Иллюзорна мгла. Часть третья. Эндшпиль

      Поняв, что вырваться мне не удастся, а попытки лягнуть невидимого противника ногой ни к чему не приводят, я решила призвать на ладонях пламя и вцепилась в крепкие руки незнакомца.       – Тихо, Джулия. Это я, – сиплый женский голос прозвучал над ухом, заставляя меня притихнуть и перестать сопротивляться. Сотворенный огонь только мелькнул и погас с тихим шипением.       – Хель? – промычала я в жесткую, пахнущую металлом ладонь, что зажимала мне рот.       – Да. Если заорешь, я тебя на месте убью, – под ребро тут же уперлось что-то острое, и это воспринималось красноречивее всех возможных угроз. Несколько секунд я оценивала свои шансы на спасение и пришла к выводу, что их нет. Придется сотрудничать и узнать, что ей нужно.       – Я не буду орать. И я тебя не боюсь, – самоуверенно заявила сквозь пальцы Хель. – Просто сразу надо было сказать, что это ты. Не советую меня задерживать здесь. С минуты на минуту меня могут начать искать.       Освобожденная каторжница разжала хватку и усмехнулась, убирая за пояс железный кинжал.       – А ты храбрее, чем выглядишь.       – Сочту за комплимент, – я на всякий случай вытерла рот.       Мы недолго помолчали, стоя в тени. Нордка выглядела так, словно годы каторги нисколько не ослабили её, а наоборот закалили и сделали только сильнее, жилистее и выносливее. Черты лица заострились, как обтесанный камень, глаза запали в глазницы, но смотрела она, как хищная птица – решительно и грозно. На её плечах висел алый имперский плащ, наверняка снятый с трупа, но под ним все та же изношенная холщовая тюремная роба. Я прислушалась к голосам солдат по другую сторону таверны – ничего пока не предвещало беды.       – Чего тебе от меня нужно?       – Помоги мне сбежать из города.       – Сбежать? Но зачем? Ведь ты больше не преступница. Довакин всех помилует, а Легион…       – Служить в Легионе? После того, что они сделали с моей семьей? – с твердым тоном Хель спорить было бессмысленно. – Лучше уж выпустить себе потроха! Помоги мне выбраться из города, и я исчезну из твоей жизни.       – А потом что? Банду сколотишь? Будешь убивать всех подряд? – я и сама не заметила, когда это вдруг начала напирать на каторжницу. Её суровый ответ меня насторожил, но допрашивать её здесь и сейчас о том, что произошло с её семьей, казалось мне неразумным. Интересно, сколько прошло лет, что она всё ещё ненавидит имперцев? Неужели, и я никогда не забуду?       – У тебя есть предложения получше? – Хель скрестила руки на груди.       – Разумеется. И я помогу тебе выбраться из города, но вряд ли ты сможешь ускользнуть через ворота незамеченной, – взглянув на заваленную шахту Сидна, поняла вдруг, что других путей из Маркарта не знаю. Но есть кое-кто, кто может знать. – Никуда не уходи, мне нужно спросить у друга...       Договорить не получилось. Хель схватила меня за горло, сжала пальцы, не давая нормально дышать, и снова притянула к себе.       – Вякнешь кому-нибудь, что я здесь, пожалеешь!       Из моего рта вырвалось тонкое сипение, а попытка согласно кивнуть выглядела жалко – шею сковала боль.       – Ты поняла?! – глухо рыкнула Хель. Меня это только разозлило. Хватило встряски после случайной встречи с насильником, теперь ещё и эта баба решила мною покомандовать. Нет уж!       Я схватила её запястья и призвала пламя. Пальцы тут же разжались, от яркой вспышки магии нордка отшатнулась и схватилась за обожженные руки.       – Не смей мне угрожать, если тебе нужна моя помощь! – прошипела я, потирая горло. – Я – архимаг Коллегии Винтерхолда и могу превратить тебя в курицу! Так что, если не хочешь сама тут помереть, сиди и жди меня!       Развернувшись с видом победительницы, я направилась в таверну, но на углу замерла. Из «Серебряной крови» два легионера под руки вывели Селкира, разбитая губа которого заметно распухла. Потащили мятежника наверх, куда-то к Подкаменной крепости. Следом из таверны показался хмурый Ворстаг, который вышел на мостик, потирая кулак.       – Выродок… – прорычал он себе под нос, провожая взглядом конвой.       – Ворстаг, – я приблизилась к нему и мягко дотронулась до руки. – Спасибо за помощь. Прости, что порой я сомневаюсь в тебе.       Он улыбнулся мне, накрыв мою ладонь своей, и произнес:       – Не бери в голову, чокнутая!       Я скрипнула зубами от досады, посмотрела на продолжающиеся работы по очистке площади. Трупов больше не осталось, и теперь легионеры убирали камни и обломки торговых лавок.       – Где Эрандур и Бхусари?       – Внутри, – он вдруг игриво взглянул на меня. – Ты где нашла эту кошечку?       – Сидели вместе, – ответила я с кислой улыбкой. – Так что она почти не соврала тебе. Но я не могла и подумать, что каджитки в твоем вкусе…       – Эй! Я же почти женатый человек!..       – Что-то не верится, – скептически скривилась я.       – Ну ладно, может и не женатый! – Ворстаг приосанился. – Тебе-то какое дело, с кем я заигрываю? У тебя Эрандур есть, вот и живи с ним счастливо. Или ты снова ко мне неровно дышишь?       – Размечтался! – мой кулак влетел в его плечо, и наёмник притворно охнул. Быстро утихомирив гнев, решила расспросить норда, пока рядом никого нет. – А ты знаешь, нет ли из Маркарта какого-нибудь другого выхода, кроме этих ворот?       – Спрашиваешь! Знаю ли я? Я-то и знаю. Но тебе не скажу, – он вдруг потрепал меня по голове. – Иди к жрецу, ему там, наверное, помощь нужна. Раненых целая куча, а ты ко мне с какой-то ерундой пристала!       – Это не ерунда, – я отмахнулась от его руки, лохматящей меня как собачку. – Мне нужно знать!       Ворстаг внезапно, рывком притянул меня к себе и приник щекой к моей щеке. Я застыла, как парализованная, чувствуя прикосновение его щетины на своем лице.       – Я так пробрался к воротам. Но это большой секрет, – горячо зашептал он. – Есть выход там, где река вытекает из города, сквозь решетку. А теперь, если не передумала, давай целоваться…       Я в ужасе выпуталась из его хватки и под громкий смех влетела в таверну, пылая от стыда. Если бы Эрандур это увидел, то точно понял бы неправильно! Сердце чуть из груди не выпрыгнуло от волнения. А что это я так бурно отреагировала на наёмника? Мне же прекрасно известно, каков он по натуре, но всякий раз ему с легкостью удается меня смутить или разозлить. Я даже забыла, что меня ждет Хель за углом, и сразу показательно принялась за исцеление раненых. От волнения даже не различала, кого именно лечу. Легионеры и Братья Бури сделались подозрительно одинаковыми. На всех мне вдруг стало наплевать.       Однако крутящиеся в голове слова Хель немного выбили из колеи. Не впервой мне уже доводилось слышать о преступлениях имперцев в Скайриме. Я никогда особо не идеализировала людей, но всегда думала, что в рядах Легиона царят порядок и дисциплина. Возможно, это было справедливым только в Сиродиле, но в других провинциях доспехи и символика значили уже ни столько безопасность для мирных жителей, сколько захват родных земель.       Пока исцеляла раненых и размышляла, изредка поглядывала на Эрандура, перемещающегося между воинами, а Бхусари очень быстро пропала из моего поля зрения. Возможно, прямо сейчас, ловкая кошка уже обчистила всю таверну, но меня и это не тревожило. Усталость соединилась с переживаниями, и мысли мои блуждали далеко отсюда. Где-то в Бруме. Мне захотелось вновь вернуться в Сиродил, пусть не навсегда, но хоть однажды посетить город, в котором я выросла.       – Джулия? – моё ухо вдруг защекотали каджитские усы. – Можно с тобой поговорить?       Я закончила исцелять норда с простреленным коленом и с интересом посмотрела на стоящую рядом Бхусари. И что всех сегодня понесло со мной откровенничать? Сначала признание Селкира, потом Хель агрессивно просит помощи, а теперь ещё и кошка! Я что, похожа на жрицу Стендарра?!       – Не сейчас, Бхусари. Я занята, – отмахнувшись от неё, перешла к раненой нордке в синей стеганке. Женщина сидела в углу, привалившись к стене, и баюкала правую руку. Локтевая кость торчала наружу и когда я прикоснулась к ней, в надежде вправить перелом, мятежница завыла.       – Не трогай, имперская шлюха! – мимо моего лица просвистел плевок.       Удалось сделать вид, что мне безразличны её оскорбления, но поток брани это не остановило.       – Могу позвать данмера, он тебя быстро на ноги поставит, – выслушав в очередной раз про «имперских ублюдков» и «эльфийских подстилок», сказала я ей, готовясь вправлять перелом.       – Если этот серомордый меня хоть пальцем тронет… а–а–а! – её голос сорвался на вопль. Кость метко вошла обратно в плоть. Разумеется, можно было предложить ей зелье, чтобы унять боль, но я решила приберечь снадобья для более благодарных пациентов.       – Как только выберусь отсюда, то убью тебя! – рычала и плакала нордка, запрокинув голову.       – Да-да… Отсюда ты выберешься на плаху, скорее всего. Особенно, если продолжишь так орать, – под нос пробубнила я, накладывая на руку пострадавшей тугую повязку.       – Что ты там бормочешь, имперская шлюха?!       – Опять началось…– обреченно простонала я. – Обычно целителям говорят «спасибо».       – Не жди от меня благодарностей! – она попыталась отодвинуться в угол, но боль её сковывала. Я закончила с наложением бинтов и импровизированной шины из дощечки, зафиксировала руку мятежницы, подвязав её к плечу, и удовлетворенная своей работой направилась дальше.       Но стоило только встать, столкнулась с Эрандуром.       – Кажется, мы справились, – он утер пот со лба, но получилось, что размазал по лицу чью-то кровь. – По крайней мере, пока.       – Нам нужно увидеться с Эдрианом? Или он уже и так понял, что все в порядке? – я посмотрела на свои руки, ощутила, что кожа стала липкой, и поняла, что не смогу помочь Эрандуру вытереться.       – Сперва найдем комнату, нам нужен отдых, – решил данмер. – В таком состоянии мы вряд ли будем полезны Легиону.       – Поняла, пойду… освежусь, – с широкой улыбкой взглянув на жреца, боком двинулась к выходу. Интересно, сколько времени прошло, и ждет ли меня Хель? Где-то в глубине души проскользнула подлая мысль, что было бы неплохо, если бы солдаты её нашли и убили.       Когда я покинула таверну, оказалось, что уже начало светать. Небо сделалось тускло-серым, темнота обрела расплывчатые очертания. Огонь несмело отгонял предрассветные холодные сумерки. Ворстаг сам принялся за работу и помогал своему отряду расчищать площадь – всю ночь они работали без устали и уже валились с ног. Я прошла вдоль ручья и юркнула за угол, где сразу обнаружила замерзшую каторжницу, дремлющую в уголке. Она накрылась алым имперским плащом и беспокойно сопела.       Вспомнив, как она совсем недавно угрожала мне, захотелось закричать и сдать её легионерам, но к чему мне ещё один враг? Вдруг в будущем, она отблагодарит меня за услугу? Верилось с трудом, но кричать я не стала.       – Эй! Хель! Вставай! – держась на безопасном расстоянии, шепотом позвала я, и каторжница, вздрогнув, открыла глаза. – Твой выход там, у самой стены, где решетка, – указала бывшей заключенной на ручей. – Будь осторожна и… если сможешь, доберись до Фолкрита. В городе спроси Эйрина или Райю, скажи им, что ты от меня, и они тебе помогут. Я приеду туда, как только смогу.       Хель вскочила, посмотрела на меня в смятении. Может, решила, что ей это все снится?       – Спасибо. Я этого не забуду, – коротко кивнула она и помчалась к стене, прикрываясь плащом. Я обогнула таверну, наклонилась к ручью и быстро ополоснула руки. Ну и ночка выдалась!       Вернувшись в «Серебряную кровь», взволнованно осмотрелась и подошла к Фрабби, все ещё хлопочущей вокруг раненых.       – Где нам можно… – начала я.       – Ваша комната справа, вторая дверь, – она, не глядя, указала мне рукой на один из коридоров, так и не дослушав моего вопроса.       – Спасибо, – устало улыбнулась хозяйке трактира и, ссутулившись, потопала к комнате. Глаза слипались, мышцы ныли. Я прожила очень-очень долгий день, ноги уже заплетались, а тело мечтало рухнуть на кровать, пусть она даже каменная.       В комнатушке ровно горел светильник, в углу стояла наполненная водой бадья. Эрандур сидел на кровати и пытался скинуть с плеч броню. С ремешками и застежками ему удалось справиться без меня. Я помогла ему с нагрудником и наплечниками, и мы вместе развалились на жесткой кровати, глядя в серый потолок, под которым тянулась труба. Всё это время мы молчали, у меня не осталось сил, даже чтобы просто сказать ему пару слов. Любых. И на сердце от недосказанного легла непонятная тяжесть. Потому что слова, так и непроизнесенные, будто застряли внутри.       Я поднялась, чтобы задуть светильник, и вернулась на кровать. Глаза закрыла, но сон почему-то не шел. В мыслях крутились образы трупов и крови. От воспоминаний и осознания, через что пришлось пройти, слегка мутило.       Эрандур тоже не спал. Лежал рядом и глядел в потолок, о чем-то напряженно размышляя. Мне невероятно хотелось разрушить эту гнетущую тишину между нами, и я решилась громко зевнуть.       – Не верится даже… – пытаясь придать голосу побольше беззаботности, потянулась и закинула руку на жреца. Он никак не отреагировал, и я встревоженно убрала руку.       – Эрандур, ты в порядке?       – Нет.       От его «нет», у меня в сердце что-то оборвалось. Расспрашивать его сразу перехотелось, но и сон как рукой сняло. Любопытство пересилило усталость, и пришлось лишний раз напомнить себе, что мои допросы данмера никогда не заканчивались хорошо. Обычно потом мне приходится плакать или волноваться.       – Это связано с…       – Проклятье! – он встал, скинув с себя покрывало. – Надо было взять сегодня две комнаты, – Эрандур перелез через меня и наклонился к рюкзаку.       – Что ты только что сказал? – промямлила я, чувствуя, как к горлу подступает ком. Вот знала же, что так будет, зачем рот раскрыла?!       Он нашел скомканную рубаху и надел вместо поддоспешника.       – Уходишь? – выдавила я из себя, старательно сдерживая рыдания. – Почему?       – Когда я рядом с тобой, меня не покидают страшные мысли!.. – с болью ответил он. – Я вообще не должен был тогда подходить к тебе!       – Твою же… Эрандур… Что ты такое говоришь? Почему? – я перестала сдерживаться, из глаз тут же брызнули слёзы.       – Мне просто нужно немного времени, обдумать всё это…       – Что тут можно обдумывать?! – я взвилась с кровати. – Что я такого сделала?       Он смотрел на меня какую-то долю секунды, потом сорвался с места и притянул к себе, заключая в объятия. И меня прорвало. Я рыдала в голос, уткнувшись в его плечо и ничего не понимая. Жрец осторожно гладил мои волосы.       – Ты больше меня не любишь? – сквозь всхлипы выговорила я.       – Нет. Никогда не допускай даже такой мысли. Но моё прошлое… сегодня оно снова взглянуло на меня. Глазами того норда, которого я исцелил… Я говорил ему о справедливости, проклинал его за злодеяния, считал, что поступаю правильно и исполняю данную тебе клятву. А потом подумал: а чем я лучше? Почему его не могу простить, а сам уже тридцать лет молю Мару, чтобы помогла мне отпустить былое? – поделился переживаниями Эрандур. – Почему, когда была возможность, я не выбрал смерть?       Я разрыдалась ещё сильнее от того, что ничего не могу с этим поделать. Как бы я ни старалась, прошлое изменить никому не под силу. Даже проклятым даэдра. Вот бы я умела забирать воспоминания, как Вермина, чтобы избавить его раз и навсегда от этого груза.       – И разве достоин я быть с тобой рядом, если позволяю себе подобное лицемерие?       Вцепившись в Эрандура обеими руками, прижалась к нему и выкрикнула:       – Никуда я тебя не отпущу!       – Наверное, ты почувствовала себя виноватой, но дело не в тебе. Ты лучшая часть моей жизни, и я рад, что Мара даровала мне тебя. Но какую цену мне приходится платить, за то, чтобы уберечь тебя от моих кошмаров. И я неискренен. Думаю, что никогда не смогу быть полностью искренним, ведь чем меньше ты обо мне знаешь, тем лучше. Хотя бы потому, что ты дорога мне, и я боюсь потерять тебя. Хватает и того, что ты уже настрадалась из-за меня.       Я притихла, расцепила объятия и вытерла слезы рукавами. В этот момент меня больше всего злила почему-то Вермина, хотя её тут и рядом не было. Она все равно первопричина всех бед, что произошли с Эрандуром. И она же источник зла, которым когда-то было наполнено его сердце. Я надеялась, что все действительно осталось в прошлом, но это прошлое цепляет нас раз за разом, возвращается и напоминает о себе. От него веет холодом и жестокостью, похлеще, чем у святилища Молага Бала.       – Ты не уйдешь? Ты же не будешь сбегать от меня всякий раз, как что-то вспомнишь?       – Не уйду, – он осторожно дотронулся до моего лица и стер остатки слез. – Ты права. Но как принять такое?       – Нам обоим придется быть сильными, – хрипло проговорила я. – Иначе… Нет! Никакого иначе не будет! – удержав свои шальные мысли в пределах Нирна и этой комнаты, легла на кровать и накрылась шкурой.       – Не возражаешь, если я принесу нам меда, раз уж оделся? – Эрандур слабо улыбнулся. – Нам просто необходимо немного расслабиться.       – Хорошо.       В тот же миг раздался стук в дверь. Мягкий, скребущий, почти неслышный. Данмер выглянул за порог.       – Бхусари? – удивленно спросил он.       – Мне нужно поговорить с Джулией, – сказала каджитка. – Она спит?       – Нет, проходи. А я скоро вернусь, – Эрандур с подобием улыбки взглянул на меня. В его глазах прочиталось: уйду, пока девушки секретничают. А мне сейчас меньше всего хотелось выслушивать о кошачьих проблемах. Своих по горло.       Бхусари прошла в комнату и разместилась на стуле, подобрав к себе хвост. В её руках лежал небольшой продолговатый сверток.       – Что случилось? – я села на кровати, накрыв плечи шкурой. Каджитка явно выглядела взволнованной, кончик серого хвоста дрожал.       – Помнишь, я как-то в шахте обмолвилась, что меня поймали при попытке кражи. Здесь, в Маркарте. Я хотела стащить у лавочника серебряное ожерелье, и оно уже было у меня в руке, как вдруг стражник появился. Словно из ниоткуда, – поведала Бхусари заговорщицким полушепотом.       – Ну… не повезло. Такое иногда случается с ворами. Чему удивляться? – пожала плечами и зевнула. Глаза горели, но выглядела я скорее сонной, чем заплаканной.       – Просто я всю жизнь была воровкой. Очень хорошей воровкой. И меня пригласили в Гильдию. Наши дела быстро пошли в гору. Я проворачивала такие кражи, подставляла и предавала… – каджитка вздохнула. – Пока мне в руки не попало это, – она протянула мне сверток. – Перед тем как меня поймали, я спрятала его в тайнике, в городе. Думала, что это избавит меня от него.       Я, поколебавшись пару мгновений, взяла, но не торопилась разворачивать. По весу предмет был совсем нетяжелый.       – Это что?       – Посмотри.       Я медленно расплела тканевый узелок и уставилась на странную вещицу, замотанную в несколько слоев ткани. Предмет был немного похож ключ с округлым зеленым навершием, сделанным из какого-то драгоценного камня, напомнившего мне малахит.       – Это ключ? Какую дверь он открывает? – я, рассмотрев вещицу, подняла глаза на Бхусари. Каджитка заметно переменилась. Теперь она расслабленно сидела в пол-оборота, закинув ногу на ногу и повернув ко мне голову.       – Он открывает всё, что ты захочешь, – промурлыкала она, показав мне клыки в легкой улыбке.       – И зачем ты отдаешь его мне?       – А ты согласна взять его? – хитрый изумрудный прищур впился в меня, требуя немедленного ответа.       – Э-э… я не знаю… Он какой-то странный. Откуда он? – жизнь с завидным постоянством учила меня не хвататься за всякую подозрительную вещь, но я осторожно взяла ключ двумя пальцами и подняла, разглядывая на свет. Никакой магии в этом ключе не чувствовалось. Ни мерцающего зачарования, ни характерного теплого покалывания на кончиках пальцев, но при этом некая сила в нем определённо была. Другая сила, отличающаяся от привычной для меня магии. Суть её было сложно уловить, она словно истаяла, спряталась, когда я попыталась на ней сконцентрироваться.       – Я слышала, ты теперь архимаг. Сможешь выяснить, что с ним делать?       – Смогу, но… Ты ничего мне не объяснишь?       Каджитка покачала головой, грациозно встала и плавно подошла к дверям.       – Надеюсь, теперь все мои неудачи закончатся, – она покинула комнату, а я, догадавшись, что мне подсунули нечто опасное, вскочила с кровати и бросилась следом. Шкура бесформенной грудой свалилась с плеч на пол.       – Бхусари! Стой! Забери это! – завопила я вслед воровке. Сбежала по лестнице в зал, но не увидела там каджитку. Только раненых, сонную Фрабби за стойкой и Эрандура с двумя бутылками меда.       – В чём дело? – трактирщица подняла голову. Я стояла в посреди зала и озиралась, держа обеими руками ключ.       – Что это? – спросил меня жрец. – Где Бхусари?       – Клянусь, она побежала сюда! Ты видел её? – я ещё немного покрутилась на месте, даже применила обнаружение жизни, но от хитрой кошки уже и след простыл. Жрец отрицательно качнул головой.       – Вас ограбили? Та плешивая дрянь? – Фрабби посмотрела под стойку и завопила на всю «Серебряную кровь», явно не обнаружив чего-то ценного. – Стража! Тут вор! Вор!       На вопли в таверну забежал Ворстаг, а из одной из комнат, показался заспанный трактирщик Клепп в одном исподнем.       – Чего разоралась, ведьма?! – накинулся он на жену.       – Дрыхнешь, рожа свинячья?! – визжала Фрабби в ответ. – А нас ограбили!       – Именем Легиона!.. – начал было Ворстаг, но, увидев нас, осекся и вопросительно уставился на меня.       – Ты видел Бхусари? – требовательно спросила у него, и норд нахмурился.       – Кажется, я недавно что-то слышал, но никого не видел. Подумал, что это злокрысы шныряют…       Я быстро завернула странный ключ в ткань. Теперь придется возвращаться в Коллегию и выяснять, каких проблем мне подкинула приблудная кошка, за то, что я её освободила. Вот и делай добрые дела после такого!