Манекен

Яркие вспышки и бесконечная болтовня раздражала. После успеха на Токийском показе, все хоть сколько-нибудь уважающие себя модные издания хотели интервью со мной. Многие дизайнеры хотели нарядить меня в свои наряды, тем самым вписавшись в серию модных событий, которые пройдут в Нью-Йорке через месяц. И если сначала мне это льстило, то теперь… — Ринель-сан, еще пару кадров и заканчиваем, хорошо? — менеджер какого-то очередного журнала крутился рядом словно волчок. — Может, вам принести попить или…? — Спасибо, не нужно, — я улыбнулась, мастерски скрывая ядовитое раздражение. Раньше бы без лишних фраз деклассировала его в лучших традициях Аннет. Но месяц плотного общения с подобными людьми, и я научилась вести себя мило. Так, как это принято в Японии. Прятать эмоции глубоко внутри, надевать любезную маску и улыбаться дежурной улыбкой. Потому что главный принцип, по которому жили эти люди, звучал как «не доставляй неудобств». И так уж вышло, что неудобством могла стать даже угрюмая гримаса. — Тогда продолжим? Перед глазами вновь мелькнул рефлектор, и я положила ногу на ногу, ощущая, как мышцы спины стягивает болью — четыре часа наискучнейшей съемки для производителя женских брючных костюмов меня доконали. Наконец, спустя вечность и еще немного, все закончилось, и я поднялась из жесткого кресла. — Спасибо, Ринель-сан! Мы очень рады, что вы стали лицом нашей рекламной кампании. Уверяем вас, что этот шаг позволит вам еще сильнее запасть в сердца японских модников, а еще… И так далее, и тому подобное. Французы тоже любили расшаркиваться, но японцы занимались этим перманентно. Причем тогда, когда, казалось бы, уже пора попрощаться. — Прошу прощения, коллеги, но Ринель-сан сегодня еще нужно успеть на званый ужин, — поток непрекращающейся лести был прерван любезным поклоном Хиямы, и я на секунду даже испытала приступ признательности к этому бестолковому типу. Однако как только мы спустились на первый этаж здания, все участие улетучилось, потому что званый ужин оказался вовсе не отговоркой. — Но у меня сегодня свободный вечер, — устало вздохнула я, устраиваясь на заднем сидении автомобиля. — Личная просьба директора Сиона, — пожал плечами Хияма. — Он уже ждет вас на первом этаже ресторана «Redroom». — В «Red Heart»? — я нахмурилась. — Но почему там? — Полагаю, что вам придется встретиться с Её Величеством Червонной Королевой, — невесело сообщил Хияма, и я в изнеможении упала боком на сидение. С середины июня и до сегодняшнего дня я ночевала в отелях, мотаясь по всему Токио и прилежащим префектурам, исполняя каждую прихоть Кайто. Это было его наказанием за то, что я сбежала с пресс-конференции после показа. Август он поручил посвятить подготовке к Нью-Йоркской неделе — обновление портфолио и прочие дела. Но до первого августа ведь еще три дня! Неужели нельзя дать мне немного времени на отдых? «И чтобы я могла съездить к Аллену», — послышался в голове ехидный голос — щеки запылали. С той ночи мы виделись всего пару раз и то в присутствии Мегпоид. Отмечали в ресторане успешный показ, а потом он завозил ей какую-то аппаратуру. При этом он вел себя так… словно ничего не было. Спокойно и даже равнодушно смотрел на меня, шутил, улыбался, но ни разу даже не взял меня за руку. Не то, чтобы я рассчитывала на какое-то открытое выражение чувств, но… разве так ведет себя брат, который переспал со своей родной сестрой. И более того… Поток моих мыслей прервала навязчивая вибрация, и я уже хотела сбросить звонок, но тут палец замер над экраном. Сердце пропустило парочку ударов. На дисплее высветилось его имя. *** Она не брала трубку, и я уже подумал, что занята, но тут длинные гудки прервались. — Алло? Её голос, похожий на перезвон колокольчика, успокаивал лучше любых сигарет, и я на несколько секунд замер, впитывая это ощущение. — Аллен? — Привет, — мой собственный голос звучал еще ниже обычного. — Я не вовремя? — Нет, совсем нет, — как-то очень быстро выпалила Ринель, а потом взволнованно выдохнула, отчего у меня по коже побежали мурашки. — Закончила на сегодня? — я стиснул в пальцах корпус телефона. — Да, — в её голосе послышались язвительные нотки, — но директор Сион явно другого мнения. Сейчас еду в башню к Королеве Сердец на званый ужин. «А вот это уже хреново», — я мысленно вздохнул, а потом произнес: — Я тоже сейчас здесь. Если хочешь, могу подождать тебя. — К-конечно, — выпалила сестра, и я был уверен, что её лицо покраснело. — Я постараюсь закончить как можно скорее. — Только не сбегай, как в тот раз, — я усмехнулся краем рта. Мне безумно льстило, что она пришла ко мне в ту ночь, наплевав на поручения своего шефа. Почти поставила под удар свою карьеру. Но этот отмороженный мудак отыгрался за все, загрузив Рин работой, как ни одну из моделей своего агентства. «Она теперь звезда, — просто сказал он мне при встрече, когда я открыто обвинил его в злоупотреблении властью, — и должна держать марку. Кстати, прекрасные снимки для портфолио. Отлично разбавили приторный компот, который для неё собрала Мегпоид». После такого мне ничего не оставалось, как уйти несолоно хлебавши, хотя руки чесались придушить ушлого гада, который не видел в моделях никого, кроме мешков, набитых деньгами. В этом он был похож на Синтаро, и меня бросало в дрожь при мысли о том, что было бы, стань Кайто моим опекуном вместо Мейко. Но теперь и это в прошлом. — Милый, как я выгляжу? — из боковой двери появилась сама Королева Сердец в неизменном алом платье. Высокий корсет поддерживал и без того немалую грудь, отчего Мейко на самом деле была похожа на особу королевских кровей. Однако черное кружево поверх атласного шелка навевало мысль о кабаре и девушках, что пели когда-то для гостей. А может, и не только пели. — Сногсшибательно, Мейко-сан, — я улыбнулся. — Сион будет покорен. — Как будто бы он еще не, — хмыкнула она, подправляя свои идеальные губы карандашом. — Но продолжает от меня сбегать, так еще и палки в колеса вставляет! Что это за шутки?! Ринель Сонье на Нью-Йоркской неделе! Такой договоренности не было. — Она хочет покорить всех, — я пожал плечами, хотя внутри содрогался от злорадства, — разве это плохо? — Плохо, особенно, когда наша Мику-тян едва держится в топе рейтинга иностранных моделей Нью-Йорка. Представляешь, какой ажиотаж начнется, когда она выйдет на один подиум с Ринель? Бедняжка так переживала после завтрака… — Да, в самом деле, ведь это не ей пришлось пройти по подиуму с окровавленными ногами и в мокром платье, — я скрестил руки на груди. — Брось драматизировать, Лен-кун, — Мейко поморщилась. — Мода - это кровавый спорт, тебе ли объяснять. Тем более, что эта маленькая шалость пошла Ринель только на пользу. Она поразила всех и стала лучшей. Плохими намерениями ей выстелили дорогу в рай, разве это плохо? «Рай, вот уж вряд ли», — я прикрыл глаза, перебарывая приступ гнева. Последний месяц он стал одолевать меня все сильнее. Было ли в этом виновато воздержание — я не спал ни с кем с той ночи. Или напротив, то, что я сорвался и переспал с ней? — Молчание, знак согласия, не так ли? — Мейко мягко потрепала меня по щеке, и, если бы не чувство признательности, что я испытывал к этой женщине, то точно не позволил бы такого. — Не дуйся, дорогой. Завтра жду тебя на работе. Ты должен поддержать Мику. «Имитация самоубийства с крыши башни будет достаточной поддержкой?» — хотелось съязвить мне, но Мейко надела широкополую шляпу и, поправив корсет, величественно выплыла из своего кабинета. Я подождал пару минут, а потом встал с кожаного дивана и вышел следом. Силуэт в красном мелькнул у лифтов, но я направился к лестнице. Спустился на пять этажей, и, мягко ступая по красной же ковровой дорожке, нашел нужную мне дверь. Вынул из кармана шпильку и, согнув под нужным углом, вскрыл замок на круглой ручке. Бесшумно вошел в гримерную и затворил за собой дверь. Внутри еще не убирали и не будут в ближайшие три часа. Обычно клининг начинал работать после двенадцати ночи. Небольшая комнатка была пропитана ароматом духов, каких-то благовоний, но я все равно ощутил в воздухе кисловатый шлейф женских выделений. Игры с Лукой всегда были очень грязными, а уборка ложилась на мои плечи. Так что теперь я мог бы дать фору любому чистильщику. А на типовой кожаный диванчик, правда в разы меньше, чем в кабинете Мейко, не сел бы и под страхом смерти. Потому что от его обивки воняло сильнее всего. — Развратничаем, Маю-сан? — хмыкнул я, рассматривая стеллаж, доверху забитый коробками с косметикой, туфлями, бижутерией и модными журналами. Как раз таки последние привлекали меня сильнее всего. Пальцы прошлись по корешкам изданий, безошибочно найдя самый непримечательный. Спустя секунду я уже вытащил издание в суперобложке какого-то потрепанного таблоида, однако по весу это явно был не глянец. Мелькнули знакомые буквы, и я усмехнулся. Обожаю, когда я прав, а насчет такого я обычно не ошибался. Фальшивая обложка вернулась на место, а я, взвесив на ладони фотобук с Мегурине Лукой, прихватил со стеллажа футляр с парфюмом и скрылся в ванной комнате. Времени оставалось не так уж много. Я едва успел все приготовить, когда у дверей послышалось копошение, а после характерный шум и стук каблуков. Стараясь не издавать лишних звуков, я выглянул в загодя оставленный зазор. Маю устало повалилась на диван, профессионально сбросив со стоп туфли на пятнадцатисантиметровом каблуке, продемонстрировав мне костлявые и довольно кривые ноги, а стопы были вытянутые и неровные. Ничего общего с аккуратными ножками Рин. Злость во мне вновь начала поднимать голову, но я придержал её до лучших времен, продолжая наблюдать за Кусунаги. Несколько минут она лежала на диване, потом позвонила менеджеру, отругала нерасторопную девушку, полистала ленту и, когда я уже начал изнывать от скуки, поднялась с дивана и шагнула к стеллажу. Взяла ту самую фальшивую обложку, но так и замерла с ней в руках. Это была пустая оболочка. Её сокровище украли. Маю резко обернулась, и я понимающе усмехнулся. Бледное, без единой кровинки лицо, плотно стиснутые губы и безумные глаза. На самом деле у нас с ней было много общего. Но я все равно был хуже. Кусунаги бросилась искать фотобук, но я нарочито громко скрипнул дверью в душевую. Маю подпрыгнула и медленно обернулась. Я не стал дожидаться — зашел внутрь и присел на край маленькой ванной. Пальцы привычно зашуршали страницами. Сделал вид, что рассматриваю снимки, когда Маю трусливо заглянула в ванную. — Ты?! — даже не видя, я был уверен — её красивое лицо исказилось от гнева, а до смешного маленькие ноздри аккуратного носа раздулись. — Какого ты тут… — Занятно, — я поднял голову, отрываясь от страницы, на которой Лука лежала в одной из самых откровенных своих поз. — Кто бы мог подумать, что ты такая фанатка моего творчества. Или лучше назвать тебя фанаткой Мегурине? — Ты больной, — с презрением выплюнула Маю. — Это вторжение в мою личную… — Как отреагирует Лука, если узнает, что ты — лучшая подруга и соратница — в тайне фантазируешь о ней на этот… — Заткнись! — желтые глаза вновь полыхнули безумием. — Или я… — Что? Подсыпешь мне в кроссовки стекло? — я перелистнул страницу. — А, вот оно что, — Маю растянула губы в змеиной улыбке. — Наш маленький извращенец решил вступиться за свою сестрицу? И что я должна сделать? Извиниться перед этой зарвавшейся стервой? Оплатить компенсацию морального и физического вреда? — Деньги меня не интересуют, — я усмехнулся. — Рин, полагаю, тоже не захочет иметь с тобой дел. Разве что плюнет в лицо. Я бы на это посмотрел. — Какой же ты… — Кусунаги поморщилась, — мерзкий. — И я все равно лучше тебя во всем, — с губ сорвался смешок, и я развернул к ней фотобук. На развороте потная и раскрасневшаяся Лука смотрит в камеру тем самым затуманенным взором, а чувственные губы приоткрыты. — Знаешь, как мы снимали эту фотографию? Прежде чем тело Луки стало похоже на подтаявший пломбир, пришлось заставить её кончить пять или шесть раз. А в самом конце резинка не выдержала, и в нее немного попало. Каково осознавать, что ты мастурбировала на фото, на котором из твоей обожаемой Луки вытекает… — Закрой пасть! — внезапно заорала Маю и кинулась на меня. Острый маникюр мелькнул в опасной близости от моего лица, но я резко дернулся в сторону, а потом гневное пыхтение Кусунаги прервалось болезненный криком, и модель упала на колени. Резко запахло духами и кровью — Маю наступила на стеклянное крошево, в которое я превратил всю её коллекцию парфюма. В темноте заметить блеск осколков было сложно. Зато теперь болезненные стоны и всхлипы Кусунаги были лучше любой музыки. Жалкий собачий скулеж, который не вызывал у меня сочувствия ни в детстве, ни сейчас. — Ты… псих… — выдохнула она, но я лишь пожал плечами, а потом ударил ладонью по крану. Струи ледяной воды с шипением окатили Маю, отчего она пронзительно закричала. Несколько секунд спустя я выключил душ, любуясь результатом. Платье и волосы промокли насквозь, а тело сотрясалось в ознобе. — Как тебе, Маю-сан? Приятно? — Пошел ты! Аааааай! Вновь контрастный душ, и тот же вопрос. — Освежает, не так ли? — У… блюдок, — прошипела Маю, сверкая ненавидящим взглядом. — Ты не знаешь, с кем связался. Я… один звонок, и твою дорогую сестрицу найдут в каком-нибудь притоне — обколотой и изнасилованной всеми кому не лень. Её карьера и жизнь будет уничтожены… пойдет собой торговать, чтобы кхааааа! Гнев, что я так старательно сдерживал, воспламенил кровь — я просто схватил эту крашеную сучку за шею, а потом опустил в загодя набранную ванну. Ледяная вода обожгла пальцы, но мне было уже все равно. Маю задергалась как ящерица с оторванным хвостом, но я держал крепко. С каждой секундой её сопротивление слабело, но тут в кармане завозился телефон, и, когда я вытащил девайс, немного ослабил хватку. «Ринель», — значилось на черной поверхности, и я ответил с небольшой заминкой. — Аллен, я освободилась, — бодро сообщила она. — Где ты? — Я? — покосившись на полумертвую Маю, я усмехнулся. — Помогаю одной модели смыть макияж. Скоро будут. — Что значит смы… — Жди меня в холле, хорошо? На этом я поспешно отклонил вызов, а потом схватил Кусунаги за волосы. Она все еще отплевывалась и дышала хрипло. Желтые глаза налились кровью. — Как тебе, Маю-сан? — я заставил её посмотреть на себя. — Вся жизнь перед глазами пронеслась? — Иди… ты… — прохрипела она. — Именно это я и собираюсь сделать, — я почти ласково убрал мокрые пряди с её лица и произнес. — Надеюсь, ты поняла, насколько я серьезен, когда дело касается Рин? Если хоть волос с её головы упадет, я вновь навещу тебя. И одними лишь ногами ты не отделаешься, поняла? Несколько бесконечно долгих секунд Маю смотрела на меня с нескрываемой ненавистью, а потом деревянно кивнула. — Вот и славно, — я потрепал её по щеке. — Аптечка на раковине. Все-таки модель должна беречь свои ноги. Даже такие, как у тебя. *** — Почему так долго? — выпалила я, едва светловолосый силуэт появился между открывшимися створками лифта. — Прости, макияжа было много, — он улыбнулся, но я была неприступна. Вместе с братом из лифта вылетело отвратительное облако из смеси самых разных духов. Как будто бы за те сорок минут, что я провела в обществе Мейко и Кайто, он успел побывать в объятиях двух десятков женщин. Что это вообще значит?! — Не обращай внимания на запах, в её гримерке всегда так пахнет. — Всегда? — я сузила глаза еще сильнее. Гнев и обида душили меня. — То есть ты частый гость у нее? — Бывает, мы ведь работаем вместе, — уклончиво ответил Аллен, и я едва его не ударила. Лука! Ну конечно, кто же это еще может быть?! Поэтому он ведет себя так! Разумеется, куда мне до её уровня! Все это уже было готово сорваться с языка, но вместо этого я развернулась на каблуках и направилась прочь. — Рин! Постой! Что на тебя нашло?! «Что нашло?! Он еще спрашивает?!» — я едва сдерживала слезы. — Пока я работаю в поте лица, он развлекается с этой чокнутой нимфоманкой, так еще и делает вид, что все хорошо! Он что, меня совсем за идиотку держит?!» Дрожа от негодования, я выскочила из автоматических дверей здания и бросилась к дороге. — Такси! — в ответ на мою вскинутую руку к тротуару тут же подъехал желтый автомобиль, но, как только я забралась в салон, следом нырнул Аллен. — Выйди! Не хочу тебя видеть! — выпалила я совершенно дурацкую фразу, но он что-то быстро велел таксисту, а потом крепко схватил меня за руку и дернул на себя. Сердце пустилось в галоп, когда он уткнулся носом мне в шею, а потом ключицу обожгло дыханием. Сухие губы коснулись кожи, пустив по ней позорную дрожь. — Ринель, — прошептал Аллен мне на ухо по-французски, — успокойся. — Отпусти, — прошипела я, но тут он ощутимо схватил меня за волосы, вынуждая поднять голову и посмотреть ему в глаза. Сейчас в голубой глубине отражался чистый, беспримесный гнев. Однако каким-то образом он все еще не вылился через край. Самоконтроль у брата был все такой же железный. — Что ты опять себе напридумывала, м? — процедил он, сканируя взглядом мое лицо. — Думаешь, что я был с кем-то, кроме тебя? Играл с Лукой, пока ты работала на этого мудака Сиона? «Откуда он…» — Я ни с кем не был, Рин, — припечатал он. — Клянусь тебе. — Я не верю, — едва слышно выдохнула я, и тут брат криво улыбнулся, а потом потянул на себя мою руку. Миг спустя она легла на ширинку его джинсов, и я едва не вскрикнула. Попыталась вырваться, но брат держал крепко. — Я такой с тех пор, как ты пообещала сбежать с этого скучного ужина, — прошептал он мне на ухо. — И я просто не мог дождаться, когда увижу тебя. Я соскучился, Рин. «Боже», — все лицо заливало краской, и я чувствовала себя словно подтаявшее мороженое. Мысли утекали прочь, оставляя лишь навязчивое желание обхватить его за шею и поцеловать. Ведь я тоже ужасно соскучилась и… так боялась, что он не будет ощущать того же. — Мы на месте, — устало проворчал таксист и, когда мы уже выбрались из салона, пробурчал что-то вроде «молодежь». Однако мне было все равно, потому что Аллен взял меня за руку и потянул ко входу. Старик-консьерж учтиво поздоровался с братом, и тот ответил не менее вежливо. Я же просто сконфужено поклонилась, но руку так и не высвободила. Пока старый скрипучий лифт нес нас наверх, я ощущала, как колотится сердце, но теперь страх был не при чем. Волнение охватило меня с головой. Звякнули ключи, хлопнула дверь, и не успела я опомниться, как была жестко прижата к стене. Горячие ладони скользнули по щекам, на губах осело его дыхание. Миг спустя он уже целовал меня — глубоко, но не спеша, словно распаляя. Но этого мне хватило, чтобы сдавленно застонать и прижаться к его жилистому твердому телу. Запустить пальцы в волосы, а когда он на пару секунд прервал поцелуй, осторожно куснуть гладкий ровный подбородок. Аллен тихонько рассмеялся, в глубине голубых глаз заплясали веселые огоньки, и он уже хотел вновь поцеловать меня, когда за его спиной послышался женский смешок, а после манерный кошачий голос: — Вот так новости, Лен-кун. Я заледенела, но спустя секунду оттаяла, потому что в дверном проеме темнел фигуристый силуэт Мегурине Луки. *** Мне не приходилось душить кошек, поскольку я всегда считал этих животных довольно симпатичными. Но сейчас я был готов поменять свое мнение, потому что пьяный смех Мегурине был последним звуком, который я хотел слышать. Но она явно не поняла этого, картинно отпивая из бокала с вином. Должно быть, принесла с собой — у меня в квартире подобного не водилось. Но самое главное было даже не это. — Как вы вошли? — я покосился на дверь, вспоминая, что замок не был взломан. — Дубликат, — она икнула, — сняла слепок с твоих ключей, пока ты был в душе. Уже полгода назад. «Нужно будет сменить замок», — отметил я себе в голове, не отрывая взгляда от Луки. — Могли бы и позвонить, прежде чем… — А ты бы ответил? — она выразительно выгнула бровь. — Ты игноришь меня уже месяц. Сначала я думала, что ты просто устал после того безбашенного марафона, но теперь-то я вижу… Мегурине вновь рассмеялась. Я же едва не скрипнул зубами. Меня общественное мнение не тревожило, но вот Рин — это другой разговор. Целый месяц она играла роль послушной модели, и если сейчас всплывут какие-то грязные слухи… Я покосился на Ринель, но она сверкала глазами лишь в сторону Мегурине. Маленькие кулачки были сжаты так, что побелели костяшки. Рвется в бой, как всегда. — И что же вам понятно? — я скрестил руки на груди. — Не кажется ли это вам лицемерием, Лука-сан? — О чем ты? — она наклонила голову. — О том, какое сегодня число, — я кивнул на стену, где белел календарь за июль. — Двадцать седьмое. Снова будете рыдать и называть меня… — Замолчи! — щеки Мегурине вспыхнули румянцем не то от гнева, не то от смущения. — Нельзя смеяться над таким! — Неужели за два года вы так и не поняли, что я не смогу заменить вам его? — я сделал шаг к Луке, и она отступила. Нужно было выставить её из квартиры, но не применяя физического насилия. Хватит с меня одной покалеченной модели на сегодня. — Наши с вами отношения вышли за рамки рабочих, потому что вам нужен был тот, кто будет держать язык за зубами. Постоянный партнер, с которым вы сможете воплощать все свои самые запретные фантазии. Все то, что не могли делать с ним, потому что он… — Не смей! — истерично взвизгнула Лука и запустила в меня бокалом. Я едва успел отдернуть голову, но вся левая половина тут же вспыхнула фантомной болью. Зрение заволокло пеленой ярости, и я бросился на Мегурине. В считанные секунды пальцы сжались на стройной шее. Красивые губы раскрылись в немом крике, а осоловевшие глаза закатились. - …лен! Аллен, прекрати! — сбоку мелькнуло что-то светлое, и лишь спустя секунду я понял, что это Рин. Отчаянно пытается оторвать мои пальцы от горла Мегурине. Неловко. — Прости, — я выпустил Луку, и она отчаянно закашлялась, а потом упала на колени. Рин бросилась помогать, а я недоверчиво нахмурился. В детстве она никогда не казалась мне слишком уж сострадательной. Да и за время в Японии я не отметил каких-то высоких нравственных ориентиров. Но сейчас она подхватила Мегурине за локоть, направляя в гостиную. О том, что я стою в прихожей с диким неудовлетворением, она благополучно забыла. Это и есть та пресловутая женская солидарность? — Аллен! Принеси воды! — выкрикнула Ринель, и я, тяжело вздохнув, поплелся на кухню. Злость на Луку уже сошла на нет. Вообще-то она этого не заслуживала. Она не оскорбляла и не угрожала Рин. Но запустила в меня бокалом. А если бы я не увернулся? Я рассеяно потер левый висок, а затем наполнил прозрачный стакан водой из-под крана и вернулся в гостиную. Ринель сидела на диване рядом с рыдающей Лукой и успокаивающе гладила по плечу. Я неосознанно дернул плечом, поскольку ненавидел этот жест. Его часто пыталась провернуть Гуми, и со временем я смирился. Но он все еще казался мне жалким и крайне неубедительным. Разве может простое поглаживание убрать всю ту боль, что зреет внутри? Ну или заполнить пустоту, что образовалась после того как все, что могло болеть, было удалено? — Вот, — я поставил стакан на кофейный столик. — Выпейте, успокойтесь и уходите. Завтра я сменю замки. — Аллен! — Рин бросила на меня укоризненный взгляд, а Лука поджала пухлые губы. — Так вот ты какой без этой своей маски? — А что? Не нравится? — я усмехнулся. — Видите, я даже по характеру совсем не ваш обожаемый Юма-кун. — Лен-кун, прошу тебя, — Лука сухо всхлипнула. — Можешь говорить обо мне что хочешь, но не смей оскорблять моего младшего брата. — У вас есть брат? — Ринель нахмурилась. — Был, — поправил я её. — Умер четыре года назад, не так ли? — Да, — Мегурине уставилась мутным взглядом в свой стакан с водой. — Связался с дурной компанией, начал принимать наркотики. Я пыталась его спасти, но… — Но о самом главном вы не упомянули, — я хмыкнул, — вы были одержимы им. Желали его так, как не положено сестре. — Нет, Лен-кун, — Лука подняла на меня воспаленный взгляд. — Я любила его. Всем сердцем. Куда сильнее, чем следует сестре, но это была любовь. Я бы никогда не позволила ему узнать об этом. В отличие от тебя. Она бросила быстрый взгляд на Рин, и та мгновенно зарделась, а я хмыкнул: — Вот тут вы ошибаетесь, то что между нами, вовсе не любовь. Влечение, зависимость, называйте как угодно, но не это мифическое чувство. — Циничен, как и всегда, — Лука шмыгнула носом и посмотрела на Рин. — А ты что скажешь, Рин-сан? Ты так мило отвечала на его поцелуй. Почему тебя это не смущает? — Ну… — Рин нервно закусила губу и бросила на меня быстрый испуганный взгляд. — Это только игра. Никаких чувств, а если все зайдет слишком далеко, то… у нас есть стоп-слово. — Правда? И какое же? — черты лица Мегурине заострились. — Со мной никаких стоп-слов не было. — Потому что я сразу понял, что вы меня используете, Лука-сан, — терпеливо пояснил я. — И мое отношение точно такое же. Я видел в вас партнершу и не более. Если вы надеялись на сочувствие, то вряд ли нашли бы его у меня. — Я знала, что ты циник, — Лука покачала головой. — Но мне это казалось частью твоего юношеского максимализма. Что в глубине души ты способен на привязанность. — Сказал бы, что мне жаль вас разочаровывать, но не могу, — я прикрыл глаза. — Прощайте, Лука-сан. Мне было хорошо с вами. Вместо ответа Мегурине опустила голову, механически кивнула, а потом поднялась на ноги. Рин подскочила следом, но Лука расправила плечи и улыбнулась. — Спасибо, милая, я сама найду выход. И, присовокупив к этой пафосной фразе сухой всхлип, вышла из гостиной. Спустя минуту щелкнул замок, и я вздохнул с облегчением. Всего каких-то несколько месяцев назад я бы ни за что не позволил себе проститься с Лукой. Потерять такой прекрасный и легкий способ поддерживать баланс. Однако появление Ринель внесло в этот упорядоченный, выверенный мир самый настоящий хаос. Порой я ощущал себя утлой лодчонкой в десятибалльный шторм, и вот теперь последний страховочный якорь оказался оборван. — Ужасно, — внезапно произнесла Рин и притянула колени к груди. — Как… как ты вообще мог так с ней обойтись?! — О чем ты, Рин? — я нахмурился. — Ты злишься, что я только что на твоих глазах разорвал контракт с Мегурине? Не ты ли дулась на меня три недели за то, что я занимался с ней сексом у тебя на глазах? Или в такси пеняла мне на то, что я мог быть с ней, пока ты ужинала с боссами? Ты не рада тому, что я вышвырнул её из своей жизни ради тебя? — Рада, но… — Ринель окинула меня грустным взглядом. — Можно было бы и помягче. Сегодня годовщина смерти её брата. Быть может, ей было нужно немного участия, а не… — За те два года, что мы знакомы, она никогда о подобном не просила, — отрезал я, начиная уставать от этого разговора про чувства. — Напротив, она хотела, чтобы я был максимально груб с ней. Словно требовала наказания за то, что не смогла уберечь своего братишку от смерти. И сейчас было бы тоже самое. Или ты хотела, чтобы я устроил показательную порку, как в тот раз? — Нет! — её лицо вспыхнуло. — Но ты все равно мог бы не быть таким вредным. — А я думал, что тебе нравится, — я переместился на диван и сел рядом с ней, — когда я вредный. Рука уже потянулась, чтобы распустить конский хвост на её затылке, но Рин перехватила мою ладонь и покачала головой. — Прости, сегодня ничего не выйдет. Не после такого тягостного зрелища. «Тягостного?! — я едва сдержался. — И почему с ней так…» — Уже поздно, я поеду в отель, — Рин легонько поцеловала меня в уголок губ, но я не оттаял. Ладно, в эту игру можно играть вдвоем. — Хорошо, — деланно равнодушно ответил я. — Тем более, что с завтрашнего дня я начинаю работать с Хацуне. — Что? — на лице Рин скользнула тень недоверия. — Снова? Но зачем?! — Нью-Йоркский показ, — я пожал плечами. — Меня назначили ведущим фотографом. — То есть… — Да, — я вздохнул. — Мы вряд ли увидимся до самого сентября. Но ты не расстраивайся. С Хацуне я не буду так жесток, как с Мегурине. Если она, конечно, не вынудит меня. Несколько секунд на лице Рин отображалась борьба между злостью и желанием остаться, но первое очевидно было сильнее. Потому что она лишь демонстративно поджала губы и произнесла максимально сухим тоном: — Что ж, тогда удачи тебе. — Я вызову такси, — ответил я, поражаясь тому, насколько она может быть упрямой. Спустя пять минут машина была подана, и Ринель уже коснулась дверной ручки, когда меня словно что-то дернуло. Точнее не так. Меня дергало на протяжении всего этого вечера, словно долбаную марионетку в театре. Сидящий внутри монстр грыз ржавые прутья, исходил кровавой слюной, мечтая отыграться за целый месяц воздержания и пикировки с Лукой. Но сейчас я мог позволить ему лишь это. — Ал… — Рин задохнулась, когда я резко подхватил её за талию, притягивая к себе. Мягкий податливый рот был самой желанной вещью на свете, и я жадно смял нежные губы, проникая языком внутрь. Ринель порывисто задышала, но прежде чем она сумела ответить, я отпустил её. — Т-ты чего? — выпалила она, заливаясь помидорным румянцем. — Воспринимай это как демо-версию сегодняшнего вечера, — произнес я, криво улыбаясь. — Чтобы получить доступ к полной, требуется лишь отказаться от такой ненужной вещи как сочувствие. В ответ на это Рин лишь закатила глаза и выскочила за дверь.