Манекен

Громкая вибрация телефона врезалась в мозг будто ножовка, и уже через пару секунд я вслепую нашарил аппарат на тумбочке и поднес к уху. — Да? — И тебе доброго утра, Кагамине-кун, — бодрый голос Сиона должен быть запрещен на законодательном уровне. Особенно в пять тридцать утра. — Зачем вы звоните? — прохрипел я и тяжело сел на постели. — Сказать, что оплатил наше вчерашнее мероприятие, включая выпивку и номера. — Благодарю, — я поморщился, проводя ладонью по спутанным волосам. — Надеюсь, что ваш план удался? — Более чем, — судя по слегка подсевшему голосу Кайто затянулся вейпом. — Конечно, до полноценного примирения еще далеко, но первый шаг сделан. — Рад за вас, — я вздохнул и уже хотел отключится, когда Сион задал самый неудобный из всех вопросов. — Как там Рин-тян? Ты завел разговор о контракте? Забрав у официанта поднос с мороженым и кофе, я закрыл дверь и вернулся в комнату. — Как ты? — я поставил её заказ на прикроватную тумбочку. Сестра сжалась в дрожащий комочек среди простыней. Нежные щеки покрывали засохшие дорожки слез. Один её вид пустил по коже рой колючих мурашек, а болезненное давление в брюках стало почти невыносимым. — У тебя хватает наглости спрашивать?! — высокий голос Рин дрожит, предвещая скорую истерику. — Садист! Насильник! Я тебя засужу, понял?! — У тебя нет никаких доказательств, — я пожал плечами. — В комнате нет камер, свидетелей тоже. Даже следов на теле. — Мне плевать! Я найму лучшего адвоката! Голубые глаза сверкают гневом, но мне становится смешно. Должно быть у всех европейцев в голове сидит образ справедливого суда и торжества правды. — И похоронишь свою карьеру под тоннами грязи, что на тебя выльется, — я усмехнулся. — Так и вижу эти заголовки: «Блеск «Золотинки» под тенью сексуальных домогательств!», «Твинцест между фотографом и его моделью!». Думаешь, мама такое одобрит? — Замолчи… — глухо пробормотала Рин, спрятав лицо в коленях. — Это все ты…ты виноват! — Даже если так, прессе плевать. Я известен лишь в узком кругу, да и после скандалов с Мегурине мне уже ничего не страшно. Но неужели ты готова пожертвовать всем? К тебе, что ни разу не приставали? — Это другое! — её голос почти сорвался. — Ты — мой брат! Это…это… — Отвратительно, аморально, грязно, — с каждым сказанными словом я делал шаг к постели, а Рин напротив — вжималась в спинку, словно хотела исчезнуть. — Мне продолжать? — Но…если ты это понимаешь, то почему…? — она закусила губу, и я едва не дернулся вперед. — Зачем…? Сердце болезненно вздрогнуло, и я опустил голову. Почему? Я и сам не знал. Зачем? Затем, что она — единственная, кого я хотел с самого детства, и хочу до сих пор. Но сказать ей об этом значит вновь потерять её. А я не уверен, что смогу пережить еще одно расставание. — Чтобы показать тебе разницу, — я коснулся её подбородка, заставляя посмотреть мне в глаза. — между порнографией и тем, чем я занимаюсь. Если ты будешь работать со мной, то у нас не будет никакого насилия или принуждения без твоего согласия. Ты добровольно будешь отдавать мне свое тело, я же обязуюсь не причинять тебе физического вреда, но при этом ты поймешь, что значит быть интимной перед объективом. Все это будет прописано в контракте. — Контракте? — Без юридической силы, но он позволит тебе чувствовать себя в безопасности со мной. Помнишь, что говорила Лука? — Абсолютное доверие? — Рин мелко дрожала.  — Именно, — я чуть улыбнулся. — Сион покажет тебе форму, как только ты попросишь. Но подумай хорошенько. Если подпишешь — назад дороги не будет. — Ты ведь дал ей понять, что если она на откажется — ничего страшного не произойдет? — в голосе Кайто звучало беспокойство. — Она ведь не Лука, что если ты её сломаешь? — Я перешлю вам сегодня текст договора, там нет и половины того, что мы практикуем с Мегурине, — фыркнул я. — И да, я дал ей альтернативу. — Но ты думаешь, что она согласится? — Разумеется, — я почти улыбнулся, но тут плеч коснулись узкие женские ладони и скользнули вниз по спине. Свежие царапины взорвались болью. — Что ж, положимся на твою уверенность, — Кайто вздохнул. — Жду текст договора сегодня до обеда. И учти, если хоть один пункт будет меня не устраивать, ничего не будет. — А вам какое дело? — мягкие губы коснулись кромки уха, так что я едва не дернул головой. — Я же не с вами его заключаю. — Но с моей подопечной, — веско ответил Сион. — которая, несмотря на свой характер, все еще невинная девочка. — Сами проверяли? — с плохо скрываемой злостью прошипел я. — Я имею ввиду душевную чистоту, — холодно ответил Кайто. — Жду текст. Едва раздался первый короткий гудок, я отнял телефон от уха и повернул голову. Лука смотрела на меня смеющимися глазами. — Я вообще-то разговаривал. — Но я услышала свое имя и проснулась, — она чуть склонила голову на бок. — И кажется, что этот разговор тебя утомлял. — Ваша правда, — я вздохнул и отложил смартфон в сторону. Сонливость почти прошла. — Извините, но мне пора домой. — Даже на завтрак не останешься? — Мегурине вновь обняла меня за плечи. — Знаешь, когда ты пришел вчера ночью, я подумала, что это была попытка выйти за пределы контракта. Выходит, я ошиблась? — Вы ведь знаете, — я осторожно высвободился из объятий. — что у нас нет контракта. Мы не партнеры, а эксплуататоры. Мне нужно было выпустить пар — я пришел. Вы тоже нередко заваливались ко мне домой с этой целью. Но если кто-то из нас не в настроении, то ничего не будет. И да, я не завтракаю в такую рань. — Боже, — Мегурине рассмеялась. — Как ты можешь быть монстром в постели, но таким занудой в обычной жизни? — Монстры в обществе не выживают, — я пожал плечами и уже хотел натянуть брюки, когда ладонь Луки скользнула вниз по животу и коснулась ткани боксеров. — Думаешь, я смогу отпустить тебя в таком состоянии? — Спасибо за заботу, но мне она не нужна, — фыркнул я, но тут Мегурине соскочила с постели и, будучи совершенно голой, опустилась на колени передо мной. — Я быстро, — она хитро улыбнулась, но я успел перехватить её ладонь. — Лен-кун, дай ты повеселиться! — Повеселимся, — потянул её за руку, заставляя встать. — Но делать это нагишом на холодном полу не лучшая идея. Надеюсь, у вас найдется для меня лишнее полотенце?

***

Яркая вспышка ударила по глазам, и я резко моргнула, скривившись от отвратительной боли в висках. — Прости, Рин-тян! Слишком ярко? — Гуми подскочила ко мне, виновато сжимая в руках камеру. — Ничего, — ответила я, устало потирая затекшую шею. — Сделаем перерыв? — Конечно, тебе принести попить? — взгляд Мегуми был все еще тревожным. — Выглядишь не очень, ты сегодня хоть спала или… — Да, можешь купить мне молочный коктейль, — перебила я её, не собираясь отвечать. — Пожалуйста. — Ага, я мигом, — Гуми улыбнулась и, оставив на стойке камеру, метнулась в коридор. Едва хлопнула дверь студии, как я бессильно рухнула в стоящее поодаль плетеное кресло. В висках все еще пульсировала боль, и я бы списала это на похмелье от выпитого вчера натощак шампанского. Но перед приходом в студию я купила специальный энергетик из автомата. Однако боль не ушла, и казалось стала еще злее. Я прикрыла слезящиеся от света глаза. «Подумай хорошенько…» — голос брата эхом отозвался в ушах, и я стиснула зубы, мечтая выгнать вкрадчивый шепот из своего сознания. Именно он не давал мне покоя всю ночь, и продолжал терзать даже сейчас. Я совершенно точно не хотела подписывать никаких сомнительных контрактов. Пусть даже я провалюсь совершенно во всех фотосессиях и показах и с позором вернусь во Францию. Отдать свое тело в лапы этого извращенца — последнее, что я сделаю. Боль немного утихла, и я почти решилась открыть глаза, но тут до моего слуха донесся слабый вибросигнал. Я не глядя нащупала на столике телефон и провела пальцем по экрану. — Да? — Ринель! Как я рад тебя слышать! — приятный голос чуть дрожал от волнения, и я тоже невольно улыбнулась. — Привет, Оливер. — Прости, что не звонил раньше, все пасхальные каникулы помогал отцу с одним проектом, да и ты, наверное, вся в делах. Его идеальное британское произношение звучало как музыка для ушей, особенно после смешного выговора японцев. Да и в целом искренность и открытость Оливера, столь не свойственная англичанам, ощущалась словно бальзам на душу. — Да, я тоже не хотела тебе мешать. Видела в Инстаграме фото Барри. Такой милашка! Как он там? — Живет как принц, что с ним станется? — Оливер рассмеялся. — Ему так понравилось в Шеффилде, что я оставил его на попечение Оскара. Думаю, что в Лондон он точно уже не захочет. — А ты вернулся в Лондон? — Да, — Оливер несколько стушевался. — Но уже завтра возвращаюсь в Оксфорд, иначе меня скоро отчислят за прогулы. — Не говори ерунды, ты ведь маленький гений, — я улыбнулась, вспомнив как забавно невысокий Оливер выглядел в черной безразмерной мантии и академической шапочке студента-первокурсника. Он поступил в университет в 15 лет, и уже сейчас был на третьем курсе. Однако во время нашей последней встречи — в прошлое Рождество, был всего на пару сантиметров выше меня. Оставалось надеяться, что в Оксфорде над ним не издеваются как в школе. — Но это правда, ректор уже не раз говорил о том, что авторитет Браунов не равен отличному диплому бакалавра. И да, я не маленький, — обижено протянул он, и я вновь рассмеялась. — У меня вот-вот должен быть скачок роста! Через год я точно смогу поднять тебя на руки! Вот увидишь! В следующий миг раздался щелчок камеры и вспышка. Я открыла глаза, смаргивая слезы, и увидела Гуми с улыбкой во все тридцать два. — Я ведь пошутила, Оливер, не переживай, — я вздохнула, ощущая как боль постепенно разжимает свои тиски. — Прости, мне пора на съемку. Удачи тебе на экзаменах. Обязательно напиши, как закончишь учебу. — Конечно, Ринель и…я люблю тебя, — даже через телефонную связь я почувствовала как заалели его щеки, и сердце трогательно вздрогнуло. — И я тебя, Оли. До свидания. Я едва успела отнять трубку от уха, как ко мне подлетела Мегпоид, потрясая фотоаппаратом как умалишенная. — Рин-тян! С кем ты говорила?! — С…другом, а что? — я чуть прищурилась, не собираясь посвящать Гуми в подробности своей личной жизни. — А то, что я впервые вижу у тебя такие эмоции! Смотри! — Мегпоид буквально ткнула меня носом в экран фотокамеры, на которой была запечатлена я, расслабленно откинувшись в кресле с легкой улыбкой на лице. — Ничего особенного, — я пожала плечами, возвращая ей камеру. — Я просто немного расслабилась. — Значит, тебе нужно расслабляться чаще, и тогда все съемки будут проходить на ура, — заметила Гуми и протянула мне коробочку с молоком. — Прости, ванильного не было. — Ничего, я… — рука с трубочкой замерла, стоило мне прочесть название. — Банановое? — Довольно популярное, а тебе не нравится? — Мегуми с шипением вскрыла свою банку с газировкой. — Нет, просто… — я проткнула фольгу и вставила трубочку, решив не говорить о том, что в детстве Лен часто пил банановые коктейли. — Ну-ну, — зеленые глаза Гуми сверкнули. — Что это за друг? — С чего это я должна… — Да брось, Рин-тян, — Мегпоид усмехнулась. — Ты знаешь, что я с твоим братом, так неужели не поделишься своими амурными делами? «Как раз потому, что ты с ним, я и не хочу ни о чем говорить», — хотелось съязвить мне, но потом я передумала. Постоянный негатив и колкие замечания утомили даже меня. А Мегпоид вроде бы не выглядит как те болтливые дуры, что пытались набиться мне в подруги во Франции. — Ладно, — я обхватила трубочку губами и отпила немного молока. — Оливер не только мой друг, но и…жених.

***

Громкие басы рока, почти что разрывающие перепонки, резко прервались, переключаясь на сигнал смартфона. Я убрал палец с кнопки шуруповерта и ответил. — Слушаю. — Кагамине-кун, не отвлекаю? — голос Сиона звучал несколько напряженно. — Все в порядке. Вы получили текст договора? — Да, и как раз поэтому звоню, — Кайто нервно затянулся. — Все составлено идеально, я бы даже сказал — слишком. В чем подвох? — Считаете, что он есть? — я взял из ящика со льдом бутылку с водой и открыл крышку. — Согласно этому тексту я вовсе в убытке. — Это меня и тревожит. Ты не производишь впечатление человека, который бы стал помогать кому-то на альтруистических началах. Слышал, что при работе с Лукой ты требуешь солидный гонорар. — Разве это так странно — хотеть помочь своей сестре достичь цели? — я отпил из бутылки, жалея что вообще ответил на звонок. — Ведь контракт никем не будет заверен, кроме вас, как продюсера модели. Если бы все было официально, я бы непременно стряс с вашего агентства пару-тройку миллионов. Так, что вам следует быть благодарным, что я буду тратить и силы, и время на работу с вашей моделью. — Хорошо, — ответил Сион после небольшой паузы. — Я ознакомлю Ринель с контрактом, но если она откажется — этого разговора никогда не было. — Разумеется, — я усмехнулся краем рта, а как только звонок прервался, выключил диктофонную запись. Вновь глотнул холодной воды и вернулся к работе. Комната не была обшита даже на половину.

***

— Жених?! — Гуми вытаращила зеленые глаза. — В девятнадцать лет? — Строго говоря, договоренность об этом существует с момента, как мне исполнилось четырнадцать, — я невольно улыбнулась, наблюдая реакцию Мегпоид. — Так что, я уже пять лет как помолвлена. — Я думала, что такое бывает только в каких-нибудь консервативных семьях, но точно не в прогрессивной Франции. — Это взаимовыгодный брак, — я вновь отпила из трубочки. — Когда родители развелись, мама пустилась во все тяжкие. Постоянно интрижки с какими-то модельерами, актерами, музыкантами. Думаю, она хотела прослыть новой Мерилин Монро по части смены партнеров. — Кажется твоя мама — роковая женщина, — Гуми неуверенно рассмеялась. — Не знаю точно, где она познакомилась с Чарльзом Брауном, но подозреваю, что к этому приложила руку бабушка, которой надоели мамины выходки. Как бы там ни было, он оказался идеальной партией — владелец одного из крупнейших медиа-холдингов в Европе, и вдовец, к тому же. Я познакомилась с ним и его сыном Оливером на Рождественском приеме в поместье Браун-холл в Шеффилде. — Звучит словно описание сюжета из какой-нибудь сёдзе-манги, — Гуми покачала головой. — Что поделать, если я из знатной семьи, — я усмехнулась, чувствуя, как возвращается былой задор. — На том же приеме мама объявила об её помолвке с Чарльзом, и о том, что по достижению совершеннолетия нас обвенчают. — То есть ты уже… — Нет-нет, — я замахала руками. — Оливер младше меня на два года, и пока еще учится в колледже. Сейчас ему семнадцать, так что через год или около того. — Но все равно, — Гуми задумчиво нахмурилась. — выходить замуж в твоем возрасте, не слишком ли рано? — Мы лишь обвенчаемся, а что до свадебной церемонии, вполне можем обойтись и без нее, — я равнодушно пожала плечами. — Говорю же, этот брак нужен нашим родителям, не нам. — То есть, между вами никаких чувств? — Мы друзья, — с уверенностью ответила я, хотя где-то в сознании мелькнул огонек подозрения. — И это самое главное. — Пожалуй, ты права, — Гуми вздохнула. — Но мы с Леном тоже друзья, но выходить за него замуж… Мегуми поежилась. — Мне даже думать об этом страшно! Я рассмеялась, хотя на ум тут же пришли слова Аллена о том, что они с Мегпоид просто сообщники. Но похоже, она думала иначе. Что же будет, когда она узнает о его истинных мыслях? В следующий миг лежащий на столике телефон вновь заелозил. Я открыла — сообщение от Сиона. В этот же миг тренькнул телефон Гуми. — Кажется директор просит меня зайти к нему, думаю, что съемки не получится, так что… — я подняла глаза на Гуми и удивленно моргнула, потому что её лицо пылало как помидор. — Мегуми? — Да, конечно, иди, — затараторила она, яростно что-то отвечая в сообщении. — Меня тут один придурок выбе…мать твою! В следующий миг Мегпоид разразилась эмоциональной речью на очень быстром японском, так что я поспешила ретироваться, и уже прикрывая дверь, услышала: «Слушай сюда, засранец, я сейчас приеду и разъе…» К счастью, остаток её фразы был отрезан звукоизоляционной панелью. Спустя пятнадцать минут я сменила студийный костюм на повседневный и уже стояла перед кабинетом Кайто. Внутри как обычно витала удушливая дымка от вейпа. — Ринель-сан, прошу вас, присаживайтесь, — Сион поднялся из своего кресла. — Не хотите выпить? — Нет, благодарю, — меня замутило при одной мысли о спиртном. — Мне ведь пока нельзя. — А как же вчерашняя бутылка шампанского? — темные глаза Кайто задорно блеснули, и я покраснела до корней волос. — Это… — Не волнуйтесь, я все понимаю, — он снисходительно кивнул. — Мне тоже когда-то было девятнадцать. От этой фразы мне стало еще более неловко, но тут тон Кайто стал серьезным. — Мы с вами это не обсуждали лично, но ваш брат Лен-кун кажется предложил вам сотрудничество? — Да, но я категорически против. — Правда? Мне он сказал, что вы готовы это обсудить. И даже прислал контракт. С этими словами Кайто протянул мне кожаную папку. Дрожащими пальцами я взялась за тесемки, но Сион произнес: «Я изучил его, и с виду там нет никаких подводных камней. Просто ваш брат обязуется проводить с вами индивидуальные фотосессии в качестве фотографа. Никакой платы он за это не требует». — Совсем ничего? — я нервно закусила губу. — Да, лишь работа с вами, — кивнул Сион. — Но решать разумеется вам. Этот контракт не имеет юридической силы, поэтому вы всегда можете его расторгнуть. Никаких последствий не будет. — Но и он тоже может нарушить то, что здесь написано, — мои пальцы сжали кожаную обивку. — И я никак не смогу ему помешать. — Да, это как обоюдоострый меч, — Кайто задумчиво прикрыл глаза. — Однако заверив его у юриста, мы ввязываемся с игру с самой Королевой Сердец. Она очень ревностно оберегает своих пешек, а в особенности талантливых фотографов вроде Кагамине-куна. Узнав о том, что он согласился помогать вам, чтобы дебютировать от имени нашего агентства, она тут же закатит скандал и попытается отсудить у меня солидную сумму. Так что, лишь джентльменское соглашение. Но должен заметить, текст документа составлен максимально прозрачно и очень толково. Следуя ему, вы точно будете в безопасности. В кабинете повисла напряженная тишина. Я неотрывно глядела на черную кожу папки, отчаянно желая обладать супер-зрением. Ну или лазерами из глаз, чтобы спалить этот чертов контракт. — Возьмите его с собой, это ваш экземпляр, — Кайто вздохнул. — Думайте, столько, сколько понадобится. Если считаете, что можете справится без помощи брата, то я буду только рад. — Хорошо, — я поднялась из кресла. — Благодарю, директор Сион, что даете мне шанс все исправить. — Дорогая Ринель, — он улыбнулся. — Вы и так очень стараетесь, и я бы ни за что не стал менять вашу манеру работы. С Мегпоид может быть непросто, но в итоге она превосходит саму себя. Не зря же Камуи так за ней гоняется. — Значит, — мне невольно стало любопытно. — Это не просто игра на публику? — Что вы, — Сион усмехнулся. — Гакупо поражен ею, пожалуй, впервые на моей памяти он так увлечен кем-то. — Но ей ведь неприятно. — Вы так думаете? — Кайто рассмеялся. — Поверьте, если бы он вызывал у нее ненависть, давно бы уже получил по лицу. И боязнь огромных выплат страховки тут совсем не причем.

***

Номер отеля встретил меня привычной тишиной и спокойствием. Лишь кондиционер мерно шумел в углу, наполняя комнату приятной прохладой. Сбросив туфли у порога, я протащилась к постели и рухнула на покрывало прямо в одежде. В тело ломило от усталости, хотя день был не настолько трудным. Головная боль почти перестала беспокоить, и я лениво подумала о том, чтобы принять ванну, но тут на глаза попалась злополучная папка. — Плевать, что там, я все равно не подпишу, — фыркнула я, и направилась в ванную комнату. Горячая, пахнущая корицей и апельсином вода окончательно прогнала все тревоги, и я почти уснула, но тут в комнате зазвонил телефон. Поспешно закутавшись в полотенце, я метнулась к постели и успела схватить смартфон за секунду до того, как он отключился. — Мам, прости я… — Я звоню тебе целую минуту, дорогая, — шелковым голосом произнесла Аннет, и у меня по коже побежали мурашки. — Неужели так сложно ответить сразу же? — Извини, я была в ванной, — потухшим голосом произнесла я. — Ясно, — тон матери был сух и холоден. — Как успехи? — Все в порядке, — я стиснула телефон в ладони. — Директор мной доволен, и с фотографом мы почти подружились. — Ты так думаешь? — Аннет хохотнула, и у меня возникло подозрение, что она пьяна. — По-твоему, несколько посредственных фотосессий — это хорошо? До Нью-Йоркской недели моды чуть больше трех месяцев, а ты все еще о себе не заявила. Если ты хочешь посетить все три показа и с триумфом вернутся в Париж, тогда тебе стоит начать действовать. — Я… — в горле внезапно пересохло. — буду стараться. Моя внешность… — Нет-нет, милая, — Аннет икнула. — Внешность и талант не имеет никакого значения, если тебя не трахает кто-то из сильных этого мира. Неужели ты думаешь, что я двадцать лет назад затмила всех на Токийском показе из-за внешности? — Т-то есть ты… — я не верила своим ушам. — Да, несмотря на ужасный характер, твой отец все же был мужчиной, — мать рассмеялась. — Со связями. Я всхлипнула, ощущая как в глазах появляются обидные слезы. Но Аннет было уже не остановить. — Хуже было то, что наш спонтанный секс привел к появлению тебя и твоего брата. Конечно моя мать не разрешила аборт, а также настояла на замужестве. Боже, как я ненавидела тогда все это! Синтаро гениальный фотограф, но как человек он абсолютно никчемен. И вы с братом унаследовали эту его черту. — Мама…хватит… — я уже не сдерживаясь, рыдала в трубку. — Прошу тебя… — Хватит мне указывать, мелкая дрянь! — заорала Аннет. — Все, что у тебя есть — ты получила от меня! Это я просила, чтобы тебя отправляли на подиумы и печатали твои посредственные снимки в журналах! Я — создала твой образ! Неужели ты думаешь, что кого-то заинтересовала бы твоя карликовая фигура, если бы не фамилия Сонье в твоей анкете?! Но теперь разбирайся с этим сама! Если переспишь со всеми директорами агентств, начиная с Сиона, может быть сможешь выйти на подиум. На другое тебя попросту не хватит. Телефон выпал из ослабевших пальцев, и я спрятав лицо в одеяле, зарыдала. Отчаянный детский плач звучит в унисон с громким цоканьем каблуков. — Мама! Мама! Прости! Я не хотел! Прости меня! Я больше не буду! Сухо шуршит шпингалет, а потом тщедушную фигурку в синей матроске бросают в душную темноту кладовки. — Мама, не надо! Я боюсь темноты! Мамочка! Скрип двери, и вновь сухой щелчок замка. Высокий стройный силуэт в дорогом коктейльном платье проплывает мимо меня. — Зачем? Женщина останавливается, царственно поворачивая голову. — Что, милая? — Почему ты наказываешь Аллена? Он ведь ничего не сделал. — Как раз поэтому и наказываю, — красные губы расплываются в улыбке, демонстрируя ряд ровных жемчужно-белых зубов. — Когда-нибудь ты поймешь. — Но он плачет, — меня саму душат слезы. — Он боится темноты. — И что? — она выглядит скучающей. — Поплачет и перестанет. — Но… Щеку обожгло болью, из глаз брызнули слезы. В следующий миг холодная когтистая ладонь стирает соленую влагу, больно сминая кожу. — Ой, у тебя на щеке сидел маленький комарик, — она рассмеялась. — Хватит плакать, Ринель, иди к гостям. И даже не думай выпустить брата. Или будет хуже. Огни ночного Токио зыбко плавали в отражении темного стекла, напоминая собой декоративных карпов в глубине пруда. Опухшие от слез глаза уже не могли выделять влагу, но тело все еще сотрясала нервная дрожь. Я всегда знала, кто такая моя мать. Просто не хотела этого признавать. Холодная, расчетливая, циничная стерва. Она никогда никого не любила кроме себя. И упивалась своей властью над теми, кто слабее. В тот злополучный день я провела рядом с кладовкой несколько часов. Воображала, что плачущий от страха Аллен — это глупыш Гензель, сидящий в клетке, а я — храбрая Гретель, которая должна спасти брата из плена злой ведьмы-людоедки. Однако как бы я ни пыталась, я не могла дотянутся до защелки на двери. Потом, включив смекалку, я притащила из комнаты детский стул и, взобравшись на него, смогла отодвинуть шпингалет. Моему отчаянию не было предела, когда поняла, что дверь заперта еще и на ключ. Тогда я тоже разревелась как сейчас, и на мой плач вернулась колдунья. Увидев, что я ослушалась, она влепила мне пощечину и отправила спать. Зато Аллен просидел в кладовке до самого утра. После этого случая, я больше никогда не перечила Аннет. Я резко села на постели, так что на пару секунд закружилась голова, но потом схватила папку с контрактом. «Думаешь, мама одобрит это?»

***

Я подключил последний проводок, когда в дверь квартиры позвонили. Мегпоид решила вернуться и сказать мне пару ласковых? Морально готовясь к шквалу самых неприятных эпитетов, я открыл дверь и ощутил как сердце сделало кульбит. — Привет, — Ринель в совершенно обычной одежде — джинсах и футболке с длинным рукавом, казалась еще меньше и тоньше, чем всегда. — Привет, — я нахмурился, отмечая нездоровую бледность и потрескавшиеся губы. А еще оттекшие веки. — Что-то случилось? — Да, — Рин шмыгнула носом. — Но, может запустишь? — Прости, конечно проходи, — я посторонился, позволяя ей пройти. Немного повозившись с кедами, она прошлепала босыми ногами на кухню. В приглушенном свете ламп её волосы сверкнули червонным золотом. — Хочешь чего-нибудь выпить? — я скрестил руки на груди, ощущая неясную тревогу. Внезапный визит Рин не дал мне времени оценить обстановку, и теперь она была хозяйкой положения. — Чаю, если можно, — глухо произнесла она, присаживаясь на стул. — С ромашкой? — С ромашкой, — она слабо улыбнулась, и я ощутил странный порыв — подойти и обнять её. Но вместо этого я занялся чаем. Пока подогревалась вода, и готовилась заварка, я чувствовал на себе её потухший взгляд. И это меня тревожило. Ринель с детства казалась мне капризной, высокомерной и совершенно непробиваемой. Единственное, что могло выбить её из колеи — высота. Но сейчас её состояние не было похоже на приступ панической атаки. Скорее на какую-то апатию. Но Мегпоид говорила, что сегодня на фотосессии она вела себя спокойно и даже улыбалась… — А где Мегуми? — вдруг спросила Рин, словно прочитав мои мысли. — Я решил, что нам лучше пока пожить отдельно, — ответил я, поставив перед ней чашку с ароматным чаем. — Особенно, когда нашел у себя под кроватью целую коробку с фотографиями Камуи Гакупо. — Пффф, — Рин прыснула, на секунду став самой собой. — Серьезно? — Именно, — я тоже отпил из своей чашки. — а туда же: «он меня бесит, как же я хочу ему врезать». — Ну она наверное… — Рин задумчиво нахмурилась. — Чундере? — Цундере, — поправил я, удивляясь, что сестре известно это сленговое словечко. — Да, пожалуй, это в её духе. — Но как ты нашел эту коробку? — Делал небольшую перестановку и… — я отодвинул чашку. — Ну да ладно, оставим Мегпоид в покое. Что произошло? Услышав это, Рин нервно закусила губу и потупила взгляд. — Мама, — глухо пробормотала она. — Понятно, — я невольно сжал пальцами край стола. — Можешь не продолжать. — Нет… — она мотнула головой, пряча лицо за непослушной челкой. — Это…ужасно, я никогда не думала, что она скажет мне такое. Ты знал, что она вышла замуж за папу по… — Залету, — я хмыкнул. — Да. — Откуда? — Он рассказал. — Папа? — Ага. Рин сухо всхлипнула. — Они нас не любили, да? — Ты только сейчас это поняла? — Да нет, — сестра облокотилась о стол. — Всегда знала, но не хотела это принимать. Она отвратительная мать. Ненавижу её. — Тебя это обеспокоило? — я усмехнулся. — А, что этого мало? — теперь в голубых глазах появились злые искорки. — Я жила с этой женщиной всю свою жизнь, а она приказала мне переспать с Сионом и еще с кучей других мужчин ради этого идиотского показа. Как будто бы я какая-то шлюха! Думаю, останься я в Париже, она бы точно продала меня каким-нибудь старым извращенцам! Пусть сама с ними… Сестра не договорила и, громко всхлипнув, спрятала лицо в ладонях. Я видел как дрожат её худенькие плечи, но обескураженно замер. Что нужно делать в таких ситуациях? «Обними её, дебила кусок!» — зазвенел у меня в голове голос, подозрительно похожий на Мегпоид, и я неуверенно приблизился к рыдающей Рин. Положил ладонь на плечо, в очередной раз поразившись тому, какая она хрупкая и маленькая, будто бы из хрусталя. Однако спустя секунду эта хрустальная куколка бросилась мне на грудь, обхватив так, что заболели ребра. Светловолосая голова уткнулась мне в ключицу, и ткань черной футболки тут же промокла насквозь. Несколько минут Рин безудержно рыдала, прижимаясь ко мне всем телом, но даже успокоившись, отпускать не спешила. — Ты как? — Снова глупый вопрос, — она невесело усмехнулась. — но уже чуть лучше. — Хорошо. — Ага, — сестра приподняла голову. — Знаешь, я решилась. — Правда? — Я выиграю этот показ, — маленькие губы сжались твердую линию. — И выйду на дефиле во всех трех городах, а потом… Ринель холодно улыбнулась: — Поеду в Париж и покорю всех. — Планы с претензией на мировое господство, — я усмехнулся. — Уверена, что справишься? — Справлюсь, но только если с тобой, Гензель. Спалим ведьму? — Я сладкое не люблю, равно как и ведьм, моя милая Гретель, — я улыбнулся, и вдруг тонкие руки обхватили меня за шею, Рин встала на цыпочки и легко поцеловала меня в губы. — Я думал, что нам подойдет и клятва на пальцах… — Лен, — она закусила губу. — Я подписала. Тот контракт. Тело бросило в жар, и я резко подхватил её за талию, усаживая прямо на стол, чтобы она была со мной одного роста. — Из-за матери? — Если уж она хочет, чтобы я спала с кем-то ради дебюта, то пускай это будешь ты. — А как же «мы близнецы»? Это ведь грязно, аморально, неправ… Тонкие пальчики коснулись моих губ. — Я так долго была послушной дочерью, что теперь хочу поступить неправильно, — прошептала Рин и вновь прижалась ко мне губами. Так трогательно неумело, но в то же время так отчаянно. — Стой, — я чуть отстранился, вглядываясь в раскрасневшееся лицо и глубокие шальные глаза. — Ты точно читала контракт? Тебе все понятно? — Да… — выдохнула она, но я пресек очередную попытку поцелуя. — Кто я? — Фотограф. — А ты? — Модель. — Где начинается игра? — В студии, как только ты приглушаешь свет. — Что ты должна делать? — Слушать тебя во всем. — А я? — Не причинять мне физический вред. — И? — Все, — Рин покраснела, но я покачал головой. — Какой еще вред? — Р-разрыв…её. — Чего? — Боже, я должна сказать?! — Да, чтобы я понял, что ты поняла! — Ладно-ладно! Без разрыва девственной плевры! — Хорошо, — я вздохнул. — Еще два момента. Во время сессии мы перестаем быть братом и сестрой. Модель и фотограф. Незнакомые люди, которые доверяют друг другу во всем. Ясно? — Да, — Рин вздохнула. — И последнее? Что ты должна сказать, если захочешь прекратить все это? — Стоп-слово? — Именно, но какое? — Я… — она нервно попыталась убрать прилипшие к шее светлые пряди. — тебя люблю. Но почему? — Потому что то, чем бы будем заниматься, — я аккуратно заправил за ухо непослушную прядь. — не любовь. И как только ты начнешь теряться в этом, мы сразу же прекратим. Это самое главное. — Почему? — Рин насупилась. — Почему ты говоришь, что только я могу запутаться. Ты ведь тоже… — Нет, — я коснулся её щеки. — Со мной такого не случится. — Но… — Так, — теперь уже я коснулся её приоткрытых губ. — Тебе все понятно и ты не передумала? — Нет, — тонкие пальцы Рин скользнули по моему запястью. — Я готова. — Тогда, — я обхватил её руку в ответ. — Идем в студию.