Заложник

      Банный день… Банный день… НЕНАВИЖУ банный день. Но и этим гадам надо мыться. Я надевал кобуру и бронежилет, а заодно поглядывал на мониторы. В камере Ирзе суетился Матиус со своей санитарной бригадой. Помывка «питомцев» у нас происходит строго по графику и сегодня, как раз на седьмой день, пришлась «наша» с Ирзе очередь. Сначала Матиус накачает его разнообразными успокоительными до состояния «цветочек в горшочке», а потом с моей помощью отконвоируем в душевую, где медики позаботятся о гигиене сидельца. Нет, конечно, помимо еженедельной помывки, заключенных ежедневно обрабатывают ультразвуковыми очистителями, и смесью антисептиков, иначе бы у нас тут был рассадник заразы.       С некоторым содроганием я думал, насколько же опасен Янарет, глядя как Матиус вливает ему шприц за шприцем. Глаза саллийца с каждым уколом стекленели все больше — в адской смеси, что разливалась сейчас по его венам, были и наркотические вещества.       Матиус положил последний шприц на поднос и махнул мне рукой. Я проверил по датчикам показатели Ирзе, и, убедившись, что он «в стране чудес», отключил захваты ложемента. Янарета аккуратно вывели из ниши. Я спустился в камеру с наручниками и парализующим ошейником. Ирзе даже острым ухом не повел, когда я наряжал его в это достаточно тяжелое обмундирование. — Все, — сказал я. — Пошли стирать вонючку. Санитары заулыбались, и мы повели подопечного в душ.       Янарет с трудом волочил ноги, и, если бы его не поддерживали с боков санитары, уже бы запахал носом пол. Я шел сзади, разглядывал широкие плечи узника и длинные медные волосы, которые уже успели немного сваляться от постоянной возни теменем о подголовник. Саллиец был выше меня почти на голову, и это обстоятельство тоже не очень радовало. Ну почему одним и рост и внешность, а другим косоглазие? Но, если посмотреть с другой стороны, я рад, что форма надзирателя все-таки на мне, а не на нем. Свобода и везение стоили и внешности и роста.       Собственно в душевую я заходить не стал — со всем прекрасно справятся техники во главе с Матиусом, а в случае неприятностей сигнал от пульта прекрасно пройдет через любые двери и успокоит нашего малыша.       Минут десять я сидел возле душевой и трепался с постовыми, потом дверь открылась и вышли санитары. Это было необычно. — Вы зачем вышли? — сурово спросил я. Санитары — четырехглазый двухметровый тру-нхок и лысый коухшан переглянулись и виновато пожали плечами: — Матиус сказал, что сам справится. — Справится, — злобно сказал я. — С Янаретом Ирзе. Конечно, он же у нас сидит за то, что клумбу в городском парке топтал… — Да он же обдолбанный, — пробасил тру-нхок. — Едва дышит… — А сами-то куда смотрите дЕрьмоеды! — взорвался я. — Протоколы для кого писаны? — Мы-то чего? — выпучил глупые зенки коухшан. — Мы люди маленькие, нам сказали — мы делаем. — Мозги у вас маленькие, — съязвил я. — Вас на рудники надо с вашим интеллектом…       Я встал со скамейки. Матиус очевидно срочно нуждался в ещё одном пинке. Кем он себя вообразил? Супергероем? Или просто хочет меня понервировать в отместку за тот дивный полет? Ну уж нет! Сейчас я войду, засуну пушку в его лиловую жопу и удалю тот орган, который отвечает за наглость. А потом… потом. заставлю мыть языком клозеты в жилом корпусе, и если он выживет, что маловероятно, то я сделаю все, чтобы этого гада перевели куда-нибудь подальше отсюда. У нас же не хухры-мухры здесь! Тюрьма экстремального режима, мать её!       Все больше распаляясь, я вошел в душевую, отодвинул внутреннюю дверку и… почувствовал, как седею ещё больше…       Матиус. Милый, ласковый тупоголовый Матиус, трижды проклятый сын амебы уложил бесчувственного Янарета на кушеточку, снял порточки, улегся сверху и совершал некие елозящие телодвижения, способствовавшие возникновению мощной эрекции у заключенного. — Матиус, почему ты не предупредил, что твой мозг улетел в бессрочный отпуск в соседнюю галактику? — спросил я, вытаскивая пистолет. Он дернулся, испуганно зыркнул на меня, но с Янарета не слез. — Ты же больше не хочешь меня, — затравленно прошипел он. — А я не хочу ложиться под кабанов из караулки… — Да, маньяк-убийца — лучшая альтернатива кабанам, — закивал я. — По крайней мере, он чем-то похож на тебя, — не остался в долгу Матиус. — Спасибо за комплимент, — сказал я. — Не знал, что имею склонность лежать бревном в кровати. — Я не о том, — поморщился Матиус, но я не дал ему договорить. — Слушай, озабоченный, — устало сказал я. — Надень штаны и иди погуляй, поостынь. Я едва сдерживаюсь, чтобы не свернуть тебе шею. По тебе уже действительно дурка плачет. — Норд…уже неделю ведь… с того дня, а ты ведь обещал, — вид у него был жалкий, а язык заплетался. — Я же сказал, что сам буду выбирать время, — нахмурился я. — А ты, вместо примерного поведения, откалываешь фокусы. — Терри, родной, — похоже ему было очень стыдно, коли уж он назвал меня по имени. — Будь добр, соблюдай субординацию, Матиус, — строго сказал я, хотя гнев мой постепенно улетучивался. — Если ты обещаешь сегодня больше не нервировать меня, то, так и быть, ты свое получишь и очень скоро. А теперь будь добр, исчезни с глаз моих. Я сам закончу с этим… телом. Охране скажешь, что плохо себя чувствуешь, ясно? — Ясно, — легко согласился наглец-Матиус, сияя как пуговицы на мундире начальника тюрьмы. Он натянул свои зеленые форменные портки и скрылся за дверью. Я остался наедине с Янаретом и… ещё одной небольшой проблемой. Вернее довольно большой. — Ты бы лег сам и по-хорошему, — посоветовал я члену Ирзе, но он меня, разумеется, не услышал. — Ладно, пес с тобой, — вздохнул я, закатывая рукава и беря мочалку, — стой, только не мешай. Минут пять я остервенело скоблил жесткой мочалкой тушку Янарета, зорко следя за выражением его физиономии. Пока все было нормально. Ирзе все ещё гулял в ярком мире глюков, бессмысленно хлопал глазами и шевелил губами. Руки его безвольно свисали с краев кушетки. Вот только эта непрекращающаяся эрекция…       Такое в принципе случалось — наркотический транс вызывал разные… реакции. И санитарам приходилось решать этот вопрос, потому как заботиться о здоровье обитателей полагалось согласно уставу заведения (сексуальное здоровье, к уставу почему-то тоже относилось). Я хотел даже их позвать, ибо физиология зеков находится вне круга моих обязанностей, но как представил, как два эти бугая лапают орган изящного красивого Ирзе, а Матиус мерзко хихикает потирая потные лапки или свой не менее потный член… Бррррр! Тошнотворнее не представишь. Придется самому. Не лучшая идея, но…       Я уселся на край кушетки, выдавил на ладонь немного мыльного геля и принялся за «работу». Ничего сложного, я это хорошо делаю. Говнюку Матиусу хватает пары минут. Янарет изогнулся, попытался застонать, но скобочки замка чересчур сильно впивались в кожу нижней челюсти, не давая ему открыть рта — для того они и были предусмотрены. — Черт, — выругался я и отстегнул металлический крепеж под его подбородком. Тонкий штифт зонда я положил рядом. Закончу, поставлю обратно, иначе этот болван вырвет его с мясом. Янарет снова застонал на этот раз свободнее и громче. — Давай, кисуля, побыстрее, — нервно сказал я, работая рукой и сжимая собственные бедра от нахлынувшего напряжения.       А что, думаете, меня это не возбудило? Но одно дело, когда с подлюкой-коухшаном так, а другое с преступником высшей лиги. И самое странное — идиотская ситуация вкупе с недюжинной опасностью заводила меня все сильнее.       Да что же он так извивается, развратная сволочь? Меня самого бросало то в жар, то в холод, и я не заметил, когда положил пистолет и второй рукой глажу внутреннюю сторону бедра Ирзе. Ну что ты так долго, глюколов? Что трудно что ли? Он уже давно должен был… Какой отравой накачал его Матиус? Руку у меня уже сводило, проклиная старшего медицинского техника, я закинул одну ногу Янарета себе на колени и продолжил свое дело ртом. Янарета перло не по-детски, он стонал едва ли не в голос, пытаясь обнять меня ногами.       Меня тоже перло. Так и хотелось засадить ему на всю длину. Исключительно в качестве меры правосудия.       В его бурной биографии довольно много места занимали изнасилования, так почему не отплатить ему хоть немного… Да что за мысли вообще у меня? Давай, рыжая сволота, кончай уже, а то я сейчас… Ой! ОБДЕЛАЮСЬ!       Ну никак я не ожидал, что сильная тяжелая рука ляжет мне на темечко и сгребет волосы в кулак, а в глотку одновременно ливанет поток спермы. Ирзе с воем дернулся и задрал голову. А я от неожиданности едва не навалил в штаны.       Наши взгляды встретились. Потемневшие от экстаза, глаза Ирзе гипнотизировали. Я выплюнул его достоинство и приветливо улыбнулся, прикидывая, успею ли выхватить пушку или хотя бы пульт от ошейника, когда он начнет меня убивать. — Да, Рейн, так…- пробормотал он, его ладонь соскользнула с моего затылка, а голова снова запрокинулась. — Фууух! — выдохнул я, поднимаясь.       К счастью одуряющее зелье Матиуса было сработано на совесть. Янарет ничего не понял. Принял меня за кого-то другого или другую… А ещё решилась и моя собственная проблема — от пережитого всякая эрекция моментально прекратилась, и мне не придется краснеть под нескромными взглядами персонала. Но по-хорошему при более спокойных обстоятельствах я бы ему вжарил.       Я вытер мочалкой «место преступления», поставил обратно подчелюстной зонд, окатил Янарета из душа и позвал томящихся в коридоре бездельников. Матиус первым забежал в душевую, подозрительно на меня посмотрел, но ничего не сказав, дал своим бугаям команду переодеть Ирзе. На этот раз я стоял и полностью контролировал процесс во избежание очередного удара мочи в голову глупого Матиуса.       Вечером, для очистки совести, пришлось любовничка позвать. Конечно он был дико рад и с готовностью вытворял всякие интересные штуки, заглаживая свои отвратные выходки. А я… Все мои мысли были о Янарете. Особенно беспокоило странное желание сделать с ним это в ясном сознании. Но он бы никогда не согласился. Он не похож на того, кому вставляют. Это заставляло меня нервничать, и Матиус не преминул это заметить. — Норд, — Матиус устроился на моем плече и смотрел на меня. — Чего? — отозвался я, протягивая руку за сигаретой. — Ты о нем думаешь, да? — Ревнуешь? — усмехнулся я. — Ревную, — честно ответил Матиус. — Но это было потрясающе. — Что? — Там, в душевой. — Так ты подглядывал, гадёныш? — закуриваю, выпускаю в потолок струйку белесого дыма. — Прости, не мог удержаться. — Для тебя это нормально, — отмахнулся я, сейчас у меня нет желания с ним препираться. — А тебе… понравилось? — спросил он. — Я не вызывался ему дрочить, — неопределенно ответил я. — Я только последствия расхлебывал. А вот вспомнит он, когда очухается, что я с ним делал, и не жить мне. — Не переживай, — усмехнулся уже Матиус. — Тут беспокоиться не о чем. Янарет уже никому не может навредить. — Ты такого высокого мнения обо мне и здешней системе охраны? — Нет, конечно, — он даже удивился. — Просто кому может навредить слепой?