Иллюзорна мгла. Часть третья. Эндшпиль

      Я неимоверным усилием заставила себя успокоиться. Кровь ударила в голову, коленки затряслись, дрожащие пальцы пытались нащупать на поясе рукоять Сияния Рассвета. Незнакомец медленно отнял ладонь от моего лица и вцепился в моё запястье, не дав ухватиться за оружие.       – А вы кто? – выговорила я, не сводя взгляда с серьезного, но выглядящего вполне доброжелательным лица мужчины.       – Извините, что напугал вас. Отдайте оружие и идите со мной, иначе…       – Куда пойти? – не желая слышать о возможных вариантах развития событий, я прервала его.       – Неважно куда. Главное, зачем, – с легкой успокаивающей улыбкой отозвался он.       Несмотря на показной доброжелательный настрой мужчины, я ничуть не поверила в его намерения. Еще свежи были мои шрамы от столкновения с подобными подозрительными личностями, еще не померкли воспоминания о наглых сильных руках, лапающих тело. Я не могла позволить этому случиться снова и так просто сложить оружие. И если придется, буду сражаться с этим незнакомцем на смерть.       – И зачем же? – я попробовала отойти на шаг, но мужчина продолжал держать моё запястье железной хваткой. Однако и к себе не притягивал, так что мысли об изнасиловании понемногу сменялись на подозрения и толику любопытства.       – Вы же хотите найти своих друзей, не так ли? – в этом вопросе прозвучали одновременно и подвох, и угроза.       – Каких ещё друзей? – принялась блефовать, ощутив растаявшую было надежду на то, что Ворстаг и Эрандур просто дурачатся, а встреча с этим нордом счастливая для них случайность. Может, сидят сейчас вдвоем в кустах и давятся от беззвучного хохота.       – Данмера и норда, – пояснил мужчина, и моя призрачная надежда растаяла в прохладном вечернем воздухе.       – Ну, допустим, были со мной такие. Но они совсем мне не друзья… – продолжала отчаянно врать, обшаривая взглядом все окрестные заросли и стволы. А за каждым деревом теперь мерещились шевелящиеся тени, наблюдающие со всех сторон. Сбежать вряд ли получится, да и как я теперь могу оставить друзей неизвестно где…       – Так, вы пойдете со мной? – еще раз спросил незнакомец. В приятном голосе вовсе не прозвучало угрозы или нетерпения. Он словно просто предложил мне прогуляться с ним до ближайшего трактира, чтобы пропустить по кружечке.       – Видимо, у меня нет выбора.       – Выбор всегда есть, госпожа, – мужчина склонил голову в легком поклоне.       – Я пойду с вами. Но оружие не отдам. Если попробуете отобрать, будем сражаться прямо здесь.       – Мы не станем сражаться, – он улыбнулся, кивнул кому-то у меня за плечом, но обернуться я не успела. На голову нахлобучили мешок. Меня подняли за руки и за ноги и потащили. От меча теперь пользы не было – ножны хлестали по поясу, а порванное платье с хрустом поехало по шву еще дальше. Я онемела от происходящего, поэтому не завизжала и не начала ругаться, с трудом дыша сквозь слой плотной холщовой ткани. Только спустя время тихонько возмутилась:       – Если вы намеревались меня похищать, зачем спрашивали, пойду я или нет?       – Мы вас не похищаем. Объясним все, как прибудем на место, – успокоил меня мужчина. Я чувствовала его сильные теплые ручищи, подхватившие меня на уровне плеч. И еще чью-то хватку, чуть выше колен. Тащили меня как какое-то бревно и довольно долго. Я даже принялась извиваться, чтобы устроиться в этой хватке поудобнее. Все это было очень унизительно и неловко. Попутно пыталась вообразить, каким образом они смогли унести Ворстага и Эрандура в доспехах, да так, что я ничего не услышала. Видимо, эти бандиты очень опытные и не в первый раз похищают людей, но вряд ли принадлежат к Темному Братству. Последние просто убили бы нас без лишних слов.       Когда меня, наконец, поставили на ноги, уже порядком стемнело и захолодало. Кто-то сдернул мешок с моей головы, и я тут же зажмурилась от света факела в руке чернобородого. Меч мне действительно оставили, видно даже не боялись, что я могу пустить его в ход. Накрапывал мелкий дождь, ледяная влага забиралась под одежду, выбивая из-под кожи мурашки.       – Ну вот, мы почти на месте, – сообщил похититель тем же приятным спокойным голосом. Я обернулась и увидела за спиной женщину. Довольно крепкую, высокую нордку в капюшоне. Её загорелое лицо обрамляли черные пряди. Резковатыми чертами она напоминала чернобородого. Если они не родственники, то я не Джулия Октавия! Что за семейка похитителей завелась в Фолкритских лесах, интересно?       – Кто вы такие? – я осмотрелась, но свет факела сгущал скопившуюся вокруг ночь, поэтому взгляд выхватывал из мрака только ближайшие стволы, очертания крон и темно-серое небо.       – Мы просто охотники, – сообщил чернобородый. – Идите за нами.       – И на кого вы охотитесь? – осторожно спросила я.       – Хм… Не на людей. Далеко не на людей, – мужчина пошел вперед и подвел меня к крупному валуну. Остановился и наклонился. Я разглядела у основания камня небольшой люк, скрытый за плющом, крупные листья которого облепляли добрую половину булыжника.       – Только не говорите, что вы как-то причастны к убийствам в Фолкрите… – пробормотала я, растирая ладонями замерзающие плечи.       Мужчина открыл люк и его сообщница, обойдя меня, забралась под камень, а мы остались в темноте наедине с чернобородым. Он пару мгновений молчал, пронзая меня выразительным взглядом.       – Спускайтесь вниз, там мы вам все объясним, – мужчина кивнул на открытый люк.       – Мы? – я скептически подняла бровь. Подпалить бы этого странного охотника огненной стрелой, но меня искренне беспокоила судьба Эрандура. Ворстаг-то мог бы и без моего вмешательства обойтись.       В выражении лица похитителя чуть поубавилось дружелюбия, поэтому пришлось его послушаться, даже несмотря на родившиеся подозрения о ловушке, которая захлопнется вместе с крышкой люка.       Я нерешительно замерла на краю, увидела узкий лаз, отсветы огней в кромешной темноте. И полезла вниз, протискиваясь в квадратный проем. Внизу оказалось немного просторнее. В коридоре пещеры капала вода, стены оплетал мох. Я сделала пару нерешительных шагов вперед, осторожно осматриваясь, а за мной спрыгнул незнакомец, подсвечивая нам дорогу факелом.       Сапоги хлюпали в воде, тонким слоем покрывающей коридор пещеры, но вскоре тропка пошла немного вверх, и стало суше. Ход вывел меня в большой круглый зал пещеры, освещенный кострами. На вертеле над огнем медленно крутилась оленья туша. Запах стоял просто умопомрачительный, даже желудок застонал. Вокруг центрального костра было расстелено сено. Ещё пятеро охотников: трое мужчин и две женщины – темноволосые норды в меховых одеждах столпились вокруг огня, по всей видимости, ожидая моего прибытия. Внимание к себе притягивал седой могучий старик с красной боевой раскраской вокруг глаз. Он выглядел так воинственно и статно, что несмотря на почтенный возраст называть его стариком казалось неправильным. Среди всех собравшихся в подземной пещере он был, скорее всего, предводителем.       Но я отвела от него взгляд, как только услышала приглушенное мычание слева. Повязанные по рукам и ногам, с заткнутыми ртами Эрандур и Ворстаг сидели спиной к спине, около растяжки для выделки шкур. Увидев меня, кто-то из них попытался кричать. Удивительно и непостижимо – вот и пришел мой черед спасать своих парней. Интересно только, как и от чего?       – Зачем я здесь? – прямо спросила, обернувшись к тому, кто вел меня. Мой похититель вновь доброжелательно улыбнулся.       – Раздели трапезу с Черными Стрелами, Джулия Октавия. Наш клан приветствует тебя, – пробасил старец. Его голос, более глубокий и сильный, тембром напоминал речи чернобородого, что еще больше укрепило меня во мнении, что я имею дело с одичавшей семейкой.       После его слов женщины расселись у огня, будто только меня и ждали. Старик занял место во главе сборища, а мужчины тут же сняли с вертела поджаренную тушу и потащили к разделочному столу у дальней стены пещеры.       – Знаете, когда мои друзья в статусе пленников, у меня совершенно пропадает аппетит, – призналась я, но заняла место напротив старца, скрестив ноги. – Может, вы их развяжете, а потом поговорим и поужинаем? И откуда вам известно моё имя?       – Владыка Хирсин сказал, что ты придешь, – ответил вождь, садясь позади огня ровно напротив меня. – Поэтому мы и пригласили тебя. А что до твоих друзей… Вы троё принесли зло в наши леса. А за это должна следовать плата.       – В ваши леса? С каких пор? И о каком зле вы говорите?       – Многим охотникам и ведьмам в этих лесах издревле покровительствовал Владыка Хирсин. Вы же осквернили их нечистой темной магией смерти!       – Магией смерти? – недоумевала я. Эти что, тоже решили, будто бы мы некроманты? Как же надоело искоренять этот позорный слух!       – Вздор! – фыркнула, смело глядя на старика. – Мы никогда не оскверняли ваших земель. Этого вам Владыка не сообщил случайно?       – Он явился мне и велел найти тебя, Джулия Октавия, – в лоб мне высказал вождь. – Мы его голос, что призывает тебя на охоту.       – На оборотня? – осторожно спросила, заметив, что охотники возвращаются с нарезанным мясом на большом деревянном блюде. Еду поставили перед вождем, а он, взяв кусок руками, передал блюдо женщинам. Те тоже взяли по куску, и по кругу блюдо дошло до чернобородого, а затем и до меня. Я замешкалась. По правую руку от меня расположились охотники и уставились в ожидании, когда я возьму свою порцию.       – Если ты говоришь о том чудовище, что убило людей в городе, то мы не знаем, где он. Он никогда не имел к нам никакого отношения. Хоть некоторые из нас также благословлены кровью зверя, мы почти не бываем среди людей, – терпеливо объяснил предводитель, обращаясь ко мне как к неразумному ребенку. Снисходительность в его голосе немножко напомнила мне об альтмерах, которые мнят себя выше прочих. Так же и эти Черные Стрелы, похоже, вообразили себя избранными Хирсином, а остальные для них потенциальное мясо. И очень хотелось надеяться, что питаются они исключительно оленями.       Из угла снова раздалось мычание. Я обернулась на звук и подбадривающе улыбнулась смотрящим на меня пленникам. Мычал, судя по всему, Ворстаг. Он и ерзал довольно активно, в отличие от внешне спокойного данмера, который вслушивался в разговор.       – Тогда на кого я должна с вами охотиться?       – С нами? – чернобородый усмехнулся, а предводитель взглянул на него строго и предупреждающе, отчего тот сразу пристыженно умолк. Ну вот, сбили с него спесь с такой легкостью, а я-то еще перепугалась поначалу.       – Ты пойдешь одна. Это твоя охота, – объявил вождь. Голос отразился эхом от неровных стен. Я нервно сглотнула, взяла кусок мяса и подвинула блюдо к охотникам.       – А мои друзья?       – Останутся здесь.       – Нет уж. Я одна и не справлюсь, – страх перед охотниками рассеялся, уступая место страху перед самой охотой.       – Если ты не охотник, значит, ты – жертва. А судьба жертв предопределена… – отрезал вождь. Охотники зашептались, беря по куску мяса с блюда.       – Но отец… – выдохнул чернобородый, сидящий справа от меня, и я удивленно повернула голову.       – Отец? – прошептала одними губами. Точно, я имею дело с семейством дикарей-оборотней!       – В чем дело, Хейнрих? – брови старца почти сомкнулись на переносице. – Если ты выбрал жизнь с людьми, это не значит, что клан пойдет за тобой.       – Я помогу Джулии Октавии выследить зверя. Её зверя. Но убивать его предстоит ей самой. Что толку от зова Хирсина, если она погибнет в лесу?       – Все станет предельно ясно, – предводитель мрачно усмехнулся, пристально глядя на сына. – Это будет означать, что она не прошла испытание Владыки Охоты. Что она недостойна того почтения, которое ей было ошибочно оказано. Что напрасно мы разделили с ней добычу и сохранили жизнь её друзьям. Ты останешься здесь и будешь стеречь пленников.       Мне резко перехотелось есть, несмотря на остывающий кусок мяса в руке. Да даже если бы я разделила с ними трапезу, то эта оленина встала бы мне поперек горла от волнения. Этот старикан себе на уме, не стоило его провоцировать отказом. Да и обстановка стала более пугающей, лица охотников утратили всю былую приветливость. Я пялилась на костер, вылавливая сквозь рыжие трепещущие языки суровое лицо кланового вождя, хотела обернуться к Эрандуру, но терпела.       – Как моя жертва должна погибнуть? – мне ли бояться какой-то охоты после всего, через что довелось пройти? Осталось только надеяться, что меня посылают не на медведя и не на саблезубого тигра.       – Ты имеешь в виду, какое оружие использовать? Любое, – голос старца смягчился. Кажется, я оказалась на верном пути. Придется осмотрительно подбирать правильные вопросы.       – Где мне эту жертву искать и как она выглядит? – слова давались непросто, но мне уже был понятен подтекст всего, что происходит. Клан будет меня испытывать и от этого зависит жизнь Эрандура и Ворстага. Если я провалюсь, то никакого оборотня искать уже не придется.       – Никто не знает, – с улыбкой пожал плечами старец, а мне вдруг стало не смешно.       – То есть, я должна убить кого-то в лесу. Зверя, который выглядит неизвестно как и находится неизвестно где? – уточнила я, пытаясь объять всю глубину свалившейся на меня проблемы.       – Ты поймешь, какая жертва принадлежит тебе, как только увидишь её. А теперь ступай. Возвращайся и освободи своих друзей или… блуждай вечно в Охотничьих Угодьях, покуда сама не станешь добычей! – провозгласил старец, и я поняла: поела, теперь проваливай. Я все же нашла в себе силы вяло прожевать жесткое несоленое мясо, не сморщиться от противного запаха мускуса, пропитавшего оленину, и не подавиться. Не умели эти охотники готовить, им бы повариху нормальную сюда!       Ведь было у меня дурное предчувствие насчет ловли оборотня, но кое-кто никак не хотел уезжать домой. Теперь сидят связанные, смотрят жалобно и не понимают, в чем дело.       Я тоже ни скампа не поняла, но осмелев, спросила:       – Можно мне сказать пару слов друзьям?       Вождь кивнул, и я кинулась к Эрандуру. Освободила его от кляпа и поцеловала в порыве страха и радости.       – Тише, – еле слышно ответил он.       – Да-да, знаю. Не вовремя, – зашептала я, слепо веря, что наш разговор могут не услышать. – Я тебя обязательно спасу. Убью этого зверя или оборотня. Или кого угодно. Правда.       Ворстаг что-то возмущенно промычал. Судя по протяжно-обреченной тональности изданного им звука, выразил недовольство нашими отношениями и велел мне поторапливаться, потому как у него где-нибудь чешется.       Я встала, решительно набрав в грудь побольше воздуха, напоследок обернулась к клану Черных Стрел.       – Убью я этого зверя. И вернусь, – пронзила их острым как клинок взглядом. – И мы еще посмотрим, кто охотник, а кто жертва.

***

      Не прошло и часа, как я уже пожалела о своих громких словах. Разошелся дождь. Редкие, но крупные капли то и дело падали мне на голову, чем ужасно раздражали и пугали меня, и без того ощущающую ужас. Я пыталась искать какие-то следы, подсвечивая себе гардой клинка и магией, но все оказалось бесполезно. Все, что я видела вокруг – лес. Живой, шумный, движущийся. С перепуганными ярким светом лисами, шныряющими в кусты, с пыхтящими ежами, на одного из которых я чуть не наступила. Но ни намека на зверя, который для меня уготован. Ну, это не мог быть ёж, в самом деле. Мелковато для Владыки Охоты подсунуть мне ежа. И даже если так, то, как узнать, который из них мой? Он захочет меня сожрать?       Я блуждала среди сосен, путалась в кустах и даже не понимала, как буду возвращаться в тайное логово Черных Стрел, ведь тропа, которая завела меня в эти дебри, уже давно потерялась в густых зарослях. А была ли эта дорога вообще?       Деревья, кусты, папоротники, мох под ногами. Треск веток, несомненно, пугавший всякую живность вблизи. Будь я кроликом или тем же пресловутым ежом, шарахнулась бы от себя самой. Мне для пущего устрашающего эффекта оставалось только начать размахивать перед собой клинком, рубя кусты, и громко орать: «Эй, зверюга, ты где?!»       Поиски ничего не дали, но и пока не навлекли на меня стаю голодных волков, за что я неистово благодарила свою удачу. А может, волки тоже от меня в ужасе разбежались? Плохой из меня охотник, очень плохой.       Огонек над головой погас, в макушку снова ударила большая холодная капля. Я выругалась.       Я все делала неправильно. Громко, неуклюже. Так точно никто не охотится, ну разве что огры какие-нибудь.       Сияние Рассвета слепило, пришлось замотать гарду обратно и ненадолго погрузиться в темноту. Нельзя было сказать, что в лесу вдруг стало тише: шорохи и звук падающих капель раздавались со всех сторон. Но скоро стало лучше видно лес, будто прежде магический свет своими переливами скрывал очертания окружающей меня чащи.       А лес оказался гораздо красивее и спокойнее. Я увидела сверкающие круглые как септимы глаза совы, отдыхающей на ветке, разглядела жующего траву кролика, который ничуть меня не боялся. Вдали в движение пришел кустарник и сквозь дождь и серость дождливой летней ночи проявился силуэт большущей головы с раскидистыми рогами. Исполинский лось медленно брел сквозь чащу.       Я не шевелилась, стояла, вдыхала запахи леса, вслушивалась в звуки, но не находила в сердце никакого отголоска. Надеялась, что метка Обливиона укажет мне путь, только этого не случалось.       Медленно и внимательно осмотревшись, я увидела позади стволов белый отблеск и сделала пару шагов в ту сторону, где уловила свечение.       Ветка, на которую я наступила, пронзительно хрустнула. Лось кинулся в чащу, ломая кусты, кролик тут же скрылся под ковром папоротника, сова бесшумно сорвалась с ветки и исчезла в кронах сосен. И снова лес оставил меня одну под дождем, только поселив в сердце толику надежды, что я на верном пути.       И сколько продлится эта охота? Хватит ли мне одной ночи?       Вздрогнув от гнетущих мыслей, я присела и отбросила кусочки ветки в сторону. Сделала еще пару шагов по мху, на сей раз тихих. Ничто не должно было выдать моего присутствия. Чтобы лишний раз не цепляться за ветки, я подвязала подол платья повыше и продолжила путь.       Так я кралась по лесу, осторожно отодвигая ветви кустарников, едва покачивая листья папоротников. Ступая мягко, как каджитка. Как зверь. Как хищница. Это начало веселить, кипятить кровь небывалым азартом.       Впереди вышагивала лисица, несущая в зубах мышь. Она словно и не увидела меня поначалу, но скоро втянула носом и настороженно уставилась в мою сторону. Позади нее оформился белый ореол уже виденного мною чуть раньше свечения.       Я затаила дыхание. Не двигалась. Смотрела то на рыжую воровку, то на свет. Не похоже, что это заблудившиеся путники с факелами. Успокоившаяся лиса прошла мимо, унося добычу. Я сделала еще пару шагов, и под ногами зашуршали листья.       – Твою мать, – прошипела я и, подняв глаза, больше не увидела света впереди. Снова ошиблась. Снова. И сколько раз мне ещё придется оступиться, прежде чем удастся узнать, что это за отблески?       Пока я бродила, он появился и исчез не один раз. Мне почти удалось рассмотреть очертания, но, стоило дернуться, наступить на ветку, слишком шумно выдохнуть, зверь исчезал, оставляя меня рычать в тупой бессильной злобе. Добыча уходила, увиливала, не давала даже взглянуть на себя. Злила так сильно, что кулаки сжимались и ногти впивались в ладони до боли.       Долю секунды я сомневалась – вдруг этого света нет вовсе? Просто я схожу с ума, и мне мерещится, будто что-то манит меня, как глупого светлячка на огонь. Но стоило таким мыслям пронестись в моем изможденном разуме, белый ореол возникал вновь и петлял за деревьями, как блуждающий огонек.       Наконец, мне удалось увидеть. Я замерла в кустах, еле слышно дышала и не двигалась. Усталость и злоба обратили меня в натянутую тетиву в пальцах опытного лучника. Еще немного и лук выстрелит, но пока нужно ждать. Наблюдать. Столько, сколько потребуется.       Меж стволами сосен неторопливо, даже дразня своим спокойствием и бесстрашием, брел белоснежный олень. Никогда прежде мне не доводилось видеть настолько белых животных. Но было в этом звере нечто особенное. Стать, шикарные ветвистые рога с пятью отростками, размер – крупнее лося. Черные, будто покрытые смолой, блестящие копыта, проницательный, почти осмысленный взгляд, гордое выражение морды.       Олень вел себя так, словно я его не гоняла по лесу всю эту проклятую Хирсином ночь. Я крепче сжала в руке клинок. Дышать боялась, бросаться в атаку тоже – спугну и уже не смогу найти. Вскинула руку, призывая магию, прицелилась колючей молнией, в надежде оглушить оленя. Но стоило мне двинуть рукой, концентрируя силы на кончиках пальцев, олень умчался в чащу и свечение иссякло, будто его и не было.       Я зарычала, из глаз чуть не брызнули слезы бессильной ярости и обиды. От усталости хотелось упасть. Лечь на влажное покрывало мха, закрыть глаза и уснуть. И даже если я убью этого оленя, разве вспомню, куда возвращаться?       Зато я выяснила, что зверь существует и что он не плод моего воображения. Поэтому собрала себя воедино – снова! – и прислушалась к притихшему лесу. Дождь закончился, но стало очень холодно. Небеса ярко озарял кроваво-красный Массер, отчего лес окунулся в зловещие тона.       Я передвигалась тихо, всматривалась в тишину, замечала даже сприггана, сторожащего древнее дерево. Его лицо смотрело сквозь меня невидящими пустыми глазами, деревянные губы были плотно сжаты, но я уже знала – стоит подойти слишком близко, как страж леса оживет и мне не поздоровится.       Олень дразнил меня.       Он специально пробегал вдали так, чтобы я смогла его увидеть. Он куда-то уводил меня, кружил по лесу, заставляя еще больше сбиваться со следа. Слышала я, еще от деда в Бруме, что заблудившийся в лесу человек обречен ходить кругами, если не передвигается от дерева к дереву боком. И олень Хирсина, судя по всему, был прекрасно об этом осведомлен.       Он показался в пятый или в шестой раз, маняще вильнув коротким белым хвостиком. Выпрыгнул прямо из кустарника в нескольких метрах от меня. Я взбесилась, вскочила, метнула молнию наугад, ослепнув от ярости и азарта. Вот он! Наконец-то!       Молния с грохотом вонзилась в дерево, выбив крупные щепы коры, разлетевшиеся вокруг ствола. Олень прыгнул в кусты, намереваясь снова пропасть, но вслед ему устремился второй магический заряд.       Все затихло, живность оцепенела от ужаса, спригганы заволновались. Вдалеке послышалось характерное жужжание. Свечение померкло. Промахнулась! Как я могла так безрассудно поступить?       Я проглотила ком в горле, вытерла выкатившуюся слезу. Эта ночь казалась вечностью, словно время застыло. Уже должно было светать! Должно взойти солнце! Почему же этого не происходит и… где я? Это всё ещё Фолкрит или тропа завела меня в план Обливиона, в Охотничьи Угодья Хирсина?       Сомневаясь в каждом своем шаге, я подкралась к кусту, за которым пытался скрыться олень, и увидела свою добычу, оглушенную молнией. Зверь тяжело дышал, чуть всхрапывая, как уставшая лошадь. Его бок судорожно поднимался и опускался, голова на изогнутой шее высоко запрокинулась. Он был прекрасен, но во мне не осталось жалости. Только хищная злоба, голод и азарт. Это моя жертва, я её заслужила.       Подходя ближе к оленю, я уже не скрывалась, взялась за рог и прочертила Сиянием Рассвета полосу на шее добычи. Он заскреб копытами по земле, разбрасывая в стороны мшистое покрывало. Кровь брызнула из перерезанных сосудов и попала на мое платье и ботинки.       Внутренне я торжествовала, и даже хотелось хлебнуть этой крови, чтобы в полной мере ощутить вкус победы. На некоторое время я забыла даже об Эрандуре. Остались только я и моя поверженная жертва.       Но стоило крови коснуться земли, как я краем глаза вновь уловила свечение. Призрачный олень, точь-в-точь такой же, какого я убила, стоял передо мной и пристально смотрел на меня, чуть склонив голову вбок.       «Жертва принята! Охотник благословлен!» – прозвучал суровый гулкий голос, исходящий будто бы от оленя.       Вместо слов и вопросов, я только устало прорычала в сторону призрака. Показалось, олень улыбнулся.       – Кто ты? – отрывисто выпалила я.       «Дух Охоты. Принеся мне жертву, ты призвала меня. Говори же, охотница, чего ты хочешь?»       Честно признаться, в тот момент я сильнее всего хотела спать, но отвечать подобным образом на такое предложение означало бы проявить неуважение к Духу Охоты. Я же не ради этого тут блуждала неведомо сколько времени.       Попросить награду? Не сочтет ли он это за наглость? А зная коварный нрав даэдра, можно предположить, что награда будет похлеще наказания. Этому меня не так давно Молаг Бал научил. Попросить нужно чего-то особенного. Такого, из-за чего Дух не заподозрит меня в мелкой корысти. И чтобы Хирсину это тоже нравилось. И у меня быстро появилась мысль, как убить сразу двух зайцев.       – Я хочу найти оборотня по имени Синдинг и убить его. Ты можешь мне помочь? – ради общего блага можно было попросить только этого. Если призрак согласится помочь, то и на выход из чащи укажет, и даст верное направление для поисков.       «Бывает так, что зверь бежит прочь в надежде спрятаться, но лишь загоняет себя в ловушку, – изрек Дух Охоты. – Луна призовет всех к скрытой пещере за озером, что смертные зовут Гротом Утопленника. Только достойнейший сможет победить чудовище. Ты, охотница, когда увидишь его, принеси мне кольцо с его трупа. Веди за собой клан Черных Стрел, но прежде скажи им, что с тяготой мести в сердцах невозможно продолжать путь. Ступай и охоться во славу мою!»       Дух Охоты пропал, раздав мне ценные указания. Что он имел в виду, говоря о мести? Черным Стрелам должно быть это известно.       Я широко зевнула, прикрывая рот кулаком. Глаза слипались, а тело ломило от утомления. Осталась самая малость – найти путь в логово Черных Стрел или хотя бы в город. Хоть куда-нибудь, где безопасно и есть кровати. Ведь проснувшись утром, я даже не подозревала о том, что ночевать в собственной кровати в обнимку с моим горячим данмером следующей ночью не получится. Поэтому мы и в Фолкрит не слишком экипировались – уехали налегке, думая, что быстро вернемся, как только все разузнаем.       С силой потерев лицо ладонями, отогнала от себя сон и тошноту, грустно взглянула на тушу оленя. Оставлять жалко, но надолго ли меня хватит, если я поволоку его телекинезом? Тогда точно свалюсь и усну под ближайшим кустом.       И все же, вопреки здравому смыслу, я рискнула и потащила тушу магией, выбрав направление, которое мысленно обозвала «обратным». Туша оленя ломала кустарники, прокладывая мне дорогу. Только в лесу всё ещё не светало, а становилось всё темнее и темнее. Холод то прокрадывался под платье, то вдруг становилось неестественно жарко, как под палящими лучами солнца.       Потом мне привиделись странные образы: Коллегия, метель и Эрандур. Тепло таверны. Слова и улыбки.       – Погода плохая, на побережье не пойдем…       – Что? – встрепенулась я. – Какое ещё побережье? – и вяло подняла голову с белой мягкой подушки.       Светило солнце, заливисто пели птицы, с сосновых ветвей время от времени падали блестящие в ярких лучах капли. Моей подушкой оказался поверженный мною олень. Я проснулась на вытоптанной полянке рядом с валуном и зябко поежилась. Надо было так умотаться, что уснула верхом на оленьей туше. Поправив платье, встала, осмотрелась. Никого.       Подволокла тушу к валуну и громко постучалась в крышку закрытого люка. Оттуда выглянула охотница – та самая, что тащила меня сюда. Я браво поставила ногу на добычу и ухмыльнулась:       – Ну что? Я же говорила!       – Забирайся внутрь, – женщина окинула взглядом тушу и улыбнулась мне. – Сейчас позову мужчин, чтобы занялись оленем.       Я прыгнула в люк и вернулась в пещеру, где меня встретили еще теплее, чем вечером.       – Дух Охоты велел вам идти со мной охотиться на оборотня. Но прежде вам нужно избавиться от чувства мести, что бы это ни значило, – с видом бывалой охотницы и даэдропоклонницы высказала я, ловя замешательство на лицах.       Все взгляды, включая суровый прищур предводителя, почему-то повернулись к Хейнриху.       – Хирсин сказал своё слово, сын мой. Ты знаешь, что делать, – пробасил вождь.       Хейнрих принялся развязывать пленников. Эрандур и Ворстаг благодарно смотрели на меня, но в моей голове вдруг вспыхнула пугающая мысль – а не связано ли отмщение со слухами о том, что мы некроманты.       Как только данмер освободился от пут, он быстро подошел ко мне и заключил меня в теплые объятия.       – Как я выгляжу? – спросила я, уткнувшись в его плечо.       – Как будто всю ночь охотилась… – ответил Эрандур, мягко поцеловав мой лоб.       – Ну, и что дальше? – развязанный Ворстаг встал перед Хейнрихом, потирая запястья, онемевшие от тугих пут.       – Дальше, я тебе расскажу что, – сын предводителя пугающе посуровел, не сводя взгляда с наёмника. – Ты провел ночь с моей женой, и за это ты ответишь кровью! Я вызываю тебя в круг! И только один из нас выйдет из него живым!