточно много, меня было слишком легко пробить на душевные речи. Вот так и завязался наш с ним немного странный диалог. Честно говоря, я чувствую себя ужасно после этого, ведь я выглядел таким жалким! Мистер Большой Отбивающий Герой не должен вести себя подобным образом! Но его как будто...Не волновало то, что я выгляжу как-то жалко или глупо. — Йоу, Эр! Мне не очень нравится, что ты делаешь с собой на всех этих бейсбольных матчах! Ты пытаешься скрыть самого себя! Несмотря на твой образ грубого и высокомерного непривлекательного мужичка...Пожалуйста, оставляй в себе всю ту доброту и честность, которую ты хранишь с молодости! Хотя бы для тех, кого ты любишь! Не убивай себя ради образа, ведь это сгубит твою личность. И тогда я осознал, что я правда нужен людям, которые всегда любили меня. Я не должен ныть, не должен как-то пытаться изменить себя и показать крутым. Да, я оставлю этот образ, но я перестану стыдиться своей настоящей личности. Я это я, и нет никого подобного мне. Я не должен губить свою особенность из-за Вольтера. Я просто буду собой! И завтра же я попробую наконец связаться с мамой и Адор! Уже не терпится с ними поболтать за столько-то лет!" Рядом с этой записью прилагалась фотография. На ней был изображен еще совсем молодой Слаггер и какой-то паренек в очках со странной прической. На них была надета довольно легкая спортивная одежда для таких ночных прогулок. Желто-коричневая старая фотография была настолько хрупкой, что Питчер боялась как-то задеть и испортить ее, но все же желание рассмотреть задний план фото наполняло ее. Было интересно, о каком городе шла речь. Аккуратно вытащив совсем тонкую фотографию, Пи уж хотела начать изучать фон, как тут громкий чих заставил ее ручонку вздрогнуть, и фото выскользнуло из ее длинных пальцев, залетев куда-то под стол. — Читаешь? — напротив нее прямо на столе сидела маленькая белая собачка в красно-синих наушниках, в одной лапке крутя бокал с чем-то. Пусть ее глаза и были доброго очертания, в этих черных, словно большие бусинки, глазах ощущалась сердитость. Почесывая свои маленькие белые ушки под наушниками и непрестанно шмыгая своим черным носиком, она уставилась на Питчер, махая своим совсем коротким хвостиком, который чем-то походил на черный мохнатый шарик, как-то коротко, явно не с удовольствием. — Ну как тут теперь почитаешь...., — недовольно буркнула та, залезая под стол и игнорируя недовольство собеседника. Ударившись несколько раз спиной по внутренней стенке стола, Питчер наконец нашла среди тонны мусора необходимый снимок. Выгнувшись, она уставилась на собаку с явно не самым довольным взглядом. — Чего тебе? — Ты пила этот сок? — собака протянула ей бокал, дав понюхать содержимое. Это были остатки того самого яблочного пойла, которое Слаггер ей подлил во время праздничного стола. Пи сильно покраснела, отведя взгляд в сторону. Почему-то ей стало очень стыдно, хотя она и не до конца понимала, почему. Ее сердце странно билось. — Ну...Мне его...Слаггер налил..., — шмыгнула она носом. Она заметила по взгляду песика, как он с неким недоверием осмотрел ее всю, после чего с неким спокойствием выдохнул. Почесав свой носик и поставив бокал на стол, он встал на все свои четыре лапки и чихнул. Питчер хотела уж продолжить заниматься осмотром фотографии, но та была успешно выдернута из ее рук. Странно, что Пи в этот момент не почувствовала какой-либо негативной эмоции, лишь небольшое удивление. — Тебе очень повезло, что он...налил тебе сок. Но теперь я не смогу приготовить свой кофе! Кофе с яблочным соком и корицей! Прррревосходное сочетание! Но теперь все разрушено! — Погоди...А разве ты здесь не местный бармен? — Питчер стала вспоминать: когда Адор проводила небольшую экскурсию по своему дому, на кухне как раз работала эта собака, смешивая алкогольные напитки вместе, создавая что-то новое. Конечно, маленькая Пи почувствовала отвращение от этой омерзительной спиртной вони, но что уж поделать, людей не перевоспитать с их странными понятиями наслаждения. — Да, пока что я подрабатываю тут барменом. Но на самом деле я являюсь профессиональным баристой....И зовут меня так — "Бариста"! А ты Питчер, да? — уставился Бариста на свою собеседницу. Та лишь кивнула головой в ответ, не зная, что и сказать. — Так или иначе. Что же мне теперь делать? Я в отчаянии... Питчер даже и не знала, что ему сказать. Смотря на его щенячьи печальные глазки, Пи почувствовала страшный стыд за свое злоупотребление соком. Конечно, она любила кофе. Особенно, если он был сладким. И ей правда хотелось бы помочь своему новому собеседнику хотя бы из-за того...что ее сердце этого так желало? Питчер крайне удивлялась тому, что сейчас, в компании с Баристой, она чувствует то же самое, что и рядом со Слаггером. Это сильно смущало ее, но из-за этого она не могла никак нагрубить или навредить этому милому песику, который так мирно и безобидно вилял своим маленьким хвостиком. — Ну...эээм...Может, попробовать заменить в этом рецепте сок? На апельсиновый, например. Я могу помочь! — она сжала ручки в кулачки и одобрительно махнула ими. Бариста как-то неуверенно посмотрел на нее. — На свежевыжатый сок! Не на магазинный! В ее голосе чувствовались нотки неуверенности. Все могло стать только хуже. Но, немного обдумав все в своей голове, Бариста положительно кивнул головой. Он молча указал в сторону кухни и направился туда, Пи за ним. Кухня выбивалась из общей палитры дома тем, что она была не фиолетовых оттенков, а довольно приятным сочетанием розового, желтого и белого. На плитках были разрисованы самые различные ягоды и фрукты, а шкафчиков и подвесок с посудой и кухонными принадлежностями с первого раза и не пересчитать! От этой комнаты маленькая девушка ощущала примерно ту же боль в голове, что и в гараже: возможно, от духоты, а возможно, от чего-то другого. — С тобой все в порядке? — спросил ее Бариста, увидев по ее лицу, что Питчер была не в самом лучшем состоянии. Особенно сильно это читалось по ее глазам, в которых так и читался громкий зов на помощь. — Почему-то....У меня от этого места болит голова..., — после этих слов Бариста резко скакнул куда-то вдаль кухни, после чего вытащил странную белую жидкость и молча протянул Пи, намекая на то, что ей это стоит выпить. Запах у этой микстуры был подобен какому-то разбавленному лекарству или препарату, стоячий, не самый приятный. На вкус все было примерно так же, как и на запах. Но почти мгновенно после употребления этой жижи голова перестала болеть. — ...Что это было??? — Я совсем забыл о том, что Адор в некоторых комнатах покрасила стены особой краской, подавляющей чувство собственного ритма. Вот только не смотри на меня так, словно я смогу объяснить, как это работает! Наверное, тебе из-за этого очень плохо здесь находиться, ибо весь негатив чужих ритмов как-то психологически влияет на тебя...Этому есть какое-то очень мудрое научное объяснение, но я заснул на середине объяснений Адор, поэтому сказать не смогу. Зато она мне дала запас этой микстуры на такие случаи! Так что не переживай, так плохо тебе уже не будет! — он улыбнулся ей. Та лишь как-то нервно усмехнулась, а ее голову стали наполнять довольно тревожные вопросы. — Так или иначе, давай займемся готовкой? Посмотрим, какой на вкус будет твой кофе с апельсиновым соком! На кухне был незначительный бардак в виде разбросанных тряпок и кожуры от чего-то. Но самое главное — продукты — были на месте. Бариста, тихо вздохнув, вытащил необходимые ингредиенты для приготовления основы кофе: банка с молотым кофе, красивые фарфоровые фигурки с солью и сахаром, которые по своей причудливой форме напоминали сердца, а также чайник с водой. — Ты же умеешь готовить, да??? — На самом деле...мммм...Не очень х-хорошо..., — немного нервничая, начала говорить Питчер. — Но я могу помогать, если ты будешь мне говорить, что делать! У меня....почти нет опыта в этом, хихи... — Не переживай, сейчас поработаем вместе! — с этими словами, Бариста ловко вытащил из тумбочки странный прибор, который походил на кувшин на длинной ручке. Он назвал это "туркой", сказав, что это его любимая посуда для приготовления кофе, и что Адор ему подарила эту турку на его День Рождения. Питчер даже сразу и не заметила, как он заполнил подобие ковша кофе и сахаром с солью. Конечно, в малых количествах: по две чайных ложки. Для Баристы всегда было важно соблюдать точность, поэтому он был очень хорошим мальчиком. — Мешай! Он протянул ей турку. Питчер начала активно смешивать молотый кофе вместе с вкусовыми добавками, чуть ли не отбивая все в одно страшное мессиво. Впрочем, это и было нужно Баристе, ведь после полноценного смешивания продуктов он выхватил турку из ее ручонок и поставил на уже включенную плиту на медленный огонь. — Теперь ждем, пока не станет пахнуть. — Эм..Бариста, скажи мне, пожалуйста...А зачем Адор использует такую краску? — эта мысль все не давала покоя девчушке, ей был необходим ответ на этот вопрос. — Мне кажется, во всем виноват этот полный мужчина, который с тобой постоянно ходит. Слаггер, да? Он...Немного страшный, только не обижайся. Но он всегда был в интересах Адор, сам не знаю, почему. Вообще, ей не очень нравится, когда я начинаю спрашивать ее об этом. Она начинает сильно злиться и испытывать дискомфорт. Даже смешавшись ритмом я ничего не добился....Что-то нечистое здесь. — Погоди...Смешался ритмом?! — Ах да. Прошу прощения, Питчер, что я это не сразу сказал. Я обладаю...Так сказать, ультимативным ритмом. Я могу смешаться с любым живым существом ритмом, даже не заставляя его подозревать об этом. Хотя я думаю, что ты это заметила, не так ли? Прости, это может быть для тебя, наверное, твоим личным пространством или чем-то в этом духе. Я знаю тебя, твою личность, поэтому я немного переживал, что если сразу не смешаюсь с тобой ритмом, то могу...Прости, если грубо выражусь, получить по шапке от тебя. Боевая, сильная, но при этом такая маленькая и хрупкая девушка! Сказать, что Питчер была в шоке — ничего не сказать. И ведь правда, она даже злобу не может к нему по-нормальному испытать. Видимо, не врет-то псина! — Я понимаю, это может выглядеть очень шокирующим...Прости еще раз, если вломился в твой ритм. Все равно это никак не повлияет на твои...Мммм...Ты с ним в отношениях, да? — Со Слаггером?! Нет! Конечно я не в отношениях с ним! С этим...Придурком!! Он...Такой противный и...и... — Остановись. Я же вижу, что ты врешь, — он аккуратно приложил свою лапку к ее сердцу, чувствуя ее сердцебиение. — Ты...Не можешь разобраться в своих чувствах, да? Ты чем-то похожа на Адор. Она тоже не понимает, чего хочет от своей жизни. Я правда не знаю, как ей помочь из-за странных особенностей ее ритма...Но тебе я помочь смогу, Питчер. Правда, если ты мне это позволишь. Она и не знала, что ей сказать. Бариста говорит лишь искреннюю правду: Питчер никогда не понимала, что она чувствует ко Слаггеру. Прикрывая все неприязнью и ненавистью она лишь портила все самой себе, опускаясь все глубже и глубже в вонючую яму собственной лжи и неуверенности. Она не могла сказать, что любит его, нет. Это было бы слишком просто. Все же подсознательная обида с Выставочным Матчем сильно ранила ее до сих пор, она не могла все никак отпустить этого, из-за чего и рвалась из стороны в сторону, не понимая саму себя. Пока она не отпустит этот груз, пока не сможет покопаться в собственной голове, Питчер не сможет признать свою симпатию к Эру, хотя ей бы это очень хотелось, особенно-то после его признания на мокром балконе. Тараканы в голове не дают покоя, разгрызая корку мозга со всех сторон. Странное неловкое молчание прервал этот сочный аромат кофе, который стал разноситься по всей кухне, чуть ли не впитываясь в стены комнаты. Бариста быстро налил в турку разогретую воду из чайника. — Тепло нужно для ускорения. Подождем, пока закипит! — обернувшись в сторону Пи, тот заметил, что та выглядела как-то подавленно, погрузившись в свои мысли. Ее сердце болело, впервые за столько времени. Бариста, опустив свои бровки на маленькие глазки-бусинки недовольно щелкнул язычком. — Питчер...Только скажи, я помогу тебе. Уставившись прямо ему в глаза, Питчер набиралась сил показать свою слабость. Наконец-таки отпустить веревку, к которой привязан этот тяжкий груз. Принять саму себя и свои чувства, перестать скрывать их под этой глупой ничтожной маской, которую все равно так легко сорвать и разломать. — ...Пожалуйста. Я сама...не могу. Кофе вскипятился. Питчер по указанием Баристы перелила содержимое турки в большую чашу, после чего закрыла ее блюдцем. Кофе должен отстояться. Питчер начала готовить сок. Когда-то еще давно ее отец готовил с ней свежевыжатый сок... Это был День Благодарения. Чудесные осенние лучики солнца украшали всю улицу, всех людей, опавшие листья, делая их чуть ли не золотыми. На улице было так приятно, несмотря на середину осени, этот день на удивление вышел очень теплым. Прямо во дворе дома мама украшала уже приготовленную сочную индюшку, пока папа вместе с еще совсем маленькой Питчер выжимал апельсиновый сок. Это было так мило, так приятно...Он помогал ей, ведь ее маленькие детские ручки еще не были в силах выжать достаточное количества сока. Он всегда говорил ей, что всякие навыки в жизни пригодятся, и что этот не исключение. Может этот сок и не был таким вкусным, но зато сейчас всякая мысль об этом возвращала к этому ясному дню, заставляя чувствовать все большую тяжесть на душе. Питчер тяжело вздохнула, но благодаря трущемуся об ее грязный в саже рукав Баристе....Она чувствовала себя спокойно. Конечно, хотелось бы ощутить рядом не только Баристу, но и.... Нет, Питчер, не думай об этом сейчас, это слишком смущающее. Да и каков шанс того, что он не начнет тебя критиковать за твой плохой навык в готовке? Из-за этих мыслей Питчер и не заметила, как случайно порезала ладонь в соковыжималке. Попавший в рану сок сразу начал давать о себе знать. Пи взвизгнула от адской боли. Бариста резко вытащил ее руку из соковыжималки, осмотрев рану. Не такая большая, но порез глубокий. Он быстро начал носиться по всей кухне, ища бинты. Питчер же смотрела на то, как ее кровь растекается по всей ладони, после чего к ней пришло осознание, что надо что-то да делать с этим, ведь жжется сильно. Она подошла к раковине и промыла рану. — Я нашел! Уххх, почти никогда не пользуюсь бинтами..., — вытащив бинт, Бариста сначала радовался, а затем его мордочка наполнилась ужасом: на всем бинте чернилами были начерканы нотные станы и очень странное сочетание нот, которое на практике бы звучало максимально какофонически и безграмотно. Разумеется, он все равно наложил бинт на Питчер, стараясь не обращать внимания на странные письмена. Пи же, в свою очередь, сразу заметила ноты. — Что...Это...? — спросила она с неким недоумением. — Наверное, это Адор постаралась...Я у нее постараюсь в будущем разузнать, не переживай. Не факт, что она мне ответит, но попытка не пытка! Так....Уже не болит, да? Давай продолжим заниматься кофе, пока он не остыл. Странно все это было. И странные бинты, и странный гараж, и странная краска....Чем дольше находилась Питчер в этом доме, тем больше она сходила с ума. Это помещение полно загадок, тайн и боли. Даже самый обычный апельсиновый сок теперь смешался с ее кровью. Кровью железного привкуса. Конечно, Бариста сказал, что это не так повлияет на итоговый вкус, но Пи все равно ощущала что-то тяжелое на своей душе. Кровавый сок...И кровавый нотный стан на бинтах. Сок был приготовлен. Бариста начал тереть корицу об терку, чтобы добавить ее в заготовку Эспрессо. Питчер, недолго думая, полезла в холодильник и обратила внимание на шоколадный сироп, который там стоял. Ах, как сильно она любила шоколад! Он всегда так приятно пахнул...Да и на вкус он ничем не хуже! К ней стало приходить все больше мыслей. Вытащив сладкий сироп, она подошла к Баристе, указывая на свою находку и намекая на то, что это будет добавлено в кофе. Хотел уж пес смутиться, да Питчер уже вылила кроваво-апельсиновый сок и шоколадный сироп в кофе, начав активно перемешивать. — Раз уж ты добавила шоколад, то стоит добавить и лед! — с этими словами он закинул целых шесть кубиков льда в кофейную мешанину, после чего тоже начал активно перемешивать вместе с ней. Но этой силы было недостаточно. Набираясь энергии и энтузиазма, к обоим сразу же пришла в голову одна и та же мысль: блендер! Быстро заливая содержимое огромной чаши в блендер, Пи и Бариста ощущали примерно те же эмоции и чувства. Превосходная синхронная работа...Вот что такое превосходное смешение ритма! Блендер своими острыми лопастями быстро перемешивал все содержимое в одно целое, превращая это во что-то совершенно необычное, экзотическое, то, чего Бариста никогда не пробовал. И правда, он всегда использовал лишь яблочный сок без всякого льда и шоколадного сиропа...Интересно. Готово. Кофе был приготовлен. Питчер быстрыми движениями перелила содержимое блендера в две аккуратные, но довольно большие чашечки костяного цвета. Бариста уже успел потереть одну дольку апельсина на терке и вытащить баллончик со взбитыми сливками. Неторопливыми движениями он создал на поверхности кофе две сливочные горки, которые тут же обсыпал тертым апельсином. Пи же, не выходя из ритма, вставила в горки сливок по две палочки корицы на каждую чашку. Кофе был приготовлен общими усилиями и превосходным идеальным ритмом. Оставшиеся дольки апельсина были воткнуты рядом с корицей. В завершение они в максимально шутливой манере поклонились друг другу. — Давай попробуем то, что мы приготовили, — предложил Бариста. Питчер удовлетворительно кивнула в ответ, после чего вытащила чайную ложечку, блестящую золотыми оттенками и окунула ее в приготовленный горячий напиток. Сочетание холодных сливок и разогретого, пусть и со льдом, кофе пробуждало в ней особую силу, которую она раньше не ощущала. Это был как удар в голову разноцветными радужными огнями, заставивший ее чуть ли не опьянеть от удовольствия. Это был лучший кофе в ее жизни, а пила она его довольно много, особенно после переезда ко Слаггеру. Кофеин чуть ли не мгновенно начал разогревать ее сердце, заставляя его отбивать какой-то особо ускоренный темп ритма. Кажется, она сейчас потеряет сознание. Ну, уже бы потеряла, если бы не голос пса, который привел ее в состояние. — Эй, ты чего?! Это всего-лишь кофе! Так или иначе...Вкус у него и правда поразительный! Ты гениальна! Почему ты не станешь баристой? — Ну...ах...Мне больше нравится, как готовит Слаггер. У него...Невероятный талант. — Вот как. Давай после чашечки этого кофе займемся тем, о чем ты попросила? — Да, давай. Оставив грязные чашки замоченными, Питчер и Бариста вновь вернулись в зал, после чего песик уселся внутрь открытого рояля. — Ты же чувствуешь музыку, да? Ритм...Это музыка. И чтобы полноценно разобраться в этом ритме, ты должна его полностью чувствовать! Уметь повторить! Питчер максимально скептически отнеслась к словам Баристы. — Я не хочу связывать себя с музыкой. — Так не получится, Питчер! Если ты сможешь с помощью музыки синхронизировать свое тело с собственным ритмом внутри себя, то тебе откроются двери к дальнейшим подвигам. Главное....Чтобы ты сама начала чувствовать. Твое же нежелание — твой камень. Если ты правда хочешь разобраться в себе, то ты как минимум хотя бы попытаешься. Питчер не любила подобные вызовы. Она чувствовала странное смущение и стыд за то, что она никогда не умела играть на инструментах в ритм-мире. Да, временами в ее сердце звучали странные мелодии, непонятные мотивы, но она никогда не могла их как-либо выпустить из своего организма. Ее неумение заставляло запирать все ее чувства на замок. Но сейчас ей дан шанс. Бариста не выглядел, как кто-то, кто будет унижать за промахи и глупости, да и его умение со смешанными ритмами работало на Пи, подобно успокоительному. Вдохнув в свои маленькие легкие много теплого воздуха, она уселась у инструмента, пытаясь что-то наиграть. Какие-то ноты звучали прямо так, как в ее голове, а некоторые совсем выбивались из образа. Они очень злили Питчер. Ей хотелось ранить себя после таких ошибок. Но почему? К ней никогда раньше не приходили мысли вредить себе...Может, это из-за— — Давай я научу тебя нотам? Я думаю, это облегчит твои попытки. Я же вижу, что в тебе что-то очень негативное! Оно пугает меня! — он прыгнул ей на коленки и взялся за ее ручки своими лапками, помогая нажимать на правильные ноты. Поначалу ей это казалось чем-то невероятно глупым и унизительным, но чем больше она училась и играла, тем легче становилось ей на душе. Постепенно под ее пальцами начали возникать особые мелодии, которые она чувствовала внутри себя, в своей душе. Ее тело начало успокаиваться, дышать стало легче, мозг работал активнее. Питчер чувствовала жизнь внутри себя, как никогда раньше. Она знала, что играть. Та самая мелодия Выставочного Матча #23...Превосходные чувства. Благодаря тому, что ее пальцы были очень длинными, ей было гораздо проще брать некоторые аккорды. Она росла в своих познаниях на глазах. Это то, что начало делать ее счастливой. Наконец мелодия звучала непрерывно, с максимальной утонченностью. Питчер начала понимать себя. Все ее боли, все ее проблемы...Но что-то все еще оставалось, что она не могла решить. Что-то в глубине ее души. Ей бы хотелось вырвать и выбросить это, но простой игрой на рояле это не поправить. Бариста это чувствовал тоже, но помочь Пи никак не мог. Это что-то...Что она должна решить наедине со Слаггером. Но пока что этого было достаточно. Поразительно, как игра на рояле влияет на психику такой маленькой, забытой миром девочки, которая еще когда-то позволяла себе называть себя идолом плебса, а теперь сидит, стараясь найти покой внутри себя хотя бы таким странным и неоднозначным образом. Мелодия за мелодией изливались единым потоком, словно на струнах играя на душе Пи. Тело как-то странно дергалось в небольших приятных конвульсиях, ее существо полностью отдавалось музыке. Казалось, что она сливалась с этим роялем в единое целое, творя превосходный симбиоз: Питчер дарила роялю внимание, а тот в ответ своими звуками позволял ей разобраться в себе, сложить каждую хорошую и не очень мысль на полочки. Но в каждом деле обязательно есть кульминация, жирная точка. Питчер, сама того не осознавая, развивала странный этюд под своими пальцами, словно ее руки играли за нее, пока ее голова была погружена в таз с жидкостью, исцеляющей разум. Аккорд за аккордом продолжали звучать, пока ее кисти не истощились окончательно, в результате чего, резко в последний раз ударив по клавишам, Питчер отскочила в сторону, широко распахнув глаза. Так и не избавилась. Это "что-то" внутри игрой на рояле не исправить. Ее сердце билось слишком быстро, Питчер нужно было немного расслабиться после такой бурной игры. Бариста смотрел на нее абсолютно спокойно, словно ничего странного не происходило. Наверное, ему не впервые приходится за подобной терапией наблюдать. Отдышавшись после игры, она интенсивно махнула головой, чтобы все ее мысли, собранные в своеобразные мешочки, разнеслись по всем мозговым отделениям. Наконец, она смогла сконцентрироваться, ее разум вышел из этого странного состояния, подобного пьянству от музыки. — Вроде, мне лучше. Спасибо, — холодно проговорила она. Песик спокойно улегся куличиком, размахивая хвостом и внимательно своими умными глазками рассматривал бинты на Питчер. Кровавые ноты. Кровавая какофония. Пи задумалась: откуда он знает про подобные терапии? Конечно, ультимативный ритм все решает, но ей все равно казалось это несколько странным. — А ты вообще...откуда? Что ты здесь делаешь? — Хм? Слишком много вопросов, юная леди! Не стоит так спешить! — белый пес провел своей лапой по своим наушникам, по голубому оголовью. — Я здесь не местный, хотя думаю, что ты и сама это прекрасно понимаешь. Дело в том, что я...Приехал сюда по контракту. Как долг, если можно так сказать. — Как долг? О чем ты? — Питчер как-то ошарашено на него глянула. Странно, вроде самая обычная белая собачка, а сколько-то тайн вокруг! — Ну, такое говорить нельзя, уж прости. Пока сама Адор не позволит, это остается под моей рабочей тайной. Просто воспринимай меня как местного дворецкого, ладно? — он мило усмехнулся. Питчер с некой ноткой тревоги усмехнулась в ответ. Конечно же, ответы не должны подавать ей на блюдечке. Ох да ах, как же обидно! Так или иначе, девушку это не останавливало, даже такой разочаровывающий ответ. Взгляд ее устремился на кровавые ноты вновь. Они не вызывают доверия...Стоит их испытать. Звучало мерзко. Пи начала ощущать невероятную боль в сердце и голове, это было подобно бреду шизофреника, который сгорая в собственных болячках и ненависти, воспевал славу собственному выдуманному божеству, моля его исцелить кровавые раны, которые он сам же только что сотворил ребристым ножом для ритуала. Кровь стала переливаться в желудок, из-за чего Питчер начала ощущать тошноту. Завершающая нота, и какой-то внутренний отсек в рояле резко с громким скрежетом распахнулся. Любопытство продолжает брать верх. — Ты уверена, что тебе стоит туда лезть? — разумеется, та Баристу уже не слушала. В тайном отсеке хранились некоторые вещи, которые, по всей видимости, уже давно не были нужны Адор: странные шприцы с темно-синим наполнением, много разбитых банок из-под каких-то дорогих таблеток, золотые ожерелья и множество бумажек, запачканных блестящими зелеными чернилами. Но Пи сразу же приметила у этих запятнанных бумаг небольшой серебристый ключик, который даже поначалу и не выбивался из образа настоящего беспорядка в этом уголке. Потянувшись за ключиком, маленькая Пи случайно перевернула одну из бумаг, после чего ахнула: это оказалось письмо, на котором отчетливо было написано "Слаггер". Быстрыми движениями та вытащила и ключик, и записку. Конечно, записок было много, но изучить она решила именно эту. Бариста не заметил, как та взяла ключик, но письмо не увидеть было бы признаком настоящей слепоты. На его явно намекающий взгляд Питчер ничего не ответила, просто начиная про себя читать содержание письма. Оно было написано очень корявым почерком, который явно отличался от почерка Слаггера, что уже указывало на то, что это был не он. Помимо этого, в письме часто употреблялись поэтические эпитеты, которые Слаггер обычно не использует в речи. Да и на письмо Адор это не походило: уж слишком по-взрослому оно было написано. Да и в мужском роде. Содержание было трудно разобрать, но оно было напрямую связанно с ее сутенером. Неизвестное лицо изъявляло желание как можно быстрее встретиться со Слаггером и крепко его обнять, целуя в щеки. Странно, но почему-то Пи это очень сильно рассердило. Конечно, это было странно только для нее самой, ведь она еще не до конца понимала, какое влияние оказала на нее эта терапия с роялем. Заметив недовольство по моське Пи, Бариста решил вмешаться. — Что такое? Там что-то неприятное? В личные вещи медийных личностей не очень хорошо лезть, знаешь ли! — Кто-то....Хочет быть вместе со Слаггером..., — монотонным пустым голосом сказала она, в ответ лишь услышав цоканье языка. — Видимо, рояль незначительно помог перестроить тебе твое мышление. Вот мой совет: старайся немного отделяться от Слаггера. Чем больше ты о нем думаешь, тем хуже тебе становится. Ты же не хочешь, чтобы он косвенно навредил твоему ритму, а впоследствии и твоему здоровью? Давай попробуем заняться чем-нибудь, что не связано с ним? Я чувствую, как твой ритм неспокойно мучает тебя. Давай, убери письмо. Хотела уж Питчер послушаться Баристу и убрать письмо, как тут перед ее глазами выступило то, чего она раньше не замечала — подпись. Небольшая, небрежная, подобная кляксе. Но какое значение она играет! Она остолбенела, даже не зная, что и сказать, как отреагировать на такое. "Ричард Локу. 16.07.19...." Последние цифры она прочесть не смогла. Это был мужчина. Письмо было от мужчины. И такое старое....И правда, бумага, на которой были нацарапаны неаккуратные буквы, выглядела очень старой, словно она вот-вот развалится в ее руках. — Бариста...Кто такой Ричард Локу? — ошарашенно спросила она, уставившись на собачку. Он, даже не зная, что и сказать, пожал своими собачьими плечами. Он выглядел довольно искренне. — Честно, в душе своей не чаю. Но фамилия Локу звучит крайне знакомо. Я думаю, Адор будет немного неприятно, если я спрошу её про друга по переписке, — он тяжело вздохнул, почесав своей лапкой одно ухо. — Локу...Вот что-то знакомое...Я не могу вспомнить! Остальные письма тоже от этого Ричарда? Пи не ответила на его вопрос, лишь тяжело вздохнула. Этот дом все больше и больше наполняется тайнами, непонятными загадками. От этого всего ее маленькая головка ноет, болит, ругается. Она явно не ожидала подобного от этого места. Но вместе с головной болью пришло и совсем другое чувство, которого Питчер никак не могла ожидать: азарт, заинтересованность. Горячая кровь все быстрее и быстрее циркулировала по всему организму, сердце Питчер забилось активнее. — Что с тобой? Питчер, не стоит так нервничать... — За мной будет последнее слово. Пока она не пришла, я достану все, что мне нужно. Я сыграю в ее игру, — Пи никак не отреагировала на явно удивленный и недоумевающий взгляд пса, после чего твердым и уверенным шагом направилась на второй этаж. Каждая ее стеклянная, разбитая вдребезги мысль в итоге складывалась в новую стеклянную идею, цель — домашний кинотеатр. Уж там точно должно находиться то, что Питчер было нужно! Выбив заедающую дверь ногой, та ворвалась в пустое помещение. Надо было вести себя потише: рядом находилась спальня Адор. Комната была очень опустошенной, единственное ее наполнение — пара стульев и огромный экран для прожектора на всю стену. С другой же стороны находился сам прожектор, а также несколько проигрывателей рядом с ним. Пи, недолго думая, быстро подошла к одному из проигрывателей. Совсем маленький, непримечательный, покрытый старой белой краской — именно он нужен был Питчер для желанного. Вставив в проигрыватель кассету, которую девушка прятала у себя в потайном кармане платья, она уставилась на маленький экран черно-белого телевизора, покрытого пылью: им давно никто не пользовался. Запись была плохого качества, да и отсутствие цветов ухудшало ситуацию, сливая объекты в непонятные серые пятна. Несмотря на это, Питчер могла разобрать две человеческих фигуры невысокого роста, которые сидели за чем-то, что напоминало силуэтом стол. На столе стояли разные непонятные предметы, но среди них можно было отчетливо разглядеть торт посередине за счет ярких высвечивающих огней на нем. Атмосфера была свойственна для того времени: музыка в плохом качестве пусть и звучала немного напряженно, но соответствовала настроению скудной подростковой вечеринки. Она звучала довольно тихо, да и плохое качество съемки не позволяло Питчер понять хоть что-то из слов. Одна из человеческих фигур начала говорить, и уже по голосу, пусть и такому некачественному, Питчер смогла распознать в фигуре Слаггера, пусть и....довольно маленького. Голос был довольно низким, но все еще детским. Пи постаралась вслушиваться в диалог, чтобы понять происходящее. "— Ты наконец купила камеру? — Не совсем...Это подарок от моей бабушки на этот День Рождения. Все-таки...Мне уже шестнадцать лет. Она хотела удивить меня и сделать счастливой. — Как классно! Ты снимаешь?? Меня видно?? Привет!!! Меня зовут Эр!!! — голос звучал очень наивно и оптимистично. Фигура начала махать рукой, повернувшись лицом к камере. — У этой камеры очень плохое разрешение...Я думаю, тебя будет плохо видно на ней. Так или иначе, я ее включила, чтобы заснять...свою лучшую вечеринку за всю свою жизнь...самый лучший день... — Эээ...Мне кажется, это далеко не лучшая вечеринка, Адор! Тут всего-лишь ты и я! Даже твоей милой бабушки нет! Почему она не пришла? — Она на работе до ночи сегодня. — То есть, мы уже будем спать, когда она приедет? Это нечестно! Как вообще можно праздновать вечеринку вдвоем? — Ну..., — голос второй фигуры начал звучать как-то загадочно, что сильно смутило Питчер. — Я придумала много игр на этот вечер...~ Я надеюсь, ты оценишь их все...Ведь я старалась для тебя.~ — Хорошо, я верю тебе. Вау...Ты выбрала мой торт? Я думал, он плохо получился... — Твоя стряпня самая лучшая из всех, которые я когда-либо пробовала, Эр. Не выбрать твой торт было бы большим грехом для меня....Мой Мистер Большой Отбивающий Герой.~ Давай я налью тебе сок, и мы обсудим кое-что по школе? Ты же знаешь мои проблемы с химией... — Ох, да! Я разумеется помогу тебе на этой неделе! Ты же мой друг, а я всегда буду помогать своим друзьям! Ээээ...Адор...Почему этот сок так странно пахнет? Он точно не вышел из..эээ...срока годности? — Он абсолютно свежий. Попробуй его, пожалуйста, я приготовила его сама. — Хорошо...Тогда...Эээ...З-за твое шестнадцатилетие!" По мере просмотра этого видео, Питчер становилась все злее. Ее все больше стал раздражать этот женский наигранный голос. Но что заставляло ее злиться больше, так это то, что чем больше Слаггер выпивал этого "сока", тем неразборчивее становилась его речь. Женская фигура все чаще и чаще поворачивалась к камере, и пусть ее лица не было видно, это нагнетало лишь больше тревоги и злобы. Пи желала видеть конец видео. Но экран резко потух. Бариста выключил телевизор из розетки. — Эй! — Нельзя. Ты повредишь кассету. Этот проигрыватель неисправен. Я понятия не имею, как ты сейчас ее просматривала, но...Она была сломанной именно из-за этого проигрывателя, — песик и девушка посмотрели под проигрывателем. И правда, под ним валялись старые ошметки от пленки. — Я понятия не имею, где ты достала это....Она хотела избавиться от этой кассеты как можно быстрее. Она даже выкинула ее в камин! Почему же...Запись не сгорела? Питчер промолчала. Она решила не говорить Баристе о тайном проходе в гараж. Погладив его белую шерстку на голове, та как-то нерешительно вздохнула, вынув кассету с блестящим корпусом из белого проигрывателя. — Что там было? МС Адор никогда не разрешала мне смотреть содержимое, а нормальных проигрывателей в этом доме больше нет...Ну, я так думаю. Она...Загадочная женщина. Может спрятать хоть тысячу вещей в своем особняке. — Я уверена, здесь должен быть еще один проигрыватель. Мы просто плохо искали. Пойдем, и ты досмотришь это со мной, — девушка в белом запачканном платье взяла такую же белую, но только абсолютно чистую собачку на руки и, спрятав заветную кассету, вышла из комнаты. В доме было тихо и темно. Даже слишком, это лишь напоминало Питчер о той постоянно поворачивающейся в сторону камеры фигуре. Эта видеозапись явно ничем хорошим не закончилась, раз Адор так стремилась избавиться от нее. Как-то отключив голову, Питчер и не заметила, что ее ноги приволокли ее снова в зал. Очередное опустошение и мрак наводили лишь тоску: фиолетовые яркие краски не казались уже такими заметными, скорее утратили свою яркость, свое счастье. Хрустальная прекрасная люстра покачивалась из стороны в сторону, ее скрип также навевал странную тоску и печаль. Да и теперь Пи было немного страшно проходить под ней. Слабое похрустывание бархатного ковра под ее ногами напоминало ей об очень странном дне...Дне, когда она потерялась. Питчер решила не думать об этом в лишний раз, это сильно тревожило ее. Хруст дорогого ковра почему-то давил на нее, поэтому она решила сойти на кафель и пройти в уборную, не наполняя себя лишними задними воспоминаниями. В уборной уже кто-то был. Это второй репер, более вытянутый и добрый лицом. Он тщательно и с большим усердием вытирал раковину, облеванную Слаггером раннее. Ему явно не доставляло удовольствия стирать не до конца переваренные вонючие куски куриного прожаренного мяса, овощей и непонятных остатков, перемешанных в омерзительной смеси желтоватого цвета из желудочного сока, алкоголя и чего-то черного с соответствующим запахом. Что может быть еще более мерзким? То, что в этой мерзости была вся раковина: от всей мраморной чаши до блестящего аккуратного крана с переключающими рычажками. Что-то Питчер казалось странным в этой картине. Возможно то, что вместе со всей этой смесью была перемешана и кровь, а может и не из-за этого. Но из-за противоречивых мыслей Пи и подошла к парню и легонько стукнула его кулачком в спину. Пересевший на плечи Бариста как-то недовольно рассмотрел раковину, тоже заподозрив что-то неладное. — Привет, я— — Хах? Что ты здесь делаешь? Разве Адор не должна была отвести тебя в спальню для гостей? Или.. — Чем ты занимаешься? — игнорируя его, поинтересовалась Питчер, немного наклонив голову вбок, к Баристе. Она сделала милое удивленное личико, словно не понимала происходящего. Песик недовольно рыкнул. — Не нравится мне все это, Питчер...Нормального человека не рвет черной жижей.., — шепнул он ей на ухо, но тут репер прервал его, обернувшись и выдавив из себя улыбку. — Да вот, вытираю эту...дрянь, мне Мисс Адор приказала. Мне осталось еще немного, и тогда я— У? Что это? — он вытащил из кармана дорогих и темных джинсовых штанов маленькие щипчики и вынул из рвотной мешанины что-то маленькое и блестящее серебристого цвета. Заметно отреагировав нахмуренным взглядом, репер сам же и ответил на свой вопрос. — Моя бомбочка... — Для чего она? Что она сделала со Слаггером? — в глазах Питчер стала читаться резкая странная злоба, здравый гнев. Взгляд был мутным и явно недовольным, а ладони как-то невольно начали потеть и дрожать. Бариста, заметив резкий настрой Пи, хотел как-то подействовать на нее их смешением ритма, но осознал, что по неизвестным для него причинам он абсолютно бессилен здесь. Да и его самого озадачила такая внезапная находка. — Ну знаешь....Работа таких маленьких бомбочек довольно проста: внутри них находится ядовитая жидкость, которую, в принципе, можно заменить на что угодно. Эта бомбочка специально бросается на дно любого сосуда, а ее маленький размер позволяет протиснуться даже в самые маленькие горлышки. Потом, когда в сосуд наливается жидкость, бомбочка реагирует на это, раскрываясь и пуская яд в жидкость, активирующую ее. Из-за ее маленьких размеров жертва может просто проглотить ее в процессе питья, что позволит избавиться от улик. Если, конечно....Жертву сразу же не вырвет. Что и произошло в нашем случае. Но что более примечательно...В составе оригинального яда находится неразбавленная плоть демонов, — он бросил косой взгляд в сторону Пи. — Я думаю, ты знаешь, что это. Это...То, из чего состоит тело демона. Неустойчивое, словно желе. Если сильно сжать, то разольется, подобно жидкости. Ученые заметили, что из плоти демонов вполне умно создавать лекарства, если использовать разбавленный экстракт. Но...Неразбавленная плоть может стать летальной, серьезно повредив систему ритма. С этим стоит быть осторожнее. Неудивительно, что его рвота такая...черная. Меня больше удивляет, что он так быстро и негативно отреагировал на яд. Ваш...ээм...друг принимал какие-то препараты, в состав которых входила демоническая плоть? Питчер не знала, что и ответить. Все это звучало так неправильно. Алкоголь был отравлен! Слаггер мог бы погибнуть! Но это значит, что он и правда...? — Я не знаю, что делают препараты с этим ингредиентом, — старалась холодным голосом отвечать девушка. — В основном, они влияют на сердце, меняя систему ритма. Это помогает жить сердечно больным активным людям. Злоупотреблять подобным рискованно, потому что ритм может серьезно исказиться и навредить здоровью человека. Еще опасно пить в подростковом периоде...вроде...это может повлиять на гормональное развитие организма... — Ты так много знаешь, а пошел в итоге на карьеру репера, — сделала язвительное замечание Питчер. — Да из-за брата пришлось...Он так хотел, а я просто не мог ему отказать! И эти бомбочки...Были моей единственной надеждой на самое лучшее. Но, благодаря Адор, в моей жизни теперь все хорошо, и я ими так и не воспользовался!!! И вообще, ты меня разговорила! Мне видишь, сколько домывать?! Все, иди! — он отвернулся от девушки с собачкой на плече, продолжив свое далеко не самое приятное дело. Пи обратила внимание на то, что резко зазвенело у него на бедре, которого она не видела: это была связка ключей. Самых разных форм и видов. Бариста как-то недоверчиво бросил в ее сторону взгляд. — Даже не думай, — прошептал он ей тихо, догадываясь, что Питчер задумала. — Думаю и действую! — таким же шепотом ответила она ему, поспешив покинуть уборную, но уже с определенной целью. Ее зеленые глазки горели от безумной идеи, смешанной с каким-то осадком презрения от услышанного про отравление. Питчер бы никогда не пожелала Слаггеру умереть от отравления! Да и вообще умереть, пусть живет! Ей его бы не хватало... Девушка стоит на кухне. Опустив Баристу на пол, она взяла неустойчивый табурет и поставила его в проеме двери. Над красивой дорогой дверью с красивыми цветными стеклами висели золотистые трубчатые колокольчики, которые слабо звенели от сквозняка. Они были очень маленькими и легкими, что очень шло на руку Пи. Она, не дотягиваясь даже на шатающемся табурете до них, решилась на не очень умный поступок: прыгнуть и сорвать азиатские колокольчики на лету. Не думая о последствиях, неуклюжий и неуверенный прыжок был совершен. Ухватившись своими длинными пальцами об косяк и крюк, Пи влажными руками ловко сняла с крюка звенящую декорацию, после чего ее мокрые ладошки подвели ее, она соскользнула и грохнулась прямо на копчик. Тихий писк раздался на всю комнату. Бариста со спокойным видом лежал рядом. Конечно, он чувствовал за нее переживание, но в то же время, что-то ему подсказывало, что Питчер это делает далеко не впервые. Та же, аккуратно встав, рассмотрела снятые трубчатые колокольчики и убрала их в карман платья к оторванным страницам из дневника. Затем, она вновь направилась в сторону уборной, только более тихо, крадясь. Разумеется, белому псу было интересно понаблюдать за дальнейшим, поэтому он тихо поплелся за ней. В уборной все так же было слышно лишь кряхтение работающего парня. Пи стала дожидаться момента. Через пару минут старательной работы, репер открыл под раковиной шкафчики, проверяя трубы и вытаскивая вантуз. Именно этого момента девица с безумными помыслами и ждала. Подойдя сзади, она резко сильно втолкнула его со спины глубоко в трубы, из-за чего тело парня застряло с невероятной болью. — ЭЙ, ЧТО ЗА ХУ— ЭЙ!!! КТО-НИБУДЬ!!! ВЫТАЩИТЕ МЕНЯ ОТСЮДА!!! — закричал тот, пытаясь хоть как-то вылезти из ловушки. У Питчер появился прекрасный шанс, который она как раз и спланировала. Вытащив колокольчики, она резко отстегнула с его бедра связку ключей, быстро заменив ее на декорацию. Вес у них был практически одинаковый, поэтому по звуку и ощущениям подмена была неразличима. Почему-то Питчер ощущала какое-то непонятное спокойствие, словно она делала что-то абсолютно нормальное, без всяких задних мыслей. Убрав связку ключей в карман, в котором раннее покоились азиатские колокольчики, Питчер быстро и тихо выскользнула из уборной и проскочила на второй этаж, не делая из себя свидетеля совершенного преступления. В коридоре было все тихо и даже неуютно для Питчер. Она совершила что-то ужасное, что она считает верным. Лишь странные постукивания звучали из спальни Адор, но проникнуть или хотя бы подойди и подслушать было бы слишком опасно для нее: если хозяйка раскроет ее, то Пи бы очень сильно не поздоровилось. Девушка решила действовать иначе, а именно рассмотреть ключи, которые она достала. Блестящие, большие и малые, золотые и медные, украшенные узорами и неприглядные — каждый ключ был особенным для нее. Оно и неудивительно, ведь Адор могла позволить себе такую роскошь даже в самых обычных ключах, а если человек может обогатить красотой даже такие незначительные вещи, то о больших палатах и речи идти не может. Но что-то подсказывало девушке, что все эти красоты лишь на виду, а внутри ее малого сердца нет тех богатств и красот, которые она способна приобрести финансово. Бариста подошел к ней сзади и как-то внезапно и ловко запрыгнул ей на плечи, тоже осмотрев ключи. Но его внимание зациклилось на одном ключе, который из всех выглядел самым непримечательным и дешевым: деревянный, хрупкий, на него и чихнуть было страшно. Удивительно, от чего же он был? Учитывая его совсем малый размер, песик и представить себе не мог, на что способен этот ключик. Может он здесь по ошибке? — Хмм...Тебя тоже удивил этот ключ? — спросила Питчер, вытащив деревянный ключ из всей связки. — Я тоже не представляю, что он может открыть. Он...приведет нас к цели. — С чего ты это взяла, воровка? — презрительно спросил Бариста, попытавшись хоть как-то призвать Пи к совести. Попытка была безуспешной: девушка явно гордилась своим хитрым и проворным преступлением. Питчер аккуратно провела по зубчикам ключа своим длинным пальцем. — Он выглядит очень старым. Если бы он был не нужен Адор, она избавилась бы от него. Но ключ все еще здесь. Мы должны найти...то, что именно он открывает. Белый пес почесал свое ухо, задумавшись. Продержав недолгую странную паузу, он решил облегчить поиски: — Скорее всего, этот ключ от личной ванной Адор на третьем этаже. Обычно, когда она показывает гостям свой дом, она никогда не водит их на третий этаж, — после этих слов, Пи стала ворошиться в своей голове. И правда, Адор не повела их на третий этаж! И почему-то Слаггер на это никак не отреагировал, словно это было чем-то должным и обыденным. Девушка начала прислушиваться: быстрые шаги, ругань, начало разборок. Ее сердце начало биться быстрее, тревожнее, она чувствовала, что либо сейчас, либо никогда. Пламя бессовестного любопытства поражает разум. — Надо поспешить. Я должна дойти до правды. Быстрыми и уверенными шагами, та помчалась по лестнице на третий этаж, ухватив за собой Баристу. Долгий бег все не прекращался и не прекращался, словно лестница была бесконечной спиралью, в которой Питчер застряла по собственной глупости. Дыхание стало прерываться, а худенькие ножки слабеть. Но вот и коридор, и яркий лунный свет, вышедший из грозных туч, опустился пеленой на верхние ступеньки зловещей лестницы через огромное хрустальное окно. Питчер чувствовала все величие этого места, просто смотря в небеса. Отдышавшись после такой пробежки, она стала рассматривать коридор, который делился на стороны: черную и фиолетовую. Какая-то резкая неуверенность ослабила ее, сделав такой маленькой и беспомощной. Может, все это зря? Может, ей не стоит знать правду? Но нечто удивило ее. Бариста. — Ее ванная справа. Пойдем, — уверенно приказал он ей на ухо, чувствуя всю ее неуверенность. — Мы должны это сделать, Питчер. Я...Тоже хочу узнать правду. Давай...Мы почти прошли этот путь. Бейсболист никогда не бросит свое дело на половине пути! Ручонка сжалась в крепкий кулак. Питчер повернулась к фиолетовой стороне коридора и направилась к огромной белой двери, которая так странно и неуместно выделялась тут, словно была поставлена далеко до изменения интерьера. Девушка начала быстро и нервно перебирать ключи, рассматривая их зубчики и сравнивая с отверстием двери. Недолго думая, она выбрала самый подходящий по ее мнению ключ и попыталась отпереть дверь. Не подошел. Затем пошел второй ключ, третий...Ничего не подходит. В нервной ярости, Пи просто хватает дверную ручку и с невероятной силой отпирает дверь без всяких ключей. — Хах? Дверь была....Не заперта на ключ? — спросила она вслух. — Тогда что здесь заперто?... Комната была очень старой и темной, словно в нее уже много лет не заходили. Старая ржавая ванна, покрытая мхом и странными грибами, которые слабо светились в темноте, отбитыми стенами, плитка с которых потихоньку слазила, демонстрируя уродливую грязную стену, которую можно было увидеть лишь у ветхого дома, как у Питчер в прошлом. Раковина была вырвана с клочьями, как и унитаз, и они валялись в одной керамической груде, покрытые паутиной и пылью. Почти ничего не было видно. Лишь странные кровавые пятна на полу как-то сильно выделялись из всего этого. И то, их было тоже очень трудно заметить из-за непроглядной тьмы. Бариста закашлял, прервав неловкую тишину от ужаса увиденного. — Видимо, МС Адор не трогала эту комнату еще с детства...Питчер, мне кажется, нам тут делать нечего. Пойдем искать в другом месте, у нас еще чердак есть. Только я во многие коробки лезть не разрешу — все-таки мы не должны вламываться в личную жизнь владелицы НАСТОЛЬКО глубоко....Питчер? Питчер, куда ты— — девушка, не отвечая псу, направилась прямо, словно по зову сердца, исходящему глубоко-глубоко. Рискуя заразиться чем-то омерзительным и опасным, она стала обшаривать стены, словно ища что-то. Бариста чувствовал, как ее ритм сходил с ума. Пи что-то чувствовала. Она стала опускаться все ниже и ниже, продолжая все так же активно щупать плитку, которая чуть ли не под ее рукой тут же облезала. — Питчер, это тщетно, я не думаю, что тут что-то есть...Я бы это почувствовал! — ....Я чувствую что-то, не принадлежащее Адор. Что-то....Принадлежащее Слаггеру. Бариста, слезь с моих плеч, пожалуйста. Я должна встать на корточки. — Я бы с радостью, но тут просто отвратительный пол! Я не хочу пачкать свои лапки...., — завыл он. Питчер на это лишь с некой усталостью вздохнула, после чего кое-как присела на одно колено, чтобы удерживать равновесие. Когда она осознала, что просто щупанье не помогает, она начала бить кулаками по стене с явным непониманием Баристы. Но длилось это недолго: на одном участке стены звук был подобен битью по древесине, а не по старой плитке и камню. Питчер, чуть не вонзив в себя занозы, обрыскала это место на стене, после чего нашла маленькую железную ручку, выполненную в виде древнего кольца. Потянув за нее, дверца не отреагировала. — Вот для чего был нужен ключ! — усмехнулась девица, снова вытащив связку ключей. Найдя большим пальцем под ручкой скважину для маленького ключика, она стала снова, но уже на ощупь, искать необходимый ключ для открытия дверцы. Наконец, тот самый деревянный и невзрачный ключ оказался в скважине, с явным противным треском отперев заветную тайну. Сердца сыщиков трепетали. Поразительно, но эта дверца была подобна люку, только расположенному вертикально. Такая маленькая и невзрачная...Питчер бы ни за что не поверила бы, что Адор в такое способна пролезть. Сначала запихнув туда Баристу, а потом себя, Питчер как-то неловко ударилась головой об что-то. Попытавшись встать, она смогла нащупать позади себя выключатель. Щелчок, и тайная комната загорелась огнями гирлянд. Маленькая комнатка была абсолютно полностью забита всякими старыми вещами. На каждой полочке лежали различные банки с зубами, использованные пластыри и странные щепки. Прямо перед Питчер и Баристой красовалась светящаяся гирлянда с черно-белыми фотографиями. На них изображен уже довольно взрослый парень с густыми кудрявыми волосами в весе и девушка с неаккуратно подстриженными волосами и очками, постоянно делающая безразличное лицо почти на всех фотографиях. На некоторых был еще один мальчик, явно помладше тех двоих, с аккуратной прической и длинным носом. На одной фотографии у него сильно выделялся слуховой аппарат на правом ухе. Ковер, покрывающий пол, был выполнен очень странно, словно был сделан кем-то неопытным. Пи сразу это просекла. Углы комнаты тоже были заполненными. В одном углу была груда разломанных бит. Каждое повреждение было особенным, отличным от другого. Этих бит было около десяти. С другого же края красовался старый розовый самокат, который по своим размерам подходил для взрослого человека. Что Питчер больше смущало, так это то, что все углы, все полочки, все содержимое не имело ни пылинки на себе. Не значит ли это, что....? Разумеется, главным экспонатом была середина напротив Пи. Перед ней красовалась тумбочка с вынутой полкой, на которой стоял маленький стенд, прикрытый самодельной алой шторой. В проеме для полки лежал как раз подходящий для ее кассеты проигрыватель и совсем маленький древний телевизор, экран которого никогда не смог бы передать всей картины происходящего. Но Питчер это не было нужно, ей нужно было слышать происходящее. Да и видеоряд ее маленько смущал, вызывал тревогу. — Что скажешь? — Бариста смог найти в себе волю заговорить от увиденного. — Не могу поверить, что в доме Адор есть что-то подобное! Ничего не произнося, Питчер резкими движениями сдернула шторку и громко ахнула от ужаса: на стенде стоял манекен головы, на который был надет парик из реальных волос, точно таких же, как и у парня на фотографиях! Именно это и чувствовала Пи, добираясь до этого места. Сильно бледнея, она выпалила: — КАКОГО ЧЕРТА?! ОТКУДА У НЕЕ— Нет, нет...Подожди, она ведь не могла..., — она обернулась к Баристе. Он сидел абсолютно спокойно, виляя хвостом, словно совсем не удивлен париком. — Почему ты так спокоен?! — Я знал о том, что у Адор есть парик из бывших волос Слаггера. Она говорила об этом. Не переживай, она не побрила его для этого. Я не совсем понял, что у них там произошло, если быть честным...Но никто не пострадал. Конечно, поражает, насколько этот парик точен. Это выглядит немного...Смущающим. И я чувствую здесь какую-то напряженную энергию...Смотри, тут есть проигрыватель. Мы сможем досмотреть кассету до конца! Но что-то препятствовало вставить кассету в проигрыватель. Очередная скважина, совсем маленькая по размеру. Бариста недовольно рыкнул, уже устав от бесконечных скважин и замков, к которым обязательно надо искать ключи. У Адор нет никакой оригинальности! Питчер уж было запереживала, но тут в ее голове сразу же нарисовался тот самый образ маленького ключика, найденного в рояле. Быстро его вынув, она вставила его в проигрыватель. Почему-то это сработало. Не обращая внимания на явный шок Баристы от такого поворота событий, Питчер быстро и неаккуратно впихнула кассету внутрь, случайно отломав маленький кусочек корпуса в процессе вставки, а затем с силой нажала на кнопку проигрыша записи. Тишина... Странный треск стал доноситься из проигрывателя, а сама коробка начала странно дрожать. В этот момент Бариста и Питчер услышали голоса, доносящиеся из ванной комнаты. Они были очень раздраженными. Видимо, их двоих искали, и если их найдут здесь, пытающихся просмотреть личную кассету самой МС Адор, то ни Пи, ни псу не поздоровится. Питчер быстро подскочила к выключателю и щелкнула им, вырубив в комнате свет. Конечно, это было очень заметно, но для нее на тот момент это казалось единственным шансом на спасение. ....Который, к сожалению, не сработал. Маленький люк распахнулся с гневной силой, и в комнату на четвереньках резко вскочили оба брата-репера, злые и оскорбленные. Пи, затаив дыхание, сидела в слепой зоне, в углу рядом с люком, а Бариста оказался в их поле зрения почти сразу же. — ГДЕ ДЕВЧОНКА?! — противным голосом заорал более маленький и агрессивный брат, осматриваясь по сторонам. В руках второго брата, который еще недавно был в ловушке под раковиной, находился лом, который Пи явно не говорил о чем-то хорошем. — ВСЮ ДУРЬ ВЫБЬЕМ! НИКТО НЕ ИМЕЕТ ПРАВА ВТОРГАТЬСЯ В ЛИЧНОЕ ПОМЕЩЕНИЕ М-МИСС АДОР! И УЖ ТЕМ БОЛЕЕ ТРОГАТЬ МОЕГО БРАТА! — Пригнитесь, — как-то странно произнес Бариста, который тут же после своих слов пригнулся и закрыл голову и наушники лапками. Проигрыватель с резкой силой выплюнул из себя кассету, почему-то не принимая ее в себя, после чего та, с громким свистом разрезая воздух, ударилась злому реперу прямо в лицо, заставив его адски вскрикнуть от боли и закрыть лицо руками. Младший в страхе отскочил назад, но напряг руки сильнее, крепче держа в руках оружие. Краем глаза он заметил движение в углу за своей спиной, после чего повернулся и направился в ту сторону. Видя, что дело плохо, Питчер пришло в голову начать сражаться. Девушка смогла нащупать рядом с собой старую биту, которая, по всей видимости, принадлежала Слаггеру в прошлом. Вскочив на ноги, она встала в позицию баттера, угрожающе размахнувшись битой перед носом парня с ломом. Тот нервно усмехнулся, сначала отойдя в сторону, а потом резко побежав на девушку. Питчер быстро отскочила в сторону, немного проехавшись на спине, после чего резко подставила биту к горлу репера и начала душить: Слаггер когда-то говорил ей, что такой прием помогает в некоторых ситуациях. Тот резко начал сопротивляться, уронив лом на пол. Парень всеми силами пытался отпихнуть девицу от себя, толкая спиной к стенам. Конечно, Пи пыталась сопротивляться, но она ещё не была настолько сильной, чтобы победить в такой драке кого-то. Наконец, он смог прибить Питчер к стене, случайно включив ее телом свет в комнатке. Та ногой откатила лом под полки, а парень внезапно перестал сопротивляться. Не понимая, в чем дело, Пи ослабила свою хватку биты и посмотрела в ту же сторону, что и проживающий тут репер. Почему-то Питчер не обратила сразу внимания на правую стену комнаты, которая словно специально в этом месте была не забита всякими безделушками и остатками прошлого. На ней висели приклеенные куски и отрывки газет очень старых времён, когда Пи ещё в мыслях ее родителей не была. Облезлые, жёлтые огрызки были разрисованы странными рисунками и надписями красного маркера, отмечая какие-то ключевые слова. На некоторых кусках были фотографии, на других же чисто текст, и то, в ужасном качестве, у некоторых газет нет части текста прямо в центре, потому что жёлтая бумага поджигалась, вероятнее всего неоднократно. — Так вот куда МС Адор забрала мои некоторые газеты, которые я хранил! Странно, зачем они ей?..., — тот странно хмыкнул, почесав затылок. — Как-то бессмысленно...Странная женщина. Питчер присмотрелась к заголовкам и ужаснулась от увиденного. "Убийство и концлагерь в детском госпитале", "Тайна трупа у Мелодического Озера", "Судимость МС Адор: кто виноват?", "Зарабатывание на шантаже и запугивании: как один бизнес разрушил много жизней". На стене висели ещё два заголовка, но они были настолько исписаны красным маркером, что текст чернильных машин прочесть было невозможно. Питчер отпустила бедного парня и подошла к заголовкам, начав читать само содержимое газет. Бариста же, в свою очередь, встал между дерущимися и злобно зарычал, дав понять, что к Питчер сейчас лучше не подходить. "Старый детский госпиталь на улице Освальда вновь стал эпицентром немыслимых событий! И началось все с загадочного убийства маленького десятилетнего мальчика.... В ночь, семнадцатого января этого года в палате #05b23 был найден труп Уайта, на момент смерти ему было всего десять лет. Главным свидетелем смерти стал его сосед по койке, Эр Локу, тоже в возрасте десяти лет. Он истерично плакал и говорил много неразборчивых вещей, из-за чего его сразу же окрестили невменяемым и перевели в другую палату. — Я думаю, маленький Уайт умер от самоудушья во сне. Я слышала, как он задыхался, но это звучало слишком неестественно, поэтому я пришла только тогда, когда уже проснувшийся Эр звал на помощь в ужасе. Многие врачи подмечали, что он часто пытался задушить себя, пока спал, но мне, как женщине, которая наблюдала за парализованным ребенком, не было до этого дела. Но, видимо, зря... — Где был дежурный врач, который должен был находиться у той палаты? — Не явился. Ночной вызов. Исследуя подробности смерти, было выявлено, что половина камер отказывала функционировать и смерть не была задокументирована на видеопленку. Эра, как пострадавшего, перевели в другой отдел и поставили на учёт психиатра с тревожным отклонением и полным отсутствием контроля над собой. Психиатр сообщил, что пострадавший свидетель получал ранения от погибшего до этого, а также указал на опасность ребенка в обществе при отказе от дальнейшего лечения. Но это было лишь началом. Как оказалось при расследовании, на цокольном этаже госпиталя расположился самый настоящий концлагерь, несмотря на то, что Великая Война прошла уже много лет назад. Разумеется, это было против закона. Весь этаж был покрыт прахом от кремированных трупов военнопленных, которые находились тут в качестве подопытных крыс. Каждая камера на пыточном этаже работала. — Если говорить честно, то я никогда не слышал о том, что в нашем ДЕТСКОМ госпитале находится столь ужасное место. Но с другой стороны, это было достаточно предсказуемо, потому что я часто слышал под собой странные звуки, похожие на крики невероятной боли..." Запись оборвана. Текста могло бы поместиться больше, но справа напечатали фотографию этого самого здания. Пи его не узнала, да и трудно было что-то рассмотреть подробно: правая сторона огрызка была залита вонючим маслом. Из текста выделено имя "Эр Локу", а также примечания психиатра по его психическому состоянию. Эта запись была самой длинной из всех, которые висели на голой стене. Остальные же были настолько изуродованы, что прочесть можно было только один, а если повезёт, то два абзаца. Дополнительная красная надпись на этой новости гласила: "Он не верит, что совершил это". Питчер начала читать остальные газетные огрызки: "На Мелодическом Озере был найден труп мужчины, возраст примерно сорок пять лет. Личность неопознанная, родственники найдены не были. В его карманах была найдена записка на несуществующем языке и кусок металла, похожий на клинок ножа. Все предметы переданы на изучение. Отпечатки пальцев на предметах отсутствуют". Дальше было не разобрать. Вина тому — красный маркер, которым все было перечеркнуто. Много вопросов, которые Питчер никак не могла прочесть из-за неразборчивого почерка, а также огромная жирная линия, соединяющая новость про смерть мальчика и данную. Почему-то Питчер чувствовала странную боль, читая каждое слово, вникая в каждую букву, поглощая каждый информационный кусочек, словно эти газеты были прокляты чем-то нечистым. Да и мысль об отсутствии отпечатков пальцев тревожила ее. Но зачем эта новость Адор? В чем смысл собирать что-то столь мрачное и ужасающее? Смерть на Мелодическом Озере.... Почему-то это звучало слишком знакомо для нее. "В течение нескольких месяцев происходила судимость между Роуз Лэйденшафт, известной под псевдонимом "МС Адор", восходящей мировой звездой и между Мистером и Миссис Лэйденшафт, ее печально известными родителями. Завтра же, восьмого апреля, состоится итоговый суд, в котором нам прольётся свет на правду этого скандального дела! Суть конфликта заключалась в том, что, по словам отца семейства, Роуз должна была—" Эта часть отличалась тем, что текст закрывал не красный маркер или повреждённая от старости или неприятных обстоятельств бумага, а кровь. Старая, засохшая кровь, содрать которую было рискованно: она настолько сильно за многие годы приклеилась к газете, что при сдирании мешающей противной крови порвётся и сама запись. Конечно, некоторые слова можно было прочесть: "Долг", "Жестокость", "Деньги", "Генри", "Яд". Смысла эти слова не по отдельности не имели, а при попытках прочесть что-то, перекрытое кровью, голова болела лишь сильнее. — Бариста! — вскрикнула Пи, повернув голову в сторону пса. Тот сразу же заметил ее испуганный и недоумевающий взгляд. — Что произошло с Роуз?! Что за суд?! Почему я не знала об этом? Знает ли...Слаггер об этом?..., — девушка заметила, что на крови нацарапано очень небрежно, неразборчиво: "СЛАГГЕР МЕНЯ НЕ ПРОСТИЛ". Разумеется, подобное послание задаёт только больше вопросов, а не отвечает на первоначальные. — Питчер....Прошу, не— — НЕ СМЕЙ НАЗЫВАТЬ ЕЕ РОУЗ!!!! Е-ей очень не нравится это имя....и если ты ее так назовешь, то она выпнет тебя из дома!!! НАВСЕГДА!!! Кхм..., — парень как-то сжался в себе, отведя взгляд в сторону. — ...Вот как. Интересно..., — хотела уж Пи изучить последний более-менее читаемый отрывок из грязного, ужасающего прошлого, но тут раздался громкий грохот прямо под ними. Это было похоже на упавший стол или на удар по стене огромной кувалдой. Питчер вздрогнула и тихо пискнула, прижав свои ручки к себе. Репер с небольшим страхом опустил голову и подошёл к люку. Его кожа была совсем белоснежной, но из-за физиономии он казался ещё светлее обычного. Глаза как-то пробежалась по всем экспонатам, смешивая всю кашу в голове в один единый сосуд. Кое-как подпустив свои слова к горлу, тот еле-еле произнес: — ...Под нами...Комната М-мисс Адор...с Адор и С-Сл...аггером... Питчер так и не прочла последнюю газету. Сначала она оглянулась на вырубленного второго брата и заметила, что кассета была разломана на две половинки. Теперь она уже никогда не узнает, что случилось на том Дне рождения. Может, ей и не стоило этого знать. Почему-то ей в голову стали приходить странные мысли. Она не слушала свой ритм, она не слушала Баристу, ей не было дела до чего-либо: если Слаггеру что-то угрожает, она должна там быть. Мгновенно оказавшись на втором этаже, Питчер, крепко вжавшись в найденную биту, стала медленно и тихо приближаться к комнате с приоткрытой дверью. Разумеется, врываться вот так она не собиралась, нужно сначала изучить происходящее. Маленькая Пи снова сунула свой любопытный нос, но уже в комнату Адор. Девушка увидела странную сцену: владелица дома громко рыдала, сидя на краю шикарной мягкой кровати, Слаггер же лежал на противоположной стороне, спиной к Питчер и к Адор. По всей видимости, он спал. На полу валялись осколки разбитого огромного зеркала, ранее скрывающего одну из стен комнаты. На некоторых осколках были следы крови. Сама же открытая стена выглядела бледнее остальных и "украшалась" страшными трещинами, из которых текло что-то чёрное и густое. Тихие всхлипывания Адор прерывались странным хрустом в ее рту. Это были черные таблетки, на вид явно не из вкусных, баночка от них выглядела очень древней: Питчер дала бы ей десять лет по внешнему виду. Заглотив несколько черных пилюлей, та громко захрипела, ее голос совсем ослаб, слабые лёгкие могли испускать только страшный сухой кашель. Громко прокашлявшись, она ухватилась за свою большую грудную клетку, пытаясь ухватить хоть немного заветного воздуха, чтобы снова нормально вздохнуть. Наконец, когда ее дыхание было восстановлено, Адор протёрла свои глаза с потекшей тушью. Медленными движениями она потянулась к мужчине, начиная гладить его плечо своей аккуратной ладонью с утонченными, нежными чертами. — Эр, почему...Почему у нас не может быть хорошей концовки? — таким болезненным и жалким голосом спросила она, будто в пустоту, а не лежащему рядом человеку. — Неужели я настолько...не такая? Мой ритм настолько неприятен тебе?.... Протерев свое лицо шелковым дорогим платком снова, она провела своим пальцем по своему подбородку, словно что-то мешало ей там. Но нет, это был всего-лишь тревожный жест, не более. Эту странную, прискорбную до боли в груди тишину прерывали лишь ее вздохи и его уравновешенное дыхание. Для Питчер Адор раскрылась с очередной другой стороны, такой слабой и беспомощной. Красивый, величественный образ женщины с каменным лицом тут же обрушился в понимание. Она такая же, как и Пи. Подавление эмоций лишь приводит к ухудшению здоровья и дальнейшим нервным срывам, как этот. Платком, которым она протирала себя, была тут же завернута окровавленная ладонь: это был порез от разбитого отражающего стекла. — Мммм....Кто-то отравил меня...Добавил яд в алкоголь...Мой любимый алкоголь..., — Питчер дрогнула: этот голос раздавался с другого конца кровати! Слаггер все это время не спал, а лишь слушал. Странно он себя вел, это очень смущало девчушку. — Видно мне, общество еще не готово принять...меня. — Не ухудшай ситуацию! Н-не думай об этом, возможно, это была случайность! — взвизгнув, выкрикнула она в сердцах, чувствуя неприятное покалывание и страшную душевную боль. — Не затыкай меня! И не скрывайся от правды! Сколько бы денег у меня ни было, сколько бы наград и побед я ни получил, я все равно остаюсь ненавидимым! Мое желание быть частью общества никогда не сбудется только из-за того, что я родился таким! Неприглядным, страшным! С кожей мигранта и речью шпиона! Позор моей родне за то, что впустили меня на этот свет! Позор мне, что я не погиб тогда, в пламени справедливости, которое желало лишь скрыть меня от этого мира! Позор! — он ударил рукой по матрасу, который тут же упруго дернулся. Но мужчина не поворачивал своего лица к имениннице, скорее наоборот хотел бы скрыть. — Слаггер...Ты же сам понимаешь, что это неправда...Ты любишь жизнь и— — И ее попытались у меня забрать сегодня. Потому что кому-то показалось...Что такой человек ее недостоин. Кем бы этот гад ни был, он, вероятнее всего, думал справедливой головой, раз решил умертвить меня на празднике близкого друга. — А если отравить хотели не тебя, но обознались? Ну...Вышел конфуз, глупая ошибка, и в итоге пострадал совсем невиновный? — она как-то нервно усмехнулась, произнеся это, после чего как-то затихла, глубоко задышала. По всей видимости, дышать ей еще было тяжело, но она все равно продолжала говорить, словно ей это было важнее. — Обо...знались? — кажется, в его теле стала кипеть ярость. — НО КТО? И КОГО ХОТЕЛИ УБИТЬ В ЭТУ НОЧЬ?! С ЧЕГО ТЫ ВООБЩЕ ТАКОЕ СМОГЛА ПРЕДПОЛОЖИТЬ?! — Потому что я знаю, что никто бы не хотел убить тебя на моем празднике, Слаггер. Может...Кого-то поменьше по статусу, — она резко чихнула, из-за чего из ее глаз выпали ее блестящие фиолетовые линзы с тонкими кошачьими зрачками, потерявшись где-то в дорогом ковре у осколков. Глаза Адор были серыми, печальными от рождения, по взгляду можно сказать многое о человеке. Ее взгляд был пустым, но в нем чувствовалась меланхолия и забывчивость, витание в облаках в мечтах и грезах о вечной искренней любви. Этот человек все так же слаб и беспомощен, словно живет в ежовых рукавицах, хотя уже давно освободился от бабушкиного воспитания, пусть и пытается скрыть свои чувства за каменной маской безразличной и грубой женщины с молодежным сленгом. Как же Питчер это знакомо. Притворяться в обществе совершенно другим человеком, наплевав на собственное состояние окончательно и забив себя в угол, лишь бы не раскрыли истину. И она такая, видимо, только при тех, кому и правда доверяет. Пи чувствовала, что с ней было что-то не так, словно странные невидимые цепи сковывали каждое ее движение рукой, головой или плечами. — ЧТО ТЫ ИМЕЕШЬ В ВИДУ?! — Эр, дай мне свою руку, — ей стало спокойнее после чиха. Видимо, обронив линзы, ее глаза снова стали видеть мир в правильных цветах. Тот не хотел протягивать ей свою кисть, но она своим вежливым и внезапно совершенно спокойным жестом взяла его ладонь и начала медленно стягивать длинными накладными ногтями его перчатку. Тот резко дернул руку, недовольно рыкнув. Ее лицо сменилось на встревоженное, она повторила жест и снова взяла его крепкую ладонь, но в этот раз ее пальцы перешли на перевязанные кровавые раны от порезов. Она нежно стала гладить их, получая в ответ тихие стоны, от которых она как-то странно покраснела, словно вспомнила что-то. — Я найду виновника для тебя, обещаю. Но готов ли ты будешь простить его?...Готов ли ты простить себя? — Эр ничего не ответил. Он не хотел контактировать как-либо с Адор, чувствуя самое настоящее отвращение. Ему было так больно, так противно. Кажется, словно подгнивший ком застрял в горле, мешая дышать. — Эр...Зачем ты взял это у меня? Почему ты всегда перенимаешь только плохое у своих друзей? — Ррррх...Значит...Погибнуть должна была..., — мужчина попытался встать на ноги и удержать хоть какое-то равновесие, но тут снова грохнулся на постель, причем не очень удачно. Адор успокоилась окончательно, закатив глаза и глубоко вздохнув. Она уже в третий раз ухватилась в его руку, но теперь вдавила пальцы сильнее в шрамы, чтобы он не мог просто вырвать руку из хватки. И вот теперь Питчер смогла увидеть его лицо, ведь он повернулся к своей подруге детства: опухшие веки и красные, заплаканные глаза, лицо было совсем бледным, болезненным, на лбу и щеках возникли уродливые большие синяки. Было понятно, что сейчас он был подобен животному на скотобойне перед смертью. Совсем запуганный, испытывающий страшный стресс. Но ритм все равно оставался спокоен, по неизвестным причинам. — Слаггер, нет. Ты сейчас НИЧЕГО не сможешь сделать. Просто остановись. Остановись и отдохни хоть немного. Случается и такое, что ты не сможешь защитить человека перед опасностью. Да, это будет твоя вина, но подобное было бы просто неизбежно. Питчер уже не ребенок. Ты должен перестать о ней так думать. Перестать внушать в первую очередь ей, что ты должен ее защищать. Как минимум сейчас ты уже точно ничего не сможешь решить в таком состоянии. Да и смысла нет, гостей тут же распустили, узнав, что ты себе чуть вены не распорол, — ногти стали впиваться сильнее в руку, от чего сопротивление руки Эра все меньше и меньше сходило на нет. — Успокойся. Ты же не хочешь, чтобы я снова сделала тебе больно? Полный мужчина как-то странно дернулся после этих слов, его глаза неуверенно забегали то на кровать, то на осколки, то на дверь. Стеклянные глаза, покрытые пеленой спирта, не позволили ему увидеть в тени двери маленькую и любимую Пи. Он снова улегся, отвернувшись от нее, уже ни о чем не думая. — Ты...права. Я и правда должен успокоиться. Ведь я могу сделать себе хуже. Но ты же знаешь...Я готов отдать за нее свою душу, Адор. Каждую частицу тела ради ее тепла, ради ее улыбки. Уже просто мысль о том, что кто-то покушался на ее жизнь, приводит меня в ярость! Я обязательно сломаю ему все конечности, если встречу вживую...Да, Питчер не ангел. Выставочный Матч и правда был мутным, позором для нее! Но я бы никогда не подумал о том, что в результате этого кто-то захочет убить ее! Это...моя вина. — Возможно. Все может быть. Так или иначе, я обязательно помогу найти виновника. Но мне все же кажется, что и твою Питчер убивать никто не собирался. Наверное, случайно упало. Просто не повезло. Кто знает?! — Хмпф, — безразлично в ответ шмыгнул Слаггер, явно давая понять, что не желает продолжать эту неловкую беседу. Адор уж хотела бы сказать что-то в его сторону, а может и снова заплакать, но в тот час вспомнила, что планировала. Питчер почувствовала для себя опасность в тот момент, поэтому поспешно ретировалась вниз, чтобы сделать вид, что все было нормально и что она не избила ее работников несколькими минутами ранее. Оставалось только держать себя в руках. И правда, чутье не подвело. Адор через пару мгновений оказалась в том же зале, держа в руках довольно внушительный черный чемодан. В голове Пи тут же пронеслась едкая шутка об игре в ящик, но виду подавать не стоило в лишний раз. Удивительно то, что за эти пару мгновений женщина смогла поправить себе макияж и вновь вставить линзы, видимо, более новые. Размахивая и жестикулируя руками, она показала свое превосходное и эффектное появление перед девушкой, после чего прямо перед ее носом шлепнула на стол чемодан, открывая золотые блестящие застежки. Перед Питчер оказалась воистину удивительная картина: перед ней разложился ее город, в котором она прожила всю свою жизнь, только более старый. Где-то здание было другое, с другой вывеской, а где-то и вовсе нет домов, в каких-то местах дерево было качественнее, фигурки приятнее, где-то намного дешевле. Работа из дерева была колоссальная, удивительная, в нее явно вкладывали душу. Но что удивило ее еще больше, так это то, что помимо города были вырезаны из древесины еще и жители. Конечно, далеко не все, такое было бы уже слишком. Некоторых жителей ритм-города она встречала в своей жизни, а кого-то видела впервые, вытаращив глазенки от восхищения и удивления. На мгновение Пи даже забыла о тех газетах, о странной кассете, об этом сомнительном диалоге между нею и Слаггером. Этот маленький деревянный мир выглядел чудесно, давая ей какие-то приятные ощущения в груди и животе. Но кое-что ее смущало: на каждом жителе было нарисовано что-то красным маркером. Почему-то, даже не спросив разрешения, ее рука потянулась за фигуркой: это был пухлый смуглый мальчик с роскошными локонами волос, в старой школьной форме школы Перфекта, на его спине был неровно вырезан большой походный рюкзак с висящей с краю серебристой битой. Фигурка выглядела невероятно счастливой, но ее портил красный рисунок маркером на груди. Изначально там было нарисовано что-то трудное, но очень заметно, что это просто закрасили, нарисовав поверх другое изображение. Словно два сердца стали одним и в них застрял небольшой, но все равно заметный и ржавый замок. Выглядело это жутко, Пи это сильно смутило. Посмотрев на Адор, она вопрошала взглядом, что это такое. — Аааах, я уже в твоих глазках вижу блеск страсти и желания глубоооких познаний, дорогуша!~ Конечно, ты первым делом спросишь о том, откуда у меня это...Ну что же, это моя работа!~ Да, верится с трудом, но у человека не должно быть исключительно одного хобби, знаешь! Мне же не только петь да танцевать нравится! Вот с детства и увлеклась резьбой по дереву и вырезанию фигурок...Город мой старый, я его еще в шестнадцать закончила. А вот набор жителей все пополняется и пополняется!~ Великолепно, не правда ли? — Питчер молча уставилась на нее, все еще не понимая, к чему эта странная женщина это все ведет. Адор, недолго помолчав, театрально прокашлялась и положила свою белую аккуратную ладонь себе на большую выраженную грудь. — Видишь ли, я уже давно работаю с Баристой насчет одного очень любопытного дельца...Изучаю ритмы людей! Бариста, не так ли?! Белый пес, как ни в чем не бывало, словно он не находился с Питчер все это время рядом, просто пил кофе с немного усталым видом. Услышав, что Адор его зовет, он невольно замахав маленьким хвостиком и спокойно кивнул мордочкой, после чего он нацепил на себя свои красные наушники, чтобы уж точно не влезать. Пи не понимала происходящего все больше и больше. — В общем, он подтвердил мои слова! Ультимативный ритм Баристы открывает величайшие ворота в такие вещи, в которые обычный ритм-человек никогда бы не смог вляпаться!~ Его речи, его рассуждения, его замечания и жизненный опыт...Ах! Ритмы людей такие тонкие, прямо как струны скрипки! И если правильно потянуть за эти струны, то ты услышишь именно тот звук, который и хотел бы услышать от нее, не так ли? Поэтому я и углубилась в это дело. Ведь если бы не мой договор с Баристой, я бы никогда не смогла прильнуть к себе такую большую аудиторию! Я бы просто не смогла тянуть за их струны своей музыкой, получая в ответ желанные деньги и славу!~ Разве это не гениально? Почему же никто до меня до такого не додумался? — она громко рассмеялась. Питчер оставалась непробиваемым камнем, несмотря ни на что. — Гмх...Ты явно девка без чувства юмора, я смотрю. Ладно, это не так уж и важно! Ты поняла мой ход мысли! Ритмы, ритмы людей! Питчер шмыгнула носом, продолжая демонстрировать абсолютную незаинтересованность. Конечно, ее это все волновало: небрежные фигурки, старый город, использование психологии ритма! Адор была гением в своем деле. Но если она признает ее превосходство, то это может стать ее поражением в итоге! Лучше снова быть непробиваемой, как в старые добрые времена, чтобы выудить как можно больше информации. — Но знаешь...В мире есть много людей, ритм которых сложный и непонятный! Именно поэтому именно эти деревяшки были созданы!~ Это все люди, ритм которых нужно долго изучать, чтобы найти подход. И тот, кого ты держишь сейчас в руках — Слаггер Локу! Не могу его по новой русской фамилии называть....Он не должен так отрекаться от своего отца!~ Ахахаха! Ладно, довольно прелюдий. Теперь к делу. Адор замолчала на мгновение. Пи уставилась на нее с явно непонимающим лицом. Ричард Локу...Отец Слаггера. Разумеется. Он же всю жизнь прожил с отчимом, которого даже папой или по имени назвать не мог, лишь мерзким словом "отчим"! Но про настоящего отца Питчер толком ничего и не знала. Не знала настоящей позиции, мнения, чувств, даже внешности! Хотя, наверное, он очень похож на Эра лицом и кожей...Но почему Адор с ним связана? Странно все это. Но карты пока раскрывать рано. Чем больше она выдаст, тем больше будет оружия против нее. — Питчер. Ритм Слаггера...его струна всегда была очень и очень интересной, знаешь...~ На ней можно было хорошо отыграться, если правильно потянуть, несмотря на то, что она кажется крепкой и защищённой. Его ритм подобен капкану, когда твой — беззаботно бегущий зайчик. Он бежит и бежит, не замечая под своими маленькими белыми лапками большую опасность, от чего в итоге попадает прямо в ловушку! — женщина хлопнула руками прямо носом Пи, показывая визуально хлопок капкана. — Бам! Если зайчик и выжил, то перерезало его все равно сильно. И он теперь беззащитен. Лежит, истекая кровью...И теперь либо его заберёт охотник, либо он там же и умрет мучительной смертью! Понимаешь, к чему я клоню? Именинница наклонилась прямо к лицу Питчер, уставившись на нее кошачьими узкими зрачками с мертвым, бездушным взглядом. — Капкан бы не стоял там, если бы охотник не знал, что зайчик будет пробегать в этой местности. Слаггер — охотник. Он прощупал твой миленький ритм, зайчика, ещё тогда, давно, когда ты только потерялась. Он знал о тебе уже давно. И голодал, страстно желая поймать свою добычу. И когда у него появился шанс...Эр всегда был умным мальчиком, знаешь~ Вот только тебя ожидает участь зайчика!~ Ты просто погибнешь с ним рядом! От его же ритма! — Т-ты несешь какой-то бред! Наш ритм идеален! С-Слаггер начал выздоравливать! — Ахахаха! Питчер, о маленькая Питчер...~ Ты живёшь меньше меня на этой земле, следовательно, и знаешь ты меньше! Идеальный ритм ведь не бывает обычным!~ Видишь ли, позволь мне тебя обучить.... Наблюдая за ритмами разных существ, мы с Баристой нашли очень интересную деталь! Идеальный ритм двух типов...здоровый и нездоровый. Здоровый ритм — идеальные отношения, великолепие! Люди, созданные друг для друга! А нездоровый...Это ты с ним. Вы и не любите друг друга, во всем вина только ритма! Только ритм играет значение в вашей дружбе! — она положила свои пальцы в замок, хрустнув косточками. — Но это ещё не всё!~ Охотник подберёт гнилое мясо кролика и приготовит его...после чего отравится и умрет! Вот он — конец истории двух бейсболистов! Смерть от привязанности и обмана! — ...Хорошо. Что ты предлагаешь мне сделать? Идеальный ритм практически невозможно разорвать. Да и если я это сделаю, сердце Слаггера остановится. И я...наверное, тоже... — Ахаха!~ Дорогуууша!~ Недаром же здесь есть я! Своим ритмом я успею смешаться с ритмом милого Эра, таким образом его жизнь будет спасена! Как от нездорового идеального ритма, так и от сердечного порога! Питчеееер..., — Адор расхаживалась вокруг да около маленькой Пи, странно дыша. Что-то казалось ей знакомым в этом дыхании. В этом голосе. В этой атмосфере. Это сильно тревожило и злило Питчер с равной силой. Ее сердце странно забилось. Отказаться от ритма со Слаггером? Грозит смертью? Нездоровый ритм? Она ничего не понимала. Почему это ей угрожает, почему ей нужно отречься, почему идеальный ритм может быть нездоровым? От всех этих странных вопросов у нее начиналась мигрень, как от той краски на кухне. А может быть...это не из-за вопросов? С момента появления Адор в этой комнате Пи было душно. Дышать становилось немного труднее. Она бросила взгляд в сторону Баристы: пёс лишь притворялся, что слушает музыку. Он дожидался удобного момента, чтобы узнать правду тоже. Наверное, он чувствует точно так же себя, как и Питчер. Но время действовать все истекало и истекало. Нужно было срочно что-то делать, пока ей не стало совсем плохо. Питчер осмотрела фигурки с нарисованными на них ритмами ещё раз. Вот он Эр, а рядом с ним сама Адор, видимо, ещё совсем молодая, ведь ее волосы были черными. Вот какой-то дядька с черными бровями и потенциально растущим ритмом, а вот девушка, ритм которой такой же ультимативный, как и у Баристы. Но тут ее взгляд остановился на Мелодическом Озере, которое было сделано из старого ведёрка и воды, которая не вытекала за счёт целлофановой пленки, сквозь которую было все видно. Оно было красиво, блестело, как и в реальной жизни. Но на дне его лежала фигурка девушки с коричневым хвостом и синей жилеткой. Это же...Аня Глерр! Но почему она в воде? Где нарисованный на ней ритм? — МС Адор...Я могу поинтересоваться, почему моя лучшая пропавшая подруга, Анна Глерр, оказалась под водой в Вашем макете? Она не должна здесь находиться. И где ее ритм? — ее голос дрожал. Мысли о ее лучшей подруге заставляли ее тревожиться. Она испытывала отвращение и ужас. Милейшая Аня, самый близкий друг по душе...И здесь! В воде! Униженная, бесноватая! Питчер жалела о каждой грубости в ее сторону. Всё-таки Аня была одним из тех маленьких и тепленьких лучей солнца, которые согревали ее отчаянный неполноценный ритм. Она скучала по ней, горевала страшно, пусть и старалась не думать об этом. Но почему-то эта сцена сама по себе заставляла ее слезы идти ручьями. — А-а...ахаха? И правда...Почему она здесь?...Ахаха...Да, надо бы ее вытащить..., — Адор уж было потянулась за фигуркой, но тут же ее рука дрогнула и словно непроизвольно, самостоятельно повернулась обратно к женщине, успокоившись на ее груди. Она нахмурилась, что-то очень смущало Питчер в ее лице. — Хмпф. Полагаю, она там и должна находиться, разве нет? Она же прямо сейчас там находится!~ Бариста уставился на дам. Он знал, что сейчас произойдет, чувствовал своим сочетаемым ритмом. Питчер замахнулась и со всей дури ударила Адор по носу кулаком, да так, что та отскочила в сторону, попятились и чуть не потеряла равновесие. Из носа сразу же потекла темная багровая кровь, запачкав прекрасную дорогую одежду. Пи тяжело задышала. Но пути назад уже нет. Удар был совершен. — ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ ГОВОРИТЬ ВСЕ ЭТО?! ПРО АНЮ, ПРО РИТМ, ПРО— — она почувствовала, как ее лицо покрывается румянцем даже после простой мысли о нем. Ну уж нет. Подруга подругой, знаменитость знаменитостью, но сквернословить таким образом непозволительно ни для кого. Присмотревшись к крови на своем кулаке, она обратила внимание на то, что кровь темнее обычного. Адор в ответ замахнулась, пытаясь ухватить Пи за длинные волосы, но та тут же нырнула вниз и заскочила ей под ноги, ударив локтем и плечами в пресс. Ухватив ее за край одежды, Питчер с силой откинула ее на пол, но и во второй раз Адор повалить не получилось. Женщина сплюнула чем-то черным, громко кашляя. Питчер посчитала, что это те таблетки выходят из нее. Адор пришла в ярость, ее элегантные руки сжались в кулаки, и она, схватив первую попавшуюся бутылку и разбив ее, вооружилась розочкой в одной руке, а в другой собственным каблуком. С недовольным вскриком она кинулась на девчонку, размахивая розочкой во все стороны, пытаясь хоть как-то попасть в нее. Та уворачивалась почти от всего, попасть по ней было крайне трудно из-за развитой быстрой реакции. Питчер вспомнила драку Ани и Репортёр. Ей стало тошно, но при этом она знала, что если сейчас отступит, то от нее и мокрого места не останется. Всё-таки нравится ей надирать чужие задницы! Пи схватила тарелку со стола и кинула ее в Адор, попав прямо в голову. Фарфоровая посуда с грохотом свалилась на пол, разбившись вдребезги. Несколько осколков ранило женщину в голову, поэтому с ее лба стала течь кровь, застывая прямо на закрытых веках и мешая ей видеть что-либо. Несмотря на это, она тщательно махала уже каблуком, пытаясь вслепую попасть по маленькому тельцу Питчер. Это стало прекрасным шансом для хитрой девчушки. Питчер крепко схватила Адор за волосы, после чего ударила ее лицом об стол несколько раз, разбив ещё несколько хрустальных бокалов. После этой череды ударов, она окончательно повалила ее на пол и с выкриками "Ора, ора, ора!" запинала ногой по спине. Пи сама не знала, почему это вырывается из ее уст, ей просто хотелось кричать, пока ее кровь бурлит агрессивной яростью. Как только она услышала хруст, ее нога остановилась. Тело покрылось мурашками, а руки дрожали, злоба исходила из тела паром. Адор же вопила нечеловеческим голосом, больше не имея сил не то, что сражаться, даже встать не могла. Она лишь подняла вновь заплаканное лицо, спрятанное за длинными золотыми волосами, странно и неестественно всхлипывая: ее плач больше походил на гудение, стоны большого зверя, нежели человека. К тому же, Питчер уже слышала ее рыдания, что смутило ее ещё больше. Пазл в голове начал складываться в единую мозаику, в голове резко щёлкнуло. Девушка потянула ручонку к камину, лежанке, схватив оттуда дорогую большую зажигалку, которая, видимо, помогала разжигать пламя в пасмурные и холодные времена. Продолжая прижимать Адор ногой, Пи зажгла яркий синий бутон огня. Он был даже больше, чем она могла предположить. Та завизжала, начала извиваться, подобно змее, пытаясь выбраться и удрать как можно скорее. Питчер подсела совсем близко к ней, повернув к себе лицом, после чего медленно вспотевшей от резкого адреналина в теле рукой прижала активированную зажигалку прямо к горлу, наблюдая за реакцией. Адор начала громко кашлять, ее лицо посинело от нехватки кислорода, а глаза закатились вверх, широко открыв рот. Питчер увидела в глотке что-то чёрное, после чего резко ухватилась за это нечто рукой и с силой потянула наружу. В ее руке повис небольшой черный демон небрежной круглой формы, весь вонючий и слизкий, глазенки его убогие блестели красными огнями, а сам он громко и злобно шипел. Убрав пламя от Адор, она резко пронзила им, как ножом, демона насквозь. Знакомый вопль раздался по всему дому, пока демоническая тварь медленно растекалась в руке Питчер, теряя форму и жизнь. Именно поэтому Слаггер и поджёг тогда дом...Ведь это слабая сторона бесов! Изо рта именинницы шла кровь. Видимо, вынимать его было очень болезненно, ибо ранения в глотке были страшными. Он грыз и царапал ее изнутри, оставляя уродливые пульсирующие раны. Глаза Адор вернулись в норму, она снова начала дышать, очень глубоко и болезненно. Пытаясь пошевелиться, что-то хрустнуло внутри, и она вернулась в изначальное положение. Ее взгляд устремился на Питчер: вновь без линз, отрешенный и униженный. Ей было очень тяжело. Пи же испытывала настоящую мерзость от дряни, которая текла по ее руке. От нее отдавало резким и едким гнилым запахом, словно это рвота, а не демоническая плоть. И как такое вообще можно использовать в медицине?! — Недаром мне показалось странным..., — Пи пафосно встала в позу перед Адор. — ...Что я не могу смешаться с тобой ритмом в последнее время, — закончил за ней фразу Бариста, который каким-то образом оказался на ее спинке вновь. Он соскочил с нее, словно с трамплина, после чего прыгнул ей прямо на грудь, прильнул и спокойно приложил голову прямо к ее сердцу. Видимо, процесс смешения ритма сейчас происходил. Конечно, Питчер не могла сказать наверняка, что перед ней происходит, но, кажется, Адор уже приходила в себя. — П-Пит...чер....да? — кое-как промолвила она. Пи подсела к ней и немного приподняла ее голову, чтобы выслушать. Женщина продолжила монолог. — Мне...оч-чень жаль....Ты знаешь...Он и правда был очень хорошим мальчиком в прошлом...Г-готовый жертвовать собой...Эр, милый Эр... Она харкнула кровью, вновь запачкав платье Пи, от чего оно уже было подобно рабочей сорочке, нежели праздничному наряду. Но ее это не волновало. Адор выглядела такой жалкой и слабой на ее руках, что она уже не верила в то, что она могла бы сделать что-то плохое кому-либо. Ей просто хотелось слушать. Бариста выглядел опечаленным. Он смог смешаться ритмом с ней, но не мог быть удовлетворен этим. Это было ужасно, трагично, болезненно. То, чего быть не должно. Он опустил свои бровки, печально вздохнув. Адор, дрожа, взяла Пи за руку, найдя в себе силы сказать хоть что-то. — Питчер... Понимаешь...Когда очень сильно любишь, ты пытаешься добиться всего, чтобы заполучить эту любовь себе. Ты пытаешься понравиться человеку, вызвать симпатию и чувства. Но...Когда этого не случается, зло берет верх над разумом. Прости меня, дорогуша...Уж прости... Зло взяло надо мной верх, и я позволила демону захватить мое тело на мой же праздник, лишь бы...лишь бы сказать, что я наконец-то...счастлива..., — ее голос задрожал. — М-меня никто в детстве не любил...Мои родители отказались от меня...Они никогда не видели во мне потенциала...А бабушка почти не обращала внимания на мои успехи...И только Эр. Единственный мальчик в школе.. который взял меня за ручку и защитил! Мой Мистер Большой Отбивающий Герой! Но его ритм...подобный капкану... не может сковать в себе мой ритм — ружье...Я должна была принять это, Питчер. Смириться с тем, что у нас просто не может быть такого уровня отношений...Но я была дурой. Самой настоящей дурой. На ее глазах выступили блестящие прозрачные слезы, дыхание прерывалось после каждого сказанного слова, певица отвела взгляд. Ей стало так стыдно перед Питчер. Как же она позволила себе упасть до такого уровня?! — Ты знаешь...Он страдал ради тебя. Это искренняя любовь...Перед...Выставочным Матчем #23...Я подсыпала ему снотворное в его лекарство от сердца. Я не хотела, чтобы он приходил на тот матч, к тебе...Ведь я знала, что это станет точкой в наших отношениях и стартом ваших. Это было очевидно. Но он...отказался пить свои таблетки...Ты знаешь, что он мне сказал?... "Адор, эээ...Я скорее потеряю сознание и опозорюсь там, нежели покажу свою слабость и приму лекарство", — она странно, но очень мило захихикала. — Он такой упрямый...Но символичный. Эр для меня был вдохновением. Маленький магнит, который перенимает от своих друзей только плохое...Но знаешь, что? Я теперь верю в то, что ты готова быть его любовью всей жизни. Ты сильная, уверенная в себе...Несмотря на рост! И ты смогла...просто голыми руками...вытащить демона...великая сила...Питчер. Половина того дневника написана мною. Я хотела навести на тебя...ненависть к нему, чтобы ты отреклась от него...Но даже зная о том, что он психически болен, ты все равно защищаешь его...Прекрасная девушка. Она широко улыбнулась, кое-как подняв свои ручонки и взяв ими Пи за щеки. Ее взгляд начал наполняться жизнью, пусть ее силы и истекали. Она увидела, как из ее кармана торчит знакомая бумажка: письмо. Та немного удивилась, но, закрыв глаза, вздохнула. — Смогла открыть тайный отсек в моем рояле? Ты явно не из глупых...Наверное, ты уже поняла, с кем я совершенно случайно связалась... — Простите, что я Вас перебиваю, но зачем Вам нужен биологический отец Слаггера? Что Вы задумали?! — Питчер была заинтересованной, но все ещё рассерженной. Ее сердце было тронуто искренним признанием певицы, но желчь от происходящего до этого не отступала. — Как много вопросов, дорогуша...Ты не представляешь, какой мягкий и приятный этот человек...Ричард Локу. Который так хотел сына, которому он бы мог доверить свои секреты, ведь его любимая жена всегда всем выдавала его тайны...Он все это время следил за Эром...За его карьерой. За его мечтой. Он довольно бедный...поэтому он не мог бы позволить своему сыну лечение, а следовательно и спорт...Поэтому он в какой-то мере и рад, что о его сыне смогли позаботиться таким образом. Но все же...Я пыталась разговаривать с Эром, Питчер. Он упрямый...Иногда это хорошо, а иногда ужасно. Он никого не слушает, кроме своей мамы, которая навязала ему ненависть к его родному отцу, чтобы Эр не начал его искать! Я...я не знаю, что у них в семье происходило...Ричард не хочет мне об этом сообщать...Но он связался со мной, потому что заметил в некоторых моих хитах ритм своего сына. Очень проницательный человек. Я бы никогда не додумалась до такого, знаешь. Да и рискованно бы это...было. Представь...Написать знаменитой звезде о своем горе...Ведь я бы могла и высмеять его перед фанатами! И письмо могло бы просто затеряться! Если бы...оно не было бы о том, кого я так люблю. Он хочет встретиться с Эром. А Эр его ненавидит, даже не зная толком своего папу! — И...Где сейчас находится его отец? — В Испании, на родине Эра. Вот сидит сейчас, копит. В последний раз...в прошлом месяце писал. Говорил, что почти собрал сумму, уже готовится к встрече....какая жалость...сказать я ему об этом не могу...просто не могу..., — громкий кашель заполнил комнату. У Адор оставалось все меньше сил, а у Питчер возникало все больше вопросов. — Пи..тчер...Мне...Мне очень...Жаль...Я...уступаю...тебе... Адор потеряла сознание на руках Пи. Бариста слез с нее, опечалено отведя взгляд в сторону кухни, после чего тихо покинул комнату. Они достигли цели. Но ценой чего? В комнате было тихо и тускло. Питчер тяжело дышала над избитым окровавленным телом Адор, над ее потрепанными и запачканными дорогими одеяниями. Как-то больно, тяжело на душе. Все перемешалось в голове: Анна Глерр, отец Слаггера, демон внутри Адор и ее признание. Как же все сложно и непонятно для ее головки. Ей было так тошно от всего этого, хотелось просто отключиться за ней следом и забыть обо всем, что она только слышала. Снова проснуться на вонючем матрасе в своей землянке, а лучше на мягкой постели в комнатушке, которую выделили для нее родители Слаггера. Родители...Почему перед потерей сознания певица посчитала важным заговорить именно об этом?! Питчер никогда не поймет ни Адор, ни самого Слаггера. Они и правда друг друга стоят по своему непонятному поведению. Пи нашла в себе силы поднять достаточно тяжёлую женщину на руки и переложить на ближайший диван. Негоже владелице дома спать на грязном полу, особенно после собственного Дня Рождения! После этого, слабо отдышавшись, Питчер помыла руки под чистой струёй воды и нашла укромный уголок, где она могла бы уснуть. Она больше не могла терпеть все это. Ей просто нужен покой. Ещё раз посмотрев на городок, Питчер заметила свою фигурку в одном из домиков: маленькая, аккуратная, над ней явно сильно старались, тщательно вырезая милое румяное личико. Потянувшись рукой, она кое-как вытащила ее из декорации, рассматривая вблизи. На фигурке не было красного рисунка: ритм не был указан. Адор не могла смириться с тем, что ритм Питчер и Слаггера теперь одинаковый, общий. Но тут, последняя капля демонической плоти, которая не отмылась даже под такой сильной струёй воды, затекла внутрь фигурки, и на ее груди загорелся черным огнем тот же знак, который был на груди фигурки маленького Эра. Та сначала вздрогнула, но потом облегчённо вздохнула и поставила фигурку на месте. Больше деревянная Пи с того места не дрогнулась. Она нашла себе уютное место в уголке между кухней и гостиной. Так как на кухне стояла страшная духота, неприятное тепло медленно поступало по краям комнаты. Там было приятно. Питчер положила к краю пару подушек и свернулась там калачиком, сжавшись. Ее мозг переваривал все произошедшее за сегодняшний день. Все так сложно и непонятно, и чем больше Пи об этом думает, тем сильнее болела ее головушка. Она неловко помычала, заёрзала на месте и наконец погрузилась в сон, тихо сопя. Ее лёгкие все ещё гудели и болели, несмотря на то, что она уже давно не курила. Видимо, теперь это её проклятие, которое будет преследовать Пи до конца ее глупых дней. Стол. Ваза с хризантемами. Сырой кусок мяса на золотой тарелке. Стул. Цепь, свисающая со старой ножки. И Питчер, сидящая за этим столом, на этом стуле, прикованная этой цепью и жующая этот стейк, любуясь цветами. Тут кровавое мясо забурлило у нее в тарелке, загремело, начали возникать неприятные черные пятна. Страшная рука, состоящая из противной демонической плоти, такой слизкой и с отвратительной острой вонью, вылезла прямо из косточки мяса, схватив Пи за шею и начав сильно душить. Рука становилась все больше, а кислорода для Питчер все меньше. Она начала кашлять и задыхаться, в груди стало очень тяжело, казалось, что она сейчас потеряет сознание. И вот, когда в ее глазах поплыл весь мир, что-то внезапно перерезало руку, освободив ей дыхание. Но никого рядом не было. Весь мир такой же пустой, такое же белое пространство. Питчер все равно ощущала кого-то живого рядом, и ее тело начало греться, чувствовать комфорт и любовь. Глотая воздух с особой жадностью, она начала приходить в себя, но перестаравшись от усердного дыхания, тут же упала на холодный белый пол, отключившись. Питчер проснулась. Она ощутила себя на теплом диване вместо пола. Пи была укрыта в теплую одежду и одеялом, а под ее головкой лежала большая подушка с пышными перьями. Рядом спокойно спал Бариста, иногда слабо рыча во сне и дергая задней лапкой. Питчер аккуратно потянулась, не понимая, как она тут оказалась и сколько сейчас времени. Повернув голову, та внезапно заметила причину своего нахождения здесь: склонившись, облокотившись об спинку дивана, за спящей Пи наблюдал Слаггер, широко улыбаясь и подняв брови. Взгляд был влюбленный, умилительный. Крови уже не было, на нем была надета чистая одежда, которую Питчер ещё никогда не видела. Он немного покраснел, увидев, что девушка повернулась к нему лицом и сразу же отвернулся, делая вид, что не рассматривал ее спящее тельце. — Д-Доброе утро, Питчер! Как ты спала? — очень смущённо выдавил он из себя, но по голосу было слышно, что он очень счастлив. Но вместо ответа он получил кулаком по носу со всей силы. Конечно, в отличие от Адор, его не откинуло в сторону, но слабая кровь из носа тут же потекла маленькой струёй, остановившись на верхней губе. Питчер резко ахнула, сильно покраснев. Взгляд Слаггера остался счастливым, но теперь в нем чувствовалось недопонимание. — ОЙ!!! СЛАГГЕР, ПРОСТИ!!! Т-ты меня напугал, балда!!!! Я не хотела тебя бить!!! Это ты меня принес сюда?..., — попыталась быстро перевести тему Пи, неестественно улыбаясь. Слаггер быстро протер кровь из носа, посмеявшись. Это не могло не радовать Питчер! Он хотя бы не будет на нее обижаться за это. Она решила рассмотреть его новый наряд: конечно, был он не из богатых, скорее очень скромный. Белая футболка и серые спортивные штаны, которые смешно сидели на его широких бедрах, но довольно сексуально облегали в голенях. Белые перчатки все так же скрывали ладони, а голова, на удивление, была абсолютно лысой. Он выглядел сильным и уверенным духом, а эти уже чистые бинты, перекрывающие страшные порезы, лишь добавляли в его образ некой брутальности. Что Питчер нравилось больше, так это то, что Слаггер ни разу не нахмурился за все время, пока он с ней разговаривал. Видимо, он реально искренне счастлив! — Да! Увидев тебя в углу комнаты, я очень сильно рассердился, что эти два ленивца, подрабатывающие на Адор, не подготовили тебе приятного местечка! Какие гады! Никто не имеет прррррава так себя вести с милой Питчер! — он трезвый, как стёклышко, по речи это слышно. Но все равно он ведёт себя так дурашливо, словно влил в себя пару бутылок спиртного. — Но меня ещё больше напугало, что я...эээ!!! Спал на кровати Адор!!! Такая стыдоба! Я не должен спать на кровати девочки! Даже если это не девочка, а тридцатилетняя женщина!!! Я ее нашел на диване в страшном состоянии, представь...Она сказала мне, что...я выпил слишком много. И на одного из ее гостей напала страшная собака! Адор она сильно поранила, а я ее угомонить смог! — он гордо поднял нос наверх. — Но при этом я сам сильно поранился! Поэтому она и перебинтовала мои раны.... Питчер чувствовала себя смешано. Слаггер ничего не помнит. Ничего, что произошло за вечер. Он помнит это время совершенно иначе! Значит ли это, что он забыл...? Сердце Пи забилось быстрее. Она схватилась за сердце, чувствуя, как оно чуть не выпрыгивает из груди, воспевая. Он такой милый! Он такой хороший! Он такой сильный! Сколько мыслей, сколько чувств! И это все только из-за того, что Слаггер стоит здесь, рядом с ней, напротив нее, рассказывающий о своих воспоминаниях и радующийся по такой мелочи, как она. Питчер никогда не верила в то, что ее кто-то полюбит взаимно, но именно этот мужчина сделал ее жизнь лучше. И она ему благодарна. — Питчер, ты меня слушаешь?! Пиитчер! Алло! Не игнорируй меня! — резко рыкнул Эр, щёлкнув перед ней пальцами. Она глупо заулыбалась, сложив руки вместе и делая вид, словно она все время слушала его, а не думала о том, насколько же этот человек необычен и по-своему красив. Питчер бы не назвала его идеалом красоты, всё-таки это было бы ложью, но его необычные черты лица, рук...да вообще всего! И самое прекрасное в нем — его голос! Она соскучилась по его весёлому голосу безо всяких ноток истерии и тяжести. Он был просто счастлив, и Пи хотела улыбаться уже только от этого факта. — Тьфу ты, Питчер! Ладно, раз ты меня не слушаешь, то хотя бы сходи и помойся! Да, маленькой Пи не помешает хороший горячий душ. Ее тело неприятно пахло после вчерашней драки и демона. Вспомнив о запахе из ее сна, тело слабо задрожало, а в горле встал гнилой ком, от которого ей страшно поплохело. Извинившись ещё раз перед Слаггером, она попросила его отвести ее в нормальную душевую, а не ту, что была на третьем этаже. Конечно, он не понял, про какую ванную на третьем этаже вообще шла речь, но это не играло такой большой роли. Перед ними оказалась большая белая дверь, которую Пи как-то особо не замечала. Эр немного похлопал по ее спине, намекая, что ей пора зайти внутрь. Вдруг что-то громко зазвенело и затрещало на кухне, от чего бейсболист резко дрогнул и побежал в ту сторону, даже ничего не сказав Питчер. Та усмехнулась, пока смотрела ему вслед, после чего зашла в ванную. Тут было очень светло и приятно. На удивление, тут не было фиолетового совершенно. Все плитки были нежно-голубыми, приятно переливающимися желтыми оттенками лучей восходящего солнца. Здесь было открытое большое окно, из которого было видно абсолютно все. Рядом с окном стояла дорогая автоматическая душевая с очень красивыми, бархатными и алыми шторками. Внутри нее было чисто и аккуратно, стояло несколько шампуней и гелей для каждой части тела, а также множество губок и мочалок. Пи не была уверена во многом: почему она не помнит эту комнату? Какими средствами гигиены можно пользоваться, а какими нет? Впрочем, неприятный запах с ее тела, от которого она успела отвыкнуть, пока жила со Слаггером, бил ей в нос, поторопив с выбором. Питчер наплевала на это все, разделась и зашла внутрь, оставив белое грязное платье снаружи неаккуратно валяться. Она попыталась открыть кран, покрутив что-то, но попытка оказалась провальной. Пи оказалась в очень неловком положении: она не умеет включать дорогую современную душевую!!!! К счастью, страшное смущение быстро прекратилось, как только Питчер случайно локтем нажала на какую-то кнопку, и сверху на нее полилась горячая вода. Сначала ей было больно, а потом она, вся ошпаренная, привыкла к теплоте воды и начала мыться. Она взяла шампунь с запахом нежной вишни и вылила немного себе на голову, тщательно впитала его в свои светлые волосы и начала промывать голову. Пена быстро смывалась и утекала в отверстие, но часть ее оставалась на дне душевой, из-за чего опора стала невероятно мыльной и скользкой. Пи чуть не споткнулась, но, к счастью, удержалась, продолжая мыться. Как только она помыла свои волосы, настала часть и для тела. Питчер налила того же шампуня на свои ладошки и покрыла свое маленькое худенькое тельце густой, пахнущей как вишня, пеной. После этого, под напором горячей воды она стала натирать мочалкой в виде морской звёзды свою кожу, стирая со своего грязного тела все темные грехи. Настала часть помыть и свою мохнатую часть тела. Питчер как-то неловко мыла свои половые органы. Ее всегда с детства это смущало, словно она делает что-то непотребное, а не просто моется. Но сейчас, почему-то, как только она прикоснулась к себе, Пи почувствовала приятную дрожь и сильно покраснела. Это чувство...оно сравнимо с тем поцелуем, который был вчера. Такой спонтанный, неприятный и глупый, но при этом дурманящий, манящий к себе. Ее сердце могло выпрыгнуть из груди в тот момент! Даже несмотря на то, что Слаггер был весь в крови и пьян, он смог ей передать такие эмоции и чувства, что никакая брезгливость и мерзость не могла пробить внутри нее. Неужели он реально не помнит, как поцеловал ее на балконе? Питчер стала краснеть ещё сильнее, пусть и казалось, что ярче некуда. А если бы тогда дело пошло дальше? Он бы погладил ее по плечам, медленно опуская руки под платье и гладя ее аккуратную плоскую грудь в лифчике, пьяно улыбаясь. А потом...А потом он бы... Кто-то быстро зашёл в ванную и тут же вышел. К счастью, Питчер закрыла себя шторками заранее, зная, что такое могло произойти, но ее все равно это очень напугало. Она осознала, что все это время не убирала оттуда руку, от чего ей вдруг стало очень неприятно и стыдно. Конечно, Питчер мастурбировала и до этого, влюбляясь в очередного противного мальчика, но этот случай показался ей очень противным. Она сама не знала, из-за ритма ли это или из-за того, что Слаггер не такой уж и привлекательный, чтобы думать о нем в таком плане. Так или иначе, Пи стала отгонять от себя все похотливые мысли, построенные вокруг вчерашнего поцелуя и списала все на влияние горячего возбуждающего душа. Питчер продолжила мыться, стыдясь даже прикоснуться к своей нижней части тела. Адор проснулась уже давно. Она вся была перебинтована, в чистой одежде. На ней был свитер без рукавов с длинным горлышком красного цвета и черные длинные штаны, которые расширялись в ступнях. Она медленно расчесывала свои золотые неестественные волосы, после чего надела на свои глаза такие же, но уже другие фиолетовые кошачьи линзы и солнцезащитные очки, какие она обычно носит. О макияже речи и не идёт, он всегда на ней! В любой ситуации, всегда и везде ее белоснежное лицо будет красиво покрашено, передавая ее яркий женственный образ. Она задумалась о вечере. Как же ей было плохо после всего, что происходило. Позволить демону управлять ее телом, потому что болезненная ревность взяла верх...Насколько низко она опустилась, чтобы согласиться на такое? Хотя Адор уже и не видела смысла в своей жизни без любви, вокруг которой строится ее карьера репера. Печально было признавать, но Слаггер был ее единственной надеждой: непривлекательный, забитый собственными комплексами, он придет к невероятной красотке, которая будет оплачивать ему пластические операции и лекарства от сердечного порока. Но этого не случилось. Она всегда знала, что он достаточно упрям, чтобы развернуть свою судьбу в самую неожиданную сторону, но чтобы влюбиться в обманщицу, потеху для публики! И опуститься самому, чтобы просто дать ей урок на всю жизнь...Это все не укладывалось в голове. Все же, несмотря на то, что их тела были уже достаточно взрослыми, разум все равно был детским, наивным, многого не понимающим. Это все ещё те самые Роуз и Эр из десятого класса, которые никогда не получали нормальной любви и внимания со стороны близких. И теперь это разворачивается в болезнь и страдания. Если, конечно, не влияние Питчер... За ту ночь Адор многое решила для себя. Не стоит рваться в никуда, добиваться цели, которая в итоге не принесет плодов. Он нашел себе девушку. И эта девушка его достойна. Ее страшно поразило, как Питчер голой рукой вытащила демона из ее рта и так быстро придумала способ быстрого устранения, пока он не атаковал ее саму! Адор стала видеть в Пи сильную девушку, способную на многое, а не просто бессовестную дурочку без моральных ценностей. Питчер — личность. И Адор ей уступит. Именно с этой мыслью она спустилась вниз и заметила на кухне очень странную сцену: Слаггер стоял над огромной кастрюлей, в которой бурлило что-то красное, и громко рыдал. Его слезы обильно капали в содержимое, и он смешивал это большой поварешкой. Заметив Адор, он тут же с лёгкостью выпрямился, подтер слезы и улыбнулся. Что это ещё такое?! — СлаггЭР, с тобой все ок?! — как-то встревоженно спросила она, уставившись на него. — Иль те помощь нужна?! — Доброе утро снова, Адор, — он выглядел совсем ясным и счастливым. В его теле не было горя, потому что он не помнил ни капли происходящего этой ночью. Умение выдавливать слезы в таком количестве далось ему спустя многие годы актерской практики. — Я готовлю нам завтрак! Вкусный борщ по рецепту моего отчима, мистера Григория! — Эр...йоу...А нахрена ты ноешь прям туда? — все ещё не понимала она. На самом деле, Адор никогда не была свидетелем готовки Слаггера вживую. Она всегда наслаждалась превосходным вкусом его превосходной стряпни, но чтобы видеть, как он готовит! Никогда особо не интересовалась. И то, что она сейчас видит, немного напрягает ее глаз. — Ты знаешь...эээ...Мне не очень нравится вкус соли, который обычно добавляют в еду. Он слишком яркий и неприятный! Да и...ммм...вероятность того, что ты пересолишь блюдо, очень большой! А мои слезы от природы очень соленые...Их можно использовать как замену обычной кухонной соли! И тогда вкус будет более мягким и не будет слишком сильного ощущения солёности блюда! Да и знаешь..., — он придвинулся к ее уху совсем близко, неловко прошептав следующие слова. — Я бы хотел, чтобы в моей еде оставалась частица меня самого. Это как вложить душу. Только вложить слезы. Мне нравится думать о том, что милая Питчер будет есть блюдо, в котором находится часть меня! Да и знаешь...я обычно так не плачу. Я всегда эту соль втайне добываю....Но сегодня день-исключение! Хахаха! — Чес слово, ты б ещё туда нафапал, — отреагировала на это Адор с усмешкой. Выходит, все это время она ела пищу с частицей Слаггера? Значит внутри нее уже должен был вырасти второй полноценный Эр! Именно поэтому она и усмехнулась. Опять он умиляет ее своей наивной дурашливостью и весельем. Такой необычный мужик...Питчер чертовски повезло заполучить такого! — А-АДОР, НЕТ!!! Я НЕ ИЗВРАЩЕНЕЦ!!! Я-Я ЛЮБЯЩИЙ ГОТОВИТЬ!!! — Слаггер сильно покраснел, постыдившись ее слов и закрыв руками свое лицо. Конечно, он сделал это на пару мгновений, ибо борщ надо было дальше готовить на большом огне, успевая перемешивать в нем жареный лучок с морковкой, картошечку и много свеклы с томатной пастой. Эр явно получал сильное удовольствие, пока готовил еду, особенно в таком большом количестве. Он старался не смотреть на Адор, ибо до сих пор сильно смущался. Та же, получив очевидную реакцию, ткнула в него локтем, посмеявшись. — Сорян, бро! Не удержалась. Ты странный чел, но это ещё не значит, что ты стрем чел! А твоя "вейррдость" даже делает тя особенно зашибенным! Ты крут! — попыталась она тут же охладить его смущение своим расслабленным, немного игривым голосом. Казалось, что она поставила и себя, и Слаггера в очень неудобное положение, если бы не младший брат-репер, который так резво и быстро прибежал к ней. — МС Адор!!! Я-Я выполнил Ваш приказ! Принес Питчер чистую одежду, пока она мылась! — он не осознавал, какую ошибку совершил, когда говорил подобное при Слаггере. Паренёк тут же ощутил на себе пронзительный злобный взгляд, наполненный яростью и ревностью. Зрачки немного сузились, а руки начали дрожать. Брови Эра сильно опустились, он был явно праведно зол. Бледный репер, сразу поняв, к чему идёт дело, быстро отвёл взгляд от Слаггера. — Я не в-видел ее, она закрылась шторкой! П-простите!!! — он быстро удрал, пока Эр ничего не сказал. Питчер вышла из душевой. В комнате было тепло и приятно. Конечно, жёлтых бликов было поменьше, они стали бледнее, потому что солнце поднялось повыше. Она заметила у двери вешалку с чистой одеждой, от которой приятно пахло свежим воздухом. Наряд был прямо под ее размер: черная футболка, белая пышная юбочка по колено и такие же белые чулки. Надев на себя одежду, ее тело почувствовало себя свежим и очищенным от всех тяжестей и боли. Просто свободная и дышащая ткань на летний приятный последождевой денёк. Питчер вышла из ванной комнаты вместе с многочисленным горячим паром. Как только она зашла в большой зал, она увидела, что вся комната была уже убрана, посередине стоял стол явно поменьше вечернего. Скатерть на нем была розоватая, с коричневым рисунком чашки кофе посередине. Стояло пять плоских тарелок белого цвета, расписных, рисунки на них изображали шипастые лозы и цветки роз. На плоских тарелках стояли миски, такой же расцветки, но рисунок был другой: пушистые облака украшали белоснежные миски. В них же был налит бордовый борщ, душистый и аппетитный запах которого чувствовался ещё в душевой. От него, как и от Питчер, шел пар, демонстрируя, что он ещё совсем горячий, только приготовленный. Тут резко в зал вломился Слаггер, на котором оказался ещё и фартук под его большой живот, держа в руках огромный противень с большим круглым хлебом. От него запахло ещё вкуснее, чем от борща! У Питчер пошли слюнки. Из-за этой мешанины вкусовых ароматов, она чувствовала домашнюю атмосферу, словно она оказалась в деревне у какой-то славянской старушки, у которой есть своя коровка и куры. Пи подошла ко столу и стала наблюдать одну из самых расслабляющих вещей в своей жизни. Это был процесс разрезания хлеба. Своими крепкими и сильными руками Слаггер прижал большой блестящий нож к краю хлеба, резко отрезав горбушку с громким хрустом. Буханка была свежей, только вынутой из печи, мякоть ее была совсем мягкой, тающей во рту. Запах только усилился! И так ломтик за ломтиком. Питчер очень нравился звук разрезания хлеба. Было в нем что-то своё особенное, что крутило не только ее эстетическое удовольствие, но ещё и струны в голодном желудке, который от такой симфонии хруста начинал петь. Тут Слаггер, разрезав половину хлеба и выложив ее на тарелку посередине, вытащил из огромного кармана бледно-желтого фартука небольшой пакет с нарисованной на нем коровкой. Это была сметана. Он поставил ее рядом с ломтиками собственного душистого хлеба, широко улыбаясь. — Готово!~ — очень весёлым голосом заявил тот, усевшись за один из стульев. Питчер предпочла сесть рядом с ним, чтобы посмотреть на его реакцию. Разумеется, Слаггер резко покраснел, но тут же сложил ладонь в кулак и закрыл им свое лицо. — Эээ...аммм...Питчер, ты хочешь, чтобы я положил тебе сметану в борщ? — На самом деле, я не уверена. Я особо не ела русскую кухню. — На самом деле, борщ является украинским блюдом! Но я не вижу особой разницы. Народ-то славянский, ахаха! Ладно, если захочешь, всегда проси у меня сметану! С ней вкуснее! — Слаггер...Я сама могу взять сметану. Мне это не составит труда, — сказала она ему, как тут резко почувствовала Адор позади себя. Та намекающим взглядом и жестом дала понять, что Эр пытается с ней заигрывать, и что Питчер лучше не стоит так легко отказываться от столь заманчивого предложения. — Хотя...Ладно, хорошо. Я попрошу, если захочу. — Х-Хорошо!!! — заулыбался он сильно, покраснев ещё сильнее и немного опустив брови, но не грозно, а скорее с приятным смущением. К этому моменту к ним уже подсели Адор с двумя реперами, которые выглядели явно не очень довольными. Они перешептывались между друг другом, поглядывая на Пи. Адор слабо улыбалась, наблюдая за тем, как девушка рассматривает борщик и водит по нему ложкой. — Ах...эээ...ммм...Раз все здесь, то я думаю, что мы можем приступить к завтраку! Все начали есть. Взяв ложку с борщом в рот, Питчер ощутила целый радужный спектр внутри себя. Он был таким вкусным и питательным! Идеальное сочетание томатной пасты и свеклы вместе с кислой капустой и странными специями! Ей хотелось есть все больше и больше! Тело Питчер задрожало: это лучшее блюдо Слаггера, которое он когда-либо готовил. Вот только борщ был горячим, ей было немного больно его есть. Она решила посмотреть, как едят остальные: Слаггер ел медленно, растягивая удовольствие, макая ломтик свежеиспечённого хлеба в славянский суп со сметаной; Адор ела быстро и как-то немного странно, словно у нее еду вот-вот отберут; братья не ели как-то особенно, вот только без сметаны совсем, видимо, для них это было вкуснее. — Питчер, что такое? — резко вывел ее из мыслей Эр, заметив, что та перестала есть. — Слишком мало соли? — Нет, соли достаточно, как всегда. Ты...эм...не мог бы добавить мне сметаны, пожалуйста? — после жестов Адор о том, что это способ заигрывания, Питчер стало как-то трудно думать об этом, как о самой обычной просьбе за столом. Она словно предлагала ему поцеловаться, а не добавить молочного охлаждения! — Хорошо, сейчас добавлю, — на удивление, совсем спокойно ответил Слаггер, взяв пакетик и выдавив из него немного сметаны руками. Он нарисовал сердечко, заулыбался, но тут же резко засмущался и перемешал ее ложечкой борщ, чтобы сметанный след разошелся по всему супу. — П-прости...Я пытался нарисовать персик...Ты мне напоминаешь сочный, большой, розовый персик! — Пусть я и пахну, как вишня? — усмехнулась Питчер, почему-то захотев застать его врасплох. Но Слаггер абсолютно спокойно усмехнулся, а затем убрал сметану на место. — От своего запаха тела никогда не избавишься, Питчер. А пахнешь ты персиками! — неудивительно, что он сказал это: Пи давно замечала, что сколько бы Слаггер ни мылся, он все никак не мог отмыть свой запах гари. Видимо, из-за этого он и начал подмечать чужие прирожденные запахи, в том числе и запах Питчер. Вот только...Почему именно персик? Он так сильно любит персики? Или дело не в этом? — Т-твой запах...Тоже довольно приятный. Но мне кажется, ты мне бухнул слишком много сметаны, — сделала замечание Питчер, рассматривая побелевший борщ. Слаггер похлопал ее по спине и показал жест "Ок!", подразумевая, что это блюдо так и должно выглядеть, и что он сделал все правильно. Питчер приняла это и приступила к еде. Вкус у борща стал еще лучше, но что самое главное...Теперь он не был такой горячий! Пи наслаждалась каждой ложечкой борщика со сметанкой, словно это была ее последняя пища в этой болезненной жизни. Борщок был нежным, со сладким привкусом, манящим запахом и приятным цветом. Она чувствовала, как в ее животике порхали бабочки, пока она ела. Сказочная вкуснотища! Вот только Пи никогда бы не сказала такое Слаггеру вживую. Только не сейчас. Наконец, ее тарелка опустела. За это время она успела зажевать еще три ломтя свежеиспеченного хлеба, намазанного сметаной. Несмотря на то, что она все съела, ей хотелось еще. Больше этой божественной пищи. Как Эр вообще может готовить такое сам?! — Спасибо, Слаггер. Было очень приятно. Питчер заметила, что съела все быстрее остальных, даже чем Адор. Она похлопала себя по животу, широко улыбнувшись. Ямочки на ее лице заставляли Эра сиять от гордости и восхищения. Именно из-за него эта красивая девочка сейчас улыбается. Из-за его чудесной стряпни. Он тут же взял ее тарелку и отнес ее на кухню. Тут Адор нашла идеальный момент, чтобы резко приблизиться к лицу Питчер совсем близко и шепнуть ей на ухо: — Питчер. Не говори ничего про вчерашнюю ночь. Особенно про поцелуй. Он готовит свое признание в любви уже очень давно. Не очень-то и хочется, чтобы этот несчастный случай обломал все его старания...Он теперь твой. Я больше тебе не помешаю, — она кивнула Пи головой и вернулась в первоначальную позицию, как тут Слаггер снова зашел в комнату и расселся на стуле с явно загадочным видом. — Питчер! Я хочу пригласить тебя в очень важное для меня место..., — соответствуя своему взгляду заговорил Эр, странно задвигая бровями. Несмотря на то, что он пытался оставаться абсолютно серьезным, Питчер чувствовала, что он очень сильно нервничает в глубине своей души. Особенно это было заметно по движениям его больших пальцев, которые странно перетирались друг об друга. — Послушай меня, пожалуйста. Мы поедем на машине Адор. Я уже с ней договорился! Ээээ...Поездка займет пару часов, но ты можешь поспать на заднем сидении. Я предпочту сесть рядом с Адор спереди. Надеюсь, тебе это интересно... — Ты звучишь очень неуверенно, словно я откажусь. Слаггер, ты прекрасно знаешь, что я никогда не против посмотреть на что-то, что тебе очень важно. К тому же...Ты вкусно накормил меня. Я обязательно поеду с тобой, — это заставило Эра слабо улыбаться, но странная тревога в душе все не уходила. Питчер это немного смутило, но виду она не подала. Выглядело бы слишком странно. — Лады, погнали уже! И да, СлаггЭР! Пасиб! Борщок был шиииикарным! — ударила его локтем Адор, вставая со своего места и надевая на себя фиолетовые наушники. — Вы оба...Займитесь уборкой! Будем скоро! На улице пахло дождливой свежестью. С листочков деревьев стекали капельки блестящей воды, подобные жемчужинам. В лужах отражалось чистое, совсем ясное небо с пушистыми облаками, в которые хотелось бы укрываться и наслаждаться этой чудесной мягкостью. Но все это портила противная грязь, которая явно не красила образ двора Адор. В ней можно было погрязнуть и запачкать свои красивые блестящие туфельки. Но на улице все равно было довольно холодновато. Слаггер укутался сильнее в свою куртку, недовольно рыча. — Тьфу ты...Дождливый сезон...Портит все...! — заявил он, почесав белой перчаткой нос. Пи приблизилась к нему, взяв за локоть своими ручками. Она и сама не знала, почему ей вдруг захотелось это сделать. Просто сердце пожелало, вот и все. В это время Адор смогла открыть свой гараж снаружи. Перед Пи вновь предстал этот образ комнаты с ужасным запахом, от которого ее голова кружилась. Воздействие того лекарства прошло за ночь. К счастью, холодный свежий ветерок быстро сдул весь запах, поэтому ей было намного легче здесь находиться. Адор рассматривала потайной вход в гараж, явно пытаясь что-то найти и, не найдя желанного, стала выглядеть очень встревоженной. Слаггер это заметил. — Что-то не так? Ты что-то потеряла? — Я?! Конечно нет! Ну что за глупости, Эр? Потерять что-то в собственном особняке...Все ок! Давайте, полезайте в машину! Время не ждёт! — начала вновь командовать всем Адор, отмахнувшись от темы. Но Питчер-то прекрасно понимала, в чем проблема. Она тихо усмехнулась, после чего быстро запрыгнула на заднее сидение фиолетовой шипастой машины, от которой так и веяло крутым и дорогим духом. Она села на левую сторону, чтобы лучше видеть Слаггера, который уже оказался внутри машины и пристегнулся. Он выглядел очень глупо и забавно в такой небольшой машинке, будучи таким большим и увесистым. Питчер предпочла не пристегиваться, ибо она просто не видела в этом какой-либо необходимости. Наконец, за руль села Адор и завела машину блестящим серебристым ключом. Сидения тотчас завибрировали, мотор загудел. Певица со всей силы надавила на газ, выехала из гаража, повернула машину ловким размахом руки и поехала по шоссе, пока ее волосы развевались на ветру. Правда Эр не понял, зачем она вообще решила открыть окна во время езды, ибо холодно ведь! Но ее было трудно понять, поэтому тот просто укутался в куртку ещё сильнее и начал погружаться в сон. А вот Питчер не очень-то и хотела спать. Она практически никогда не ездила на личных автомобилях, поэтому для нее это было очень волнительно и по-своему приятно. Адор запустила какую-то незамысловатую музыку по радио и продолжила вести машину абсолютно молча. За окном постоянно менялся пейзаж. То ли город, то ли лес, то ли просто пустое шоссе. Но Пи все равно нравилось все рассматривать, особенно небеса. Казалось, что сегодня не будет дождя, и что сегодня будет самый приятный и счастливый день за весь дождливый сезон. Ее сердечко трепетало, а сама она улыбалась, немного отстегнув курточку. Вот они и оказались у края города всего-то за какие-то пятнадцать минут! Питчер присмотрелась к поселку. Множество стареньких и не очень домиков стояло здесь, у некоторых были выражены дворы и даже паслись животные. Но у одного дома стояло много полицейских машин. Скорее...у бывшего дома. Когда-то там жила лучшая подруга Питчер. Но теперь она пропала без вести, и Пи по ней очень сильно скучает. Мелодическое Озеро показалось перед глазенками Питчер. С такого расстояния оно походило на прозрачную водянистую тарелку, у которой плавали лебеди. Пи немного удивилась: лебедей она обычно здесь не видела, для нее это было диковинкой. Но, может быть, они решили здесь остаться на летний период? Питчер не была уверена. Мысль о Глерр и мрачное послевкусие после вчерашнего попросту раздавили ее моральный дух в ту же секунду, из-за чего та поникла головой в глубокой печали. И тут она заметила под своими ногами то, чего обычно Пи не замечала за все время езды: использованные, разломанные шприцы, в которых ещё оставалось немного жидкости неизвестного содержания. В голове Питчер тут же возник образ Слаггера с расширенными зрачками и дрожащими руками. А точно ли это была просто большая доза успокоительного? — Мисс Адор..., — Пи была уверена, что Эр спит. — Что это у Вас на заднем сидении под ногами?! — Ааа? Аааа...Точняяяк...Слаггер попросил вколоть в него чего потяжелее, чтобы страх стереть. Ну я и вытащила запас своей приятной жижи. — Это...наркотики?... — Ага, есть такое. Некоторые треки только под кайфом написать могу, ахаха. А чё? Какая разница? Слаггер вчера нажрался как последняя свинья, и ты ничего не сказала, а щас за него так запереживала! Аха! Питчер задумалась. Слаггер старался не прикасаться к алкоголю, когда он был дома. Но при этом, почему-то его приспичило навредить своему организму только на этой вечеринке. Она стала замечать в этом какую-то закономерность, но говорить вслух о таком не могла. Не очень-то и хотелось устраивать ещё одни разборки в машине. Как-то скучно и печально вдруг ей стало, из-за этого Пи медленно ушла в сон, положив свою головку на сидения. Стало пасмурно. Спустя пару часов, машина наконец остановилась, и Питчер очнулась ото сна. Она почувствовала на своей спине сильный холод, от которого она невольно замычала. Застегнула куртку, выглянула в окно и осмотрелась: она никогда не видела это место ранее. Это, кажется, находилось далеко за городом. Хотя все же некоторые стволы деревьев и камни казались ей подозрительно знакомыми. Питчер выскочила из машины, вдохнув в свои больные лёгкие большое количество воздуха, от чего те аж закололи. Пи закашляла. Слаггер уже давно проснулся и вышел к ней. Он помахал на прощание Адор, сказав свое приятное "Спасибо", после чего взял Питчер за руку и тяжело вздохнул. Эр продолжал нервничать. И Питчер не понимала, в чем дело. Он повел ее очень аккуратно, стараясь не навредить своей силой случайно, в сторону густых крон зелёных деревьев. Слабый шорох под ногами был в ее ушах, смешиваясь со слабым, монотонным, но потому и раздражающим стоном ветра, который, видимо, усилился за это время. Хотелось уж было ей спросить его, куда он направился, но тут, пройдя через многочисленные стволы ярких берёз и могучих дубов, перед Пи раскрылся вид на огромный старый парк аттракционов. Большие ржавые рельсы американской горки и огромное колесо обозрения устремлялись ввысь в пасмурные небеса. Вороны каркают. Чуть ниже находились разные ржавые коробки, подобие засохшего бассейна со сдутыми лодками внутри, уже давно лопнувшие батуты. От всего этого места веяло смертью и бездушием. Но Питчер все равно здесь нравилось: в этом сером грязном мире ощущалась некая мрачная эстетика усталости и трагедии. — Ты хотел привести меня сюда? — поинтересовалась Пи, подняв голову в сторону большого мужчины. Тот немного озадаченно на нее глянул. — Эгх? Нет. Нет-нет, не сюда...Это место рядом. Но если тебе тут нравится, эээ..мы можем тут задержаться на обратном пути ненадолго. Хотя я не понимаю, как это место может вообще кому-то понравиться...тут так тоскливо..., — вздохнул он, прикусив нижнюю губу. Они направились дальше. Чем дальше бейсболисты шли, тем хуже становилась когда-то давно протоптанная тропинка посреди холодной пустоши с большими глубокими неровностями. Сухая трава покрывала ноги чуть ли не до колена, в ней иногда слышался шорох местных обитателей: жуков и полевых мышей. Сам же путь был размытым, грязным, с большими мокрыми дырами. Казалось, что эта дорога ведёт в никуда. Да и атмосфера здесь была гораздо мрачнее. Парк аттракционов был хотя бы заполненным и его было интересно рассматривать. Здесь же все иначе: сплошная пустошь, ветер, перемешанный с песком, гладит траву и загибает ее куда-то в сторону, временами встречались прогнившие заборчики и железки. Казалось, что раньше тут была какая-то цивилизация, но теперь это место никому не нужно, покинуто людьми. Слаггер подошёл к большим камням и сел на один из них, посмотрев тоскливо вдаль. Питчер смогла признать остатки какого-то поля в этом месте, которое замело песком и грязью. Эр выглядел печальным и опустошенным. Затем он встал с камня и вновь повел Питчер куда-то, пока вдруг не остановился напротив остатков здания. Это место вызвало у Питчер непонятный ужас: дом был практически полностью сгоревшим, по габаритам видно, что когда-то это место было величественным и прекрасным. От него все ещё исходил мерзкий запах гари, и даже ветер не способен развеять эту вонь. В прахе лежали странные вещи, которые никто почему-то не брал: обломки сгоревшей мебели, пакеты с уже давно прогнившей едой и разные маленькие предметы, в основном металлические. Рядом с этим большим домом виднелись крыши других домов, но вся их нижняя часть была полностью погружена под землю, забытая навсегда. Чувствовалась смерть и мрак. Слаггер стоял беззвучно, даже толком не дыша. Его взгляд передавал весь ужас, который он испытывал от этого места. Это не было отвращение, это был страх. Питчер не хотелось бы видеть его таким бледным и страшно перепуганным этим видом, но он не двигался с места. Замер, словно статуя. И почти не дышит. Ритм бьётся болезненно. Как-то неловко Слаггер подошёл к обломкам сгоревшего дома, начав рыскать в прахе и саже, пытаясь найти что-то. Его белоснежные перчатки и светлая одежда стали темнеть из-за копания в давно сгоревшем мусоре. Питчер подошла к нему с очень встревоженным видом, аккуратно взяв за плечо. Сейчас она увидела, как в его почерневших перчатках была разбитая, опаленная с краев рамка с фотографией внутри, которая никак не повредилась после пожара. На ней был маленький мальчик с длинными роскошными волосами, который держит за ручку свою большую молодую маму. Рядом с ними стоит мужчина солидного вида в позе военного генерала, отдающего приказы от всей души своим солдатам. Фотография была жёлтой — фотоаппарат старый. Питчер приоткрыла ротик, желая уже что-то сказать в сторону того, но ее остановил очень напрягающий ее звук. Всхлип. Пи не видела лица своего близкого друга по ритму, поэтому не могла сказать точно, что именно он чувствует. Но, судя по тихим неловким всхлипываниям, Эр начинал плакать. Она сразу признала его маленьким на этой фотографии — глаза наполнены той же энергией, немного страшной и пронзающей, но такой живой. Руки Слаггера задрожали, на его коже пронеслась волна мурашек. Он стоял на коленях на прожженной насквозь бархатной шторе от какого-то дорогого помещения. Затем, после этого он резко прижал рамку к себе, пригнувшись к земле, плач Эра стал более отчетливым и мученическим. Питчер ощущала все, что он чувствует, просто смотря на него. На его такое большое, но такое слабое в этот момент тело. Она ничего не могла с этим поделать. Уже этого образа было достаточно, чтобы осознать, почему это место для Слаггера было очень важным, и почему здесь ощущается болезненная тяжесть. — П-Питчер....Я должен тебе кое-что рассказать...Ты готова...Узнать ужасную правду обо мне? — очень неуверенно выдавил он из себя, продолжая плакать. Пи резко обняла его крепкую спину, закрыв свои глазки. Ее сердце заболело, она очень хотела помочь, но что она сейчас может? Прошлое не изменить. — Говори, Слаггер. Мне это важно, — твердо сказала она. Тот как-то быстро расслабился и успокоился после этих слов, после чего кое-как встал и протер совсем мокрое лицо своим локтем. Он восстановил дыхание и внимательно посмотрел ей прямо в глаза, после чего расправил плечи и медленно снял свои черные перчатки. Под ними скрывались уродливые неровные шрамы, которые всегда были горячими, как бы к ним ни прикоснуться. Они покрывали всю его кожу на ладонях, не было ни одного свободного места для здоровой части рук. Он аккуратно взял ее красивые длинные ладошки своими страшными и опустил взгляд на это. Слаггер действовал очень медленно, неуверенно. — Питчер...Я убийца. И жизнь меня наказала за это. Это из-за меня они сгорели. Это место такое из-за меня..., — он все повторял и повторял, как эхо. "Из-за меня, из-за меня, из-за меня". Он тяжело задышал после пятого повторения этой фразы. — И...Из-за этого я отправился в больницу имени Освальда. Она, кстати, до сих пор работает...И достаточно хорошо! Там есть взрослый и детский отдел... Больница имени Освальда...У Питчер пошел холодок по спине от этих слов. Та вывеска...О мертвом мальчике. И о Слаггере-свидетеле. Она чувствовала себя как-то ну очень неловко и странно, словно мозаика стала собираться в одно целое. Она стала своими длинными пальчиками перебирать его шрамы. Казалось, что их вскрывали несколько раз, от чего их состояние становилось только хуже и уродливее. — Слаггер...Ты мне когда-то говорил о том, что ты придушил мальчика, и он потерял сознание. Скажи мне.., — она почувствовала, как его руки тут же вспотели. Даже не глядя ему в лицо, Пи уже понимала, что тот ожидает. Этот вопрос. Такой грязный и грешный. Но даже если он ответит так, как Питчер это предчувствует, она его простит. — ...Ты убил его, да? Именно поэтому ты и называешь себя убийцей. Ты уже давно смирился со смертью своих друзей на этом месте, потому что это был инцидент, а не намеренное убийство. Только ответь честно. Я тебя пойму. — Откуда ты знаешь об этом случае? Неужели Адор рассказала?... — Нет, Адор тут роли не сыграла. Ты мне сам сказал об этом. Пока..был пьян. Ты сказал, что душил его, пока он не потерял сознание. Но он же умер, да? Умер от удушья. Все посчитали его самоубийством и лишь случайностью. Но это был ты. Ты его задушил в ту ночь. Потому что он говорил мерзость. Не так ли? Но я уверена, что плохие слова не были настоящей причиной. Так почему ты это совершил, Слаггер? Эр опустил голову, его глаз не было видно. Ветер выл. Питчер старалась говорить четко и выразительно, чтобы он услышал абсолютно каждое слово. Ей была нужна правда, и здесь, где их уж точно никто не сможет подслушать, она готова вытащить из главного свидетеля то, что ее встревожило. Питчер понимала, что признать убийство для Эра очень трудно, но это было необходимо, ведь, возможно, это одна из цепей, которая притянула его на это место и побудила показать обугленный дом Пи. Она тяжело вздохнула и отвернулась от него, чтобы между ними не было зрительного контакта. Или сейчас, или никогда, дорогой. Слаггер резко схватил Питчер и, вытащив что-то из кармана куртки, резко замахнулся у ее спины. Пи почувствовала, как ей стало немного легче держать голову ровно, но как сердце забилось намного быстрее, выпуская адреналин. Ее лицо прижалось к его груди. Девушка услышала, как около ее уха что-то щелкнуло, после чего немного отстранилась и резко вскрикнула: в одной его руке были ее волосы, а в другой...нож Глерр! Теперь прическа Питчер была до ее плеч, как тогда, перед Выставочным Матчем. Тот убрал нож в карман куртки назад и начал рассматривать светлые, красивые волосы, которые он так любил расчесывать. — СЛАГГЕР, ЧТО ЗА— — Тсссс. Я заметил, что с этой прической тебе гораздо труднее. Словно воспоминания о былых деньках и ошибках прошлого. Ты уже давно хотела их состричь. И теперь...Ты хочешь, чтобы я рассказал то, что у меня на душе. Так позволь мне первому снять твою тяжесть, чтобы этот разговор был взаимным. Уж прости меня за резкость и за то, что я, возможно, напугал тебя, эхехех...., — он погладил пучок волос, после чего убрал его в другой карман куртки. — Н-НЕТ, МЕНЯ НЕ ЭТО НАПУГАЛО! ОТКУДА У ТЕБЯ НОЖ АНИ?! — Слаггер был чертовски прав, когда говорил про прическу Пи. Ее длинные волосы никогда ей не шли и даже как-то мешали, в то время как короткая прическа была символом ее силы и независимости от мнения тех, кто тянул ее вниз. Она когда-то упоминала Слаггеру о том, что хотела бы избавиться от них в какой-нибудь чудный денек, но чтобы так резко! Но теперь, засыпая на белоснежных простынях, она не будет задумываться о том, как ее в младшей школе тянули за длинные косы или уродливо обрезали волосы. Она будет спать спокойно. Вот только о таком надо предупреждать!!!! — Да так. Когда мы впервые встретились у тренажерного зала, ты хотела атаковать меня ножом, но обронила его. Я его взял. Хотел вернуть, но как-то позабыл до этого момента..., — Слаггер усмехнулся, после чего посмотрел Питчер прямо в глаза. — ...Да, я убил того ребенка. Но не пойми меня неправильно. Это была моя первая встреча с человеком, одержимым демоном. Пи поперхнулась воздухом, услышав это. Слаггер никак не отреагировал, лишь продолжил стоять в том же положении, тяжело дыша. Увидев в ее глазах непонимание, он решил продолжить. — Он говорил мне мерзости насчет моего цвета кожи, да. Но...Это меня просто злило. Я бы никогда не убил человека за такое, — он ненадолго остановился, после чего снова заигрался с ее пучком, чтобы успокоиться. Пи это даже как-то позабавило, она не видела в этом ничего сомнительного. — Оно случилось глубокой ночью. Медсестра, которая следила за мной и моим сердцебиением отходила...ээээ...вроде, что-то случилось с парализованным мальчиком, которого оставили после рождения одного. Я остался лежать один. "Я смотрел на свое сердцебиение через электрокардиограф, к которому меня прикрепили. Он тихо потрескивал и пищал в каком-то непонятном для меня ритме, из-за чего я не мог уснуть. Это меня раздражало. У меня болела голова, я просто хотел отдохнуть после очередного дня, будучи изнуренным всеми этими процедурами и лечением. Я просто хотел спать, а утром оказаться дома, а не в этом страшном месте. Но, конечно, моим планам не было суждено сбыться в ближайшее время, поэтому я просто лежал. В палате было очень тихо, как и всегда. Все дети, которые там находились, мирно спали и улыбались в своих снах. Я тоже захотел улыбаться, несмотря на головную боль. Мне нравилось представлять, что было в головах этих детишек, которые тоже пережили страшную трагедию, как и я. Их было совсем немного, и я успел познакомиться со всеми. Почти всем нравились мои волосы и необычная внешность...Кроме одного мальчика, который лежал рядом со мной. Он всегда высмеивал меня. Я чувствовал злобу, но успокаивал себя одной мыслью: он тоже пережил горе. Труп его отца нашли у Мелодического Озера. Этот парень остался совсем один, и все врачи за его спиной всегда говорили о том, что либо он никогда уже не покинет эту больницу, либо отправится в детский дом. Но я и не догадывался, что "не покинет больницу" будет в буквальном смысле! Он и так в последнее время начал странно себя вести, распускать руки и пытаться сделать мне больно не словами, как он всегда делал, а физически, кулаками. Конечно, я всегда побеждал его и первым в драку не лез. Не видел необходимости. Все равно он оставался для меня глупым, глупым ребенком! Но в эту ночь все зашло слишком далеко. Он странно дергался в своей койке, словно он был не в себе. Свет луны отчетливо освещал его одеяло, под которым он странно буянил. Я подумал о многих вещах в тот момент, но вмешиваться не захотел. Не хотелось тумаков получить и оказаться виноватым. Но уж больно сильно он привлек мое внимание, поэтому я даже не обратил внимание на то, что уставился на него очень неестественно. И тут он резко выскочил из-под одеяла и уставился на меня своим лицом. Я тогда очень сильно испугался: лицо его было совсем бледным, и он улыбался совсем неестественно. Его зрачки двигались независимо друг от друга, а пальцы, шея и волосы сильно почернели. Он пугающе захихикал, после чего вытащил из своей тумбочки шприц с неизвестным для меня содержимым. Я не помню ни слова того, что он мне тогда сказал, но зато отчетливо помню, как он вскочил на мою кровать и попытался меня атаковать. Целился в сонную артерию, вколол бы, если бы я не успел вовремя схватить его руку и оттолкнуть от себя обратно на постель. Тот плюхнулся на койку, словно желе, а не человек, пугающе смеясь и испуская множество слюны. Я оторвал от себя аппарат и тут же, не думая своей головой, решил обезвредить юного монстра раз и навсегда. Я схватил его подушку и прижал к его лицу. Он орал, сопротивлялся, демон в нем заволновался, что теряет свое тело. А я не останавливался. Этот звон от моего электрокардиографа, гласящий об остановке сердцебиения, его вздохи и странные неестественные возгласы, мои горячие слезы, которые маленькими реками стекали по моим щекам прямо на почерневшее одеяло и страшная пульсирующая боль в голове...Эту картину я не забуду никогда. Как бы я ни отрицал, что просто вырубил его, а он умер сам позже от демона. Он задохнулся от моих рук. Я был убийцей. Позже...Мои родители сделали все возможное, чтобы меня больше никто и никогда не подозревал в каких-либо грехах, сделав меня простым свидетелем". Слаггер выглядел хуже, чем когда-либо, но теперь, завершив свою речь, стал выглядеть счастливее и легче, словно сбросил с себя самый тяжелый камень, который нес всю свою жизнь. "Я убийца". Говоря эти слова вслух, ему становилось легче, он теперь может не просто отрицать всю свою жизнь этот грех, а принять и отпустить его с человеком, которому он доверял каждой частицей своей души. Конечно, Эр был в этом плане слишком наивным, ведь с Питчер он не настолько близок, чтобы были обоснования на его чрезмерное доверие. Но его это не волновало. Ему просто стало лучше, когда он ей сказал это все. Остальное Слаггера уже не волновало. Он снова ощутил ее ладонь на своей. Питчер улыбнулась ему. — Это была самооборона, Слаггер. Я знаю тебя. Ты бы никогда не стал убивать просто так! Я...Никому не расскажу о том, в чем ты мне признался. Но знай: я тебя не боюсь. Теперь вижу всю ситуацию и даже могу понять тебя. Но...Слаггер, как думаешь, Аня сейчас тоже мертва? — как-то странно перевела тему Пи. Эр отвернулся от нее вновь, не находя в себе решимость сказать что-либо на этот вопрос. — Я..И сейчас тебя понимаю. Я тоже не знаю, что с ней. Но, надеюсь, даже если она погибла...То она будет на небесах ритма! И будет всегда счастлива! Оба замолчали. После таких глубоких признаний как-то не хотелось ничего говорить. Это просто было чем-то, что хотелось высказать и больше никогда не упоминать. Ветер развеял прах, на котором они стояли, после чего Слаггер кинул рамку с фотографией обратно на землю и начал уходить обратно к заброшенному парку аттракционов, не промолвив более ни слова. Но и теперь Питчер его поняла: он отпустил свою боль. Благодаря ей, Эр сейчас такой свободный, не чувствующий вины. А может и чувствующий, но не так сильно, как прежде, обманывая самого себя. Она молча побрела за ним, думая только об одном. Как же ей с ним хорошо. Даже несмотря на то, что он поделился с ней подобным. Единственное, что она ощутила, так это переживание и сочувствие к Слаггеру. Действие ли это ритма? Она не знает. Парк аттракционов выглядел немного веселее после увиденного до этого обугленного здания. Эр рассматривал старые ржавые пульты и тыкал по ним, после чего с силой пинал их, да так, что из них выскакивали пружины и гвозди. Пи недолго наблюдала за этим, после чего присоединилась к его странному делу. Почему-то ломать пульты управления было очень расслабляющим делом. Словно весь негатив переходил из головы в бездушную железяку. Разгромив несколько железных коробок, оба направились куда-то в сторону холмов, потому что делать здесь было нечего. Но Питчер немного смутило, что когда они уходили, колесо обозрения как-то странно заскрипело, словно начало работать само по себе. Ноги привели бейсболистов к опустошенным холмам. Слаггер усмехнулся, словно прочитал мысли Питчер о том, что это место довольно пустовато и скучно, после чего резко повернул ее на девяносто градусов и указал туда пальцем. Вдалеке что-то плескалось: это была речка, которая протекала в этих местах. Словно по команде, оба быстро побежали к ней наперегонки. Долго думать о тяжелом было слишком глупо, хотелось просто подышать мокрым воздухом и провести время обоим весело. Речка была буйной, в ней не было никакой живности. Питчер встала на четвереньки и стала всматриваться внутрь. К сожалению, она была очень грязной, дна совсем не было видно. Она скорчила опечаленную гримасу и надулась. Слаггер подсел к ней в позу лотоса и присмотрелся ко дну реки. Все же немного увидел блестящие камешки внизу! — Питчер...Ты очень милая. Ты же не красишься, да? Мне кажется, тебе макияж не подошел бы..., — Эр перевел взор на девушку. На ее красивые прозрачные глаза, в которых, казалось бы, весь его мир и упокоение, на маленькие, но аккуратные губки, маленький носик, натуральный румянец на щеках и выраженные яркие рыжеватые брови. Он был более чем уверен, что все, что сейчас видит, было абсолютно натурально. Питчер кивнула головой: она правда никогда не красилась. Просто не нравился макияж на себе. — Я...эээ...очень рад, что познакомился с тобой...И могу сейчас говорить тебе это все...Я не помню, как прошла наша вечеринка у Адор, но надеюсь, что тебе там очень понравилось! — Да. Мне понравилось. Спасибо, Слаггер, что взял меня с собой. С тобой очень весело. Правда, — может ее речь и звучала немного холодной, говорила она от души. С Эром ей было комфортно. — Только резать волосы надо было по разрешению. — Эгх....Прости. Я очень сильно тебя напугал, когда налетел на тебя с ножом, да? Ты же знаешь, что я не смогу сделать тебе больно...Ну...Очень больно.., — как-то меланхолично усмехнулся он, почесав затылок. — Хотелось сделать что-то пафосное, связанное с твоими переживаниями, чтобы мы с тобой были на одной волне. — Так или иначе...Ты смог обрезать волосы довольно ровно. Поразительно. Случайность или умение? — Ну ты же меня знаешь, скорее случайность! — у Слаггера появился небольшой розоватый румянец. — Я рад, что тебе нравится...Может, пойду на пенсии на парикмахера! Я очень люблю волосы других людей... — Почему ты лишился своих волос, Слаггер? Скучаешь ли ты по ним? — ...Да, я скучаю. Они украшали меня. Но я уже привык ходить лысым, да и в бейсболе на пару с не самым лучшим зрением они бы мне попросту мешали. А ты думаешь....Мне бы пошло? — он снова сделал этот загадочный взгляд, только теперь в нем не чувствовалась тревога. Скорее нечто противоположное этому. — Понятно..., — Питчер больше нечего было сказать. Да и смысла она не видела: ей нравилось уже просто сидеть с ним здесь, наедине, больше не ощущая ничей противный ритм. Только ритм Слаггера делал ее счастливой. Но сказать об этом она не может. Особенно сейчас, так внезапно. Да и это бы выглядело странно и даже как-то слишком неуместно после признания об убийстве десятки лет назад. Резкое громкое грохотание заставило обоих резко соскочить со своих мест. Слаггер тут же схватил Питчер и отскочил куда-то в сторону, чувствуя, что звук надвигается прямо на них. В реку с усиленным скрежетом влетело на огромной скорости то колесо обозрения, потонув в середине. После того, как оно застряло там и остановилось, раздался грохот уже с небес. Видимо, сейчас снова начнется гроза. Но помимо надвигающейся грозы послышался странный вой. — Ч-что это?..., — тихо спросила Питчер. — Это из парка аттракционов. Из громкоговорителей...Но почему они работают?! — Слаггер выглядел испуганным, но не так, как там, у дома. Этот страх был больше тревожным, нежели опустошенным. Питчер, прижимаясь к нему крепче, ощутила у него под курткой что-то твердое, не совсем понимая, что он там припрятал для такой прогулки. Пошел дождь. Молнии стали рисовать странные символы на небосклоне, пока облака скручивались в огромные спирали. Такими узорами было покрыто все небо над парочкой. Ветер воет. Пение усиленного ветра вперемешку с гулом из громкоговорителей заставлял чувствовать сильную тревогу, словно что-то ужасное надвигалось. И эти чувства были абсолютно верны. Перед бейсболистами возникло огромное черное-черное торнадо, в котором горели красные, зеленые и голубые ядреные глаза, полные ярости. Именно оно вызвало такой сильный ветер. Потихоньку оно красивым спиралевидным узором стало распадаться в одну линию. По запаху Питчер тут же поняла, что это за чертовщина, после чего тут же икнула и побледнела от осознания. Перед ними предстала огромная толпа демонов, витающих в воздухе то там, то здесь. В воздухе послышался странный хор на непонятном языке, который смешивался с дальним гулом в один мотив. Музыка отречения и боли. Их было так много, что в некоторых местах небосклона даже не было видно. Везде и всюду была черная плоть. Слаггер поставил Питчер за собой, прикрывая ее своим телом. Он поднял голову, осматриваясь, готовый воевать. Один из демонов, совсем небольшой, но особенно мерзкий, подлетел к ним совсем близко, злорадно усмехаясь и потирая свои грязные ручки, пока его след за ним распадался в воздухе, утяжелив его в несколько раз. Эр уставился на него пустым взглядом, пока на него лились капли дождя. Он не смел дрогнуть в такой момент. Мысль о сохранении жизни Питчер полностью перекрыла весь его страх за собственную жизнь. — Неужели вы наконец остались совсем одниииииии~ Наконеееец! Правосудие свершится! Пиииииитчер, почему бы тебе не выйти? Мы все здесь только ради тебя, главной звезды твоего глупого маленького шоу~~ А? Хочешь знать, как оно называется? Конечнооооо, я тебе все скажу! "Смерть маленькой глупой девочки"!~ А чтоооОООооо? За поступки отца отвечать нааааадо! Истребил почти всех нас, когда мы никак не вредили вам....И теперь мы отомстим через тебяЯЯЯяя!~ Да и знаешь....Мы не позволим пророчеству сбыться! — Вы несете херню. Никто не посмеет ранить Питчер, даже несмотря на какие-то глупые пророчества! Не смейте прикасаться к ней! — тут резко он засунул руку под куртку и вынул оттуда небольшую, но достаточно тяжелую биту, которой Пи оборонялась на чердаке у Адор. Как она оказалась у него?! Но спрашивать времени не было. Да и он бы в такой момент точно ничего не ответил. Слаггер даже не слышал ее: только вой ветра в его голове. Встав в боевую позицию, он сжал биту намного сильнее прежнего. Питчер почувствовала его в последний раз, и это была решимость. Вера и уверенность в то, что он сможет победить их всех, лишь бы никто не посмел прикоснуться и кончиком своей гнилой плоти к тому, кого так сильно он любил. — Ооох, какой страшный!~ Ахаха, Слаггер, ты последний, кто должен защищать этого монстра!~ Ведь ее ритм такой же губительный, как и алкоголь, выпитый тобою вчера!~~ — тот разразился громким противным хохотом, выводя Эра из себя. Его мышцы напряглись, но взгляд нисколько не изменился. Даже бровью не двинул. — Аааах! Какой упрямец!~ Глупый, глупый Мистер Большой Отбивающий Герой!~ Именно так падет бейсболист перед силой и могуществом тьмы, окруженный собственными пороками! Умрите же оба!~ Вот вам последний вердикт за все ваши грехи!~ И во имя господствующего пророчества!~"И девица, кровью отца напившись Бросится в атаку против демонов высших Используя силу разума чужого Истребит практически каждого Сотрет почти всех".
Именно это воспевали все демоны в небесах. Кусок пророчества, о котором Питчер и не слышала никогда. Да и глупо как-то это звучало, даже не в рифму! Какие глупые демоны! Она хотела броситься вперед, но Слаггер ее ухватил, не позволяя ни шагу ей двинуться. Он просто хотел, чтобы Пи была за его спиной. Чтобы он чувствовал ее, прекрасное, пусть и прерывистое неравномерное дыхание. Ведь без этого вся его решимость улетучится в никуда. — Какое глупое решение — нападать на обоих, а не на одного. Ну и будет вам поделом! Сгиньте же, мрази никчемные! Я очищу эти прекрасные земли от ваших грехов! — заявил он, готовый ко всему. Его не волновало, сколько они будут смеяться над ним или считать его глупым. В его голове остался лишь один образ. Образ милой Питчер. Которая простила его даже тогда, когда он признался в своем самом тяжком грехе. Будучи прощенным любовью всей своей жизни, он готов был умереть героической смертью. Именно это и было падением Мистера Большого Отбивающего Героя. А может и подъемом на пьедестал. Демоны стали собираться во множество облаков разных форм и размеров, а затем начали стреляться, как будто пулями, самими собой в их новые мишени, надеясь погубить и раздавить раз и навсегда. Но Слаггер, вооруженный битой, начал отбивать каждого демона одного за другим своей большой силой, да так, что после удара они не отлетали, но становились черной бездушной погибшей плотью, напоминающей желе. Но все стало усложняться, когда в борьбу присоединилось еще одно облако, а потом еще одно и еще. Эра волновало только то, что удар мог бы прийтись по Питчер. Но тут она в последний момент провела пальцем по одному из его шрамов на ладони. — Мы победим, Слаггер. Другого варианта попросту не дано. Может это и невозможно, но это необходимо, — после этих слов, она вынула из его кармана ножик, о котором так сильно соскучилась и, вооруженная им, тоже встала в боевую позицию, готовая сражаться. Решимость мужчины наполнила ее страшной силой и верой в то, что это не конец. Далеко не конец. Борьба полноценно началась. По нескольку демонов вырывались со всей силы в сторону Слаггера, оскалив зубы. Они были готовы порвать его на мелкие куски и умертвить максимально мучительным образом. Тот же резко отскочил от их траектории и вмазал обоим одновременно, да так, что на его одежду попало немного влажной противной плоти. Демоны появлялись один за другим, но Эра это совершенно не пугало, ведь абсолютно все, неважно, большими они были или же совсем малыми, пали от его биты, очернив ее со всех сторон. С уверенной силой тот разносил всех и все, громя и пробивая насквозь каждого, кто пытался на него налететь. Все же силы у него было достаточно для подобного. Питчер справлялась немного хуже, но побеждала скорее ловкостью, нежели физической силой. Отскакивая, как мячик-попрыгунчик, она постоянно меняла траекторию демонов, после чего влетала в них с ножом прямо в тыл, разрубая на куски быстрыми ловкими ручонками, посмеиваясь над их глупостью и слабостью. Конечно, оставалось демонов еще очень и очень много, но ни ее, ни его это не волновало. Тела наполнялись энергией и адреналином, ускоряя действия и мышление обоих бейсболистов. Слаггер накидывался на целые облака демонов, избивая их прямо там, не позволяя вылетать наружу. Одно из облаков смогло захватить его внутрь, но он выбивал себе путь изнутри, покрывая себя чернотой все больше. Его не волновала эта липкая дрянь или же проливной дождь, который немного мешал ориентироваться, нет. Пока бьется его сердце, он будет хранить жизнь Питчер. Хотя сама Пи тоже вполне хорошо справляется со своей задачей, своими тактиками заставляя демонов атаковать друг друга, а не ее саму, ведь траекторию на высокой скорости поменять было довольно затруднительно. Пара демонов попыталась столкнуть ее с пути, но та, поняв, как они двигаются, подпрыгнула и стала пинать их ногами, да так, что они попросту растеклись под ней в одну общую массу. Питчер не чувствовала ни капли сожаления к этим тварям. Смерть отца была мучительным фактором, который сломал жизнь не только маленькой Пи, но и ее матери. Сломанный ритм запивался горем, а алкоголь приводил к ненависти, раздору и бедности. И во всем вина демонов, от которых ее героический отец так старался сохранить Питчер. И она не посмеет проиграть даже такой большой стае бесов. Ее мотивом было сохранение достоинства и ценности поступка папы, которого она так любила. Мысль о том, что он наблюдает за ней с небес ее мотивировала бить и сражаться до последнего, пока мышцы не откажут двигаться. Пока Питчер разрубала демонов на половинки, к ней пришла странная мысль: Слаггер очень похож на ее папу. Герой с сильными руками и решимостью, готовый биться до последнего ради такой, казалось бы, глупой цели, как сохранение жизнь Пи. Неужели через него ее отец старается ее сохранить и дать ей последний прилив энергии для итогового удара? Она не могла говорить с уверенностью о таком. Демонов становилось все меньше и меньше, и еще ни одна грязная дрянь не смогла поранить Пи или Эра, чтобы это было критичным. Маленькие царапины лишь побуждали драться сильнее, до последнего рывка. Слаггер резко подскочил к Питчер и взмахнул битой так, что повалил с одного удара всю ораву внутри облака, забитую демонами. Питчер заметила, как тяжело он дышит: все-таки, увесистость тела немного мешала бейсболисту сражаться на полную силу. Но если бы ему об этом сказали, он бы, вероятнее всего, послал собеседника на три веселых буквы. Питчер в ответ внезапно защитила лицо Слаггера, врезав прямо внутрь демона, пробив его и разрубив на множество маленьких кусочков. Очистка была в процессе. Ветер воет. Воспевает силу двух безумцев, которые за столь небольшое время истребили уже больше половины страшных монстров, которые терроризировали несчастный народ ритмический уже столько столетий. Они оба ощущали внутри себя особый ритм, придающий им обоим силы. Борьба за друг друга — настоящая мотивация двух, казалось бы, таких слабых актеров-болванок, которые в итоге создают огромный бассейн из трупов демонов, в котором, правда, было довольно трудно уклоняться, но казалось, что проблемой это не было. Ведь пока их руки были заряжены энергией решимости, борьба не прекращалась. Вскоре стало виднеться красивое, но пасмурное небо. Демонов оставалось совсем чуть-чуть. — Питчер! Мы победили! — раздался крик позади Пи, к которому та повернулась. Ей казалось, что это был Слаггер. Такой счастливый. Она пыталась всмотреться, где же он. Ее ноги так сильно погрязли в демонической плоти, что она еле могла пошевелиться. Но Питчер до самого конца не осознавала, что это было мерзкой ложью. В этот момент ее тело было насквозь пробито одним из демонов. Дыхание Питчер тут же как-то задержалось, затихло на мгновение, а конечности и тело не хотели слушать. Глаза распахнулись так широко. Внезапный обман. Разумеется, демоны на большее и не были способны. Но ее вера в то, что они могут победить ее и погубила. Питчер отлетела далеко в сторону к холмам, чуть ли не скатившись по склону. Она кое-как ухватилась об землю, откашливаясь кровью и чем-то черным, противным. Ее тело было целым, но оно все болело так сильно, словно ее прожгли. Ноги дрожали, все тело ощущало страшные судороги, но она не могла кричать, позвать Слаггера на помощь. Просто открыла рот и пыталась издать хоть какой-то звук, но тут же теряла ценный воздух и вновь пыталась сконцентрироваться на дыхании, а не на крике. По ее щечкам стали течь горькие слезы, смешиваясь в одну жидкость с кровью и черной дрянью, от которой ее страшно воротило. Пи кое-как ухватилась за живот, стараясь ощупать хоть какой-то след раны, но было тщетно. Словно ничего и не случилось. Ее глаза закатились. Она ничего не видела. Глаза как-то неожиданно поменяли четкость, все казалось мыльным и размытым, в то время как ее маленькая головка ныла, словно она была сильно пьяна, и ее душонка покинула тело. Но вот она валяется, видит кое-как вдалеке, как Слаггер сражается из последних сил, готовый сделать все ради победы. Улыбается. Хоть что-то делает ее по-настоящему счастливой даже после такого. И вот, ее дыхание ослабло еще сильнее, воздух почти не поступал в голову, и Питчер потеряла сознание там, на холодной грязной земле, обжигаемая невероятной болью, которую обычный человек только через силу и надежду переживет. Слаггер вышел победителем. Он больше никого не видел перед собой, кого можно было бы атаковать. Эр стоял совсем один, полностью покрытый демонической черной, как глубокая ночь, плотью и битой. Дождь действовал ему на нервы, капая на его лысую голову в неравномерном ритме. Слаггер поднял голову и посмотрел в небеса: все такие же пасмурные. Но они казались самыми чистыми в его жизни. Очищение земли от всякой дряни завершено. Он чувствовал себя героем. Взявшись за грудную клетку, он тяжело задышал, после чего позвал Питчер. Но в ответ последовала лишь тишина... Эр резко встревожился. Он все еще чувствовал ее ритм, значит она оставалась живой. Но из-за того, что он ее нигде не видел, ему становилось очень плохо и дурно. Слаггер стал копаться в плоти, пытаясь найти хоть какой-то намек на его любовь всей жизни. Но сколько бы он не лазал в этой дряни, все никак не мог найти. — Питчер! ПИТЧЕР! ПИТЧЕР, ПОЖАЛУЙСТА! ГДЕ ТЫ?! П-пожалуйста...Ответь мне..., — казалось, что у него сейчас начнется истерика. Было бы очень стыдно с его стороны. Но ему было все равно. Лишь бы увидеть Питчер в целости и сохранности. Наконец, он смог найти ее ослабленное тельце без сознания у холмов. Осмотрев ее, он почувствовал, как ее живот горит. Эр не мог сдержать своих горьких слез. Он взял Питчер на руки и зарыдал прямо в небо, чтобы его слезы сливались с проливным сильным дождем. Его страдальческий вопль сливался с громом, словно сама природа была его единомышленником и прекрасно чувствовала, что было на его сердце, которое разрывалось от этого. Не смог защитить Питчер. За это он никогда себя не простит. Но ее тело все еще дышало, а ритм продолжал биться. У Слаггера была только надежда на уме, лишь бы спасти и сохранить самое ценное, что у него было. Кое-как поднявшись, он сначала побрел, затем пошел спокойным шагом, а потом и быстро побежал куда-то. Слаггер не знал, куда бежит. Он ничего уже не видит перед собой, ослабленный после бойни. Эр мечтал только об одном: найти хоть кого-то, кто мог бы спасти Питчер. Пока ее сердце бьется, его бьется ей в ответ. И если она прекратит дышать, то и он за ней следом. Так уж работал их идеальный ритм. Хотя он и не думал о своей жизни, только за ее переживал всем своим телом. Плетясь в неизвестном направлении около пятнадцати минут, он наконец набрел на одинокую остановку, тут же свалившись на скамью. Слаггер пытался успокоиться, мыслить головой, но не получалось. Питчер, маленькая Питчер, пожалуйста, проснись! Не дай демонам победить тебя! Через какое-то время подъехал старенький автобус. Водитель был усталым, ему явно было все равно на все, что происходило вокруг него. Только работа на уме, да и на этом точка. Уставившись своим сонным взглядом, он недовольно указал пальцем на коробочку, в которую Эр должен был скинуть деньги за проезд. Но Слаггера это страшно взбесило. На его руках беспомощное тело девушки, которую он так старался защитить, каждая минута у них на счету, а этот водила еще и требует какую-то плату за это! — Быстро. Взял и довез в ближайшую больницу. Это приказ, — рыкнул Слаггер, посмотрев на него в ответ своим пронзающим душу взглядом. Но, видимо, на сонного водителя это не сработало. — Чувак, я тебе не карета Скорой Помощи. Плати или проваливай. Слаггер все равно упрямо зашел внутрь, аккуратно положил Питчер на несколько сидений и, вытащив биту, с силой ударил ею по голове водителя. Конечно, он рассчитал все так, чтобы не убить его, а просто вырубить, пусть ему и хотелось умертвить этого наглого человека на месте. К счастью, автобус был абсолютно пуст, поэтому никто не мог его остановить. Он выкинул водителя из автобуса и сам уселся за руль. Пусть Слаггер и не умел водить, он старался изо всех сил. Лишь бы успеть вовремя. Питчер потихоньку приходила в сознание. К сожалению, ее эмоции были атрофированными, поэтому она не могла должным образом оценить ситуацию со Слаггером за рулем. Но Пи все равно улыбнулась, зная одно: они победили, утерли демонам нос раз и навсегда. И обязательно все будет хорошо. Ее ожидала долгая поездка до больницы....