Заложник

      Эх битый — битый я, покалеченный. Чем больше били — тем длиннее язык становился. И сейчас в своем смертельно-идиотском положении я не изменил привычке: — Туалетная бумага на полочке в зеленом шкафчике. Сортир налево по коридору, — самым томным голосом сообщил я. Ирзе поджал губы, казнил меня взглядом, причем в особо извращенной форме, и спросил: — И откуда ж ты такая сволочь, охранник? — Из пиписьки! — мой стебо-гений корчился в агонии на останках моего рассудка.  — Оно и видно, чем рожали — то и получилось, — кислым тоном произнес остроухий, как бы между прочим запуская пальцы мне в волосы. — Драть не надо, это парик, — предупредил я. — А почему тебе видно? Ты прозреть успел? — Успел, — согласился Янарет, таки выдергивая из моей челки волос. — Что мне ваши паралитические яды? Меня от них ещё в детстве антидотами привили. Пара дней и снова видишь… — Не парик, — с удовольствием заметил он, когда я громко пожелал ему совокупиться с точилкой для карандашей. — Надо было молотком по башке, фармацевты чертовы, — подосадовал я, — вас ядом травить — что тараканов — только жирнее и наглее становитесь. — Надо было, — издевательски согласился Ирзе, — только не все такие, как ты, «умные».  — Завидно? Вместо ответа он жестко ударил меня по лицу. Нет, совсем не как капитан, который мгновенно зверел, если за мной случалась какая-нибудь провинность. В ударе Янарета злобы не чувствовалось вообще. Скорее, чтобы меня успокоить. А я и вправду на нервах никак не мог остановиться. — Спасибо, — поблагодарил я. — Ещё немного, и я назвал бы тебя рваным цилиндророгим козлом с бритыми яйцами. Нервишки, знаешь ли, шалят. — Не за что, — он хлопнул меня ещё раз. После этой помордасины я прикусил себе язык и, действительно, немного успокоился. — Ну че, убивай давай, раз выбрался… А как, кстати, ты выбрался? — Время пришло и выбрался. Думаешь, кто-то реально рассчитывал меня тут удержать? — Крутой парень, — не поверил я. — Должно быть я зевнул и забыл тебя запереть, как следует. — Да нет, — ответил он, обшаривая мои шкафы, — запер ты меня хорошо. Только зонд забыл поставить обратно, а этого вполне хватило. — У тебя слюни из концентрированного растворителя для армированной стали? Боюсь, даже саллийцы на такое не способны. — У нас в запасе много разных штук, — Янарет снова подошел ко мне и гаденько улыбнулся. Белые зубы немного раздвинулись, и меня передернуло от отвращения, когда я увидел между ними гладкую черную мордочку скорпены с планетоида Азиллы. Отвратительная, облаченная в блестящий черный панцирь, тварь вылезла наружу и зависла над моим лицом, копоша множеством тонких острых ножек. — Господи, гадость какая! — не удержался я от восклицания. — Прекрасно открывает замки и незаметна для био сканеров, — «прорекламировал» Ирзе. — Даже ради такого заражаться всякими паразитами…бррр!!! — я отвернул голову, чтобы скорпена ненароком не вывалилась прямо на меня. Ирзе проглотил свою живность обратно и смачно облизал губы. — Когда я решил, что пора покидать ваш замечательный санаторий, моя сладкая малышка стала ключиком ко всем дверям. Хочешь попробовать? — Я тебя сейчас облюю, — пообещал я, пытаясь справиться с волной дурноты. Пробовать «сладкую малышку» абсолютно не хотелось. — Так себе фонтан получится, — фыркнул Янарет, протягивая шаловливые ручки к пульту. — Сделай одолжение, — попросил я, — раз уж ты решил покопаться там, нажми на ту большую красную кнопочку. Да посильнее, чтобы музыка красивая заиграла. — Да без проблем, — пожал плечами саллиец, — только ты ведь знаешь, что в таком случае отправишься под суд, как не справившийся со своими обязанностями, а за это вроде бы казнят. Так? — Так, — вздохнул я, — но лучше казнь, чем уик-энд с ещё одним остроухим. — Вот оно как, — Ирзе залез с ногами на пульт и отодвинул решетку, закрывающую вентиляционную шахту, — а я уж было решил, что ты нас совсем не боишься. — Чего вас бояться? — невозмутимо ответил я. — Но я прекрасно знаю, какое вы дерьмо. Не думаю, что мне приятно будет в нем оказаться ещё раз. — А вот об этом тебя уже никто не спрашивает, — Ирзе наклонился, схватил меня за шиворот и поднял с кресла. Я подивился с какой легкостью он удерживал меня на весу одной рукой. Сильный, ублюдок. Очень сильный. И это очень плохо.       Однако, ещё хуже стало, когда свободной рукой он схватил меня за зад и впихнул в шахту, как куль с мукой. Я по-прежнему плохо контролировал свое тело и только застонал, когда уперся башкой в пыльную стену. Янарет влез следом и закрыл решетку за собой. — Пошел вперед, живо! — приказал он, нажимая на точки у основания моей шеи. Свобода обернулась жуткой болью от головы до копчика. Я попытался извернуться и врезать саллийцу ботинком по зубам. Он перехватил мою ногу и предупредил: — Не делай себе хуже, чем есть. Я очень плохой мальчик. Ползи вперед.       Делать было нечего. Изрыгая под нос отборные ругательства, я пополз на четвереньках по пыльной и грязной бетонной трубе шахты. Чтобы мне интереснее ползлось, Ирзе периодически щипал меня за ноги и зад, но брыкаться я больше не рисковал. Таким забавным образом мы добрались до лифтовой шахты. Причем шахты странной — я не мог припомнить, к какому из лифтов корпуса она относится. Шахта освещалась тусклыми прямоугольными фонарями на автономных ядерных мини-генераторах — таким старьем уже давно никто не пользуется. Вниз тянулись толстые тросы, но сама кабина терялась где-то в темноте. — Сколько лет тут работаю, — задумчиво пробормотал я, — а не знал о такой достопримечательности… — Работал — не значит сидел, — сказал Янарет. — Помотался бы с мое по таким тюрьмам — знал бы. — Предпочитаю законопослушный образ жизни, — огрызнулся я. — Ну и дурак, всю жизнь в жопе будешь, — Ирзе подтолкнул меня вперед, и я чуть было не свалился в шахту. — Хватайся за трос и спускайся. Там будет кабина. — Ты знаешь, — заупрямился я, — я довольно хреновый акробат. Не то, что ты. Не умею по тросам лазить. — Сейчас научу, — Янарет пролез ко мне, едва не раздавив о стену, сгреб мой ворот в кулак и… поцеловал.       Но это был далеко не милый поцелуй. Холодея, я почувствовал, как вместе с его языком в мой рот проникает нечто длинное, многоногое и хитиновое. Невозможно было словами описать охвативший меня ужас! Да у меня волосы на заднице зашевелились, а очухался я аккурат в тот момент, когда понял, что стою во весь рост на крыше лифтовой кабины. Как я там оказался, я почему-то не помнил. Но ладони и пальцы горели огнем. Я поднес их к лицу, чтобы разглядеть. Должно быть, трос в некоторых местах растрепался, и отслоившиеся острые металлические ворсины душевно распахали кожу моих рук. А я даже ничего не почувствовал. Шипя от боли и отплевываясь, я сунул расцарапанные руки под мышки, чтобы кровь впиталась в рубаху, потому что другого средства перевязки у меня не было, и стал наблюдать, как легко и грациозно спускается ненавистный Ирзе, ловко перебирая руками по тросу. Я не сомневался, что у этой гниды даже ссадинки не будет. — Я же говорил, что научу! — весело сказал он, спрыгивая ко мне. — Крысу тебе в сраку за такое учение, — пробурчал я. Янарет рассмеялся, но ничего не ответил, а вместо этого принялся возиться с техническим люком лифта. — Какой монтажник пропадает, — съязвил я, следя за его действиями. — И монтажник и электрик, и инженер турбо коммуникаций и, вообще, я исключительно талантлив, — проговорил Ирзе, — но знаменит отнюдь не этим… — А что, все-таки, мешает вести честный образ жизни? — не отставал я. — Я считаю, что достоин большего, — Ирзе открыл люк и отряхнул ладони о казенную робу, — Давай, лезь сюда. — У меня руки… — А кого-то я сейчас ещё разок поцелую… Стоило ли говорить, что я тут же безропотно выполнил приказ. Со стороны это походило на прогулку. Я смотрел на бывшего подопечного и удивлялся. Казалось, он совершенно не придавал значения серьезности ситуации — ведь когда нас хватятся и про эти заброшенные катакомбы тоже вспомнят. Как-никак, режим у нас суровый. А Ирзе хоть бы хны. Я не встречал в своей жизни гуманоида или негуманоида более уверенного в своих действиях, чем он… Разве только покойный Родни… Чтоб ему в аду гореть вечно! Могла ли такая уверенность быть поводом для зависти им? Я думаю, что нет. В конце концов, Родни плохо кончил, да и Янарету, сколько ни виться… Все, в конце-концов, заплатят по счетам. И я тоже заплачу.       «Гениальный инженер» между тем отломал кожух блока управления и с помощью подручных средств в виде скорпены (Брррр, ну и мерзкое зрелище!) производил ремонтные работы и весьма успешно. Через пару минут лифт загудел, мы начали спускаться.  — Вот ты и попался, — сказал я ему без злорадства, просто так. — Твои маневры уже заметили в аппаратной. — Это старый корпус, — столь же спокойно ответил Ирзе, — электрика здесь не связана с основными коммуникациями, все выходит на внешние подстанции, а они полностью автоматические и, ввиду заброшенности, безнадзорные уже лет двадцать. — Откуда ты знаешь? Ты что здесь был? — не без сарказма спросил я. — Много раз, — ответил Янарет. — А, тогда понятно, — протянул я. — Странно только, что если ты был на короткой ноге с охраной… — Ты не понял, мальчик, — перебил меня Ирзе, — я имел ввиду, что был здесь, именно в этом корпусе. Лично. Когда он ещё функционировал. — Неужто ты такой старый? — не поверил я. — Для саллийца это проблема? — Нет, но… Почему, в таком случае, я о тебе раньше не слышал? — Ты меня утомил, — прервал меня Ирзе, — Кроме того, у меня могло быть тогда другое имя. Ну какой ты, нафиг, надзиратель, когда приходится растолковывать тебе такие элементарные вещи? Сколько тебе лет? — Двадцать семь. — Сопляк. Я пропустил оскорбление мимо ушей, уставился в стену и стал думать, когда мы наконец доберемся — лифт ехал медленно, и близкое соседство с Ирзе было, мягко говоря, не самым желанным.       Луч фонаря, позаимствованного со щитка возле лифта, высветил заброшенный серый коридор, плотно заставленный всевозможным, не поддающимся идентификации, скарбом. Этаж был похож на наш жилой корпус, но, похоже, им не пользовались несчитанное количество времени. Об этом же говорил толстенный слой пыли под ногами. — Где мы? — решился спросить я. — В самом забавном месте каталажки, — Янарет подтолкнул меня в спину. — Шевели ножками. У нас с тобой куча дел. — Ага, сидеть и чихать. — Не только, — голос Ирзе снова стал «бархатным», — я ещё не расплатился с тобой за твои милые выходки. А вот это он уже зря напомнил. Где-то в районе позвоночника меня начало познабливать, а во рту стало стремительно пересыхать. — Ты не переживай, — Ирзе ободряюще похлопал меня по плечу, — будет жутко больно, но и это однажды кончится. — Спасибо, — ехидно ответил я, — просто мечтал, чтобы ты мне это сказал. Но не проще ли было банально оторвать мне башку ещё в караулке? — Проще было бы, но тогда я лишил бы тебя и себя такого удовольствия. Смотри. — он навел луч на надпись над дверями в конце коридора, но надпись была на языке, которого я не знал — мне было известно, что тюрьма раньше принадлежала сообществу Номуса-4, и надписи делались в расчете на «местных». В моем «новом» корпусе, о котором я узнал, что он новый только сегодня, все таблицы были на универсальном языке Союза. — Я не лингвист, — сердито сказал я Ирзе, — мне эта надпись ничего не говорит. — А если я скажу, что раньше, на этом уровне, приводили в исполнение смертные приговоры? — хитро спросил Ирзе. — Тогда, конечно, говорит, — кивнул я, внимательно вглядываясь в темноту коридора, — говорит, что мне пора отсюда валить! — Целую! — крикнул я, кидаясь со всех ног вперед.       Эффект неожиданности сработал. Секунды на три. И по их прошествии я оказался в загребущих лапах хохочущего Ирзе. — Ну куда ты собрался, сладенький? — ржал он, прижимая меня к груди. — Такой крутой и злой охранник, ха-ха! Ну, уж будь мужчиной. Недолго осталось… — Вот-вот! — я отчаянно болтал в воздухе ногами, силясь попасть каблуком по коленке убийцы. — Ладно, я вижу, ты такой трус, что уговаривать бесполезно, — Ирзе легко перекинул меня через плечо и понес к двери со страшным неизвестным названием.       Что же. Мне и самому было обидно, что я всю жизнь пытаюсь спасаться бегством, но разве в моем положении у меня хоть раз был выбор?       Шелковистые медные волосы касались моего лица. Мягкие такие. Эх, ну почему мне так не везет, и их обладатель оказался очередной первосортной мразиной? Я бы предпочел оказаться с таким в постели. Некстати, ой некстати, всплыла сцена в душевой — рассыпавшиеся волосы, изгибающееся в экстазе совершенное тело Ирзе… Некстати, потому что вслед за этим последовала известная реакция организма. — Это у тебя запасной пистолет или ты рад меня видеть? — издевательски осведомился Янарет. — Пистолет, — сдавленно буркнул я, отклячивая зад, чтобы «дуло» не слишком активно упиралось в его плечо. Ирзе неопределенно хмыкнул и, открыв дверь, внес меня в помещение.       Зал, больше походивший на склеп, освещался такими же тусклыми лампочками. К запаху пыли примешивался запах металла и тлена. Вдоль стен я увидел установки «искупления», только очень старые. В одной из них «уютно» устроился человеческий скелет, из таза которого торчал огромный электрод на толстом кабеле. — Вот так раньше казнили, — Ирзе обнял меня сзади за плечи. — Жуткая смерть. Нынешние машинки для наказания, которыми вы пытаете нас, ни в какое сравнение не идут. Я молчал и смотрел на скелет и жуткую штуку из металла и проводов внутри него. — Генераторы ещё должны работать, — Ирзе пальцами отвел в сторону мои волосы и провел губами по шее. — Если мне удастся её запустить, ты на всю оставшуюся короткую жизнь получишь незабываемые ощущения. — Насколько короткую? — глотая ком в горле, спросил я. — Час, может два, я не люблю спешить… — Может быть, ещё попробуем договориться? — предпринял я последнюю отчаянную попытку. Янарет медленно расстегнул мою рубаху, одной ладонью погладил мне живот, пальцами другой сжал сосок на груди. У меня там было вставлено маленькое колечко с камешком, давно, ещё с юности, и оно ужасно понравилось саллийцу. — Пожалуй, я заберу его себе на память, — сказал он, перебирая кончиками пальцев украшение. — Я бы мог отдать его так, — предложил я, — взамен на свою жизнь. — Этого слишком мало, — ответил Янарет. — Не пойдет.       Я с тоской посмотрел на скелет. Моя смерть зловеще поблескивала металлом в тусклом желтом свете казенных квадратных ламп.