Залечь на дно в Чибе

      Я с трудом открыл глаза. Небо светлело, красное солнце поднималось, плавя мои веки и раздражая сетчатку. Я снова закрыл глаза.       Не хочу шевелиться. Ощущение будто развалюсь от слабого прикосновения. Больно. Особенно болит Сон Души, неизвестно каким чудом до сих пор не уничтоженный. Это как сильная изжога. Очень сильная и едкая. Я вот ругался на девочек, что от их мелких проблем и радостей начну желчью плеваться, а теперь, учитывая положение, кажется, могу плюнуть.       И расплавить половину мира.       Едкой такой желчью. - Ичимару-у!       Уйди.       Почему я не умер? Вот же не повезло!       О! Есть серьёзная вероятность, что эта маленькая квинси вернётся, захочет соскочить. Единственный способ это сделать, надёжный, как лом, это смерть. В данном случае - умереть и стать шинигами.       Она будет требовать, чтобы я пронзил её хрупкую душу своим коротким мечом, подарив радость рейрёку. Затем, когда духовная цепь будет уничтожена моей силой, квинси найдёт в себе меч и возгордится тем, что перешла на новый уровень.       Одни метафоры с сексуальным подтекстом, но меня радует, что я удерживаюсь от мата даже мысленно. Вырос над собой.       Она станет очень могущественным духом, пытаясь повторить феномен Куросаки Ичиго. Но это не главная задача, главное её желание - высунуть голову из дыры, над которой нависла гуманная гильотина Яхве Баха.       Очень высокий шанс. Слишком высокий. Поступит именно так. Потому что иных вариантов у неё нет. Любой другой шинигами, с которым она попытается связаться, в первую очередь должен будет идти к Сой Фонг. Будучи военным, Бэмби должна это понимать.       Выход очевиден. Дезертир, которого просто (пока) боятся тронуть, или действующий шинигами? Это вообще не вопрос.       Поэтому... - Ичимару!       Уйди. Уйди! Уйди!!!       Не слышит мысли.       Поэтому квинси должна прийти. Нужно готовиться к её встрече, вернуть форму, отточить обольщение... На кой чёрт? Пусть приходит, дам ей силу просто так. Только меня не трогайте.       Я крепче сжал пальцы на металле голого клинка Шинсо - он уже резал кожу. У неё не было ни рукоятки, ни обмотки. Сделаю сам. У меня есть мысли, из чего ей понравится. Из моей кости, например.       Сдохни!       "Шинсо!" - позвал я.       Заткнись! - пришёл немедленный ответ. - Ненавижу тебя! Сдохни!       Я обрадованно сжал клинок изо всех сил. То есть - едва-едва, едва не выронил в реку. - Ичимару! А!       Девочка вскрикнула, послышались быстрые тяжёлые шаги.       Ну, уйди! Уйди, дура!       Плеснуло водой. Девочка, хлопнув меня по щекам, взялась за кровавый халат и потащила меня из Стикса. - Держись... Держись! Что делать? Что сделать?! А-а, скорая его просто не увидит!.. Ичимару! Гин, ты слышишь меня?       Дура тупая. Уйди! Прочь! Брысь!       Я же тебя сейчас раздавлю. - Э... Эй, Гин, - она провела пальцами по моей щеке.       В следующий раз - оторву. Ненавижу. Не трогайте моё лицо и не пытайтесь пальцами открыть глаза! Шихоины!       Девочка всхлипнула, она села рядом на колени и начала трогать мои раны пальчиками. - Г-гин...       Заткнись.       Заткнись!       Развела тут сопли! - сказали мы с Шинсо одновременно. Потом она одна: - Сделай с ней что-нибудь, она меня бесит!       Я шевельнуться не могу.       Сдохни! Сдохни! Сдохни! - А... А-а...       Ну, нет! Со стороны эта сцена была очень трогательной.       Убей! Убей её! Оторви голову!!!       На лицо упала слеза.       Я с очень большим трудом открыл глаза. - О... - Шизука выдохнула и приблизила лицо, очень тяжело вздохнула. - Гин, ты меня слышишь?       Я медленно моргнул. - Что м-м-мне сделать? Что я могу сделать? - быстро прошептала она и ещё ниже опустила ухо.       Уйди!       Я открыл рот, медленно вдохнул. - Да, говори. Я всё сделаю.       Сделай мне приятно ртом - заткнись, женщина! - З-з... - Да. - Заткнись, - прошептал я тихо-тихо.       Девочка очень удивилась. Я тяжело сглотнул и глубоко вздохнул: - Я буду жить, если ты этому не помешаешь... - Ты... Что такое говоришь? - девочка шмыгнула носом.       Солёная слеза упала мне в глаз.       Убей! Убей! Убей! - Не реви, - прошептал я. - Я не реву! - шмыгнула носом Шизука. - Просто... - Вот и не реви. - Я не реву! - Тогда... в Японии... кислотные дожди?!       Я закрыл глаза и выдохнул.       Как мне себя вести, если Бамбиетта вернётся с дополнительными намерениями? Я вон тоже собирался убить Соске, а потом с ума начал сходить. Слишком многое наговорил. Найдёт? Найдёт. В мире живых от квинси мне не скрыться. Тут и от людей-то стало тяжело прятаться. Затирание следов же только усилит интерес.       Это не вопрос. Её нужно вербовать. А я не хочу.       Я нашёл руку Шизуки своею, положил ладонь на тыльную сторону кисти, обхватил пальцами. - Д-да, я здесь, что? Что сделать? - Шизука... Не страдай...       Хватит ныть! Хватит! Но не выговорил - тяжеловато. Расслабился. - Нет. Ну, нет, хватит! Не-ет! Гин! Гин!!!       Ну, почему я раньше не умер? Добей меня, Шинсо!       А-а-а!!! - верещал мой клинок. - Сдохни! Сдохни! Сдохни!!!       Наверное, это не только мне. - А-а... А-а-а-а... - девочка зарыдала, сдерживаясь из последних своих невеликих сил.       Кто-нибудь, верните эту квинси. Я передумал.       "Шинсо, если есть - займи сил. Нужно вставать, иначе нас утопят в соплях."       Только заткни её! Заткни!       Когда реацу снова поднялась, Шизуку здорово прижало - но она сама напросилась. Пусть теперь хоть писается от страха и давления. Сплюнув красное, я перевернулся и поднялся. Ядрён батон, подняла батю! Ох, её... Сколько дырок сразу... Вчера столько не было...       Б-больно очень.       Халатик мой весь стал красно-бурым. В дырах и болячках запёкшейся кровушки. Шинсо в песке и корке - замучаюсь оттирать. - Г-гин? - выдохнула Шизука обрадовано. - Рот. Закрой. - прошипел я. - Иди за мной.       Халат был слишком тяжёлым - я, отрывая его от ран, бросил шмотки вместе с нижней рубахой Хирацуке. - Неси.       Чтобы занять её хоть чем-то.       Покачнувшись, я пошёл в лагерь. - Лазарет есть? - спросил я односложно. - Д-да, есть лазарет, - раздалось сзади обиженно-радостно-возмущённо-облегчённое.       Любит. Ненавижу. - Будешь меня зашивать, - бросил я, не поворачиваясь. - Раз вызвалась. - Н-но я не умею зашивать раны... да ещё такие... - Тебя никто не спрашивает, женщина, - обозлился я. - Не дала мне умереть, как герою - ухаживай, как за мужем.