Король умер

— Хотите услышать мое мнение? — Броди подался вперед. Генри обдало запахом крепкого табака и дешевого одеколона. — Давайте. — Ставлю двадцать баксов, что парень сбежал к любовнице. — Исключено. Джерри любил свою жену. Со снисходительной ухмылкой Броди откинулся на спинку своего стула. Пахло выпечкой, звенела посуда, две женщины за соседним столиком переговаривались тихо и тревожно. Обсуждали войну. Перед Генри стояла чашка с кофе, к которому он так и не притронулся. — Уж поверьте мне, мистер. Я в этом деле пятнадцать лет. Страсть — она как искра. Чирк, — сыщик щелкнул пальцами — и идеальный брак распадается, мужик убегает к другой. Люди, они такие. Иррациональные. Генри не стал спорить. Он доверял чужому опыту, но у него были веские причины думать иначе. Во-первых, он говорил с Мартой. Во-вторых, знал Джерри лично. Джерри не был трусом. Он бы так не поступил. С Джерри они познакомились семь лет назад. Джерри был детским писателем. У Генри сохранилось несколько его книг с автографом. Но по-настоящему хорошо у Джерри получалось писать сценарии. Они встретились, работая для мелкого местного издательства над серией детских комиксов. Их сотрудничество длилось шесть плодотворных месяцев. Затем Джерри был вынужден переехать. Когда полгода назад у Генри начали возникать идеи насчет своего проекта, он подумал о Джерри. И когда два месяца назад Генри от замыслов перешел к действиям, он решил связаться с Джерри. Он знал, что Джерри работает на Дрю. Собственно, с момента, как Джерри уехал в Нью Йорк, в злосчастную студию, их общение сошло на нет. Письма прекратили приходить. Генри списал это на работу. И он оказался прав. В какой-то мере. = — Почему ты думаешь, что это случилось именно там? — Я же сказала. Он боялся. Разговаривать с Мартой было сложно, потому что она сама боялась. Она выглядела на грани нервного срыва. Слегка безумной. Она за собой не следила. В квартире было не убрано, на кухне в раковине скопилась грязная посуда, ее волосы на голове лежали вороньим гнездом, глаза лихорадочно блестели, и под ними залегли тени. Когда она стучала себя по подбородку пальцами, он увидел, что ногти на ее пальцах искусаны. Он размышлял, может ли доверять ее словам. — Боялся чего? — терпеливо спросил он. Работа с Джоуи Дрю была иссушающей. Но чтобы она вызывала страх? Он задумался. Может быть. Дедлайны вызывали чувство тревоги. Марта посмотрела на него неожиданно зло. — Я знаю, о чем ты думаешь. — Я ни о чем таком не думаю. — Там что-то происходило. Что-то пугало его. Только мне он об этом не рассказывал. Марта помолчала. — Он изменился. Стал далеким. Когда он писал или звонил, он всегда был со мной только частью. Всегда не договаривал. У него всегда было что-то на уме. Я думаю, он что-то там узнал или увидел, чего ему не полагалось видеть. — И ты думаешь, это связано со студией? — уточнил Генри. — Я знаю, что это связано со студией, — огрызнулась она. Генри вздрогнул. Ее лицо стало виноватым. Она быстро сказала: — Извини. И затянулась сигаретой. Она раньше не курила. Генри смотрел, как она выпускает дым в окно. Нервным щелчком сбивает пепел в пепельницу. — Он обещал, что это займет два месяца, и это растянулось на полгода. Я думала, мы будем списываться, созваниваться, — сигарета в ее пальцах подрагивала. Марта посмотрела Генри в глаза. — Ты знаешь, какого это, когда близкий человек отдаляется, и ты ничего не можешь с этим сделать, Генри? — К сожалению, да. — Правда? Это был мой муж. Я думала, у нас с ним нет друг от друга тайн. Думала, он мне доверяет. Знаешь, каково это, понимать, что от полного доверия до непонимания вас отделяет несколько недель?.. Генри отвернулся к окну. Линда никогда не говорила о том времени. Никогда не рассказывала, что чувствовала, когда он пропадал неделями на студии Джоуи Дрю. Только улыбнулась и обняла его, когда он сказал, что ушел. Навсегда. Что он больше туда не вернется. Он соврал. Марта посмотрела на сигарету в своих длинных тонких пальцах, брезгливо нахмурилась, затушила и щелчком отправила в окно. — Он был близко, а потом раз — и стал абсолютно чужим. Когда я звонила, он не брал трубку, представляешь? Она издала нервный, горький смешок. — Ты не думаешь, что он мог влипнуть в какую-то историю? Марта посмотрела на него. Белки ее глаз были розоватыми, в красных прожилках. — Нечего думать. Он влип в историю. В историю с этой проклятой студией. = Может быть, Норман был прав, и ему следовало просто уехать. У Генри была прекрасная семья, и он ни разу ни пожалел о своем выборе. Но что касается его творческой реализации… Если бы Джоуи не был таким эгоистичным засранцем, если бы он иногда прислушивался к окружающим, может, ему бы не пришлось выбирать между семьей и мечтой. И, может, дела у Бенди сейчас были бы намного лучше. В воскресенье Генри заплатил Броди еще сорок долларов (если так пойдет дальше, его расходы превысят доходы). Сам Генри не совсем представлял, с какого конца подступиться к «расследованию». У него были факты, свидетельства, но они не шибко вязались между собой, как у Холмса или, скажем, Пуаро. И их было много. Картинка не складывалась. Он не знал, по какому пути пойти. Но если они делили с Джоуи какое-то общее качество, то это было упорство. Существовало одно общее жизненное правило для множества вещей — если ты продолжаешь идти вперед, ты рано или поздно куда-то приходишь. Так было с рисованием, с войной и с работой. Генри не видел причины, по которой с расследованием должно было быть как-то иначе. Так что он делал то, что, по его мнению, было логично: обследовал студию, расспрашивал людей, позволял Броди делать работу снаружи, а вечерами безуспешно ломал голову над кусочками головоломки. Попал на след — если можно так сказать — он случайно. Было около семи вечера. Он возвращался из писательского, в очередной раз вызвавшись быть посредником между художниками и сценаристами. И вот тогда он впервые услышал ТОТ САМЫЙ звук. Снизу гремел музыкальный. Но он все равно услышал. Сначала прямо над его головой застучало и залязгало в трубе, так агрессивно и резко, что Генри чуть не выронил листы. Потом он услышал стон — вой — крик. Звук казался живым и шел откуда-то из трубы. Словно кто-то примкнул к ней губами и подул внутрь. Генри прирос к месту, а по спине вверх поползли холодные мурашки. Он слышал, как мычат люди без языка. Звучало пугающе похоже. Оркестр Сэмми выбрал этот момент, чтобы взять особенно высокую ноту. Музыкальный зал располагался прямо у Генри под ногами. Пол завибрировал от громкого звука. Генри чертыхнулся, тщетно прислушиваясь. Но прислушиваться долго не пришлось. Через пару секунд лязгнуло в другой трубе — еще дальше по коридору. Громыхнуло так, что Генри подскочил. Он развернулся, уверенный, что вот-вот рванет. Вместо этого снова раздался вой. Труба у шваберной заходила ходуном, будто ее обхватил лапами и тряс медведь. Снова раздался вой. Он звучал ниже, и если первый звук казался заунывным, в этом Генри почудилась ярость. Его сердце громко стучало. С трубопроводом явно было что-то не так, и он издавал странные звуки. Но вой был слишком похож на человеческий. Наплевав на безопасность, он застыл у двери в шваберную и прислушался. Звук вроде как шел снизу. Но также уходил наверх. Он мотнул головой и принял решение действовать. Внизу по-прежнему велись работы. Этаж звукозаписи неудобно разбили на несколько секторов, полностью отрезав участок с лифтом. В студии работало в полтора раза меньше людей, чем до войны. Многие аудитории пустовали. Не такая проблема найти пустую, чтобы запереть в ней человека. Запыхавшись, он преодолел последние ступеньки и вылетел в коридор музыкального отдела, едва не сбив с ног рабочего. Он извинился, скользнув взглядом по незнакомому лицу, по логотипу «Gent» на униформе. Он поспешил дальше. Музыка здесь звучала громче, перекрывая любые посторонние звуки. Генри выругался. Хорошая идея, Джоуи. Он в самом деле рассматривает эту версию?.. Чушь собачья, какой идиот станет держать человека взаперти в собственной студии?.. Джоуи, — подсказал внутренний голос. — Не потому что Джоуи идиот. Просто Джоуи это Джоуи. В студии все еще работают люди. Здесь каждый день работают люди, — не слыша собственных шагов, Генри шагал по коридору, останавливаясь рядом с каждой дверью и прислушиваясь. — музыканты, сотрудники Gent. Конечно, если бы это было правдой, кто-то обратил бы внимание. Но речь ведь идет о студии Джоуи Дрю. Когда к Джоуи Дрю была применима логика? Генри мотнул головой. Он дергал за ручки. Прислушивался. Если Джерри за одной из дверей, он его услышит и даст знать. Даже люди, которые здесь работают слегка… с приветом. В разной мере. Сначала этого не замечаешь. Но потом видишь. Будто безумие Джоуи заразно. Будто каждый, кто вступает с ним в контакт, становился немного безумным. Так было с тобой, Генри. Ты даже не заметил. Чудо, что ты остановился вовремя. Это едва не разрушило все. Едва не разрушило вас с Линдой. Он повернул очередную ручку. Дверь открылась. Он заглянул внутрь. На него с удивлением уставилась женщина, занимающаяся за столом какими-то бумагами. Он извинился и закрыл дверь раньше, чем она успела задать вопрос. Дальше. Вперед. Джерри, Джерри. Марта. Ее глаза, белки, из белых ставшие розовыми от бессонных ночей. С Джоуи можно работать при одном условии. Когда вы специально не замечаете некоторых вещей. Его недостатков. Решений, способных привести к банкротству. Труб. Криков. Временная стена из фанеры впереди перекрывала доступ к лифту. Он прошел музыкальный зал, морщась от громкой музыки. От волнения болела голова. Он не представлял, что должен испытывать Джерри, если действительно заперт здесь, и каждый день вынужден слушать оркестр. «Генри, ты в самом деле не рассматриваешь эту возможность, правда же?» — настойчиво повторил в голове голос, похожий на голос Линды. Он проигнорировал его, продолжая дергать двери за ручки. «Ты понимаешь, насколько безумным это звучит?» — Эй! Генри резко обернулся. Его пальцы обхватывали дверную ручку. Он узнал человека по голосу раньше, чем увидел. — Что вы делаете? — Томас Коннор прищурился. Он смотрел на Генри с подозрением. Почти враждебно. Даже на Сэмми он смотрел скорее со скукой. Как на досадное, но временное препятствие. А вот присутствие Генри ему явно не нравилось. — Мистер Коннор? — не дожидаясь ответа, Генри сразу перешел в атаку: — Этажом выше трубы трясет так, будто они вот-вот взорвутся. Грохот невыносимый. Что вы здесь делаете? Коннор на секунду замялся. Воспользовавшись этим, Генри яростно дернул ручку двери. — Звук идет отсюда, — вообще-то, Генри не был уверен. — Вы представляете, что будет, если случится авария? Затопит аппаратуру? Бумагу? — он раздражал механика, но, судя по всему, Коннор итак не был ему другом. У Генри было четкое ощущение, что Коннор в курсе. В курсе чего — он не знал. Но по тому, как механик смотрит на него, как он напряжен, было понятно, что Генри находится там, где ему не следует, и дело не в риске аварии. Значит, дело Генри — заставить Коннора думать, что он тут по другому вопросу. Художник, возмущенный бесконечными ремонтными работами. — Оставьте дверь в покое, мистер, труб за ней нет, — Коннор шагнул к нему. — Где, вы говорите, трясло? — Этажом выше. Я думал, их прорвет. — Ну, прорвало? — Нет, — раздраженно сказал Генри. На этот раз искренне. — А вы дожидаетесь, пока прорвет? Коннор помолчал. — Мистер Штейн, — медленно проговорил он, тщательно подбирая слова. — я пошлю двух парней наверх и они проверят трубопровод, — он помешкал. — Если хотите, я позову человека, и мы прямо сейчас поднимемся и вместе все посмотрим, хорошо? — Но звук шел отсюда. Коннор покачал головой. — Мы здесь работаем от открытия до закрытия, и я вас уверяю, тут все в порядке. Да, как когда трубу прорвало рядом с Сэмми. Но Генри не стал спорить. Они поднялись и осмотрели трубы. Разумеется, они ничего не обнаружили. И, разумеется, Генри это не остановило. Он намеревался проверить три этажа. Сценарный, звукозаписи, и тот, что ниже, где бойлерная. Но он не желал нарваться на парней из Gent во второй раз. Итак существовал риск, что Коннор расскажет Джоуи про Генри. Если теория Генри верна, скорее всего, так и случится, а это плохо. Джоуи не дурак. Вторым, что придало ему решимости на последующие несколько дней, была закрытая дверь. Он дождался девяти, собрал вещи, как обычно, но вместо того, чтобы уйти домой, спустился на уровень музыкального отдела. Он не был уверен, но логичнее было предполагать, что звук шел оттуда. За неимением лифта, он воспользовался восточной лестницей, чтобы проверить тот участок этажа, который не исследовал днем. Он обнаружил дверь на этаж запертой. С каких пор на ночь закрываются двери в коридор? Он постоял какое-то время в нерешительности, кусая губу. Сейчас, когда он не прочь был услышать что-то, любой знак, стояла тишина. Он припал к двери ухом. Ничего. Музыканты давно разошлись. — Эй? — рискнул он. Тихо, на тот случай, если на этаже есть работники Gent. Нет ответа. Генри отстранился. Он поставил портфель, достал две согнутые скрепки и припал на колено. Через пять минут он обнаружил, что замок ни чета тому, что он взломал на двери Коэна. Свет лампочки, что падал на дверь, был тусклым. Но он разглядел маркировку на металле. Gent. Ну, они как минимум неплохо делали замки. Если можно оценивать надежность замков по посредственным навыкам Генри. Он решил дать себе еще какое-то время. Он настолько увлекся, что шаги услышал только когда они зазвучали под самой дверью. Он отскочил от нее как ошпаренный, споткнулся о портфель и налетел на стену. В замке лязгнул ключ. Генри никак не успевал убежать по лестнице. Он завертел головой в поисках укрытия. Его взгляд упал на стоящую в углу деревянную кабинку. Он пинком отправил портфель в угол, подскочил к станции, схватился за ручку, раскрыл дверь, шагнул внутрь и осторожно прикрыл за собой. В двери было маленькое окошко. Господи, зачем в туалетной кабинке окошко?.. Через несколько секунд в замке заскрежетал ключ. С легким звоном выпала из отверстия и приземлилась на пол отмычка. Генри перестал дышать. Скрипнуло, дверь открылась. Раздраженный вздох, шуршание одежды. В поле зрения вышел человек. По виску Генри скатилась капля пота. Он узнал Джоуи. Он сжал кулаки, чтобы пальцы не тряслись. Джоуи хмурился, сжимая в кулаке ключ слишком сильно. Его лицо — интенсивная гримаса напряжения и чего-то еще. Злости? Нет. Отвращения? Не вполне. Болезненная гримаса, будто ему свело живот. Выражение лица, которое вы никогда не увидите у Джоуи Дрю на публике. Но знакомое Генри. Поскольку были дни, когда-то, в другой жизни, когда Джоуи доверял ему. Джоуи покусал губу, пробормотал что-то неразборчивое. Его лицо казалось желтым в скудном освещении. А потом он посмотрел в сторону станции. Генри прошибло волной адреналина. Они смотрели прямо друг на друга. Полный зрительный контакт. Глаза в глаза. Генри открыл и закрыл рот. Не уверенный, что хочет сказать. Но уверенный, что Джоуи его видит. Джоуи отвел взгляд. Подбросил ключи, поймал их в кулак, сжал пальцы так, что побелели костяшки. Резким движением опустил ключи в карман, вихрем пронесся мимо станции. Зазвучали быстрые, сердитые шаги по лестнице. Генри перестал сдерживать дыхание, только когда эхо их стихло. Он осторожно вылез из укрытия, подобрал свой портфель и стиснул его в руках. Чудо, что Джоуи не заметил его. Или нет. Не чудо. Джоуи был слишком погружен в себя. Рубашка прилипла к спине. Генри вытер ладонью лоб. Его словно облили душем. Он был слишком стар для всего этого. Еще лет пять назад он нашел бы происходящее увлекательным. Сейчас он слишком хорошо осознавал последствия. И слишком ценил комфорт. Он вернулся домой в районе одиннадцати. Всю дорогу он размышлял о том, чтобы обратиться в полицию. Когда его голова коснулась подушки, он понял, что не станет этого делать. У него не было доказательств. Только подозрения. Джерри просто растворился в воздухе. Джоуи был респектабельным человеком с репутацией добродушного чудака, не криминального гения, похищающего собственных работников. Генри просто засмеют и уволят, и этим все закончится. Он потеряет доступ к студии и доверие Джоуи, каким бы мизерным оно не было. Наконец, это было глупо, но он не хотел вонзать Джоуи в спину нож. Не хотел верить, что Джоуи способен на подобное. Часть него надеялась, что его подозрения не оправдаются. Что он найдет в студии что-то, что их опровергнет. Потому что, чтобы не случилось между ними, кем бы Джоуи не стал, он не был плохим человеком. Во всяком случае, он не был плохим человеком, когда они встретились. Джоуи был из хороших парней. Генри не мог этого выдумать. Он должен был дать ему шанс. Так что, Генри принял решение действовать ночью. И еще ему были нужны ключи. Первое было легко. Он просто намеревался остаться после работы в студии. Со вторым было слегка сложнее. Но он знал, что Уолли, уборщик, имеет привычку терять ключи. Это случилось дважды за краткосрочный период, что Генри проработал в студии. Никто не удивится, если ключи в очередной раз пропадут. Надлежало так же позаботиться о своей безопасности. Генри не знал, что обнаружит. Так что он собрал все свои нехитрые улики на столе, позвонил кузену (ни в коем случае не Линде, ей вся эта затея итак была не по душе), и сказал, что делать, если он не позвонит в положенное время. Таким образом через три дня, ближе к полуночи, Генри обнаружил себя на этаже звукового отдела, с ключом и фонариком. А еще через какое-то время он увидел… Его. = Генри не думал, что для него такой уж проблемой будет выломать дверь. От первых двух ударов она открылась достаточно, чтобы в нее можно было просунуть руку. В ответ Генри бросился на нее плечом. Придавил всем весом. Вставил ключ и провернул. Каким-то чудом замок выдерживал удары. В дверь поскреблись. Глухое мычание, тяжелые удаляющиеся шаги. У Генри дрожали колени. — У меня было чувство, что ты станешь шнырять по студии. Генри подскочил на месте и обернулся. В глаза, ослепив, ударил яркий свет. — Опусти фонарь! — он прикрыл лицо ладонью. Луч перестал бить в глаза. Теперь он их увидел. В руках Джоуи был фонарь. Чуть поодаль, возвышаясь над ним, стоял Томас Коннор. Он держал в руке ящик с инструментами. Его лицо было угрюмым. — Опусти топор, Генри, — спокойно сказал Джоуи. Генри бросил быстрый взгляд на дверь. — Опусти топор, ты в безопасности, — настойчивее. С этой штукой за дверью никто не может быть в безопасности. Пальцы сильнее сжали рукоять. Он был на грани безумия. Этого не могло происходить на самом деле. Он до боли закусил губу, но не проснулся. За дверью раздался какой-то звук. Грохот. Что-то упало. — Опустите топор, мистер Штейн, — хриплый голос Коннора заставил его повернуться. Механик подошел к нему на расстояние двух шагов, остановился и протянул руку. — Он не может оттуда выйти, — Генри уставился на его ладонь. — Ну же. Коннор хочет, чтобы он отдал ему топор. Генри перевел взгляд на Джоуи. Джоуи не выглядел сердитым. Он не выглядел нервным. Его лицо было абсолютно лишено эмоций. Он следил за Генри, как игрок в покер следит за лицом противника. — Мы безоружны, Генри. Пожалуйста, отдай ему топор. Так будет лучше для всех, — Джоуи сделал к нему осторожный шаг. — Ты взволнован, — еще шаг. — Тебе нужно успокоиться. — Ты знал?! — Разумеется я знал, — в голосе Джоуи что-то вроде снисходительного раздражения. — Это моя студия, Генри. Мысли перескакивали с одной на другую. Взгляд перебегал с Джоуи на Тома. Топор. Существо. Джерри. «У меня было чувство, что ты станешь шнырять по студии». Обрывки мыслей складывались в картинку. Он сделал шаг назад, забыв, что отступать некуда, и стукнулся спиной о дверь. В ответ существо бросилось на нее с другой стороны. Генри вскрикнул и отскочил. Джоуи и Томас шарахнулись от него. Удар был такой силы, что отозвался во всем теле. — Нам нужно отойти, — в голосе Коннора звучали тревожные нотки. Значит, все-таки, они не В ТАКОЙ УЖ безопасности. — Мы нервируем его. Нервируют кого?! Джоуи посмотрел на механика. Он выглядел раздраженным. — Глупости, Томми, — он повернулся к Генри, и его взгляд смягчился. — Все хорошо, Генри. Все в порядке, — он снова шагнул к нему. — Сделай глубокий вдох. Оно не опасно. Оно не может оттуда выбраться. Словно в ответ из-за спины донесся глухой стон и легкий удар. Оно стояло прислонившись плечом к двери. Генри буквально видел это. Оно слушало их. Генри представлял, как оно дышит. Идея Тома убраться подальше не казалась плохой. — Джоуи, что, черт возьми, происходит? — его голос звучал едва громче шепота, чужой и хриплый. Джоуи преодолел разделявшие их два шага и оказался совсем рядом. Одна рука легла Генри на плечо, вторая взяла топор за рукоять, чуть выше того места, где ее сжимали пальцы Генри. — Я все объясню, Генри. Я бы все объяснил, но ты взял ситуацию в свои руки, — он легонько потянул топор, но Генри не разжал пальцы. — Я этого от тебя ожидал. Ты почти не изменился. Но с чего ты решил, что я за пятнадцать лет поглупел? Генри не ответил. — Ты вломился в кабинет Коэна, — Генри уставился на Джоуи, а Коннор, в свою очередь, уставился на Генри. Для механика это явно было откровением. — Ты что же, думал, я не сложу два и два? Генри молчал. — Ты не преступник, Генри. Ты совершенно не умеешь заметать следы. Генри хотелось спросить, умеет ли заметать следы Джоуи. Но он молчал. Ему было стыдно. Уши горели. В то же время, он чувствовал злость. Он с силой сжимал рукоятку топора. Ладонь взмокла. Все было как во сне. Сюрреалистично и нереально. Он, Джоуи, Коннор, существо за дверью. — Я знаю, что Джерри Дини — твой друг. И я знаю, что он пропал. Я знаю, зачем ты здесь, Генри. Ты не прав. Но я не сержусь. Я все понимаю. Но сейчас тебе нужно успокоиться, пока ты не наделал ошибок. Отпусти топор. Я твой друг, Генри. Я никогда не причиню тебе вреда. Генри мог бы ответить на это, что Джоуи уже причинил ему вред. Но что-то в его голосе, в выборе слов, заставило его дрогнуть. Он нехотя разжал пальцы. Джоуи осторожно забрал топор. Генри следил за ним. Он моргнул, когда Джоуи сделал резкое движение. Но Джоуи просто позволил топору упасть. Лезвие и деревянная рукоятка застучали о пол. Резким движением Джоуи притянул его к себе и обнял. Помешкав, Генри обнял его в ответ. Кровь стучала в висках. Генри встретился взглядом с Томом. У того было каменное лицо. Он нервничал. Он бросал взгляды на дверь. Нереальность ситуации усиливалось. Генри не видел лица Джоуи. У него возникло чувство повторения происходящего. Будто он перенеслись назад во времени. Стали моложе. Когда все было нормально. И их не разделяли обиды и непонимание. Но они не были моложе. Они были старше, под ногами валялся топор. Генри все еще не знал, что с Джерри. За дверью находилось существо прямиком из ада. Над головами тянулись трубы. Генри хотелось бы верить, что все нормально. Правда, хотелось бы. Но у него не получалось. — Нам правда лучше уйти, — повторил Коннор. Джоуи полностью проигнорировал его. Он отстранился от Генри. — Прости, Генри. Я рад, что мы оставили позади всю эту ерунду с топором. — Джоуи… — У тебя должно быть много вопросов, Генри. Больше никаких тайн. Я все тебе расскажу. Я хотел рассказать. Но не знал, как это сделать. В это трудно поверить. Пожалуй, даже лучше, что ты все выяснил сам! Он рассмеялся. В тишине, в пустом коридоре его смех прозвучал дико и неуместно. Лучше? Будь на месте Генри кто послабее, он мог бы скончаться. Да и у Генри были проблемы с сердцем. — Что это? — он сглотнул. Его губы пересохли. — За дверью? — он кивнул себе за спину. — На что это похоже, друг? — Джоуи, — он облизнул губы. — Я просто хочу получить ответы. — Ты рассмотрел это? — Немного, — и жалел об этом. — Безусловно, это провал. Но ты заметил?.. — Джоуи, — повторил он. — Что это? Как? Он не хотел слышать, что это. Ему не было интересно имя, название. Он хотел знать, что это по своей природе. Откуда и как Джоуи его взял. Потому что оно было живо, и оно не принадлежало к этому миру. И Генри не понимал. Тишину прорезал шершавый, грубый голос механика. — Мистер Дрю хотел получить живых персонажей, — его голос звучал раздраженно. Но он ни шел ни в какое сравнение с раздражением, которое было во взгляде, что метнул на него Джоуи. Коннор не обратил на него внимания. — За дверью результат первой попытки. Она провалилась. Мы пытались оживить Бен… — Достаточно, — голос Джоуи прозвучал резко и холодно. Он встретился взглядом с Генри. — Я говорил тебе, Генри, помнишь? Наши маскоты! Они будут не такие, как у всех. Это не просто костюмы, не просто аниматроники, Генри. Это что-то большее. Грандиозное. Мы работаем над этим. Томми работает над этим. Не разбив яиц не приготовишь яичницу, Генри! Мы на пороге великого открытия. Уж ты-то знаешь, что совершенство — всего лишь вершина на горе бесчисленных проб и ошибок. Оно никогда не дается с первого раза. Но теперь ты понимаешь. — Нет, — он совершенно не понимал. Ему нужно было присесть. Это все-таки сон. Существо за дверью точно дышало. Живые персонажи. Что все это значит? Что они несут, оба?.. Это какой-то розыгрыш. Джоуи сошел с ума. Он что, не видел, что за дверью? О каких маскотах может идти речь?.. Джоуи молчал, внимательно его изучая. Выражение его лица менялось. Оно стало расчётливым. Сосредоточенным. — Я вижу, ты мне не веришь. Несмотря на то, что видел своими глазами. Генри молчал. У него кружилась голова. — Я покажу тебе. — Что? — слабо спросил он. Что-то звякнуло. Генри опустил взгляд и увидел в руке Джоуи ключи. — Ты поверишь. У него не было сил что-то ответить. Он вытаращил глаза. Джоуи шагнул к двери. Он сошел с ума. Спятил. Нужно было броситься на него, остановить. Генри не мог сдвинуться с места. Коннор хрипло застонал. — Мистер Дрю, ради Бога… — Помоги мне, Томми. Коннор в несколько шагов оказался рядом с Джоуи. Генри не думал, что он собирался помочь. — Вы… послушайте, не стоит этого делать. — Джоуи, — Генри, наконец, нашел в себе способность говорить. — Не нужно этого делать. — Не бойся, Генри, — небрежно бросил Джоуи. Но Генри показалось, его голос звучит выше обычного. Как когда он изо всех сил пытается казаться уверенным. — Послушайте, Коннор, вы умеете обращаться с этой штукой. Я думаю, оно стоит прямо под дверью. Пусть отойдет. Рука Коннора взметнулась к волосам. Он взъерошил их. Он был расстроен. — Послушайте, — он запнулся и выругался. — Это не так работает, мистер Дрю. Это не собака. Я не могу отдавать ему команды. И это не человек. Я не уверен, что он понимает речь. — Оно под дверью, да? — Джоуи будто не слышал его. БАМ! Джоуи отскочил назад. Похоже, существо за дверью волновало его больше, чем он показывал. — Джоуи, я тебе верю. Пойдем отсюда. — Послушайте меня, это тупая затея, мистер Дрю! Мне стоило усилий закрыть его в первый раз, вы понимаете? — Достаточно, Томми. Они продолжили перепалку. Генри подумывал о том, что развернуться и уйти. Может тогда Джоуи бросит эту затею. Но он слишком хорошо знал Джоуи. Если Джоуи что-то решил, он это все равно сделает. Даже если Генри уйдет, он все равно откроет дверь. Чтобы поставить Коннора на место. И Коннор останется с этим один. Но Генри не мог бросить Коннора. Раз уж на то пошло, не мог он бросить и Джоуи. Коннору не стоило брать с Джоуи этот тон. -.Хорошо, черт возьми, хорошо! Просто… просто дайте мне ключ. Генри моргнул. Он пропустил часть разговора. Ругаясь сквозь зубы, Коннор со злостью выхватил у Джоуи ключи. Джоуи не обратил внимание на его поведение. Его взгляд был прикован к двери. Не оставалось сомнений: он нервничал. Генри стиснул зубы. Чертов Джоуи и его чертово упрямство. Он в самом деле не изменился. Лязганье. Потом — щелчок. Потом — тишина. Генри, отчасти ожидавший, что дверь слетит с петель и существо бросится на них, едва ключ сделает последний оборот, перестал дышать. Зато он слышал дыхание Джоуи и Тома. Прерывистое, взволнованное. — Ты слышишь меня? — Коннор припал ухом к двери. Он помолчал пару секунд. — Я знаю, что ты меня слышишь. Я захожу. Он толкнул дверь плечом.