Red Shadows

POV Автор — Как дела? — Люк, стоя в дверном проеме, почесал затылок и встревоженно посмотрел на Эштона. Оторвав взгляд от экрана компьютера, тот устремил на него вопросительный взгляд. — Всё хорошо, почему ты спрашиваешь? — Мне нельзя просто поинтересоваться? — проворчал Хеммингс, опускаясь на стул напротив. Ирвин лишь недоверчиво прищурился в ответ. — Ладно, хорошо. У тебя есть планы на вечер? — получив в ответ заинтересованный взгляд, он тут же поправил себя. — Я имею в виду, у меня есть планы, и мне нужно оставить Микки... Ты как? — Куда ты? — Эш посмотрел на часы и снова на друга. — Н-на... Свидание? — он ответил тихим голосом, опуская взгляд и почему-то чувствуя себя виноватым. — Если ты сильно занят, я позвоню няне, только решай сейчас. — Нет-нет, я... Вроде, не особо занят, — Эштон сжал челюсти. Он и сам не понимал, почему так сильно не хочет отпускать куда-то друга, и ему было сложно признать эту необоснованную обиду. Но ещё Ирвин был очень преданным человеком, и не мог просто так подставить друга, отказываясь, когда на то не было даже весомых причин. — Опять с этой Николь, да? — он перевёл скептический взгляд на Люка. — Ты ведь даже её не знаешь, почему такое предвзятое отношение? — Хеммингс беспомощно сдвинул брови и пожал плечами. — Может, ты всё-таки знаешь её? Она одна из твоих бывших? — У меня есть бывшие, о которых ты не знаешь? — Эштон нахмурил брови, не глядя на Люка. — Вряд ли, — тихий смешок. — Тогда, черт знает, её брат был твоим бывшим? Но если да, то он умер, тебе нечего бояться. — Боже мой, Люк, — Эштон поморщился. — От этого твоего юмора в комнате стало слишком темно. Ты в курсе, что я практически ни разу не встречался с парнями, и даже обо всех этих неудачных попытках ты знаешь. Ебануться, а что ты вообще обо мне не знаешь? Люк тихо засмеялся, по-доброму хлопая друга по плечу. Тот давным-давно проговорился, что считает себя пансексуалом, и Хеммингс часто подшучивал на эту тему, но всегда поддерживал. Особенно, когда Эштону было действительно плохо из-за того, как с ним поступили, — что случалось редко, потому что он был непробиваем, как свинцовый щит. Хотя порой лишь казался таким, а за оболочкой пряталась хрупкая ваза из матового стекла. В последнее время его состояние как раз и было таким удрученным, словно кто-то обошелся с ним очень жестоко, но Ирвин упрямо отрицал, что что-либо случилось, лишь каждый раз задумчиво отводил взгляд и поправлял волосы нервным жестом. — Ладно. Не знаю, почему она так тебе не нравится, но Николь хорошая. — наконец произнёс Люк, выходя из своих мыслей. — Тебе просто нужно познакомиться с ней, узнать её ближе. — Обойдусь. — отрезал парень, вновь устремляя взгляд в экран ноутбука. — Я просто волнуюсь за тебя. Ты ведь доверяешь первому встречному и открываешься ему целиком, а тебе потом разбивают сердце. А твоё уже разбито. И что ты будешь делать, если эта хорошая, как ты говоришь, девушка окажется не такой уж и хорошей? — он вдруг сложил руки на груди, с вызовом глядя на Люка. Тот нервно сжал челюсти. Он и сам этого боялся, в глубине души, но искренне верил в лучшее, что было его частым промахом. Ведь реальность так редко соответствует ожиданиям. — Все будет в порядке. Ты сам хотел, чтобы я отвлёкся, этим и занимаюсь. — Эштон все-таки согласно кивнул и вернулся к работе. — Тебе точно не тяжело посидеть с Микки? — Нет, Люк, все в порядке. Можешь идти спокойно на своё, — он чуть не прибавил чёртово, — Свидание. — Спасибо, — он заставил Эштона подняться со стула, чтобы обнять его, похлопывая по плечу. — За всё спасибо. Когда Люк, уже практически готовый к выходу, бегал по дому то глядя в зеркало, то поправляя рукава рубашки, Эштон оторвался от своего компьютера и наблюдал за этими действиями, словно загипнотизированный. Хеммингс выглядел безупречно: на нем были чёрный пиджак и такая же чёрная рубашка, брюки из лаковой кожи и туфли Челси. Он приглаживал непослушные кудряшки водой, потому что ненавидел гели для укладки, но они всё так же лежали на его голове в привлекательном беспорядке. Эштон тихо вздохнул, наблюдая за тем, как друг внимательно рассматривает своё отражение в зеркале, проводя тонкими пальцами вдоль линии выбритого подбородка. Ирвин чувствовал какой-то звенящий и волнующий трепет внутри, и ему это совершенно не нравилось. Это ощущение было ему отлично знакомо, но сейчас оно присутствовало совершенно не к месту. Нет уж, увольте, какая влюбленность, да и в кого — собственную работу, за которой он проводил большую часть времени? Хотя Эштон, конечно, догадывался, как всё это связано, и ему было очень сложно это признать. И он не был действительно готов признаться в этом — даже самому себе. Проводив Люка и закрыв за ним дверь, Эштон постоял в трансе ещё какие-то несколько секунд, не выходя из прихожей, потому что там витал аромат ментолового парфюма. А потом, прикрыв глаза и сделав глубокий вдох, он натянул улыбку и направился к Микки, чтобы отвлечься на малышку и потратить время ожидания.

***

POV Люк Свидание шло из рук вон плохо, и я скучающе зевнул, пристально глядя на Николь. Она рассказывала очередную историю из своей жизни, которая звучала так нереалистично, что наверняка была выдуманной. Сегодня на девушке было короткое чёрное платье с самым глубоким вырезом из всех, что я видел в своей жизни. Это могло выглядеть красиво — и я даже мог предположить на ком, и в список этих людей Никки не входила, — но не в данной ситуации, когда девушка так усиленно старалась это продемонстрировать, что мне приходилось смотреть в потолок. У меня был план по спасению себя, но он был экстренным, и приходить к нему до определённого времени мне очень не хотелось. И тут Никки сама начала выводить меня из неловкого положения, при этом ставя себя в ещё более идиотское. — Чем займёмся после? — она улыбнулась, но не мягко и дружелюбно, как обычно, а, скорее, похотливо, и я поморщился. После, дорогая? А ты уверена, что это «после» наступит? — Может, поедем к тебе..? — Ко мне? — я насмешливо вскинул брови. Она нерешительно кивнула. — Ты ради этого согласилась пойти со мной на свидание, верно? — улыбка стерлась с моего лица, а я продолжал пристально смотреть в глаза девушке, делая глоток из своего бокала. — Что? Н-нет, я, почему, о чем ты? Я просто думала, раз это свидание, то... — она тут же стушевалась и не отвечала на мой взгляд, отводя глаза в пол. Её щеки горели. Да, дорогая, почему-то тебе не было стыдно, когда ты хлопала ресницами и нарочно подкрашивала губы этой отвратительно яркой помадой, хотя её и без того было предостаточно. И, Боже мой, я уже не упоминаю этот взгляд, который напомнил мне глаза девушек в фильмах для взрослых, в моменты, когда те завязывают волосы в хвост и опускаются на колени. — Каждое твоё свидание так заканчивается? — я ухмыльнулся. Приходилось буквально заставлять себя говорить эти слова, потому что я понимал, насколько ужасно она себя чувствует сейчас. Но — и так я себя успокаивал — в этом была только её вина. — Нет. — она прошептала. Я прикусил щеку изнутри, чтобы не извиняться. Противоречие в моей голове набирало обороты, и демоническая сторона выигрывала. Злость медленно, но верно вскипала в венах, вытесняя всю жалость. Чтобы отвлечься, я попросил счёт. Николь беспомощно закрыла глаза ладонями, и я, почему-то, сразу догадался, из-за чего. Оставалось только подождать, чтобы убедиться в правильности своей теории. — Ваш счёт, пожалуйста, — официант в строгом костюме и галстуке-бабочке на шее подошёл к нашему столу. — Вы будете оплачивать картой или наличными? Я устремил вопросительный взгляд на Никки. Она смотрела на меня виновато, и тут же опустила глаза, даже в тусклом освещении ресторана я видел, что её щеки стали бордовыми. Я тихо усмехнулся, делая выводы. — Картой. Через минуту официант вернулся с банковским терминалом, и я оплатил заказ с абсолютно безразличным лицом. — Ладно, успокойся, даже если бы ты предложила поделить счёт, я бы заплатил сам, — я не выдержал, устремляя взгляд на девушку. Она сидела, сжавшись в комочек, и не смотрела на меня. После этой фразы она как-то осмелела, расправила плечи и выдала некое подобие улыбки. — Я так и подумала. Почему-то, эта фраза и то, с какой самодовольной уверенностью она её проговорила, вновь вызвали во мне ярость. Этими словами Николь будто подтвердила, что пользовалась мной, и ей ни капли не было стыдно — теперь я был более чем уверен, что все это волнение, виноватый взгляд и дрожащий голос — обыкновенная игра. — Ой, кстати, Никки, помнишь, как-то раз мы гуляли, и я оплатил твой кофе, потому что ты забыла кошелёк? Ах, да, это ведь было не один раз, у меня и пальцев не хватит, чтобы пересчитать, — саркастичный тон вернулся ко мне, когда я вдруг продолжил разговор. Я испепелял взглядом девушку, её взволнованное лицо, красную помаду на губах и уложенные брови. — Зато могу сказать, сколько из этих денег ты мне вернула. Ни фунта. Николь медленно кивнула в ответ. Я вновь усмехнулся. Весь шум ресторанной суеты отошёл на задний план, но стоило мне вернуться в реальность, как меня оглушил водопад из звуков и разговоров. — Если бы у меня были проблемы с деньгами, я бы попросил тебя вернуть их, но теперь хочу попросить просто из принципа. Но ты, конечно, не захочешь с ними расставаться, — я устало встал из-за стола, опираясь руками на спинку стула и с вызовом глядя на девушку. — Почему? Я могу вернуть все... — Извини. Я больше не хочу иметь с тобой дело, — я приторно улыбнулся, ловя испуганный взгляд Николь. — Хорошего вечера. Пусть хоть у кого-то, блять, он будет хорошим. С этими словами я резко отодвинул от себя стул и направился к выходу из ресторана. Вечерний июньский ветер ударил в лицо, слегка охлаждая, пока я, все ещё пребывая в раздражении, направлялся к своей машине. Эштон был прав. Я быстро отогнал от себя эту мысль, потому что это всё было похоже на какое-то самобичевание. По дороге домой я сжимал руль до белых пятен на костяшках, потому что ярость вновь и вновь поднималась во мне волнами, и, одновременно с этим, я много думал. Ехать домой не хотелось совершенно, ведь это означало признать правоту Эштона и дать ему поиздеваться над собой. Хотя Ирвин, конечно, в первую очередь поддержал бы меня, и лишь потом читал нотации. С тихим вздохом я всё же вывернул руль на кругу и направился в сторону своего дома.