Jamais vu

Алан мчал по коридору к съемочной площадке, оглушительно шурша складками пурпурной шерстяной ткани, какую, весьма сомнительно, носили жители древней Греции. Гиматий, он скривился при одной мысли об этом слове, скрепленный на плече золотой фибулой, отвратительно сползал на ходу, его приходилось постоянно поправлять. Белый хитон на пряжках держался крепче, но тоже грозился вот-вот оставить его без защиты. Как ни странно, первым возмущенных воплей Алана не выдержал он сам. Проиграл штурм под натиском неумолимой осады. У него изначально не было выбора, он был обязан ранее подписанным договором. Под желтым светом потолочной люстры, Дэйвис стоял безвольной шарнирной куклой посреди гримерки, пока Герда, словно мотылек, порхала вокруг него и ловко укладывала слой ткани за слоем, стараясь создать наиболее изысканную драпировку. Герда творила чудеса. Когда на его плече застегнули последнюю брошку и закололи к волосам лавровый венок, Алан с негодованием обнаружил, глядя на себя в зеркало, что на глаза ему наворачиваются слезы. Он вывернулся из цепких лапок Герды и указал ей на дверь. Бейли заговорил у него над ухом. — Алан, если ты еще помнишь, я просил тебя этим утром приехать пораньше и поговорить. — Так это было твое сообщение? — Алан попытался взять себя в руки и оттер рукавом хитона сопли, оставляя преотвратительнейший влажный след. — От кого же еще? Конечно, кто же еще мог написать ему подобную ересь. У него затылок до сих пор отзывается пульсирующей болью, при воспоминании о попытках уловить смысл того послания. — Так чего ты хотел такого «жизненно важного»? Бейли вдохнул побольше воздуха для старта. Он и рад закурить, но правила запрещали. — Это на счет нашего Национального Достояния. Понимаю, тебя договор обязывает вести себя дурачком, но ты был бы поаккуратнее, Алан. Только глубокий идиот не заметит, как ты с ним откровенно флиртуешь. Ну, или наш гений. Он, похоже, воспринимает все как очередную шутку. — О Боже, Билл, и ты туда же, — Алан закатил глаза, — Это, черт возьми, просто игра, глупая игра на публику! — он сорвался на крик, раздраженно потрясая руками. Образовалась тишина. Лицо Дэйвиса покрывалось неровными розовыми пятнами, ему стало совестно от своего гневного выпада в сторону лучшего друга. Он знал, что Билл хотел как лучше, дать добрый совет, предостережение, но когда под этим добром указывают что делать, начинает только тошнить. Бейли молча закурил, наплевав на правила, выдохнул в сторону Дэйвиса облако табачного дыма. Он смерил его гневным взглядом и изобразил глухой смешок. — Смотри, не заиграйся, Алан, — Бейли похлопал его по плечу и вышел, оставив кудрявого комика наедине со своими страхами и тревожными мыслями. Неудачливый комик лег на пол. Он представил, что на студии уже собралась вся съемочная команда, ведущий, приглашенные гости, зрители, — все готовы, все сидят по своим местам. Но одно из кресел остается пустым. Фрай начинает переговариваться с Бейли. Ллойд бессмысленно звонит Алану на сотовый телефон. Кью-ай-эльфы просматривают скрытую камеру за камерой, - Дэйвиса нет нигде. Его гримерка, соседние комнаты, коридоры, — обезлюдило все. Вот он, его одинокий пустой мир. Алан рассмеялся от своих фантазий. Он прожил сложную насыщенную жизнь и кое-как добрался до своих сорока лет. Он знал, что, в общем-то, ничем не отличается от остальных кретинов, окружающих его. При этом, у кого ещё так же отвратительно скребутся кошки за грудиной, когда он рассержен? У кого ещё теплеет в животе, загорается в голове зеленый свет, и он начинает нести абсолютную чушь при виде Стивена? Кто ещё так же лежит в полном отчаянии рядом с ним? Никто. Все они сейчас сидят на мягких стульях и в предвкушении поджимают ягодицы, когда же Фрай скормит им очередную искрометную шутку. Дэйвис всегда был не таким, как они. Но, не смотря на все старания, он явно выбивался из толпы, и потому одинок. Алан ворвался на съемочную площадку. Аншлаг. Зрители на местах. В центре стол полумесяцем. Пять черных ортопедических кресел. Трое из них для гостей. В центре сидит Светоч Британского телевиденья. Алан, прикрываясь рукой от яркого света прожекторов, направленных на него, неспешной походкой, шурша складками одеяния, спускается к своему месту по правую сторону от ведущего. — Ты сегодня на удивление поздно, Алан, — говорит Фрай, пуская на него вопросительный взгляд из-под очков. — «Лучше на удивление поздно, чем на удивление никогда», Да, Стивен? — ответил он, светло улыбаясь и усаживаясь на свое кресло. — Смотрю, ты прочел мой дебютный роман. — Честно говоря, я так и не дочитал его. — Печально слышать. Ты не хочешь рассказать мне, что тебя задержало на двадцать минут? — Не хочу. По залу пронеслись смешки. — Извини, Стивен, в этом вправду довольно много личного. Не перед зрителями же. — О, прекрасно тебя понимаю, — он закивал головой, словно старый школьный учитель, страдающий Паркинсоном, — Тогда пообещай мне, потом рассказать свои личные оправдания. Алан угукнул для вида, поправляя съехавшие драпировки с плеча. И его вниманием моментально, целиком и полностью завладел одуряюще цветастый галстук Стивена. — Алан, — он моргнул, с трудом отрывая взгляд от галстука, - Раз ты опоздал, пожалуйста, нажми на кнопку, мы должны услышать твой сигнал. Прозвучала мелодия с явным греческим мотивом. — О, Алан, очарование ты мое. Дэйвис смущенно заулыбался, не понимая, что к чему. — Стивен, можно вопрос? — Фрай обернулся к нему, — Что это было? Что-то очень знакомое, но я совершенно не могу вспомнить, где это слышал. — Это Сиртаки, Алан, народный греческий танец. Ты мог его слышать в фильме «Грек Зорба». Правда, чудесная мелодия, ты не находишь? — начал он своим обычным невозмутимым тоном всезнающего гения. Прозвучала сирена с надписью «Народный греческий танец». Стивен в недоумении оборачивался на мигающие экраны позади себя. В зале поднялась волна смеха, кто-то свистел. Алан поначалу тоже недоумевал, переглядываясь с ведущим, а потом счастливо рассмеялся, запрокинув голову назад. О Боже. О божестливый Боже. Это выражение лица Фрая, будто ему подложили перца в чай, стоило всех его страданий. — Похоже, Стивен, это тебе штрафные минус десять баллов. — Да, — согласился он, опустив взгляд на свои карточки и медленно покрываясь краской, - Просто невообразимо. Кью-ай-эльфы только что сообщили мне, что этот вопрос изначально был подготовлен для тебя, — Фрай посмотрел на Дэйвиса, нахмурив брови, — но так как ты соизволил чудовищно опоздать, то по твоей милости поймал его я. — Да, Стивен, просто невообразимо, как ты смог промахнуться с твоими любимыми греками, — у Алана уже сводило мышцы щек. — Успокойтесь вы все, — это он к публике, — Достаточно. Я и так уже понял свой промах, а он ни в каких ободрениях не нуждается. Ещё как нуждаюсь, сказал про себя Алан, нуждаюсь во всех ободрениях, какие мне предоставят. Шоу продолжалось. Стивен задавал немыслимые вопросы, на которые гости надрывались дать такие же немыслимые ответы. Вот и в эту минуту он задал необычный вопрос. — Подумайте и ответьте мне, — может ли море гореть? Прошла не одна вечность, когда Алан вконец заскучал, а ведущий решил, что вопрос необходимо озвучить повторно. — Я знаю, что вы, безмозглые тупицы, ничего не знаете, но поднатужьтесь хотя бы изобразить бурный мыслительный процесс и наконец, скажите мне, — может ли море гореть? Тому, кто объяснит, что я имею в виду под словом «гореть», дарю дополнительные пятьдесят баллов! Три лица торопливо опустили глаза в свои конспекты, шесть ягодиц в испуге поджались. На дальнем конце стола Джо Брэнд чихнула и оскорбленно высморкалась в носовой платок, она больше специализировалась по медицине и сестринскому делу в психиатрии, а также на всевозможных пошлых шутках про женскую физиологию. Та часть Аланова тела, что не принимала активного участи в викторине и не сжималась в испуге, порицательно затрепетала, предчувствуя, что лавина внимания достанется ему. Алан мысленно выругался. Все они прекрасно знали, что если Стивен задаст вопрос повторно, то отвечать придется Алану, и Стивен знал, что все знают. У них все ещё была возможность ответить самостоятельно, но они ею пренебрегли. Отлично. Как пожелаете. Если они решили отлынивать от своих обязанностей, тогда Алан сделает все за них. Сидевший во главе стола Светоч Британского телевидения тяжело вздохнул, заглядывая в свои карточки с вопросами. Он повернулся к Алану и, прикрывшись ладонью, как щитом от камер, подмигнул ему. Алан вопрошающе поднял бровь, не совсем понимая, правильно ли интерпретировал его сигнал. Присущее ведущему саркастическое чувство юмора было широко известно и не поддавалось сомнению, однако в данный момент Алан не сомневался, что Стивен имел в виду нечто более простого: "Ты только посмотри, каких идиотов Ллойд собрал сегодня!" Алан нервно сглотнул. Он решил, что, скорее всего, ведущий ждёт какой-нибудь очень глупой шутки, чтобы разрядить обстановку или хоть как-то вытащить шоу из мертвой ямы молчания. И поджал губы, придумывая, чтобы такого экстраординарного выкрутить. В конце концов, он просто заурядный комик, постоянный участник шоу, и сидит здесь только для того, чтобы играть роль антипода занудного гения, а не умничать. И любую его выходку при монтаже легко вырежут из серии. Стивен возвел глаза к небу. Он поднял руку вверх и с хлопком опустил перед собой. Со стороны могло показаться, что он просто зол и в порыве чувств со всей силы грохнул рукой по столу. Алан понял, что тот изобразил, будто нажимает на кнопку. О да, недвусмысленней некуда. Снова заиграла мелодия танца сиртаки. — Стивен, — неуверенно начал Алан, не решаясь посмотреть ему в глаза — тебе не кажется, что словосочетание "безмозглые тупицы" — слишком экспрессивно для нашей передачи? — О, дорогой Алан, это именно то самое необходимое словосочетание, наиболее точно иллюстрирующее мыслительные процессы наших бесценных гостей. И оно станет ещё более экспрессивным, если кто-нибудь из них так и не решиться ответить на мой простейший вопрос. Всего-то и надо нажать на кнопку и повернуть налево или направо, подняться по лестнице вверх или спуститься вниз. Все просто как дважды два - пять. Но у всех, похоже, одновременно случился шперрунг. ¬— Как скажешь, Стивен, — согласился Алан, оставляя в стороне искромётные сарказмы ведущего, — не знаю, сверну я сейчас налево или направо, или же полечу вниз по лестнице, учитывая многочисленные ловушки нашего шоу, но я скажу, что море сможет гореть, чтобы это не значило. Ведущий выдержал паузу, задумчиво смотря вверх, в сторону прожекторов. — Изумительно. Восхитительно, дорогой Алан. Ты заработал свои десять баллов. Я сражен твоей способностью к угадыванию верных решений. Уверен, что участники шоу и его зрители будут против, если мы закроем этот вопрос, не проникнув в глубины его сути, — он, сложив руки домиком, выжидающе уставился на него с надменной улыбкой. — Не уверен, Стивен. Молекулы воды, ведь, не могут гореть. Алан замолчал, ожидая завываний сирены. Тишина. — Хорошо, тогда это как-то связано с тем, что может светиться, находясь в воде, — Алан задумался, — Значит, с чем-то живым. — Чем-то биолюминесцирующим, — поправил его Стивен. — Биолюминесцирующим. Это какой-то светящийся планктон? — Поразительно. Пятьдесят очков этому очаровательному кудрявому парню в пародии на костюм древнего грека. Алан закатил глаза. Сколько эпитетов в его честь. — Э-гм, — Стивен прочистил горло перед раундом сверхбыстрой речи, — Это явление иначе называется — свечение моря. Люди, наблюдавшие его, говорят, что действительность была похожа на сон, или даже лучше сна. Что море будто состоит из хрусталя, подсвеченного изнутри лунным огнем. Это происходит, когда поверхностные слои воды наполнены микроорганизмами, способными к биолюминесценции. Существует два вида свечения: искрящиеся создает планктон размером до пяти миллиметров, а рыбы, рассекающие воду в этот момент — создают быстрые фиолетовые вспышки. Свечение может охватывать огромные пространства воды, до сотен и тысяч километров. Разливаться от берега до горизонта, и там, где всегда тьма — небо сверкает как в серебряной дымке. Если пропустить воду сквозь пальцы, то руки ещё долго будут светиться в темноте. — Стивен, я бы хотел это однажды увидеть своими глазами, — Алан мечтательно смотрел вдаль, подперев голову руками. — И я тоже, Алан. И я тоже хотел бы. Продолжим? — он достал откуда-то из-под своего стола огромных размеров уродливую греческую вазу терракотового цвета. Алан вздрогнул, у него зашевелились волосы на затылке. Он узнал её. В голове звучало только два слова: «кальпида» и «Аталанта». — Тот, кто первым расскажет мне, что изображено на этой вазе — получит несколько баллов. Билл успел раньше Алана нажать на кнопку и подмигнул ему. — Видимо, изображено как африканцы напали на европейца с целью совершить насильственные действия сексуального характера, но белый так легко не сдается! — О да, варварские времена были! — подхватил его шутку Филл Джупитус. Прозвучали сразу две сирены подряд. И как только они успевали печатать эти бесячие надписи? — Ещё варианты? — деланно сердитый взгляд Фрая прошелся по Филу с Бейли и обернулся к Алану, уже поспешившему нажать на кнопку, в очередной раз, вызвав ненавистное теперь Стивену сиртаки, и прекратить этот бред. — Думаю, что на этой кальпиде изображена Аталанта, убивающая копьем одного из своих мужей. Наступила пауза. Зрители, ещё не отошедшие от первой шутки, теперь уже успокоились наверняка и приготовились настороженно наблюдать драму дальнейших событий. — Гениально, поразительно, оригинально, проливает свет... — Спасибо, Стивен. — Очаровательно, недвусмысленно, приводит в восторг мое скучающее существование. — Э-э, Хорошо? — Все гадаю и удивляюсь, каким чудом ты мог это узнать? — Действительно,— Алан поерзал в кресле, он никогда не мог понять, что на самом деле имеет ввиду Фрай. Вот в этот самый момент ему представляется и вводит в обжигающий изнутри ужас мысль, что тот уже все прочухал об их заговоре Кэти, — Эти знания из того разряда, когда ты знаешь это, но не знаешь где и каким бы образом ты мог это узнать. Последовало молчание, во время которого Стивен загадочно сверкал глазами со своей фирменной лукавой улыбкой на лице. — У тебя отличный мозг, Алан. — Да? — По-настоящему превосходный мозг, но, к сожалению, по твоей же вине, никудышный ум. У меня отличный мозг и отличный ум, как у Оскара Уайльда. У Ллойда неплохой ум, при практически полном недоразвитии мозга. Не переживай, у Бэйли тоже никчемный и бестолковый ум, но и ничтожный мозг, как и у большинства наших зрителей, иначе бы они и не ходили на это тупое шоу, чаще, чем домой к своей подружке. Действительно, в ту эпоху в чернофигурной вазописи женщин изображали белой краской, а мужчин черной. Не хочешь подержать её? Алан с недоверием посмотрел на эту древнегреческую уродину. — Не думаю, Стивен. Я, ведь, совершенно случайно могу её разбить, — он стал вытирать вспотевшие ладони о свои брюки Стивен поднялся со своего места, сразу выделяясь высотой своего огромного роста, с этой кальпидой в руках, и подозвал к себе Дэйвиса. — Я и не говорил, что ты будешь держать её самостоятельно, она слишком ценная. И не только в историческом плане. Ты можешь подержать её в моих руках. Замерший, точно перед расстрелом, лицом к публике, со Стивеном, возвышающимся над ним горной лавиной, Алан смотрел на свои руки, не желая встречаться с обращенными на него взглядами. Было удивительно тихо, из зала лишь изредка доносился мимолетный шум — едва слышимые беседы зрителей, смешки, шипение открываемой бутылки с газировкой. Никогда не понять, почему так происходит, когда в самый необходимый момент, чтобы разбавить тревогу и опасность ситуации, будто назло наступает полнейшая тишина. Полный зал раздражающего смеха и свиста больше бы соответствовал желаниям Алана, чем это противное затишье. Алан нерешительно встал из-за стола. Он никак не мог избавиться от подозрения, что весь этот фарс устроен, чтобы изобличить его. Ему представлялось, что Стивен каким-то образом прознал о шантаже и теперь специально все подстроил, но каким образом — этого он бы не смог постичь даже под угрозой смерти. Стивен смотрел на него со своей классической иронично-загадочной улыбкой. Соберись! Мысленно внушал себе Дэйвис. Тебя никто за это не убьет. Может, отделаешься легким позором, возможно, тебя лишат выстраданной премии, весьма вероятно, Стивен больше ни разу и не посмеется с твоих туалетных шуточек, но это же не будет концом света? Или нет? — О Боже мой, Алан, чего ты застыл там? Подойди уже. В этот момент все камеры, взявшие крупным планом развернувшуюся душеволнующую сцену, вздрогнули, операторы закрыли руками глаза, зрители охнули, кто-то от избытка чувств упал в истерическом обмороке, кто-то бился в приступе неудержимого смеха, наверху, за большим затемненным панорамным стеклом наблюдательного пункта, очень животрепещуще и весьма искусно, наплевав на моральные принципы, ругался матом телепродюсер. Алан успел схватить вазу за одну из её дугообразных ушек в ту самую секунду, когда она едва не коснулась пола. Он готов был поставить пять к двум, что вечером после съемок обнаружит у себя, по меньшей мере, прядь седых волос. — Ох, прости, я такой неловкий. Теперь ты представляешь, какие древнегреческие вазы неудержимо тяжелые? — Фрай обворожительно улыбнулся, он был невыразимо доволен произведенным эффектом. — Да, ты охренеть какой неловкий, Стивен, — Алан произнес это, не разжимая зубов. Он выпрямился, протягивая ведущему вазу, и прибавил шепотом: — Знаю, ты все специально подстроил. Но, какого дьявола, ты рехнулся? — Я очень верил, что ты не подведешь, — ответил Фрай так же тихо. Принимая в свои руки историческую реликвию, он нежно провел большим пальцем по внутренней стороне запястья Алана. Ему потребовалось всего пол секунды, чтобы сделать умственный снимок изящно покрывшихся румянцем щек, облекаемых беспорядочно растрепанными кудрями, божественно наполненных черным зрачком изумленно сверкающих глаз, ощущение чужой дрожжи под пальцами, — мимолетный снимок, что он сможет потом просматривать, исследовать долгими волшебными часами. Фрай наклонился к Алану и произнес на ухо едва слышно: — Ради тебя я готов ещё раз отпустить эту вазу в свободный полет. Возвращаясь на свое место, Алан молился, что этот эпизод при монтаже вырежут и похоронят в глубинной глубине пыльных архивах телестудии, куда не проникнет ни один луч солнечного или электрического или ещё, не дай Бог, какого света. — Итак, надеюсь, все мы пришли в себя после психотравмирующего опыта. Полагаю, после всего пережитого просто необходимо рассказать вам, как эта ваза попала ко мне.