— Чёрт, где моя пряжка? Я только её начистил! — раздался раздосадованный голос совсем молодого, даже зелёного, солдата.
Стоящий у общего костра Роше нахмурился. Это уже который случай за последние несколько дней. Сейчас Олли будет искать свою пряжку, может даже успеет с кем-нибудь пособачиться, и конечно же не найдёт. И скорее всего ни в лагере, ни в его окрестностях пропажи не найти. Как и потерянные раньше Мареком ножи, или исчезнувшая куда-то у Стефана бритва, или пропавшее фамильное кольцо Януша. Как и другие вещи ничто из этого так и не нашлось
В какой-то момент это начало действовать на нервы, особенно то, что Роше, как ни пытался, никак не мог исправить ситуацию. Тем временем происходящее всё больше нагнетало — солдаты раздражались, готовые подозревать и чуть ли не впрямую обвинять друг друга в краже своих вещей. Несмотря на то, что практически у всех ничего ценного не пропало, кроме того кольца. Почти готовы. Роше замечал, как бы все не были злы от мелких пропаж, они все были сбиты с толку, мрачно шептались и судорожно перепроверяли свои карманы чуть ли не каждые пять минут. И однажды командир услышал парочку крайне суеверных баек от своих ребят. Что-то про обидчивых маленьких духов со скверным характером и любящих пакостить. Что, скорее всего, эти малявки обозлились на засевших в их лесу партизан. Что нужно их задобрить, иначе те продолжат портить людям жизнь. Как бы Вернон не отмахивался скептически, чувство, что доля правды была и в этих сказках, никак не отпускала его.
Он вздохнул, растирая шею и вполуха слушая пререкания по поводу потерявшейся пряжки. И невзначай проверил свои карманы и поясную сумку.
Он вышел наружу, наконец в тишину, и пошёл к привычному месту, чтобы посидеть вдали ото всех и подумать. Много о чём. Например, о скором покушении на безумного монарха, или о том, где Анаис — единственная наследница темерского престола, или хотя бы о раздражающих пропажах в лагере.
Тихая музыка долетела до его ушей. Красивая и нежная, Роше невольно вслушался, ускоряя шаг. Конечно, он уже знал, понял сразу, как только услышал флейту, кого увидит на поляне. Вернон не был большим ценителем музыки, но в этой незамысловатой мелодии было что-то такое, что привлекало его больше, чем даже игра Лютика. Хотелось сесть и просто послушать, ни о чём не думая, кроме этих чудных музыкальных переливов.
Темерец сбавил шаг и вскоре совсем остановился, всё ещё не выходя на поляну. Эльф сидел спиной, прикрыв глаз, и, кажется, был так увлечён, что не слышал чужих шагов. Его губы легко обхватывали флейту, он мягко зажимал отверстия в инструменте и будто не прилагал никаких усилий, чтобы извлечь из куска обструганного дерева такие чарующие звуки. Роше, заворожённый искусной музыкой, скользнул взглядом по изящным пальцам, по выступающим косточкам на запястьях, по заметному шраму на левом предплечье. Йорвет был без перчаток. Довольно редкое зрелище, реже только можно увидеть его без красного платка, скрывающего пустую глазницу. Поэтому Вернон смотрел, как длинные пальцы мягко охватывают флейту, плавно и уверенно касаются её, как эльф слегка покачивает головой в такт собственной музыке.
Но вот, он опустил флейту, выдыхая, и огладил её поистёршийся узор пальцами. И дёрнулся, услышав хлопки за спиной.
— Красивая музыка, — слова слетели с языка раньше, чем Роше успел подумать. Он почувствовал, как под внимательным недоверчивым взглядом начинают гореть уши. — О, Мелителе! Какой же ты недоверчивый эльф, — бормочет он почти себе под нос, но его слышат. Но молчание в ответ действует на нервы. Он вздыхает, нервно потирает глаза пальцами, прежде чем заговорить снова. — Я не разбираюсь в музыке, да и в искусствах вообще. Но мне понравилось, что ты играл, — да какого чёрта ему так важно, что эльф думает? Эта запоздалая мысль исчезает, стоит Вернону снова посмотреть на скоятаэля.
Йорвет удивлённо округляет ярко-зелёный глаз и быстро отводит взгляд, буркнул что-то вроде «спасибо». На его губах мягкая улыбка. И Роше смотрит на неё дольше положенного, одёргивая себя, когда эльф снова поднимает взгляд. И снова привычная хитреца, но и что-то ещё в этом взгляде, то, от чего темерец улыбается в ответ.
— Что ты тут делаешь? — тон мягче чем обычно. Роше кашляет, как бы невзначай.
— Решил тебя подождать, — эльф жмёт плечами и склоняет голову. Хлопает на земле рядом с собой и довольно кивает, когда человек садится.
— А ты был уверен, что я приду?
— Надеялся, — просто ответил Йорвет, всё ещё вертя в руках флейту. — Как я понял, ты здесь часто бываешь. Думал, смогу тебя поймать.
— Ты хотел о чём-то поговорить? Мог прийти в лагерь, ты же знаешь, теперь…
— Я бы пришёл, — он поджал губы, явно не горя желанием действительно идти в лагерь, полный солдат, — если бы ты не появился. Посидел бы ещё полчаса и пошёл бы в твой лагерь.
Роше только хмыкнул в ответ, мимолётом глянув на обеспокоенно теребящие музыкальный инструмент пальцы.
— Шани едет обратно. Киаран здоров, более-менее, — наконец говорит эльф и выглядит каким-то напряжённым. — Она хочет заехать к вам, проведать Лютика.
— Хорошо, он будет рад её видеть, — сказал Роше. Но это же не всё. Йорвет хочет сказать что-то ещё, это видно по напряжённой челюсти.
— Мы с Киараном хотели отправиться куда-нибудь подальше отсюда. Может через несколько дней. Где-нибудь осесть, — он с какой-то натугой произнёс эти слова и глянул краем глаза на человека.
— Ты? Осесть? — фыркнул вдруг Роше. И Йорвет вскинулся, собираясь спорить, собираясь сказать, что и он хочет спокойствия, но увидел что-то такое в глазах напротив, в излишне дерзком изломе бровей и в напряжённых губах, отчего возмущение утихло. — Не думаю, что ты сможешь долго сидеть без дела, — добавил человек, но Йорвет видел, что того беспокоит что-то ещё.
— А что ты предлагаешь? Я уже столько лет думал, строил кучу планов, воевал, — он махнул рукой. — А теперь я тут, без всего. Только Киаран у меня и остался, — и тише добавил. — И ты. Это просто смешно, — он вскочил на ноги, быстро прохаживаясь туда-сюда по поляне и размахивая руками. — У меня рядом мой лучший друг, mo elder, который не понимает, какой чёрт меня дёрнул пойти с тобой на мировую, и злейший враг, который с какого-то хрена, просто так, спас мне жизнь, — он резко шлёпнулся на место рядом с Роше, который смотрел с каким-то излишним пониманием. Лис почувствовал, будто его видят насквозь.
— Скеллиге неплохое место, хоть там и холодно, — сказал вдруг Роше. — И тебе найдётся там, где размяться, — и усмехнулся, немного, но Йорвету хватило и этого, чтобы почувствовать, как уходит напряжение.
Вернон всё смотрел на эльфа, когда они закурили, словно по старой традиции. Его взгляд привлёк красный платок эльфа, перехваченный потёртым кожаным ремнём. И темерец вспомнил о вещице, что лежала во внутреннем кармане его дублета. Очень вовремя.
— Что там такого любопытного ты нашёл на моем лице? Мало кто горит желанием разглядывать его, dh'oine, — он усмехнулся, с самоуверенностью глядя на человека. Вопреки его ожиданию Роше не смутился, лишь закатил глаза.
— Не знаешь, случаем, что за птица забывает свои перья? — с ответной усмешкой Вернон приподнялся и достал то самое фазанье перо, которое когда-то было забыто в его сундуке, прокручивая его в пальцах.
Йорвет вскинул бровь, на его лице отобразилось смятение. Он ничего не предпринимал, выжидая, что будет дальше. Но Роше просто протянул ему перо, и скоятаэль, помедлив, всё-таки аккуратно его забрал, не встречаясь с человеком взглядом.
— Ты, что, просто таскал его с собой?
— Что-то вроде того, — темерец вдруг почувствовал себя довольно неловко под непонимающим взглядом Лиса.
— Глупо. Ты мог его выкинуть, — фыркнул эльф, но перо под ремешок вставил.
— Я хотел его вернуть, — в ответ на это белка лишь усмехнулся. — Не будь такой жопой, Йорвет. Или хочешь, чтобы я выкинул? Отдай обратно. Сделаем вид, что этого не было, — он потянул руку, но эльф отклонился и одновременно с этим поймал руку Роше, удерживая на расстоянии. Уголки его губ слегка приподнялись. Ребячество. А вроде бы взрослый эльф.
— Ладно, извини. Спасибо, — эльф уже не чувствовал себя непривычно, когда говорил с темерцем так — не как враги. Было лишь слегка странно, что так легко даются слова благодарности — за спасение жизни или за возвращённое перо — Лис больше не чувствовал, что переступает через себя.
Рука Роше выскользнула из несильной хватки, эльф смотрел, склонив голову. И Вернон уже собирался спросить, что это Йорвет задумал, когда длинные изящные пальцы коснулись его щеки совсем рядом со вчерашним синяком на челюсти, мягко. Мягче, чем касались сегодня флейты. И в какой-то момент оказались слишком близко к разбитой губе. Йорвет глядел из-под полуприкрытых век.
— Что ты делаешь? — ошарашенно спросил Вернон, его глаза без отрыва смотрели на эльфа, который не спешил отвечать.
— Просто проверяю твоё состояние, — и эта белка даже не думала отдёрнуть руку или перестать так ухмыляться.
Терпение Роше редко могло длиться долго, однако сейчас, как он считает, тридцать секунд были верхом его выдержки. Он грубо схватил руку эльфа за запястье и отвёл в сторону, вынуждая того, наконец, посмотреть в глаза.
— Какого чёрта ты вообще делаешь это, да ещё и… так? — уверенное обвиняющее начало было смазано. Роше лишь напрягся сильнее, непонимающе глядя на эльфа.
— А тебе на всё нужен ответ? — недовольно поморщился Йорвет, и Вернон снова увидел в нём черты знакомого заносчивого скоятаэля. — Пусти, — сидх тихо вздохнул и почти дёрнулся, когда Роше провёл по его ладони большим пальцем. И тут же отпустил. Отвернулся как ни в чём не бывало. Йорвет недоумённо моргнул и сжал руку, которой всё ещё продолжал чувствовать прикосновение.
Они просидели ещё недолго, в тишине. Йорвет ушёл первым, тихо попрощавшись и напомнив про Шани. Роше ушёл следом, странно ловя себя на мысли, что больше не видит смысла сидеть на этой поляне, если там нет эльфа. Хоть раньше и приходил сюда ради редкого одиночества.
***
Большая корзинка была доверху набита сочными ярко-красными ягодами малины и весила, ну, очень много. Тася не знала, как посчитать вес, только слышала несколько раз, как папа считает мешки с зерном и говорит, что даже один очень тяжёлый. А корзинка сейчас была не просто тяжёлой, а очень-очень тяжёлой. По ощущениям мешков двадцать. Да, двадцать красивое число, только она не знала, как до него считать — она лишь недавно узнала счёт до пяти.
Тася перехватила корзину поудобнее обеими руками, хотелось утереть взмокший лоб. Но ткут с её губ сорвался удручённый вздох, ведь снова перед глазами эта чудесную маленькую полянку. Девочка отпустила корзинку и шлёпнулась на колени. Ручки совсем устали, а эти симпатичные кустики с белыми цветами перестали ей нравится уже несколько кругов назад!
Глаза защипало от подступивших слёз. Что же будет, если она вернётся домой так поздно? Она должна была успеть к завтраку, встала пораньше, чтобы из спелых ягодок получился вкусный пирог. Матушка наверняка отшлёпает за то, что ей придётся ждать непутёвую дочку.
Тася шмыгнула носом, пытаясь вытереть рукавом рубашки сопли и слёзы. Лучше уж быть отшлёпанной, чем бродить по тёмному лесу.
Но как же выйти отсюда, когда ножки так устали, когда каждый раз возвращаешься на эту бедовую полянку с одними и теми же маленькими жёлтенькими цветочками. Которые ну совсем не красивые, нисколечко, глаза на них смотреть не могут. Тася ходила и вправо, и влево, и в другие стороны, но всё плутала и возвращалась сюда. Когда были силы, был задор и ещё не хотелось так плакать, тогда она даже бегала.
Вдруг резко скрипнуло дерево, и Тася, не сдержавшись, зарыдала в голос и задела рукой корзинку. Ягоды покатились по траве, и девочка, надрываясь и шмыгая носом, потянулась за ними непослушными руками.
Подул лёгкий ветерок и что-то зазвенело. Это слово не слишком подходило, но другого девочка придумать не могла. Не похоже на звон колокольчика, гораздо тоньше, словно льдинка в руке тает, ничего подобного девочка раньше не слышала. Словно бы что-то ненастоящее, звук отдавался в груди лёгким трепетом.
Слёзы как-то сами прекратили течь, и девочка, закинув последние оставшиеся ягоды в корзину, поднялась и всмотрелась вперёд, в лес. Звон повторился, и что-то сияющее промелькнуло за деревьями. И ещё раз, и ещё. Будто бы ждало, когда Тася пойдёт за ним.
Может быть этот светящийся шарик знает выход из леса?
Тася шагнула вперёд, но сразу остановилась, схватилась обеими руками за плетёную ручку корзинки и задумалась. Мамочка говорила быть в лесу осторожной, звери могут быть опасными, большими и страшными. Но Тася пока пару раз видела зайчиков и частенько глупых белок. Может этот светящийся шарик и есть опасный зверь? А может быть это эльф? Она ещё никогда не видела эльфов за свои пять лет, но часто слышала, как взрослые кличут их непонятными словами. Ей говорили, что остроухие живут в лесу, они опаснее зверей. Но она не знала, могут ли они светиться и так ли звонко переливается их голос.
Она вгляделась сильнее, никак не удавалось разглядеть в ярком свете острых ушей.
Идти за шариком хотелось очень сильно, но страшно. И девочка, потоптавшись на месте и подумав, крикнула:
— Кто ты? Я не могу тебя разглядеть! Выходи на полянку! — и шёпотом, совсем неуверенно добавила. — Ты же совсем не опасный…
Свет замер, звон смолк. Тася почувствовала на себе пристальный взгляд.
А потом свет запульсировал.
— Кто ты? Ты мне поможешь?
Свет стал ближе, девочке привиделись в нём два чудных крылышка.
***
Стоило Шани уйти, как Киаран потащил Йорвета в лес «размяться» и заодно подстрелить какого-нибудь зверя. После долгого бездействия, его энергия так и норовила вырваться наружу, поэтому Йорвет согласился.
Сам не зная зачем, Лис целенаправленно вглядывался в землю. Будто бы пытался найти что-то, но пока не знал что. Его мало волновала дичь, его больше настораживало такое рвение Киарана забраться поглубже в чащу. Но, пока он рядом, успокаивал себя Йорвет, всё нормально, он сможет присмотреть за другом. Отчего нужно за ним присматривать Лис понять не мог, однако предчувствие потихоньку звенело, противно, не давая о себе забыть. Стоило пойти назад, обратно в те руины, в которых было гораздо спокойнее.
И Йорвет собрался сказать, как друг встрепенулся. Он шмыгнул за высокие заросли, подзывая своего командира. Киаран заметил впереди на ветке фазана, и уже прицелился из лука. Дёрнулся вдруг, и промазал.
Йорвет сжал зубы, с недоумением уставился на воткнувшуюся в ствол дерева стрелу.
— Ты это слышал? — настороженно и нервно спросил Киаран.
Предчувствие зазвенело куда сильнее.
— Что? — Йорвет перевёл на него взгляд, но друг напряжённо смотрел в другую сторону. — Что там, Ки…
— Схожу проверю, — он резко кинулся в ту сторону, куда так усиленно смотрел.
— Стой! N’aen aedwiim! — Йорвет подскочил, забыв об охоте и перепуганной теперь добыче, которая уже давно упорхнула. — Киаран!
Он кинулся за ним, раздвигая густые высокие заросли. Он позвал его ещё раз, и ещё. Всё без толку. Давно потеряв Киарана из виду, он шёл по следам, примятой траве, утоптанным листьям, но в один момент понял, что никаких отпечатков больше найти не может. Он шёл уже наугад, слыша, как в ушах бьёт кровь. Впереди всё так же ничего. Он позвал что есть силы, и снова. Голос начинал садиться, он нервно вертелся на месте, вслушивался, надеясь уловить в ответ хотя бы слабый звук.
Ему не ответили. Только лес шумел, как ни в чём не бывало.
Йорвет опустил голову. Под ногами росли мелкие жёлтые цветы.
