~ .Pink Gold. ~

— И что же потом, что потом?! — девушка схватила за рукав свою однокурсницу, пока ее глаза блестели от восторга и предвкушения. Ее подруга посмотрела на нее смешанным взглядом: ощущалось то ли безразличие, то ли странный восторг от того, что она рассказывает. — Ну а потом он мне дал щелбан за то, что я ему лгала. Я ожидала, что он очень сильно обидится на меня… Мне очень повезло, что он был ошарашен моим признанием. В противном случае, мне было бы несдобровать!!! — Пи усмехнулась от своего же рассуждения. Вспоминая тот вечер середины ноября, она не могла перестать думать о том, как же сильно ей повезло с партнёром. Пусть всем остальным и казалось, что Слаггер опасен и агрессивен, но она-то знала, какой он другой человек рядом с близкими. Она частенько стала обращать внимание на его движения, немного ускоренные, нежели раньше, более бережливые, но при этом хамоватые. Например, возьмёт он куртку: Эр схватит ее крепким кулаком резко и нагло, но не порвет ни нитки на ней, не оставит неприятного пятна и не помнет до безобразия. Именно это и нравилось Питчер в нем. Идеальная комбинация мужской грубости и нежности. — Ээээ?! А как же поцелууууй? : (— воскликнула Анна Глерр, обидчиво надув щеки. Видимо, для нее весь этот пересказ воспринимался как очередной роман, а не как реальная история любви. Уж больно наивно она реагировала на некоторые моменты в рассказе Питчер. Трудно было сказать, она и правда чего-то не понимает или же напротив все прекрасно осознает и лишь притворяется несмышленой в вопросах романтики. — Не могу поверить, что вы не поцеловались! Как самые настоящие голубки! ~ — Нет, поцелуя не было. Это необязательно в отношениях. Самое приятное и горячее чувство — соединение наших ритмов, то, как в унисон они бьются, пока мы спокойно лежим на кровати. И ничто, ничто не потревожит этот приятный покой… Вот это любовь, а не поцелуи. Хотя я и планирую достичь и этого, — да, поцелуй уже был. Но Питчер старается не воспринимать его как их первый настоящий поцелуй! Да и если бы Слаггер узнал о том, что уже так сближался с ней до начала отношений, то скорее всего, он бы сильно запаниковал и отстранился от нее на какое-то время от невероятного чувства позора. Такой уж он был человек. Почему же романтика является для него такой колкой, такой чувствительной темой? Пи не могла дать ответ. — Ну да, наша Питчер с лёгкостью может заставить краснеть любого. Я не удивлюсь, если инициатором поцелуя будешь именно ты, — добавила Репортер, подпирая рукой свою голову и внимательно слушая подругу. — Мне вот только интересно, а у вас точно ничего не было?) — Гмх… Ничего. Репортер, если ты спросишь об этом ещё раз.....— — Я поняла, поняла! Прости! Про-сти! — она резко замахала руками, краснея, когда Пи собиралась ей врезать своим кулачком. Разумеется, она бы сейчас не ударила ее всерьез, скорее просто пригрозила. Как только «угроза» исчезла, староста поднялась со стула и осмотрела аудиторию. — Ты только посмотри, занятия начнутся через десять минут, а студентов почти нет! Ну уж нет, я это просто так не оставлю! Прогульщики!       Репортер покинула комнату, оставив подруг детства наедине. Анна хихикала от всей комичности ситуации, а Пи снова похолодела в лице, тяжело вздохнув. Все уже позади; ее лучшая подруга смогла оплатить операцию общими усилиями, благодаря чему стала восстанавливаться ещё быстрее. У нее на голове снова стали появляться волосы, и из-за новой прически Аня стала выглядеть как веснушчатый мальчишка. Впрочем, Питчер было все равно на это. Главное, что она сидит здесь и сейчас, живая, с любовью к жизни и миру, и ничто больше не значит.        На улице непрестанно лил дождь. Улицы покрылись большими вонючими лужами, переступать которые было пусть и весело, но очень уж долго. Питчер тревожно посматривала в окно, переживая о том, как она будет добираться домой и будет ли сегодня тренировка. Прямо из окна шел этот сырой запах почвы и уже сгнивших опавших листов, медленно сливающихся с жирной холодной землёй. Пусть весь университетский дворик и казался погрязшим в депрессию, но умершим он не был. Время от времени Питчер замечала на опустевших ветках некогда могучих деревьев временами малых птиц, неугомонных белок, реже — старых кошек. С деревьев никто не мог их согнать, вот и проводили они там свои последние деньки. Сейчас, разумеется, деревья были пусты. Даже с такого расстояния Пи видела, какой мокрой и неприятной была кора их. Это быстро навело ее на позднюю осеннюю тоску, небольшое огорчение. Но хотя бы теперь она уверена, что зима будет снежной и суровой. Не та, какая была во время Выставочного Матча.       Тут перед ее носом оказалась маленькая корзинка, наполненная фруктами: спелыми яблоками, золотистыми грушами, ароматными апельсинами. Перед ней стояла Джулия с пустым взглядом, поправляя красный бантик на корзинке. Питчер посмотрела на нее с немного непонимающим взглядом, после чего придвинула корзинку к себе и понюхала один из плодов. Вроде они в полном порядке. Девушка никак не отреагировала лицом на этот жест, но рука ее немного задрожала. Пи неторопливо уставилась на нее, оглядев содержимое корзины, после чего сделала явно недоумевающее лицо. Джулия безразлично таращилась на нее пустым взглядом, после чего один из демонов хлопнул в ее локонах волос, широко улыбаясь. — АПЕЛЬСИНЫ!!! ~ ВКУСНЫЕ!!! ~ КИСЛЫЕЕЕЕ!!! ~ — счастливо шипел он, каким-то образом сумев утащить один апельсин из корзинки, после чего начал агрессивно пожирать его прямо с кожурой. Неловкая тишина продолжалась. Питчер заметила, что они остались одни в классе, что вызвало у нее ещё большее напряжение. Она немного постучала пальцем по столу, ожидая хоть какой-то ответ. — …Тебе, — последовал короткий ответ. Плоды не казались испорченными, да и смотря на то, с каким упоением демон пожирал цитрус… Питчер взяла корзину и переложила все фрукты в пакет, который потом упаковала в рюкзак. После этого она вернула корзину на место, поставив прямо перед Джулией. Она взяла ее в руки, после чего ее волосы опять странно зашевелились. — Он идёт. Мне пора.       Джулия резко скрылась в тени, после чего Питчер ее больше не видела. В аудиторию вошёл Ромео, недовольно бурча что-то под нос, после чего, игнорируя кого-либо, вытащил учебник и стал дожидаться профессора. Через пару минут аудитория была заполнена намокшими и уставшими студентами. Кто-то сопел, кто-то чихал, а кто-то смахивал на наркомана. Только Репортер была счастлива, выпрямившая спину ожидала начала пар. Питчер предпочла погрузиться в занятия и не задумываться ни о фруктах, ни о дожде. Ее разум погрузился в огромный бассейн мыслей и знаний, да настолько сильно, что она чуть не уснула.       День прошел тихо, незаметно, сонным темпом. Как только Пи освободилась, она поспешила переодеться раньше остальных и избежать лишнего социального контакта. Тусклым взглядом девушка осматривала убогие сырые стены старенького, ещё до конца не отремонтированного первого этажа, пока неуклюже напяливала на себя пальтишко. Пусть Питчер и пыталась думать о чем-нибудь позитивном или живом, но ни одна мысль не шла в голову в этот момент.       Выйдя на мокрый порог, она уставилась в небеса. Небосклон переливался золотистыми лучами, пытающимися пробиться сквозь мрачные, темные тучи, которые, казалось бы, поглощали всякий свет. Но края их все же заражались остатками летнего счастья, из-за чего проявлялся сладкий оранжевый цвет, спиралями уходящий в темно-синие пушистые тучи, медленно-медленно теряясь где-то внутри. Дождевые капли были большими, тяжёлыми, злобно они разбивались об крышу здания, оставляя после себя маленькие мутные всплески. Они растекались по поверхностям, сливаясь в один маленький ручеек, который, в свою очередь, тек прямо на голову Питчер. Она и не сразу заметила, что промокает насквозь, так и стояла пару минут, рассматривая небо, пока проходящие студенты сердито и лениво отталкивали ее в сторону. Очнувшись от собственных размышлений, заметила Пи, что идеальный ритм близок к ней, от чего та сильно дрогнула и, кое-как натянув миниатюрный капюшон на головку, побрела в сторону ворот.       Как девчушка и подозревала, около входа стоял Слаггер, который задорно крутил огромный зонт в своих руках и, немного приплясывая на месте, болтал с охранником. От него так и исходил позитив, явно конфликтующий с общим мрачным пейзажем сегодняшнего дня. Старичок медленно попивал кофе, спрашивая у бейсбольной звезды много всяких подробностей по поводу его матчей. Кажется, Эр уже давно жаждал выдать кому-то все секреты бейсбола, поэтому заткнуть его, казалось, было практически невозможно. Но все-таки нашелся повод внезапно прервать такую живую болтовню, и им оказалась Питчер. Заметив ее, он резко остолбенел, немного покраснев, отведя взгляд, после чего закрутил зонтом ещё быстрее. Новенький охранник кивнул в ее сторону, как бы спрашивая, то ли это счастье, которого он так ждал, но Слаггер даже не заметил этого жеста, а тут же взял себя в руки и заулыбался ещё шире. — Питчер!!! Иди сюда!!! Промокнешь же!!! — он побаивался подходить ближе. Питчер медленно вышла за ворота и подошла к нему так, чтобы стоять прямо напротив него под одним зонтом. Эр опять замолк, видимо, забыл все слова, которые хотел ей сказать. Пи же, в свою очередь, обвила его плотный живот своими руками, сжав в крепких односторонних объятиях, после чего блеснула маленькой улыбкой. — Ты ждал меня? Но зачем? — немного нахмурились ее брови. Он опустил свою ладонь ей на мокрую голову, после чего немного взлохматил волосы. Пи сложила руки на груди, дожидаясь ответа. — Ты чего задумал? — Ну… Дождливая погода мне кажется очень романтичной! Да и дома скучно, захотелось разогреть немного мышцы, — Эр уставился ей в лицо, заметил, что она явно не получила ожидаемый ответ, из-за чего неестественно улыбнулся, так, как обычно он улыбается во время сильного стресса. Питчер почувствовала, как от Слаггера аж воняет этим переживанием, поэтому специально смягчила свои черты лица. Он выдохнул и, кажется, придумал ещё одну причину для своего прихода. — Ну… Ты зонтик забыла! А твое пальто с малюсеньким капюшоном от такого ливня тебя бы не спасло!!! — Эх ты… Тебе вся погода кажется романтичной. Ты ведешь себя как влюбленный подросток, для которого везде любовь мерещится! — Пи шмыгнула носом, отрезав эту колкость. — Ну…ээээ… Может дело и не в погоде…))), — он закачался на месте, прижав зонтик прямо к своему телу, сжал губы в улыбке и зажмурился, от чего стал выглядеть нелепо и мило одновременно. Тут Питчер осознала, о чем ей говорит ее дорогой партнёр по ритму. Она ощутила, как к ее лицу поступил прилив горячей крови. Пи тотчас стукнула того своим кулачком по огромному упругому животу, но явно не желая по-настоящему навредить. Скорее от невероятного смущения, к которому такая неопытная в любви девушка совершенно не привыкла. — Придурок!!!!! И извращенец!!! — Питчер продолжала лупить Слаггера по жировой складке, пока тот хихикал, закрывая лицо зонтиком. Это бы так и продолжалось, если бы шумная парочка вдруг не ощутила на себе взгляды студентов, явно пораженных происходящим. Они тихо перешептывались между друг другом, иногда хихикали, но Питчер чувствовала, что никто из них не испытывает негатив к ним, скорее наоборот, умиление, которого они так долго жаждали. Несмотря на это, Слаггер сильно встревожился, выпрямился и пугающим взглядом осмотрел зевак. — Чего уставились?! Кыш, кыш отсюда! — вскрикнул он, размахивая мокрым зонтиком. К счастью, это сработало, и молодые ребята разошлись. Все равно от них исходил какой-то необычный позитив, что удивляло Питчер. Она подняла голову в сторону Слаггера и заметила, что он выглядит очень…нервным. Порой она задумывалась о том, что у этого мужика на уме. Неужели ему так непривычна толпа зрителей? Ему, Мистеру Большому Отбивающему Герою, который охватывает столько внимания к себе одним только появлением на стадионе? Для нее показалось это очень странным. Слаггер резко хлопнул ей по плечу, после чего протянул свою крепкую большую ладонь в очередной новой белоснежной перчатке. Пи приняла его руку и почувствовала лёгкую, неестественную для Слаггера дрожь в его мышцах. Ей показалось это ужасно милым. — Хехе… А ведь ты так не нервничал, пока мы были просто друзьями. Неужели ты почувствовал мой сильный дух и стал бояться?! — Эгх? Эээ… Не совсем… Ну ты знаешь… Ты теперь на другой ступени для меня. Кто-то очень…о-особенный. Кому я могу все доверить. С друзьями не так. Друзей ты…ты просто держишь за руку. Как родню. А любимого человека…эээ… Как самого себя, наверное… И чувства другие! За руку любимого человека надо держать иначе!!! С уважением!!! К-конечно же я переживаю, что сделаю что-то не так!!! — Пи обратила внимание на их руки: схватка Слаггера и правда отличалась от его стандартной. Обычно, встретив друга, близкого ему по душе, он полностью обхватывал ладонь своей, крепко, грубо, небрежно, но все равно ощущалась его крепкая связь. Но сейчас Эр лишь аккуратно обхватил пальцы Питчер своими, не доходя до самой ладони, как-то очень пугливо, слишком вежливо для Пи. Он нагнулся к ней, чтобы их глаза были на одном уровне, после чего хотел уж что-то сказать, но резко покраснел и отвел взгляд куда-то в тротуар. — Ты же и так знаешь… Что ты у меня первая… И…единственная…        Но тут резко сильный удар по спине Слаггера чуть ли не повалил его на землю, от чего он упал на на одно колено, издав неприятный хрип. После этого Питчер сама крепко обхватила его ладонь полностью, с пальцев до чуть ли не запястья. Она держала его руку крепко, уверенно, после чего помогла бедняге встать. — Раз я для тебя на новой ступени, значит и ты для меня значишь куда больше! И ты для меня сильный мужчина, а не мямля! Я, конечно, очень ценю твою сдержанность и уважение ко мне… Но я же не хрупкий цветок! Ты очень мил, Слаггер, но некоторые действия уж слишком не подходят нашим отношениям! — рассмеялась Питчер, заставив Эра покраснеть, но уже не от смущения, а от стыда. Он явно не ожидал от нее такого резкого поведения! — Ээээ… Прости… — выдавил он из себя. — У меня все еще есть небольшие…эммм… Проблемы с девушками… Ну знаешь…! Мама всегда говорила, что к ним надо относиться нежнее… Они ведь всегда будут слабее меня. Я не хочу таким образом сказать, что ты слабая! Эмм… Я просто ДОЛЖЕН защищать тех, кто слабее меня. И относиться бережливее. — Я не думаю, что ты ДОЛЖЕН это делать, Слаггер. Я тебя ни к чему не обязываю. Кроме уважения, разумеется. — Дело не в этом. Таков мой закон справедливости, по которому я стараюсь жить. Сильный всегда помогает слабому. Если совершил что-то плохое — обязан получить справедливое наказание за это. Я считаю, что если проживу так всю жизнь, то моя жизнь будет наполнена счастьем. Поэтому я и обязан быть осторожнее. Но…эээ… — он осмотрел Питчер еще раз и поправил свой наряд. — Я могу быть и грубее, если хочешь… — Я же вижу, что это ненастоящий ты. Да и знаешь… Твой закон справедливости очень даже непонятный! Что же насчет того убийства?! Неужели случилось что-то справедливое? Или ты случайности не засчитываешь? — …Случилось. Это было больно, омерзительно. Но я заслужил это. Я заплатил за свой грех…перетерпев чужой, — он старался не смотреть ей в глаза, ведь заметил, что маленькая Пи уставилась на него после этих слов. Ему не хотелось говорить об этом. Не сейчас. — О! Смотри! Мы у дома! — Слаггер… От всего этого разговора у меня появилась необычная идея… — Хм? Какая же? — Давай устроим наше первое свидание? Я буду рада тебя выслушать в такой обстановке. — ЭГХ?! Ээээм…хехе.....эээ…ммм… Я не знаю! Ладно… Я подумаю! И я скажу, когда оно случится! Да! Это будет… Лучшее свидание!!! Ахаха!!! — он быстро зашел в дом, оставив Питчер с зонтом позади себя.        Она уставилась на входную дверь, пока ветер развевал ее короткие волосы. Какой-то осадок остался на ее душе. Все слова Слаггера про справедливость, расплату…боль. Неужели именно это и движет им? Каждая его глупость, каждый его подвиг — путь справедливости? А точно ли она знает человека, с которым уже живет столько времени в одном доме? Питчер сжала ручку зонтика сильнее у себя в руках и уставилась в небеса. Эта надвигающаяся волна тревоги внутри ее ритма… Что-то явно не так. И это тревожило ее.        Время шло, а Слаггер все никак не начинал разговор про свидание. Впрочем, это было вполне естественно, учитывая то, что постоянно происходила какая-то глупость, в результате которой или он сам, или Пи не могли найти свободное время. То какие-то проблемы с налогами, то стрессовые ситуации в университете. Впрочем, было не до свидания. А дни все шли, и время близилось к Новому году. Питчер ощущала грусть из-за того, что совсем не находит времени. — Ну вот почему я такая бесполезная? Мне нужно что-то придумать, чтобы найти время на это несчастное свидание! А вдруг… Слаггер просто не хочет этого?.. — как-то невольно начала она болтать сама с собой, однажды вернувшись домой с очередных занятий. Ей казалось, что дома совершенно никого нет. Пи села на диван и крепко обняла свой рюкзак, продолжая думать о чем-то мутном в своей голове. — И вовсе ты не бесполезная, дорогуша! — внезапно раздался голос с кухни, после чего мама Слаггера вышла к Питчер и меланхолично улыбнулась. Питчер немного испугалась. Посмотрев на девушку своим одним нормальным и одним блеклым глазом, она вздохнула, присела возле нее на стул и аккуратно поправила свое домашнее рабочее платье. — Послушай… Спасибо тебе большое, что ты начала встречаться с ним. Ну ты знаешь… Мы уж боялись, что он никогда не найдет себе партнера. Мой дорогой уже начал думать о покупке места на кладбище… Мы ведь знаем, что Эр-то не из тех, кто согласился бы на принятие донорского ритма. Но благодаря тебе он аж расцвел! Уж прости его за некоторую вспыльчивость.С детства это. — Теть, не нужно благодарности. Дело ведь не в жертве, а в любви. Я люблю его! И…Надеюсь, что он меня тоже… — Разумеется, любит! Еще бы не любил! Охохо! Ты бы знала, как ОН переживает за свидание! Уже все спланировал! Скажу тебе по секретику, но черт наш решил сходить с тобой в наш городской парк прямо в канун Нового года! Думает, что там будет особенно красиво в такое-то время года… Ах, он у меня такоооой романтик! Тебе очень с ним повезло! Очень-очень! — мама Слаггера своей крепкой рукой похлопала Питчер по спине. Пи немного согнулась. — Да. И я…тоже верю в то, что все будет красиво. Верю, — как будто для себя, а не для будущей свекрови говорила это она. Свидание… Какое же оно будет на самом деле? Слаггер так не уверен в себе, когда дело касается романтики, что Пи строит у себя в голове много вариантов всевозможных событий, в том числе и негативных. Преимущественно негативных. Но она все равно рассчитывает на яркость и болтливость ее друга.        Тишина. Оба бейсболиста стоят на пороге дома и даже не смотрят друг на друга, не решаясь сказать что-либо. Неловкая обстановка, не таким себе представляла Питчер начало свидания. Ветер тихо завывал, время от времени проникая под одежду возлюбленных. Скованные неуверенностью души стоят так рядом, но не решаются взаимодействовать… — ПОЧЕМУ ВСТАЛИ?! ИДЕМ, ИДЕМ!!! ВСЕГДА НУЖНО СДЕЛАТЬ ПЕРВЫЙ ШАГ ДЛЯ ПРЕКРАСНОГО БУДУЩЕГО!!! — дверь распахнула бойкая женщина, после чего со всей силы дала пинка под пятые точки обоим, из-за чего Питчер и Слаггер оба грохнулись у ступенек дома. — Хорошего свидания, сынооок!!! — Грррххххх....., — Эр заметил, что половиной своего тела прижал Пи к земле, из-за чего резко подскочил, стряхнул с себя окрашенный грязью снег и присел на корточки, проверив состояние Питчер. — Тебе очень больно? Дай мне свою руку…        Девчушка приподнялась сама, но ради романтичной сценки решила протянуть ему свою аккуратную ручонку, после чего Слаггер, чуть ли не оторвав ей всю руку, помог встать. Он уже было хотел начать извиняться, но Питчер положила обе свои руки на его, дав ему знак промолчать. — Веди меня, — сказала она ему, посмотрев прямо в глаза. Маленькая Пи ощущала в его взгляде страх за любой промах, но восторг и восхищение ею. Словно перед ним стоит не низенькая светловолосая девушка, но сам ангел, сошедший с небес, чтобы утешить его грешную душу. Слаггер сильно покраснел и отвернулся в сторону. Он немного зажался, но все равно повел Питчер по осыпанному снегом тротуару.        «Ее взгляд… Такой глубокий. Такой блестящий. Как летнее платье природы, такое изумрудное, но с переливающимися цветками… Но как я могу словами сказать, что она прекраснее любой девушки, какую бы мне не доводилось бы встретить?» — было в мыслях мужчины, пока он вел самого близкого своему ритму человека по дорогам, на удивление пустым. Редко когда встретишь человека, и то, окажется какой-то пьяница или сбившийся с пути прохожий, стремящийся добраться до дома, до семьи как можно быстрее. — Ээээ… Питчер… Ты… Эээм… — она вновь повернулась в его сторону. Эти прекрасные глаза смотрят прямо на него. Это милое, бледное личико с румяном, с небрежно стриженными волосами, спрятанными в теплой бирюзовой шапке с большим мягким помпоном, в яркой куртке с большим капюшоном, который мог полностью спрятать ее головку и с длинным развевающимся на ветру шарфом не могли не волновать его сердце. Почему Питчер так прекрасна? И что самое главное, достоин ли Слаггер этой красоты? Именно это и было в его голове. Но он собрался с мыслями и широко улыбнулся. — Ты сегодня очень красивая… Ну, не только сегодня!!! Ты всегда очень-очень красивая! Но сегодня… Ты особенная. Может дело в свете этой блестящей луны… А может и в этом…мммм…снеге… Но т-ты невероятная! Да… — Ты тоже сегодня выглядишь прекрасно, Слаггер. Без сарказма. Ты никогда не был для меня кем-то очень страшным, знаешь. Я могу понять, почему другие бы тебя избегали… Но я тебя не боюсь. Ты тоже особенный. Даже если не хочешь этого признавать, — немного безразличным голосом ответила Питчер. Ее слова были истиной, но почему-то звучали как лесть или просто приятные слова в ответ на комплимент. Она сжала его руку крепче. Этот мужик в своей нелепой русской шапке-ушанке, с расстегнутой курткой и свитером под ней, без всякого страха к морозу или болезням казался ей таким придурком! Но таким приятным придурком. — Ты помнишь… Выставочный Матч? — Была зима… — Аномально теплая зима! Но, видимо, теперь она решила отыграться и показать всем, почему надо укутываться в пуховики! Я давно не видела такие большие сугробы… Хихихи! — пыталась как-то скрасить обстановку Пи, тоже широко улыбаясь. Это давало Слаггеру небольшую уверенность в себе. Их шаг немного ускорился.        Бейсболисты неторопливо бродили по улицам, освещенным яркими огнями. Весь город был преображен прямо под новогоднее настроение: везде сияли разноцветные фонари, на окнах магазинов, на электрических столбах и даже на телефонных будках были развешаны всякие рекламные вывески с пестрыми подарками и ёлочками. Тут и там на улицах были построены маленькие снеговики, украшенные синими и красными ведрами и длинными потресканными морковками. На зданиях висели неоновые украшения в виде снежинок и ёлочных шариков. Время от времени по дороге проезжали немного заснеженные машины, обливая своим светом фар блестящий снег. Но даже такой громкий шум мотора был еле заметен для парочки. Рассматривая небоскребы, каждое окно, в котором горел мягкий желтый свет и был виден всякий силуэт того или иного члена очередной семьи, стекла этих окон, облепленные бумажными снеговиками и оленятами, Питчер восхищалась городской атмосферой. Редко ей доводилось просто безмолвно гулять по родному городку, замечая атмосферу такого казалось бы холодного и жестокого, но при этом дружелюбного и светлого родного уголка в этом огромном безграничном мире.        Пошел маленький снег. Со старого навеса магазинчика грохнулся один сугроб прямо к ногам Пи. Пара повернулась и посмотрела в сторону магазина. Какая-то дешевая лавчонка на спортивную тематику. На удивление, за большими окнами горел свет и за кассой сидела чья-то фигура. Было удивительно встретить человека, который продолжал работать, несмотря на предновогоднее время. Но Питчер обратила внимание не на это. А на один из плакатов, посвященный Розовому Золоту. Чемпионат будет проходить этой весной. А Слаггер и слова не сказал об этом. — Эм… А что с Розовым Золотом? Когда мы поедем? — как-то тихо спросила она его, сплетая свои пальцы рук с его. Слаггер как-то неловко оглянулся, посмотрел на плакат, нахмурился и покачал головой. — Я…помню, что ты сказала тогда, в мой День Рождения. Что ничего уже и значения не имеет. Я подумал… Питчер, а стоит ли Розовое Золото этого? Посмотри на меня. Я уже много лет занимаюсь бейсболом, но обрел счастье лишь с тобой. Может быть, мои стремления были ошибочными всю жизнь. И я никогда и не был создан для бейсбола… Но для счастья с кем-то близким. Питчер, это…это справедливо, я считаю. Я и так был обузой для своей команды и никому не нравился. Они даже не стали искать меня после пожара! Может… Это и к лучшему, — задумчиво проговорил Эр, смотря куда-то вдаль. — Можно ли как-то тебя переубедить? — Питчер была ошарашена этим ответом, но старалась не подавать виду. — Ты очень талантливый в бейсболе и даже без длительной тренировки можешь восхитить публику! Мне бы…такой навык! Слаггер, неужели ты сдаешься? Так просто? Опускаешь руки, когда жизнь немного сдвинулась в сторону? Я думала, ты сильнее. Неужели я ошиблась? — Эгх?! Д-дело не в силе! Ты никогда не видела мою команду… — Но разве никто не пытался узнать о твоем состоянии? Друг-питчер, например? Как его там звали… — Питчер пыталась вспомнить имя, которое видела в старом дневнике Слаггера. Он уставился в нее, совершенно ничего не понимая. В его взгляде ощущался какой-то острый испуг, который Пи видела только в критических ситуациях. — Откуда ты узнала?! — Мне твой дневник отдала твоя лучшая подруженька детства! Ехехе… Думал, что будешь держать все в секрете от меня?! А я все узнаю! И то, что ты больниц ужасно боишься! И что у тебя была депрессия! — Я не…!!! Гмх… — Слаггер, — Питчер стала серьезной в лице. — Разве ты не хотел спастись от одиночества благодаря Розовому Золоту? Это была цель всей твоей жизни. Быть любимым. Но посмотри на это с другой стороны. Почему бы не думать об этом мероприятии как о…эм…доказательстве того, что профессиональный бейсбол стоит внимания? Я не знаю, как иначе это описать. Мне очень хочется с тобой попасть туда, невероятно! И твои слова разбивают меня… — Эээээм… — Ты растешь. И твои приоритеты меняются. Но я считаю, что некоторые вещи должны оставаться неизменными. Да и зачем ты тогда меня тренировал, если мотивации стремиться к розовым звездам нет? Просто… Я считаю, что тебе стоит смотреть на некоторые вещи по-другому. И не опускать руки просто так. Может, я помогу найти тебе новый смысл? — М…Может быть. Я подумаю об этом. Мне… Мне очень нравится с тобой общаться, Питчер. — Мне тоже. Кстати! Что-то мы тут уже долго стоим! Разве ты не хотел отвести меня в какое-нибудь особенное место? — Питчер делала вид, что не знает, где будет проходить главная часть свидания. Слаггер лишь кивнул ей головой в ответ, слабо улыбнувшись, после чего они оба двинулись в путь.        Из центра города влюбленные неспешным шагом выбрались в сторону огромных железных ворот, украшенных спиралевидными узорами. Они обросли маленькими прозрачными сосульками, похожими на кристаллы. За этими воротами находился небольшой парк. Питчер в детстве часто гуляла в нем, но сейчас она забыла практически все, поэтому стояла тут как в первый раз. Снега здесь было еще больше: он полностью покрыл собой весь газон и все кроны деревьев. Казалось, что некоторые комки прямо сейчас упадут на голову! — Значит, парк? Почему же ты выбрал именно его? — Эмм… Тут очень красиво ночью… Особенно зимой. Обожаю зиму! А еще… Тут дышать легче. Больше растительности. И вообще, в парках всегда очень красиво! Тебе не нравится? — Нравится, не переживай. Давай возьмем по стаканчику кофе и продолжим? — Питчер указала в сторону ближайшего маленького ларька с кофе, которым уже закрывался. Не дожидаясь ответа Слаггера, она поспешила в сторону «Огромного стаканчика» и стала отвлекать местного баристу. Кажется, он был совершенно не удовлетворен тем, что его заслуженный покой хочет прервать какая-то выскочка. «Надо было раньше! Лавка прикрыта!» Но как только позади Питчер объявился Слаггер, заинтересованный происходящим и заранее нахмурившийся, владелец мини-кофейни тут же задрожал, заулыбался и открыл свой прилавок снова. Но в своих мыслях он не мог не проклинать эту парочку самыми грубыми словами, которые он только знал.       Снег тихо хрустел под тяжелыми ногами, прилипая к подошве мощных сапог. Смешанные ритмом встали около огромной беседки, в которой обычно любили зависать обожатели фотографий и самолюбования. Несмотря на свой внушительный размер, она была настолько неудобная, что посидеть там вдвоем можно было от силы минут 5. Оставалось только стоять столбом и любоваться архитектурным мастерством ритм-людей: мраморными столбами, покрытыми каменными лозами, из которых идеально вырезаны лепестки роз и огромные шипы. Правда, цвет уже давно стерся, видимо, от дешевизны краски, но значения это не имело. Ни Пи, ни Эр не относятся к тем несчастным парням и девам, жаждущим насладиться красотой собственных образов на фото. Питчер просто было все равно, а Слаггер избегал излишне частого попадания на фотографии по собственным, личным причинам, о которых он никогда не предпочитал говорить вслух. Так или иначе, Питчер и без слов, но через чтение его личного дневника и так все понимала. Но вот чего она не понимала, так это того, почему ее дорогой человек вздумал приобрести самый горький кофе, который ему совершенно не понравился в первый раз. — Слаггер, ты чего? Это же Эспрессо! Ты его уже заказывал! И тебя явно не устроил его горький вкус тогда. С чего это вдруг ты взял его снова? — вытаращила она на него свои огромные глазенки. — Эээм… Знаешь, Питчер… Тебе может показаться это ужасно глупым. Но я подумал о том, что некоторые вещи мне стоит начать любить. Иногда стоит проходить через трудности, чтобы стать лучше. Вот я считаю… Что если я научусь испытывать удовольствие от самого горького кофе, то тогда и от кофе послаще получу больше удовольствия в итоге! Я сделаю из негативных чувств положительные…эээм…что позволит мне радоваться положительным вещам ещё больше! Это…ммм…сложный концепт для тебя, наверное. И лишенный смысла. Но я просто хочу искать и достигать счастья, раз уж моя жизнь не закончится через пару месяцев, как планировалось… Да и кофе этот напоминает мне об одном человеке. Кто-то такой же горький, но сладкий одновременно… Если я полюблю горькую часть, то буду утопать и в сладкой… — Концепт и правда сложный для меня, прости. Но мне нравится твоя поэтичность. А еще, я думаю, ты хорошо справляешься со своей целью! Хотя бы не корчишься от отвращения…        Слаггер продолжал пить свой кофе медленно, очень осторожно, видимо, чтобы не обжечься. Он повел Питчер через беседку в центр парка, самую красивую часть этой маленькой достопримечательности. В этом месте величественно возвышались огромные монументы, посвященные известным творцам и воинам, политикам и просто богачам, у которых достаточно денег, чтобы осквернить красоту этого места своими уродливыми рожами. В голове девушки возникло какое-то смутное воспоминание: вот она стоит перед памятников, держа кого-то за руку. Крепкой ладонью проходят по ее блестящим волосам. — Пи, жить надо так, чтобы в честь тебя поставили памятник. Будь моей победительницей, ладно? , — раздался эхом голос ее отца в голове. Разумеется, уже тогда Питчер понимала, что она никогда не станет настолько известной, чтобы в честь нее строили монумент памяти, но все же отдаться сладким фантазиям для нее было очень приятно. Потешение своего эго всегда приятно! Ее руку сжали немного крепче. Наверное, Слаггер тоже что-то вспомнил в этот момент. Но, кажется, его грёзы не были мрачными, напротив, какая-то гордость была у него в глазах. — Ээээм… Я горжусь своим папой, Питчер. Я не уверен в том, что именно происходило на войне, но… Видимо, он поступал справедливо, раз жизнь дала ему много денег, — начал говорить он, заметив, что Питчер уставилась на него. — Конечно, он страдает от этих неприятных воспоминаний, но…эээмм… Он хороший. Именно он и рассказал мне о секрете, называемом «законом справедливости». Но, скажу честно, мне не очень понравилась его интерпретация. Слишком много у него уступков. Да, они иногда важны, но в его случае это просто перррребор! Да… — И что тогда «перррребор» для тебя? — Он считает, что случайные грехи не должны быть…ммм…оплаченными. Он наоборот свято убежден в том, что из этого и состоит жизнь, поэтому судьба будет это прощать! Это довольно идиотское рассуждение!!! Я вот с этим не согласен. Я уверен, что если какое-то дело было совершено исключительно во вред, случайно или нет, то за него надо заплатить! Но если ты грешишь ради помощи слабому… Это будет прощаться. Ведь это и есть справедливость. Если мне придется у-убить кого-то ради спасения твоей жизни, то это будет справедливым долгом! Особенно, если этот кто-то намного сильнее тебя… — Интересно, интересно! Криминал ради любви! Ты мне льстишь. И кто же готов стать жертвой? Кому бы ты свернул шею? — …Любому, кто заслужил это. Даже если это буду я сам. — Воу, Слаггер, нет! Мне не нравится, куда идёт этот разговор. Ты не должен жертвовать собой ради мнимого идеального образа. Особенно которым ты никогда не был и не будешь! Быть грешным, пусть и неприятно, но абсолютно нормально. Единственное, что ты и правда ДОЛЖЕН делать в этом случае, так это принимать свои минусы и не искать наказания за каждый промах! — Ты… Ты не понимаешь этого. Я и сам прекрасно понимаю, что этот образ недосягаем. Но я стремлюсь к тому, чтобы быть лучше нынешнего себя. Если уж мне никогда не было предначертано быть настоящим героем, кем-то прекрасным, то может я хотя бы не буду тварью, кем-то…ну ты понимаешь. Задиристым, грубым, ворующим чужое счастье… Буду носителем справедливости и заслужу хоть не любовь, но уважение… — Слаггер, мне не нужны твои жертвы. Я люблю тебя и без всякой жестокости к себе. Мне не нужны твои слезы. Мне нужна твоя улыбка. Почему ты так упрям? — Питчер неловко прижалась к его телу, вслушиваясь в ритм, но что-то казалось ей чужим, инородным по неизвестным причинам. Она дрогнула. Его руки ослабли, опустились в карманы куртки. Слаггер молчит, Питчер молчит в ответ. Они некоторое время смотрят на памятник павшему воину, после чего, видимо, подумав одновременно об одном и том же, пошли дальше по замершей улице.        Прямо в центре парка была прекрасная аллея, которая, признаться честно, выглядела куда живее в летний период времени. Множество лавочек обычно украшены живыми цветами самых разных оттенков, переливающихся на ярком свете солнца. Но сейчас аллея кажется мертвой. Но, кажется, никого из них это не волнует. Слаггер медленно опустился на немного поврежденную в некоторых местах скамью, на ржавую ее сторону. Питчер села рядом, ближе к фонарю, нависшему прямо над ними двумя. Кто-то сидел вдалеке, лица людей трудно было разглядеть. Несмотря на это, ощущалось полное одиночество. Пи очень нравилась эта обстановка: она не любит говорить об этом вслух, но ей никогда не симпатизировала идея проявлять особо алые чувства на публику. Просто обняться, держаться за руки — дело обычное, но что-то, более личное уже вызывало какой-то неприятный ком отвращения внутри горла, будто это какое-то шоу, а не искренняя страсть.        Эр что-то неспешно вытащил из кармана и протянул своей девушке. Это был небольшой чокер идеального черного цвета из настоящей кожи. Он был украшен посередине розовым блестящим кружком. Выглядело довольно стильно. Он, намекая немного нервным движением рук, зафиксировал свой подарок между большими и средними пальцами. Пи поняла его намек и выпятила свою шею к нему. Слаггер аккуратно повязал ей на шею чокер, стараясь не задушить подругу. Кружок зазвенел, как только освободился от мужской хватки и успокоился на ключице девушки. Питчер немного поправила свое украшение кончиками пальцев. — Выглядит восхитительно, Слаггер. Ты очень проницателен, когда дело касается подарков. Спасибо тебе, — улыбнулась она, сказав это как можно нежнее. Слаггер в ответ широко и немного пугающе улыбнулся, впрочем, как и всегда. Он внимательно рассмотрел подарок на ее шее. Именно так, как он себе и представлял. Питчер снова закрыла свою шею шарфом, уткнулась носом в него и чихнула. — Будь здорова! — громко воскликнул Эр. — Спасибо… Хихихи… — Эгх? Чего смешного?! — Просто… Ты очень забавный. Ещё год назад я бы никогда не поверила тому, что найду такую приятную компанию. Все-таки наша встреча никогда не могла быть случайностью… Это была судьба! Судьба, в результате которой мы останемся вместе навсегда! Слаггер, ты можешь и не поверить мне… Но я часто думала о тебе в последнее время. Всегда задавала себе вопросы, справедлив ли такой исход. Ты ведь разбираешься во всей этой справедливой шняге, верно? Ну вот. И я пришла к выводу, что это справедливо. А то, что мне рассказала Адор на том празднике, лишь подтверждает мое рассуждение. Не ты ли тогда вернул меня домой, храбрец с воодушевляющим ритмом? — Я…Я не уверен в том, была ли это ты, Питчер. Может, это был другой случай? — Нет, все было именно так. Я была совсем маленьким ребенком. По каким-то причинам мои родители пропали. Я осталась одна у озера. Сначала все было хорошо, но потом я испугалась одиночества и расплакалась. И тогда ко мне подошёл высокий парень с длинными волосами… Я и не помнила, что вместе с ним была ещё и девушка. Но это неважно! Этот храбрый мальчик с умными глазами решил отвести меня до дома! К сожалению, это воспоминание очень размытое… Но оно сохранилось благодаря ритму этого парня. Именно тогда я и поняла, насколько важно в этой жизни найти себе партнёра по ритму. Неужели это был не ты, Слаггер? Неужели какой-то другой, неизвестный мне герой, с которым вместе была Адор, решил защитить меня и восхитить всех? Именно поэтому наш ритм — справедливость, Слаггер. Это твое вознаграждение за смелость. Ну и за то, что ты невероятно хороший!!!        Мужчина снова затих, не мог найти слова. Неужели Питчер наконец смогла пробить его упрямую шкуру и доказать ему что-то? Он неуверенно заиграл пальцами, что-то пробормотал под нос. Сложно выражать свою слабость и неуверенность кому-то, столь молодому, но при этом умному. Слаггер ощущал себя таким беспомощным, обезоруженным. Его сердце пронзили его же принципами! Питчер не может не восхищать его. И прямо сейчас она хочет, чтобы он ей что-то сказал в ответ! Разумеется, ни идей, ни предположений для разумного спора у него нет. — Тебе не нужно мне что-то отвечать. Я понимаю, тебе сложно. Я не могу себе представить, что значит — полюбить впервые так поздно. Наверное, очень неловко? Но не переживай! Даже такому старику как ты положена радость в жизни, хаха!        Яркие лучи фонаря пронизывали снежинки насквозь. Можно было разглядеть каждую песчинку, из которой она состояла, будь то грязная и непривлекательная, или же чистейшая, подобная звезде. И даже если грязные частицы привлекают к себе внимание, дают задуматься, «а может быть, эта снежинка не такая уж и красивая?», все равно она всегда будет состоять преимущественно из чистоты. Несравнимая, одна в своем роде. Необыкновенная, пусть и запачканная. И именно она упала Питчер на нос. Та опять незаметно чихнула и хихикнула. Но за ней упал ещё маленький сугроб, опавший с фонаря. — Ааааааа!!! — пискнула Пи, прежде чем ее лицо накрыло снегом. Слаггер сначала тоже хихикнул, но потом тут же начал помогать с такой необычной очисткой снега. Личико Питчер стало ещё ярче, горячее, яркие губы и пылающие щеки сияли на ужасно бледном полотне ее кожи. Кончик носа тоже покраснел. На ресницах все ещё оставалось немного этого назойливого снега, но он ей особо сильно не мешал. Все это Эр мог разглядеть в четких, подробных деталях, ведь его лицо было совсем близко к ее. Он даже не заметил этого внезапного сближения, пока Питчер резко не вцепилась в его спину, потянув его ещё сильнее на себя.        Тяжело дышать. Слаггер неуверенно положил свои горячие ладони ей на шею, большими пальцами гладя ее щеки. Будет ли это грязной похотью? Будет ли это искренней нежностью? Сказать было сложно. Но, кажется, это тот момент, которого Питчер с нетерпением ждала. Она немного усилила свою хватку, намекая на то, какой же ее партнёр медлительный. В ответ Слаггер аккуратно взял одну из ее щек и начал ее понемногу растягивать. Каждый раз, когда он отпускал растянутую щеку, Пи издавала забавный звук, похожий на говорящий механизм внутри игрушки с веревкой, за которую надо тянуть, чтобы новый подарок заговорил. Он сделал это несколько раз, прежде чем решил тянуть за обе щеки. Она вытаскивала немного язык и бякала, после чего Эр довольно отпускал ее щеки и начинал сначала. — Что ты делаешь? — наконец решилась Питчер на вопрос. Не то, чтобы она была против подобного, просто это казалось ей очень глупым в такой ситуации. Слаггер засмеялся искренне. — Прости, Питчер, у меня дерьмовое чувство юмора! — заявил он, после чего изменился в лице, став серьезнее, схватил своими руками ее за ворот куртки и, наконец-таки, подарил ей желанное удовольствие.        Как бы Слаггер ни хотел сделать «первый» поцелуй резким и быстрым, он, разумеется, провалил эту попытку. Его губы прикоснулись к ее очень осторожно, напугано, ее губки были подобны раскаленным углям в тот момент, от которых он хотел бы отстраниться, но горячее воображаемое пламя привлекало, соблазняло. Его сдержанность срывалась с цепей, хотелось больше любви, больше эмоций. Как только наглый язык проник внутрь, всякое смущение тут же раскололось на две идеально ровные половинки (чтобы потом их можно было склеить вместе!!!), оставив место только для кипятка, бурлящего в головах обоих. Девушка приняла его крепкий язык, направляясь к нему навстречу, скрепляясь и объединяясь. Правда, со стороны это выглядело не так романтично, как это ощущалось для влюбленной парочки, будто Слаггер пытается съесть голову Питчер. Хотя, если бы ему об этом сказали, он наверное сильно бы оскорбился и отдал какое-то колкое замечание в ответ. Впрочем, сейчас это было не так уж и важно, ведь чувства затмевают всякую реальность. Руки ужасно сильно дрожали, еле держались за тела, слабели. Маленькой Пи пришлось нагнуться под такой обрушившейся на нее силой любви! А Эр не отпускал и не отпускал. Иногда отстранял он свои пухлые губы, чтобы глотнуть воздуха, но тут же возвращался, как магнит. И кажется, что время остановилось для обоих.        Серия страстных поцелуев завершилась маленьким чмоком в кончик губ Питчер, после чего Слаггер отстранился. Ему пришлось снять свою ушанку и помахать ей, как веером, перед своим лицом, ибо жар был просто невыносимым. Питчер вытерла салфеткой свой немного слюнявый рот, после чего крепко обняла его за руку, очень сильно покраснев. Эр хотел отдышаться, но после такого сближения он никак не мог восстановить ритм дыхания. Все сбилось, пошло не так. Всё-таки грязная похоть. Он неторопливо натянул ушанку назад на лысую голову, после чего посмотрел куда-то вверх, в небеса, не зная, что делать дальше. — А я и не знала, что ты способен на такое! Я уж переживала, что ты так и будешь только за ручку держать и обнимать, как дееееевственник! — Питчер похлопала свою любовь по плечу, которое как раз и обнимала, от чего тот дрогнул и как-то неуверенно, мутным взглядом уставился на нее. Но мгновение спустя он выпрямился и уверенно ударил кулаком в грудь. Жест настоящего победителя! — Да! Разумеется я сп-пособен! Да я чемпион в вопросах ррррррром-мантики! О да! ДА! ЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕ!!! — Слаггер находится в очень нервном состоянии. Он словно опьянел от порывов собственной пылкой любви, и в его голове смешивались всевозможные эпитеты на метафорах об эмоциях, на которые, если честно, никому нет дела. Он снова засмеялся, но так, как это было во время их смешения ритмами, но более нервно, агрессивно, задыхаясь. Питчер дала Слаггеру неплохую пощечину, и он тут же успокоился. — …Может ещё один поцелуй?        Питчер закатила глаза в юмористической форме. Ну и придурок же ты, Слаггер!        Придя в себя, оба пришли к одному решению — прогуляться еще, размять свои крепкие большие мышцы, да и просто посмотреть на красивую природу, ведь не должно же свидание состоять только из поцелуев! Питчер, продолжая держаться за грубую ладонь своего ухажера, не могла перестать думать о том, что она только что пережила. Она ожидала, что будет примерно тот же безнадежный чмок на балконе, только в романтической обстановке и с трезвым Эром. Теперь ей стало любопытно, каков же потенциал у его любви, насколько много удовольствия он может доставить ей, если она его не будет ограничивать? Та странная мысль, пришедшая в ее головку ещё много месяцев назад, снова стала проявляться в виде большого пятна, перекрывающего здравый смысл. Он такой большой и сильный… А она такая маленькая, пусть и тоже очень сильная! Питчер залилась румяном, присущим ей, когда ей в голову приходит что-то непотребное. Она сжала его ладонь ещё сильнее, усмехнувшись. Слаггер остановился и уставился ей прямо в лицо, не совсем понимая, что с ней не так. Пи захихикала, стараясь отвернуться от него. Слаггеру ещё рано знать о таких дебрях в ее разуме.        Они вышли из аллеи в сторону одного из огромных выходов. Эти арки были настолько огромными, что даже такой человек, как двухметровый Эр, не мог бы дотянуться и до середины столь необычной и старой декорации. Воистину жуткое зрелище! Бейсболисты остановились около стенда с очередной картой парка, будто он был по-настоящему огромным. Наверное, у Эра нет идей, что ещё можно поделать с Питчер в такое время года. Но тут в его глазенках загорелась блестящая идея. Он указал Пи на небольшой каток, находящийся совсем неподалеку. Сама же девчушка отреагировала на такое предложение скептически. — Тебе не кажется, что сейчас там будет много людей? Мы там протиснуться не сможем! — Я так не думаю, Питчер. Много кто сейчас дома…уммм… А ещё часть людей ушла на огромный турнир по гольфу, который проходит в нашем городе! Эхехе… Я не думаю, что тебе интересен этот вид спорта. Поэтому я тебе ничего не говорил об этом… Наверное, это бессовестно с моей стороны… — Нет, все хорошо, Слаггер. Если ты уверен в том, что мы хорошо покатаемся на льду, то я тебе верю. Что вообще может пойти не так?! — с этими словами она повернула за собой Слаггера в сторону дорожки, ведущей в сторону катка. Но тут какая-то быстрая низкая худощавая фигура выбежала прямо из тени в сторону выхода. Кажется, этот человек даже не смотрел на дорогу, видимо, куда-то сильно опаздывал. Слаггер, по неудачным обстоятельствам, стоял у него прямо на пути, из-за чего болезненного столкновения было не избежать! — Слаггер, осторожно!        Парень упал, с силой ударившись носом об Слаггера, погряз головой в снег, откинувшись всеми конечностями в разные стороны. Эр немного оттолкнулся назад, но благо, что равновесие удержал. Паренёк некоторое время лежал в сугробах, вздрагивая. Слаггер подошёл к упавшему и встал на одно колено, чтобы проверить, что с ним. Он обратил внимание на валяющиеся рядом вещи: чехол с клюшками для гольфа, какой-то маленький чемодан и документы. Эр начал собирать его вещи вместе, пока неизвестный человек приходил в себя и поднимался. Они уставились друг на друга, Слаггер прекратил возиться с вещами: белобрысый парень с мягкой светлой кожей и румянцем, неаккуратным носом и черными глазами-бусинками не мог оторвать свой взгляд от большого мужчины. Он казался невероятно худым на фоне Слаггера, хотя и отличался небольшой полнотой в своем теле. Эру показалось, что внешность раненного довольно знакома для него. Тот долго-долго смотрел глубоко в глаза, после чего резко прижался к бейсболисту, сжав его в очень крепких объятиях. Парень поцеловал того в щеку, дрожа то ли от холода, то ли от внезапно обретенного счастья. Питчер уже не нравится этот простак. — МИСТЕР БОЛЬШОЙ ОТБИВАЮЩИЙ ГЕРОЙ! МИСТЕР БОЛЬШОЙ ОТБИВАЮЩИЙ ГЕРОЙ! Я ТАК РАД ВАС ВИДЕТЬ! — с огромным восхищением восклицал он, не отпуская Слаггера. Сам Эр, разумеется, старался спихнуть неожиданного друга от себя, явно смущённый таким ярким приветствием, но, кажется, хватка была мертвой. — Я т-тоже рад тебя видеть, Гольфер, н-но, черт возьми, отпусти меня! Я на— — Ой, п-п-простите! — Гольфер, сильно заикаясь, освободил Слаггера из объятий. — Столько л-лет! А я и н-не знал, что Вы здесь! Адор ничего не сказала…ууууу! Ну и г-грубиянка! Но это н-ничего!!! Я по Вам так с-соскучился!!! Ах… Ах!!! Но мне так не п-повезло! Я опаздываю на собственный матч!!! — Погоди-ка… Ты должен быть на том огромном турнире?! Тебе надо поспешить! Он недалеко, но бегаешь ты медленно! — заявив это, Слаггер стал гладить свой подбородок, прищурив глаза. Гольфер немного сжался, закрыв себя чехлом для клюшек, догадываясь, что будет дальше. Верный друг детства схватил паренька за талию своей мощной рукой и плюхнул его тушку на свое плечо, словно манекен, а не реального человека. Другой рукой он нежно обхватил Питчер, воткнул под мышку и, кое-как балансируя на своих ногах, побежал в сторону стадиона.        По дороге Гольфер пытался что-то мямлить, говорить о том, как было грустно без такого классного друга, как Слаггер, как сильно он скучал, как все изменилось за это долгое время разлуки и прочее нытье, которое, кажется, Эр вообще не слушался, ибо сконцентрировался на быстрой доставке. Питчер ехидно пошутила про новый стиль совершенно бесплатного VIP-такси, от чего тот недовольно сжал ее рукой сильнее. Она издала какой-то глупый хрюк от нехватки воздуха и мягко укусила руку Слаггера, лишь бы ослабил хватку. Благо, по пустым улицам было легко бежать, пусть и участки, покрытые льдом, иногда мешали удерживать равновесие. Примерно через десять минут они достигли нужного места. Около стадиона было много народа, и большинство из них странно пялилось на прибывшую троицу. Слаггер, кое-как восстанавливая ритм дыхания, отпустил своих пассажиров на тротуар и чуть не упал, но благо, что Питчер успела обхватить его своими ручонками и помочь устоять. Тот пробурчал неловкое «спасибо», после чего осмотрелся по сторонам: множество машин было припарковано рядом со стадионом. Видимо, много кто желает начать этот новый год вместе с любимым дорогим видом спорта.        Сам стадион был огромных размеров: чтобы его объехать, приходилось несколько минут. Он здесь находился уже давно, но бейсболисты никогда на него не обращали внимание по очевидной причине. Этот неровный треугольный стадион построили еще в годы юности Слаггера, руководителем по строительству была одна невероятно богатая семья, одного из членов которой Эр сейчас тащил на плече. Несмотря на то, что с точки зрения документов данная постройка принадлежит и Гольферу, казалось, что он вообще ничего общего с ней иметь не хочет. Он неловко опустил голову, сжал вместе ноги, не хотел смотреть парочке в глаза. — С-спасибо Вам… Это было очень… Ухх… Воспитанно с В-Вашей стороны! Как-то неловко выходит, не могу н-ничего дать в ответ… Пойдем со мной! И эта девушка… Вы тоже можете п-пройти! Б-будете приглашенными гостями! Д-давайте, давайте! — он выпрямился, немного хрустнул своей немного полной шеей и узкими плечами, указал в сторону одного из входов, а в конце всей этой цепочки действий очень неуклюже побежал к стадиону, немного спотыкаясь. Слаггер бережливо взял Питчер за руку и быстрым шагом поспешил за ним. — Видимо…ээммм… Планы нашего свидания немного меняются, ахаха!!! — очень нервно прозвучал Эр. Питчер промолчала. Ей не очень-то и нравится этот невероятно напыщенный и до боли скучный вид спорта. — А может назад повернем? Этот твой Гольфер ведь не на один вечер приехал! А у нас важное мероприятие на двоих! Без третьего лишнего! — заявила Пи, остановив спешащего мужчину. — Черт побери! Понимаешь, ты очень важна для меня, но…эммм…я не видел его целую вечность! Может тебе понравится там, Питчер! Немного тяжело выбирать между такими вещами… — Слаггер растерянно остановился посреди дороги. Ему очень хотелось сердито рявкнуть на нее, чтобы замолчала и не останавливала его. Но он и сам понимает, что это было бы очень грубо с его стороны, а грубить своей девушке как минимум некрасиво. Но учитывая то, что она его сейчас ограничивает… — Выбор за тобой, но я настаиваю на визите.        Питчер с хрипом вздохнула. Она увидела по мимике Слаггера его негодование, которое он пытается скрыть, после чего задумалась. Что-то дернуло ее в его немного резких, неловких движениях. Пи ощутила свое доминирование. Почувствовала во всех красках власть над его решениями. Наверное, трудно находиться в зависимости от такого эгоиста, как Питчер. Разумеется, ее не устраивал вариант с каким-то мешающим придурком! Ей хотелось бы увести Эра куда подальше отсюда и продолжать наслаждаться его немного странным ритмом. — Конечно же мы туда пойдем. Было бы странно, если бы я тебя ограничила в этом, да? Ты стараешься быть хорошим парнем для меня. Я буду хорошей девушкой для тебя, — резко вырвалось из ее губ. Слаггер выглядел удивленным и взбодрившимся. Питчер усмехнулась. Все-таки его улыбка приносила ей более теплые эмоции. Они оба уже бегом добрались до Гольфера, который на тот момент отошел совсем далеко. Все трое стояли около входа. Охранник проверял его документы.        Удостоверившись в их подлинности, он выслушал просьбу Гольфера о том, чтобы эту пару впустили тоже как приглашенных им гостей. Сначала охраннику не очень понравилась идея, но, видимо, невероятно мягкий, вежливый, немного напуганный тон речи игрока в гольф настолько убедил его, что тот согласился на такой маленький новогодний подарок. Внутри их ослепил очень яркий свет прожекторов. Гольфер указал своим друзьям, куда лучше сесть, чтобы его было видно, после чего убежал в противоположную сторону.        Это были незанятые передние места. Им ужасно повезло, что в таком забитом стадионе вообще нашлось такое хорошее местечко для них обоих! Питчер села немного сердито, закинув одну ногу на другую, а Слаггер, будто мешок картошки, плюхнулся на сиденье, сгорбившись. Сразу видно, что ему немного непривычно быть в качестве зрителя на матче. Она похлопала его по плечу, немного приободрив, после чего стала изучать поле для игры. Под огромным куполом, закрывающим поле от снега, раскинулся огромный искусственный пейзаж с огромными пальмами, множеством холмов и даже небольшой рекой, протекающей через все поле. Множество флажков, декораций для каждой лунки было предусмотрено для этого места. Все выглядело невероятно красочным и сочным, словно каждый, оплативший билет, оказывался на настоящей тропической местности, вечно обогреваемой солнцем. Вот бы еще и сам стадион обогревался чем-то… Питчер сжалась от холода.        Она почувствовала прилив тепла в своих плечах. Слаггер повесил на нее свою куртку, в которой она чуть ли не тонула. Питчер бросила в его сторону какой-то непонимающий взгляд. Эр сложил руки на груди, немного надувшись, то ли от холода, то ли от смущения. Пи взялась пальцами за молнию куртки и немного притянула к себе, улыбнувшись, но потом резко нахмурилась и начала нелепо снимать с себя большую мягкую ловушку. — Эй! Ты чего это?! Холодно же! Надень обратно! Слаггер, я кому говорю! Надень куртку назад, ты же заболеешь! Почему ты иногда зависим от моего решения, а иногда так легко игнорируешь?! Как горох об стену! Слаггер! Забери свою куртку назад, мне не так уж и х-холодно! Балбесина! СЛАГГЕР! — Питчер кое-как стянула с себя куртку и пыталась запихнуть ему обратно в руки, но Слаггер как сидел, так и сидит дальше, полностью игнорируя всякие ее крики. Непробиваемая стена! После пары ее выкриков он тоже нахмурился и намеренно расслабил плечи и немного подвинулся против Пи, чтобы показать свою абсолютную уверенность в действиях. Порой девчушка поражается тому, как у него получается быть таким противоречивым! — Упрямый козел! Ну и мерзни! А я буду в твоей очень мягкой, теплой, приятной и…такой…необычной…куртке. Да!        От нее исходит этот запах сожженного леса. Питчер затихла, почувствовал это, после чего укуталась в куртку Слаггера еще сильнее. Либо он знал, что это сработает на ней, либо просто ткнул пальцем в небо. А может это просто был один из этих несчастных «джентльменских» поступков, которые он обязан выполнять согласно своему непонятному закону справедливости. Так или иначе, она тоже отвернулась и продолжила смотреть на нечто, что должно вот-вот начаться на огромном поле для игры. Питчер многого не знает о гольфе, поэтому и представить себе не могла, чего ей предстояло увидеть дальше, ведь недаром так много людей пришло сюда в столь неподходящее время! Что-то особенное точно будет!        Игра началась. На поле вышло несколько ребят, включая уже знакомое Пи лицо, в нелепых штанах и с глупыми головными уборами. Все стояли около площадки «ти», видимо, ожидая, когда запустят специальное табло. Питчер старалась удерживаться максимально вовлеченной в процесс, но что-то постоянно отвлекало ее, будь то неуместная тихая шутейка от ее парня в одном свитере или же какое-то другое потрясение с рядов позади них. Да и самого энтузиазма особо не ощущалось. Все-таки надо было отказать Слаггеру в просьбе идти сюда. Видимо, ничего интересного вообще не будет! Или…        Гольфер вышел вперед остальных игроков, практически постоянно забивая мячик в лунку с первого удара. Его идеальные подсчеты помогали ему удерживать этот необычный ритм для победы. Но все-таки главным его соперником оказалась девушка в одежде агрессивного оттенка мадженты. Она очень сильно хромала, упираясь обеими клюшками при перемещении, но забила по три, а то и по четыре мячика одновременно в одну лунку с примерно таким же ритмом, только ускоренным. Конечно, за этим было интересно наблюдать, но Питчер не хватало драйва, который можно испытать от бейсбола. Это битье клюшкой по мячику ощущалось как детская богатая игра, на которую почему-то все любят глазеть. Конечно, вслух об этом она навряд ли скажет, ибо ее убьют прямо на месте после подобного заявления. Уж слишком гольф популярен в их стране.        Друг детства Слаггера подбежал к очередной лунке, словно не верил своим глазам, что попал с первого раза. Он выглядел таким ярким, горящим своей страстью к гольфу. Толпа зрителей, на удивление, была ну очень тихой. Все внимательно наблюдали за происходящим и перешептывались.        Питчер было неловко, поэтому, чтобы вернуть мысли в нужное русло, она решила немного отвлечься от происходящего и заняться чем-то поинтереснее, как, например, порыться в карманах этой широкой толстой куртки. Схватившись за какой-то пластиковый прямоугольник, та сразу же начала медленно, незаметно вытаскивать найденное сокровище. Это был маленький блокнот с жёлтой обложкой. Внутри находилось множество набросков Питчер. И ее миленькое лицо, и выпирающая ключица на худощавом теле, крепко сжатые в кулак ладони с выпирающими костяшками — все в его рисунках словно обожествляло ее тело. Так вот чем Слаггер занимается за тренировках, пока отходит! Маленькая Пи сделала такое умозаключение из-за того, насколько кривыми и грязными были эти наброски. Видимо, нарисованные в спешке старым карандашом. Но это в любом случае никак не смущало ее. Скорее напрягало то, как сильно Эр избегал некоторых отдельных частей тела в своих рисунках, как, например, грудную клетку и бедра. То они были плохо прорисованы, то вообще отсутствовали. Питчер почувствовала себя слегка неловко из-за этого.        Внезапно Слаггер заметил весь беспредел, проходивший прямо у него под носом, сильно вздрогнул и выхватил блокнот из рук, сильно краснея. Он выглядит ужасно милым и глупеньким, когда сжимается от смущения и пытается спрятать голову за руками. Питчер захихикала и похлопала его по плечу, дав знак, что ей понравилось. Тот немного расслабил плечи, но руки оставались напряжёнными.        Раздался громкий взрыв на игровом поле. Бейсболисты чуть ли не подскочили от внезапности и тут же уставились на происходящее. Гольфер лежал напуганный рядом с лункой, которая только что детонировала. Остальные игроки тут же бросились к нему, стали расспрашивать, все ли с ним в порядке. Девушка с золотистым хвостом и безразличным взглядом проковыляла мимо младшего брата, к лунке. Взрыв был маленьким, но его бы хватило, чтобы оторвать конечность.        Женщина выпрямилась, осмотрелась по сторонам, явно встревоженная происходящем. Публика запаниковала, зашумела: люди не знали, куда и смотреть, на что обратить внимание, кого звать на помощь. Крики и тревога перемешались в одну сплошную какофонию, растерянную и напуганную. Тут резко кто-то из толпы громко и четко завопил, да так, что каждый поблизости смог услышать это и передать остальным: — ТАБЛО! СМОТРИТЕ НА ТАБЛО! — были его слова. На огромной электронной таблице счетов больше не отображались счета и имена людей, но огромная надпись. «ВЕРНИТЕ ДОЛГ, КРОВЬ МАУВОВ!» — ВЫЗОВИТЕ ПОЛИЦИЮ! БЫСТРЕЕ, БЫСТРЕЕ!        Она вздрогнула и попятилась назад, но не казалось, будто она ослабла и потеряла бдительность. Напротив, ее стойка была уверенной, устойчивой, несмотря на явный дефект в ее ногах. Женщина быстро обернулась назад, в сторону своего младшего брата, сжала свою мощную железную клюшку в кулаке и столкнулась с ним взглядами. Ее холодный, бесчувственный, но испуганный взор, полный одновременно и пониманием происходящего, и неприятным конфузом схватился за душу Гольфера, за его сдавшиеся слабые, наполненные горькими слезами глаза. Она нахмурилась, оперлась на клюшку и махнула ему рукой. — Генри! Беги отсюда! Покушение на тебя! — выпалила она от всего сердца, пусть и ощущалось это немного равнодушно. Братец неуклюже поднялся на ноги, подкашивающиеся под его весом, после чего, немного сгорбившись и вцепившись пухлыми пальцами в чехол с клюшками, он быстро помчался в сторону раздевалок, будто знал, что там есть какое-то защитное место. Гольфер спотыкался по мере побега, чуть ли не целовал землю носом, но быстро скрылся за большим проходом, закрытым новейшей пафосной дверью. Его сестра тоже начала ретироваться подальше отсюда, но в сторону толпы. Она высматривала глазами, кто же мог быть виновником столь дерзкого покушения на жизнь ее кровного брата, пусть и понимала, что преступника здесь уже давно как нет.        Тут резко ее взгляд остановился на Слаггере. Тот выглядел ужасно встревоженным происходящим, не мог усидеть на месте. Питчер же, напротив, выглядела невероятно спокойной и даже очень заинтересованной в хаосе. «Ну наконец что-то интересное началось!» — наверное, было в ее мыслях, пусть и на кону было несколько жизней. Но заметив сильную нервозность своего партнёра, та сняла с себя улыбку и провела ладонью по плечу, чтобы как-то утешить. Слаггер остолбенел, и холодный пот выступил на его лбу. Он почувствовал ее взгляд. Этот бесчувственный, прожигающий душу и пронзающий сердце с разумом взгляд, жгучий, переполненный болью несправедливостью. Почему ему стыдно, если он не виноват? Подозревает ли та его сейчас? Или понимает, что Эр тоже жертва обстоятельств? Вероника направилась в сторону Слаггера. — Я за ним! — рыкнул Слаггер, после чего рванул в сторону раздевалок, в которых спрятался его друг детства. Питчер попыталась схватить его за рукав и остановить, но сила рывка была слишком мощной, из-за чего она упала со своего места под сидение. У нее в руках остались кошелек и документы Эра. Сам он слился с толпой, не сбавляя темп, слишком устремлён. Послышался вой сирены. Маленькая Пи укуталась в куртку и тяжело задышала. Люди позади проходили мимо нее, игнорируя упавшую девчушку. Весь этот невыносимый шум и поднявшаяся пыль ударили прямо ей в голову, из-за чего Питчер оставалось только зажаться сильнее под сидением и ждать, пока вся эта зашуганная толпа не пройдет мимо. Она зажмурилась и спрятался головку внутри куртки Слаггера. — Кто ты? Назовись! — внезапно раздался четкий среди затихающей толпы голос, уверенный, но немного сдержанный. Питчер немного вылезла из-под места, посмотрев на собеседника. Женщина в маджента стояла прямо перед ней, оперевшись уже двумя руками об клюшку. Вблизи Пи смогла разглядеть ее яркий макияж холодных цветов: яркие ресницы и синие тени для век, искусственный румянец. Она выглядела достаточно молодо, но маленькие морщины на лице выдавали в ней зрелый возраст. Ноги собеседницы были кривыми, уродливыми, выгнутыми куда-то в сторону. Видимо, именно поэтому лучший гольфер на этом матче так старательно стремилась скрыть их за длинной юбкой. Питчер почувствовала себя ужасно неловко и выползла из своего места укрытия, выпрямилась и стряхнула с себя пыль. — Я Питчер. Я просто, эммм… упала, — проговорила она уверенно, стараясь смотреть куда-то в сторону. Страшно было поддерживать зрительный контакт, когда глаза твоего собеседника такие бесчувственные и устрашающие! — Почему на тебе его куртка? — таким же серьезным громким голосом спросила она. В ее руках накопилось все ее напряжение, из-за чего мышцы вздулись и выперли наружу. Клюшка дрожала. Но тело продолжало стоять ровно. — Слаггер дал мне ее, потому что мне было холодно. Всё-таки он мой парень, сопереживающий и заботливый, — Питчер тоже старалась говорить уверенно, пусть и выходило это трудно. Женщина с золотистым хвостом изменилась в лице: брови медленно поднялись, а глаза немного подобрели. Она тихо вздохнула, расслабив ладони и отвернулась в сторону раздевалок. — Он побежал к Генри? — уже более тихим голосом спросила женщина Питчер. Та кивнула. — Понятно. Тебе надо уходить отсюда. Неизвестно, где ещё заложили бомбу. Здесь слишком опасно! — А как же Сла— — Я СКАЗАЛА «НАДО УХОДИТЬ»! ЗНАЧИТ УХОДИ ОТСЮДА! — повелительным тоном резко закричала она, махнув рукой в сторону выхода. Питчер недовольно хмыкнула и направилась в сторону выхода. Она обернулась в последний раз в сторону Вероники. Та выглядела то ли очень сердито, то ли расстроенно. В ее глазах блестели огни огромного стресса и сопереживания. Питчер повернулась к раздевалкам. И всё-таки, может быть стоит ослушаться? Девушка скрылась за выходом.        Слаггер бежит по большому темному коридору, от стен которого так и веет неприятным морозом. Он искал своего близкого друга, которого не видел уже столько лет. Почувствовав резкий страх за Генри, Эр и не подумал о том, что оставил свою девушку в очень нехорошем положении. Но пока он этого не осознал, его мысли наполнены только одним. Поиском. Проносясь мимо комнат, Слаггер понял, что потерялся среди однотипных черных стен, побитых лампочек и мёрзлых кафельных плиток. К счастью, до того, как бейсболист начал паниковать, он услышал всхлипывание в одной из раздевалок. Эр тут же вломился внутрь и заметил, что в комнате никого нет; лишь пустые стены в таком же пустом помещении. На полу валялись старые тряпки и клочья, оставшиеся от одежды. Они выглядели так, будто кто-то вытер об них обувь. Мужчина медленно подобрался к одежде и рассмотрел ее вблизи. Зрение и тусклое освещение его не обманывали — это и правда просто остатки от нарядов. Но плач раздавался прямо под ними, где-то там, в земле.        Эр прощупал пол и почувствовал замочную скважину. Видимо, здесь есть маленькое убежище на такие случаи. Но искать ключи и разгадывать головоломки у Слаггера совершенно нет как времени, так и желания. Именно поэтому, ухватившись за ощупанные края люка, он своими крепкими большими руками вырвал тайный проход с петель и отбросил ложную плитку куда подальше. Под ней находилась небольшая лестница, ведущая вниз. Эр тут же, не жалея своих ног, спрыгнул внутрь, на эту холодную, сухую, полностью поглотившую мороз землю. Внизу оказалось подобие катакомб; низкий потолок заставил громилу согнуться вдвое и передвигаться по найденному тайнику на четвереньках. По мере его приближения плач становился все громче и громче, как тут затих. Слаггер слишком сильно шумел, передвигаясь как червь по собственным путям. И вот, наконец, отодвинув небольшие валуны, он нашел парня.        Вид у Гольфера был ужасный: лицо было красным, глаза заполнены горячими слезами, которые стекали по румяным щекам, нос был забит, а глотка немного охрипла, весь прикид был растрепанным, запачканным в пыли и грязи. Он еле дышал, прижав к себе свои клюшки, дрожал, как кленовый осенний лист, прижимался к стене, желая скрыться прямо в ней. В укрытие был нормальный потолок, под рост Слаггера, поэтому тот смог выгнуться и встать прямо перед Гольфером. Небольшой фонарь стоял позади него и освещал вход в проход тайника. Из-за такого освещения тень Эра лежала на Генри, закрыв его с головой в темноте. Он немного расслабился, увидев двухметрового друга. Без всяких слов и объяснений Слаггер встал на одно колено прямо к нему, заглядывая в лицо, волнуясь, положил ему на голову ладонь, пустив пальцы прямо в локоны светлых волос и начал медленно водить ими по макушке. Гольфер сильно покраснел, но не от истерики. Эр положил вторую руку ему на талию, продолжая гладить его по паттерну круга. — Все хорошо, все хорошо, — тихо приговаривал он, словно мурлыкал. Генри положил свои руки на его мощные мускулистые плечи. Он уже не плакал, наоборот, заулыбался. На самом деле, не имело значения, пытался ли его утешить Слаггер или нет. Ему было важно просто видеть его здесь, ощущать присутствие, это родное тяжёлое дыхание. Эр закрыл глаза, продолжая шептать слова утешения. Гольфер приблизился к нему еще сильнее, почувствовал идеальный момент и неуверенно поцеловал его в край губ. Слаггер дрогнул, разжал свои руки и оттолкнул друга детства прямо в стенку, отвернувшись и вытирая губы. — Я НЕ ГЕЙ!!!! Я НЕ ГЕЙ!!!! — А-ахаха! Простите, Мистер Большой Отб-бивающий Герой...Это так выражают благодарность в Англии! Н-Никакого гейства! — замахал руками Гольфер, нервно смеясь. Эр недоверчиво посмотрел на него, после чего разделил с ним неловкий смешок. — Благодарность, значит....Эх ты, Гольфер...Не переживай. Я тебя защищу! Как и всегда..., — протяжно проговорил Слаггер. — Эээ...Я давно не видел, чтобы кто-то так открыто покушался на жизнь известного человека, но...ммм... — Н-Не переживайте! Я заплакал и-из-за слабости х-характера, а не произошедшего...Я д-даже догадываюсь, кто виноват в подрыве..., — как-то подозрительно оптимистично заявил в своей типичной заикавшейся манере Генри, похлопав Эра по плечу. На лице Слаггера был целый спектр неописуемых эмоций, основанных на конфузе и дискомфорте. — Хаха! Н-не удивляйтесь...Иногда приходится жертвовать чем-то ради справедливости... — ТЫ ЧУТЬ НЕ СДОХ! КАКОГО ЧЕРТА?! — резко схватил того за ворот Эр. Нежный парень как-то грустно улыбнулся, пожав плечами. Мужчина отпустил его одежду и сердито протер большим и указательным пальцами края глаз, издав недовольное рычание. Он не понимал этого. Какая в этом справедливость, если Гольфер просто хотел поиграть с сестрой и ещё какими-то ребятами? — Я понял, понял. Умом тебя не понять.        Тот промолчал. Тихо, своими маленькими ручонками, обхватил талию Слаггера и крепко обнял, прижавшись головой к его груди. Эру хотелось что-то сказать: он не видел Генри уже очень долгое время! Но что бы ни шло в голову, что бы ни казалось ему хорошей темой для разговора, все слова застревали в глотке, мешали говорить и дышать. Эта встреча казалась очень неловкой Слаггеру, словно не так он должен был встретить друга детства, далеко не так! Диссонанс в его душе обездвижил, заморозил губы и язык, лишил дара речи. Но Гольферу это не было нужно. Кажется, для полного счастья ему было достаточно только присутствия бейсболиста. Он выглядел ужасно счастливым.        Они просидели в объятиях некоторое время, согревая тела друг друга. Наверху глухими звуками была слышна какая-то раздражающая суматоха, впитывающаяся в земельные мерзлые стены. Тусклый свет слабо освещал блеклые глазки-бусинки Гольфера. Они смотрели куда-то вниз, на шероховатые камни, но не на лучшего друга. Что-то пугало его в глазах Слаггера: они казались ему пустыми, бездушными. Будто он ничего не чувствовал, пусть и выражал ярко свою мимику. А сейчас, рассматривая их, казалось, будто само адское пекло горело в пустотных пространствах, ярость, слившаяся с бездушием. — Знаете, Мистер Большой Отбивающий Герой, я крайне восхищен Вами. Наша общая близкая подруга, мисс Адор, была крайне скептична по отношению к Вашему....эммм...Б-благородному нраву, если это м-можно так назвать? Говорила, что Вы очень опасен, когда н-нервничаете. Но в-вот Вы здесь, рядом со мной, когда случилось н-несчастье, переживаете за меня! М-мне стыдно за мою небольшую предвзятость к Вам!! — Эгх? С чего это она ТАК заговорила?! Грррх...Что она тебе рассказывала?! — напрягся Слаггер, немного сжавшись. Гольфер не заметил смены настроения своего друга и решил продолжить говорить максимально искренне и в детской наивной манере, как и всегда. — Ну понимаете...Эмм...Я з-знаю о Вашем убийстве!!! И мисс Адор т-тоже!!! О том, что оно было н-непреднамеренным, что Вы хотели скрыть ф-факт убийства д-даже из собственного разума! Но...Мы знаем! Мы в-все знаем! — Агх...Черт возьми. И поэтому вы двое считаете меня угрозой?! Так зачем тогда мило улыбаться и радоваться моему присутствию, если я вам не нравлюсь?! — Нет-нет, В-Вы не поняли!!! Мы очень л-любим Вас, мистер Слаггер! Очень-очень! Именно п-поэтому, узнав про твое убийство еще в пятом классе, я п-понял, что надо действовать! Отстоять В-Вашу честь! Быть такими же б-благородными, как и Вы! — Да, я и вправду тебя совершенно не понимаю. Как это связано со смертью того мальчика? О чем ты вообще говоришь?! — В-видите ли...Мистер Слаггер....Мои родители все знали о Вашем преступлении. Это стало идеальным заработком для них. — ......Что? — в сердце Слаггера что-то дрогнуло. Гольфер улыбался ему этой наивной, глупой улыбкой, но за ней ощущалось полотно презрения и отвращения. Он сердито уставился на собеседника, перестав громко дышать, из-за чего в защищенной подземной комнатушке стало неестественно тихо. — Б-бизнес, за счет которого моя семья живет....Это шантаж. Находить и п-продавать неудобную информацию за д-деньги. Мне мисс Адор объясняла, почему это плохо...Это очень п-плохо! И оказывается, что твои родители....Им...Эммм.....Им пришлось п-платить моим, чтобы тебя не посадили в т-тюрьму для детей! Или...эммм...Я не знаю, к-куда сажают детей в десять лет! Сумма была...Очень большой. Очень-очень! Я н-не знаю, как они справлялись! Но, эммм....Когда мы узнали об этом, то с-стали действовать! Множество вещей было сделано в п-протест этому! Уж лучше об-беднеть и найти хорошую работу, чем заставлять д-друзей страдать! Разве я н-не прав?!        Слаггер уставился на него пустыми, широко открытыми глазами, его губы немного дрожали от услышанного, а вены на руках стали набухать от волнения. Невольно приходили ему в голову огрызки воспоминаний из его детства. Деньки, когда он возвращался в родной дом совсем один, спрашивал, есть ли кто дома, но всегда получал тишину, которую он в какой-то степени предсказывал получить в ответ. Родителей он видел только по выходным, и то, иногда только маму. С отчимом он виделся редко, но зачастую эти встречи никогда не приносили настоящего счастья. Не было рядом того, кто мог утешить, дать дельный совет или остановить от глупых действий. Никто не видел его слез после очередного тяжелого школьного дня. Никому не было дела до фингалов под глазами, пока не вызывали родителей в школу. Никто не остановил его, истекающего кровью, с полностью побритой головой в приступе гнева.        Никто не заметил, как повредилось его тело в ту ночь. Потому что никого не было рядом. Они отдавали его долг. — Мистер Слаггер, с Вами все в порядке? Ну, надеюсь, что да, ведь настал час нашего героизма! Узнав об этом г-горе, Адор помогла мне освободить Ваших родителей! П-помните? На В-Ваш День Рождения они освободились! Хехе....Я н-не скажу, что произошло, н-но...Это был небольшой успех! Но н-на этом мы не остановились....Было еще много людей, которые страдали от моих глупых родителей или п-предков! Поэтому мы, скажем так....Ведем эту в-войну. Н-но, разумеется, это все и ради В-Вас тоже! Вообще-то...эээм...Все-таки преимущественно ради Вас....Ведь они в-все еще ненавидят Вас!! — .... — Разве это н-не является справедливостью?! К-конечно, были рискованные моменты...Н-но никто, кроме моей поганой сестренки и не п-подозревает, что я заодно с этими маленькими п-протестами! Мухаха! П-правда, был однажды один суд из-за неудачного саботажа с м-моей бабулей...Яд! Этот яд! Его з-заметили раньше времени. Б-благо, что я смог оправдать ее! Хаха! Н-но Вы и т-так это знаете, мисс Адор г-говорила об этом... — ЧЕРТ ВОЗЬМИ, НЕТ! — Ээээм?! — Гольфер дрогнул от внезапного крика Слаггера. Тот явно взбесился, его глаза налились кровью и свирепостью. Слишком больно слушать. Слишком больно понимать. Слишком больно принимать. — ПРОСТО ЗАМОЛЧИ УЖЕ! КАКОГО ЧЕРТА ВЫ НАЗЫВАЕТЕ ЭТО БЛАГОРОДСТВОМ?! НЕВИННЫЕ ЛЮДИ СТРАДАЮТ ИЗ-ЗА ВАС! ЭТОТ ПРОТЕСТ АБСОЛЮТНО БЕССМЫСЛЕННЫЙ! И НЕВЕРОЯТНО ЖЕСТОКИЙ ПО ОТНОШЕНИЮ К НЕПРИЧАСТНЫМ! — Мистер Бол- — ПОЧЕМУ ВООБЩЕ ЭТО ПРОИСХОДИТ БЕЗ МОЕГО ВЕДОМА?! ПОЧЕМУ МЕНЯ ВПЛЕТАЮТ В КАКОЕ-ТО ОСОБО ИЗВРАЩЕННОЕ ИЗДЕВАТЕЛЬСТВО НАД ЗДРАВЫМ СМЫСЛОМ?! КАК ЭТО ВООБЩЕ МОЖЕТ БЫТЬ СПРАВЕДЛИВО?! — Мистер Слаггер... — Я ДОЛЖЕН РАДОВАТЬСЯ ЭТОМУ ИЛИ ЧТО? ЧТО ТВОЯ СЕМЬЯ МУЧИЛА МОЮ ТАК ДОЛГО, ЧТОБЫ В ИТОГЕ ИЗ ЭТОГО СДЕЛАТЬ СРАНЫЙ ЦИРК?! — Слаггер. — И ЧТО САМОЕ ГЛАВНОЕ....НЕ СМЕЙ ГОВОРИТЬ НИЧЕГО ПРО БЛАГОРОДСТВО АДОР! ЭТО ПОСЛЕДНЕЕ, О ЧЕМ Я ХОЧУ СЛЫШАТЬ! В НЕЙ НЕТ НИ БЛАГОРОДСТВА, НИ СОВЕСТИ, НИ ЧЕСТИ! ЭТО ЧЕЛОВЕК ГРЯЗИ, ДЕМОН ИЗ АДСКОГО ПЕКЛА! — Слаггер, Вы идиот! Следите за своими словами! Я п-понимаю, что для Вас это может быть очень б-болезненным признанием! Н-но зачем оскорблять умную невиновную одинокую женщину?! — НЕВИНОВНУЮ?! ЗНАЕШЬ, ЧТО?! Я ЕЕ НЕНАВИЖУ! Я НЕНАВИЖУ ЭТУ СТЕРВУ ВСЕЙ СВОЕЙ ДУШОЙ! Я НЕ МОГУ УЙТИ ОТ НЕЕ, ПОТОМУ ЧТО ОНА ТАКОЙ ЖЕ МОНСТР, КАК И ТВОИ РОДИТЕЛИ! Я ДОЛЖЕН ПРИТВОРЯТЬСЯ, ЧТО ВСЕ ЕЩЕ СЧИТАЮ ЕЕ ХОРОШЕЙ ПОДРУГОЙ! Я НИКОГДА ЕЩЕ НЕ ОБМАНЫВАЛ ЛЮДЕЙ ВОКРУГ ТАК СИЛЬНО И ТАК ЖЕСТОКО! А ТЫ! ТЫ!        Тут резко Генри замахнулся в сторону Слаггера своим кулачком, но Эр успел схватить его за руку и остановить прямо у своего лица. Гольфер теперь тоже выглядел ужасно раздраженным, но по его взгляду было трудно что-то сказать: он всячески избегал зрительного контакта со Слаггером даже в такой ситуации. Лишь иногда поглядывал на его яростное, окутанное в настоящей боли и жестокой уверенности лицо, в особенности на густые черные брови, которые словно тучи на ясном небе легли на верхушки его морщинистых век.        На долю секунды Слаггер испугался. Ему не хотелось распускать руки, особенно, когда дело касается друга детства, но раз он сам предложил первым прибегнуть к бессмысленному насилию... — Успокойтесь! Успокойтесь прямо сейчас! И прекратите оскорблять Адор! Прямо сейчас! Я не потерплю такого неуважительного отношения! Г-ГРУБИЯН! — Ты такой же, как и она, — сказал свой вердикт бейсболист, после чего он замахнулся своей рукой и со всей силы ударил того по носу, отпустив его руку. В этот удар было вложено все его несчастье: презрение к признанию Гольфера, терпение столь долгого унижения, черная ненависть к подруге детства и к ее коварным бессмысленным планам. В кулаке хранилась вся боль, хранимая где-то там, глубоко внутри, то, чего он так избегал, что он так хотел скрыть от остальных. Удар был настолько сильным, что Гольфер немного отлетел в сторону, потерял равновесие и грохнулся на холодную землю, громко ударившись головой. Слаггер подошел к нему, явно намереваясь ударить еще раз, но тут что-то остановило его.        Генри был ужасно напуган, его лицо исказилось в страданиях, а из носа сильной струей пошла кровь. Из-за нежной и чувствительной кожи было куда больнее. Он закрыл лицо руками, размазывал кровь по всему лицу и невероятно сильно дрожал. — Что я наделал?! — раздался голос совести внутри Слаггера. Он тут же опустился к нему и стал рассматривать повреждение, которое он только что сам сделал. Незначительно сломан нос, но кровищи как от оторванной руки! Гольфер уставился на Слаггера и как-то печально улыбнулся, так пусто и обреченно, что совесть Эра так и ныла от собственной дряни. Тут он резко положил свои ладони на его жесткие скулы, погладив щекастое грубое лицо, вытирая горячие слезы павшего героя. — П-пожалуйста, не плачьте! Уже н-не так больно! Правда! Мистер Слаггер....В-вы очень мило рыдаете! — П-просто помолчи уже..., — Эр пытался как-то прийти в себя и успокоиться, но почему-то слезы шли непроизвольно и безостановочно. Ему очень больно. Мысли о прошлом не прекращали уходить из его головы, накапливались как гной и мешали мыслить разумно. Гольфер затих, рассматривал блестящие горящие слезы и задумался. Героический образ из детства прямо сейчас перед ним, безостановочно рыдает из-за чего-то, что сам парень не до конца понимает, пока пытается как-то исправить последствия собственного гнева. Он не настолько силен, как Генри всегда думал. Но делает ли это его хуже?        Он вытащил платок и начал вытирать его лицо, словно маленький ребенок, который запачкал какую-то ценную вещь. Слаггер медленно поднял глаза, и в этот раз Гольфер увидел не ту пустоту, но живые, наполненные множеством смешанных эмоций, глаза, сверкающие, любящие. Паренек улыбнулся ему, после чего другой стороной платка вытер свою кровь с лица. — Ахаха! Может быть, Мисс Адор и была права в чем-то...Но, признаюсь Вам ч-честно, обиды на Вас н-не держу. Я т-так часто получал п-по лицу за в-всю свою гольф-карьеру! Б-будто бы какой-то экстремальный спорт! Н-но Ваш удар был очень хорош...Не т-теряете свою силу, Мистер Большой Отбивающий Герой! — ...Это не то, чем я должен гордиться. Прости, пожалуйста. Я могу отвести тебя в медпункт, если нужно. — Нет-нет, ч-что Вы! Это н-не так уж и серьезно! И разумеется, я В-Вас прощаю...Я должен был остановиться, п-понимаю. Поэтому я т-тоже извиняюсь за свое н-невежество! Давайте п-просто забудем об этой ситуации, л-ладно? — Если, конечно, я смогу себя простить... — С-считайте это за справедливый п-поступок! Я Вас спровоцировал и н-не слушал, да еще и первым н-начал драку! Ах...Мы здесь уже очень долго! К-кислород заканчивается! Стоит бежать отсюда как можно быстрее! — А как же твоя сест- — Н-НЕТ! Д-давайте как-нибудь б-без нее.... — Эгх? Ладно, как скажешь, — это немного смутило Слаггера, но так как он и так был ужасно потрясен морально, ему уже не было до этого дела. Он взял Гольфера за руку, и они вместе стали выбираться наружу.        В это время, Питчер стояла в толпе недовольных и встревоженных людей. Полиция изучала место происшествия и потенциальных виновников. Вероника стояла ровно, уверенно, посматривая на Пи сверху вниз. Девчушка сжалась в большой куртке, ужасно нервничая. Она чувствовала, что ритм Слаггера в порядке, но какие-то неприятные мысли терзали ее. Не натворил ли он чего глупого, пока она не видит? Питчер хотелось бы кому-то сказать о своих чувствах, но все казались ей такими серыми, бездушными, никому не было дела до ее тревог. — Послушай. Он в норме? — серьезным тоном внезапно спросила Вероника девушку, положив ей свою нежную ладонь на плечо. Питчер кивнула, растерявшись. Разумеется, вопрос был про ритм. — Да, с ним все хорошо. После смешения ритмами совсем как новенький! Вы за него переживаете? Он всегда говорил, что Вы к нему плохо относились... — Угмх. Не говори ему. Да. Переживаю. Кто бы что ни говорил, а он мне тоже был другом. Никогда бы не подумала о том, что такой человек как Слаггер окажется в моем кругу близких. Я думаю, он и сам бы этого не хотел. Но как есть. — Ох, понимаю...Он и правда очень хороший друг! Я тоже очень нервничаю сейчас...Вдруг он попал в беду? Так долго не возвращается. — ...., — Вероника опустила голову, задумавшись о чем-нибудь. Снег, падавший на ее голову казался таким холодным и бездушным, потерявшим всякий свет. Она сжала свою клюшку сильнее обычного, после чего стряхнула снежок со своей головы и посмотрела на Питчер. Такая маленькая, нелепо выглядящая из-за гигантской куртки партнера, но такая смелая и серьезная. — Можешь идти. Полиция сказала, что бомб на территории больше нет. Только быстро. И вернись потом, доложи мне ситуацию. — Как скажете, мадемуазель! — Питчер комично отдала честь рукой и помчалась в сторону ворот раздевалок. Как же сильно ей хотелось бы сейчас увидеть Слаггера и как следует врезать ему за тот несчастный побег от нее. Ее чуть не заметили несколько раз, но благо, множество декораций позволяло ей прятаться и не обращать на себя лишнее внимание. Зайдя внутрь, она тяжело вздохнула и осмотрелась: блестящие красивые, но немного однотипные пепельные стены, холодный и немного мокрый кафель, побитые лампы. Ей показалось это довольно милым. Питчер рассматривала каждую комнату, искала глазами хоть какие-то признаки своего парня, ориентировалась на ритм. Но все казалось ей тщетным. Наконец, подойдя ближе к концу коридора, она заметила в полу одной из комнат дыру и решила исследовать ее....        Кто-то резко схватил ее со спины, закрыл рот и потянул назад. Питчер тут же махнула кулаком вверх и ударила по подбородку "обидчика". Слаггер, который, видимо, поджидал ее здесь, несмотря на такой идеальный удар прямо в его слабую сторону челюсти, все равно стоял ровно и не отпускал Пи. Та затихла и стала выслушивать объяснения. — Тихо! Тут же охранники везде! Пойдем, пойдем, тут есть черный выход...Надо бежать отсюда! — шепотом сказал он ей на ухо, после чего потянул в противоположную комнату. Питчер вырвалась из его хватки и недовольно взмахнула руками. — Подожди! Нам нужно вернуться назад, сестра твоего друга попросила меня прийти! — К черту Веронику! Сейчас она создаст еще больше ненужных проблем! Я уже эвакуировал Гольфера! Надо срочно идти отсюда! Потому что здесь, в раздевалке, еще одна бомба! — Откуда ты знаешь?! Полиция же сказала— — Полиция еще не проверяла раздевалки! А Гольфер знает, где и что находится! Она взорвется через несколько минут! Быстрее, быстрее!        Слаггер схватил Питчер одной рукой за голень, а другой за руку и неудачно поднял на руки, после чего открыл тайный ход сквозь плитки и выбежал наружу. Пи соскочила с его рук и просто побежала вместе с ним. Отбежав достаточно далеко, она резко остановилась и странно посмотрела на него. — Эгх? Что такое? Ты что-то забыла или потеряла по пути? — Слаггер, твоя рука...., — она ткнула пальцем в его кулак, на котором осталось немного мерзлой застывшей крови. Тот тут же вытер ее и нервно улыбнулся, после чего побежал дальше, прежде чем Питчер начнет задавать неудобные вопросы. — Вот подлец! — прошипела Питчер под нос, погнавшись за ним ещё быстрее. — Видимо и правда что-то учудил...        Улицы сменялись одна за другой, все как одна красочные, тихие, одинаково погруженные в чертоги ночных небес. Питчер перестала обращать внимание на всякие прекрасные зимние пейзажи, все в ее глазах перемешивалось, размывалось. Ноги еле несли ее по заледенелым дорогам, путям, по которым она никогда не шла. Фонари горели все меньше и меньше, людей почти не встречалось. Наконец, путь закончился в частном секторе, одном из центральных районов города, на самой гиблой и темной стороне. За голой стеной заброшенного здания она остановилась и упала в снег лицом вперёд. Крепкие руки помогли ей встать, отряхивая от снега. — Ну вот. Теперь можно без бега, — спокойным тоном сказал Слаггер, осмотрев своих друзей. Гольфер уже находился тут и, видимо, дожидался возвращения друга детства. Он приблизился к Питчер и протянул ей руку для пожатия. — П-простите, юная леди! Я с-совсем забыл с В-Вами поздороваться...Вы одна из н-новых подруг моего б-близкого друга? — Что-то в этом духе, — неловко пробормотала Пи, пожимая ему руку. — Ты что, ритмы не чувствуешь? — Эээммм..., — Генри занервничал, проигнорировал вопрос. Он повернулся к Слаггеру. — Я п-плохо узнаю это место. Куда м-мы пойдем? — Туда, где ты будешь счастлив. — Звучит уб-бедительно!!!!        Трое человек отправились в путь. Они скрывались в тенях переулков, не привлекали к себе лишнего внимания людей, выходящих на улицы, ожидающих увидеть красочные фейерверки на небесах. По пути они разговаривали о многом: о каких-то мимолетных событиях из прошлого и о личных переживаниях. Слаггер разговаривал как-то тихо, неуверенно, неловко мыча время от времени и отворачиваясь от чужих глаз. Питчер почувствовала что-то неладное. Она чувствовала, как его ладонь сжимает ее все сильнее, особенно, когда Гольфер пытался поднимать темы школьных мероприятий и вечеринок.        Но Эр не чувствовал ярости. Ритм Питчер был для него маяком среди тумана в разуме, утешающий, воскресающий последнюю надежду на спасение. Вот только от кого ему нужно спасаться? Пи приобняла его. Его сердце затрепетало. Гольфер, идущий впереди даже не заметил этого. Но это и не было необходимостью. Пи прищурилась.        Ущербные домишки сменялись большими грандиозными особняками. На каждом из них горели цветные гирлянды, а за высоким решетчатым забором с острыми длинными пиками виднелись различные новогодние декорации, будь это только что слепленный снеговик или же небольшая статуя Деда Мороза с подарками. В домах горел свет, люди уже разливали напитки и ждали момента, когда можно с радостью прокричать про наступающий год и зажечь бенгальские огни. Трое вышли на главную улицу, не было смысла скрываться где-то во тьме, когда можно спокойным развалистым шагом пройти прямо под блеском высоких столбов с фонарями. И вот они остановились у большого особняка, который Питчер все еще не могла распознать из-за множества декораций и снега. — Где мы? — Хех, не узнаешь? Впрочем, эм...Нельзя тебя винить за это. Ты была здесь только один раз. А вот я...Хехе. Приходилось часто здесь торчать, — Слаггер смело закинул руку за калитку и открыл несколько сложных замков вслепую: явно делает это не в первый раз. После этого он схватил Гольфера за плечо, поставил рядом с собой на порог дома и пять раз нажал на звонок около большой вырезной двери. Агрессивный оттенок розового тут же ударил в глаза. В проеме двери стояла Адор: дерзкий макияж скрывал ее настоящие черты лица, в том числе и морщины зрелого человека. Длинные блондинистые локоны волос заплетены в густые широкие косы, а пейсы туго сжаты в маленькие косички. На ней был надет старый ношенный новогодний свитер и черный комбинезон с длинными штанинами. Увидев парней, она слабо улыбнулась.        Питчер спряталась за спиной Слаггера. Не очень-то и хотелось попадать на глаза этой безумной женщине особенно после того переполоха. Адор все же заметила девчушку, но решила никак не обращать на это внимание. Она постучала по косяку двери своими накладными ногтями и заинтересованно уставилась на Слаггера. Тот некоторое время просто молча стоял, после чего резко пришел в себя и толкнул Гольфера прямо в дом. — Я привел тебе...друга на празднование! Вот! Тьфу! Меня здесь не было, все! — Погодь, Эр...Ты че, не хошь остаться с нами?! Туса пусть и довольно домашняя, но блииин....Разве не крутяк будет, если воссоединимся или чет в этом духе...Не? — Звучит мило, но я откажу. Это и так отняло слишком много времени от нашего свидания... — С-свидания?! — резко отреагировал Генри, скривив искреннее удивление на своей гримасе. Адор хихикнула и с некой печалью заглянула Эру за спину. — Свидания, говоришь...Ну окей. Ес вдруг че, звони, лады?! Не факт, что ответим, ну знаешшшшь...В хлам будем...Ну пофиг!        Этот диалог казался таким нелепым и неловким. На душе Слаггера нависли тучи. Он должен радоваться, видя своих друзей, а не испытывать отвращение со стыдом. Что-то казалось ему неправильным во всей этой встрече. Он попятился назад от двери и облегченно выдохнул, как только ее захлопнули прямо перед его лицом. Питчер наконец выглянула.        Эр молчал. Он опустил голову, посмотрел на снег, в котором погрязли его сапоги. Мужчина провел подошвой по кафелю, издавая неприятный шорох. А на улице все так же тихо. Может быть, наружу и выходят жители богатых красочных домов, шумя, ликуя, радуясь, может быть, гул из дома Адор с музыкой и гоготом продолжал доноситься из-за окон. Но все равно казалось, что было совсем тихо, пусто. Слаггер повернулся спиной к ее дому и вышел на дорогу. Питчер резко накинула ему на плечи его куртку. — Эгх?! — Ну чего ты так грустишь? Новый Год же на носу! А Розовое Золото не за горизонтом! — Пи толкнула его бедром и ускорила свой шаг. — Слушай, я понимаю, что не видела происходящего в тех темных коридорах, но поверь мне, сейчас все хорошо! Видишь, на улице так спокойно. Не думаю, что теперь кто-то помешает нам закончить нашу совместную прогулку! — Ты знаешь...Я боюсь, что это может повториться..., — как-то невпопад ответил ей Эр, натянув ушанку на глаза. — Это? О чем ты говоришь? — ...Я очень сильно тебе доверяю, Питчер. Но некоторые вещи я все еще не в силах тебе рассказать. Просто дай м-мне время, хорошо? Я...эээ....Я смогу подготовиться и все объяснить. Клянусь. — Тебе больно из-за того, что ты не хочешь держать горе в себе, но и рассказывать его тоже не хочешь? — Да. — Ох. Я понимаю тебя, Слаггер. Но давай ты сейчас освободишь свой мозг от этих мыслей? Будет очень плохо, если ты встретишь новый год с таким мрачным настроем! Давай! Пойдем быстрее на главную площадь! Я думаю, осталось всего минут десять, если не пять до полуночи! Посмотрим на большие часы...Если хочешь, можешь мне поплакать в грудь, когда дойдем! — Нет, все не настолько плохо. Немного стыдно так много плакать за день, особенно для такого мужчины, как я... — Ну как хочешь! Пойдем, пойдем!        Питчер кое-как затащила Слаггера на главную площадь города. Хорошо, что она находилась неподалеку. Парочка села на скамью около памятника и просто стала ждать. Огромные темные часы с таким же огромным циферблатом показывали без пяти двенадцать. Вот-вот пробьет долгожданный час. — А ты знала...Что там, у цифр механические обезьянки есть? — Правда? — Да! Когда эти часы реконструировали, огромную финансовую поддержку оказала...эммм...как их там...Прости, не помню название фирмы, но это производители часов. В этот период, если помнишь, были очень популярны карманные часы с механическими мартышками, которые давали друг другу пять, пока минутная стрелка проходила свой путь. Ахаха! Я помню, у меня были такие...ммм...часы...Потерял их уже давно. Но выглядели просто мило! — Вау! Удивительно узнавать что-то новое каждый день. Правда, отсюда я не вижу этих мартышек, но видимо бренды заходят настолько далеко! — Да. Даже жалобы поступали! Целую петицию сделали, чтобы вернули старые часы. Было забавно читать об этом в газетах. Я эмм...вроде даже сохранил один номер газеты с этой петицией. Дома посмотрим.        Этот диалог немного взбодрил Слаггера. Его сердце сжалось в предвкушении настолько сильно, что он немного вспотел. Эр потянулся за салфеткой в кармане своей куртки, но тут заметил кое-что в урне, стоящей рядом со скамьей. Это как раз были карманные часы, о которых он только что говорил! — Странно...Разве они здесь были до этого? — он засунул руку в мусорную урну и вытащил поломанные детские часы с мартышками. — Видимо, дитя уронило и сломало...П-Погоди! Тут не такое уж и серьезное повреждение! Я могу починить их! Питчер, у тебя есть шпилька с собой? Это займет минуту, не более!        Маленькая Пи отдала ему свою заколку вилочной формы и с огромной заинтересованностью стала наблюдать за ловкими движениями пальцев ее парня. С помощью шпильки он резво открыл корпус часов и стал что-то сдвигать острым кончиком. Он перемещал маленькие шестеренки в центр конструкции и маленько постукивал по ним, пока они не входили в форму и не издавали щелчок. Затем он этой же шпилькой соединил открепившийся провод со всей новой конструкцией, захлопнул пластиковую крышку и включил часы. Мартышки прокричали ровно полночь. Вслед за ними послышался удар колоколов внутри огромной часовой башни. Она проиграла новогодний мотив, вслед за чем последовали выстрелы и взрывы фейерверков, искры которых окатили весь небосклон в розовые, синие, зеленые цвета. Бейсболисты сидели рядом друг с другой, прижимаясь плечами, молча наслаждались чистым видом. — С Новым Годом, Слаггер! — Пи крепко обняла его грудь и прижалась своими губами к его шее. — С новым счастьем, Питчер! — обхватил он ее руками в ответ, затаив дыхание. И пусть его разум все еще был преисполнен туманом печали, рядом с Питчер он чувствовал упокоение. Эти ускользающие минуты жизни стали одними из самых ярких и прекрасных в его опустошенной жизни, событие, которое он никогда не сможет забыть. Вот оно, первое Новогоднее свидание!