Великая семёрка и боги читают Похитителя Молний

      — Дети? — удивленно посмотрел Зевс в сторону входящих в тронный зал полубогов.       — Что с вами случилось? — недоуменно спросила Афина, глядя на запылившуюся одежду героев и царапины, украшающие каждого полукровку.       — А. А мы прогулялись по Олимпу немного, заблудились, — быстро нашелся Джейсон. — Мы впорядке, — быстро отреагировал парень, когда заметил Аполлона, что подходил к ним. Но бог не стал слушать и начал потихоньку исцеляет ребят.       — Мы забросили чтение что-то… — задумчиво напомнил, как ни странно, Гермес. — Продолжим? — чуть игриво спросил бог. — На, читай, — он протянул книгу Аресу. — Я же вижу, ка-а-ак ты хочешь почитать, — под взглядами богов, последний сдался и начал читать. Мы были первыми героями, которые живыми вернулись на Холм полукровок со времен Луки, поэтому, конечно же, все обращались с нами так, словно мы победили в каком-нибудь телевизионном реалити-шоу.       — Что такое реалити-шоу? — прервала Афина брата. — Что ты фырчишь на меня?! Не фырчи!!! Мне правда интересно! Еще раз фыркнув, Арес продолжил, не давая возможности задать еще вопросов. Согласно традициям лагеря, мы надели лавровые венки на большой праздник, готовившийся в нашу честь, затем возглавили шествие к костру, где нам предстояло сжечь саваны, которые обитатели домиков сшили в наше отсутствие. Саван Аннабет получился таким красивым — серый шелк, расшитый совами, — что я сказал ей: просто стыдно не сжечь ее в нем. Глаза многих округлились.        — Фига се ты даешь, приятель. Не ожидал я от тебя… — в шоке произнес Лео и похлопал Перси по плечу, как бы говоря: «Молодец. Но тебе хана». Афина посмотрела на Джексона с усилившейся неодобрительностью. Она хорошенько стукнула меня и посоветовала, чтобы я заткнулся.       — Молодец, дочь, — Афина одобрительно улыбнулась ей, отчего Аннабет засмущалась. Так как я был сыном Посейдона, то соседей по домику у меня не имелось, поэтому домик Ареса добровольно вызвался сшить для меня саван.        — Хо-хо! — расхохотался Арес. — Как же я обожаю своих детей!        — Почему у меня возникло ощущение, что только что смеялся Санта Клаус? — внезапно произнес Лео. — Ай-ай, Фрэнк, не бей меня! Я же серьезно спрашиваю! Взяв старую простыню, они намалевали по краям улыбающиеся рожицы с выпученными глазами, а посередине большими буквами вывели слово «НЕУДАЧНИК». Жечь его было забавно.        — Я прямо чувствую эту атмосферу Лагеря… — вздохнув, тихо произнесла Талия.        — Есть такое, — задумчиво шепнул Грейс-младший. Домик Аполлона затеял показательный урок пения, а меня окружили мои старые приятели из домика Гермеса, друзья Аннабет, родственники Афины и сатиры Гроувера, восхищавшиеся его новенькими правами на поиск, которые он получил от Совета козлоногих старейшин. Совет назвал участие Гроувера в нашем поиске «отважным вплоть до несварения желудка и ни с чем не сравнимым».        — У совета весьма. Интересные похвалы, — улыбнулась МакЛин. Единственными, кто не разделял всеобщее праздничное настроение, были Кларисса и ее приятели по домику, чьи ядовитые взгляды яснее ясного давали мне понять, что они никогда не простят мне позора, которому я подверг ее отца. По мне, так все шло просто отлично. Даже приветственная речь Диониса не смогла испортить мне настроения.       — Итак, наш маленький хулиган не дал прикончить себя, и теперь извилин у него станет побольше. Уррра! Посейдон неодобрительно покосился на Диониса.        — Шо? — недоуменный взгляд последнего был направлен… в разные стороны.        — Дети, Дионис опять перепил, его просто перекосило чутка, — подсказала Деметра, пока Афина давала подзатыльник пьянице. — Это нормально, — попыталась успокоить богиня плодородия. «Его раскосившиеся глаза и пьяная улыбка будут сниться мне в кошмарах», — пронеслось в мыслях у Вальдеса. …Что касается остального — лодочных гонок в эту субботу не будет… Я вернулся в домик номер три, но чувства одиночества как не бывало. Днем я тренировался со своими друзьями, а по ночам не спал, прислушиваясь к шуму волн, зная, что мой отец где-то там, неподалеку. Может, он не был вполне уверен во мне, может, даже жалел, что я родился, но он следил за мной. И пока гордился тем, что я совершил. Что касается матери, то у нее появился шанс начать новую жизнь. Через неделю после возвращения в лагерь я получил от нее письмо. Она писала, что Гейб загадочно исчез — по сути, с лица Земли. О том, что он пропал, мама заявила в полицию, но у нее было странное предчувствие, что им никогда его не найти. Безотносительно к вышеупомянутому событию мама продала какому-то коллекционеру (через художественную галерею в Сохо) свою первую бетонную скульптуру в натуральную величину, которая называлась «Игрок в покер». За это она выручила столько, что смогла отложить на новую квартиру и внесла плату за первый семестр обучения в Нью-Йоркском университете. Галерейщики из Сохо требовали от нее новых работ в стиле, который окрестили «значительным шагом вперед в уродливом неореализме».        — Голова Медузы… — задумчиво протянула Афина.        — Кстати, с ней есть одна забавная история. Рассказать? — ухмыляясь, спросил Перси. Аннабет замахала руками в знак протеста, но парень приостановил ее. — Я быстро.        — Слушаем вас, Перри Джонсон, — Перси успешно проигнорировал уже в который раз издевательство над его именем, и начал:        — После того, как мы со всем разобрались, — парень усмехнулся. — Я это помню хорошо. После всех этих путешествий был очень вымотан, но мне некуда было девать ее голову. Чейз, не смотри на меня таким взглядом, мне было только двенадцать… Так вот. Поэтому я взял и убрал ее в холодильник, — послышались шепотки вроде того «Что такое холодильник?» и «Какой βλάκας!». — А потом забыл, пошел за едой, и… — полубог выдохнул. — В общем, Гейба погубил его же холодильник. Вот, — неловко улыбнулся Джексон.        — Ну и ну… — удивленно протянули полубоги.        — Кто объяснит, что такое холодильник? Последний вопрос был проигнорирован к неудовлетворению Афины.       «Но не волнуйся, — писала мама, — со скульптурой покончено. Я выбросила коробку с инструментами, которую ты оставил. Пора возвращаться к сочинительству». Внизу она сделала приписку: «Перси, я нашла здесь, в городе, хорошую частную школу. Я внесла деньги, чтобы сохранить за тобой место, на случай если ты захочешь записаться в седьмой класс. Жить ты бы мог дома. Но если хочешь круглый год провести на Холме полукровок, я пойму». Я аккуратно сложил записку и оставил ее на прикроватном столике. Каждый вечер, прежде чем лечь спать, я перечитывал ее и никак не мог решиться, что ответить матери.       — Что же в итоге ты выберешь: пойти в эту школу или нет? — спросила Афина, сверля взглядом сына Посейдона. — «Чтобы он не выбрал, надеюсь этот βλάκας будет держаться подальше от моей дочери», — мысленно добавила она. Посейдон вздохнул, примерно поняв, про что думала богиня мудрости. Четвертого июля весь лагерь собрался на берегу посмотреть фейерверки, которые устраивал девятый домик. Будучи детьми Гефеста, они не собирались останавливаться на жалких красно-бело-синих шутихах. Они поставили на якорь барку недалеко от берега и загрузили ее всякими прибамбасами размером с боевые ракеты «Патриот». По словам Аннабет, уже видевшей это шоу, взрывы последуют друг за другом вплотную, так что, к восторгу зрителей, в небе появится нечто вроде мультипликационного фильма. Предполагалось, что в финале должен был появиться стофутовой высоты спартанский воин, который с треском оживет над океаном, будет сражаться, а потом взорвется миллионом разных красок.        — Вау! Хотелось бы увидеть это вживую! — взволнованно проговорила Пайпер.        — Когда вернёмся обратно в лагерь, я обязательно сделаю такой салют, возможно даже получше! — восторженно произнес Лео, обрадовав остальных. Когда мы с Аннабет расстилали одеяло для пикника, к нам подошел попрощаться Гроувер. На нем, как обычно, были джинсы, футболка и кроссовки, но за последние несколько недель он намного повзрослел и выглядел почти как старшеклассник. Козлиная бородка сатира стала гуще. Он набрал вес. Рожки выросли по меньшей мере на дюйм, так что теперь ему приходилось постоянно носить кепку, чтобы сойти за человека.       — Вот, уезжаю, — сказал он. — Просто зашел сказать… ну, вы сами знаете что. Я понимал, что надо радоваться за него. В конце концов, сатир не каждый день получает разрешение на поиски великого бога Пана. Но прощаться было тяжело. Я знал Гроувера всего год, и все же он был моим самым старым другом.       — Надеюсь его поиски пройдут хорошо, и он будет в безопасности, — улыбнулась Гестия. Аннабет крепко обняла его. Сказала, чтобы он не снимал свои бутафорские конечности. Я спросил, куда он направится первым делом.       — Это маленькая тайна, — смущенно ответил Гроувер. — Хотелось бы мне, чтобы вы пошли со мной, ребята, но люди и Пан…       — Мы понимаем, — сказала Аннабет. — Банок взял достаточно?       — Да-а.       — А тростниковые дудочки не забыл?       — Черт возьми, Аннабет, — проворчал Гроувер, — ты как старая мама-коза. Полубоги разом засмеялись.       — Вот это комплимент, конечно, — произнес Лео, смеясь громче всех, за что, впрочем, тут же получил локтем в живот от Пайпер. — Ау…       — Я легонько! Пока полукровки пытались выяснить, насколько хорош этот комплимент и куда лучше пырнуть нож в Вальдеса (как после добавил сам Лео, идея возникла у Нико), у богов были свои разговоры. Аполлон с Посейдоном улыбнулись. Смеяться они не могли — под взглядами Артемиды с Афиной все вмиг становилось каким-то… несмешным.        — Чего смеяться-то нельзя? — недоуменно спросил бог солнца.        — Мы — боги, — чуть ли не прошипела Афина. — Сохраняй достоинство, брат. Арес тяжело вздохнул, и, пробормотав что-то про детский сад, и продолжил. Но досады в его словах не было. Сатир крепко сжал свой посох и перекинул через плечо рюкзак. И стал похож на любителя езды «автостопом», каких можно во множестве увидеть на американских дорогах, — от плюгавого мальчишки, которого я привык защищать в Йэнси, не осталось и следа.       — Как быстро растут чужие дети, — вытирая воображаемую слезу, промолвил Аполлон.       — Хватит паясничать, — Артемида выпустила в сторону брата предупреждающую стрелу. — Ты всё-таки бог или кто?       — Что ж, — вздохнул Гроувер. — Пожелайте мне удачи. И в свою очередь крепко обнял Аннабет. Хлопнув меня по плечу, он направился в дюны. В небе над нами стали взрываться фейерверки: Геракл, убивающий Немейского льва, Артемида, преследующая вепря, Джордж Вашингтон (который, кстати, был сыном Афины), пересекающий Делавэр.       — Эй, Гроувер, — окликнул я его. Он обернулся, остановившись на краю леса.       — Куда бы ты ни пошел, надеюсь, там готовят хорошие энчилады. Гроувер усмехнулся и пошел дальше, деревья сомкнулись за ним.       — Мы еще увидимся с ним, — сказала Аннабет. Хотелось бы верить. Но тот факт, что из отправившихся на поиски за две тысячи лет не вернулся ни один… нет, я решил про это не думать. Гроувер будет первым. Просто обязан. Миновал июль. Я проводил дни, придумывая новую тактику захвата флага и заключая союзы с другими домиками, чтобы вырвать знамя из рук отпрысков Ареса. Мне впервые удалось вскарабкаться на стенку для скалолазания и не обжечься лавой.       — Вот это веселое времяпровождение, конечно, — хихикнула Хейзел.       — А вот когда у нас охотницы приезжают… — чуть задумчиво произнесла Аннабет.       — Тогда у нас становится гора-а-аздо жарч-       — Веселее. Лео хотел сказать, что становится еще веселее, — быстро перебила парня Маклин, вспомнив отношение охотниц к комплиментам юноши. Время от времени я проходил мимо Большого дома, посматривал на чердачные окна и думал об оракуле. При этом я старался убедить себя, что его пророчество свершилось окончательно.       «Ты отправишься на запад и встретишься с богом, который изменил». Да, все так и случилось: я был там и сделал это, пусть даже богом-предателем оказался Арес, а не Аид.        — Вечно отца обвиняют во всем, — грустно произнесли.        — Хех, есть такое…       «Ты найдешь украденное и вернешь его в целости и сохранности». В точку. Жезл повелителя доставлен по назначению. Шлем тьмы водружен на голову Аида.       «Ты будешь предан тем, кто называет тебя своим другом». Это изречение до сих пор не давало мне покоя. Арес притворялся моим другом, но затем предал меня. Должно быть, оракул имел в виду это… Перси тихо хмыкнул. Знал бы он тогда, чем все обернёться…       «И в конце концов ты не сможешь спасти самое главное». Мне не удалось спасти маму, но только потому, что я предоставил ей самой спасти себя, и я знал, что поступил правильно. Так почему же мне все еще не по себе?        — Шестое чувство — весьма неплохая вещь, мистер Джойсон, — будто бы философски сказал Дионис. — Оно…        — Да-да, мы в курсе, можешь не продолжать, сын, — перебил Зевс. — Продолжай. Последний вечер летнего сезона настал очень быстро. Обитатели лагеря в последний раз ужинали вместе. Мы сожгли часть нашего ужина, принеся жертву богам. У костра старшие воспитатели вручали награды — бусины, которые можно будет подвесить к своему ожерелью. Меня наградили кожаным ожерельем, и, когда я увидел на нем бусину, полученную за первое лето, был рад, что в пламени костра не видно, как я покраснел. Бусина была черная как смоль, с мерцавшим посередине трезубцем цвета морской волны.       — Выбор был сделан единогласно, — провозгласил Лука. — Эта бусина увековечивает пребывание в лагере первого сына бога морей и поиск, который он предпринял в глубинах царства мертвых, чтобы остановить войну! Весь лагерь поднялся на ноги и разразился приветственными криками. Даже домик Ареса был вынужден встать. Домик Афины выставил вперед Аннабет, чтобы она могла получить свою долю аплодисментов. Не уверен, чтобы я когда-нибудь был одновременно так счастлив и так печален, как в тот момент. Наконец-то я обрел семью, людей, которые заботились обо мне и считали, что хоть что-то я сделал правильно. А назавтра большинство из них уедет на целый год.        — Божечки, как мило, — заулыбалась Афродита. Многие закивали, соглашаясь с этим. Хейзел тоже легонько кивнула. Было безумно приятно провести время с друзьями, но… Они с Фрэнком были единственными римлянами, что немного, но давило на них. Фрэнк держался стойко, но Левеск уже безумно скучала по легиону, Рейне. Хотелось домой. На следующее утро я нашел на прикроватном столике официальное письмо. Я понял, что письмо писал Дионис, поскольку он упрямо перевирал мое имя. Полубоги разом заулыбались, смотря на мистера Д.        — А я что? А я ничего! И хватит на меня так смотреть! Дорогой Питер Джонсон! Если вы намерены оставаться в Лагере полукровок круглый год, то обязаны уведомить об этом Большой дом к полудню сего дня. Если вы не заявите о ваших намерениях, мы вынуждены будем предположить, что вы съехали из домика или погибли ужасной смертью. Уборщицы-гарпии начнут работу на заходе солнца. Им даны полномочия пожрать любого незарегистрированного обитателя лагеря. Все предметы личного пользования, которые вы оставите, будут сожжены в потоке лавы. Приятного времяпрепровождения!        — А у вас веселые условия, — усмехнулся Фрэнк. Ребята рассмеялись.        — Есть чутка, — подмигнули Перси на пару с Лео, улыбаясь. Мистер Д. (Дионис), Директор лагеря, утвержденный Олимпийским советом № 12 Еще один симптом моей дефективности. Любые угрозы ничего не значат для меня, пока они не становятся действительно неотвратимыми, пока не наступает критическое время. Лето закончилось, а я так и не ответил ни матери, ни руководству лагеря, где собираюсь остаться. Теперь у меня было всего несколько часов, чтобы решить. Но надо было считаться и с мамой. Впервые у меня появилась возможность прожить вместе с ней целый год без Гейба. Возможность быть дома, а в свободное время — шляться по городу. Я вспомнил, как Аннабет сказала еще очень давно, во время нашего поиска: «Монстры обитают в реальном мире. Вот где ты можешь узнать, на что годишься».        — Хорошие слова, — произнесла Талия.        — А почему тебя не было вместе с ними? — неожиданно спросила Гера, которая явно слушала вполуха. Талия замялась.        — Да так. Отдыхала, — неловко улыбнулась охотница. Зевс нахмурил брови, явно подозревая что-то… Я вспомнил о судьбе Талии, дочери Зевса. Призадумался о том, сколько монстров нападут на меня, как только я покину Холм полукровок. Если я буду жить в одном месте весь учебный год и рядом не будет Хирона или моих друзей, чтобы помочь мне, доживем ли мы с матерью до следующего лета? Это если меня не прикончат тесты на правописание и сочинения на пять страниц. Я решил пойти на арену и попрактиковаться в фехтовании. Может быть, тогда в голове что-то прояснится. Тренировочные площадки лагеря стояли пустые, мерцая в августовском мареве. Все обитатели лагеря находились у себя в домиках, складывая вещи, или носились с метлами и швабрами, готовясь к последней проверке. Аргус помогал детям Афродиты затаскивать чемоданы от «Гуччи» и наборы всевозможной косметики на холм, где дожидался челночный автобус лагеря, чтобы отвезти их в аэропорт.        — Ничего себе… — удивленно произнес Джейсон. — «Гуччи»…        — А ты что ожидал, супермэн. Это домик №10, — хихикнул Лео, за что получил легонький хлопок в плечо от Маклин. — Ау…       «Рано еще думать о том, чтобы уезжать, — сказал я себе. — Просто потренируйся». Выйдя на арену для фехтовальщиков, я обнаружил, что Луке пришла в голову та же самая мысль. Его спортивная сумка валялась на краю помоста. Он работал один, с завываниями бросаясь на чучела в доспехах, орудуя мечом, которого я никогда не видел у него прежде. Это, должно быть, был обычный стальной клинок, потому что Лука срубал чучелам головы и пронзал их набитые соломой внутренности. Его оранжевая футболка воспитателя пропотела насквозь, а выражение лица было такое напряженное, будто его жизни действительно грозила опасность. Я завороженно наблюдал, как он вспорол животы целому ряду чучел, отсекая им члены и превращая в груды соломы и доспехов. Гермес, задумчиво хмыкнув, прошептал, уставившись в пол: «Мой сын — отличный фехтовальщик» Это были всего лишь чучела, но я не мог не испытывать благоговения перед мастерством Луки. Парень — невероятный боец. И я вновь задумался над тем, как же он мог провалить свой поиск. Наконец он заметил меня и остановился на полузамахе.       — Перси!       — Прости, — смущенно ответил я. — Я просто…       — Порядок, — кивнул он, опуская меч. — В последнюю минуту решил попрактиковаться.       — Эти чучела уже никому не доставят неприятностей.       — Соорудим новые к будущему лету, — пожал плечами Лука. Теперь, когда он перестал размахивать мечом, я заметил, что меч этот какой-то странный. Клинок состоял из двух разных металлов — одна кромка была бронзовая, другая — стальная.        — Меч наполовину из небесной бронзы, наполовину из обычной стали, — сказал Гефест. — Позволяет убивать и чудовищ, и смертных.        — Зачем ему?.. — недоуменно произнес Гермес, не закончив фразу. Лука заметил, что я гляжу на лезвие.       — Ах, это? Новая игрушка. Коварный Меч.       — Коварный Меч? Лука повернул лезвие, и оно ярко и опасно вспыхнуло на свету.       — С одной стороны здесь небесная бронза, с другой — закаленная сталь. Может разрубить и смертного, и бессмертного. Я вспомнил, что сказал мне Хирон в самом начале моего поиска: герой никогда не нанесет вреда смертным без абсолютной необходимости. Наступила тишина.

продолжение следует…