Эскортница

      Лиам осторожно кладёт на стол шкатулку. Деревянная коробочка размером с его ладонь. На ней видны потёртости и сколы, но нет никаких замысловатых узоров — признаков древней цивилизации. Ничего особенного. Эту шкатулку вообще мог сделать какой-нибудь ребёнок на уроке труда в школе, где обычно красят раскраски с машинками или лепят лягушек из зелёной бумаги для оригами. Не очень то этот кусок дерева похож на древний артефакт, который способен на непостижимые вещи. Это просто шкатулка. Кормак любопытно, что в ней? Может быть, ценно само содержимое, а не деревяшка?       — Поздравляю, мы выполнили задание, — торжественно произносит Лиам.       Он доволен, довольна и Хоуп, которая уже натягивает новые резиновые перчатки и готовиться ковыряться со шкатулкой. Вот только Кормак тревожно. Сладкий вкус удовлетворения разбавляет горечь сомнения. Почему-то этот перехват прошёл слишком просто. Может шкатулка поддельная? Такое ведь может быть? Или просто работа на ассасинов посеяла в Кормак зёрна паранойи, которые взошли ростками и уже окрепли? Сомневайся во всём, либо ты не жилец. Знакомая фраза, её сказал кто-то из немногих мастеров ассасинов, вот только Шэй не может вспомнить Кто. Точно не Лиам и не Хоуп, а Шевалье так вообще не снизошёл до нормальных разговоров с ней.       Тяжело быть чужой среди людей, которые, казалось бы, считают тебя своей. Знание большей части секретов не делает тебя частью огромной семьи. Хотя, в любой семье не без урода. И Кормак выступает этим самым уродом. Она чувствует, как никто, кроме Лиама, не питает к ней особой любви. И то в чувствах О`Брайена она начинает сомневаться. Давно пора сесть и поговорить, разобраться во всём, что происходит между ними. В отношениях туман и неясность.       — Да, мы молодцы. Но что, если шкатулка — это подделка, — Шэй подпирает одной рукой подбородок и внимательно смотрит на Дженсен, вертящую шкатулку в руках, — Вам не кажется странным, что тамплиеры доверили перевозку такого важно артефакта какому-то мелкому шкету. Разве артефакты не должны перевозиться в каких-то кейсах? Ну, хотя бы в контейнерах и с охраной.       Предположение Шэй явно озадачило Хоуп. Если ещё секунду назад мастер ассасин с блеском в глазах смотрела на артефакт, то сейчас её глаза поблёкли и она стала серьёзной. Неужели ей в голову не приходил подобный расклад? Хоуп же всегда думает на несколько шагов вперёд. Вероятность подделки артефакта она должна была рассчитать.       — На самом деле, это и правда может быть подделка. Либо у тамплиеров есть какой-то план, — Дженсен кладёт шкатулку обратно на стол, а сама же опускается на стул. Они втроём торчат в маленькой кухоньке с одним столом и четырьмя разномастными стульями, старым кухонным гарнитуром и невероятно шумным холодильником. Они едва все помешаются в эту «коробку». Вот оно — легендарное Братство Ассасинов, вершит великие дела из квартирки на окраине Нью-Йорка, — Признаться честно, я не задумывалась об этом. Но теперь у меня будет долгая бессонная ночь в попытке понять, является ли эта вещь настоящей, либо это хорошо выполненная копия. До встречи с Франклином мы всё равно не узнаем точный результат.       Шэй опирается на кухонный гарнитур. Она скрещивает руки на груди, от чего узкие рукава рубашки неприятно пережимают руки. Задумчиво тянет:       — И что мы будем делать, если это подделка? Как будем решать вопрос и докладывать Ахиллесу о выполнении задания?       Этот вариант нужно было рассматривать на берегу, когда они только хотели сунуть нос и перехватить артефакт. С другой стороны, как бы они убедились, что везут не подделку? Это было бы сделать невозможно. Сейчас у них есть хоть что-то на руках. Есть от чего отталкиваться.       — Ахиллесу я уже отчитался. А по поводу подделка или нет, будем проверять и узнавать. Если подделка — искать выход. Но я сомневаюсь, что тамплиерам нужно делать подделку. Они сейчас активно охотятся за Яблоками Эдема и другими артефактами, в этом им помогает анимус. Шкатулка — не вещь первого приоритета для «Abstergo», — в словах Лиама есть своя логика. Он точно основывается на фактах, неизвестных Шэй. Нет смысла сомневаться.       — Ладно, моё дело просто спросить. Эта штука вообще открывается? — Кормак кивает на шкатулку. Отлипнув от тумбы, девушка подходит к столу и тянется рукой за деревяшкой, но получает по рукам от Дженсен.       — Перчатки. Даже если это подделка, давайте не будем лишний раз касаться поверхности, — Хоуп протягивает Кормак перчатки. И Шэй приходится их натянуть. Только после этого — взять в руки, — Открываться она не должна. По крайней мере, просто так не должна открыться. Я вообще плохо понимаю схему работы этой самой шкатулки и как они связаны с манускриптом, через что?       Только при пристальном рассмотрении Кормак замечает различные борозды, покрывающие кусок дерева со всех сторон. Ни где не видно железных петель, зато в середине — металлический круг, потемневший не то от времени, не то состаренный в лабораторных условиях. Кормак трясёт коробку возле самого уха, от чего ловит на себе осуждающий взгляд Дженсен.       — Не гремит.       — Неужели?! — голос Хоуп сквозит сарказмом.       — Так бы и сказала, что там внутри ничего нет, — Шэй обводит пальцем этот металлический круг со стрелками в разные стороны. Он прохладный, она чувствует это даже сквозь латексные перчатки, но какой-то особой энергией от «коробки» не веет. Она вообще не похожа на что-то действительно таинственное и хранящее какие-то древние знания. Может шкатулка содержит что-то внутри? Тогда почему это «что-то» не гремит? — Как вообще это открыть? Она точно не просто кусок дерева?       — Мы не можем быть до конца уверены, что там ничего нет. А вот как открыть — вопрос интересный. И нет, это не просто кусок дерева, — на выдохе произносит Хоуп, забирая шкатулку в свои руки, — Вот, видишь? Стыки деревянных пластинок. Створки должны открываться, — Дженсен проводит пальцем по краям, демонстрируя Шэй, где заканчивается предполагаемая крышка.       — Дайте мне что ли тоже подержать вашу игрушку. А то я только мельком на неё взглянул, когда закинул себе в сумку, — Лиам протягивает руку уже в перчатке, и Хоуп передаёт артефакт бережно и с трепетом. Она вообще питает особую страсть ко всем этим «игрушкам» Тех Кто Был До Нас. Собралась компания юный археологов и историков.       Кормак следит за тем, как Лиам крутит шкатулку в руках. В отличие от неё он не пытается её потрясти, но пытается подцепить краем скрытого клинка крышку. Видел бы Ахиллес, как они обращаются с древностью, обрубил бы им руки и раздал подзатыльники. Шэй давится смешком, а Хоуп замечает, что Лиам ковыряет крышку.       — Лиам, Шэй ругаю за это, а ты! — Дженсен ударяет кулаком по столу и поднимается. С серьёзным лицом она отнимает у ассасина шкатулку, — Даже если это подделка, давайте аккуратно, а? Нам ещё Ахиллесу это везти. Кстати говоря, этим то и займёмся. Но уже завтра. А сегодня, — Хоуп окидывает их взглядом, — Отдохните. Возможно, это последний день, когда мы с вами можем нормально поспать. Если эта шкатулка действительно древний артефакт, то тамплиеры не дадут нам и шанса спокойно сидеть под их носом.       Лиам потирает ладонью лицо, а Кормак прикрывает глаза. Да, в этом Хоуп права. Они слишком долго сидели под носом у тамплиеров без каких-либо активных действий, не высовывались из своей норы и напоминали о своём существовании только редкими срывами каких-то операций. Но кража шкатулки прямо из рук тамплиеров это прямое объявление войны, а, значит, теперь у них не будет продыху. Возможно, придётся даже поменять квартиру. И однозначно уволиться с работы, чтобы не подставлять никого из своих. Лиам и Хоуп ещё не в курсе, что она так безбожно спалилась перед тамплиерами. А Шэй всё никак не решается об этом рассказать. Но увольняться точно нужно. Возможно, даже придётся инсценировать собственную смерть или похищение. Провернуть это будет не сложно. Осталось лишь набраться мужества и рассказать всю правду о том, что она трахается с тамплиером. Всего лишь! Шэй кусает щёки изнутри. Ей нельзя подставлять никого. Ассасинов и так не много. А её неосторожность способна подвергнуть всех опасности.       — Да, это точно. Ставлю руку на отсечение, что скоро нам придётся переезжать. Лишь бы не за город, — Лиам снимает перчатки и бросает их на стол.       — О, да! Я не вынесу постоянного созерцания лица Шевалье, — невесело отзывается Кормак, хотя и пытается сделать вид, что в голову не лезут дурные мысли. Нужно что-то делать, как-то исправлять ситуацию. Идей нет. Кроме как просто не рассказать всё Лиаму. Он ведь точно ей поможет, как помогал до этого.       — Шевалье — это меньшая из проблем, которые могут появиться в нашей жизни. Но готовьтесь собирать вещи, — Хоуп вместе со шкатулкой в руках покидает кухню, и Шэй и Лиам остаются один на один. Самое время сейчас выложить всё, что на душе. Переложить часть проблем на плечи верного друга… парня. Он же всё ещё с ней? Не бросил её ради Хоуп? Вчера он ещё целовал её в лоб. Кормак садится на стул, запрокидывает голову и упирается затылком в стену, не в силах сказать что-либо.       Если Шэй сейчас признается, то произойдёт самое худшее — Хоуп в очередной раз окажется права. Она и так не на самом лучшем счету в Братстве. Иной раз кажется, что её держат просто потому что Лиам где-то за её спиной упрашивает дать ещё один шанс, поблажку, простить оплошность.       — Какие планы на вечер, — голос О`Брайена возвращает в реальность. Шэй даже не сразу понимает, какой ответ хочет услышать ассасин и что он с неё спрашивает. Между ними повисает неловкое молчание. Кормак несколько раз моргает и выпрямляется, садится удобнее и с лёгкой улыбкой кидает взгляд на Лиама.       — Пока никаких. Сегодня не работаю. Так что, наверное, займусь чем-нибудь, — Шэй ведёт плечом, но старается поддерживать свой беззаботный вид.       — Не хочешь съездить покататься? Или может сходим вместе в кафе? — Лиам протягивает руку, предлагая положить ладонь в его тёплую. Отказываться не хочется и не приходится.       — Зовёшь меня на свидание? — лукаво произносит Шэй и подмигивает ассасину.       — Можно и так сказать. Так что, идём в кафе?       — Только если ты купишь мне мороженое.       — Договорились.

***

      Шэй любит этот город. Нью-Йорк каждый новый день вдыхает в Кормак желание жить и двигаться вперёд. Дарит новые впечатления и напоминает, что любую проблему можно решить. Прожив до семнадцати лет на окраине, Шэй никогда не видела до этого столько ярких огней. Она испытывает детский восторг, как мотылёк летит на неоновые вывески, липнет к ярким витринам. Волнительное чувство, трепет внутри. Иной раз хочется остановиться посреди плотной толпы и раствориться в бесконтрольном хаотичном движении, чтобы люди обтекали её, а она поглощала энергию. Её подзарядка.       — Кофе? — Лиам протягивает Шэй стаканчик, обнимает одной рукой за талию и прижимает к себе.       — Если только латте, — Кормак берёт стаканчик в руки, втягивает носом запах. Этот кофе лучше, чем тот, который они пьют по утрам вместо завтрака. Стаканчик греет руки, а запах — душу. Шэй делает небольшой глоток. Напиток обжигает губы и язык. Самое неприятное в покупке кофе на улице — невозможность выпить его сразу. Приходится ждать.       — У тебя зависимость, Кормак. От кофе и от сигарет.       — И от скорости.       Мотоцикл — их страсть. В детстве они вместе смотрели из одного окна на парня из соседнего дома, который купил себе подержанный мотоцикл. И мечтали о том, как вместе будут кататься. Она будет сидеть за ним, прижиматься грудью к тёплой спине, а он катать её по их убитому району. Или за городом. Волосы будет трепать ветер. Так практически и вышло. Только Лиам оказался сидящим за её спиной. Мотоцикл у Шэй появился раньше.       — Я предлагал тебе покататься, ты решила пойти есть мороженое, — О`Брайен ласково смотрит на Кормак, убирая выбившуюся прядь за ухо.       Может, не всё уж так плохо в их отношениях. Не хватает просто общения. Нужно чаще проводить время вместе, забыв о Дженсен и о других людях. Глаза Шэй светятся от счастья. Ещё есть надежда, что всё встанет на свои места и образуется. Главное перестать врать и решиться рассказать правду. Мимолётная радость сменяется нервозностью. Кормак постукивает кончиком указательного пальца по стаканчику, но пытается унять противное чувство внутри. Осознание лжи хуже, чем сам её факт. Когда начинаешь врать в чём-то постоянно, постепенно путаешься в словах и фактах. И приходится выстраивать всё новую и новую ложь на зыбком фундаменте из старой. Лжецам нужна хорошая память. Если сейчас дёрнуть за неудачную ниточку, всё посыпется, как неустойчивый карточный домик на поверхности шаткого стола. Нет, сегодня она не может всё рассказать.       — Я почти каждый день катаюсь на мотоцикле. Иногда можно и походить пешком. Своими ножками, не находишь? — натянутая улыбка — показатель того, что всё в порядке. И Шэй наслаждается их совместной прогулкой. Так и есть. Просто есть ещё куча отягощающих обстоятельств, портящих всё.       — Ладно-ладно. Пойдём уже. Я обещал тебе мороженое. Клубничное?       — Так точно.