Жизнь или спектакль...

На мосту стоял густой туман. Весь город перебирался с одного берега на другой, потому движение перешло в пассивный режим еще на подъезде к переправе. В лобовое стекло слишком ярко светили стоп-сигналы впереди стоящей машины. Их насыщенный оттенок казался нелепым в таком полу-мрачном салоне автомобиля, где даже сквозь окна просачивался туман. Он стал всем: воздухом, которым мы дышим, кровью, что течет по нашим венам, мыслями, патокой разливающимися в наших головах. Мужчина на заднем сидении нервно потирал руки и поглядывал на часы. Все это было словно дэжа-вю. Остановки через каждые пять метров, густые стены дыма, сквозь которые плыла целая шеренга машин, испытывали терпение молодого человека. Порой его пробивал нервный озноб, от которого тот пытался спрятаться в своем черном шерстяном шарфе. Когда его глаза проводили тысячи нитей между машинами, пытаясь найти скорый выход из этого лабиринта, он становился похожим на великого стратега, который по собственной неуклюжести рискует потерять все. Водитель мельком поглядывал на пассажира. В этих секундных пересечениях взглядов в зеркале дальнего вида сложно было разобрать характер, которым мог описать шофер клиента. - Долго еще? - спросил юноша, не выдержав чересчур длинной паузы между раундами несколько метровых заездов. - Да видите же, что стоит на мосту все. Пробки это непредсказуемая вещь. Можешь посчитать все и выехать раньше, так твоему примеру последует чуть ли не половина столицы. В душах и сердцах Питерцев Северная Венеция навсегда останется первым и главным городом. Мало кто из коренного населения сможет сменить дух старинной и аристократической колыбели российской империи на кишащие людьми, точно тараканами, мегаполисы, где в часы пик не чувствуешь себя живым, а лишь заводной игрушкой в руках умелого кукловода. Никто из рожденных в Петербурге не переедет в Москву по собственной воле. Их место здесь, или где еще лучше. И они бы лучше взяли столичных знакомых с собой, чем позволили бы им переманить себя на их сторону. - Да, весь мир словно против тебя! - парировал юноша, отсаживаясь дальше в полной безнадежности. - Или же наоборот: он вместе с тобой. Это уж как посмотреть! Туман обнимал ряд легковых автомобилей призрачными руками, сдавливал людей внутри в своих сильных, удушливых объятий. но не отпускал. Они стали его пленниками. Вопрос лишь в том, хотел ли парень, держащий очередной билет на спектакль, оставаться в этих воздушных казематах. Его камера была с чудесным видом, удобной мебелью и хорошим собеседником, как на то надеялся парень. Но острое чувство несвободы пилило напополам его грудную клетку. Привыкшие к оковам руки и ноги, что насильно удерживали мужчину в определенном месте, немели в призрачных тисках непогоды. Он был привыкшим к строгости и холодной расчетливости, но сейчас же дрожал как мальчишка, ощущая инородное существо под кожей. По спине пробежали мурашки, а сознание перешло в режим гибернации. Ведомый первобытным инстинктом, парень распахнул настежь заднюю дверь и выскочил на дорогу, бегом достигая пешеходной ограды. Ветер взъерошил волосы, от чего единственный пеший путник на мосту зарылся лицом в воротник пальто. Странно, но что-то грело его изнутри, как собственная тепловая станция. Волны спасительного жара разливались по телу, отогревая сжатое от ледяных осколков одиночества сердце. До начала представления оставалось полчаса.