Огни Лас-Вегаса

      Астрид шаркающей походкой вышла из VIP-комнаты, ноги страшно гудели, и даже хорошие виски от Джейми не справлялись с истошной болью по всему телу и отвратным настроением. Она сама не понимала, как у неё вышло обслужить двоих клиентов и не упасть прямо на их возбужденные тела. Сдержать рвотные позывы давалось ещё сложней из-за запаха их пота в перемешку с алкоголем, сигарами и безвкусными духами; содержимое желудка застревало у самого горла.       Кампо готовился к закрытию. Эрет и Вигго выметывали последних клиентов, заснувших по углам просторного зала, Джейми с Джеком приводили бар в порядок, пока остальные стриптизерши и путаны расслаблялись после долгой рабочей смены за стаканом вина или виски. Все за счет заведения — один из немногочисленных плюсов работника Кампо. Пока безмолвные уборщицы отдирали кровь в железной клетке для боя, Астрид удалось незаметно прошмыгнуть на чердак.       На ватных ногах она забралась наверх, где устроила собственное небольшое укрытие среди пыли и грязи с дырявым диваном из острых пружин. Скинув блестящие тряпки, едва прикрывающие грудь и бедра, Астрид накинула мешковатую толстовку на почти голое тело и с грохотом упала. Пятиминутный отдых с закрытыми глазами зарядил на еще один выпад: потянувшись к дощатому полу, жилистые руки отыскали нужную доску, скрипучую и шатающуюся. В укромном местечке закрался весьма расслабляющий набор, о котором Хофферсон вообще-то думала навсегда забыть. До этого вечера…       Махинация на автоматизме пришла в действие. Серый рукав толстовки задрался высоко верх, тугая резинка налезла выше локтя и временно затруднила кровяной ток. Острая игла с профессионализмом впилась в выпуклую вену. Процесс пошел…       В момент, когда мысли улетали далеко за пределы Кампо, послышался какой-то шум, отдаленно напоминавший чье-то приближение со стороны лестницы, но девушка не повела и бровью. Просто лежала, не шевелясь, на полу. Не чувствовала заноз, впившихся в голые ноги. Не чувствовала ничего. — Астрид? — послышался остерегающийся голос.       Парень в помятой после долгой смены рубашке белоснежно-белого цвета вошел в небольшое помещение с низкими потолками и с насупленным видом огляделся. На его лице возникло неопределённое выражение. — Я знал, что ты тут, — расслабленно продолжил он, пока ещё ничего не подозревая, — но почему так поздно? Время обеда давно прошло, а разве после него ты тут торчишь?       Лучшая танцовщица Кампо не подала и звука, лежа к Джеку спиной. Его плечи и спина напряглись. — Вставай, Астрид, скоро утро. Иди домой, — твёрдо сказал он, чуть повышая голос.       Она опять промолчала, лежа в позе эмбриона, только костистые плечи чуть приподымались от ровного дыхания. Парень полностью изменился в лице. Посерьёзнел, походил желваками, вопросительно-хмуро изогнул брови. Когда он уже собирался сказать что-то ещё, она вдруг проговорила хриплым, едва различимым голоском: — У меня больше нет дома.       Джек знал Астрид уже примерно год, и за этот небольшой срок успел повидать девушку в разных настроениях, хоть они и не были друзьями. Но Фрост ещё никогда не заставал её в таком подавленном настроении. Для него не была секретом её проблема: отец алкоголик, игроман и просто полный ублюдок. Об этом знал каждый работник Кампо, так как «примерный» папаша часто захаживал к дочери, выпрашивая у неё деньги или требуя, чтобы она урвала ему бесплатно чего-нибудь выпить. После подобного бородатая скотина садилась за игровой автомат и сливала все имеющиеся деньги.       Тем не менее, Астрид никогда не выглядела столь эмоционально разбитой из-за отца, как сейчас… Джек присел на корточки рядом с ней. Из-за огромной толстовки он толком не мог её разглядеть. Миниатюрная по сравнению с ним девушка полностью потонула в поношенной вещице. Её толстая светлая коса, растрепанная больше обычного, застыла рядом с его ладонью, и он аккуратно её дернул. Реакции не последовало. — В каком смысле? — осторожно спросил он.       Хрустально-синие глаза уже стали потихоньку привыкать к темноте, в которой оказался их обладатель. Бедно обставленный чердак мог похвастаться только стареньким порванным диваном, на котором валялась рабочая одёжка Хофферсон, дырявым полом да парочкой ещё закрытых или уже пустых пачек лапши быстрого приготовления. — Отец… Он мне больше не отец.       Мгновение Джек безмолвствовал, не в силах что-либо отчетливо разобрать. Он знал, что следует утешить, успокоить и отвлечь Хофферсон, но прозвище «лучший утешитель» явно ему не подходило. Фрост с большой неуверенностью решил погладить её по руке, как вдруг почувствовал странную выпуклость в зоне локтя. Очень знакомые ощущения повысили пульс его сердца. Он резко нахмурился и грубым движением приподнял рукав серой толстовки. — Блять! — гневно выплюнул он, сильнее сжимая руку Астрид. Она даже не сопротивлялась, продолжая лежать с закрытыми глазами спиной к нему. На сгибе проявлялся свежий синяк от острой иглы. Но самое ужасное было то, что их было уже несколько. — Астрид, какого черта?! Это дерьмо не для тебя! — Джек старался сдерживать злость, чтобы крик его сильного голоса не привлек внимание внизу. — Посрать, отцу все равно на меня. Делаю что хочу, — последняя фраза прозвучала с веселой усмешкой. И только сейчас Джек заметил, как язык танцовщицы заплетался. — Ненавижу его, — дьявольски отрезала она. — Себя, похоже, тоже ненавидишь, раз так с собой поступаешь. Разве стало легче?       На это Астрид без колебаний выпалила: — Дерьмо заглушает боль, которую причиняет этот урод.       Джек готов был закатить глаза, считая боль девушки эмоциональной. Но Астрид чуть приподнялась с места, принимая сидячее положение, и показала места, которые во время работы прикрывали её тряпки танцовщицы. Отчетливые синяки уродливо покрывали её ребра, запястья, горло и бедра.       Фрост почувствовал, как к горлу подступил ком. Слова куда-то улетучились, и в голове осталась одна пустота. Тогда голосом пристыженного мальчика он повторил, виновато отводя глаза в пол: — Все равно это дерьмо не решение.       Бармен привстал на ноги и скрестил руки на груди. — Тебе не стоит здесь оставаться.       В следующую же секунду вспыхнула Астрид. — Я не вернусь домой! — почти вскрикнула она.       Внезапная сила, зародившаяся в девушке и заставившая её так яростно выкрикнуть слова, тут же потухла. Она вновь легла на место. — Хорошо. Пошли ко мне, — быстро проговорил Джек.       Астрид удивлённо изогнула бровь. Это была вторая по счёту новая её эмоция за всю их встречу. — Не на улице же тебе ночевать, — отводя глаза, сказал Фрост.       С каждым словом он раздражался. Парень еще никогда не делал никому столь большого добра. Внутренний стыд его всегда оборачивался в ворчливость. — Я не дойду. Я останусь тут, — коротко ответила Астрид, уже готовясь принять более удобную лежачую позу. Чужие шаги вновь потревожили её незаконные владения.       Одним энергичным движением в чердак всунулся Джейми. Худой, прилизанный до блеска и слащавый лицом он, морщась, оглядел обстановку, бросил на Астрид бесстрастный взор и остановился на Джеке. Можно было заметить, как его круглые глаза в этот момент заискрились, словно собачьи. Фрост скучно взглянул на помощника по бару, даже немного недовольно из-за его приставучести. — Джек, нам пора, уже закрывают двери, — произнёс юноша.       Вкрадчивый тон только усилил недовольство в бармене. — Вали отсюда, Джейми. И без тебя домой дойду, — без страха обидеть паренька выдал Фрост.       Мальчуган по-щенячьи преданно взглянул на него. Секундная потерянность переродилась в боль. Джек не подозревал, какой уничтожающей силой владел над сердцем Джейми, потому негаданно мог гаркнуть и серьезно ранить его слова, например, как прямо сейчас. — Проваливай.       Джейми с чуть задрожавшей нижней губой не дождался третьего повтора и, не желая еще больше навлечь на себя злость объекта обожания, выскользнул из чердака. — Ты ему нравишься, — вдруг улыбнулась Астрид. Джек сердито проигнорировал её слова.       С минуту Фрост молчал. В его голове вновь протекала судорожная мозговая деятельность. Неприятное першение в горле после выкуренной пачки сигарет принудила его встать на ноги и потянуться за полупустой бутылкой виски, валявшейся неподалёку.       Действо бармена мгновенно шарахнуло в Астрид, она вскочила с места. Потрескавшейся от сухости рукой она впилась в его предплечье. — Не уходи! Останься со мной.       Глаза её блеснули тоской: дочь алкоголика посчитала, будто собеседник её покидает, уставший бороться с непобедимым, как и все предыдущие мужчины в её жизни. Синие океаны её увлажнились, умоляющий взгляд чуть смутил недоуменного Джека.       Он не успел и слова вставить. Хофферсон вновь согнулась в три погибели, оплетя руками его шею, отчего они оба опустились на пол у дивана.       Джек замер, глубоко дыша с Астрид на руках. Она продолжала сцепив его тонкими ручонками и сидя у него меж ног. Невозможно было не смотреть на девушку, чьё лицо оказалось совсем-совсем близко. Правая рука парня мягко легла на её побитые ребра, а левая опёрлась о шершавый пол. Её пересохшие губы нахально потянулись к его губам, но так и не достигли желанной точки. Джек отстранился, вытянув голову назад.       Не сказать, что она не привлекала его. Её стройное тело манило Фроста с первой их встречи, но он питал к ней уважение за силу воли, которая сегодня дала окончательную трещину. Хотя может, это было какое-то другое чувство, такое, что он не мог позволить себе просто залезть ей под юбку, когда ему вздумается. Больше он ни к кому и никогда такого не испытывал. Душа Астрид сейчас нуждалась в починке, а не в кувырканиях на полу. — Переспи со мной, Джек, — глядя куда-то вниз, пробубнила Астрид. Фрост сохранял изумительную выдержку, на нем застыла маска безразличности. — Ты под кайфом, Астрид. Не надо, ты ещё пожалеешь об этом.       Его спокойный тон вызвал в Хофферсон обратную реакцию. Длинные пальцы больно отдернулись от шеи бармена, васильковые глаза стрельнули свирепостью. — Да пошел ты! — всплеск злости перешел в необъяснимую истерику, — даже ты меня отвергаешь, никому я в этом мире не нужна!..       Слезы обожгли впалые щеки. Нос-кнопка покраснел, зашмыгал. Сейчас Астрид не чем не отличалась от ребенка, обиженного на весь мир. Она уже хотела отлепиться от Джека, но он не позволил, крепче прижав к своей рельефной груди.       Сопротивления были бесполезны, слишком мало сил против мастера алкогольных напитков. И тогда танцовщица, спрятавшись за волосами, заплакала в голос от собственной уязвимости, пока не уснула в теплых объятиях.

***

      Тяжелые веки поддались не сразу. После третьей попытки Джеку удалось настроить зрение и осознать: рядом никого. Он отлепил чугунную голову от твердого пола и вновь щурым взором просканировал чердак — все было также пыльно и мрачно, и нигде нет Астрид.       Тогда беспокойство за девушку позволило рывком встать с места. Джек молниеносно спустился с чердака. Яркое освещение Кампо дало прямо по мозгам, и парень прикрыл глаза ладонью. — Чувак, выглядишь неважно, — пробасил Эрет, подходя ближе, — ты что, тут ночевал? — Сколько время? — прервал его Джек. — Уже обед. — Где Астрид?       Эрет не знающе пожал плечами. — Я может и слежу, чтобы её не лапали, но дальше этого моя слежка не заходит, — послышалось затем, но Фрост не услышал и половины сказанного охранником, метнувшись в сторону раздевалки для стриптизерш. — Зои! Где Зои! Зои, блять!       Свежий воздух после затхлого и алкогольного Кампо приятно обжал всё его тело. Сбитое дыхание не останавливало Джека. Все на его пути расходились в стороны, кто-то получал мощный удар со спины и отлетал, кто-то цепенел на месте прямо посреди пешехода. Фрост вилял по тротуару, словно змея, рыская глазами в поисках дома, который описывала Зои. Астрид скорее всего должна быть там…       Возле свинцового дома ошивалась подозрительная толпа парней: помятые, шатающиеся, еле связывающие более двух слов они валялись у подъездной лестницы, не боясь, чтобы копы хапнут их шайку. Пока действует наркотик, им на все плевать.       В два широких шага Фрост обогнул их и оказался в длинном коридоре. Прелый запах в перемешку с чем-то похожим на мочу и алкоголь вызвал ещё одну волну отвращения. Джек поморщился, как когда-то Джейми на чердаке, медленно прошелся вдоль коридора, заглядывая в комнаты. Наркопритон. Очевидней таких вещей, как горы шприцов и упаковок от них, бутылки пива и зелья покрепче, нельзя было не заметить.       Оставалась последняя дверь в конце коридора. Наконец, нервы Джека затрепетали, ладони вспотели и стало ещё жарче, чем обычно. Если её там нет, то один Бог знает, где она может быть и что может случиться.       Хватило легкого толчка, чтобы дверь с истеричным верещанием распахнулась. Знакомый силуэт вновь лежал спиной к пришедшему, но он был не один. Сухощавое пугало нависло над Астрид, протягивая к ней свои мерзкие руки. От этой картины Джеку стало ещё хуже. Желчь ярости обожгла его внутренности. В один выпад он собрал мудака в кучу и прибил к стене. Его ломка исчезла в ту же секунду. — Я просто хотел взять шприц! — нервозно заорал незнакомец. Джек пнул его куда-то в сторону, чувствуя, что дело может зайти подальше одного удара в челюсть.       Астрид была без сознания, но ещё жива. Фрост тихонько взял её на руки и поплелся прочь из владений дьявола.       Уже в его доме она очнулась. Снова искала дозу, но теперь Джек был рядом. Душераздирающие мучения тогда продолжались больше недели, после чего Астрид вновь впала в некую депрессию.       В белой мужской футболке, которая чуть прикрывала её розовые трусики, она лежала калачиком на раскладном диване, который вскоре станет для неё приятней родного дома. Томные глаза потерялись в пустоте, затем сфокусировались на Джеке, вернувшегося с кухни. Он присел на пол у дивана, облокотившись о него, и продолжил чтение книги.       Тогда одним ещё слабым движением Астрид вырвала кусок скучного досуга и отбросила прочь. Джек устало вздохнул, вновь готовясь к очередной истерике из-за ещё одной дозы. Но сейчас почему-то Хофферсон была тише воды. Парень любопытно взглянул на неё, оценивая состояние. Оно вроде было в норме.       Она расплела собственные пальцы и переместила их на щёки Фроста, притягивая его лицо ближе к себе. Вдруг заспанные глаза наполнились скупыми слезами. — Переспи со мной, Джек, — жалостливо попросила она.       И тогда Джек вдруг понял: это не просто позыв её тела и не животное желание просит об этом, а горькое чувство покинутости, которое хочется заглушить чем-то более сильным, чем алкоголь и наркотики.       Она быстро поцеловала его, отпрянула, проверяя реакцию. Фрост ни чуть не изменился в лице, все то же равнодушие; она поцеловала опять. Когда она приоткрыла рот и начала проникать языком поглубже, чем прежде, он оторвался от неё. — Тебе станет лучше, если я сделаю это? — рациональным голосом спросил он, всем телом поворачиваясь к ней.       Её затуманенные глаза блеснули строгостью, она зло поджала губы. — Лучше, чем от того, что ты называешь дерьмом.       Она опустила глаза, провела пальцами по его плотной неприкрытой ничем груди, на автоматизме закусила губу, потому что клиентов это заводило. Но реакция Джека не менялась. Он долго смотрел на неё, взвешивая в голове выбор. Казалось, правильного решения не было. — Хорошо, — прохрипел он и как на переключателе изменился в корне.       Глаза заблестели от похотливого желания, он с жадностью ответил на все её поцелуи.       И она тут же подхватила его энергичную волну, перекинула через него голую ногу и оказалась под ним, когда он забрался на диван. Со всем чувством маленькие ладони стали водить по его твердой груди, рукам, обводя каждый рельеф мускул и достигая разгорячившегося в момент тела. Страстный поцелуй не прерывался. Ложь ли все это - было неважно для Астрид. Только то, что ей сейчас хорошо.       Фрост, не отрываясь от припухлых губ танцовщицы, сжимал её голые ноги и вдыхал потрясающий аромат её тела, смешанного с его. Идеальное сочетание, которое опьяняло ещё больше.       Сильные мозолистые руки бармена медленно проникли под его старую футболку, преступно скрывающую идеальные черты женского тела. Уже под ней он начал изучать пальцами её точёные изгибы, а затем, профессионально избавившись от ткани, наконец получил возможность насладиться молодой грудью. Две выпуклости как два молодых холмика дразнили его, и Джек впился в них как младенец, истощенный от нехватки молока. Астрид выпустила первый звучный стон и прогнулась в пояснице, прижимаясь к Джеку ещё плотнее.       Он целовал её везде. Везде и без устали. Как будто бы вкушал запретный плод, к которому так давно тянулся, а плод этот все услаждал своим соком, все манил, изгибаясь прямо навстречу его губам.       Совсем скоро пальцы его потянулись к ажурным трусикам. Предупреждающе поводили немного под ними, а затем резко решили, что они какие-то лишние на ней. Кусок ткани послушно сполз вниз, а вскоре запутался где-то в простынях. Напористые пальцы поводили по клитору, раздался второй громкий стон. Астрид готова была лопнуть от приятных ощущений, даже не приступив к главному действу.       На секунду порыв страсти прервался. Джек вновь изучающе взглянул на Астрид, проверяя, не передумала ли она. Тогда её глаза ответили тем вожделением, которое снесло все сомнения парня. Он избавился от низа. И его рука вновь исчезла между их пылающими телами.       Хофферсон зажмурилась, готовясь к неизведанному. Её опыт шестнадцатилетней девушки ограничивался лишь подробными историями шлюх и танцовщиц из раздевалки; порой её наставляла Мамочка, но не более... А сейчас это случится. Случится с тем, кто имел большие навыки в сексе в свои девятнадцать, умел доставлять поменьше боли и побольше наслаждения. Потому Астрид послушно следовала за ним. Ещё никогда она не чувствовала себя так прекрасно, лучше, чем когда впервые год назад попробовала белый порошок. — Давай же, — прошипела она, когда нечто твердое и горячее упёрлось у неё между бедрами. Приятный зуд заводил её ещё больше. И тогда Джек, откинув последний шанс остановить всё это, медленно проник внутрь.       Девственная тугость Астрид вырвала из Джека животный рык, но он даже использовал не всю длину. Хофферсон зажмурилась ещё сильней от неожиданности, боль оказалась куда сильней, чем ей представлялось. — Стой, — выдохнула она, и Джек терпеливо застыл на месте.       Когда острая боль утихла, она крепче окутала шею парня и кивнула головой. Фрост продолжил движение в очень медленном ритме. Настолько медленном, что никакого удовольствия не мог словить, но это было нужно ей, а не ему.       Со временем и Астрид стала поддаваться вперед, чуть ускоряя процесс. — Ты не причинишь мне боль, — чуть задыхаясь, произнесла Астрид и двинулась к Джеку ещё ближе, достигнув его яиц. Она больно ахнула, дрожа и прижавшись к нему, Фрост же испустил ненасытный вздох, зная, что ещё не время для грубости. Медленный темп сохранялся.       Но теперь Астрид получала первые искры удовольствия, которые зарождались и потухали вновь, и так до тех пор, пока Джек не ускорился.       Он чувствовал: она уже близка к освобождению. Тогда он добавил напористости. Чуть не захлебнувшись в сумасшедшем блаженстве, Астрид издала последний стон, полный звучности и страсти.       Джек лег рядом; он не выглядел уставшим, в отличии от соседки. — От одного до десяти, насколько ты был быстрым? — запыхавшись, спросила Астрид, глядя в облупившийся потолок. — По правде, два, — без капли лжи ответил Джек. Девушка в шоке взглянула на него. — Я старался, чтобы для тебя это было максимально безболезненно. — А по шкале боли все сто, — коротко ответила Астрид, прикрыв мокрые глаза и слабо улыбнувшись.