Иллюзорна мгла. Часть третья. Эндшпиль

      Ворстаг очнулся сразу, как только я магией швырнула его в реку. Вода вокруг плещущегося наемника приобрела отвратительно коричневый цвет. Он сел и, отплевываясь, стащил с головы шлем из медвежьей шкуры. Покрыл отборными ругательствами всех Братьев Бури с Ульфриком в придачу, а я, не обращая на него внимания, отправилась к чудом уцелевшему корню Нирна на берегу. Надо иногда пополнять запасы ингредиентов, хоть и в большинстве случаев я их попросту теряю.       – С возвращением! – с наигранно серьезным видом поприветствовал норда Эрандур.       – Да ну тебя! – буркнул наёмник, вылезая из воды. – Я вам отступление организовал, а вы тут подтруниваете. Лучше бы спасибо сказали!       – О, так это был ты, – я сорвала корень Нирна и с улыбкой уставилась на Ворстага. – Отмывайся и пошли. Тебе довакин лично спасибо скажет.       – Мы все-таки победили? – тот присмотрелся к полуразрушенным стенам и вывешенным имперским стягам. – Ну, не зря в дерьмо упал!       – Как это вообще произошло? – участливо поинтересовался Эрандур. Наёмник встал и, сорвав с себя грязный плащ, швырнул его на берег.       – Падение? Ну, как обычно. Бежал, споткнулся, а очнулся уже в реке… Вроде мне по голове ударили… Не помню точно. Но помню, что полетел куда надо, – он стащил через голову рубашку и, обнажив торс, начал усиленно оттираться и умываться, стоя по колено в реке.       Пока лошади утоляли жажду, я прятала найденное растение в рюкзак, надеясь, что оно все же пригодится для зелья. Наёмник завершил мытье и с рубахой на плече вылез из реки. Потом принялся вытряхивать воду из сапог.       Радостные крики «За Империю!» донеслись со стен города.       – Опять вся слава мимо нас, – проворчала я, косясь на Ворстага.       – Да еще успеем. Пошли! – он быстро нацепил сапоги и направился прямиком к воротам Вайтрана. Когда наёмник проходил мимо меня, я потянула носом, силясь уловить характерный аромат выгребной ямы. Душок остался, но с лагерным зловонием не сравнить.       Решив, что наша внешность вполне подходит для встречи с ярлом, пошла по дороге, ведя за собой коня. Позади дымился лагерь мятежников, потушенный довакином и легионерами, чтобы не сгорело то немногое, что уцелело на полях. А солдатам Империи всё же удалось отыскать выживших на пепелище – небольшой отряд конвоировал двух офицеров и нескольких мятежников к городу.       Помнится, входила впервые в Вайтран, с восхищением рассматривала укрепления, а теперь от них мало что осталось, и застывшая перед глазами картина вызывала только тоску и страх. Конюшня оказалась полуразрушена – в крыше дома конюхов зияла темная дыра, но стойла чудом уцелели. Из выломанной двери доносился хриплый плач женщины.       Весь путь до ворот все был сплошь усыпан телами. Синие плащи Братьев Бури и алые туники имперцев смешались в кровавую палитру войны. Идти приходилось осторожно, перешагивая трупы. Старалась поменьше на них смотреть, но опасалась, что поскользнусь на луже крови или споткнусь. Мглистый волновался, тряс головой, дергал поводья, будто хотел вырваться и сбежать.       На стенах уже появился патруль. Легионеры принялись убирать трупы, выискивая сначала сослуживцев и относя их подальше от места сражения.       – Никогда не видел столько мертвецов сразу, – признался Ворстаг.       – Я тоже, – вздрогнула, обернувшись на его слова.       Эрандур многозначительно промолчал, когда перехватил мой взгляд, и отвел глаза в сторону. У меня по спине пробежала волна дрожи, сродняя отвращению. Шеогорат, с кем же я делю свой путь? Какие злодеяния на его совести? Да, я много раз говорила и думала, что мне плевать на его прошлое, но так ли это на самом деле? И что сводит меня с ума, неужели только любопытство?       Сейчас я поняла, что нечто большее. Какая-то одним наверное имперцам свойственная расчетливость. Желание знать, на что он способен, грозит ли мне опасность. Сознание упорно напоминало, что бояться нечего, что все хорошо, но подсознательно… Стоило только ненадолго позабыть о непростом прошлом жреца, как жизнь бросала меня в обстоятельства, в которых это самое прошлое жутким ликом Вермины глядело мне в затылок и обдавало холодком кошмарного дыхания.       Но я же сплю с ним, чего мне бояться? Правда? Ведь нечего?       Путь до ворот показался долгим и трудным. Мы прошли через подъемный мост, залитый кровью, оказались в небольшом внутреннем дворе, где не столь давно бушевала беспощадная битва. На мостках у сторожевой башни напротив ворот стояли ярл, Айрилет, довакин и имперский легат, что-то негромко обсуждая.       Я остановилась, в плечо легонько ткнулась морда коня. Никак не получалось отвести взгляда от Эдриана. Герой, который спас город, рядом с легатом и ярлом выглядел как-то неуверенно, косился по сторонам, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Уже не первый раз замечала за ним такое поведение. Будто он попал сюда волей слепого случая и не понимает, что происходит.       Эдриан заметил меня и улыбнулся. Что-то сказал ярлу и на меня обратились взгляды всех стоящих наверху. А вокруг сновали легионеры, тащили раненых в город.       Не знаю, узнал ли меня Балгруф в тот момент, но он одобрительно кивнул довакину, а потом наверху раздался смех. Айрилет не отрывала от меня взгляда. Пристальный взор узких алых глаз изучал меня с дотошностью мясника, который собрался разделывать тушу.       – Почему мы остановились? – Эрандур тоже посмотрел наверх. Ворстаг помахал рукой Айрилет и игриво подмигнул хускарлу.       – Ты что делаешь? – я пихнула его локтем в бок. – Ума лишился?       – Да ладно тебе, мы же герои!       – Она тебе яйца отрежет за это!       – А вдруг нет?       – А как же твоя семья в Данстаре? – не смогла удержаться от шпильки в его адрес.       Ворстаг закатил глаза и тяжело вздохнул, показывая тем самым, что я его достала. По крайней мере, я это так восприняла.       – Если Ворстаг хочет петь фальцетом, то почему бы и нет? – встрял Эрандур. – Но меня больше волнует, где мы поставим лошадей.       – А вот это очень хороший вопрос… – Ворстаг с клячей остановились, не дойдя до ворот.       – Дождемся Эдриана, он должен знать, – я еще раз взглянула наверх и увидела, что ярл с сопровождением спускаются к нам. Ворстаг сразу напялил свою мокрую рубаху.       Балгруф в стальной броне прошел мимо нас, одобрительно кивнув, за ним к воротам ушли Айрилет и легат, а Эдриан приостановился и заговорил:       – Идемте, диверсанты, сегодня в Драконьем Пределе пир в честь победы!       – И при чем тут мы? – не поверила своим ушам. Неужели я буду сидеть с ярлом за одним столом?       – Ну, как при чем? – озадачился Эдриан. – Вы обязаны там быть!       – Обязаны? – Эрандур вопросительно вскинул брови.       – Я же… – довакин растерянно поглядел по сторонам, наклонился ко мне и зашептал, – не знаю, как вести себя на пиру у ярла! Никогда не бывал на таких пирах! И ещё мне без вас там будет скучно… – он с улыбкой распрямился.       Я потрясла перед ним поводьями, в недоуменном взгляде читался вопрос: «Куда?..»       – В город! – Эдриан повел нас за собой.       Но я пропустила Ворстага вперед и дождалась, пока Эрандур со мной поравняется. Данмер выглядел настороженным – что-то в идее о пире с ярлом ему явно не нравилось.       – Что он сказал? – поинтересовался жрец, кивнув на вышагивающего впереди Эдриана. За воротами что-то сильно дымилось, слышались крики и плач.       – Говорит, что ему будет без нас скучно, – пожала плечами. – А ты что думаешь?       – Насчет пира с ярлом? – Эрандур тихо усмехнулся. – Я никогда не думал, что мне это предстоит.

***

      И вот спустя почти год, как я прибыла в Скайрим… Ну, то есть не прибыла, а привезли связанную в повозке. Но это уж так вышло, не от меня зависело. Могла ли я тогда, связанная, замерзшая и напуганная представить себе, что буду пировать с ярлом Вайтрана за одним столом?       Судя по лицу, сидящего по правую руку от меня Эрандура, данмер думал примерно также, за исключением обстоятельств, которые его сюда привели и усадили за огромный, ломящийся от снеди стол.       Ворстаг, который должен был занимать место слева от меня, уже смылся на кухню, чтобы поприставать к служанкам и поварихам, а Эдриана пригласили сесть намного ближе к ярлу, рядом с Айрилет. Все-таки легендарный герой, спасший мир и Вайтран, обязан находиться поближе к правителю. Поэтому его план – притащить нас на пир, чтобы не было скучно, не сработал. И сидел довакин с каменным лицом, почти не пил вина и пытался совладать с ножом и вилкой, вместо того чтобы жадно впиться зубами в жареный козий окорок.       Передо мной сверкал блестящим маслом запечённый с грибами картофель, лососи, мясо, красная икра, всевозможные овощи и даже апельсины! Мёд и эль лились почти непрерывной рекой – хлопотливые служанки только и успевали приносить целые бутылки и уносить пустые. Возле ярла и его приближенных сразу поставили три бочки медовухи. Весь зал Драконьего Предела был залит светом очага, расположенного в центре. Вокруг этого очага и стояли столы.       Нас, конечно, посадили в самый дальний угол, и иногда Эдриан бросал страдальческие взгляды в нашу с Эрандуром сторону. А мы просто ели. Пришли поесть и ни в чем себе не отказывали после столь трудного дня.       Я и картошки себе наложила, и рыбы, и какое-то кисло-сладкое нечто, которое Эрандур с видом знатока обозвал «фондю». Никогда даже слышать не доводилось, а несколько лет поварихой была!       После кростаты с ежевикой я поняла, что если не остановлюсь, то застряну в кресле, поэтому блаженно откинулась на спинку и начала наблюдать за музыкантами, поющими «Век Произвола» уже в третий раз. Насколько я помнила, с этой песни начался пир.       – Заткнитесь уже! Достали! – раздался звонкий мальчишеский вопль. Сын ярла, сидящий вместе с остальными детьми, но чуть поближе к отцу, схватил с блюда помидор и запустил в барда с лютней. Парень не успел уклониться – помидор попал прямо в его голову. Во все стороны разлетелись ошметки, по лицу музыканта потек красный сок. На этом неугомонный мальчишка не остановился, и следом в бардов полетели хлеб и тарелки. Кто-то из гостей смеялся, но Балгруф резко встал с места и закричал:       – Нелкир! Что ты себе позволяешь?! Прекрати!       – Да пошел ты! – озлобленно прокричал в ответ Нелкир и запустил помидором в отца, после чего вылез из-за стола и помчался наверх по боковой лестнице. К счастью, овощ в ярла не попал, но я обратила внимание, что Фаренгар, сидящий напротив меня, вдруг резко встал и направился к Балгруфу. Весь зал Драконьего Предела застыл в ожидании.       – Продолжаем! – криво ухмыльнувшись, правитель Вайтрана пренебрежительно отмахнулся и во всеуслышание добавил. – Нелкир становится мужчиной!       Гости захохотали, бард отряхнулся, и праздник продолжился, будто ничего не произошло. Мне же было не до смеха, я повернулась к Эрандуру. Данмер осуждающе поглядел на ярла, выпил немного эля.       – Не нравится мне это… Совсем не нравится.       Фаренгар дошел до Балгруфа, что-то ему зашептал, но я уже потеряла интерес к произошедшему и потянулась за апельсином.       – Может, и ты споешь? – борясь с жесткой коркой фрукта, как бы невзначай спросила я.       – Что?       – Ну, ту песню, – смутилась я, перехватив уставший взгляд Эрандура.       – Мне больше хочется спать, а не петь.       – Ты представь другое, – улыбнулась я, очищая апельсин. – Мы сегодня ночуем во дворце!       – По мне бы лучше в таверне… или даже на улице! – буркнул жрец, покосившись на фрукт в моих руках. Я уже вся перемазалась соком, а пальцы сразу сделались липкими, но не сдавалась и отковыривала ногтями плотную корку.       – Что тебе здесь не нравится? Еда вкусная, барды… не мешают и ладно…       Музыка резко прекратилась и один из бардов, стоящий ко мне спиной, заговорил:       – А сейчас, позвольте спеть печальную песню, которую мы узнали от одного искателя приключений!       – О, это должно быть интересно, – я повернулась, чтобы послушать, а парень затянул приятным, но слишком высоким для этой песни голосом:       – Иллюзорна мгла искрами тепла       И проблеском лунного света…       – Да он же слова перепутал! – тихо возмутилась я и пригляделась. – И… постой, это те же самые барды, которые выступали на свадьбе Камиллы и Свена?       – Кажется, да… А ты, вроде, говорила, что не помнишь точно всех слов, – взгляд Эрандура сделался хитрым.        – Ну… – потупилась я, принявшись жевать апельсин. – Не жнаю, отштань.       Данмер победоносно усмехнулся, пригубив вино.       – Все-таки помнишь. Ты одна должна запомнить настоящие, правильные слова. А песня с годами изменится, так всегда бывает.       Из-за стола поднялся Эдриан, что-то сказав ярлу. Тот кивнул, Фаренгар наградил довакина тяжелым взглядом. Неужели он сообщил им, что направляется на двор? Я усмехнулась своим мыслям, продолжая жевать невероятно кислый фрукт. Даже напомнило мне тот пресловутый снежноягодник, из-за которого нас занесло в фалмерскую пещеру. Хотелось выплюнуть куда-нибудь жилистую массу, но мои внутренние правила приличия настойчиво шептали, что так делать во дворце ярла не стоит.       – И сжимая в ладони клинок,       Нести свет заблудшим душам… – тянул звонкоголосый бард. Я морщилась, глядя на музыкантов.       Эдриан вернулся через некоторое время. Половинка апельсина так и осталась на моей тарелке нетронутой, доедать не хотелось, потому я потягивала медовуху, медленно пьянея.       Довакин вдруг остановился возле нас с данмером и, извиняясь, взглянул на Эрандура.       – Можно, я уведу твою жену?       – Жену?! – чуть не поперхнулась я.       – Да, разумеется, – жрец не обратил на это слово никакого внимания, в то время как я вспыхнула до самых ушей. – Только верни потом обратно.       – Э-э… Само собой! – Эдриан нервно усмехнулся. – Мы… я… на балкон хочу её сводить…       – Целоваться будете? – Эрандур подозрительно прищурился.       – Что?.. – опешил довакин. Я пребывала в не меньшем оцепенении еще после слова «жена», поэтому промолчала.       – Шучу, – добавил данмер с тонкой улыбкой.       – А-а! Да. Конечно! То есть, целоваться не будем, – Эдриан неловким жестом хлопнул по спинке кресла. – Я так и подумал, что ты шутишь.       Я недоуменно посмотрела на жреца, он кивнул, отпуская меня с Эдрианом. Пришлось вылезать из-за стола, ощущая такую неимоверную тяжесть в животе, что идти получалось с трудом. Давненько я столько не ела! Интересно, что же понадобилось от меня драконорожденному?       Он довел меня до боковой лестницы, на которой я заметила сидящего на ступеньках сынишку ярла. Темноволосый паренек лет тринадцати озлобленно сверкнул глазами. Даже коварно. От одного этого взгляда мне стало не по себе. Нелкир будто что-то знал обо мне, хотя прежде мы ни разу не встречались.       Наверху находились помещения дворца, обычно недоступные для посетителей. Прямоугольный зал со столом, который целиком занимала карта Скайрима, пестрящая синими и красными флажками. Книжные полки, гобелены с гербом владения, чучела и головы оленей и волков. Драконий Предел не шел ни в какое сравнение с домом ярла Фолкрита. И понятно стало, отчего Сиддгейр такой жадный.       Здесь все дышало богатством, но место нельзя было называть роскошным или вычурным. Крепкое, величественное, построенное настоящими умельцами и круглосуточно охраняемое вайтранской стражей здание. Драконий Предел олицетворял нордское благородство и непоколебимость, свойственную северному народу. Эдриан вывел меня на балкон, находящийся за укрепленными дверями, размером почти не уступающими воротам города.       Собственно, балконом этот зал называть было неправильно – до края нужно было еще дойти. Здесь можно смело пировать всем городом. Тут даже дракон поместился бы свободно!       Под потолком на цепях неподвижно висела какая-то штуковина, похожая на коромысло. По обе стороны тянулись квадратные колонны, на верхних ярусах, прохаживались стражники.       – Тут я поймал Одавинга, – сообщил Эдриан с некоторой гордостью.       – Кого поймал? – я все еще осматривала колонны и крышу.       – Дракона.       – М-м… – я взглянула на него в смешанных чувствах. – Ты позвал меня, чтобы показать это?       – Нет, не это. Хотелось выйти на свежий воздух, в зале такая духотища…       – И скучно?       – Да, я чуть не помер от тоски! – сознался Эдриан. – Я раньше любил отдыхать в лесу. Знаешь, мы выходили с друзьями из Драконьего Моста, забирались в чащу или в горы. Прятали медовуху в пещере, чтобы жена Хоргейра не ругалась! Весело было, – улыбка его сделалась грустной. – Теперь так уже не будет…       Я поразмыслила над его словами, вспомнила первые дни в Коллегии и ответила такой же печальной улыбкой. Хотя, я и сейчас счастлива, но уже не так. Все стало совсем по-другому. То время никогда не вернется.       – У нас будет какое-нибудь другое счастье, новое. Вот увидишь. У тебя скоро родится ребенок, говорят, это тоже счастье.       – Наверное. Не знаю.       С балкона Драконьего Предела открывался захватывающий вид на Глотку Мира. Крутые горные кряжи, занесённые снегом, тянулись вдоль горизонта насколько хватало взгляда. Сквозь просветы в облаках на землю смотрели луны. Уже неполные, но очень яркие, почти слепящие. Над горами плясало зеленое полярное сияние. Мы с довакином подошли вплотную к ограждению, и я замерла, зачарованно глядя на красоту гор и неба. Искалеченная войной земля показалась незначительной и скучной.       – Здорово, правда? – вздохнул Эдриан.       – Не то слово, – согласилась я, не отрывая взгляда от гор, и облокотилась на каменное ограждение.       – Я хотел поблагодарить тебя за то, что ты сделала, – смущённо заговорил довакин.       – Не только меня нужно благодарить.       – Согласись, я выглядел бы странно, если бы начал дарить подарки Эрандуру или Ворстагу…       – Почему же?.. – я осеклась. – Какие подарки?       – Ну, всего один подарок, но я решил, что он тебе подойдет. Вот, из дома принес, – он отвязал от пояса кожаные ножны и высвободил из них короткий кинжал, странно сверкнувший белизной в свете лун. – Мне-то он маловат, а вот тебе будет как раз впору!       Я несмело протянула ладонь и в неё тут же легла обжигающая холодом рукоять белого кинжала. Гладкого, оправленного черным металлом с плавным узором из переплетенных линий на гарде.       – Из чего он?       – Это клык Алдуина! – гордо приосанившись, выдал довакин. – Вернее то, что от него осталось после работы Йорлунда Серой Гривы… Сам-то я не ахти какой кузнец…       – Подожди… Это же… Драконья кость! Она же стоит целое состояние! – я поразилась тому, как удобно кинжал лежит в руке. Даже пару раз взмахнула, чтобы опробовать. Оружие почти не оттягивало запястье, да и с размером мастер не ошибся. Будто для меня сделал!       – Ну, состояние или не состояние, – довакин равнодушно пожал плечами. – Денег у меня теперь, мягко говоря, много, а я не знаю, куда их девать. А кости драконов везде валяются, куда ни плюнь… – он ухмыльнулся. – Нет, конечно. Это я образно. Мало кто может сделать из них оружие, но это не просто зуб… Это всё, что осталось в Нирне от Пожирателя Миров. Я его выломал на Высоком Хротгаре, – драконорожденный кивнул в сторону горы, – правда, лицом за это поплатился. – Эдриан показал на свои ожоги.       Я всё ещё в изумлении хлопала глазами.       – А-а? – ничего не понимая, протянула я.       – Да, драконы, Совнгард, Клинки, Седобородые… Скучная история. Может, барды скоро споют что-нибудь об этом. Мне обо всем вспоминать не хочется, – взгляд Эдриана как-то резко потух.       Мою голову переполнили мысли. Казалось, простого спасибо будет маловато за такой подарок! С другой стороны, это же он меня благодарит.       «Из света – оружие, из тьмы – покров…»       И вдруг меня будто пронзила стрела. Драконья кость! Часть самого Алдуина, сына Акатоша! Вот же оно моё оружие, значит, покров из тьмы это что-то из Обливиона, из мира даэдра!       «…из небытия – камни».       Вот с этим уже посложнее, но, скамп с ними, потом разберусь.       – Эдриан, ты даже не представляешь себе, что ты сделал! – и меня понесло в глубокие дебри рассказа о Хермеусе Море. Говорила я уже чуть тише, справившись с первоначальной радостью. Скрывать подробности встречи с даэдра не стала, все-таки из-за довакина он добрался и до меня, а значит, наши миссии в многочисленных глазах Принца Знаний наверняка как-то связаны!       – И ты хочешь стать архимагом? – драконорожденный хмуро выслушал.       – Хочу! – упрямо, с видом решенного вопроса, заявила я. И правильно в Легионе говорили: плох тот солдат, который не хочет стать легатом.       – Я могу чем-то помочь? – вдруг спросил довакин.       – Помочь? Ты хочешь помочь? А ты разве не на службе сейчас?       – Формально на службе, но, если нужно, смогу убедить легата дать мне небольшой отпуск, – пожал плечами Эдриан. – Пока Братья Бури придут в себя после такого поражения, пройдет время.       – Дождись сначала распоряжений легата, а потом придумаем как быть. Если он тебя отпустит, тогда можно идти, а то как бы не решили, будто ты дезертировал…       Я, само собой, хотела заполучить для похода в Лабиринтиан такого ценного союзника, но его принадлежность к Легиону могла добавить нам лишние хлопоты. Имперские солдаты любят не только списки. Но ещё и скрупулезную отчетность, которая Эдриану явно ни к чему, а уж мне с моей тягой добывать артефакты в военное время и подавно.       – Если что, зови, – норд лучезарно улыбнулся и отдал мне ножны для кинжала. – И еще раз спасибо!       – И тебе за такой неожиданный подарок.       – Пошли, надо вернуть тебя твоему мужу в целости и сохранности!       – Мы не женаты, – прохладно бросила я, подвязав оружие к поясу.       – Да? А я думал… Ладно, забудь. Просто вы похожи на супругов, – принялся зачем-то оправдываться довакин.       Странный он герой. Как и я. Герои, которым здесь не место. Только его направляли боги, а меня вело что-то непроницаемо черное, воплощение всех обливионских сил.       Мы вернулись в зал, где почти ничего не изменилось. Игра бардов стала не такой стройной – кажется, музыкантов все-таки напоили, да и пьяных гостей прибавилось. Эдриан тяжелым взглядом обвел веселящийся Драконий Предел.       – Точно не хотите переночевать у меня?       – Нет, – я помотала головой. – Нам уж и комнатку показали. Тесновато, но все потому, что кровать большая и занимает большую её часть.       – Как знаешь, – он тихо хлопнул меня по плечу и свернул к ярлу и Айрилет. За столом посапывал, подперев голову рукой, управитель Авениччи. Его я узнала по блестящей от пота лысине.       Я подошла к Эрандуру и шепнула:       – Пошли спать.       Он тут же вылез из-за стола и повел меня к нашей временной комнате.       – Я тебе сейчас такое покажу! – восторженно пищала я. – Такое!       – О Мара, я уже волнуюсь, – признался данмер. Я посмотрела на него и не удержалась от смеха. Потом состроила серьезную мину и достала из-за пояса кинжал.       – Я почти разгадала загадку… – меня прервал очень знакомый гогот, доносящийся с кухни, поэтому оружие тут же пришлось спрятать. Ворстаг проводил время с кухарками, гораздо веселее, чем мы со знатью. Вмешиваться в его любовные игрища никакого желания не было. Поэтому мы быстро миновали зал, поднялись по лестнице, откуда Нелкир уже ушел, и нырнули в дверь слева, ведущую к внутренним покоям дворца. Прошли мимо витрин с серебрящимся в свете факелов оружием, красивыми щитами нордской работы, и наконец, закрылись в комнатке для гостей.       Кроме кровати, тумбочки и наших вещей в ней было лишь маленькое оконце, что делало комнату больше похожей на наспех переоборудованную темницу. Но сейчас мне было все равно, где спать. Я зажгла магией свечи и вытащила из-за пояса кинжал, со счастливым видом продемонстрировав его Эрандуру.       Жрец с интересом осмотрел оружие.       – Костяное?       – Ага. Из драконьей кости. Из кости Алдуина! Ты знаешь, что это значит? Это же оружие из света! Как в загадке Хермеуса Моры! – восторженно выдала я. – Значит, покров из тьмы это вещь, принадлежащая даэдра!       – К чему это нам вообще? – Эрандур принял кинжал из моих рук, повертел в ладони, сбалансировал на указательном пальце, так чтобы оружие не покачивалось. – Изумительная работа, но какое преимущество это нам дает?       – Ведь я же просила Хермеуса Мору помочь нам победить в игре. И это всё, эти вещи, должно быть, связаны с ней. Пока не знаю как, но у меня есть смутное предчувствие, – я выхватила кинжал и положила на тумбочку возле свечей, – что мы сможем победить, если получим эти три ингредиента!       Присев на кровать, с надеждой уставилась на данмера в ожидании поддержки, но он не слишком радовался моему открытию, да и весь сегодняшний вечер выглядел мрачно. То есть, выглядел как всегда.       – Ну что ж, в таком случае под описание покрова из тьмы, подходит Маска Вайла, которую я оставил в Коллегии. И помнится, она была мне дарована, чтобы скрыться от Вермины. Я отрекся от подарка, открыл себя Вермине, но, если я вновь вернусь под влияние тьмы, Мара уже вряд ли снова примет меня в ряды своих жрецов, – поделился тревогами Эрандур, обходя кровать.       Он сел с противоположной стороны и принялся разуваться. Я прилегла и оперлась на локти, глядя на спину жреца в просторной серой рубахе.       – Да, тебе лучше не рисковать, – согласилась я, скидывая с уставших ног сапоги. – Есть ли в этом случае компромисс?       – Уже начинаешь мыслить, как архимаг, – Эрандур коротко усмехнулся. – Но это меткое замечание. Хермеус Мора, как и все остальные принцы, заинтересованы в своей выгоде. Какая может быть выгода Принцу Знаний мешать Вермине победить?       – Так попробуем угадать, что у него на уме, если с этим связаны я и Эдриан! – я с важным видом села и принялась стаскивать через голову опостылевшее за пир платье. – Но подумаем об этом, после того как выспимся!       Платье слезло с трудом, но не могла же я и в самом деле располнеть за один только вечер?       – Весь праздник Балгруф делал вид, что все хорошо, чтобы его люди отдохнули, – с нотками печали в голосе произнёс данмер, – но зима в Вайтране будет тяжелая. Голодная.       – Фермы… – я повесила платье на изножье кровати и села, понуро опустив голову и ссутулившись. Ведь столько посевов и ферм уничтожено и вряд ли полей вокруг Рорикстеда будет достаточно, чтобы всех прокормить.       Вдруг моих плеч коснулись мягкие ладони жреца.       – Не печалься, ярл что-нибудь обязательно придумает. На то он и правитель, не так ли?       – Угу… – промычала я, прикрыв глаза от удовольствия. Чуткие пальцы мастерски разминали мои плечи, хотелось даже постанывать, а еще в сон клонило и мысли лезли. Как всегда, все в кучу. Я слишком много на себя взвалила в последнее время.       «Но ты же сама знаешь».       Ласковый женский голос, как летний ветерок, прикоснулся к уху и растаял в слабом потрескивании фитилька на тающей желтой свече. Я резко встрепенулась.       – Что? – завертела головой и столкнулась с недоуменным взглядом Эрандура. – Ты что-то сказал? – решила уточнить на всякий случай. Может, он и говорил, а я задремала, и заснувший разум исказил его глубокий бархатистый голос?       – Нет, – его руки по-прежнему лежали на моих плечах, а на тонких губах вдруг родилась улыбка. – Вижу, ты совсем измоталась. Давай лучше выспимся, а все заботы оставим на завтра.       – Да. Да, само собой. Все завтра.       Он поцеловал меня в щеку. Эрандур лег на кровать и укрылся зеленым тканым одеялом. Я поспешила задуть свечу, чтобы провалиться, наконец, в объятия сна, приятно совмещенные с объятиями любимого. Но вдруг едкая гадкая мысль, как маленький ядовитый паучок, подкралась ко мне и отравила разум гложущей досадой, с которой оказалось не так просто уснуть.       «Он тебя не любит. Ему тебя жалко».