Искренняя любовь? Фу, гадость какая.

Придя домой, Юра переоделся и по обычаю своему начал монолог с котом. — Гарри, ты представляешь, он ничего не помнит. Вроде и хорошо, но с другой стороны как-то обидно. Черный кот с белой полоской на лбу, похожей на молнию, в ответ понимающе мурлыкал и тёрся о руку хозяина. Юра гладил кота и думал, как же ему поступить. Он пошёл в свою комнату. Там было довольно уютно. Письменный стол, диван, в общем всё, что есть наверное у всех. На стене висели фотографии с друзьями и дедушкой. Родителей же не было ни в рамках, ни в телефоне, нигде. Всё потому что Юра их просто не помнил, они ушли, когда ему не исполнилось и года. Но он не переживал об этом, у него были прекрасные дедушка и бабушка, которых он очень любил. Но особенно фигурист гордился фотографией, где он демонстрировал свой шикарный шпагат. Также у него был и талант к рисованию, поэтому там встречались рисунки. Автопортреты, нежные пейзажи. Юра лёг на кровать, Гарри лёг ему на живот и продолжил мурлыкать. — Гарри, что мне делать? Я кажется влюбился, — сказал Плисецкий, гладя кота. — Мяу. — Я тоже так думаю. Вдруг раздался телефонный звонок. Юра ответил. — Юраа, я вспомнил, я вспомнил, — кричал в трубку Витя. Он побледнел, набрался смелости и спросил: — Ну ии, что ты в. вспомнил? — Всё, абсолютно. — Аа, а как? — с каждым словом неловкость Юры увеличивалась. — Я даже сам не понял. Меня что-то перемкнуло и я всё вспомнил. — Ну я рад за тебя. Мне как-то и неловко. Прости за это. — Не извиняйся. Тебе хоть приятно было? — А, да, вроде да. «Он шутит что ли? Я от удовольствия чуть не откинулся!» — Ну и хорошо. Просто я места себе не находил. Ну до завтра. — Да, пока. Юра, залитый краской, сидел и пытался переварить произошедшее. — Гарри, мать твою, он всё вспомнил. Как мне с ним теперь общаться? Я же только начал к нему что-то чувствовать. Блять. Ну классно. Я мне же завтра с ним контактировать. Ладно. Как говорится, утро вечера пизже. Пойдём спать. Юра сходил в душ, завернулся в одеяло и почти сразу же уснул. Утром фигуристы разбудил кот, который к тому времени уже порядком проголодался. Юра встал, покормил кота, выпил кофе. Он посмотрел на время и решил, что нужно собираться. Плисецкий надел своё пальто, закрыл дверь и вышел на улицу. Фигурист не испытывал пламенных чувств к соседям, впрочем это было взаимно. Но с одной бабушкой из соседней квартиры он всё же общался. — Здравствуйте, с наступающим. Это вам. — Здравствуй, Юрочка. Ой, спасибо. А это тебе. Довольный и с шоколадкой он продолжил свой путь. От дома до дворца ледового спорта идти было всего ничего. Через пятнадцать минут Юра снимал пальто и натягивал коньки. Сюда он ходил уже много лет, так что имел право чувствовать себя как дома. Вити не было видно, что не могло не радовать. «А может он и вовсе не придёт?» Только Юра ступил на лёд, его плеча кто-то коснулся. Плисецкий чуть не упал от испуга. — Ты нормальный? У меня чуть сердечный инсульт не приключился! — повернулся Юра. — Ой, извини. Не хотел тебя пугать. Просто хотел поздороваться. Привет. — А, привет. Ну ничего страшного. — Я хотел с тобой поговорить, ну насчёт вчерашнего..и.. — Да, я согласен. Нам стоит об этом забыть и продолжить общаться как друзья. «Боже мой, что я несу. Успокойся, успокойся. Может всё-таки предложить ему встречаться?» — волновался Юра. — А, ну да. Это я и хотел сказать. Пойду с Яковом поздороваюсь. Никифоров подъехал к тренеру. — Нет, ну ты прикинь. Я в шоке. Он нормальный? — Да что случилось то? Что он сказал? — Давай останемся друзьями и забудем то, что произошло, — передразнил его Витя. — Не бомби. Что ты в таких ситуациях делал? — У меня их не было. Все обычно только и говорили, какой я горячий и что они хотят остаться со мной навсегда. — Ооо, чьё-то самолюбие задели. — Нет. — Ну тогда возьми ноги в руки, подойди к нему и всё скажи. Ладно? Если он тебе нравится, то почему бы не признаться, пока не поздно. — Да, ты прав, спасибо. Мудрый ты у меня такой. — Это ты сейчас хочешь сказать, что я старый? Но Витя его уже не слышал. — Юра. — А? — Я не хочу быть твоим другом. Знаешь, у меня было много отношений. Но учитывая всё это, Я никогда никого не любил. Думал, что никогда не влюблюсь и в принципе в любовь не верил. Но какого-то хрена появился ты, и во мне что-то перевернулось, ты стал особенным человеком для меня. Ты мне нравишься. Очень нравишься. Ты будешь моим парнем? — Вить, я думал, что мы уже обо всем поговорили. Извини, мне тренироваться надо. Витя в очередной раз осознал, что любви нет и не будет, по крайней мере с ним. Впервые в жизни он понял, как себя чувствовали всё те, кого он бросал и использовал. Было невероятно больно и обидно. «Чтоб меня ещё хоть раз угораздило влюбиться, да никогда!»