Иллюзорна мгла. Часть третья. Эндшпиль

      – Священно имя твоё, о Аркей, бог перерождения! Одной рукой ты вписываешь наши имена в книгу судеб, другой стираешь их в момент нашей смерти! Мы молимся тебе, сын Акатоша! Когда придет день, и мы оставим позади смертную жизнь, смилуйся над нами! Не позволь нам погрузиться в сомнения и страх, но позволь распахнуть глаза, приветствуя новую жизнь в твоей вечной славе! Взываем к имени твоему!*       Очнувшись, я некоторое время лежала с закрытыми глазами, слушая глубокий певучий голос старца, который читал надо мной молитву Аркею. Как над покойником.       Всю спину леденило что-то жесткое и неприятное, вытягивающее из тела тепло. Вокруг густо пахло бальзамическим маслом.       «Вот значит, как бывает после смерти...» – почему-то подумалось мне. Открыв глаза, я могла созерцать только потолок и старого жреца. Шея всё ещё болела. Резко вскакивать с места казалось неразумным, но в то же время необходимым. Что если, все решили, будто я умерла? Так ведь и закопают, перепутав с мертвецом.       Я пришла к мысли, что пора сделать что-то заметное, чтобы ни в коем случае не вызвать у служителя Аркея подозрений, словно моя душа уже отошла прямиком в Этериус.       И я лягнула жреца, с пронзительной укоризной взглянув на него. Хватит мол, это ещё не конец.       Молитва надо мной прекратилась.       – Ну надо же! – с притворным удивлением прозвучал тягучий мужской голос. Ондолемар, похоже, стоял где-то рядом, но я не могла его видеть.       – Ты мне сто септимов проиграл, – в тон ему пропела Эленвен, наклонившись ко мне, и внимательно вгляделась в мое лицо. – Наш славный архимаг живее всех живых.       Сразу же надо мной возник обеспокоенный Эрандур. Вид у него был жутковатый: под глазами темные круги, на щеке и пепельной бороде засохшая кровь, и взгляд такой, словно он чем-то сильно обеспокоен и причина тому явно не моё возвращение к жизни.       – Хвала Маре! – он взял меня за руку и поднес мою ладонь к губам.       Я подмигнула жрецу, и тот помог мне сесть. Как оказалось, я лежала на алтаре напротив святилища Аркея, где подготавливают умерших к погребению. Слева от меня стоял ещё один алтарь, на котором покоился один-единственный череп.       Горло до сих пор немного болело, а шею покрывал бинт, однако стало существенно легче, чем было до того, как в меня вселилась Потема. Не получалось только припомнить, как я оказалась в Зале мертвых. Сама дошла или принесли?       – Всё хорошо, – прошептала я, оглядывая присутствующих. На моё «погребение» собралось поглазеть много народу.       Туллий стоял чуть поодаль вместе с легатом Рикке, и его рот кривился от недовольства. Неужели генерал не рад тому, что всё разрешилось благополучно? Рядом с легионерами на скамье сидел Фолк Огнебород, скрестив руки на груди. И, конечно же, двое высокопоставленных талморцев в непосредственной близости от меня.       – Стоило сделать ставку побольше, – сипло, как после тяжелой простуды, выдала я, глядя прямо в глаза золотые Эленвен. Я ловко, как мне показалось, спрыгнула с алтаря, но голова закружилась, и меня качнуло в сторону. От унизительного падения меня спас оказавшийся рядом жрец.       Отмахнувшись от помощи, неровно пошла в сторону выхода. Смертельно хотелось вернуться домой, в Фолкрит, отлежаться там несколько дней и никого не видеть. Кроме разве что Алисана, Райи и Эйрина. Привести себя в чувство после такой безумной авантюры. Самой до сих пор не верилось, что всё получилось.       – И всё? Архимаг так просто покинет наше общество, даже не рассказав, как ей удалось остановить нашествие мертвецов? – вопросил Ондолемар, преградив мне путь. – Быть может, мы ей неприятны?       – С дороги! – прошипела я, не поднимая головы. Страх перед Талмором сменился тихой ненавистью. Лучше бы спасибо сказали, что я спасла их тощие альтмерские задницы от смерти!       – Мне кажется, господа, – Эрандур как всегда мастерски вклинился в назревающий конфликт с целью разрешить его. – Все дела и обсуждение важных вопросов может подождать пару дней, пока госпожа архимаг не оправится от всего произошедшего…       – Такие дела не могут ждать, – Эленвен подошла ближе, разглядывая меня с интересом. Я сжала кулаки и недобро стрельнула глазами в ее сторону.       – Ваши героические деяния, несомненно, привлекли внимание Талмора к вашей персоне. Даже в момент… столь свойственной людям слабости, вы показали такую отвагу и смелость, что мы не можем не выразить своего восхищения вами, – в голосе эмиссара затеплились искренние нотки. Но я все равно подозревала, что благодаря отточенным дипломатическим навыкам Эленвен может кого угодно заставить поверить в свои добрые намерения. – Я бы очень хотела побеседовать с вами о будущем Коллегии и Альдмерского Доминиона. Приватно, – её взгляд мягко перетек на стоящего возле меня Эрандура.       А я-то все думала, когда она спросит! Вот единственный интерес Талмора – Коллегия и накопленные ею знания, а не моё геройство.       – Нет, – резко ответила я, но, когда Эрандур настойчиво сжал мою руку, уступила дипломатии и добавила: – В другой раз. И я подумаю над вашим предложением.       После секундного замешательства она протянула руку для рукопожатия.       – Надеюсь, это положит начало сотрудничеству…       – Ага, – слабо кивнула, не выражая особой заинтересованности в создании такого спорного союза, и пошла к выходу.       – Будьте осторожнее на дорогах, – доброжелательно улыбнулась эмиссар напоследок. – Время нынче неспокойное...       – Не беспокойтесь на этот счёт, – уверил её Эрандур. – Нас не так просто застать врасплох, – данмер оглядел собравшихся, – Прошу нас простить за столь…       – Пошли! – зашипела я на жреца, утягивая его за собой за руку.       Я пыталась сохранить невозмутимое лицо, покидая Зал мертвых. То, что из уст Эленвен прозвучало предупреждение, было ясно, как солнечный день, в котором мы очутились, выйдя из усыпальницы. Приятный прохладный ветерок встревожил мои непослушные пряди волос. Вдохнув полной грудью осенний воздух, я взглянула на данмера, который, кажется, в упор не замечал ни солнца, ни ясного голубого неба, чуть припудренного облачками.       Почувствовав, что в груди вновь теплится магия, попробовала сотворить простенькое заклятие лечения, и на ладони тут же вспыхнули золотистые чары.       – Отлично, – я улыбнулась и, не теряя времени попусту, применила Высшее исцеление. Меня слегка качнуло, в глазах потемнело, но Эрандур снова не позволил мне упасть, придержав за плечи. Что бы я без него делала? Прокашлялась и помотала головой, возвращая ясность сознания, после принялась распутывать надоевший бинт на шее.       – Умираю от голода, – окрепшим голосом заявила жрецу, но он не выказал и намека на улыбку.       – Наши вещи в казармах, в Мрачном замке, – сухо сообщил данмер.       – Хорошо, может быть, там и накормят? Раз уж мы новобранцы… – я вкрадчиво заглянула ему в глаза, силясь отыскать там хоть крупицу радости, но ничего не обнаружила. Мой возлюбленный будто окаменел за то недолгое время, что во мне обитал дух Потемы.       – Новобранцы? – он недоверчиво приподнял бровь. – Ты уверена?..       Я бодро кивнула, намотав ставший ненужным бинт на руку, потом ощупала шею и почувствовала неровный след сбоку.       – У меня шрам остался? – невпопад поинтересовалась, продолжая изучать пальцами поврежденное место. – А насчет Легиона, да, конечно уверена.       Туллий меня нисколько не отпугнул, – подмигнула жрецу, утягивая его за собой по дороге к Мрачному замку. И так после моих заклинаний на нас уже стража косится, а привлекать к себе внимание ещё и опасным разговором не хотелось. Эрандур сам меня этому научил, а у стен, тем более в таком большом городе, как Солитьюд, часто вырастают уши в самых неожиданных местах. Обычно острые, эльфийские, с золотистым оттенком.       – Если бы я только могла говорить вчера, я бы столько всего сказала! Может быть, и хорошо, что та зачарованная стрела заставила меня заткнуться. Иногда лучше промолчать, чем потом жалеть о сказанном. Но если взглянуть иначе на ситуацию, то я много думала о словах Эдриана, насчет спасения Скайрима, шлемоголовых болванах и… – я опасливо обернулась на Зал мертвых, но оттуда ещё никто не вышел, – небольшом предательстве. Неужели тебе это не пришло в голову?       – Моя голова была занята другим. Я всё думал, как не дать тебе умереть, как избавить от Метки, чтобы черная магия не навредила нам и окружающим. Не до политики было, – недовольно проворчал Эрандур, следуя за мной. – А ещё пытался понять, каким образом тебе удалось победить Потему.       – Ну вот, ты снова ворчишь, – я кисло взглянула на него, поднимаясь к арке, откуда до сих пор не убрали обугленного драугра в рогатом шлеме. – С Потемой мне помогло безмолвие и Молаг Бал. Вселившись в меня, она потеряла всю магию, а завладеть моим сознанием не позволяет проклятье… – Перешагнув через мертвеца, вступила во двор и обвела взглядом учиненные Королевой-Волчицей разрушения. Тела легионеров и стражников уже унесли, а драугров несколько солдат оттаскивали к стене и складывали в ряд, накрывая тканью. Земля темнела пятнами крови.       – Могла бы намекнуть, пока мы шли по катакомбам, – жрец всё ещё был обижен на меня. Это слышалось по прохладному тону, которым он разговаривал с момента моего пробуждения на алтаре.       – Нет, не могла бы. Во-первых, не знала, получится ли. Во-вторых, боялась, что Потема прочитает мои мысли и весь замысел полетит в Обливион, – я не оставляла попыток усмирить данмера, но знала, что это, скорее всего, надолго. Обычно ему требуется некоторое время обдумывать происходящее, анализировать.       Я менее решительно направилась в сторону казарм. Теперь мой возлюбленный взял на себя обязанности проводника, обогнав меня на ходу.       – От Эдриана не было вестей? – поинтересовалась у жреца, стараясь не отставать.       – Нет, – короткий ответ меня вполне устроил. Особенно тем, что Эрандур ответил прямо, а не вопросом на вопрос как обычно.       Казармы располагались в Мрачном замке, справа от штаба Туллия. Вновь оказавшись в увешанном флагами зале, я вздохнула и прошла следом за данмером вниз. До ноздрей сразу донесся аппетитный аромат похлебки, но стоило оказаться внизу, как все внутри сжалось от ужаса.       Находящаяся по правую руку от меня кухня с печью и котлом до самой мельчайшей детали повторяла кухню из моего последнего кошмара, хотя я готова была поклясться, что никогда прежде сюда не заходила. Только противоположная сторона казарм отличалась от того, что мне привиделось во сне. В два ряда стояли застеленные кровати, в тени которых притаились тумбочки и сундуки с личными вещами солдат.       Своё оружие у дальней стены я увидела сразу. Сияние Рассвета поманило меня к себе, как путеводная звезда, Ваббаджек рядом с мечом гневно «вопил» на все окружающее. Первым делом я схватила клинок и привязала ножны к поясу, бинт с руки наискось перемотала на гарду. Взяла посох в руки и посмотрела на него долгим тяжелым взглядом.       Не сердись, Шеогорат, решение уже принято. Только не знаю, как теперь от тебя отделаться, и возможно ли это вообще.       – Если мы действительно решили вступить в Легион, то можно остаться и отдохнуть здесь, – предложил Эрандур, видя, как я торопливо снаряжаюсь в путь.       – Нет уж, – покосилась на кухню и уставленный тарелками стол. – Что-то у меня аппетит пропал. Пошли в таверну, а легионерами мы ещё не стали, поэтому вряд ли солдаты обрадуются, что мы их объедаем.       Ни на минуту меня не покидало ощущение, будто за мной следят.       – Кажется, ты умирала с голоду, – Эрандур подхватил рюкзак и закинул его на плечо. Ткань топорщилась ровным прямоугольником от лежащей внутри книги.       – Не боишься оставлять это? – я кивнула на его ношу.       – Опасаюсь. Поэтому и хотел поскорее вернуться.       – Тогда пошли отсюда, – не отрывая взгляда от кухни, выискивая в углах подозрительные тени, я быстрым шагом направилась к выходу. Даже хорошо, что мы всё ещё не легионеры.

***

      На следующий день в штабе, увешанном опостылевшими имперскими стягами, в компании генерала Туллия и легата Рикке, было душно. Или мне так казалось, от трепещущего в груди огонька волнения. Присягу в Бруме, много лет назад, я запомнила более торжественной. Тогда на меня с гордостью смотрели дед и мама, но естественно рассказывать генералу, что однажды я уже клялась в верности Империи, явно не стоило.       Туллий встал перед картой и скользнул холодным взглядом по нашим с Эрандуром лицам. Меня будто оцарапало острым лезвием невидимого кинжала, даже по спине мурашки побежали.       – Итак, вы здесь, – произнес он. – Не вижу причин медлить. Если хотите дать клятву Империи, то сейчас самое время.       – Хотим… – начала говорить, но генерал прервал меня предупреждающим жестом.       – Знайте, что как только это случится, назад дороги не будет, архимаг. Если вы ослушаетесь моих приказов или выкажете неповиновение вышестоящим чинам, то станете изменниками. И мне безразличен ваш статус в Коллегии. Теперь вы на войне и обязаны подчиняться. Это ясно?       – Вполне, – ответил Эрандур, в то время как я бодро кивнула.       – Хорошо, – Туллий обернулся к легату. – Рикке, дайте текст присяги.       Женщина положила на стол перед нами свиток и отступила назад. Зная, что терять уже нечего, а шансом сбежать домой мы не воспользовались, я взяла свиток и развернула. Внизу, под текстом красовалась багровая восковая печать с драконом.       – Честью своей клянусь верно и беззаветно служить императору, Титу Миду II, – голос слегка дрогнул и прокашлявшись, я продолжила увереннее, – и беспрекословно повиноваться офицерам его великой Империи. Если же я не исполню свой долг… – подняла глаза на Туллия и обожглась его пристальным взглядом, – да постигнет меня справедливый суд командиров и суровое возмездие товарищей. Да здравствует император! Да здравствует Империя!       – Присяга принята, – генерал удовлетворенно кивнул, после чего я протянула свиток Эрандуру. Данмер спокойно зачитал клятву и вернул пергамент на стол, положив его поперек карты.       – Хорошо, теперь вы приняты в Легион. Эдриан говорил, что вы опытные целители, а они нужны нашей армии, как никогда. Вашим первым заданием станет присоединиться к отряду, в данный момент находящемуся в поселении Драконий Мост, – не дав нам даже дух перевести, Туллий прошелся вдоль стола и остановился перед одним из вездесущих имперских стягов. – Вы получите письменный приказ, который обеспечит вам беспрепятственное передвижение по территории провинции, контролируемой Империей. Эти бумаги нужно будет показать капитану отряда, после чего отправиться вместе с ними в Предел.       – В Предел? – вздрогнула я. Это слово отдавалось в груди нешуточным волнением. Ничего, что я там разыскиваемая преступница? Генералу об этом точно знать не нужно.       – Верно, архимаг. Вернее, целитель Джулия Октавия, – он со странным удовольствием посмаковал принижение моего звания. – Мы собираемся освободить Маркарт от войск мятежников раз и навсегда. Военную операцию возглавит легат Эдриан вместе с легатом Рикке, – после упоминания о довакине на скулах генерала задвигались желваки.       Нордка после слов командира выступила вперед и приложила кулак к груди.       – Так точно!       – Как вы собираетесь освобождать Маркарт? Этот город будет сложно взять штурмом, – задумчиво проговорил Эрандур.       – Для солдат Империи нет ничего невозможного! Мы одержали победу у стен Вайтрана, значит, и с Маркартом справимся. С нами довакин, не забывайте об этом!       «Нам бы хоть десяток таких довакинов, тогда, может быть, и штурмовали бы без проблем. А вспомнить оборону Вайтрана, о которой Туллий говорит с такой гордостью, так если бы не мы…»       Я оборвала свои размышления по этому поводу. Раньше у меня были развязаны руки, могла делать и говорить, что хочу, а теперь перед имперскими офицерами лучше помалкивать, а отвечать, только когда задают прямой вопрос.       – Так точно! – выдала я, незаметно подтолкнув Эрандура к дверям. – Мы можем отправляться на задание?       – Сперва возьмите этот приказ, – Туллий дошел до столика, на котором лежал кожаный футляр для бумаг. Имперская печать служила скрепляющей застежкой.       Я приняла документ из рук Рикке, с почтением кивнула генералу и легату и направилась к выходу выполнять поручение. Эрандур следовал по правую руку от меня и ему определенно не нравился план Туллия по взятию Маркарта.       – Итак, твои предположения? – я повернулась к жрецу, когда мы покинули Мрачный замок. – Что не так в безупречной генеральской логике?       Данмер тихо печально усмехнулся.       – Сравнивать Маркарт с Вайтраном абсурдно. В лучшем случае, при штурме мы теряем трех против одного. Он же просто отправит армию на убой. Мы с тобой не раз бывали в Маркарте, видели двемерские укрепления. Вряд ли численность легионеров столь велика, чтобы пожертвовать тысячами солдат ради единственного города. Особенно после недолгого возвращения Потемы, – объяснил свою точку зрения Эрандур.       – Но это Маркарт. Кровь и серебро. У него нет выбора. Если Туллий достаточно рисковый, то может попытаться.       – Туллий не знает, каким образом в действительности отстояли Вайтран. Думаю, он слегка переоценивает способности Эдриана, – жрец вздохнул. – Он бесспорно великий воин, но…       – Только он один, – завершила я его мысль. – Надеюсь, хотя бы у него есть нормальный план по захвату города, иначе это превратится в бессмысленную бойню, в которой у нас нет и шанса на победу.       – Шанс есть всегда, – возразил данмер. – Вопрос в том, какова будет цена победы. Умывшись кровью, потратив все ресурсы и людей, Империя вряд ли может надеяться на возвращение Винтерхолда и Истмарка. И никакой довакин не сможет поднять боевой дух войска после беспощадной резни.       Я шла рядом с Эрандуром и вспоминала Виндхельм. Оказавшись там впервые, даже я посчитала этот город неприступной крепостью – именно ради защиты он и был когда-то возведен древними нордскими королями. И теперь это сулило немалые проблемы, а мы ещё даже не придумали, каким образом захватывать Маркарт. Огромный. Двемерский. Город.       Забрав вещи из таверны и расплатившись с трактирщиком, мы направились в конюшни. И всё это время меня не покидали мысли о войне. О чудовищности кровопролития, и в то же время острой её необходимости для меня, Эрандура и всех, кто противоречит убеждениям Ульфрика Буревестника. Он тоже вправе отстаивать свои взгляды на жизнь и защищать границы владения, но ярл Виндхельма позабыл в своем стремлении к свободе, что он когда-то был гражданином Империи, в которой равны все.       Мглистый в стойле встретил меня радостным фырканьем. Как только я подошла ближе к своему питомцу, он прильнул мордой к моему плечу, а за спиной раздался звонкий голос мальчишки-конюшего.       – Какой у вас конь ретивый! Я хотел его угостить морковкой, а он мне чуть палец не откусил!       Усмехнувшись, погладила Мглистого и накинула на него седло.       – Может быть, он не самое дружелюбное создание, но он точно самый верный мой друг, – с улыбкой сказала я мальчику.       – А как же я? – Эрандур замер с седлом в руках, глядя на меня из соседнего стойла.       Я скосилась на конюшего, потом подарила жрецу самый нежный и теплый взгляд, на который только была способна в тот момент.       – Это не при детях.       Что я могла ему сейчас ответить? Что у меня не осталось никого ближе и роднее него? Он и сам догадывался об этом.       Долг гнал нас только вперед, по широкой мощеной дороге, соединяющей Солитьюд и Драконий Мост. Денёк выдался хороший, погожий и спокойный, но мрачные думы немного портили настроение. К тому же, в ближайшее время меня ждут сражения. Разумеется, большую часть времени, я буду проводить в госпитале, ухаживая за ранеными, но чутьё подсказывало, что Эдриан особенно рассчитывает на нас. Возможно, мне снова придется собственноручно проливать кровь.       На половине пути до Драконьего Моста моё внимание привлекли белые светящиеся нити, чуть подрагивающие на фоне безоблачного ярко-голубого неба – путеводный луч Меридии, что я когда-то провела через весь храм. Рука непроизвольно коснулась Сияния Рассвета, притороченного к седлу в ножнах.       «Чтобы избавиться от метки Обливиона, придется разорвать связь со всеми даэдра…» – пронеслось в моей голове. Сердце взволнованно забилось в такт частому стуку копыт по камням. Я резко потянула вожжи на себя и остановила Мглистого у поворота. Стрела, которую Эрандур так же внезапно притормозил, разразилась ворчанием. Стареет лошадка.       – Почему мы остановились? В чем дело? – спросил данмер, обеспокоенно оглядывая меня.       – Я… Мне нужно поговорить с Меридией. Я быстро.       – Мне пойти с тобой?       – Не обязательно.       Спешившись возле лестницы, ведущей к храму, я вытащила из ножен клинок и размотала бинт с гарды, которая тут же вспыхнула в моей руке, как небольшое солнце. Меч идеально подходил мне по весу, длине, и в каком-то смысле по характеру. Им я всё это время боролась с нежитью. Однажды даже сразила огромного костяного дракона! От воспоминаний о Лабиринтиане сердце до сих пор замирает!       И в течение этого времени Меридия вела меня, оберегала от черной магии, но пришла пора идти дальше.       Если Эрандур прав, то мы с ней поговорим в последний раз.       Я поднялась на пьедестал, встала перед статуей и задрала голову, силясь рассмотреть черты лица даэдрической принцессы.       – Меридия! – позвала я, надеясь, что она меня слышит. – Я хочу сказать кое-что… – обернувшись, проверила, где Эрандур. Жрец остался внизу, с лошадьми. Понял, наверное, что я намереваюсь делать.       Владычица осталась безмолвной.       – Хочу сказать спасибо за это оружие, и за помощь в игре даэдра, в которую нас втянули. Но я уже сделала достаточно для тебя. Твой храм спасен от некроманта, Потема и её войско нежити упокоены, – от волнения голос дрогнул. – И я… Я хочу сказать, что мои обязательства перед тобой выполнены, – подошла ближе к статуе и положила артефакт у подножья, ненадолго оказавшись в тени её крыльев. – И как бы горько мне от этого ни было, теперь придется сражаться с живыми.