***
Мими так крепко держит меня за руку, что кисть ужасно немеет и ноет, но я стараюсь не подавать виду и смотрю в её облачные, такие напуганные и опухшие от слёз глаза. Она сохраняет гробовое молчание, до крови кусая обветренные губы, терпит все манипуляции демона, который, как я поняла, прислан Мамоном из Ада и является её лечащим врачом. В вену на левой руке ей вводят успокоительное и сильное снотворное, подключают к капельнице, но демоница словно и не чувствует неприятного проникновения острой иглы под кожу: мускулы перепачканного лица расслабляются, глаза медленно закрываются, и крылья безжизненно опускаются, так, что длинные перья касаются пола. И хватка её тонких пальцев в разы слабеет. — Почему вы оба не удосужились сообщить о её состоянии? — до меня доносится ворчание Геральда. Медленно поворачиваю голову к выходу, натыкаюсь на возмущённое выражение лица преподавателя и в мыслях готовлю пламенную речь о том, что её безопасность стояла на первом месте, а не всё прочее. Включая поиски учителей и рассказы обо всём. Но я не успеваю даже до конца продумать планируемую реплику, как Люцифер намеренно шумно усмехается, привлекая внимание. — На это не было времени, — наклоняет голову в левую сторону, разминая шею. — Впрочем, сейчас это уже не важно. — А если бы кто-то пострадал из учеников? — сквозь зубы, на полтона тише. — В том числе и ей угрожала опасность, — говорит врач, выкладывая несколько разных таблеток на блюдце. — Хватит об этом, Мими нужен покой. Все свободны. Я всё ещё продолжаю держать руку подруги, рассматривать её умиротворённое лицо и убирать со лба растрепанные волосы. Перепалка между демонами остаётся незавершённой, да и слушать это не хочется вовсе, но вдруг я ощущаю на себе внимательный взгляд. Демон в тёмно-синем халате смотрит на меня исподлобья, чуть приподнимает левую бровь, намекая и мне выйти из палаты. Замечаю, что ни Люцифера, ни Геральда здесь уже нет. — С ней всё будет в порядке? — не своим голосом говорю я. — Да, но первые дни она будет в депрессии, — киваю. — Надеюсь, вы будете благоразумны и не станете говорить кому-либо, в том числе и учителям, о ритуале, который Мими хотела провести, — вопросительно хмурюсь, и демон деловито ухмыляется. — Этот ритуал запрещён. За нарушение запрета следует суровое наказание. — Казнь? — Поверьте, Виктория, казнь значительно гуманней вечных мучений. Нервно сглатываю и много раз киваю, обозначая своё понимание серьёзности сложившейся ситуации. Мужчина начинает записывать что-то в толстую папку, рассматривая тело Мими на повреждения. Я же мысленно посылаю подруге сил, поглаживая большим пальцем её кисть, и затем ухожу из палаты, чувствуя, как усталость заменяет недавнюю тревожность и панику. Становится даже уютно от того, что крупные капли дождя громко разбиваются об окна, и в коридоре на удивление практически пусто. Единственное, что меня действительно в эту минуту беспокоит — слова Мими. Она так уверенно обвиняла Люцифера, а то, что он ни слова не опровергнул, вгоняет в ступор. Выходит, она говорила правду? Замечаю тёмную фигуру демона в глубине коридора и окликаю его, намереваясь хоть как-то прояснить ситуацию, разобраться, надеясь, что это поможет окончательно унять бушующий разум. Но мужчина, кажется, специально делает вид, что не слышит меня, и спокойно уходит дальше, и потому я спешу его нагнать. Мы ровняемся, но Люцифер смотрит себе под ноги, о чём-то сосредоточенно размышляя. — Эй, — мягко, лишь привлекая внимание. — С тобой всё в порядке? Раздраженно вздыхает, как если бы я несколько часов подряд вот так его преследовала, словно сумасшедшая фанатка. Становится не по себе от того, что я, очевидно, навязываю сейчас своё присутствие, но теперь мне категорически не нравится поведение сына Сатаны. И он, разумеется, улавливает каждую унцию моих эмоций, где преобладает негодование наравне с тоской. — Зачем ты за мной идёшь? — грубость, режущая слух. — Хочу поговорить, — не сдаюсь я. И сразу же об этом жалею. — А с чего ты вообще решила, — останавливается, поворачивается ко мне лицом и буквально сочится агрессией, — что я хочу говорить с тобой? Втаптывая в грязь брезгливой интонацией, демон натягивает очередную маску безразличия и делает шаг ко мне, не оставляя между нашими телами и пяти несчастных дюймов. Эта ночь вымотала нас обоих, буквально выжала все моральные силы, но то, что Люцифер прямо сейчас обрывает хрупкую нить доверия между нами, мне оправдать нечем. Я растеряна: судорожно в голове перебираю слова, глазами бегаю из стороны в сторону и слышу, как нервно шелестят мои перья. — Это из-за слов Мими? — голос почти дрожит. Демона будто ударяет током, и он делает шаг назад, стискивая челюсть. Впервые вижу его растерянным — не могу поверить! Стойко выжидаю, когда к нему вернётся голос, но этого не происходит. Всегда горящие чем-то безумным глаза вдруг потухают, я совершенно не узнаю Люцифера в этом состоянии и не имею понятия, что предпринять. И, боясь попасть под горячий хлыст его гнева, молчу и только до крови искусываю губы. Кажется, проходит вечность, прежде чем он просто уходит, так и не посмотрев на меня.***
— Вики! Требовательная тряска за плечи приводит меня в чувство: резко распахиваю глаза и злобно вскрикиваю, когда сталкиваюсь лицом к лицу с Ади. Его волосы слегка растрёпаны, густые брови возмущённо сведены к переносице, и плотная энергия с отголосками эвкалипта подтверждает встревоженное состояние демона. Смеряю его уничтожающим взглядом и приподнимаюсь на локтях. — Где Мими? — вспыльчиво. — Какого чёрта ты делаешь? — парирую я, опуская на холодный пол босые ступни. Закатное солнце уже успело окончательно спрятаться за горизонт, и на тёмном полотне появляются первые, самые яркие звёзды. От мысли, что я проспала весь день, прихожу в тихий ужас, но прежняя усталость едва ли отступила, и потому голова гудит ужасно. А друг, пихающий меня крылом в бок, ещё больше усугубляет моё состояние. — Она в лазарете, — на выходе, массируя пальцами виски. — Наверняка спит… — А какого она там вообще делает? Лёгкое головокружение отступает на второй план, в память возвращаются события последних суток, и я со скривлённым лицом поворачиваюсь к демону. Но, кажется, он действительно не понимает, в чём дело: желваки нервно дёргаются, он правой ногой трясёт, раздражая этим меня, и в эту же секунду негодующе рычит: — Что с ней? Амон? Я убью этого ублюдка, если он хоть пальцем… — Замолчи, — выставляю перед ним руки. — Амон тут совершенно не причём. Ты разве не знал, что Мими страдает биполярным расстройством? — Чего-о-о? В дверном проёме показывается Сэми, и по его ошеломлённому выражению лица понимаю, что он также, как и Ади, не знал об этом. Я же старательно пытаюсь понять, почему Мими не поделилась таким откровением с близкими ей друзьями, и прикусываю язык при осознании, что мне следовало молчать, а не трепать о её заболевании. — Сейчас с ней всё в порядке? — волнуется ангел, запирая за собой дверь. — Да, она под наблюдением врача. Ребят, я не должна была рассказывать… — Мы трепаться не будем, — уверяет Ади и вытягивает ноги. — Так то, что было в «Белой ласточке» — был приступ? Киваю головой и пожимаю плечами, подтверждая мысль демона. Он усмехается и откидывается спиной на мою расправленную постель, распрямляя крылья, и без интереса рассматривает потолок. Сэми располагается в кресле, рядом с кроватью соседки, и тактично молчит, размышляя. И эта тишина ещё больше на виски давит, учитывая резкое пробуждение после безумных суток без сна. Не говоря лишних слов, ухожу в ванную и недовольно рассматриваю своё отражение — яркие мешки под глазами, выделенные от стресса скулы. И мне очень хочется думать, что такой измотанной я вижу себя впервые, но нет. Это не первый раз, когда из зеркала на меня смотрит незнакомка. Я видела её не так давно, тогда, когда мои розовые очки лопнули, и мне удалось взглянуть правде в глаза — твердящий о высоких чувствах ангел оказался лжецом. Морщусь, отгоняя всякое желание увлечься самокопанием, умываюсь прохладой водой и настраиваю себя на более позитивные мысли — с Мими всё в порядке. Но даже с этим у меня возникают трудности, когда ассоциации, воспоминания и эмоции приводят меня к сыну Сатаны. Отчаяние поглощает, топит меня в болоте собственного непонимания, абсолютного незнания, и в какое-то мгновение я замечаю, что уже захожусь в истерике. Так резко на меня обрушилась гора событий, что я и не успела понять, как моя жить превратилась в водоворот. Отнюдь не облачный и совершенно не прекрасный. Остервенело стираю слёзы и ещё несколько раз умываюсь, кусаю губы, изнутри щёки, чтобы друзья не услышали моих ужасных всхлипов. Эти действия оказываются бессмысленными, потому как по белку уже расползлись красные нити капилляров, выдавая всю правду наружу. Устало вздыхаю и вытираю лишнюю воду полотенцем. Плевать, по моему осунувшемуся лицу и так всё предельно ясно. — Ты чего там так долго делала? — интересуется демон, слыша моё возвращение и сидя на корточках ко мне спиной. Он достает из нижнего выдвижного ящика тумбочки Мими матовую бутылку, вероятно, с алкоголем. Сэми поворачивается ко мне, когда не слышит ответа, и всё понимает по моим глазам и в кровь искусанным губам. Следом поворачивается и Ади, располагаясь там же на полу, у кровати демоницы, и упирается в неё спиной. Он откупоривает бутылку с характерным звуком и откидывает деревянную пробку в сторону, а я так и стою в дверном проёме в пижаме. — Мы тоже за неё волнуемся, — Сэми спешит поддержать меня. — Всё будет хорошо, я убеждён в этом. Сходим к ней утром, — кивает в сторону начавшего пить глифт демона. — Да. — Есть предположение, — рыжий вытирает пальцами прозрачные капли с уголков рта, — что ты переживаешь не только из-за Мими. Недвусмысленный намёк настораживает, и я даже не сразу понимаю, о ком вообще речь. Образ Люцифера сам собой вырисовывается в подсознании, и его слова вторят уколом прямо в сердце. Так ненавистно, так брезгливо и раздраженно, так мерзко становится на душе. — Надеюсь, ты думаешь не о Люцифере, — невесело усмехаюсь я, опускаясь к нему на пол. — Потому что если ты намекаешь на него, то твоё предположение слишком безнадёжно. Отбираю у него бутылку и делаю пару небольших глотков, заглушая кричащие о несправедливости чувства. Как Люцифер вообще может так вести себя после всего, что между нами было? — Видел его час назад. Пьяный вдрызг, — ухмыляется Ади. — Что между вами? Только секс, или… — Ади! — возмущается его наглостью ангел. — Что? Только слепой глухонемой не заметил бы! Да Люцифер при всех с ней воркует, так что не надо мне тут, — кивает головой несколько раз, подбирая слова, — в общем, и так всё прекрасно видно. Сэми смотрит на меня с сожалением на дне глаз, но почему-то я слишком сильно уверена, что и ему эта тема не менее интересна. Усмехаюсь и отдаю бутылку демону, который пододвигается ко мне ближе и весь в предвкушении интригующей информации подбирается, словно павлин в брачный период. Разумеется, говорить им о сделке я не могу — это слишком опасно, даже несмотря на моё абсолютное доверие к этим двум. Но все мои воспоминания, связанные с сыном Сатаны, возвращают меня к сегодняшнему утру, и обида застилает глаза. — Мы… Честно говоря, я сама не имею понятия, что между нами происходит, — Ади досадно хмыкает. — Не хочу говорить об этом. — Скучно, — заключает демон, а Сэми качает головой, не одобряя его реакцию. — Так как к Мими мы сейчас, увы, не попадём, и я отлично вижу, что тебе надо отвлечься, предлагаю прогуляться.***
Даже стрекотание насекомых не долетает до края летающего острова, позволяя полноценно окунуться в уютную атмосферу ночи. Поглубже кутаюсь в мохнатый плед, длинные ворсинки которого постоянно щекочут обнажённую шею, и в обеих руках держу отобранную у Ади полупустую бутылку. Глифт приятно обжигает горло и ненадолго оставляет след, сладкое послевкусие, мимолётное головокружение и лёгкость, в которой я так нуждалась. Ади и Сэми в эту минуту где-то позади о чём-то шутливо спорят. По всей видимости, пока я утопала в прекрасном царстве Морфея, погода значительно улучшилась — ни единой тучи, только потрясающе яркие звёзды и убывающая луна. И почему-то только сейчас ко мне приходит забавный вопрос… — Три часа ночи? Глупо хлопаю длинными ресницами, смотря на огромные часы на башне, и слышу приближение друзей. Демон аккуратно вынимает из моей руки бутылку, пока я пытаюсь сообразить, сколько проспала, и что из-за пропущенной лекции у Фенцио мне наверняка влетит. Точно так же, как и из-за пропущенного дня отработки в библиотеке. — Фенцио, наверно, рвал и метал из-за моего отсутствия? — насмешливо интересуюсь, носком кроссовка скидывая мелкие камушки с обрыва. — Готов тебя удивить — нет. Он ни слова о тебе не сказал, — изумлённо приподнимаю брови, а ангел пожимает плечами. — Думаю, из-за ситуации с Мими. Досадливо поджимаю губы и поднимаю голову к небу, выискивая известные мне созвездия. Выпитый алкоголь разносит по всему организму расслабление, успокоение, и в такой момент не хочется ни о чём думать. Ни о предстоящем разборе завала по учебе и подготовке к экзаменам. Ни о совершенно абсурдной ссоре с Люцифером, который стал неотъемлемой частью моей невеселой жизни. Ни о Дино, в чью душу мои испачканные чёрной краской грешности руки пытаются проникнуть. — В детстве я мечтал коснуться звёзды, — с долей нежности говорит демон. — Долететь до них, рассмотреть поближе, прикоснуться, украсть, — усмехается, — хотел подарить маме. Сэми большим пальцем поглаживает широкую кисть своего возлюбленного и смотрит только на него. В этот момент я начинаю чувствовать себя лишней, и появляется желание поскорее оставить их наедине в такой поистине откровенный момент. Впервые замечаю в глазах ангела столько искренней теплоты — этот взгляд дарят только тем, кого по-настоящему любят. Всем сердцем, телом и душой. На губах непроизвольно расцветает улыбка, я умиляюсь от этой картины, которую мне бы очень хотелось запечатлеть на камеру, а потом торжественно подарить этим двум снимок. — А мне в детстве говорили, что там находятся все те, кто уже ушёл из жизни, — Сэми кладёт голову на плечо Ади. — Н-да, а мне ничего не говорили, — ухмыляюсь, возвращая свой взор к небу. Откуда-то взявшееся чувство одиночества начинает поедать меня изнутри, словно паразит. Всю самоуверенность выгрызает, заставляет чувствовать себя невероятно опустошённой, но даже сейчас я списываю это на банальную усталость. И нет, меня совершенно не задели до глубины души слова сына Сатаны. И это абсолютно точно не из-за мыслей о том, что же он когда-то там натворил, и не из-за того, что он сейчас ужасно пьян и может натворить всяких глупостей. И уж точно не из-за того, что я ощущаю тревогу за него. — Пойду спать. Ребята не спешат меня останавливать, невооружённым глазом видя моё не состояние. Ади неожиданно крепко обнимает меня и прижимает к тёплой груди, желая сладких снов, а затем и Сэми, шепча, что всё будет хорошо. И в области солнечного сплетения разрастается мимолётное ощущение, что я не одна. И когда я уже практически скрываюсь в тени ближайших кустарников, демон меня окликает: — Спасибо, что не кинула Мими! Бросаю ему возмущённый взгляд, ведь сказанное — полный абсурд. Я бы ни в коем случае не бросила подругу, ставшую для меня по-настоящему близкой.***
Нервы натянуты до предела: каждые две минуты я встряхиваю крылья и осекаюсь, когда замечаю, как быстро трясу ногой под партой. Томительное ожидание давит, не позволяет спокойно думать о задании — голова занята предстоящей встречей с моим куратором. До моих рецепторов доносится приторный запах ванили и цветочных духов, таких сладких, что становится тошно, и я оборачиваюсь на вошедшую в кабинет Лилу. Она выглядит куда счастливей, чем обычно, и я заинтересованно и с долей негодования хмурюсь — вероятно, причина счастью Дино? Качаю головой, отгоняя такие неуместные сейчас мысли, но сконцентрировать своё внимание на однообразном лепете Мисселины не выходит от слова совсем. Тонкие пальцы поправляют белоснежный ворот полупрозрачной блузки, будто проверяя, застёгнуты ли верхние пуговицы, и будто невзначай скользят по шее чуть вверх — Лилу ловко поправляет светлые волосы, скрывая совсем свежие следы близости. Усмехаюсь, видя наглядное подтверждение своей догадки. Следом в аудитории появляется Дино и мгновенно находит мой взгляд. Эти несколько секунд кажутся мне бесконечными, а по телу разрядами тока бьёт напряжение, которое, к счастью, никто из посторонних даже не замечает. — Думаю, твоего куратора сегодня не будет, — медленно поворачиваю голову к Ади. — Случайно встретил его утром. Желание расспросить о состоянии Люцифера наверняка читается на моём лице, но я до острой боли прикусываю язык. Демон хищно ухмыляется и присаживается рядом со мной, на свободное место, вальяжно откидывается спиной на стул и мгновенно бросает в толпу кураторов-ангелов лукавый взгляд — он точно что-то задумал. И Сэми среди них нет. — Ади? — выгибаю правую бровь. — А ты знала, что наша драгоценная Лилушечка не носит бельё? Мне хочется рассмеяться, но я только двумя ладонями закрываю лицо, всеми силами пытаясь сдержать порыв безумной истерики. Демон же позволяет себе гоготать во весь голос, отчего на нас сразу же начинают оборачиваться, а преподавательница замолкает и укоризненно щурится. — С чего ты взял? — шепчу, практически задыхаясь. — Мы вам тут не мешаем? — Мисселина повышает голос, я выпрямляю спину и с усилием втягиваю щёки. — Ади, отсядь от Вики, сейчас же. Он взъерошивает волосы, не перестаёт хитро посмеиваться и играть бровями, искоса посматривая на Лилу, которая, будто всё поняв, краснеет. Не спеша встаёт, обходит парту с моей стороны и будто невзначай громко бросает: — Видно. Медленно вдыхаю через нос. Выдыхаю через рот. Но на этот раз сдержаться мне не удаётся, и, несмотря на строгий взгляд преподавателя, взрываюсь смехом. Бессмертные смотрят то на задыхающуюся меня, то на покрасневшего Ади, пытаются понять, в чём дело, но этот приступ, как и всё моё веселье, заканчивается ровно в тот момент, когда я ощущаю сильное покалывание на губах. Спустя пару минут Мисселина продолжает выдавать парам задания, а я буквально каждой клеточкой тела напрягаюсь, выжидая появление сына Сатаны. Но его всё нет, а мимолетная боль бесследно исчезает. Ненароком провожу по нижней губе большим пальцем и вспоминаю, как это делал Люцифер. Резко одёргиваю руку и отвлекаю себя от всяких лишних мыслей — внимательным взглядом прохожусь по миниатюрной фигуре Лилу. Она так невинно улыбается, шепчась о чём-то со своей подопечной, коротко поглядывает на сосредоточенного Дино, пальцами сжимает толстую тетрадь и машинально прикусывает губу. Смело могу предположить, что её мысли заняты их весёлым времяпровождением, а вот мои приводят меня в тупик. Может, стоило бы поделиться с Лилу о том, что Дино самый настоящий лгун? И снова размышления обрываются резко, когда обжигающее кожу чувство возвращается, и губы невероятно пылают, а в грудной клетке в агонии бьётся предвкушение — я его чувствую. Его густую, дурманящую моё ломкое самообладание, пропитанную чистой мглой энергию. И вошедший раньше него в помещение перегар. — Чё-ёрт, — изумлённо вздыхает сидящий у двери Ади. — Люц, ты пару бочек глифта вылакал что ли? Люцифер самодовольно ухмыляется и беззаботно пожимает плечами, а возмущённые его поведением ангелы начинают перешептываться, обсуждать, подобно вредным воронам. Ни унции недавней растерянности в его образе я не нахожу: руки сложены в передние карманы серых брюк, пиджак, как и всегда, расстегнут, и волосы такие взъерошенные, словно он только-только выскочил из душа. Беглым взглядом обводит аудиторию и останавливается на мне, ухмылка, больше похожая на угрожающий оскал, появляется на его искусанных губах, а мне становится ужасно тревожно. Демон бесцеремонно усаживается рядом и широко расставляет ноги, упираясь коленом в мои, и теперь я вижу, что он правда только что вышел из душа, потому как с волос тонкими струями стекает вода и впитывается в ворот светлой футболки. А перегар смешивается с запахом кокосового геля для душа. — Утю-тю, — улыбается, подбородок подпирая кулаком. — Готова посоревноваться? Как полная идиотка хлопаю глазами, а язык не поворачивается издать и звука, да и подходящих слов у меня пока что не находится. На этот цирк смотрят абсолютно все, включая опешившую Мисселину, которая вряд ли сама знает, что в таких случаях необходимо предпринимать. Он пьян! В стельку! — Для меня так выряжалась? — пошло ухмыляется и проводит языком по губам. — Красиво, мне нравится. На нас смотрят вообще все. — Ты в своём уме? — возмущённо шикаю я. — Ой, вот давай только без этого, — закатывает глаза и откидывается на спинку стула. — Чего молчим? Продолжаем, продолжаем! Мисселина настолько ошарашена, что ей требуется несколько минут, чтобы вернуться в ситуацию. Она что-то быстро говорит рядом стоящей Лилу, а затем, косо глядя на пьяного демона, спешит удалиться из аудитории, вероятно, за подмогой. Голоса в помещении становятся громче, одни уже возвращаются к своим делам: обсуждению выданных заданий и своих проблем, а другие с интересом наблюдают за очередной выходкой сына Сатаны. А он пододвигается ко мне ближе, демонстративно вдыхает запах моих волос, взяв маленькую прядку, и томным голосом выдаёт: — Подарю тебе другие духи. Мне приходится отстраниться, чтобы не дышать плотным шлейфом глифта. Люцифер усмехается, вздыхает устало, а затем резко встаёт, чуть расправляет огромные крылья, из-за чего некоторым приходится резко отпрянуть, чтобы не попасть под удар, и направляется к учительскому столу. Замечаю, что Дино смотрит на меня, и что его вот-вот разорвёт от злости: брови сведены к переносице, голубые глаза метают смертоносные молнии, а руки сжаты в крепкие кулаки. Но я продолжаю бездействовать, ведь достойных идей по исправлению ситуации в моей голове нет. И Ади, подошедший ко мне, лишь пожимает плечами. — Не ожидал. — И я. Демон роется в стопке бумаг, выискивая задание для нашей пары, по всей видимости находит, и ему приходится опираться кулаком в стол, чтобы не шататься, читая суть нашей миссии. Меня же сейчас практическое занятие не волнует вовсе, и возникает скользкое подозрение, что не только Мими страдает биполярным расстройством. В следующую секунду Люцифер с игривым выражением лица поворачивается к рядом стоящей Лилу, будто сканирует её фигуру с головы до ног загоревшимся взглядом, оборачивается на меня, на миг смотрит на Ади, усмехается и на всю аудиторию заявляет: — В Саутсайде холодно, гляди, чтобы не продуло. Ади распирает от смеха в ту же секунду, большинство бессмертных понимает суть его слов, и кабинет наполняется энергией безудержного веселья. — Но… — пытаюсь угомонить его, но Люцифер меня прерывает: — Бесёнок, я чувствую похоть на любом расстоянии, — медленно прикрываю глаза. — И то, с какой силой она исходит от неё, почувствует каждый демон похоти. — Что ты себе позволяешь? — подаёт голос Дино, и Люцифер удовлетворенно улыбается. Он этого и добивался. — А ты? — складывает лист с заданием напополам и убирает в карман. — Так и не научился держать язык за зубами? Если Люцифер намеренно сейчас выводит ангела на эмоции, что удаётся ему просто прекрасно, то это точно нужно срочно заканчивать, пока безобидная перепалка не начала набирать масштабы, и поэтому между ними снова появлюсь я. — Пойдём, — беру демона за предплечье. — Это тебе стоит научиться сдерживать себя, Люцифер, — возражает Дино. — Иначе все, кто тебя окружают, так и будут вляпываться в твоё дерьмо. Дротиком прямо в цель. — Закрой рот, — рявкаю я на ангела. — Или этим дерьмом я прямо сейчас измажу твою белоснежную рубашку. Где-то за моей спиной присвистывает Ади, поднимается новая волна разговоров, а я утягиваю за руку смеющегося Люцифера к водовороту и нагло вынимаю из его кармана бумагу. Облака нас похищают, пряча от глаз любопытных зевак и того, в чьё поле зрения мне теперь попадать ни в коем случае не хочется. — Какого чёрта ты устроил? Тебе что, проблемы нужны? В следующее мгновение наши ноги касаются твёрдой почвы, и несильный порыв ветра ударяет прямо в лицо, отчего волосы путаются. Демон исподлобья за мной наблюдает, рассматривает меня, ухмыляется собственным мыслям и взъерошивает мокрые пряди одной рукой. Меня всё ещё потряхивает от дозы адреналина — у всех на глазах! У всех! Я при всех угрожала Дино, защищая Люцифера! — Да ты вообще сдурел! — вскрикиваю. Улыбается. — Перестань, или я за себя не ручаюсь. — Это ты перестань. — Заводишь меня, когда злишься. Сердце бьётся бешено, я сминаю в руке лист с нашим заданием, являющимся самым последним, о чем я вообще в такой момент вспоминаю. Вот он, Люцифер — нахальный провокатор, совершенно неуправляемый бес. Он ворвался в мою жизнь ураганом, снёс всё то, что я так самоотверженно пыталась выстроить в этом мире, навёл в душе моей свой порядок, засел там, не даёт покоя, словно вирус, забравшийся под кожу. Смотрит на меня, улыбается так спокойно, а я отчаянно хочу верить, что он не закроется от меня опять. — Что с тобой происходит? Вопрос выходит отчаянным, и мне на мгновение хочется ударить себя по лбу за такую интонацию. — Тебе этого знать не нужно, — невесело усмехается и закуривает сигарету. — Да как ты можешь? — всплёскиваю руками. — Подпускаешь ближе, заставляешь поверить, что это всё нечто большее, чем твои дьявольские игры, как было в начале, а потом втаптываешь в грязь, уверена, ни на секунду не задумываясь, какого мне, — провожу ладонями по щекам, выдыхая, — ты просто издеваешься, Люцифер! Я нервничаю только зазря, а тебе всё фиолетово! И прекрасно осознаю, что сболтнула лишнего — буквально призналась в том, что мне не всё равно, в том, в чём себя насильно переубеждала. Но эмоции переполняют, душат, отравляют, я убираю волосы с лица и головой качаю, самоотверженно продолжая отказываться от собственных чувств. Меня задевает. Люцифер выпускает клуб дыма, который мгновенно исчезает в порыве ветра, я внимательно наблюдаю за тем, каким строгим стал его взгляд. По-видимому, он взвешивает все «за» и «против», думает, стоит ли передо мной обнажать свою скрытую личность, далёкую от этой всей похотливой и вечно самодовольной маски, и кажется, с каждой минутой здесь холоднее становится. Понимание, что ждать от него чего-то нет никакого смысла, приходит ко мне с выводом, что ему действительно наплевать на то, что его слова меня обижают. — А что ты узнать-то хочешь? — слышу я его голос. — Может, причину, по которой я так искренне ненавижу твоего ненаглядного Дино? Или почему Мими на меня каждый раз кидается с обвинениями? Может, хочешь знать абсолютно всё? — улыбка на его губах точно не предвещает ничего хорошего. — Наверняка хочешь выяснить, почему я нагрубил тебе? — Да ты и впрямь издеваешься, — усмехаюсь горько. Чувствую себя подавлено, этот демон — вампир, выуживает всю энергию, оставляет только скудные остатки, чтобы жертва балансировала на грани смерти. Облизывает губы, точно безумный, резкими движениями убирает растрёпанные чёрные пряди со лба и выбрасывает окурок куда-то в сторону. Над нами собираются плотные серые тучи, и этот контраст с погодой на Небесах удивляет, а хмурая атмосфера добавляет нашему непростому разговору мрачности. И интриги, которая норовит вот-вот раскрыться, и интерес захватывает разум в крепкие сети. — Тебе пора спуститься с небес на землю и понять, что пока я не позволю, ты не узнаешь ни-че-го. Издёвка срывается с его губ и остроконечной стрелой попадает мне в горло. — Знаешь что, Люцифер? — он деловито задирает брови. — Иди ты нахер со своей правдой, — усмехается. — Я не сделала тебе ничего, за что ты бы имел право вот так со мной говорить, — злобно щурюсь. — Если у тебя когда-то там были проблемы, то это не моя вина. И я тебе не боксёрская груша, чтобы на мне срываться. Оскорбленно задираю нос, а желание поскорее уйти от этого самодура как можно дальше превосходит безнадежную идею разузнать о его прошлом. Но даже несмотря на весь яд, которым он меня поливает, какая-то часть меня оправдывает его действия: если всё так серьезно, то такая реакция — защита. И когда молчание затягивается до предела, я разворачиваюсь и намереваюсь оставить его со своим идиотизмом наедине, но демон не позволяет мне этого сделать. Его пальцы держат моё запястье — не крепко, но этого достаточно, чтобы крупицы надежды на искренность просочились наружу. — Перестань строить из себя чокнутую истеричку, Уокер. На циферблате детонатора сходятся ноль к нулю. — Это я-то чокнутая?! — вырываю руку. — Даже сейчас ты пытаешься зацепить меня! Да что, твою мать, я тебе сделала?! Мой крик разносится по всей улице, и благо, что посторонних людей в этом захолустье нет. Мы одни посреди какого-то закоулка, между полусгоревшим двухэтажным домом и полуразрушенным, без дверей и окон, трёхэтажным. Обстановка накаляется, несмотря на мороз, а Люцифера, кажется, ситуация забавляет — он ухмыляется, готовит главный козырь и упивается своим возвышенным положением. — О, Уокер, тебе не стоит выводить меня из себя, — предостерегает. — Да пошёл ты. Ситуация выходит из-под контроля, и демон теперь меня также сильно хватает за руку, как до этого разъярённую Мими, стоит мне второй раз развернуться в противоположную от него сторону. Он это делает специально — доводит до крайней степени бешенства, задевает каждую эмоцию, накаляет до температуры кипения. Хватка ослабевает, но он всё равно не отпускает меня. — Хочешь знать, что слова Мими — это чистая правда? О, да, милая моя Уокер, это правда. Жестокая правда о том, как я унизил собственного отца и весь Ад, и до сих пор пытаюсь расхлебать это дерьмо, — встаёт вплотную и улыбается недобро. — И то, что во всё это вмешан Дино? Верно, по моей наивной глупости, которую ты, дорогая, называешь сопливым доверием. Я рассказал ему то, что не следовало, а он предпочёл верности власть. И я до сих пор пытаюсь всё это исправить. Вернуть расположение как себе, так и Аду в целом. И, о Шепфа, ты со мной в одной лодке оказалась по счастливой случайности, и теперь тебе хочется узнать подробности? Спроси у Мими, она язык за зубами по-прежнему держать не умеет, — злобно фыркает, распушая бордовые перья: — И все эти свои переживания оставь для кого-нибудь другого. И да, мне плевать, что тебе сейчас хочется расцарапать моё лицо, ты услышала правду. Ты довольна? — Ты псих, Люцифер, — заключаю я, отшатываясь от него, как от призрака. — И это ещё не всё, Уокер, хочешь знать остальное? Моя недавняя смелость в совокупности с негодованием и злостью теряют свою актуальность. И я уже совершенно не уверенна в том, что мне действительно стоит знать всё, учитывая, что он хранит эту информацию под семью замками. Но он не хочет ждать ответа, и демон снова встаёт ко мне слишком близко. Ощущаю, как его энергия притесняет мою, подавляет, будто он намеренно нагнетает ситуацию, чтобы я прочувствовала суть каждой клеточкой тела. — Так вот, бесёнок, — бесцеремонно хватает опешившую меня за подбородок и цедит прямо в лицо: — ответь мне, хочешь ли ты узнать, не жалею ли я о сегодняшней ночи, которую провёл в компании Ости, после того, как нагрубил тебе? Отпускает меня, отходит, но дышать всё равно не получается. Так искусно он вывел множество порезов в моём искалеченном подсознании, они оставят глубокие рубцы, а эхо до сих пор звучит в моей голове и не спешит умолкнуть. У меня не хватает моральных сил на какие-либо слова, я хочу проклинать его, бить, кричать, что он самый последний подонок, но я молчу. Поджимаю губы и молчу. — Что конкретно из этого всего ты хотела услышать? Смотрю на него снизу вверх и совершенно не понимаю, зачем. Из-под контроля не выпускаю эмоции, но эта агония затягивает петлю на шее слишком крепко, а первая моя реакция — смех. Со стороны я наверняка выгляжу сумасшедшей, но остановить это едва ли удаётся, а мужчина просто смотрит на меня равнодушным взглядом. Я отворачиваюсь, пальцами в длинные волосы зарываясь, и пытаюсь ровно дышать. — Зачем ты так? Обхватываю себя за локти, ища долю уюта в собственных объятьях, и подхожу ближе к нему. — Сама хотела правды. — Посчитала, что ты мне доверяешь. Не моргает и не отводит глаз — пронизывающий до костей взгляд будоражит. Мне приходится чуть раскрыть крылья, чтобы они предательски не дрожали, потому как вся моя смелость уже окончательно угасла, и мне так отчаянно хочется плакать. Отхожу от него на безопасное расстояние, а волосы из-за ветра лезут прямо в лицо, и от подступающих слёз фигура демона размывается. — Советую разобраться с самим собой, прежде чем лезть в чужую жизнь, — бросаю напоследок. Спешу скорее уйти, даже не гадая, где я нахожусь вообще — плевать. На задание, на город, на нуждающихся в помощи людей, на то, что над головой гром громыхает и скоро польёт дождь — плевать. Но я вдруг чувствую крепкую хватку на своём плече, а первые капли с неба уже падают на бледные щёки. — Надеюсь, ты не думаешь, что наша сделка расторгнута? — шепчет мне на ухо, а я спиной его грудь тёплую чувствую. — Надеюсь, ты оставишь меня в покое. Чувствую, как внутри что-то ломается.