Великая семёрка и боги читают Похитителя Молний

      На следующее утро Хирон переселил меня в домик номер три.       Больше мне не пришлось ни с кем делить свое жилище. Места у меня было теперь предостаточно: его хватило и для рога Минотавра, и для чистой одежды, и для мешочка с туалетными принадлежностями. Я мог сидеть за собственным обеденным столом, заниматься чем хочу, требовать «выключить свет», когда мне заблагорассудится, и никого не слушать.       — Это звучит так одиноко, — сказала Гестия.       — Не то слово, — соглашается Перси.       Аннабет ободряюще сжимает руку сына Посейдона.       При этом я чувствовал себя совершенно несчастным.       Не успели меня принять, не успел я почувствовать себя своим в домике номер одиннадцать, нормальным парнем настолько нормальным, насколько вообще может чувствовать себя полубог, — как меня отделили от всех, как носителя какой-то редкой болезни.       — И это так раздражает, — грустно соглашается Нико.       Талия и Джейсон кивают.       Никто не упоминал об адской гончей, но я чувствовал, что все говорят о ней за моей спиной. Нападение испугало всех. Собственно говоря, оно несло в себе два смысла. Первый — я сын бога морей, и второй: монстры не остановятся ни перед чем, чтобы убить меня. Они могут даже вторгнуться в лагерь, который всегда считался безопасным.       — Это всё твоя удача, — улыбается Лео.       — Хорошо, что у меня нет такой удачи, — говорит Пайпер. — И мы просто не так приключения ищем как ты.       — Э-эй, — наигранно дуется Перси. — Это не я ищу проблемы, а проблемы ищут меня.       Обитатели лагеря по возможности избегали меня. Жители одиннадцатого домика капитально занервничали, и никто из ребят не стал заниматься со мной фехтованием после того, что я учинил над детьми Ареса в лесу.       — Так тебя тоже избегали? — заинтересовался Нико, понимая какого это.       Перси задумчиво кивнул.       Нам с Лукой пришлось тренироваться один на один. Он теснил меня еще сильнее, чем раньше, и не боялся в процессе обучения наставить мне шишек и синяков.       — Тебе потребуется все твое искусство, — обещал он, когда мы орудовали мечами и пылающими факелами. — Теперь давай снова попробуем этот удар «отрубить голову гадюке». Повторяем пятьдесят раз.       — Он готовил тебя, — удивлённо сказала Аннабет.       — Точно, — согласилась Талия.       Дочери Зевса это казалось странным. Зачем учить бою на мечах, когда всё равно собираешься убить?       Наши утренние занятия древнегреческим с Аннабет продолжались, но она постоянно была рассеянна. Всякий раз, когда я произносил какую-либо фразу, она смотрела на меня исподлобья, словно я ударил ее между глаз.       — Мне это сложно представить, — проговорила Пайпер. Остальные согласно кивнули.       — Это было давно, — отмахнулась от них парочка.       Уходя после уроков, она бормотала себе под нос: «Поиск… Посейдон?.. Идиотская затея… Надо придумать план…»       — Аннабет, — сказала Талия. — Поиск, да?       — Я тогда была глупой, — простонала дочь Афины. — Поверить не могу, что когда то я так хотела этого.       Даже Кларисса держалась на расстоянии, хотя по ее ядовитому взгляду было ясно: она хочет убить меня за то, что я сломал ее волшебное копье. Я предпочел бы, чтобы она просто завопила или дала мне оплеуху, что угодно. Уж лучше каждый день драться, чем когда на тебя вообще не обращают внимания.       Я знал, что кто-то в лагере сильно настроен против меня, потому что как-то вечером, зайдя к себе, я обнаружил подсунутый под дверь номер «Нью-Йорк дейли ньюс», открытый на странице происшествий. У меня ушел почти час, чтобы прочесть статью, поскольку чем больше я злился, тем сильнее расплывались у меня перед глазами слова.       — Такова жизнь полукровок, — проговорил Джейсон.       Эйлин Смит       МАЛЬЧИК И ЕГО МАТЬ ВСЕ ЕЩЕ СЧИТАЮТСЯ ПРОПАВШИМИ БЕЗ ВЕСТИ ПОСЛЕ СТРАННОЙ АВТОКАТАСТРОФЫ Салли Джексон и ее сын Перси до сих пор не обнаружены спустя неделю после своего таинственного исчезновения. Частично сгоревший семейный «Камаро-78» с сорванной крышей и сломанной передней подвеской был обнаружен в прошлую субботу на северном шоссе Лонг-Айленда. Машину перевернуло и несло по шоссе еще несколько сот футов, пока она не взорвалась.       Мать с ребенком уехали на выходные в Монтаук, но спешно покинули место своего нахождения при таинственных обстоятельствах. Пропавшие Джексоны не оставили никаких следов, не считая небольших следов крови в машине и вблизи от места аварии. Жители сельского района сообщили, что не заметили ничего необычного в ночь инцидента.       Муж миссис Джексон Гейб Ульяно заявляет, что его пасынок Перси Джексон — дефективный ребенок, которого выгнали из нескольких закрытых учебных заведений и который и в прошлом проявлял склонность к насилию.        — Серьезно? Ты? Насилие? — удивилась Аннабет. — Да у тебя скорее проблемы с психикой.       Перси на пару с Посейдоном скорчили недовольные лица.        — Может прекратите обсуждать каждое мое слово? — строго спросил Громовержец.       Тишина.       Полиция не подтверждает, что Перси причастен к исчезновению матери, но не исключает возможности злоумышленных действий с его стороны. Внизу — недавно сделанные фотографии Салли и Перси Джексон. Полиция настоятельно просит всех граждан, располагающих любой информацией, позвонить по бесплатной горячей линии добровольного содействия органам власти.       Телефонный номер был обведен черным маркером.       Скомкав газету, я выбросил ее, затем бросился ничком на койку, стоявшую посередине моего пустого домика.       — Выключите свет, — жалобно попросил я.       — А кого ты попросил то? — не унималась Аннабет.       — Не знаю, — пожал плечами Перси и изучающе посмотрел на книгу в руках Зевса.       В ту ночь мне приснился один из самых худших моих снов.       — Правда? — заинтересовался Нико.       — Нуу… — протянул сын Посейдона. — Вообще-то нет. Это самый худший на тот момент, а после снились и хуже, — пояснил герой Олимпа.       Я бежал по берегу штормящего моря. На этот раз позади меня находился город. Не Нью-Йорк. Очертания были совсем другие: здания располагались дальше друг от друга, росли пальмы, вдалеке виднелись холмы.       В сотне ярдов от полосы прибоя боролись двое мужчин. Они выглядели точь-в-точь как борцы, которых показывают по телику: мускулистые, бородатые, длинноволосые. На обоих были развевающиеся греческие туники, на одном с синей каемкой, на другом — с зеленой. Они то неистово вцеплялись друг в друга руками, то наносили обоюдные мощные удары, то сшибались лбами, и при каждом их соприкосновении вспыхивала молния, небо становилось все темнее и ветер крепчал.       — Нет, ну вы мне скажите, вы что не можете без драк всё решить? — спросила Гестия. — Вы братья в конце концов!       Два брата смущённо посмотрели на Гестию, в потом на друг друга.       Все смотрели на Посейдона и Зевса. Не выдержав взглядов, Зевс продолжил читать.       Я должен был остановить их. Зачем — не знаю. Но чем быстрее я старался бежать, тем яростнее ветер отбрасывал меня назад, пока я уже не смог сделать вперед ни шагу, беспомощно топчась по песку.       Сквозь рев штормящего моря я слышал, как тот, что был в синем, пронзительно кричал второму, в зеленом: «Отдай! Отдай!» Как в детском саду, когда дерутся из-за игрушки.       — Не, ну вы точно дети, — вынесла вердикт Деметра. — И чтобы такого не было, нужно есть больше каши.       Все закатили глаза. Деметра как обычно.       Волны становились все круче, разбиваясь о берег, забрызгав меня солью.       «Прекратите! Перестаньте драться!» — завопил я.       Земля вздрогнула. Откуда-то снизу донесся хохот и голос, такой низкий и зловещий, что у меня кровь застыла в жилах.       — Знаете, — пробормотал Аид. — Лучше бы это был я.       «Иди же сюда, маленький герой, — негромко и проникновенно произнес голос. — Иди!»       — Этого не может быть… — прошептал Посейдон.       — Потому что это и не он, — настаивал Зевс.       — Посмотри правде в глаза, — сказала Гера. — ОН просыпается.       Но Зевс продолжал настаивать, что это не может быть он.       Почва разверзлась у меня под ногами, и расщелина эта вела прямо к центру Земли. Ноги мои соскользнули, и тьма поглотила меня.       Я проснулся, уверенный, что все еще падаю.       — Ненавижу это чувство, — сказали все полукровки в тронном зале.       Но я по-прежнему лежал на кровати в домике номер три. Организм подсказывал, что уже утро, но за окном было темно, и громовые раскаты неслись над холмами. Надвигался шторм. Выходит, что мне ничего не приснилось.       Я услышал стук копыт возле порога, потом заколотили в дверь моего домика.       — Хмм… — Нико приложил пальцы к подбородку, как бы думая. — Интересно… Кто бы это мог быть. Конечно же Гроувер.       Друзья сына Аида закатили глаза, но на их губах была нежная улыбка.       Богов это слегка удивило. Обычно они не должны были сдружиться. Например Перси, Нико, Джейсон и Талия из-за их родителей большой тройки, которые постоянно спорят из-за пустяков. Перси и Аннабет, как дети двух ненавидящих друг друга богов, Посейдона и Афины.       Но все они общались так легко. У них даже было ощущение, что они за друг друга умрут, как уже показала ситуация ранее.       — Войдите!       Гроувер рысью вбежал внутрь, вид у него был встревоженный.       — Тебя хочет видеть мистер Д.       — Зачем?       — Он хочет убить… Впрочем, пусть лучше сам все тебе расскажет.       Посейдон зло сверкнул глазами на Диониса.       — Если ты хоть пальцем тронешь моего сына… — угроза так и осталась висеть в воздухе.       Прошлые полубоги поддержали бога морей. Они хоть его толком и не знали, но уже заботились о нём.       Особенно Тесей и Персей. А Геракл изучающая просматривал на ребят.       Я торопливо натянул на себя одежду и последовал за Гроувером, уверенный, что двигаюсь навстречу серьезным неприятностям.       Уже несколько дней я постоянно ожидал, что меня призовут в Большой дом. Теперь же, когда меня провозгласили сыном Посейдона, одного из богов Большой троицы, которые предположительно не могли иметь детей, я полагал, что просто оставаться в живых с моей стороны — уже преступление. Возможно, другие боги обсуждали, как лучше всего наказать меня за это, и вот теперь мистер Д. готов огласить их вердикт.       — Пускай они идут со своим вердиктом куда подальше, — Гестия улыбнулась Перси. — Ты теперь под моей защитой.       Все в шоке посмотрели на богиню семейного очага.       Небо над всем Лонг-Айлендом выглядело как суп из чернил, который вот-вот закипит.       — Обязательно было использовать такое описание? — простонала Талия.       Остальные согласно улыбнулись, хватаясь за животы.       Мутная завеса дождя двигалась в нашем направлении. Я спросил Гроувера, не нужен ли нам зонтик.       — Нет, — ответил тот. — Здесь никогда не идет дождь, хотя порой очень хочется.       — А это тогда какого черта? — Я указал рукой на приближающуюся бурю.       Гроувер беспокойно посмотрел на небо.       — Пройдет стороной. Плохая погода всегда нас минует.       Я понял, что он прав. За неделю, что я находился здесь, небо ни разу не обкладывало тучами. Несколько дождевых облаков, которые я видел, просто огибали край долины.       Но шторм… это вам не шутки.       — Вот именно, — кивнул Нико.       Т.к. он был сыном Аида он не мог выносить шторм.       На волейбольной площадке ребята из домика Аполлона играли против сатиров. Близнецы Диониса бродили вокруг клубничных полей, способствуя произрастанию ягод. Все вроде бы шло своим чередом, но везде ощущалась какая-то напряженность. Глаза всех обитателей лагеря были прикованы к надвигающейся буре.       Мы с Гроувером вошли на веранду Большого дома. Дионис сидел за столом для безика в той же самой тигровой гавайской рубашке, и перед ним точно так же стояла банка диетической колы — словом, все как в первый день. Хирон сидел напротив него в своем бутафорском инвалидном кресле. Они играли против двух невидимых противников: в воздухе парили сданные карты.       — Я бы на твоём месте, уже убежал бы оттуда, — прошептал на ухо сына Посейдона Лео.       — Так, так, — сказал мистер Д., не поднимая глаз. — А вот и наша маленькая знаменитость.       Я промолчал.       — Подойди поближе, — велел мистер Д. — И не жди, что я буду лебезить перед тобой, потому что твой отец этот старый похотливый бородач.       — А мне и не надо, чтобы вы лебедили передо мной, — ответил Перси, закатив глаза.       — Ты не имеешь права так со мной разговаривать! — прошипел Дионис. — Я-Бог!       — А ты не имеешь права разговаривать так с моим сыном! — в ответ прошипел Посейдон.       — Тогда ты не имеешь права говорить так с моим подопечным! — одновременно с богом морей, прорычала Гестия.       Что-то Гестия стала получать слишком много шокированных взглядов       Разветвленная молния прорезала тучи. Гром сотряс стекла.       — Бла-бла-бла, — передразнил Дионис.       Хирон с притворным интересом уставился в свои карты. Гроувер спрятался за перила, перебирая копытами.       — Что ты такого делаешь, что тебя бояться сатиры? — спросил Гермес, с жалостью смотря на Гроувера.       — А мне откуда знать, это всё в будущем! — напомнил бог вина.       — Будь на то моя воля, — продолжал мистер Д., — я бы подпалил огоньком все твои молекулы разом. Мы бы тут все чистенько подмели — и делу конец. Но Хирону кажется, что это противоречило бы моей миссии в этом чертовом лагере: держать братьев наших меньших подальше от опасности.       — Братьев наших меньших?! — воскликнули все полукровки разом. — Так мы для вас только животные?! Скотный двор, который можно бросать куда угодно?! — больше всех были возмущены Нико, Аннабет и Перси, вспоминая Тартар.       Боги опешали. Они никогда раньше не обращали на это внимания. Им сразу же стало стыдно за свои действия.       Гестия с сочувствием посмотрела на полубогов и с гневом на их родителей.       — Я… — начал Дионис. — Я не знаю, что хотел сказать там, так как это в будущем, но… Но сейчас я так не думаю, — «и почему это должно быть так сложно?» пронеслось в голове бога.       — Ладно, забудьте, — прошептали полукровки, как только начали успокаиваться.       — Самопроизвольное возгорание — также форма опасности, мистер Д., — вставил Хирон.       — Чушь, — огрызнулся Дионис. — Мальчишка ничего и не почувствовал бы. Тем не менее я согласился, что буду проявлять сдержанность. Думаю, лучше обратить тебя в дельфина и отослать к папаше.       — Я не собираюсь никого ни во что превращать, — ответил Дионис под взглядом Посейдона       — Мистер Д… — предупредил Хирон.       — Ну-ну, — смягчился Дионис, — просто еще один вариант. Но это глупо дальше некуда. — Дионис встал, и карты невидимых игроков упали на стол. — Я отбываю на Олимп на срочное совещание. Если мальчишка будет все еще здесь, когда я вернусь, я превращу его в какого-нибудь длиннорылого дельфина. Атлантический бутылконос подойдет? Короче, если у тебя есть хоть крупица разума, Персей Джексон, то ты немедля согласишься с предложением Хирона.       — С каким предложением? — не поняли все.       — Всё в этой книге, — одновременно проговорили сын Посейдона и дочь Афины. Удивительно, как у них так быстро меняется настроение.       — А почему нельзя сейчас сказать? — простонал Лео.       — Потому что тогда не будет смысла читать, — отмахнулся от него Перси.       Дионис взял игральную карту, свернул ее, и она превратилась в пластиковый прямоугольник. Кредитная карточка? Нет. Удостоверение для службы безопасности.       Он щелкнул пальцами.       Воздух обернулся вокруг него коконом. Потом мистер Д. превратился в голограмму и развеялся ветром, оставившим после себя лишь запах свежеотжатого винограда.       Хирон улыбнулся мне, но вид у него был усталый и напряженный.       — Садись, Перси, пожалуйста. И ты, Гроувер.       Мы сели.       Хирон выложил свои карты на стол — выигрышная комбинация, которой он не воспользовался.       — Ответь мне, Перси, — сказал он, — какое впечатление на тебя произвела адская гончая?       Одно только упоминание об этом отродье заставило меня содрогнуться.        — Миссис О’Лири же хорошая, — возразил Нико.       Все засмеялись.        — Это вообще-то про того монстра, что напал на меня, — улыбнулся Перси.       Возможно, Хирон хотел, чтобы я сказал: «Да ну, чепуха все это. Я таких собачек на завтрак ел», но я не настроен был врать.       — Она напугала меня, — честно ответил я. — Если бы вы ее не застрелили, я бы погиб.       — Ты встретишь монстров и пострашнее, Перси. Куда страшнее, прежде чем завершишь его.       — Что… что завершу?       — Свой поиск, разумеется. Так ты берешься за это дело или нет?       Я быстро взглянул на Гроувера, который скрестил пальцы.       — Хм, сэр, — сказал я, — вы ведь до сих пор так и не сказали мне, в чем он заключается.       — Ну, в этом самое трудное, в деталях. — Хирон скорчил недовольную гримасу.       По долине вновь раскатился гром. Грозовые тучи уже почти достигли полосы прибоя. Насколько я мог видеть, море и небо слились в громокипящую волну.       На двоих братьев посыпались недовольные взгляды.        — И это мои братья, — иронично сказал Аид.       Полубоги переглянулись. Аид что, шутить научился? Но видимо из-за этого и получил нагоняй от родни.       — Посейдон и Зевс, — сказал я. — Они сражаются из-за чего-то очень ценного… чего-то, что было похищено.       Хирон и Гроувер переглянулись.       — Как ты узнал об этом? — Кентавр подкатился ближе ко мне.       На лице у меня выступила испарина. Ох, как бы мне хотелось придержать свой болтливый язык!       — Погода с самого Рождества стояла такая странная, будто небо и море борются между собой. Потом я говорил с Аннабет, и она сказала, что нечаянно услышала что-то о похищении… И… мне снились такие сны.       — Я знал это! — выдохнул Гроувер.       — Молчи, сатир, — приказал Хирон.       — Но это его поиск! — Глаза Гроувера горели от волнения. — Так должно быть!       — Только Оракул может вынести окончательное решение. — Хирон провел рукой по своей колючей бороде. — И тем не менее, Перси, ты прав. У твоего отца с Зевсом вышла величайшая ссора за последние несколько столетий. Они борются за нечто очень ценное, что было украдено. Точнее говоря, из-за жезла, изрыгающего молнии.        — Что?! — прогремел голос Зевса.        — Ну началось… — грустно шепнули полубоги.        — Ты! — царь богов направил молнии на Посейдона. Загрохотало темное небо.        — Не будь безумным, брат, — попытался возразить бог морей. — Нам запрещено красть символы власти. — Громовержец приопустил жезл.        — Да, но ты мог подослать полукровку! — теперь уже жезл был направлен на Перси.        — Не вмешивай моего сына! — прошипел бог океанов, призывая трезубей.       Сейчас должна была начаться полномасшабная битва. Арес довольно потирал руки.        — Не будь глуп, отец, — возразила богиня с выразительными серыми глазами. — Это ложь, обман. — Афина повернулась к полубогам и указала на них. — Полукровки живы, соответственно, войны не произошло. Давайте же будем благоразумными!       Гром утих. Море перестало волноваться. Олимпийцы уселись. Бог войны зло посмотрел в сторону богини стратегии.        — Что ж, хорошо, — сказал Зевс. — Отложим войну на потом, — половина богов неодобрительно застонала. — Продолжим, — прогремел голос царя богов.       — Из-за чего? — нервно рассмеялся я.       — Не воспринимай это так легкомысленно, — предупредил Хирон. — Речь не о какой-то там обернутой фольгой безделушке, которой вы забавлялись в младших классах. Речь идет о двухфутовом бронзовом цилиндре высшей небесной пробы, снабженном с обоих концов божественными взрывчатыми веществами.       — Ух ты!       — Жезл Зевса-повелителя! — произнес Хирон, распаляя себя. — Символ его власти, с которого были скопированы все остальные жезлы, мечущие молнии. Первое оружие, изготовленное циклопами для борьбы с титанами, жезл, поразивший молнией вершину горы Этна и низвергнувший Кроноса; жезл повелителя, по сравнению с которым все ваши водородные бомбы выглядят просто шутихами!       — И он пропал?       — Похищен, — уточнил Хирон.       — Чем?       — Кем, — поправил меня Хирон, никогда не выходивший из роли учителя. — Тобой.       У меня буквально отпала челюсть.       — По крайней мере, так полагает Зевс. — Хирон воздел руку. — Во время зимнего солнцестояния на последнем совете богов Зевс повздорил с Посейдоном. Повод был, как всегда, пустяковый: «Мать Рея всегда любила тебя больше!», «Воздушные катастрофы более зрелищны, чем кораблекрушения!» и тому подобное.        — Опять?! — прошипела обозленная Гера. — Вы опять за свое?!       Двое братьев сразу сменили лица.        — Это же в будущем, — пожал плечами Посейдон.       Гера что-то буркнула, вроде «Конечно, отговорка на века». Зевс проигнорировал речь жены и продолжил.       После чего Зевс обнаружил, что его жезл пропал. Утащили из тронного зала прямо у него из-под носа. Зевс моментально обвинил в похищении Посейдона. Теперь слушай: бог не может просто отнять у другого бога символ верховной власти. Это запрещено древнейшими божественными законами. Однако Зевс убежден, что твой отец подговорил сделать это кого-то из героев.       — Но я не…       — Наберись терпения и выслушай, мальчик, — произнес Хирон — Подозрительность Зевса не лишена оснований. Циклопы-кузнецы пребывают в самой глуби океана, что позволяет Посейдону определенным образом влиять на тех, кто выковал жезл его брата. Зевс полагает, что Посейдон похитил жезл повелителя и теперь приказал циклопам тайно изготовить целый арсенал незаконных копий, с помощью которых он замыслил свергнуть Зевса с трона. Зевс не был до конца уверен только в том, кого из героев Посейдон избрал, чтобы похитить жезл. И вот Посейдон открыто признает тебя своим сыном. Ты был в Нью-Йорке на зимних каникулах. Ты легко мог прокрасться на Олимп. Короче, Зевс считает вором — тебя!       — Да я никогда не был на Олимпе! Ваш Зевс совсем спятил!       Зевс оторвался от книги и злобно посмотрел на племянника.        — Да Перси, ты умеешь находить неприятности, — шепнул Лео.        — Ну да, — ответил шепотом Джексон, не отрывая взгляда от дяди.

Прошло пару минут…

       — И вы долго будете так смотреть друг на друга? — прервала «детишек» Аннабет.        — Да ладно, это была просто игра в гляделки, — возразил Перси.        — Да? — удивилась девушка. — А по моему это был намек на быструю смерть.       Зевс зевнул и уже не хотя продолжил.       Хирон и Гроувер одновременно с тревогой посмотрели на небо. Тучи не расступились над долиной, как обещал Гроувер. Они неслись прямо над нами — тяжелые, как гробовая доска.       — Эх, Перси, Перси… — упрекнул меня Гроувер. — Мы никогда не используем бранных слов применительно к нашему повелителю.       — Меня это никак не касается, — прошептал Перси, пожав плечами. — Я не виноват, что он ведёт себя как ребенок.       Его никто не услышал кроме полубогов. Послышались смешки.       — Что не так? — не понял Аполлон.       — Да не, — Лео махнул рукой, еле сдерживая смех. — Всё… Всё в порядке. Продолжайте Зевс.       Бог грома посмотрел на него как на сумасшедшего, но читать продолжил.       — Скорее, это паранойя, навязчивая идея, — предположил Хирон. — Опять-таки Посейдон уже не раз пытался подсидеть Зевса. Помнится, это был тридцать восьмой вопрос вашего выпускного экзамена…       Он посмотрел на меня так, словно я действительно мог припомнить какой-то там тридцать восьмой вопрос.       Каким образом кому-то могло взбрести в голову обвинить меня в том, что я похитил оружие, принадлежащее богу? Я не мог стянуть даже кусочка пиццы, которой Гейб угощал своих покерных гостей, чтобы не попасться. Хирон ждал ответа.       — Что-то насчет золотой сети? — брякнул я наобум. — Посейдон, Гера и еще какие-то боги поймали Зевса и не хотели выпускать, пока он не пообещает править лучше?       Бог неодобрительно поморщился.        — А что такое экзамен? — прервала тишину Афина. — Не могу найти правильное тол… тол-ко-ва-ни-е, — произнесла богиня по буквам.       Аннабет улыбнулась, и подошла к матери.        — Вот, — указала полубогиня. — Проверочное испытание по какому-л. учебному предмету. Вступительный экзамен. Государственные экзамены. Сдать экзамен.       Когда девушка села, Афина кивнула отцу.       — Точно, — произнес Хирон. — И с тех пор Зевс никогда не доверял Посейдону. Конечно, Посейдон отрицает, что он украл жезл. Он страшно разгневался, когда ему предъявили обвинение. Оба месяцами продолжали препираться, угрожая войной. И вот являешься ты — последняя капля, переполнившая чашу.       — Но я всего лишь мальчишка!       — Перси, — вмешался Гроувер, — поставь себя на место Зевса. Твой брат строит козни, чтобы свергнуть тебя, затем он же внезапно признает, что нарушил священную клятву, принесенную после Второй мировой войны, что он — отец нового героя, которого может использовать против тебя… Неужели это не заставило бы тебя усомниться?       — Но я ничего не сделал. Мой отец, Посейдон, не мог же он действительно украсть жезл своего повелителя? Хирон испустил тяжкий вздох.       — Большинство разумных наблюдателей сходятся на том, что воровство не в стиле Посейдона. Но бог морей слишком горд, чтобы попытаться убедить в этом Зевса. Зевс потребовал, чтобы Посейдон вернул жезл после летнего солнцестояния. Оно наступит двадцать первого июня, через десять дней. Посейдон же хочет, чтобы в этот день ему принесли извинения за подозрения в воровстве. Я надеялся, что дипломатия восторжествует, что Гера, или Деметра, или Гестия образумят братьев. Но твое появление еще больше разгневало Зевса. Теперь обратного пути нет. Если кто-нибудь не вмешается, если жезл повелителя не найдут и не вернут Зевсу до солнцестояния, — быть войне. Можешь ли ты себе представить, что значит полномасштабная война, Перси?        — Мда уж… — пробормотала Гера. — Я даже помню, как в первую гигантомахию…        — Вот только не начинай! — тут же перебил богиню Зевс. — Я ненавижу, когда мы обсуждаем первую войну.       Полубоги переглянулись.       «Как же круто. Боги пережили всего две войны, а я выжил при двух ги-га-то-ма-хи-ях, при этом чуть не устроив еще одну» — улыбнулся своей мысли Перси.       — Паршиво, да? — предположил я.       — Представь себе хаос, который воцарится в мире. Природа восстанет против самой себя. Олимпийцам придется выбирать между Зевсом и Посейдоном. Разрушения. Резня. Миллионы погибших. Западная цивилизация превратится в такое огромное поле битвы, что Троянская война по сравнению с ней покажется детской игрой в солдатики.       — Паршиво…       — И ты, Перси Джексон, первый испытаешь на себе гнев Зевса.       Пошел дождь.       — А кто-то говорил, что это невозможно, — пробормотала Пайпер.       Гроувер покраснел на это, но промолчал.       Волейболисты прекратили игру и в полном ошеломлении уставились в небо.       И это ненастье на Холм полукровок навлек я. Зевс наказывал весь лагерь из-за меня. Я был взбешен.       — Значит, я должен найти этот дурацкий жезл и вернуть его Зевсу? — раздраженно поинтересовался я.       — Разве можно придумать более совершенное и мирное жертвоприношение, чем сын Посейдона, возвращающий Зевсу принадлежащее ему по праву? — вопросом на вопрос ответил Хирон.       — Но если у Посейдона его нет, то где тогда эта штука?       — Полагаю, что я знаю это. — Хирон помрачнел. — Часть пророчества, явленного мне несколько лет назад… теперь некоторые из его строк мне понятны. Но, прежде чем я поясню свои слова, ты должен официально возглавить поиск. Можешь спросить совета у Оракула.       Перси поневоле поежился, вспоминая эту встречу.        — Бу! — Джексон подпрыгнул от неожиданности.       Ребята засмеялись.        — Прости, не удержался, — усмехнулся Джейсон. — Мне просто скучно было.       Боги уставились на Зевса. А тот в свою очередь проигнорировал наставления о воспитании сына.       — Почему вы не хотите прежде сказать мне, где жезл?       — Если я сделаю это, ты слишком испугаешься, чтобы принять вызов.       — Веская причина, — ответил я, сглотнув.       — Сейчас как всегда всех собак спустят на меня, — проговорил Аид. — Такая моя семья. Хотя… Всем лучше, если бы это был я… — заканчиваеть он не стал, ведь все поняли, что он говорил про папашу.       — Так ты согласен? Я посмотрел на Гроувера, который ободряюще кивал мне головой. Ему-то легко. Ведь Зевс намеревался убить именно меня.       — Ладно, — сказал я. — Все лучше, чем превратиться в дельфина.       — Значит, настал час спросить совета у Оракула, — кивнул Хирон.       — Ступай наверх, Перси Джексон, на чердак. Когда вернешься — надеюсь, что в здравом уме, — мы поговорим еще.        — Что-то я устал, — Громовержец потянулся, передавая книгу Аполлону.        — Но отец, — начал было олимпиец, но его прервали.        — Читай! — прогремел гром.       На этот раз бог музыки был вовсе не рад минуте славы. Бог нехотя начал читать. * * *       Четыре пролета наверх, и ступеньки закончились зеленым люком.       Я потянул за веревку. Люк распахнулся, и навстречу мне с треском опустилась деревянная лестница. Теплый воздух наверху пах плесенью, подгнившим деревом и чем-то еще… запах, запомнившийся мне еще с уроков биологии. Рептилиями. Так пахнут змеи.       — Беее, — простонали все в тронном зале, включая богов.       Задержав дыхание, я стал взбираться по лестнице.       Чердак был забит всяким древнегреческим хламом. Доспехи густо затянуло паутиной, когда-то ослепительно блестевшие щиты разъела ржавчина, у стены громоздились друг на друга старые корабельные рундуки из кожи с наклейками «Итака», «Остров Цирцеи»…       Перси и Аннабет дёрнулись, вспоминая, что там произошло.       Остальные странно на них посмотрели.       …и «Земля амазонок». Длинный стол был уставлен стеклянными сосудами, в которых плавали заспиртованные мохнатые лапы, огромные желтые глазища и другие части тел монстров. На стене висел пропыленный трофей, похожий на голову гигантской змеи, но с рогами и зубами, как у акулы. Табличка гласила: «ГОЛОВА ГИДРЫ № 1, ВУДСТОК, Нью-Йорк, 1969».       Возле окна на деревянном стуле с тремя ножками сидел самый отвратительный экспонат из всех — мумия. Но не обычная мумия, завернутая в тряпки; это было сморщенное и высохшее до невозможности женское тело. Открытое летнее платье висело на ней мешком, наряд дополняли множество ожерелий и лента на черных длинных волосах. Тонкая, как пергамент, кожа лица стягивалась к макушке, а на месте глаз поблескивали белые стекловидные щелки, словно туда вставили кусочки мрамора. Эта женщина была уже очень давно мертва.       — Это… Оракул? — удивленно спросил Аполлон. — Что стало с моим оракулом?       — Ответ на это ещё не скоро будет, но будет, — проговорил сын Посейдона.       — У нас же Рейчел, разве нет? — спросил Джейсон.       — Книга, — был единственный ответ.       Глядя на нее, я почувствовал, как по спине у меня забегали мурашки. Изо рта мумии вырвались клубы зеленого дыма, которые толстыми завитками стали сворачиваться на полу, шипя, как двадцать тысяч змей. Я повернулся с намерением добраться до люка, но он был уже наглухо задраен. Доносящийся ниоткуда голос зазвучал у меня в голове, вползая в ухо, как змея, и кольцом обвиваясь вокруг моего мозга:.       — Рейчел куда лучше, — простонала Пайпер.       — Ты не представляешь насколько, — ответил ей Перси.       …«Я — дух Дельфийский, пророчествующий от лица Аполлона, убийцы могучего Пифона. Приблизься, ищущий, и спрашивай».       Я хотел было ответить: «Нет, спасибо, извините, я ошибся дверью, мне нужен туалет».       Все засмеялись.       — Перси-Перси, — Аннабет покачала головой.       — А что я? А я ничего, — невозмутимо ответил сын Посейдона.       Но я заставил себя сделать глубокий вдох и постарался успокоиться.       Мумия была не живая. Она представляла собой отвратительное вместилище чего-то такого… некой силы, клубившейся вокруг меня зеленым туманом. Но присутствие этой силы не было зловещим, как моя математичка миссис Доддз или Минотавр. Скорее, у меня возникло ощущение, ассоциирующееся с тремя прядильщицами судьбы, которых я видел на шоссе за фруктовым прилавком: нечто древнее, могучее и определенно нечеловеческое. Но не заинтересованное в том, чтобы меня убить.       Набравшись духу, я спросил:       — Какая судьба мне уготована?       Вращаясь, дым сгустился, обволакивая меня и стол с заспиртованными органами монстров. Внезапно появились четверо мужчин, сидящих вокруг стола и играющих в карты. Теперь я мог ясно различить их лица. Это был Вонючка Гейб и его дружки.       — Бее, — простонали все.       — Ему даже моя магия не поможет стать красивее, — проговорила Афродита, сморщив нос.       Кулаки у меня непроизвольно сжались, хоть я и понимал, что эта партия в покер не может быть реальной. Это всего лишь иллюзия, сотканная из тумана.       Гейб повернулся ко мне и произнес скрипучим голосом Оракула: «Ты отправишься на запад и встретишься с богом, который изменил». Дружок Гейба, сидевший справа, посмотрел на меня и сказал тем же голосом: «Ты найдешь украденное и вернешь его в целости и сохранности». Дружок слева бросил две фишки и объявил: «Ты будешь предан тем, кто называет себя твоим другом». И Эдди, наш управляющий, изрек самое мрачное пророчество: «И в конце концов ты не сможешь спасти самое главное».       — Ты отправишься на запад и встретишься с богом, который изменил. Ты найдёшь украденное и вернёшь его в целости и сохранности. Ты будешь предан тем, кто называет себя твоим другом. И в конце концов ты не сможешь спасти самое главное. — прошептал Аполлон. — Что бы это могло значить…       — Мой жезл будет у меня, — с облегчением вздохнул Зевс.       — А что значит, что ты не сможешь вернуть самое главное? — спросил Джейсон.       — Всё в этой книге, — в который раз ответил сын Посейдона. — Хватит уже спрашивать, — Герой Олимпа умоляюще посмотрел на бога пророчеств.       Фигуры стали растворяться в дымке. Поначалу я был слишком ошарашен, чтобы вымолвить хоть слово, но, увидев, что туман, сплетаясь, превращается в огромную зеленую змею и вновь заползает в рот мумии, вскричал:       — Постой! Что ты имела в виду? Какой друг? Чего я не смогу спасти? Хвост змеи исчез в зеве мумии. Она откинулась назад, прислонившись к стене. Мумия так плотно сжала губы, что можно было подумать — она не открывала рта уже по меньшей мере сотню лет. На чердаке снова все стихло; это было просто заброшенное помещение, забитое старыми экспонатами. У меня возникло чувство, что я могу простоять здесь, пока не покроюсь паутиной, …       — Только не эти твари, — со страхом прошептала Аннабет.       Перси успокаивающе сжал её руку и притянул в объятия.       …но умнее от этого не стану. Моя аудиенция у Оракула закончилась. * * *       — Ну, как? — спросил меня Хирон.       Я тяжело опустился в кресло рядом с карточным столиком.       — Она сказала, что я найду и верну украденное.       — Ну почему ты не можешь просто сказать? — простонал Нико.       Сын Посейдона пожал на это плечами.       — Отлично! — Гроувер придвинулся поближе, возбужденно жуя остатки банки из-под диетической колы.       — Что именно сказал Оракул? — настаивал Хирон. — Это важно.       Голос рептилии по-прежнему звенел у меня в ушах.       — Она… она сказала, что я отправлюсь на запад и увижу бога, который изменил. Найду украденное и верну его в целости и сохранности.       — Я так и знал! — воскликнул Гроувер.       — Что-нибудь еще? — спросил явно неудовлетворенный Хирон.       — Скажи ему! — проговорили полукровки. — Скажи!       Я не хотел рассказывать ему все до конца.       Какой друг предаст меня? Не так уж у меня много друзей.       И что касается последних слов — мне не удастся спасти самое главное, Оракул посылает меня на поиск и при этом говорит: «Да, кстати, ты опозоришься».       Как я мог в этом признаться?       — Как всегда, — простонала Аннабет.       — Ага, — согласились с ней остальные.       Сын Посейдона смущённо на них посмотрел.       — Нет, — ответил я. — Это все.       Хирон изучающее скользнул взглядом по моему лицу.       — Хорошо, хорошо, Перси. Но знай: слова Оракула часто имеют двойной смысл. Не стоит сильно ломать над ними голову. Правда никогда не становится окончательно ясной, пока события не совершатся.       Кажется, Хирон понял, что я скрываю от него нечто плохое, и старается меня утешить.       — Конечно Хирон понял, — ответил Ахилл. — Он бессмертен.       — Я вкурсе, — цокнул языком Перси.       — О’кей. — Меня обуревало желание сменить тему. — Так куда мне идти? И кто этот бог на западе?       — Подумай, Перси, — сказал кентавр. — Если Зевс и Посейдон ослабеют в войне друг против друга, то кто выиграет?       — Это он на меня намекает? — раздражённо спросил Аид.       — Ты украл мой жезл?! — Зевс вскочил с трона (королева драмы)       — АИД НЕ КРАЛ МОЛНИИ!!! — крикнул сын Посейдона.       — Ты только что сказал спойлер, — ухмыльнулся Лео.       — А ты хочешь, чтобы они тут войну устроили? — герой Олимпа поднял бровь.       Сын Гефеста поднял руки, как бы сдаваясь.       — Кто-то третий, кто хочет получить преимущество? — ответил я наугад.       — Совершенно верно. Некто, затаивший злобу, кому выпал несчастливый жребий с тех незапамятных пор, когда мир был поделен на три части, чье царство станет только могущественнее с притоком миллионов мертвецов. …       — Могущественнее? — не понял Аид. — Да я наоборот разбеднею с ними. Это же столько богатств на них тратить. Расширение полей Асфоделей, полей Наказания, Элизиума. Харону зарплату добавить. Спасибо, но мне это не надо. Мне и так неплохо.       Все кроме Перси, Аннабет, Гроувера и Нико с шоком на него посмотрели. Кто же мог такого ожидать.       …Некто, ненавидящий своих братьев за то, что они вынудили его дать клятву не иметь больше детей, клятву, которую оба впоследствии нарушили.       — Аид. — Я вспомнил о своем сне и о зловещем подземном голосе. Хирон кивнул.       — Повелитель мертвых — единственная возможная кандидатура. Гроувер поперхнулся кусочком алюминия.       — Постойте-ка, кто? Ч-что?       — Сатиры всегда боятся этого места, — нежно сказал Гермес.       — Ага, — ответила Аннабет.       — Эй, я вообще-то тут, — проблеял Гроувер.       — За Перси пришла фурия, — напомнил Хирон. — Проследив за юношей и удостоверившись в том, кто он, она попыталась убить его. Фурии подчиняются только одному повелителю — Аиду.       — Да, но… но Аид ненавидит всех героев, — возразил Гроувер. — Особенно если он узнал, что Перси — сын Посейдона…       — В лес проникла адская гончая, — продолжал кентавр. — Ее могли призвать только с Полей наказания, и сделал это кто-то из обитателей лагеря. У Аида здесь свой соглядатай. Он должен подозревать, что Посейдон постарается использовать Перси, дабы очистить свое имя. Аиду очень хотелось бы убить этого юного полукровку до того, как он отправится в поиск.       — Что оказалось не так, — прошептал сатир.       — Вообще не так, — подтвердил Перси.       — Такого вообще никак нельзя было ожидать, — ответила Аннабет.       Все странно посмотрели на них.       — В книге, — ответил Перси ещё не успевшему открыть рот Лео.       — Лихо, — пробормотал я. — Значит, меня хотят убить два верховных божества.       — Но поиск… — Гроувер прокашлялся. — То есть я хочу сказать — жезл повелителя не может находиться в таком месте, как Мэн. Мэн так красив в это время года.       — Аид послал одного из своих приспешников, чтобы похитить жезл, — стоял на своем Хирон. — Он спрятал его в подземном царстве, прекрасно зная, что Зевс обвинит Посейдона. Я не претендую на то, что в совершенстве разбираюсь в мотивах повелителя мертвых или в том, почему он решил затеять войну именно сейчас, но одно несомненно. Перси должен отправиться в царство мертвых, найти жезл и явить богам правду.       — Но не такую какой её ждали все, — прошептал Перси на ухо Аннабет.       — Ага, — хихикнула дочь Афины.- Зато мы узнали правду и поняли, что Аиду это не нужно. Сами. — также шёпотом добавила архитектор Олимпа.       Сын Посейдона нежно посмотрел ей в глаза и улыбнулся.       В животе у меня возникло какое-то странное жжение. И самое удивительное, что это был не страх. Это было предвкушение. Жажда мести. Аид пытался убить меня уже трижды, наслав на меня фурию, Минотавра и адскую гончую. Он виновен в том, что моя мать исчезла во вспышке света. Теперь он пытался обвинить меня с отцом в краже, которой мы не совершали.       Я готов был растерзать его.       Кроме того, если мама — в царстве мертвых…       — Ты всё равно не вернёшь свою мать, — заговорил Геракл. — Ты только хуже себе этим сделаешья, а в конце будешь винить себя в том, что не смог.       Перси холодно на него посмотрел, но ничего не ответил.       «Эй, парень, — произнес некто в той крохотной части моего мозга, которая еще что-то соображала. — Ты же просто пацан. Ведь Аид — бог».       — Вот именно, — опять начал сын Зевса. — Просто пойми, что ты ничего не сможешь сделать богу…       Но договорить он не успел. Его облили морской водой. Геракл посмотрел сначала на Посейдона, но тот также смотрел на него в замешательстве. Все перевели взгляд на сына Посейдона, который строил невинные глазки.       Аполлон, который не хотел смотреть как начинается новая война, продолжил читать.       Гроувера трясло. Он принялся с хрустом жевать карты для безика, словно принял их за чипсы.       Бедняга собирался сопровождать меня в поиске, иначе не видать ему своей лицензии хранителя, но как мог я просить его идти со мной, особенно после того, как Оракул сказал, что у меня ничего не выйдет? Чистое самоубийство.       — Я всё равно бы пошёл с тобой, — сказал Гроувер голосом, который не терпит препирательства.       — Но…       — Он прав Перси, — мягко улыбнулась Аннабет. — Ты должен понять, что нужно заботиться не только о других, но и о себе тоже. — Друзья сына Посейдона согласно кивнули.       Боги, а особенно Артемида, с интересом посмотрели на Джексона. Они такого точно не ожидали. Всё герои обычно в первую очередь думали о себе, а не о остальных. Слышать про то, что есть полная противоположность таким героям было ошеломляюще.       — Послушайте, если мы знаем, что это Аид, — сказал я Хирону, — почему бы не рассказать об этом другим богам? Зевс или Посейдон могут спуститься в подземное царство и разнести там все в пух и прах?       — Знать и подозревать не одно и то же, — урезонил меня Хирон. — Кроме того, даже если другие боги и подозревают Аида — а мне кажется, что Посейдон подозревает, — они не могут найти и вернуть жезл сами. Боги не могут пересекать границы своей территории, разве что по приглашению. Еще одно древнее правило. С другой стороны, герои наделены определенными привилегиями. Они могут отправиться куда угодно и бросить вызов любому, если они достаточно сильны. Ни один бог не несет ответственности за деяния героя. Почему, как тебе кажется, боги всегда действуют с помощью людей?       — Потому что им лень разгребать свои проблемы самим, — ответил Перси, скучая.       — Перси, — шикнул Джейсон и указал на богов, которые в это время смотрели на сына Посейдона. Тот просто пожал плечами как будто бы не он только что оскорбил богов.       — Вы же сами сказали, что меня уже использовали.       — Я говорил, что Посейдон не случайно призвал тебя именно сейчас. Это очень рискованная игра, но он в безвыходном положении. Ты нужен ему.       Я нужен своему отцу!       Эмоции захлестнули меня, сплетаясь в причудливый вихрь, как узоры в калейдоскопе. Я не знал, чувствовать мне обиду или негодование, радоваться или сердиться. Посейдону не было до меня никакого дела целых двенадцать лет. А теперь, видите ли, я ему понадобился.       Посейдон виновато посмотрел на сына. Если бы не эти глупые правила, созданные Зевсом…       Я пристально поглядел на кентавра.       — Вы с самого начала знали, что я сын Посейдона!       — У меня были подозрения на этот счет. Как я уже говорил… я тоже обращался к Оракулу.       Я почувствовал, что Хирон много чего недоговаривает насчет своего пророчества, но решил, что сейчас не время об этом беспокоиться. В конце концов, я ведь тоже кое-что утаил.       — Итак, давайте подведем итог, — объявил я. — Значит, я должен спуститься в царство мертвых и лицом к лицу встретиться с повелителем смерти.       — И почему мне кажется, что тебе всё равно с чем ты там столкнёшься? — спросил Нико.       — Наверное потому, что так оно и есть, — ответила за Перси Аннабет.       — Эй! — воскликнул сын Посейдона, но улыбка всё портила.       — Точно, — подтвердил Хирон.       — Найти самое мощное оружие во вселенной.       — Именно.       — И доставить его на Олимп до летнего солнцестояния.       — Ты абсолютно прав.       Я посмотрел на Гроувера, который проглотил туза червей.       — Я уже говорил, что Мэн прекрасен в это время года? — вяло спросил он.       — Можешь не идти, — предложил я. — Я ведь не могу тебя об этом просить.       — Как это мило с твоей стороны, — ответил Гроувер. — Но я всё равно пойду, ты же знаешь меня, - улыбнулся Ундервуд.       — Я это уже понял, — сказал Перси. — Ты ведь самый храбрый сатир на свете.       Гроувер покраснел.       — Да нет… — Он переступил копытами. — Нет… просто сатиры и царство мертвых… но, конечно… Гроувер сделал глубокий вдох, затем встал и смахнул со своей футболки клочья карт и алюминиевую крошку.       — Ты спас мне жизнь, Перси. Если… если ты всерьез хочешь, чтобы я отправился с тобой, можешь на меня рассчитывать.       Я испытал такое облегчение, что мне захотелось закричать, хоть я и не думал, будто из этого получится нечто героическое. Гроувер был единственным, кого я считал своим другом больше нескольких месяцев.       — Это ещё почему? — непоняла Пайпер.       Сын Посейдона просто пожал плечами, мол «Кто его знает» и посмотрела на Аполлона.       Я был не уверен, что сатир будет так уж полезен в схватке с силами смерти, …       — Ну спасибо, — саркастически сказал Гроувер.       — Я не это имел ввиду, — примирительно поднял руки Перси.       …но чувствовал: будет лучше, если он отправится со мной.       — Мы их сделаем, напарник! — Я повернулся к Хирону. — Так куда направимся? Оракул просто велел идти на запад.       — Вход в подземное царство всегда находится на западе. Веками он перемещается, подобно Олимпу. Сейчас он наверняка в Америке.       — Это ничего не объясняет, — проговорил Персей Тесею, и тот согласно кивнул.       — Где?       — Я думал, это вполне очевидно.       — Хирон удивленно воззрился на меня. — Вход в подземный мир находится в Лос-Анджелесе.       — Ну конечно, — пробормотал я.       — Итак, мы сядем в самолет…       — Ты сумасшедший?! — воскликнули Тесей с Посейдоном. — Тебе нельзя летать!       — Я это уже знаю, — смущённо ответил Перси.       — Нет! — взвизгнул Гроувер. — О чем ты думаешь, Перси?! Ты хоть раз в жизни летал на самолете?       Я смущенно покачал головой. Мама никуда со мной не летала. Говорила, что у нас якобы нет денег. К тому же ее родители погибли в авиакатастрофе.       — Подумай, Перси, — сказал Хирон. — Ты сын бога морей. Самый злостный противник твоего отца — Зевс, повелитель неба. Твоя мать была права, когда не хотела брать тебя в полет. Тогда ты оказался бы во владениях Зевса. И не вернулся бы живым.       В небе раздался треск молнии.       Прогремел гром.       — О’кей, — ответил я, решив не обращать внимания на грозу. — Поедем поездом или на машине.       — Вот и правильно, — одобрил Хирон. — Выбирай себе двух спутников. Один уже есть, это Гроувер. Вторая твоя спутница уже вызвалась идти с тобой, если ты согласишься принять ее помощь.       — А это кто? — спросил Лео.       — Аннабет, кто же еще, — подмигнул Перси.       — Неужели? — спросил я притворно удивленным голосом.       — Кто же еще настолько глуп, что вызвался сопровождать меня?       Воздух позади Хирона слабо замерцал.       Сквозь мерцание проступила Аннабет, которая засовывала в задний карман свою бейсболку.       — Ты туп, как морской планктон, — парировала она. — Я уже сто лет дожидаюсь того, чтобы отправиться в поиск. Афина не поклонница Посейдона, но если ты собираешься спасти мир, то я лучше всего помогу тебе не опозориться.       — Ты в этом так уверена? — отозвался я. — Полагаю, у тебя есть план, воображала?       Щеки Аннабет покрылись румянцем.       — Так ты хочешь, чтобы я тебе помогала, или нет?       По правде говоря, мне бы этого хотелось. Мне нужна была любая помощь.       — Трио, — изрек я. — Что ж, годится.       — Превосходно, — заключил Хирон.— Сегодня же днем мы доставим вас на автовокзал в Манхэттене. Дальше рассчитывайте только на себя.       Сверкнула молния. Дождь рекой изливался на поля, которые, как предполагалось, всегда будет согревать солнышко.       — Не будем терять времени попусту, — сказал кентавр. — Пора собирать вещи.        — Все, я закончил читать эту главу, — облегченно выдохнул Аполлон. — Ну что, кто следующий? — бог обвел хитрым взглядом собратьев.        — Сейчас все мы идем в кровати, — перебила Гестия. — Уже время близится к часу ночи, а дети еще не спали, — богиня укоризненно посмотрела на богов. — Верно ведь?       — Ага, — нервно сглотнули боги.       Все встали с насиженных мест и стали расходится.