Манекен

Тело утопало в мягкой перине, а голова была легкой словно перышко. Свежий аромат хлопка с нотками горьковатого парфюма слегка защекотал ноздри, и я открыла глаза. Несколько секунд в воздухе висела сонная дымка, но после я сморгнула и приподнялась на локтях, осматриваясь. Залитая мягким утренним светом, комната Аллена оставалась все такой же скучной, однако теперь это не казалось чем-то унылым. После нелепо вычурных интерьеров французских квартир, жилище брата дарило приятное чувство покоя. Светлые тона перемежались с темными в абсолютной гармонии черно-белого снимка. «Он даже живет внутри фотографии, » — хмыкнула я, но это было весьма в его духе. Хотя, скорее в духе нашего отца, которого Аннет называла не иначе, как сумасшедшим трудоголиком. Сладко потянувшись, я выбралась из постели, и тут взгляд наткнулся на аккуратную стопку одежды на другой половине кровати. Выстиранное и высушенное платье, а также… Щеки покраснели, когда я стыдливо схватила кружевные трусики и спрятала их в кулаке. Оставалось надеяться, что их в комнату принесла Мегпоид, а не Аллен. Быстро облачившись в привычную одежду, я прошмыгнула в ванную комнату. Судя по скворчащему звуку сковороды и голосам, хозяева квартиры были на кухне, но я не спешила оповещать их о своем пробуждении. Со вчерашнего дня в груди поселилось странное, тянущее чувство тревоги и непонимания. Мегпоид открыто призналась, что не интересует Аллена в том самом плане, но что же тогда между ними за отношения? Платоническая любовь? Но образ брата как чуткого и внимательного кавалера, который не требует от девушки интима, просто не укладывался у меня в голове. Особенно после его вывертов на съемке и во время приема. С другой же стороны, он никак не реагировал на откровенный флирт Мегурине, которая его даже поцеловала. По настоящему. В губы. Лицо вновь бросило в жар, и я поспешила умыться над раковиной. В стакане для зубных щеток торчала запечатанная упаковка — так самая, которую брат купил вчера в супермаркете. Сбоку на ярлыке четким мужским почерком было написано: «Ринель» По-французски. Я невольно улыбнулась и распечатала щетку. Может, я поторопилась? Потратив на утренние водные процедуры рекордно короткие пять минут, я придирчиво осмотрела себя в зеркале, а после направилась на кухню, следуя за аппетитным запахом ванили и сливок. Кухни в японских квартирах представляли собой не отдельную комнату, а её часть, отгороженную перегородкой. В лучшем случае. Жилище брата таким похвастаться не могло, поэтому первым, что бросилось мне в глаза были бесстыдно голые ноги Мегпоид, которая сидела на высоком барном стуле и болтала босыми ступнями словно ребенок. При этом она не переставала энергично трещать по-японски. Аллен, казалось, совсем не принимал участие в этом разговоре, занимаясь приготовлением завтрака. Отросшие волосы были собраны в короткий хвост у основания шеи, так что я на секунду ощутила приступи дежавю. В детстве за это его частенько дразнили, но то, что выглядело глупо и по-детски тогда, сейчас придавало ему какой-то необъяснимый шарм. Внезапно он повернул голову, отвечая на вопрос Гуми, и наши взгляды встретились. На какую-то долю секунды мне показалось, что в глубине его глаз зажглась странная искра, но потом он моргнул и наваждение рассеялось. —Доброе утро. — А, Рин-тян! — Гуми крутанулась на стуле и едва не свалилась на пол. — Утречка! — Привет, — я натянуто улыбнулась, вновь ощутив себя третьей лишней. — Садись-садись, скоро будем завтракать, — Мегпоид отодвинула для меня стул, и я, помедлив секунду, забралась на высокое сидение. Ноги непривычно висели над полом, так что я невольно поняла, почему Гуми вела себя так по-детски. За этим столом вновь ощущаешь себя пятилетней девочкой. Особенно, если не отличаешься высоким ростом. — Как спалось? — внезапно спросил Лен, не поворачиваясь ко мне лицом и продолжая колдовать над плитой. — Ум…все хорошо, — я несколько стушевалась. Мне и правда удалось выспаться, пожалуй, впервые с моего приезда в Токио. Однако в тоже время на задворках сознания появилось чувство вины перед братом, которому пришлось спать на полу. — Славно, — Аллен обернулся, одарив меня мягкой улыбкой, и я невольно вжалась в деревянную спинку стула. Пульс подскочил, словно я вновь ехала куда-то на лифте. Но не успела я классифицировать природу этого чувства, как передо мной появилась тарелка, на которой лежал узорчатый блинчик, политый шоколадом и апельсиновым сиропом. — Крепы! — Гуми хлопнула в ладоши. — Лен, ну ты просто волшебник! «В Японии знают про крепы?» — удивилась я, разглядывая знакомый десерт. Знакомый, но чертовски запретный. Аннет строго контролировала мое меню, начиная с двенадцати лет, а сейчас я сама привыкла себя ограничивать. Но Аллен похоже думал иначе. — Я постарался использовать минимум сахара, — произнес он, увидев мое замешательство. — Так что не бойся. — Брось, Лен, твоя сестра такая худая, что от одного блинчика вреда не будет! — вмешалась Мегпоид, чей креп был щедро сдобрен взбитыми сливками, шоколадом и еще черт знает чем. Она и правда собирается это съесть? — Да, — улыбнулась Мегуми на мой вопрос. — Вообще, это половина моей обычной порции в Харадзюку. В следующий миг она принялась уплетать десерт за обе щеки, пачкая нос и подбородок в сливках. — Знаешь, Мегпоид, — произнес Аллен по-японски. — Я придумал, как отвадить от тебя баклажана. Отправь ему видео того, как и сколько ты ешь. И он сразу же потеряет к тебе интерес. — Но-но! — Гуми погрозила ему пальцем. — Сам-то будто бы ешь меньше. Осторожнее, Рин-тян, если будешь его угощать. Съест половину меню и не поморщится. И куда только это все девается? Сейчас хоть мышцами оброс, а то ведь раньше… — А вам не пора на работу? — резко перебил Аллен, смерив Гуми недобрым взглядом. — У вас ведь в час студия? — И точно! — Гуми поспешно глотнула свой кофе и соскочила со стула. — Рин-тян, я быстро! Ты пока доедай! Босые ноги дробно затопотали в сторону комнаты, а я бросила взгляд на часы. До съемки оставалось меньше полутора часов. — Прости, по утрам её не заткнешь, — Аллен устало вздохнул. — И за то, что она намочила твои вещи. Надеюсь, ткань в порядке? — Да, все хорошо, — я рассеяно подцепила вилкой кусочек блинчика, в попытке преодолеть это странное, волнительное чувство. Завтрак в компании человека, перед которым не нужно играть роль идеальной куколки. Аллену было плевать на то, что я без макияжа, как и на то, сколько калорий я съем за этот прием пищи. В Париже мне постоянно приходилось перекусывать на ходу или пить горький кофе в компании матери, выслушивая очередную порцию нотаций. Сейчас же передо мной был вкуснейший на свете креп и стакан апельсинового сока. Немного утрированно, но мне все равно захотелось заснять это и выложить в Инстаграм. — Не стоит, — внезапно сказал Аллен, когда я уже потянулась за смартфоном. — Этот завтрак не для твоих фанатов. — Ты фотограф и запрещаешь мне сделать пару снимков? — Именно потому, что я фотограф, я не хочу этого, — Аллен внезапно нахмурился. — Я готовил для того, чтобы ты его съела, пока он горячий. — Л-ладно, — мне внезапно расхотелось спорить, и я попробовала блинчик. Вкус и правда был божественным, но не успела я насладиться им, как заметила, что брат сидит с кружкой обычного кофе. — А как же ты? — Что я? — Почему не ешь? — По утрам у меня нет аппетита, — он скупо улыбнулся. — А вот тебе лучше поспешить. Мегпоид одевается со скоростью метеора. Он отхлебнул свой кофе, мне же ничего не оставалось, как доесть креп. Яркий вкус апельсинового сиропа невольно заставил меня улыбнуться, а потом на ум пришла совершенно идиотская идея. — Аллен, — я подцепила вилкой последний кусочек. — Скажи «ааа». — Рин, — он покачал головой. — Не нужно. — Ну хватит вести себя как ребенок, — я приподнялась на стуле, сокращая дистанцию. — Последний кусочек, давай. — Ты правда этого хочешь? — процедил он с непонятным напряжением. — Да, а что в этом такого? — я удивленно нахмурилась, и вдруг брат протянул ко мне руку. Шершавые пальцы скользнули по щеке, пустив по коже странную дрожь. Я инстинктивно зажмурилась, и тут он провел большим пальцем рядом с моими губами. — Мне достаточно и этого, — теперь в голубых глазах плясали бесенята, а после Аллен слизнул с пальца остатки апельсинового сиропа. Несколько бесконечно долгих мгновений я не могла оторвать от него взгляда, но тут в кухню мини-тайфуном ворвалась Гуми, разрядив обстановку. — Я готова!

***

Привычное белое пространство студии немного успокоило расшалившиеся нервы, однако даже позируя перед камерой, я не могла выбросить из головы этот странный завтрак. — Рин-тян, — Гуми щелкнула пальцами перед самым носом, и я вздрогнула. — Прием, как слышно? — Это грубо, — я отстранилась, борясь с желанием обхватить себя за плечи. Подобранное Айей платье было красивым, но слишком короткий подол и крой рукава, закрывавший лишь одно плечо, был немного непривычен. Хорошо, хоть не нарядили в корсетное. — Прости-прости, но ты словно была на пути в другую Галактику, — Мегпоид усмехнулась. — Давай прервемся, а потом выдадим шедевр. Не хочется вновь получить нагоняй от директора за то, что я плохо тебя представила. С этими словами она протянула мне упаковку коктейля на основе соевого молока — мой постоянный рацион модели, от которого уже тошнило. — Директор Сион злился на тебя? — я недоверчиво покачала головой. Уж кто-кто, а Кайто не производил впечатление строгого босса. Скорее креативного организатора на своей волне. — Он никогда не истерит и не швыряется угрозами, но… — Мегуми поежилась. — Может так глянуть, что уж лучше бы наорал, ей богу. Не представляю, как Королева Сердец его терпела. — Так они и правда встречались? — я привычно проткнула трубочкой упаковку. — И расстались из-за своих характеров? — Понятия не имею, — Гуми с шипением открыла банку с газировкой. — Я пришла работать в его агентство всего два года назад, как окончила школу, и они уже были на ножах. Думаю, что Лен знает чуть больше, все-таки он любимчик Королевы. — Любимчик? — мне внезапно расхотелось пить коктейль. Неужели брат и со своей начальницей крутит? — Она как заботливая тетушка, — Гуми хохотнула. — Все время порывается найти ему достойную партию, зовет на званые вечера. Помнишь, что на последнем приеме он её сопровождал. Если я не ошибаюсь, пока ему не стукнет двадцать, он все еще под её опекой. — Под опекой? — в груди похолодело. — Но как же наш отец? — Ну, он ведь в Штатах, — Мегуми залпом выпила остатки своей газировки. — Ладно, хватит болтать! За работу! И вновь звук затвора фотоаппарата, яркие вспышки, натянутая улыбка. Под конец съемки я просто ненавидела собственное тело, которое вновь превратилось в замороженную статую. Уже сейчас я понимала, что фото снова провальные, поэтому попросила Гуми о пересъемке через пару дней. — Да, это и впрямь никуда не годится, — она цокнула языком. — Может тебе побывать на парочке приемов? Такое ощущение, что ты не привыкла к вечерним нарядам. — Да, потому что мать всегда одевала меня на них в дизайнерские сеты с прошлых показов, — я провела рукой по атласной ткани подола. — Чем эпатажнее, тем лучше. Нормальную одежду я практически не носила. — Тогда тебе точно нужно будет пойти на какой-то из приемов! — зеленые глаза Гуми блеснули. — Может быть, даже вместе с Леном. — Что? Но зачем? — я надеялась, что не покраснела. Мне совсем не хотелось встречаться с ним в интимной обстановке ресторана или какого-нибудь бара. Аннет просила нас поужинать, так почему бы не устроить семейную посиделку? — Как зачем? — Мегпоид удивленно моргнула. — Вы ведь близнецы, и так давно не были вместе. Со стороны может и не видно, но на самом деле, он очень рад, что ты приехала. — П-правда? — я нервно сжала в ладони ткань подола. — Да, с твоим появлением он…стал более живым, что ли. Даже шутить стал менее колко, и вновь взялся за готовку. — Это у него хобби такое? — мне стало немного смешно. В нашей семье готовить не умел никто. Зачем, если есть мьсе Жибер — бывший шеф-повар пятизвездочного ресторана в центре Парижа? Мама потратила не один год, чтобы сманить его оттуда и сделать главным поваром нашего поместья в Провансе. — Вот у него и узнаешь, — Гуми выключила студийный свет. — Я попрошу директора, чтобы он посоветовал вам хорошее место. Я лишь сковано кивнула, вновь разрываясь от противоречивых чувств. Временами Аллен меня пугал — его поведение и характер были совершенно не такими как в детстве. Если бы не наше портретное сходство, я бы вовсе не поверила, что это мой родной брат. Но порой, как например сегодня утром, или вчера вечером, Аллен проявлял заботу и внимание. А еще улыбался так, что я забывала обо всех его странностях. Может, еще не поздно вновь стать семьей? — Хорошо, — я вновь нервно разгладила складки на платье. — Я схожу с ним на ужин.

***

Желтое такси медленно продвигалось вглубь квартала Гинза: в семь вечера дороги к нему заполнялись неподвижным потоком машин. На темном стекле лениво скользили неоновые блики вечернего города. В сумерках Токио казался мне локацией из какого-то фантастического фильма — город технологичного будущего, робототехники и, конечное же, экологического кризиса. Наконец, длинная вереница автомобилей двинулась и поползла, напоминая собой гигантскую шумную гусеницу. Я бросила нервный взгляд на смартфон, проверяя время. Встреча была назначена на половину седьмого, но даже при самом удачном раскладе я опаздывала на десять минут. Оставалось надеяться, что Кайто сможет уболтать гостей до моего прихода. Но, судя по приглашению, они были интересными людьми. Вчера вечером мне в номер отеля принесли конверт, в котором я обнаружила винтажную игральную карту — червонный туз. Кроме масти на карте было написана дата, время, форма одежды и название — «Mad Tea House». После недолгого гуглинга, выяснилось, что это одно из самых модных и закрытых заведений Токио. Попасть в него без особого приглашения было нереально, а вся инсайдерская информация скрупулезно подчищалась. Поэтому меня одолевали смутные сомнения. С одной стороны, Кайто подтвердил, что знаком с владельцами ресторана и ручается за них. С другой, на ум то и дело приходили рассказы Аннет о том, как японцы относятся к айдолам, и чем могут заставить заниматься. Модели во Франции тоже оказывали эскорт-услуги, но лишь по взаимному согласию. Здесь же, подписывая контракт, ты становишься бесправным рабом агентства, поэтому права на отказ у меня нет. Либо так, либо заоблачная неустойка и клеймо скандалистки на всю жизнь. Таксист остановился на платной парковке, я расплатилась кредиткой, и стараясь не думать о том, насколько уменьшился мой счет, выбралась из салона. С виду «Безумный чайный дом» выглядел как обычный бар: простая неоновая вывеска и дешевый турникет на входе, рядом с которым замер сурового вида охранник. Помедлив пару секунд, я собралась с духом, и приблизилась к нему. — Добрый вечер, — произнесла я самым миролюбивым тоном, на что абмал смерил меня снисходительным взглядом. Но стоило ему увидеть карту-приглашение, как он тут ж растерял всю спесь и пропустил меня во внутрь. — Добро пожаловать, — услужливый молодой человек в костюме швейцара подбежал ко мне. — Какая у вас масть? — Эм... туз червей, — ответила я, неловко протягивая ему карту. В ответ на это сотрудник понятливо кивнул и поклонился. — Прошу, следуйте за мной, госпожа Ринель. Не успела я удивится тому, что ему известно мое имя, как он подвел меня к деревянной винтовой лестнице. Несколько метров скрипучих ступеней, и я оказалась на первом этаже. В глазах мгновенно зарябило от такого количества красного и черного. Повсюду были тяжелые бархатные занавеси, массивные столы и кресла. Приглушенный свет создавал мрачную, болезненную обстановку. К счастью, метрдотель провел меня на следующий этаж, где все было выполнено в льдисто-синем цвете. Я вытянула шею, стараясь рассмотреть убранство и посетителей, но плотный слой кальянных паров скрывал все в удушливой дымке. Это невольно напомнило мне кабинет Сиона. — Ринель-сама? — мой провожатый вновь подал голос. — Нам дальше. — Х-хорошо. Совершенно сбившись с толку, я оказалась в зеленом Раю. Точнее, это было бы так, если бы не моя аллергия на пыльцу. Мне хватило лишь одного взгляда на аккуратные столики, увитые настоящим плющом, чтобы захотеть сбежать отсюда как можно скорее. Поэтому я, не дожидаясь понуканий метрдотеля, взбежала на последний этаж. Дыхание слегка сбивалось, но я не обратила внимания. Еще на втором этаже до меня дошло, что «Mad Tea House» построен по принципу карточной колоды. Нижний этаж был королевством мрачных пик, второй — холодный алмаз, третий — сияющий трилистник, и последний… — Комната сердец, — провозгласил метрдотель и открыл передо мной дверь, на которой было выбито изображение сердца — желтые черви. В отличие от удушливого смога кальяна и влажного запаха растений, на четвертом этаже витал аромат корицы и трав. Зал был обставлен в несколько причудливой, но органичной манере. Разномастные кресла и пуфики вокруг круглых столов, а также помост с музыкантами, играющими живой джаз. — Восьмой столик, — уведомили меня, но я уже не слышала. Среди десятков темноволосых фигур в строгих костюмах он выделялся, словно рисовое зерно среди гречишных семян. Лениво откинувшись на спинку кресла, Аллен потягивал свой коктейль, наверняка банановый, и на лице у него застыло выражение смертельной скуки. Однако спустя пару мгновений, словно почувствовав мой взгляд, он повернул голову. По коже побежали мурашки, но я пересилила себя и приблизилась к столику.

***

Я ждал её добрых полчаса, но видимо пунктуальность среди французов — моветон. Чего нельзя было сказать о Кайто и Мейко. Слушать их препирательства было невыносимо, и я уже начал придумывать предлог для побега, как ощутил на себе взгляд. Не заинтересованно-похотливый, каким меня обычно одаривали старые извращенцы в барах. Не влюбленно-наивный, как у девушек-старшеклассниц. Пытливый и немного испуганный. Но как только я повернул голову, испуг усилился, и я буквально ощутил, как побежали мурашки по её тонкой коже. Дышать стало тяжелее, но я справился и обратился к Мейко. — Она здесь. — Рин-тян! — Королева Сердец, до этого выглядевшая как бывшая жена Сатаны, мигом нацепила маску радушия. — Наконец-то ты пришла. — Здравствуйте, — Рин сковано улыбнулась, нервно переводя взгляд с Сиона на Мейко, старательно избегая меня. — Так это вы прислали мне приглашение? — Разумеется, — Мейко рассмеялась низким грудным смехом. — В прошлый раз наше общение не задалось, вот я и решила начать все заново в, скажем так, неформальной остановке. Не стесняйся, присаживайся! — Да, что будешь заказывать? — Кайто тепло улыбнулся, протягивая ей меню. — Мы уже взяли себе легкий аперитив, но тебе ведь пока нельзя. — Думаю, что можно, — Мейко стиснула свой бокал с мартини. — Официант! Шампанское для моей гостьи. — Мейко-сан… — Молчать и слушать, — отрезала она, бросив на меня красноречивый взгляд. — Я хочу пообщаться с Ринель-тян. Скажи, как тебе работается в Гусенице? — Эм… — Рин мигом стушевалась. Тонкие пальцы скользнули вниз по атласному подолу слишком короткого платья. Я понимал, что с ростом 158 сантиметров, она не могла носить длинные юбки и платья. Но суперкороткое мини тоже выглядело не к месту. Слишком вызывающе. Равно как и оголенное плечо, так что я видел, как скользит светлый блик по бледной коже, очерчивая хрупкие косточки. На какую-то долю секунды мне захотелось расцеловать Айю за выбор вечернего туалета. А потом придушить, поскольку помимо меня, на сестру вовсю пялились несколько старых пердунов за соседним столиком. Уму непостижимо, как они сумели достать приглашение в «Mad Tea House», но теперь их вектор внимания переключился на Рин. За это я мог бы насадить их глаза на вилки для устриц. Но сначала нужно было спасти Ринель от допроса с пристрастием в исполнении Королевы Сердец. — Да, я знаю, что стиль француженок несколько заторможенный, — Мейко глотнула мартини. — Японцев он пугает, и привлекает одновременно. — Пугает? — Да, то что у нас принято называть «красивым» обладает ощущением холодности, закрытости и высокомерия. Западные модели для нас выглядят словно фарфоровые куклы. На них приятно смотреть, но любить — невозможно. — Но почему? — Рин поджала пухлые губы, явно огорченная такой новостью. — Моя мама не раз говорила, что иностранцы у вас в почете. — Лишь для СМИ, — пожала плечами Мейко. — О тебе будут писать как об очередной иностранке, что пытается завоевать японский подиум в своем западном стиле. Но стоит тебе уехать, как все о тебе забудут. — Но что же мне тогда… — Нужна изюминка, — внезапно вмешался Кайто. — то, что не делала еще ни одна западная модель. Я покосился на Сиона, не зная, стоит ли пнуть его под столом, чтобы не болтал лишнего. Если он сейчас начнет рассказывать Рин о моей идее, она точно откажется, или вовсе разорвет контракт и уедет обратно в Париж. Я не мог этого допустить. — Может вы будете обсуждать стратегию во время работы? — внезапно перебила его Мейко. — Все-таки, это ваши корпоративные тайны. — Но вы ведь первая начали этот разговор о работе. — Я просто хотела узнать её мнение! — Королева покраснела. — А мне казалось, что вы хотите выведать у моей подопечной все её карьерные планы, — Кайто приложился к своему бокалу. — И вы еще меня обвиняете в шпионаже. — Когда это я обвиняла тебя в таком?!

***

В который раз за последние дни меня посетило чувство сильнейшего дежавю. Словно мне вновь десять лет, и я прячусь за углом комнаты, зажимая уши руками, пока в гостиной слышатся гневные крики родителей. Интонации, язвительность — все это было в диалоге Кайто и Мейко, и я не знала куда деть себя от ощущения неловкости. Услужливый официант наполнил мой бокал игристым напитком, и желая хоть немного отвлечься, я пригубила шампанское. Мама и раньше разрешала мне выпивать по полбокала во время приемов или торжеств, так что последствий быть не должно. Однако это вино оказалось каким-то слишком уж газированным, так что пузырьки немедленно ударили в нос. Я поспешно прижала ладонь ко рту, но тут мою вторую руку обхватили теплые пальцы. — Идем, — Лен потянул меня из-за стола, а наше начальство даже не заметило, настолько они были увлечены спором. — Нормально ли оставлять их так? — спросила я, когда мы вышли на танцпол. — Милые бранятся только тешатся, — он криво усмехнулся, а потом чуть склонил голову на бок. — Потанцуем? — А ты умеешь? — я приподняла брови, поскольку брат не производил впечатление завсегдатая приемов и балов. — Под такое даже я могу танцевать, — Аллен чуть прищурился и протянул мне руку. Пульс слегка участился, но я списала это на выпитый алкоголь. Миг спустя наши пальцы оказались переплетены, и я в очередной раз удивилась тому, как отличаются наши ладони. Его — теплая, чуть шершавая, и моя…

***

Тонкая и прохладная, по сравнению с моей, её ладонь лежала в моей будто бы влитая. Миг спустя я слегка притянул Рин к себе, положив левую руку на талию. Гладкий шелк платья невесомо скользили, но это было совсем не то. Мне вновь хотелось прикоснуться к её обнаженной коже, взгляд то и дело возвращался к оголенному плечу. Поэтому, когда Рин положила руку мне на плечо, я вздрогнул. — Твой костюм странный, — поделилась она, задумчиво поглаживая шов на жилетке. — Со спины тебя так легко принять за официанта. — Не люблю пиджаки, — хмыкнул я, и чуть отступил, утягивая её за собой. — Но дресс-код не позволяет приходить в одной рубашке. — Поэтому ты одеваешься как подросток? — Рин хихикнула, покачиваясь со мной в такт музыке. Легкая джазовая мелодия проникала в уши, разжижая мозги, и на несколько мгновений мне даже начало казаться, что я могу наслаждаться этим. Обычными буднями юности — танцевать без всякого злого умысла. Но тут Рин чуть отстранилась и крутанулась, не выпуская мою руку. При этом короткий подол платья облепил точеную фигурку еще сильнее, чем привлек еще несколько сальных взглядов. — Рин, — я чуть сжал её ладонь. — Давай вернемся к столику, наверное, эти двое уж угомонились. — Ладно, — вид у неё был слегка разочарованный, но я просто не мог позволить другим пялиться на нее. Особенно в таком платье. Однако, когда мы подошли столику, директоров и след простыл. — И как это понимать? — Рин скрестила руки на груди. — Твоя начальница пригласила меня, чтобы кинуть и заставить расплачиваться за выпитое ею же шампанское? — Странно, — я взял со стола счет. — Думаю, что они разругались окончательно и решили уйти. Но про оплату и правда забыли. — Великолепно, — буркнула Рин и плюхнулась на пуфик. — И что нам теперь делать? Мою кредитку контролирует мама. Стоит ей увидеть такую сумму списания, как она тут же закатит истерику. — Подожди здесь, — я кивнул на полупустую бутылку. — Можешь допить, раз уж мы будем платить за все. Я постараюсь уладить это с менеджером. — Давай быстрее, — Рин щедро наполнила свой бокал шампанским. — Я хочу домой и спать.

***

В итоге Аллен пропал на добрых полчаса, по прошествии которых, я уже прикончила остатки шампанского и сейчас чувствовала себя моряком во время легкого бриза. Пуфик покачивался, а перед глазами танцевали серебряные мушки. Они пропали, как только в поле зрения мелькнул знакомый силуэт в черном жилете. — Прости, Рин, — Аллен опустил голову. — Я тоже не смог оплатить все это. Поэтому нам придется подождать, пока Мейко-сан выйдет на связь. — На связь? Она что выключила телефон? — С ней такое случается, когда она перепьет, — пояснил он, а после смерил меня внимательным взглядом. — Кажется, тебе надо прилечь. — Все нормально, — отмахнулась я, и уже хотела встать, как вдруг мир вокруг накренился, и я бы точно поцеловала лицом стол, если бы не Аллен, схвативший меня за плечо. — Пойдем-ка, — в его голосе звучало раздражение, и я тоже закусила удила. Попыталась вырваться из захвата, но брат держал крепко. С трудом переставляя ноги на неизменно высоких каблуках, я морщилась и шипела на него по-французски, но Аллен никак не реагировал, направляясь в дальнюю часть зала. Что-то быстро сказал метрдотелю, а после вывел меня в прохладный коридор. После душной и шумной залы там царило невероятное спокойствие, и я уже хотела прислониться спиной к бетонной стене, как меня потащили дальше. Одна дверь, другая, третья. Наконец, брат остановился у самой дальней и щелкнул ключом-картой. — Что это? — спросила я, чуть заплетающимся языком. — Номер, где ты сможешь поспать, — ответил он, поворачивая ручку. — Откуда он тут? Это ведь ресторан? — Отель-ресторан, — пояснил брат и буквально втолкнул меня в комнату, а после произнес самым холодным тоном: — Снимай платье.

***

— Мог бы выражаться не так двусмысленно, — фыркнула я, плотнее запахивая на себе халат. По настоянию Лена я приняла прохладный душ и мне стало чуть легче. Ощущение сонливости отступило, но тело все еще было как ватное. Боясь поскользнуться, я влезла ногами в безразмерные отельные тапки, и прошаркала в комнату. Брат уже расстелил постель — мягкую двуспальную кровать, и теперь листал какой-то журнал, сидя в кресле. Несколько секунд я не могла оторвать взгляд от его расслабленной позы. Щеки болезненно запылали, но я вновь списала это на шампанское. — Что читаешь? — Отельный журнал, — коротко пояснил он, поднял голову от страницы. — Решил заказать тебе что-нибудь в номер, ты ведь ничего не поела. — Но это же дорого! — Не волнуйся, — он слегка улыбнулся. — Мейко и Сион все оплатят. В конце-концов, они взрослые. — Тогда, — я тоже невольно улыбнулась. — Кофе и мороженое! — Прощай эмаль, — бросил Лен, но все-таки присел ближе к изголовью и взял телефонную трубку. — Я буду латте, — нахально прошептала я ему на ухо, и взялась за журнал. Взгляд скользнул по развороту, а после глянец выпал из ослабевших пальцев.

***

— Латте и креманку ванильного мороженого с апельсиновым джемом, — продиктовал я девушке на респшене, и получив ответ, что заказ будет готов через полчаса, нажал отбой. И практически тут же уловил тихий всхлип. Медленно повернул голову и замер, не веря своим глазам. Рин сидела на другой половине постели и плакала обхватив себя руками за колени. — Рин?! Что такое? Тебе плохо?! Вместо ответа сестра лишь помотала головой и спрятала лицо в махровом подоле халата. Я осторожно подсел к ней, и тут мне на глаза попался раскрытый журнал. Тот самый разворот, на котором Мегурине эстетично потягивала кофе. Сидя в точно таком же халате. — Рин, это из-за журнала? — я попытался коснуться дрожащих плеч, но сестра дернулась. — Нет… — сдавленно прошептала она, не поднимая головы. — Просто…просто…иди уже, я не… — Рин, может хватит? — мое терпение лопнуло, словно натянутая струна. — Если будешь тащить все на себе, спину сломаешь. — Ничего я не сломаю! — сестра лишь сильнее сжалась в комочек. — Много ты понимаешь! — Вообще-то да, много. — Откуда? — Рин вскрикнула голову, смотря на меня опухшими бездонными глазами. — Ты всего лишь жалкий фотограф, которому повезло работать с этой нимфоманкой! То, что ты спишь с ней ради интимных фотосессий — не есть признак мастерства. Так твои фото ничем не лучше порнографии! Высокий голос больно ударил по ушам, но хуже было не это. Вид её заплаканного, искаженного болью лица вновь будил во мне что-то темное, звериное. То, что я мог выпустить лишь рядом с Лукой, и то на коротком поводке. Рядом с сестрой монстр становился злее, опаснее и в разы сильнее. Поводок натягивался, трещал, висел на гнилых нитках. Еще чуть чуть, и он сорвется. Рин тяжело дышала, словно после пробежки. Бледное лицо раскраснелось, аккуратные брови нахмурены, а взгляд голубых глаз все еще осоловевший — выпитый натощак алкоголь не успел выветрится. Что ж, это мне на руку. — Порнография, говоришь? — я окинул взглядом её хрупкую фигурку. В этом халате она казалась мне еще меньше и слабее. — Нужели ты снималась в таком? — Нет, но… — Тогда, — я резко схватил сестру за пояс халата и дернул на себя. — Позволь показать тебе разницу, между моими съемками и этим.

***

Все происходит так быстро, что я даже не успеваю закричать. Раз, и полы халаты расходятся в разные стороны. Два, и мои запястья связаны пояском с помощью какого-то невероятного узла, так что не пошевелиться. Три — на глаза надевается маска для сна, и все погружается в темноту. — Аллен! Прекрати! Я буду кричать! — Я не сомневаюсь, — слышится над ухом хриплый смешок, а после контур мочки обжигает горячим языком, и я едва сдерживаю стон. — Но эти номера здесь не просто так. Стены в них такие же, как в лав-отелях, так что звукоизоляция, что надо. — Нет… — дыхание сбивается, и я пытаюсь вырваться, но сильные руки легко удерживают меня на месте. — Что ты задумал?! — Ты расстроилась из-за Луки, — пальцы скользят по шее, очерчивая каждый изгиб. — потому что она красивее и пластичнее тебя перед камерой. Но она такая лишь благодаря мне. Неужели, тебе не хочется стать такой же. — О-о чем ты?! Больной извращенец, я никогда…кх! — острожные прикосновения мгновенно оборачиваются жесткой хваткой на горле, так что я на секунду утрачиваю способность дышать. А когда гул в ушах стихает, я улавливаю лишь последнюю часть фразы. …тогда, будет по-плохому. В следующий миг между ног становится горячо, и я в ужасе сжимаю бедра, пытаясь защитить свою девственность от того, чтобы…боже! От собственного брата! — Нет! Прекрати, извращенец! Оставь меня! — тело дрожит в приступе паники, но брат не реагирует. По внутренней стороне бедра скользит горячая ладонь, а после пальцы обхватывают чувствительный бугорок клитора. — Мннннет! — странный полукрик-полустон вырывается из моего рта, дыхание прерывается на несколько секунд. — Расслабься, Рин, — шепчет Аллен мне на ухо, щекоча дыханием шею. — Тебе будет приятно. — Перестань…не надо, — повязка на глазах становится влажной, но пальцы Лена продолжают ласкать меня. Совершенно бесшумно, но мне кажется, что в голове бьют барабаны. — Успокойся, — в его голосе вновь слышен смех. — Это ведь не секс. От клиторального оргазма девственность не теряют. Ты это знаешь, ведь ты сама… — З-замолчи! — тело бросает в жар, и я ощущаю как внизу становится влажно. — Ха? — Аллен уже откровенно издевается. — ты стала мокрой от тех воспоминаний? — Заткнись! Не слова больше! — вновь предпринимаю попытку вырваться, но тело все еще напоминает набитую ватой куклу. — Ну уж нет, — Аллен ускоряет темп, и я задыхаюсь от нахлынувших ощущений. — Помнишь, что ты мне сказала в тот день? Напомнить?! — Нет! Пожалуйста, Аллен! — голос срывает на крик. — Хватит! Миг спустя его палец грубо надавливает на бугорок, и тело пронзает сильнейшая судорога. Из груди вырывается крик, но я заглушаю его, прикусив губу. В пересохшем словно пустыня рту, становиться солоно, но тут повязка сползает с глаз. Ослепительный свет, а после я вижу ухмыляющееся лицо Аллена, но даже так, краем сознания приходит глупая мысль. Какой он красивый… — Смотри, Рин, — он склоняет голову на бок, встречаясь со мной взглядом, а потом подносит к моему рту испачканные смазкой пальцы. Я пытаюсь отстранится, но он жестко хватает меня за волосы, и миг спустя я чувствую на языке солоноватый привкус собственных выделений. — Вкусно? Горло перехватывает, и глаза вновь наполняются слезами. — Правильно, — пальцы мазнули меня по щеке, оставляя влажный след. — потому что это — отвратительно.