Согреши для меня

Из одежды на мне только неплотная пижама, ботинки и клетчатое пальто — то самое, которое купил для меня Гасион. Люцифер выглядел довольно угрожающе, вынимая его из моего шкафа и почти приказывая надеть, ибо там, куда мы направляемся прямо сейчас, может оказаться холодно. А я, пролепетавшая слова согласия, запрыгнула в объятия тёплой шерсти и с удовлетворением заметила на его лице улыбку. А он взаправду беспокоится обо мне. И по этой причине сейчас ведёт за руку, держась совсем близко. Я же больше переживаю за Мими и думаю, что должна была всё-таки остаться с ней, но она настояла, что мне обязательно и правда важно пойти с сыном Сатаны. Очевидно — она в курсе его планов, что немного, но сбивает с толку. Мужчина останавливается, а я комично врезаюсь в его бархатные перья лицом. Создаётся неутешительное впечатление, что последние полчаса после перемещения мы бредём туда, куда не следует. Вокруг очень темно, реальный мир слышится только в шорохе листвы вокруг, а очень высоко над нами можно разглядеть редкие многоточия звёзд. — Если мы пришли, то… — Тише, — перебивает шёпотом, и я вся напрягаюсь. — Твой голос не должны услышать. — Может, ты хотя бы скажешь, — шепчу тоже, покрепче вцепившись в его руку, — о ком вообще речь? Поворачивается, но его лицо скрывается за густой тенью очень высоких деревьев, которым, согласно моим соображениям, уже наверняка несколько сотен лет. Но яркие переливы красной радужки в его глазах я вижу хорошо, и то, что они точно надо мной насмехаются, потому что демону отчего-то становится весело. — Скоро сама всё поймешь, — искры веселья в его глазах сияют ярче. — Свою энергию скроешь? — Да… Трусиха. Волнение костлявой рукой сжимает моё горло, где-то там же застревает возмущение, ибо затеянная авантюра почему-то все больше походит на гадкую шутку надо мной. Но хватка становится мягче, нежнее, потому что место на шее занимают горячие мужские пальцы, а второй рукой он проводит по моей щеке. Люцифер целует меня сначала ласково, с особым трепетом, но позже в привычной манере прикусывает нижнюю губу, чтобы улыбнуться и оставить ещё несколько коротких поцелуев. Выбивает из моих лёгких весь воздух. — Не переживай, — шепчет, — я буду рядом. — Тогда не отпускай мою руку. Честно хочется треснуть саму себя, потому что откровенничать вот так слишком рискованно, да и представить страшно, что будет, если эта смелость возымеет печальный эффект. Лёгкий, едва уловимый укол касается губ, удивляя меня пониманием, что я успела соскучиться по этому напоминанию о том, что когда-то мы были другими. А Люцифер добивает меня выстрелом прямо в сердце: — Не отпущу. Кроме восторга и его пальцев, переплетающихся с моими, не чувствую больше ничего. Ни холода, ловко пробирающегося под одежду; ни волнения, саднящие следы которого всё ещё присутствуют в горле. Достойного ответа в моей голове не находится, а может, мой самозабвенный взгляд говорит сам за себя. Не знаю только, видит ли демон, но наверняка всё понимает без слов и потому сжимает мою руку крепче. Мы продолжаем путь, уже не кажущийся таким устрашающим. Относительно привыкшее к темноте зрение после крутого поворота налево угадывает очертания: мы идём вдоль каменной стены, причем очень и очень высокой. Где-то за ней скрывается луна, и становится ясно одно — там же расположена какая-то крепость. — Люцифер, — зову я вполголоса, ногтями впиваясь в его костяшки, — где мы? — Молчи. Возражать мне не хочется, потому что его командный тон вызывает внутри горячие чувства. Немного дурно оттого, что мне нравится его слушаться. По крайней мере сейчас, и без учёта того, что ещё он — моя безопасность. Вдалеке виднеются рыжие огни, и предположение, что это факелы, вскоре подтверждается: они освещают неприметный вход под стеной. Демон чуть раскрывает крылья, безмолвно давая мне понять, чтобы держалась ровно за его спиной. Становится очевидно, что не только голоса, но и лица моего никто не должен увидеть. Потому держу язык за зубами, ощущая, как пальцы немеют от моей же сильной хватки. — Позже, чем условились, — раздается низкий и незнакомый голос. — Ждёшь объяснений? — дерзит сын Сатаны. Я не вижу ничего, кроме его широкой спины и затылка, и ещё маленьких перьев у основания крыльев. И мне вдруг хочется их коснуться, но не смею даже пошевелиться, когда слышу: — Что за девчонка? Мышцы Люцифера напрягаются, что заметно на линиях плеч. — Не твоего ума дело, — произносит значительно грубее. — Или открывай быстрее, или пожалеешь, что согласился сотрудничать со мной, ангелок. Угроза действует отрезвляюще, поэтому незнакомец уже через несколько секунд звенит связкой ключей, и слышится тихий скрип петель. — У вас минут тридцать, — оповещает он напоследок. — После часа стража меняется и идёт на обход. Продолжая скрывать меня за громадным крылом, демон проводит меня вперёд, при этом не отпуская моей руки. Не скажу, что мне любопытно увидеть ангела, оставшегося с обратной стороны двери, но вот на Люцифера смотрю вопросительно, когда наконец могу разглядеть его лицо. — Кто это был? Эхо полушёпота кружится вверх, вдоль витиеватой лестницы за моей спиной. В этот же момент появляется колючее желание съерничать, что у сына Сатаны слишком много знакомых ангелов, но вовремя прикусываю язык. Я же прекрасно знаю, что за этим последует. — Стражник, задолжавший мне в одном интересном деле, — ухмыляется. — Это не важно, идём. Вопросы наперебой жужжат в голове, но мужчина не позволяет мне их озвучить, продолжая путь теперь уже наверх. Я от растерянности пару раз спотыкаюсь, а скоро в мышцах образовывается тянущая боль, потому что лестница оказывается слишком длинной для моего уставшего за последние дни организма. Вся моя слабость обращается в сущую мелочь, пустяк на фоне того, что предстаёт перед моими глазами, стоит нам подняться: небольшой коридор с редкими окнами, светлые тона и флаги на стенах. Последние я узнаю сразу же, а потому ошарашенно оборачиваюсь к улыбке Люцифера. — Ты привёл меня в Цитадель?! — шикаю, потому что теперь понимаю, почему громко — нельзя. — Именно. Он трогает мои крылья, ведёт от основания вниз, проходится по взволнованным перьям. Делает это будто невзначай, ибо смотрит мне прямо в глаза, но моё сердце упорно твердит: что-то не так. — Объяснишься? — Да, — слышу напряжённый вздох. — Чуть позже. Сжимаю губы в тонкую линию, но настаивать смысла не вижу, потому что верю. Снова и снова слепо верю ему, в него, в нас, искренне надеясь, что «мы» — особенное не только для меня, но и для него тоже. Мы продолжаем идти куда-то в неизвестность, а я анализирую ситуацию и понимаю, что перенестись сюда сразу невозможно, поэтому вошли мы, очевидно, через чёрный выход. В Цитадели только некоторые помещения позволяют пользоваться телепортацией, и контролируется она строгим образом. Этот факт звучит в подсознании голосом Мими того дня, когда я впервые оказалась здесь в качестве спутницы Люцифера на званом ужине. Как же давно это было… Снова окунуться в воспоминания не получается, да и обстоятельства довольно рискованные. Мы минуем стражу на нужном этаже, и мне страшно, что нас выдаст шорох перьев. Я даже не дышу, а демон двигается удивительно бесшумно, словно кот, совершенно не беспокоится о возможном обнаружении. Путь завершается тупиковым коридором, но я всматриваюсь получше и вижу двустворчатую дверь, совсем неприметную, сливающуюся со серыми стенами. — Вики, — мужчина полностью поворачивается ко мне. Он только сейчас отпускает мою руку, чтобы взять в обе ладони лицо. — Ты меня пугаешь, — несмело шепчу я. — Ты лишилась возможности побывать здесь, — недоуменно хмурюсь. — И я знаю, что тебе тяжело в выборе стороны, — он сжимает челюсти. — И ещё я должен быть с тобой честен, ведь ты этого заслуживаешь. Всегда заслуживала. Шёпот въедается в мозг догадкой причины нашего нахождения в Цитадели, но эта мысль разнится с последними словами. Не знаю, какой реакции ждёт демон, всматриваясь в мои глаза так внимательно, поэтому просто смотрю в ответ. Шанс узнать всё совсем рядом, и это приводит меня в замешательство. Сложно теперь разобрать, какие чувства во мне преобладают: волнение из-за поведения Люцифера, или же страх перед правдой. Не рискну утверждать, что правда — спасение. — Если ты что-то скрываешь, прошу, — обвожу паникующим взором красивое лицо, — расскажи мне сам. — Я хочу, чтобы ты всё увидела, — ещё один залп в память. — Доверься мне. Меня окунает в другую ночь, а обстоятельства поразительно и откровенно пугающе схожи с теми, когда мне довелось узнать прошлое сына Сатаны. Удивительно, как ассоциации не сложились у меня сразу, но этому находится объяснение: тогда доверие казалось недосягаемым, чем-то сложным, чего достичь с ним просто невозможно. Совсем не так, как сейчас. — Открывай, — произношу твёрдо, наконец взяв себя в руки. За дверьми оказывается довольно большое помещение, чего снаружи никак нельзя предположить. В глаза сразу же бросается главное: трибуна в самом центре, на которой возложена увесистая книга. Исходящий от неё свет царапает сетчатку, а меня — странное чувство восторга. — Книга Времени, бесёнок, — шепчет демон совсем рядом с ухом. — Она подскажет тебе, как быть дальше. Я вспоминаю, как когда-то Кроули наказал меня, лишая возможности побывать на экскурсии здесь. Геральд тогда сказал, что это обязательное для Непризнанных мероприятие, что книга помогает в принятии стороны, но директор остался непреклонен, а позже я и вовсе позабыла об этом… — Как распределяющая шляпа? — срывается с губ неуместная шутка. Сзади раздаётся смешок. — Вполне. А он не забыл. Я подхожу ближе, а пульс ускоряется настолько, что я совсем не слышу собственных шагов. Подумать только: Люцифер привёл меня сюда, крупно рискуя быть за такие выходки серьёзно наказанным. Мне радостно понимать, что всё это — ради меня, потому что ему не всё равно, потому что ему тоже важно. — И как мне узнать ответ? Ощущаю профилем внимательный взор, будто мужчина наслаждается моим восторгом. — Напиши, что волнует. Рядом расположено крупное, белоснежное перо, наощупь наверняка мягкое. Чернил нет, но очевидно же — страницы зачарованны. В голове сразу появляется тысяча разных мыслей, вопросов, размышлений на тему того, что может показать мне книга. Глупо считать, что на логичный вопрос «ангел или демон?» мне придёт односложный ответ, потому что я уверенна — всё не может быть так просто. Поворачиваю голову к демону, чтобы подарить ему благодарную улыбку. Мне честно очень и очень приятна и важна его поддержка, но ещё я прекрасно помню слова о честности. «В чём была ложь?» — волнующий сердце вопрос заставляет руку дрогнуть, ибо сперва я решаю выяснить кое-что ещё, слепо полагаясь на удачу. Наконечником пера касаюсь пустой страницы, выводя имя: Мими. Прежде, чем почти незаметные царапины обретают цвет на плотной бумаге, у меня появляется лёгкое головокружение. Не придаю этому особого значения, хорошо понимая, что я сейчас в тесной связи с могущественной магией, и такая реакция организма вполне имеет место быть. Передо мной остаётся только трибуна, книга, в руке — перо, щекочущее тыльную сторону ладони. Всё вокруг расплывается, словно по картинке кто-то проводит мокрой кистью, а потом небрежно брызжет чёрной краской. Кляксы формируются в фигуры, и я быстро узнаю родные и больно правдоподобные образы: Мими и Люцифер. Резко оборачиваюсь туда, где мужчина был ещё мгновение назад, но там только пустой школьный двор. Блёклый розовый свет вечера углубляет тень, в которой скрываются два демона, наблюдающие за Дино, около которого сижу я и увлечённо разглядываю его профиль. Такая улыбчивая, действительно милая и, мягко говоря, смешная своей наивностью. Странно видеть себя со стороны, и хорошо, что издалека. — Так ты что, правда думаешь использовать девчонку? Мими отвлекается на свои ногти, когда пальцем находит заусенец, и принимается его отдирать, откидываясь крыльями на широкое дерево сзади. Сейчас она выглядит совсем иначе, совсем не такой, какой я её вижу в настоящем. — Непризнанная недостаточно ему близка, — недовольно отвечает сын Сатаны. — Как думаешь, он её трахает? У меня от возмущения припирает дыхание, а громадная волна негодования окатывает ледяной водой. Люцифер теряет интерес к картине, когда за ивой случается робкий поцелуй, но большее волнение вызывает неприятное осознание: Мими всё знала с самого начала. Вернее до того, как всё началось. Этого, наверное, стоило ожидать, хоть я совсем не хотела такое думать, но поражаться сейчас — глупо. — По вечерам вся светится, — хохотнув, она берёт мужчину под локоть. Демоны уходят без спешки. А мне горько только оттого, что Мими со мной притворялась. — Кто бы мог подумать, что ангелок рискнет водить за нос сразу двух девиц. Притворялась, когда жалела меня после расставания с Дино. Притворялась, что вообще не знает об их с Лилу отношениях. Ещё притворялась, когда удивлялась поведению Люцифера относительно меня, сама же наверняка просто подыгрывала ему. Чёрт, да она же следила за мной! — Вики хорошенькая, — запоздало отвечает Мими. — На его месте я бы тоже за ней приударила. Демон усмехается. — Так приударь, — улыбается лукаво он. — Разве это не входит в твои планы? Тусклые декорации будто подхватывает ветер, дуновения которого на самом деле нет, и закручивает в беспутный вихрь. Сжимаю пальцами перо и стараюсь глубоко дышать, чтобы просто не отвлекаться на свои мысли и давние воспоминания. Я не хочу сопоставлять всё то, что уже в прошлом, потому что сейчас мы другие. И всё теперь совсем по-другому, по-настоящему: у меня есть подруга, когда-то склеившая мое разбитое нутро, и мужчина, при виде которого сердце замирает от прекрасных чувств. Мими уже давно не притворяется. А вот предположение, что наше с Люцифером знакомство могло быть подстроено, заставляет тихо рассмеяться. Вот же… Дьявол. Следующая сцена видится мне более размытой, но светлее, отчего аккуратная фигурка демоницы выделяется ярко. Она покидает аудиторию позже всех, а сразу после выходит сын Сатаны с серьёзным выражением лица. — Лю-ю-юц, — окликает, потому что демон торопится уйти. Он разворачивается на пятках, сканирует подругу внимательным взором, словно прощупывает энергию, эмоции, и только потом в привычной манере ухмыляется. Примечательно то, что эта ухмылка не кажется мне искренней. И Мими тоже это замечает: обворожительно улыбается и, стрельнув в него глазками, медленно подходит ближе. — Расскажешь, что происходит? Мужчина раздраженно хмурится. — Что? — Не припомню, чтобы тебе прежде нравились такие долгие игры в «кошки-мышки». — А с чего ты взяла, что мне нравится? Острый взгляд — вызов, который демоница сразу же принимает, посмеиваясь, а потом уточняет полушепотом: — Всё-таки Уокер тебе нравится? Люцифер закатывает глаза, отмахивается и собирается уйти, потому что отвечать на провокацию совсем не хочет, это видно. У меня самой вдруг появляется улыбка, потому что прямо сейчас я могу увидеть его настоящего, приведшего меня в Цитадель. И этот демон ярко отличается от того, кто просто издевался надо мной первое время. Мими нагоняет. — Для секса сойдёт, — он не ждёт ещё одного вопроса. — Она лучше, чем ты думаешь. Дымка образов рассеивается, скользит по воздуху серпантином и вскоре собирается в новые формы: наша с Мими комната. Нахожу у окна мужчину, со спины сложно разобрать, курит он или просто разглядывает внутренний дворик, ибо всё довольно смазано. Но кое-что я узнаю без труда, когда демоница вынимает из шкафа платье. То самое, снятое Люцифером с меня в кабинете директора океанариума. — Итак, — словно подытоживает подруга, цепляя вешалку к дверце. — Ты припёрся сюда для чего? Чтобы вынести мне все мозги из-за вчерашнего? Он оборачивается, а в тёмных глазах искрит гнев. — Твоё влияние на неё не вписывается в планы. — Ты сам себя слышишь вообще? — упрёки быстро заводят демоницу. — То, что ты считаешь её своей вне рамок плана, очевидно не только мне. И танцевать для этого со мной совсем необязательно. Но ты же, — подходит ближе и тычет в него указательным пальцем, — решаешь обвинить меня в том, что это я на неё влияю. Какой же ты упёртый! Щеки покрываются румянцем, когда я соображаю, что здесь происходит. Утро, после ужасного вечера, где сперва сын Сатаны меня откровенно унизил, использовал прямо в библиотеке, чтобы навредить психике Дино, а потом Мими подначила меня позлить его в ответ. И те пьяные танцы с ней, с Амоном… Но помимо этого, я начинаю всерьёз осознавать её слова: уже тогда дьявольская энергия Люцифера воздействовала на меня. Это происходило медленно, но глубоко и не особо заметно, потому что я яро этому сопротивлялась, отчаянно веря, что ангельского во мне больше. Нет, уже тогда чаша весов склонилась в другую сторону. — Эти игры… Мими смело перебивает: — Эти игры затеял ты сам, и я жалею, что поспособствовала, — напористо укоряет. — А Дино тут уже совсем не причём. Да и ты хочешь её не просто трахнуть, можешь не переубеждать. — Большей херни я от тебя ещё не слышал, — усмехается. — Как бы мерзко ты себя не вёл, Люц, но её доверие тебя подкупает. Вздрагиваю от этих слов, как если бы их сказали мне, потому что сейчас трудно поверить, что сложности между нами начались многим раньше, чем считала я сама. — Она нужна мне только для дела. Ты мне тогда тоже нужен был только для мести. — Она по глупости доверила тебе свою жизнь, — констатация пугает меня до ужаса. — Она даже не в курсе, что будет в самом конце, но позволяет тебе вести её. И тебе нравится это. Нравится быть с ней. Нравится считать её своей. Перестань прикидываться, что это не так. Лицо демона расплывается в дымке, отбирающей красоту возмущенного взгляда, а я наконец-то вдыхаю полной грудью, пытаясь угомонить взволнованное сердце. Мой маленький бес… …последовало после. Информация звенит в голове, пока я пытаюсь всё разложить по полочкам. Люцифер не позволял мне увидеть то, чего сам не желал допускать, но Мими… поразительна! Она наблюдала за мной, за ним, видела, слышала, спрашивала о чувствах. Берегла и поддерживала, но приняла мою точку зрения, не его. Не раскрыла ни одного секрета, но знала всё и даже больше. И молчала, потому что было нужно. Потому что так было выгодно. Вот что значит быть демоном. Я усмехаюсь, а передо мной собираются новые образы, тёмные, оттого нечёткие. С трудом угадываю мужскую спальню, вижу её хозяина и Мими в центре. У неё неаккуратно смазана помада, потому что незадолго она её безжалостно съела. Соображаю за считанные мгновения — в таком виде она была буквально сегодня утром, за час до того, как полупрозрачная блузка и брюки пропитались запахом чужой крови. — Ну и какого чёрта ты творишь?! Кулаки она держит на талии, но думается мне, что она готова пустить их в ход, сперва прицелившись прямо в сына Сатаны. Гневно сжимает губы и щурится, а демон двигает желваками, ядовито выпаливая в ответ: — Тебя это не касается. Мне совершенно ясно только одно: этот момент совпадает со временем, когда я ушла разговаривать с Дино. Поэтому Мими так незапланированно долго отсутствовала, а позже явилась без помады вовсе. Эту деталь сопоставляю только сейчас, так как тогда я не заметила, ибо внимание было сосредоточенно совершенно на другом. — С каких это пор?! — шипит демоница. — Ты не имеешь права так поступать с ней! — Ты лучше меня знаешь, почему я это делаю. Сердце тихонько подсказывает, что это — то самое о честности. Люцифер отходит, пальцами одной руки зарываясь в волосы. Со стороны видно, что он совсем не хочет продолжать этот разговор. Его откровенно бесят упрёки, но глядя на хмурое лицо осторожно предполагаю, что он понимает — высказывания довольно справедливы. Точно такое же выражение я видела, когда выплеснула на него весь свой гнев и обиду после его слов насчет Ости. — Ты не имеешь никакого права пудрить ей мозги! — Мими повторяется. — Ты не можешь лишать её выбора! Каждое громкое слово — пощёчина. Хлёсткая, но не отрезвляющая, а распаляющая бурлящую злость. Я больше не вижу лица мужчины, только профиль и то, как сильно он весь напряжён, словно натянутая до предела струна, готовая вот-вот лопнуть. Именно в таком состоянии находится и его терпение, но демоницу явная опасность не останавливает. — О чём ты вообще? — с издёвкой, будто бы сказанное — чушь. — Я никогда не лишал Вики выбора. Усмехается не только подруга. Я тоже. — Ты сейчас серьёзно? — она изумляется. — Открыто ты не говоришь, да, но остальное? А? — подходит к нему ближе. — Что насчёт этого? Люцифер долго молчит и смотрит на неё ледяным взглядом, настолько холодным, что у меня самой выступают мурашки по всему телу. От любопытства и страха дыхание сбивается, пока я вместе с демоницей нервно жду ответа. Давай, признайся уже наконец, что ты сделал. — Откуда ты знаешь? — Она мне рассказала, — тише, но сквозь зубы, — нетрудно было догадаться. Пауза между ними затягивается, и теперь уже моё терпение трещит по швам, как и рукав пальто, который я безжалостно дёргаю в попытке отвлечься от желания помчаться прочь от трибуны, к демону, чтобы лично требовать объяснений. — Не смей вмешиваться, — угрожает он, резко нависнув над Мими. — Не смей больше морочить Вики голову, — не менее сурово отвечает она. — Или признайся во всём сам, или ей расскажу я. — Лучше разберись в своих отношениях, в мои не лезь. Так кто из нас превратил нашу связь в отношения? — Ты не можешь мне указывать, — слова бьют по больному. — С Амоном покончено, ты и сам этого хотел. В голосе слышится горечь, а пыл значительно поубавился, чем сын Сатаны вполне доволен — усмехается. Меня обдаёт волной искреннего негодования, потому что Люцифер так и не ответил, нервируя и раздражая ещё сильнее. — Да-а, он-то совсем одержимый ублюдок, но вот Гасион, — опускает уголки губ вниз, будто одобряя свои же слова: — как оказывается, личность интереснее. Хмурюсь синхронно с Мими, когда самодовольная улыбка мужчины становится шире. — О чём это ты? Её боевой настрой испаряется в мутной дымке, обрамляющей их аккуратные образы. Преимущество теперь на стороне Люцифера, и он пользуется этим, безжалостно отбирая последние крупицы женской смелости, уверенности, и её желания быть другому демону нужной. — Я планировал сказать ещё вчера, — он вальяжно садится посредине дивана. — Тогда расскажу тебе лично, но, — медлит и деловито поднимает бровь, — Уокер ни слова о том, что ты знаешь. Губы демоницы сжимаются в тонкую, не очень аккуратную из-за помады линию. Она соглашается. — Вики заслуживает знать, что ты сделал за её спиной, — продолжает настаивать, но куда спокойнее. — Будь благоразумен, прошу тебя. Давай, говори, что там с Гаси. Люцифер что-то отвечает, но его голос становится приглушённым, будто звучит из-под толстого слоя льда. И по губам не могу разобрать слов, потому что вскоре фигуры расплываются в бесформенные линии, кружатся, оседают к полу, и я понимаю, что книга не собирается мне показывать это воспоминание дальше. Испугавшись, царапаю опять не то имя: Гасион. Плотные ленты тумана скользят под моими ногами, обнимают трибуну, а впереди ловко формируются в нечёткую картинку, где я узнаю школьный коридор. Вижу себя в толстовке, капюшон которой натянут на голову, а крылья крепко прижаты к спине, словно это помогает им не дрожать. Причину того отвратительного настроения я понимаю не сразу, а только после того, как мой нос до ужаса нелепо вписывается в мужскую спину. Тогда наверняка были и другие реплики, но сейчас моего слуха касается единственная: — Ты подруга Мими, верно? Книга её выделяет, потому что пока дымка растворяется в самой себе, в ушах стоит долгое эхо. Образы исчезают, но их место занимают совершенно другие. Удивительно яркие, но при этом более смазанные, потому что движения в новой сцене быстрые, чуть рваные. Это вагон — кусочек свободы, ключ от кандалов запретов на руках, где бессмертные смеют позволять себе больше. Намного больше, чем регламентирует закон Неприкосновенности. — Потанцуешь со мной? Опять я вижу себя уже нетрезвую и очень даже развесёлую, только здесь Гасион держит меня за руку, ведя в сторону танцпола. Вспоминаю этот вечер быстро — позже Люцифер взял меня прямо в школьной кладовой. Становится ясно, почему мне показывается именно этот момент: если присмотреться внимательно, очень внимательно, то можно проследить за цепким взглядом Гаси — он искоса смотрит только на Мими, словно ждёт какой-либо реакции. Образы опять меняются, кажется, будто ещё быстрее. Я оказываюсь в больничной палате. Вижу свернувшуюся в клубок демоницу, мирно сопящую, измотанную, но всё равно безумно красивую, отчего моё сердце болезненно сжимается. Гасион неподалёку — на подоконнике справа. На его коленях тетрадь, он в ней или пишет, или рисует. Второе становится более правдоподобным предположением. Подойти и посмотреть я не могу, только безучастно наблюдаю со стороны, как он бросает взор на девушку, после — обратно к страницам, продолжая чиркать карандашом по бумаге. Нехорошее чувство тревоги поселяется в моей голове, обрастая липким слоем сомнений и подозрений, ибо в те же дни Гасион подарил мне мой портрет… Тогда же Геральд назначил его моим куратором… Следующая локация удивляет меня меньше предыдущих, потому что даже тогда, стоило мне встретить демона в женском магазине на Земле, я предполагала, что за этим что-то кроется. Что-то, быстро ушедшее от моего внимания, но сейчас я сосредоточенна настолько, насколько это возможно, чтобы увидеть любую деталь, обнаружить в каждой скрытый смысл. Гасион — тёмная лошадка, ведущая свою игру за нашими спинами. Во вред ли? Вижу издалека, как мои брови тянутся вверх, когда мужчина выуживает из кармана кошелёк, изнутри — деньги. Он расплачивается за моё пальто, которое прямо сейчас не согревает меня от холодного беспокойства, и за две пары золотых серёжек, ещё браслет. — Украшения — это подарок. Во многих фильмах детективы соединяют красными линиями преступления или связанные с ними события, если между ними отыскалась связь. То же сейчас происходит в моей голове, когда вижу и узнаю ту самую пару серёжек, которую он подарил Мими, а одна из них позже поцарапала мне пятку. Значит ли это, что Гасион уже тогда собирался подобраться к ней поближе? Готовился? Ждал подходящего момента, когда с Амоном что-то пойдёт не так? А, может, он же на это и повлиял? Теперь я переосмысливаю вообще всё: демон крутился вокруг нас, вокруг меня, делая ненавязчивые комплименты, даря красивые рисунки и помогая, чтобы всего-навсего заполучить моё расположение. Его интересовала только Мими, с самого начала, с первой минуты знакомства; он сам уточнил насчет неё, знакомясь со мной. Фигуры растворяются в воздухе, но быстро собираются в новую картинку: морской берег. Хмурюсь, видя это место впервые, а вскоре из тёмных пятен появляются и Гасион, и Мими. Это — их свидание. С широкой улыбкой на лице подруга похожа на самого счастливого в мире ребёнка, впервые в жизни оказавшегося у моря. Туфли с высоким каблуком она держит в левой руке, босыми пятками ступает по мокрому песку, оставляя аккуратные следы ступней. Демон идёт рядом, смотрит на неё влюблёнными глазами, будто это он здесь самый счастливый. — Это просто потрясающе! — смеётся Мими. Останавливаются, чтобы посмотреть друг на друга. — Ты — самое потрясающее, что я когда-либо видел. Его несмелый шаг и поцелуй, который следует после, размывается. Я испытываю неловкость, и в какой-то момент появляется мысль, что вот так бессовестно подглядывать за чужой жизнью неправильно. Без спросу проникать в не принадлежащую мне душу — ошибка, мутным слоем оседающая в подсознании. Но когда образы формируются в более свежие, сегодняшние, все совестные мысли отступают на второй план. Теперь в глаза бросается длинная царапина на шее Гасиона, начерченная ногтем, которую замечаю не только я, но и Амон, стоящий напротив, вот-вот готовый сорваться с цепи, как бешенный пёс. — Ты был с ней? — меньше вопрос, больше утверждение. Гаси ухмыляется так, как я прежде никогда не видела. — Да. Распалённый демон шагает вперёд, а мне становится жутко. — Мими сделала это специально, — безапелляционно, — чтобы разозлить меня. Откровенно бесстрашная насмешка ударяет по покрытому толстыми трещинами терпению Амона. — Ты что, следишь за ней? — Гасион улыбается колюче. — С чего ты вообще решил, что такая, как Мими, будет вечность страдать по тому, кому на неё плевать? Ладонью прикрываю рот, когда громко вдыхаю свой испуг, будто бы мою слежку кто-то из них способен заметить, и застываю так на несколько секунд, шокировано пялясь на демонов. На лице моего куратора нет и тени беспокойства, что впереди настоящая угроза, перед которой он размахивает красной тряпкой, словно жаждет игры с бешенным быком. — Не смей… Я становлюсь свидетельницей настоящей грязи: — Ты всего лишь самовлюблённый ублюдок, который только и может, что подкупать женское внимание дорогими подарками, — произносит ядовито. Прежде, чем переносица демона сдвигается вправо, хрустя переломом, мне вспоминается изысканное колье с изумрудами, подаренное Мими совсем недавно в попытке сгладить конфликт. Амон наносит сильные удары по лицу демона, у самого глаза залиты гневом, ненавистью и ревностью. — Сука, — шипит он из-за ухмылки напротив. — Мими — моя, и всегда будет моей. Гасион заливается смехом и кровью, струя которой стекает вниз по подбородку. Он практически не сопротивляется избиению, скорее только для красочности драки несколько раз отвечает сопернику. На шум собираются бессмертные: кто-то смотрит с ужасом, как и я, а кто-то — с восторгом наблюдает за развернувшейся драмой. Несколько из ангелов рискуют вмешаться, но первого подошедшего Амон отбрасывает крылом. Он разъярён настолько, что весь его мир сужается до одной точки — до цели. — Ей нужно было только, — Гаси уклоняется, — внимание. От меня же скромный подарок приняла, — кроваво улыбается. Он делает это специально — говорит гадости, раззадоривая чужой пыл и безумство, я уверенна абсолютно. Не боится шрамов и увечий, будто бы совсем не чувствует боли, хотя по ярким гематомам и так ясно — больно очень. Сложившееся у меня впечатление кажется самым логичным: своей импульсивностью Амон сам себя загоняет в угол, не подозревая, что такие выходки Мими не оценит никогда, даже если она и есть причина разборки, но Гасион… Он знает это наверняка. Умно лишает Амона и ничего не подозревающую Мими даже крохотного шанса когда-нибудь сойтись. Мими бы не обратила внимания на Гаси, будучи увлечённой другими отношениями. И вот теперь, когда розовые очки сняты, я отлично вижу демоническую суть: не поддаваться эмоциям, если есть даже малая доля вероятности получить не тот результат, а идти напролом, только прибегая к расчётливым действиям и ухищрённым способам, если цель действительно того стоит. Дымка рассеивается, словно песок осыпается к полу, а я опускаю растерянный взор к снова пустым страницам книги Времени. В голове всё никак не укладывается, что Гасион вёл свою игру, в том числе используя меня и допуская тот итог, где он оказался на больничной койке полуживой, и всё только ради Мими. Вот что значит быть демоном. Когда замечаю светлые очертания Цитадели, решаюсь, что пора подобраться к важному в собственном сердце. Красиво вывожу любимое имя: Люцифер. И без того замыленное помещение расплывается снова, а головокружение чуть усиливается, но я твёрдо стою на ногах, только пальцами впиваюсь в край трибуны, задерживая дыхание. Кажется, прямо сейчас я испытываю именно то ужасное чувство, когда страшно что-то узнать, ведь вероятность пожалеть об этом знании слишком высока, но упорно продолжаю всматриваться в призрачные образы. Туман выстраивает неожиданные для меня декорации: почти пустая аудитория, где обычно преподаёт Мисселина. Здесь очень светло из-за беспощадно палящего в окна солнца, ни грамма теплоты которого мне сейчас не ощутить, но идиллию белого разбавляет тёмное пятно. Сперва мне кажется, что это сын Сатаны стоит неприлично близко к женщине, но позже до меня доходит — это Геральд. Я не предполагала, что когда-либо застану своих преподавателей за нежностями, оттого щеки заливаются румянцем, и мне хочется отвернуться, не смотреть, потому что совсем не моё дело. Но Люцифер не заставляет долго себя ждать, и уже через несколько мгновений совершенно беззастенчиво и широко распахивается входная дверь, пропуская его внутрь, и неясно, почему она не заперта. — Ты что себе позволяешь? — оторопев, Геральд возмущается не сразу. — Доброго полудня, — обворожительно ухмыляется. — Прошу меня извинить, но, — многозначительный взгляд касается ангела, — есть кое-что, что мне необходимо обсудить с Мисселиной. Лично. От такой наглости теряют дар речи оба, как и я, но Геральд берёт себя в руки первым и ближе подходит к демону. Его взгляд не предвещает ничего хорошего, а угрозу чувствую даже я, наблюдая условно из-за кулис. — Что тебе от неё нужно? — Побеседовать, — деловито выгибает бровь. — И только. — Нет, — Геральд злится, но держит себя под контролем. — Об этом не может идти и речи. — Даже если я рискну угрожать? Периферийным зрением замечаю, как напряжена сама Мисселина. Пальцами сжимает края светлого плаща, нервно кусает губы, но спину держит ровно, скрывая за ней беспокойные перья. Вскоре она решается подойти к демонам ближе, коснуться плеча Геральда и негромко уточнить: — Ты хочешь поговорить о Вики Уокер, правильно понимаю? Не может быть. Нет, Люцифер, даже не думай. Не смей. — Верно. Геральд стискивает челюсть, молчит, но тоже понимает, что от такого самоуверенного и настойчивого настроя сына Сатаны просто так не отделаться. Тем более, что в его рукаве козырь — он знает об их отношениях и имеет свидетеля в лице Мими. И, по всей видимости, ему плевать, что нас с ним преподаватель однажды тоже засёк. — Оставь нас, — неожиданно даже для меня просит женщина. — Мы только поговорим. Демон скептически выгибает бровь, вполоборота глядя на неё, но, несмотря на готовность её защищать, слушается. Покидает кабинет, напоследок бросая Люциферу враждебный взгляд. Посмотри он так на меня — перепугалась бы до смерти, но мужчина только ухмыляется уголком губ. — Что там у Уокер с успеваемостью? — спрашивает он, удивляя нас обеих. Интуиция визгливо кричит, заходясь в панике, но я отнекиваюсь от неё, потому что не хочу ей верить. — Хочешь заглянуть в журнал? Люцифер, нет. Мисселина возвращается к учительскому столу, но не садится, а из небольшой стопки папок вынимает одну и кладёт на другой край стола, почти в руки демону. Он хмурится, но в документы заглядывает, быстро изучает содержимое, усмехается своим мыслям, листает страницы, словно ища что-то конкретное. Не находит, а потому уточняет: — А заключение? — Учитывая результаты её практики, заключение составлять ещё рано. Папка глухо захлопывается, а от того, как театрально Люцифер растягивает момент, у меня ускоряется сердцебиение и, кажется, на лбу выступает горячая испарина. — Тогда я хочу услышать твоё мнение относительно её успехов. Не самое удачное слово. — Вики способная девушка, — ангел произносит спокойно, — но связь с тобой её губит. Я приоткрываю рот от возмущения, когда демон усмехается так, словно действительно рад такое слышать. — Только не губит, а открывает новые стороны её характера, просто потому, — пауза, сжимающая моё сердце, — что она показывает настоящую себя. Он кончиками пальцев упирается в учительский стол, чуть наклоняясь вперёд, и бордовые крылья едва заметно приподнимаются, но не угрожая, а делая и без того крупную мужскую фигуру ещё больше. У меня где-то под рёбрами разверзается настоящая буря, сметающая на своём пути и обращающая в пепел все надежды на то, что интуиция ошибалась. И имя этой бури — ярость. — В твоих словах есть смысл, — женщина медленно кивает. — Однако, ты пришёл не за рассуждениями о том, какая она, — встречает его довольную улыбку. — Что ты хочешь от меня? Сын Сатаны распрямляет плечи и, обойдя стол, оказывается рядом с Мисселиной. Возвышается, демонстрируя собственное величие и твёрдость намерений, а во взгляде читается явное предостережение, и женщина делает нервный выдох. По её лицу понятно: ожидает услышать что-то страшнее смертного приговора. Закрой рот, Люцифер, иначе мне захочется вырвать твой длинный язык. — От тебя потребуется только небольшое содействие, — глубоко вдыхаю раскалённый воздух. — Поговори с ней. Дай ей понять, что ангельская сторона — не её. Теперь я готова рвать и метать, а больше всего хочется пройтись кулаком прямо по его красивому лицу, потому что это — откровенный эгоизм. Не имеет уже никакого значения, почему он припёрся сюда с такими грандиозными требованиями, а важно только то, что это — ни разу не ради меня. — Ты в своём уме? — потрясённая Мисселина шагает назад. — Во-первых: никто не имеет права навязывать Непризнанным любую из сторон. А во-вторых: это даже не в моей компетенции! Такие психологические трудности… А вот и то, о чём говорила Мими. — Т-с, — поднятием ладони он затыкает возмущения. — Не нужно ничего ей навязывать, — усаживается на край стола и складывает руки на груди. — Только поговори, донеси, что быть демоном — не стать убийцей, чего она как раз безусловно боится. Хочет сломать, используя мои страхи, но даже не сам, а чужими руками. Я опускаю глаза к книге, когда образы стремительно рассеиваются, хочу написать ещё одно слово, но пальцы против воли кладут перо в сторону. Кажется, я увидела достаточно, чтобы теперь обернуться к стоящему ко мне лицом Люциферу, нахмурившемуся из-за гнева в моих глазах.