***
Дружная компания: близняшки Ли, Сяси и Сиань, Нин Инъин, У Фэнминь — слепила снеговика у крыльца дома их лорда. Под присмотром Мин Фаня и Ло Бинхэ. Старший хотел присоединиться, и второй это прекрасно понимал, ухмылялся. Он вообще стал не таким белым, как раньше. Но учитель не делала никаких замечаний. При этом многим стало куда приятнее общаться с таким Ло-шиди, Ло-шисюном, да и Мин Фань перестал искать подвох в его действиях. Нагловатый, упрямый, иногда вредный, но всё ещё благородный человек и хороший друг. Да, тот разговор между ним и Цинцю пошёл ему на пользу. — Да ты сам хочешь к ним присоединиться, — фырчанье Мин Фаня. Ну точно глаза закатил! Зато прав: руки и у Бинхэ чешутся. Вот только Инъин совсем разошлась, командует, как злая свекровь. Причины на то естественные: старшая тётя, та, что по маме, приехала. Фэнминь как озвучил, так и получил леща по голове. Ибо он человек простой, из семьи многодетной, а сестёр больше, чем братьев. И всё! Слова сказанного не воротишь, а потому гоняла его шицзе беспощадно. Из рощи, которая прятала дом от всех и вся, вышла шицзунь. Неглубокие следы оставались позади. Грелка в руках сжата. А на лице задумчивость. И чуть-чуть закусанная губа. Ло Бинхэ улыбнулся, но окликнуть первым не успел. — С возвращением, шицзунь! — близняшки тут же кинулись к ней. Поклонились. Нин Инъин осталась на своём месте, как и юноши. — Занятия кончились? — едва ли улыбка появилась. В мыслях только накопившиеся в один миг дела. Император очень не вовремя вклинился в их жизнь! — Тётушки и дядюшки велели приготовить комнаты к морозам, сказали, сегодня ночью сильнее будут. Но мы уже закончили, — сёстры улыбнулись, обрадовавшись одному одобрительному кивку. Насчёт отопления своего дома Шэнь Цинцю могла не беспокоиться: странно было обнаружить, что Ло Бинхэ действовал наперёд. И всё же Тан-шимэй сама всё перепроверила. Ни одна щелочка не осталась без внимания. Ни один уголёк и ни один брусок не остался не осмотренным. Шэнь Цинцю глазам не верила, но эти двое действительно в чём-то соперничают. Неосознанно. — Вы хорошо постарались, — Цинцю подошла к снеговику, не спеша обошла. — А теперь возвращайтесь в общий дом, хорошенько поешьте и отдохните, — девочки и Фэнминь поклонились. Мин Фань не стал переглядываться с шиди, он просто замер, дёрнув плечом. Учитель вскинула ладонь — привычный знак задержаться. Они расположились в гостиной, за одним столом. Три чашки имбирного чая. Тишина оказалась давящей, а не умиротворяющей, как обычно. Ло Бинхэ порывался привлечь внимание учителя, только вот задумчивый взгляд его останавливал. К тому же Мин Фань выглядел донельзя понимающим, и это раздражало. — Мин Фань, дела пика останутся на тебя и Нин Инъин, не давай ей поблажек. Тётушка Тан и дядюшка Ю будут помогать, — старший ученик кивнул, не став ничего спрашивать. — Бинхэ? — повернула голову к нему. — Ты вместе с шиди и шимэй не затягивайте с отправлением на Аньдин, — этот ученик подскочил. — Шицзунь? — с чем учитель хочется справиться сама? Без них. А главное, без него. — Сядь, — подняла взгляд, до этого разглядывая на столе нечто видимое только ей. Губы тронула слабая ухмылка. И Бинхэ сел. — Да, я обещала, что зиму вы будете тут, но к концу недели я покину пик, а значит, смысла ждать нет, — Мин Фань же спокойно пил чай. Про него не забыли, и всё же он чувствовал себя мебелью, когда между этими учителем и учеником возникало некое напряжение. После нападения южных демонов и того разговора Ло Бинхэ боялся, что Цинцю начнёт отдаляться. От чего он стал в некоторой мере прилипчив. Что ещё больше его удивило, так это решение Цинцю пойти ему навстречу, дабы убедить в обратном. И ученик успокоился. Хотя, только заслышав о тренировке на десять месяцев, начал негодовать. Десять месяцев: нельзя наведываться на родной пик. За всё время можно только один перерыв сделать, в две недели. Но ради справедливости стоит сказать, что эти ограничения были для всех «счастливчиков»! Отчего близящееся ожидание перестало злить и пугать. — Но какое важное дело заставляет шицзуня покинуть пик? Если не секрет, — волк в овечьей шкуре улыбнулся. Сложно устоять. И всё же Шэнь стукнула его ребром ладони по голове. Веер сейчас не при ней, главный спутник в зиму — грелка. — Шицзунь, — Мин Фань же решил отомстить; не зря так раздражался Ло Бинхэ, — если будете в столице, привезите подарки этим ученикам, — подкупите этого неугомонного Ло-шиди, и тогда тот станет послушнее. — Столица? — удивился шиди, а шисюн криво улыбнулся, не давая учителю возможности заметить. — Шицзунь, что-то в столице произошло? — в первом мире, который уже не считался родным, ничего такого не происходило. Настораживает! И в то же время подчёркивает важность этой Шэнь Цинцю, более вовлечённой в ход истории. — Тебя это не касается, — и снова ухмылка, но такая едкая! Куда летишь, молодость! Не стоит прыгать выше головы. — Простите, — Ло Бинхэ опустил голову, закусив губу. Отражение в чашке маленькое, и он сам готов почувствовать себя маленьким и неважным. Возраст — единственная преграда на пути этого полукровки. — Не дуйся. Шицзунь привезёт тебе подарок, — Шэнь похлопала по кулаку юноши, а сама переглянулась с Мин Фанем: расстроенный Бинхэ бывает довольно мил. — Подумай, чего хочешь, и скажи, — ладонь Цинцю была мягкой, но не очень. В конце концов, она отлично владела мечом. В своё время много тренировалась. А ещё её руки часто мёрзнут. И хотелось, чтобы холод от редкого прикосновения никуда не исчезал. — Вы привезёте это всем, поэтому этот ученик будет рад любому подарку, — Бинхэ не стал поднимать головы. Мин Фань чуть не поперхнулся, с трудом и болью сделав глоток. Интересно, судьба намекает ему на смерть от возмущения во время наглых речей этого шиди? Иначе не объяснишь! Поэтому Бинхэ прекрасно знал, что про себя Мин Фань оплевал этого мелкого наглеца, то есть его. — Хорошо, хорошо, — Шэнь Цинцю повеселела. — Тогда займись ужином, а мы с Мин Фанем ещё немного поработаем… Что именно они делали, Ло Бинхэ так и не узнал. Но перед уходом Мин Фань многозначительно посмотрел ему в глаза, давая понять, что позже что-то объяснит. Всё же Бинхэ принял хорошее решение, сдружившись с большинством обитателей пика и некоторыми другими учениками школы. Не чувствовалось фальши, только обида и сожаления иногда укалывали сердце. А за ужином, когда они только вдвоём, учитель снова предложила: — Это будет другой подарок, о нём будем знать только мы. Так что думай быстрее, третий раз предлагать не буду, — и такое довольное лицо! Самому улыбаться захотелось. — Доверюсь вашему выбору, шицзунь, — «увидим, как хорошо вы меня знаете!»***
Вот уже второй раз в своей жизни Шэнь Цинцю посещает Запретный город. Величественен и прекрасен, но строг и беспощаден. Красивые стены всё же серы. Большая площадь перед залом Тайхэ Его Величества заполнена людьми. Министры… и все здесь собрались ради приветствия совершенствующихся бессмертных из четырёх великих школ. Ведь их нечасто встретишь в столице. Лорд Шэнь Цинцю, монах Цзяцо, один из первых учеников главы дворца — ныне бродячий заклинатель — Ци Юаньжо и аскет из Тяньи — госпожа Тьенхай. Тысячи шагов — встать на колени и поклониться девять раз. Благодушный смех императора — и разрешение подняться. Здесь так неуютно. Его Величество ещё молод, но уже достаточно силён. И свою силу не прячет. После заседания наверняка призовёт бессмертных к себе, а пока их всех поселили в один дворец, на окраине Запретного города. Чтобы никто не посмел докучать почитаемым совершенствующимся бессмертным. Друг с другом они перекинулись лишь короткими приветствиями и поспешили разойтись по выделенным им покоям. Присев перед зеркалом, Шэнь вздохнула. Она не стала кого-либо брать, не сумев представить, что может ожидать её в этом месте. Впрочем, остальные поступили также. Возможно, они думали, что лорд Цинцзин явится при параде. Ну, разве что уважаемый Цзяцо приветлив и не затевает интриг. Приставленная служанка тиха и спокойна, как статуя Будды. — Как тебя зовут? — заклинательница не стала прятать улыбку. Девушка тут же поклонилась и представилась. — Эту слугу зовут Лиэр, госпожа Шэнь, — и выпрямилась, не поднимая взгляда. Подослана ли? И кем? Столько лет прошло; переписка с императором — одно, посещение Запретного города — другое. На расстоянии — друг, вблизи — может оказаться и врагом. — Чем ты обычно занимаешься? — грелка в руках начала остывать. Нужно поменять угли. — Я служу во дворце императрицы, — так сразу? Честный ли ответ? — Госпоже Шэнь не нужно беспокоиться: Его Величество и Её Величество благоволят лорду Цинцзин, — и снова поклон. «Её Величество благоволит мне?» — и бровью не повела, но про себя сильно так удивилась. Это даже на шутку не похоже, а на издевательство. — Хорошо, — Шэнь поставила грелку у зеркала, встала. — Не пренебрегай своими обязанностями, после отблагодарю тебя за твою заботу. А сейчас поменяй угли, — подойдя к выходу на веранду, Шэнь закусила губу. Надо ли приветствовать императрицу? — Желаете ли чего-нибудь ещё? — не слишком навязчиво. Славно. — Нет, — Шэнь вышла на веранду. Хорошо, что не снимала накидку. Присев в старое, но изящное кресло, заклинательница навострила уши. Тихо. Никто из приглашённых не побежал навещать кого-то другого. Звуки шагов — слуги тихие, но недостаточно, чтобы остаться незамеченными заклинателями. Или только её слух такой острый? В прошлый раз она о многом не заботилась. Но тогда и положение Цинцю было другим. Вмешательство в дела дворца могло лишить её статуса преемницы лорда Цинцзин. И всё же предыдущий лорд настоял, чтобы его место заняла имено Шэнь Цинцю. Никого с собой не взяла — никто не станет волноваться. Особенно троица первых учеников и Тан-шимэй. Ожидание мучительно. Прошло около получаса. С её веранды можно увидеть дорогу в этот дворец, а потому спешащего евнуха сложно не заметить. Ещё немного времени проходит, и вот уже Лиэр приходит, чтобы передать приглашение императрицы. — Император тоже там будет? — Шэнь поправила причёску. Носить уменьшенный гуань лорда Цинцзин, сделанный специально для неё, во дворце неуместно. Поэтому свой высокий пучок она опустила пониже, добавив чуть больше из распущенных волос. Закрепила простой нефритовой шпилькой. А вместо гуаня на висках закрепила связанные лёгкой цепочкой серебряные заколки в виде веток бамбука. Они были достаточно массивными. Возможно, отсутствие драгоценных камней в них делало украшение простым. Но только вблизи можно увидеть сложные узоры: на каждой заколке в роще бамбука спрятались четыре змеи. Четыре — несчастливое число. Но если их сложить, получится восьмёрка — достаток и удача. До Шэнь Цинцю в истории Цанцюн пиком Цинцзин уже управляли две женщины. Вторая была известна своей расточительностью. Несмотря на то что гуань она не решилась носить, хотела иметь свою особую регалию. Именно по её желанию создали эти заколки. — Нет, сегодня Его Величество занят. Кажется, сегодня произойдут некоторые изменения. Но точнее эта слуга сказать не может, — даже если знает больше, этого вполне достаточно. — Другие тоже приглашены? — Нет. Его Величество пожелал, чтобы приглашённые бессмертные отужинали вместе с императорской четой. Полагаю, Её Величество зовёт госпожу Шэнь по просьбе Му-ванфэй, — по просьбе человека, из-за которого про неё долго говорили как о любительнице копаться в чужом белье. Императорский наложник, получивший официальный статус, проживающий в одном из шести дворцов в одиночестве по логичным причинам. Постоянно окружённый присутствием служанок и евнухов, дабы никто не смел его обвинить в чём-то непростительном в отношении женщин гарема. А ещё он один из младших рабов семьи Цю, которому просто повезло выбиться в люди. Наивный дурачок, который только улыбаться умеет. И рисовать. Кажется, по этой причине его пригласили во дворец, где его заметил сам император… Если бы их сын Неба выбрал кого-то другого, Шэнь Цинцю и пальцем не пошевелила бы. Ей было всё равно. Но «счастливым избранником» стал её старый друг, почти что младший брат. Поэтому пришлось покопаться в чужом белье и вывалить грязь наружу тех, кто при дворе так яро осуждал Его Величество. А народ? Что народ? Посудачил пару лет и умолк. В конце концов, Его Величество оказался хорошим правителем — и это главное. Но что ещё главнее — наличие законных наследников от одной императрицы — целых три принца. Хотя есть ещё императорская супруга и две благородные дамы. Все наложницы — зачем Цинцю грузить голову? Поклон императрице. Статная женщина, благородно восседающая и смотрящая строгим, но добродетельным взглядом. Насколько это может быть правдой здесь, во дворце, если жизнь высокопоставленных совершенствующихся близка к этому? Чуть подальше от императрицы сидел Му-ванфэй. Лицо всё ещё выдаёт его, хотя невинности и наивности поубавилось. Мужчина несколько усталый. «Цзю-цзезе!» — будто бы ненадолго засиял. — Рады приветствовать вас, лорд Цинцзин, — а сам смог поздороваться только после императрицы. Да и вообще не мешал беседе двух благородных женщин. Больше смотрел. То на императрицу, то на заклинательницу. Или осматривался вокруг. — Для нас большая честь, что такие почтенные бессмертные прибыли взглянуть на наших принцев, — императрица улыбнулась. — Император знает, что вам подобное не по нраву. Вы можете ничего не говорить… — мать народа действительно понимала всю сложность положения Шэнь Цинцю. — Это будет непростительной грубостью. Особенно сейчас, когда я представляю Цанцюн, — ещё несколько бесполезных вежливых фраз. Но уже по ним можно судить, что императрица действительна благосклонна. — Прошу простить, у меня приболела голова. Ничего серьёзного, но я хочу немного отдохнуть. Лорд Цинцзин, вы же не сочтёте за грубость, если Му-ванфэй побудет вашим собеседником, — женщина улыбнулась сначала гостье, затем наложнику, который прытко подскочил и поклонился, довольный положением дел. И сразу же повёл заклинательницу в сад, чтобы можно было отойти подальше от лишних ушей. Но не забывал, что ему нужно оставаться на виду. — Счастлив? — совсем не выглядит таким. — Устал, я очень устал Цзю-цзецзе, — мужчина опустил голову, позволяя прядям с висков спрятать его лицо. — Мне доводилось рисовать аристократов до того, как попал во дворец. Я был наслышан, как тяжела жизнь в этой красивой обёртке. Мне не стоило поддаваться лёгкой влюблённости: больше потерял, чем приобрёл, — но речь его стала благороднее. — Значит, жалеешь… — но, подытожив, Шэнь не успела даже вздохнуть. — Нет. Я просто устал. Раньше часто предавался мечтам: если бы Его Величество был… не был сыном Неба, — Ваньвань сейчас нуждался в объятиях, но даже потрепать по голове этого большого ребёнка она не могла. — Но ты не беспокойся! — вскинул голову, чуть задрав подбородок. И очень важно произнёс: — Императрица ко мне ревнует! Но мы с ней ладим. По крайней мере, она меня уже защищала несколько раз от покушений, — его передёрнуло. — Правда? — если только сама потом не собирается покуситься на его жизнь, подставив более неугодного. Двух зайцев одним махом! Можно, если в голове не пусто. — Не боишься, что Её Величество просто-напросто… — взмах руки, и Шэнь умолкает. Но Му-ванфэй так и не дотронулся до неё. — Цзю-цзецзе, дурочка! — евнухи и служанки услышали только это. Их собственный интерес от этого возрос. Но Му-ванфэй как зыркнул на них! Пришлось виновато поклониться. — Хотя поначалу я её боялся, — выпрямился и зашагал довольно бодро. И то потому, что помнил, какой широкий шаг у Цзю-цзезе. — Её Величество как-то сказала, что завидует мне, потому что Его Величество любит меня. Но чем больше я думаю о том, что речь об императоре была, тем меньше я доверяю этому человеку, — шёпот больше не усталый, не осторожный. Просто шёпот. Только для неё одной. — В прошлый раз ты очень помогла императору. Да, больше императору, чем мне. Я не жалею, но сложно быть готовым к тому, что однажды что-то встанет выше меня. В конце концов, выбор никогда не в мою пользу, — и снова тяжёлый вздох. — А ты повзрослел, — и всё же улыбка Цзю-цзецзе не изменилась спустя года: заботливая, едва ли тёплая, но всегда внушает спокойствие. — Да, наверное, — поэтому Ваньвань улыбнулся в ответ. — Прости, что вываливаю всё это. Тебе ведь куда тяжелее, — в глазах восхищённый блеск. — И не говори ничего! У меня было достаточно времени подумать о многом. И о любимой старшей сестре тоже, — обогнал, чуть разгоняясь. Впервые он встретил Шэнь Цзю в поместье Цю. Только трое из детей-рабов до этого жили вместе с ней на улицах. А став рабами, они потеряли связь с прошлым. Но как-то неожиданно все признавали главенство не самой старшей Цзю-цзецзе. Злая — нет! — агрессивная. Её не за что было любить, но она всегда получала больше всех: заступалась, огрызалась, помогала с работой (и за это же получала удары ферулой). На самом же деле, она самый добрый человек, которого Ваньвань встречал в своей жизни. И он также знал, чего стоило ей освобождение детей-рабов из поместья Цю. — А сама ты как поживаешь? Счастлива? Есть любимый? Или любимая? — заиграл бровями. — Прекратите, Му-ванфэй! — они подошли к цветущей зимой зелёной сливе. Чуть дальше росли десятки её сестриц. Шэнь Цинцю отвернулась. А он искоса посмотрел на её живот, как будто знал большой секрет. Действительно знал. Когда между ней и Лю Цингэ возникло то нелепое недопонимание (покушение на жизнь одного великолепного и зазнавшегося товарища), Цинцю сумела опомниться. Даже если кого-то она и впустит в своё сердце, по-настоящему впустит, ей нельзя будет пойти по совместной тропе совершенствования. Нельзя, чтобы кто-то узнал о её связи с демоном! — Простите, лорд Цинцзин, — и снова… — Много вздыхаешь, — Шэнь собралась с мыслями и повернула голову к своему собеседнику. — Потому что переживаю. О тебе тоже. Может, нам стоит попросить принести вкусненькой еды с улочек столицы, — Ваньвань довольно улыбнулся, прищурив глаза. — Его Величество и я иногда выбираемся к простым людям, но это секрет. Летом. Знаешь же, императорская семья в это время… — поднять настроение обоим удалось. Им принесли-таки уличной еды, которую они съели втихую. Вспомнили детство, некоторые счастливые моменты из прошлого. Вспомнили, как они, кто дожил до побега, разделились по воле жребия. Потом по очереди вспомнили, с кем жизнь позволила встретиться ещё раз. Мир тесен, а связь между ними, как ни странно, не разрывается. Вечер наступил даже слишком незаметно. Лиэр напомнила про ужин с императором. — Мне пора, Му-ванфэй. Но помните, вы обещали мне помочь с подарками для моих учеников, — улыбка Цзю-цзецзе всё же стала напоминать прежнюю. Как ни погляди, тяжесть на её плечах становится всё больше. И пусть ему удалось создать лишь иллюзию облегчения этой ноши, Му Ваньвань был рад. Он обязан многим императору, но ей он обязан больше. Именно поэтому он сдержался и не стал давить: «Я хочу, чтобы ты была счастлива и любима» — но найдётся такой любящий? «Если подумать, даже жаль, что тот демон умер…» — и снова вздох.***
Мин Фань почти чувствовал себя лордом. Шэнь Цинцю не было два, то есть три месяца. Первые два лорд провела в самом Запретном городе. Что́ касалось и других приглашённых бессмертных. Вместе с монахом Цзяцо, Ци Юаньжо и госпожой Тьенхай, Шэнь Цинцю много беседовала с императором, наблюдала за принцами и их обучением. Бессмертные были восхищены и довольны наследниками. И к их общему счастью, ничто не нарушало внутренний покой дворца. Хозяйка, то есть императрица, достойно управляла гаремом. Между тем Шэнь Цинцю насладилась и временем, проведённым с Ваньванем. Душа будто обновилась. Третий месяц она потратила на поиски подарков для десяти лучших учеников. Даритель из неё никудышный, оригинальных идей не было от слова совсем. Поэтому сначала лорд заказала столичных сладостей для всего пика. В конце концов, она так давно не тратила свои личные деньги, что можно было разочек и гульнуть. И то с натяжкой. Не для себя родимой же. Император подарил четыре рулона саньянского шёлка, лучшего во всей стране: два белых рулона и два зелёных. А также несколько аксессуаров для наряда или нарядов, которые будут пошиты. Лорд Цинцзин обратилась к лучшим швеям столицы: два наряда для её преемников, а оставшаяся ткань была использована для семи саше. Оставался подарок для Ло Бинхэ. Точнее два подарка. Она ведь обещала, что о втором никто знать не будет. Собственно, Му-ванфэй подбил императора подарить шёлк и мелкие украшения. Но вот с подарком для Ло Бинхэ он особо не помог. «Интересный малый… подари ему собаку, а? Будет их у тебя две!» — ему очень повезло оставаться на виду. Иначе бы получил такую затрещину! Шутник хренов. Хотя у него тоже была собака, так что злиться долго было невозможно. Мин Фаню много помогали, поэтому почувствовать себя лордом он не мог. К тому же важные решения принимались даже не столько старшими заклинателями пика, сколько главой школы. Его это не печалило. Глупо же! И Нин Инъин была того же мнения. Она отдавала все силы на помощь ему. Но по шимэй заметно: тревожится. Почему? Об этом пришлось прекратить думать. Так как по возвращению их лорд и учитель сама нуждалась в помощи: так сразу и не поймёшь, что на пике происходит. А потому верные ученики помогали вернуться к прежнему образу жизни. Мин Фань же думал, что вскоре и ему придётся отправиться обучаться на другие пики перед Собранием Союза Бессмертных. А пока он налегал на работу; Шэнь Цинцю не могла не нарадоваться. Затем было подано прошение: демоны действительно стали агрессивнее нападать на приграничные с их Царством земли. И как только открывают проходы? Можно было бы попросить Шан-шиди что-нибудь разузнать: как будто он действительно мог разорвать все связи с демонами. Скорее всего, ему было выгоднее соврать и затаиться. Не то чтобы это как-то злило и печалило Шэнь Цзю, ведь всё хорошо, пока он не вредит собственной школе и возвращается живым. Так что лорд Цинцзин не стала узнавать у него что-либо. Просто приняла прошение. Отправилась со старшими заклинателями, взяв из учеников только Нин Инъин. Мин Фань волновался. Успокоился, как только они вернулись. К тому же ему следовало разобраться с отчётами о тренировках своих шиди и шимэй на других пиках. Все, кроме Ло Бинхэ, вернулись на две недели. Мин Фань хотел об этом сообщить учителю, но потом забыл. К тому же куда больше его интересовали перемены в Нин-шимэй: та чуть ли не хвостиком стала бегать за тётушкой Тан и помогать ей во всём. — Шицзунь, а что произошло с Инъин-шимэй во время вашего путешествия? — спросил он осторожно, растирая чернила для учителя. Шэнь Цинцю оторвалась от документа, посмотрела на него, слегка наклонив голову. — Кажется, она перестала хотеть быть лордом, — в голосе лорда отчётливо слышались досада и понимание. Мин Фань удивился, но дальше расспрашивать не стал. Лучше было поговорить с Нин Инъин лично! — А? Это! — в последнее время перекинуться парой слов получалось только перед отбоем, после переклички. Нин Инъин выглядела менее усталой, чем раньше. — Знаешь, наш лорд отличный пример того, что женщина может стоять во главе. Даже будь она главой школы, справлялась бы на «отлично». И мне хотелось не быть хуже. Но на том задании я увидела чуть больше, если так можно сказать, — девушка повела плечами. — Знаешь, она стоит впереди всех, всех защищает. Ответственность лорда мне не по силам. Но я увидела, как другие старшие прикрывают её спину. И подумала: несмотря на то что многое наш лорд делает сама, она доверяет своим людям, особенно тем, кто добровольно разделяет эту ношу, — в глазах загорелся особенный блеск. Неожиданно началось восхваление тётушки Тан. Мин Фань едва ли успевал разобрать вихрь слов, состоящий из личных наблюдений шимэй. Но закончилось всё такими словами: — Мин Фань, я хочу помочь лорду разделить эту ответственность за всех нас. Я хочу стать человеком, которому может довериться кто-то такой. Поэтому, когда ты станешь лордом, — Инъин улыбнулась, — я буду помогать тебе изо всех сил. Положись на меня! — сейчас она загорелась ещё сильнее, чем тогда, когда лорд выбрала их в качестве возможных преемников. Хоть все слова девушки были искренними, Мин Фань всё равно переживал. Не думать об этом было бы проще, будь они оба парнями или девушками. Но поскольку он парень, а она девушка, а учитель на это совсем не хочет обращать внимания, переживает он один. А ведь поначалу его устраивал такой вариант, что в итоге только он и станет преемником, а шимэй его помощницей. Что-то пошло не так? Радоваться такой мысли с прежним энтузиазмом не выходило. Но время всё расставит по местам, да? А пока Нин Инъин прекрасно справляется с обязанностями тётушки Тан, которая рада была заполучить такую умницу. Незадолго до возвращения Ло Бинхэ лорд покинула школу по личному делу. Где она была? Знала только тётушка Тан и Юэ Цинъюань. На Цинцзин все могли только гадать, а другие пики могли не знать вовсе. Потом от неё пришло письмо, что задержится она в Саньяне, старой, а главное, первой столице Поднебесной. Она прислала отчёт по поимке нескольких демонов. Саньян был достаточно близок к границе с Царством Демонов. Но там было всё относительно спокойно. А задержалась она там у одного из известнейших купцов, представителя мелкой аристократии, — Хань Циньчжоу. Он довольно богат, так сказать, ворвался в жизнь Саньяна и завладел практически всем, чем мог. Но при этом упорно оставался в стороне от политики. Только новостями интересовался, чтобы держать по ветру нос ради блага своей семьи. Тан Юэмэй долго перед сном бубнила себе это имя под нос, пытаясь вспомнить. Удалось! А потому за Цзю-мэймэй была спокойна. Осталось только Юэ Ци успокоить, и можно жить спокойно. А кое-кого другого успокоить будет недостаточно.***
Когда Ло Бинхэ вошёл в кабинет лорда, Мин Фань не смог не удивиться. Он с непонятным «ой» вспомнил, что Ло Бинхэ должен был вернуться на две недели раньше предполагаемого учителем срока. И вернулся! А первый ученик забыл сообщить об этом. Нин Инъин на радостях даже обняла шиди. Они сделали небольшой перерыв, чтобы поговорить. Но чем больше они говорили, тем заметнее становилось нетерпение А-Ло. «Как же сильно шиди соскучился по учителю?» — Инъин не стала спрашивать вслух. Зато было весело наблюдать за не совсем понятной реакцией Бинхэ, когда сказали, что учитель покинула школу и на данный момент находится в Саньяне. Инъин хотела прояснить этот момент, но Мин Фань напомнил, что у них много работы сегодня. Так что А-Ло отправили отдыхать. По дороге сюда он уже услышал о том, что для всех Шэнь Цинцю привезла сладости. Тан Юэмэй, которая отвечала за проверку всех привезённых лордом вещей, в один момент сдалась-таки. Ведь мало кто хоть одним глазком не видел тех нарядов для Мин Фаня и Нин Инъин. Все знали, из чего те наряды сделаны. И все знали, из чего были сделаны саше. Для семерых из десяти лучших учеников, с конца. Поэтому все задались вопросом: а что с подарком для Ло Бинхэ? Кого-кого, а его учитель не могла обделить. Тётушка Тан сдалась-таки и пустила слушок, что там был большой рулон ткани, купленный лордом за её счёт. Мнения любителей порассуждать разделилось. Ибо что может быть лучше? Подарок из даров императора или подарок из личных средств лорда? (Кусок ткани, серьёзно?) Для Ло Бинхэ это второе, несомненно! «Большой рулон ткани?» — в своей комнате он обнаружил сундук и корзинку, которых не видел прежде. Сладости не могли храниться так долго, ясно, что его долю безбожно съели. Хотя её не могло быть вовсе. Однако странно было обнаружить сосуд с вином. Не рисовое, виноградное, которое есть у купцов Шёлкового пути. В прошлой жизни он пробовал эту диковину не раз, но отдавал предпочтение родному рисовому. В принципе, в этом мире вкус диковинки ничем не отличился. И всё же… «Вряд ли за подарок, о котором никто не узнает, можно считать вино», — хотя бы потому что тётушка Тан о нём знает. Интересно, сделала ли эта женщина замечание лорду? Не суть. Записка от Шэнь Цзю не могла не рассмешить: «Ты достаточно взрослый, так что можешь попробовать это вино». Мин Фань тоже взрослый, но ему вина не перепало! Как так, учитель обделила своего первого ученика? Хотя будущего лорда лучше не приобщать к вину. Ло Бинхэ тихо посмеялся. От души. И вспомнил про сундук. Чёрная ткань. Тоже шёлк из Саньяна. Не тот, конечно, что поставляют во дворец императора. Но этот рулон куплен за деньги учителя. Бинхэ прикрыл глаза, улыбаясь. Здесь слишком много ткани для одного наряда по его размеру. Но недостаточно, чтобы пошить два. Неужели это на будущее? Точно. Несмотря на то, что он сейчас помогает самому лорду, его будущее для общественности остаётся неизвестным. Да и сама Шэнь Цицню никогда не задавала конкретных вопросов. Однако прояснить этот момент сейчас не удастся: никакой записки нет. Но чёрная ткань? До того, как жёлтый пришёл на смену чёрному, тот считался цветом императорской семьи. До сих пор чёрный почитается больше всего. Возможно, Ло Бинхэ надумывает. Но ему кажется, будто учитель говорит: «Создай себя сам». Судьба Мин Фаня и Нин Инъин предопределена. А его? Тоже решена. Но только он и знает. И всё же… Ло Бинхэ покинул дом лорда и помчался в административный дом, где старшие заклинатели выполняли разного рода работу, где решались вопросы о «простых» прошениях, об обязанностях каждого на пике, о хозяйственных делах пика. Именно там легче всего найти Тан Юэмэй. Как только он влетел в её кабинет, женщина поняла зачем. Строго так посмотрела, но этому юноше всё равно. Единственный авторитет для него — лорд. А авторитет ли? — Тебе следует отдохнуть, — хотя бы потому, что на тренировках он не халтурил. Даже Лю Цингэ, который отчего-то невзлюбил мальчишку, похвалил его. И оценка Юэ Цинъюаня оказалась более объективной, чем ожидалось. — Уже, — и никакого почтения. Они переглянулись. — Не одержим ли ты часом? — женщина уткнулась в документ, который тут же пришлось убрать. — Об этом узнали бы незамедлительно! — Ты всё понял! И лучше ответь мне честно! — она подскочила. — В отсутствие лорда я спокойно могу перевести тебя на другой пик, — казалось, глупая угроза. Но единственный пик, на который можно было бы перевести ученика без согласия лорда — Цюндин! Оценка Юэ Ци вполне позволяет. Хм, повод задуматься. То есть Ло Бинхэ сам думал об этом. И честно, вряд ли одержимый кем-то или чем-то человек скажет, что он одержим. То ли не захочет признаться, то ли сам это не будет осознавать. — А похож? Тётушка Тан, вы, должно быть, шутите? — действительно. Назвать Ло Бинхэ одержимым можно только с натяжкой. Скорее, приклеенный, как листик бамбука к клейкому рису. От подобного сравнения Юэмэй почти вздрогнула. — Тогда назови мне хоть одну причину, почему я должна сказать тебе, — где находится их лорд. — К тому же не только ты, но и кто-то другой ей сейчас ни к чему, — нет, тётушка Тан не хотела его оскорбить или обидеть. Если Ло Бинхэ способен это понять как есть, а не превратно, то лучше тётушке Тан больше не называть его одержимым. А он понял! Только по этой причине его интерес и желание разгорелись сильнее. Ведь из-за желания увидеть учителя он не стал делать тот перерыв. Хотя здесь уже нужно благодарить Мэнмо, который иногда втихую посещал сны некоторых учеников школы. Именно он поведал о бессмысленности перерыва, так как Цинцю не было в это время в школе. А что? Деду ведь нужно отдавать долг за великодушно предоставленное место жительство с бонусом пожить подольше. — Я отдам вам то вино! — юноша невинно улыбнулся, а у самого глаза горят. — Хороший вкус, кстати! — Это взятка, а не причина… — женщина покачала головой. — Тогда я всем расскажу, что вы по ночам бегаете к главе школы… не знаю, почему вы это делает, но это весьма интересная тема для обсуждения, — невозможно! — Разве? Кому и что ты собрался рассказать? Это только добавит всем нам проблем, и лорду тоже, — последнее она подчеркнула намеренно. — Как раз лорд и должна узнать! Ведь, как я успел заметить, она не в курсе, — волк в овечьей шкуре! — Это уже шантаж! — в дверь постучали, но Тан попросила зайти позже. — Нет, это всё одна большая причина. Я уверен, что тётушка Тан преданна лорду, но не настолько, насколько хочет показать. Поэтому просто скажите мне, где я могу найти её, — можно было бы сказать более жёстко, подобрать более неприятные аргументы. Но, видимо, Шэнь Цинцю действительно не знает, что за её спиной Тан Юэмэй посещает главу школы. Знала бы, если бы это были любовные взаимоотношения. Но, видимо, благодаря тётушке Тан Юэ Цинъюань может узнать о сяо Цзю больше, чем получается самому. Здесь всё просто. И этот человек нисколько не другой, как можно было ожидать. Иногда и у самого Ло Бинхэ мужчина пытался что-либо разузнать. Но этот демон довольно жадный, а потому не стал делиться с главой чем-либо. К тому же по воспоминаниям тётушки Бинхэ знает, что они трое знакомы с детства. Но вот воспоминания о поместье Цю у этой женщины довольно неясны. И докопаться до них сложно. Единственное, что удалось увидеть, — тяжёлая работа и жестокое обращение. И почему-то Шэнь Цзю доставалось больше всего. Не столько за дурной характер, сколько… преданность, если можно так сказать, лорду была основана на воспоминаниях, исходя из которых получалось, что Шэнь Цзю всегда подставлялась под удар. Его учитель действительно странный человек! — Если лорд прикажет тебе вернуться, ты и препираться не станешь. Понял? — тётушка Тан что-то быстро вывела на отдельном листке. Сложила его. Затем взяла и передала ему вместе с каким-то конвертом. Ему оставалось только кивнуть. К тому же у него появилась причина поступить так самовольно: — Как раз ты единственный, кто не занят, — странно только, что она не стала его предупреждать, что не стоит лезть в тот конверт. Впрочем, он и не собирался: если учитель сочтёт нужным, расскажет. Это будет, по меньшей мере, честно. Ведь сам Ло Бинхэ многое утаивает от своего учителя.***
В Саньяне учителя найти не удалось. Хань Циньчжоу — человека, у которого сейчас гостит Шэнь Цинцю, — в городском поместье не оказалось. Но есть ещё имение за городом. Несомненно, Ло Бинхэ отправился туда сразу же! Имение оказалось большим, но довольно простым. Хотя вдоль стены через каждые два чжана стояли охранники. Но имение стояло довольно близко к лесу, так что стена у тех границ ещё не достроена. И в таком ненадёжном месте учитель хотела отдохнуть? На самом деле, этот ученик всю дорогу о чём только не думал. А последнюю часть пути старательно изгонял самые ненавистные мысли из головы. И решил войти через главные ворота; наступала ночь. Сначала перед его носом закрыли ворота. Затем вышел довольно приятной наружности молодой человек, держался он довольно важно. Да и внешне казался смекалистым и ловким. Какой-нибудь юный талант среди помощников господина Хань? Ло Бинхэ окинули придирчивым взглядом. Спросили имя, статус. Затем его спросили, как правильно пишется имя лорда… вот это докопались. Спросили, как зовут главную помощницу, попросив написать имя оной. Молодой человек ещё хотел помучить незваного гостя, но Ло Бинхэ, пусть и испытал мимолётное желание придушить заразу, держался благородно и хладнокровно. Так что у этого простолюдина не осталось сомнений в искренности молодого адепта. — Проходите, Ло-гунцзы. Но сейчас мой господин и госпожа Шэнь заняты. Не могли вы пока отдохнуть, вам предоставят покои, а с госпожой встретитесь… — всё было хорошо, пока этот молодой человек не оглянулся. На мгновение ему показалось, что всю доброжелательность Ло Бинхэ сдуло порывом ветра. Хотя он скорее выглядел расстроившимся, чем разозлившимся. Кажется, этот ученик мыслил рационально. Всё верно: Цинцю молодая и красивая женщина. Вполне естественно, что у неё может быть возлюбленный. В кой-то веки Ло Бинхэ захотел, чтобы это был Лю Цингэ, а не какой-то смертный человек. Лорда Байчжань можно хотя бы на поединок вызвать, без угрызений совести одолеть и жить дальше. А на человека… хм... ну, рука может подняться. Зависит от природы этого человека, так? Но Цинцю вряд ли бы выбрала абы-кого, да? — Хорошо, видимо, у вас что-то важное. Но не думаю, что госпожа сейчас в состоянии решать серьёзные дела. Идёмте, идёмте! — кажется, у одного молодого человека выскочит пару седин под утро. — Э-э-э!!! — они вышли в сад, пришлось пройти достаточно, прежде чем они пришли в какой-то незамысловатый лабиринт из беседок, выстроенных вокруг какого-то пруда. Молодой помощник господина Хань немного побелел. Стоило ли приводить этого молодого человека? Как ни крути, а получит по голове в любом случае. Вдруг у него действительно что-то важное? Но сейчас вскрикнул не он. — Цзю-цзецзе, давай ты сделаешь это завтра? Или велим принести тебе удочку, — рядом с прудом сидел не большой, но и не маленький человек. Отъелся за годы своего успеха и не жалел. К удивлению Ло Бинхэ, этот толстяк имеет достаточно приятное лицо. Но сейчас оно всё красное. Да и воздух пропитан вином. Что ещё больше удивило Бинхэ, хотя скорее ошеломило и несколько озадачило, так это то, что Шэнь Цинцю стояла как минимум в нижних одеждах. Штаны закатаны, как и рукава, да и ещё коряво подвязаны. Один уже успел слегка намокнуть. Если он правильно понял, она ловит рыбу. Пруд был неглубокий. По крайней мере, Цинцю зашла ближе к середине, и вода была выше колен. Пройти чуть дальше — и до талии. — Господин, — виновато опустив голову, помощник подошёл к мужчине. — Я так просто не уйду! Шэнь Цзю всегда держит своё слово! — очередной всплеск и недовольное цоканье: — Старается держать… — Циньчжоу рассмеялся. Помощник переступил с ноги на ногу и снова попытался позвать господина. Но его голос заглушил другой. — Шицзунь! — Ло Бинхэ не стал опускать головы. Не собирался кланяться. Шицзунь ведёт себя неподобающе! Да, это было то место, где Шэнь Цзю могла расслабиться. В конце концов, она хотела расслабиться. Впервые за долгое время. Но и Бинхэ не стоило бы об этом вспоминать. Потому что зависть страшное чувство. Кто этот человек (Хань Циньчжоу) такой, чтобы лорд Цинцзин не боялась так себя вести? Ему настолько можно доверять? Лицо женщины также покраснело от алкоголя. Но по её взгляду было трудно понять, насколько она осознаёт происходящее кругом. — Охо! — господин Хань посмотрел-таки на помощника. — Господин, это Ло-гунцзы, ученик госпожи Шэнь, — поклон с опущенной головой. — А! Он! — добродушный смех хозяина. — Прошу простить меня за грубость, — Ло Бинхэ поклонился хозяину дома. Судя по поведению хозяина, ему представляться не нужно. — Ничего, ничего! Присаживайся! Устал с дороги, вероятно! — и похлопал по траве. Точно, они тут на траве сидят. Заклинатель и мелкий аристократ. Он и раньше замечал, что учитель не настолько брезглива, насколько можно представить. Но… Шэнь не шагала нормально, просто переставляла ноги, не отрывая от ила. Вода выдавала её с головой. — Поскорее оденься, уже прохладно, — Хань отвёл взгляд. Ло Бинхэ даже не смотрел в ту сторону, опустил голову. — Ты чего здесь делаешь? — Шэнь подошла к нему, и Бинхэ увидел мокрые босые ноги, на которых осталось немного ила. Красивые и крепкие. Захотелось поднять взгляд выше. Но его хватило только на недовольное замечание, а голос полон смущения. — Шицзунь! — Бинхэ скинул свою верхнюю мантию и скинул на ступни Цинцю. Циньчжоу рассмеялся ещё сильнее, казалось, всё имение на уши поднимет. Он не собирался смотреть, но подглядел. Пьяная Цзю-цзезце вполне адекватный человек, но о рамках приличия забывает. — Смотри, доведёшь паренька! Надо будет несчастному брать ответственность и жениться на старушке! — и подлил себе вина. — Не мели чепухи, — цокнула Шэнь, упав на свой зад. Полотенца-то нет. А использовать несчастную мантию ученика как-то слишком. Ло Бинхэ же пришлось по нраву подобное замечание, но со словами Цинцю он и сам раскраснелся. То ли от досады, то ли от смущения. И непонятно, злится ли. — Так что ты здесь делаешь? — она взяла собственную мантию и вытерла ей ноги, а потом надела сапоги. Сначала надела один сапог не на ту ногу, но вовремя заметила. Бинхэ не смотрел, если только краем глаза. — Полно тебе! Завтра поговорите! — Хань Циньчжоу поднялся на ноги сам. Довольно ловко. — Кажется, пора расходиться. Дорогу до комнаты помнишь? — мужчина ехидно улыбнулся. — Нет, посплю на лавочке, — фыркнула. Сама поднялась, кое-как скомкала обе мантии. Неосознанное действие. — Спокойной ночи, — махнула рукой, развернулась и ушла. На какое-то мгновение Бинхэ замер. А затем подобрал второй слой одежд — собственно ханьфу. Хотелось выругаться. — Спокойной ночи, — мужчина вздохнул. — Красавица, — и похлопал себя по щекам, напоминая, что красавица может сделать из него евнуха, если что. — Присмотри-ка за ней, а то ещё уснёт, врезавшись во что-нибудь, — и ушёл в другом направлении. Бинхэ даже не успел как-то отреагировать на замечания этого человека. Только посмотрел в сторону лениво перебирающей ногами Цинцю. Красавица, красавицей, а сейчас больше напоминает… а кого? Так смешно идёт, ножками перебирает. Бинхэ хохотнул. И догнал учителя. Шэнь Циню споткнулась на ступенях, но схватилась за перила. — Шицзунь! — Бинхэ поспешил подать руку, но Цинцю за неё не взялась. Она медленно подняла голову и сфокусировала взгляд на его лице. — Смеёшься? — и сощурилась смешно! — Да! Шицзунь так интересно ведёт себя. Мне нравится, — женщина надулась. — Шицзунь, а вы вспомните наутро об этом? — Бинхэ улыбнулся ещё шире. — Да! — слишком быстро. Значит, может и не вспомнить. — Тогда я ещё немного посмеюсь, — и всё-таки ученик взялся за её локоть. Цинцю выпрямилась и посмотрела вдаль коридора. Так, дорогу помнит. Уже хорошо. — Выпорю, — это что, бурчание? — Не выпорите, — он стал выше. Догонит Мин Фаня до Собрания точно! И это хорошо: всё меньше нужно задирать голову, чтобы посмотреть на лицо Цзю. Не выпорет. Никогда так не делала. И не будет. Потому что эта Шэнь Цинцю только самому страшному врагу пожелает. А вот пару ударов ферулы может и перепасть. — Шицзунь… — Да? — А вы ждали меня? — мальчишка! Продолжал невинно улыбаться, а Цинцю только покосилась на него. — Нет, — буркнула и вздохнула. — Я тебя сюда не звала! И вообще, ты должен ещё… — она остановилась, Ло Бинхэ стал чуть ближе. На пальцах что-то посчитали. — Через две недели ты должен был вернуться! — цокнула. — Отлыниваешь? — и наклонилась к нему. — Шицзунь, я не делал перерыва. И не отлынивал! — сердце обидно кольнуло ещё после полученного ответа. Но если он успокоится и подумает, то расценит всё верно. Заявиться сюда лишнее, он понимал. И всё же Бинхэ здесь. — Тогда это Мин Фань и Нин Инъин не сказали мне… получат! — и потянула за собой дальше. Пока они не остановились у расписанных дверей. Тут же Цицню отдала мантии ему, навалила так, что пришлось наклонить голову, чтобы видеть, что впереди. А впереди оказались выделенные ей покои. Довольно простые. Не снимая сапог, Цинцю легла на кровать и больше не шевельнулась. Бинхэ пришлось сначала сложить верхнее ханьфу (тот самый второй слой одежд). Сложил штаны. Чего-то не хватало! Ло Бинхэ посмотрел на Шэнь Цинцю и вздохнул. Сейчас она уснула на боку, но если начнёт ворочаться, от гуаня будут проблемы. Конечно, неправильно, что он тут самовольничает. Но ведь ничего такого он не сделает! Шаги тихие. Мало кто способен их услышать. Осторожно снял гуань и распустил пучок. Повернул Цинцю на спину. И сложил руки на груди, задумавшись. Схватился за подбородок, так и стоял, пока думал, как накрыть Цинцю. Но сначала снял сапоги. И всё так медленно, так тихо проделывал. Только закон подлости не сработал. Цицню продолжала крепко спать. На руки взять — не взял. Однако приподнял сначала туловище, затем ноги, чтобы достать одеяло и укрыть им. Снял осторожно сапоги: нет носков. Так вот чего не хватало с самого начала. А он, дурак, просто тайком подсматривал. Поэтому Бинхэ посмотрел ещё немного на красноватое и расслабленное лицо учителя и пошёл искать носки. Те плавали на водной глади. В голове почему-то сразу возникла картина, как Шэнь Цинцю зашла в воду и поскользнулась из-за носков, а скинув, не потрудилась кинуть на траву. Хотя бы на траву! Пришлось подлететь за ними на Чжэнъяне. И постирать! Вместе с мантиями. И высушить!! Всё-таки на Аньдин он познал несколько хозяйственных мудростей в жизни простых заклинателей. А утром учитель этого не заметит, да? Иначе почему закон подлости не сработал? Ло Бинхэ даже не заметил, как его самого окружили слуги, набрали ванну, намереваясь помочь, но он отказался. А потом сам не понял, как провалился в сон, но встал чуть ли не с восходом солнца. Потому что последний пик, с которого он вернулся, был Кусин. А там встают именно с лучами солнца. Поиздевался над собой сам: и ради чего? Как только подступило обычное время пробуждения учителя, Ло Бинхэ решил отнести мантию. Его впустили. По всей видимости, Шэнь Цинцю уже умылась, надела ханьфу. Но глаза оставались закрытыми. Сама она сидела на кровати, а позади неё на коленях стояла маленькая девочка. С чёрными прямыми волосами, заплетёнными в два пучка из косичек. Носик у неё был картошечкой, но в остальном обычные черты лица, не особо примечательные и всё. — Шицзунь… ваша мантия, — вопрос про дочь едва ли не слетел с языка. Он положил мантию рядом и переглянулся с девочкой, которая была заинтересована новым лицом, но продолжила расчёсывать волосы заклинательницы. Затем поклонился: — Доброе утро, шицзунь. — Доброе, — прозвучало несколько недовольно. Но при этом женщина щурилась, как будто болела голова. Похмелье? — А тебя Ло Бинхэ зовут, да? Лин-эр сказал! Меня зовут Хань Со, — а, эта дочка господина Хань. Бинхэ улыбнулся. Между тем девочка собрала часть волос и закрутила их в пучок на затылке. — Не подашь мне те заколки, — и указала на два серебряных бамбука, связанных цепочкой. И отыскала ведь! — Конечно, — а ведь раньше ему не доводилось видеть этот знак отличия. — Спасибо, — но маленькой девочке было всё равно: красивые заколки — и хорошо. Она осторожно заколола волосы на висках. Получилось… — Шицзунь, а вы помолодели, — хохотнул ученик, а женщина закатила глаза. Девочка взяла и поднесла зеркало, чтобы Цинцю могла оценить её работу. — И правда! Какая я красавица благодаря стараниям А-Со, — женщина похлопала себя по щекам, довольно улыбаясь. — Я рада! — положила зеркало на кровать. — Пойду потороплю слуг! — пора завтракать. — Шицзунь… — тут и не духу от вина. Неужели всё из-за малютки? Ей на вид лет восемь, не больше. — Только глупостей не говори, — в сером взгляде так и читалось: не дочь она мне, не дочь. И Бинхэ выдохнул с облегчением, пока учитель не увидела. — Кстати, что ты здесь делаешь? — похоже, не помнит о его вчерашнем появлении, а потому старается выглядеть невозмутимой. Ло Бинхэ протянул конверт. И Шэнь Цинцю тут же поспешила прочитать содержимое. Она важно кивала головой несколько раз. И осталась довольной. Спрятав всё, Цинцю вернула конверт своему ученику. — Пусть у тебя побудет, — встала и пошла на выход. — Похоже, ты не делал перерыв, раз вернулся раньше ожидаемого. Как тренировки? — Меня много хвалили, но лучше, если шицзунь по возвращению на Цинцзин сама оценит результаты, — сейчас, пока они не в школе, ученик шёл рядом, а не позади. Осторожно поглядывал на профиль учителя, которая пребывала в хорошем настроении. — М, хорошо, — и продолжала улыбаться. — Подарок пришёлся тебе по душе? — при свете солнца сад оказался лучше, чем ночью. И лабиринт из беседок не казался такой дурацкой идеей. — Очень. Надеюсь, я правильно понял смысл этого подарка. Но шицзунь обещала мне ещё подарок, о котором буду знать только я и шицзунь. А о вине знает тётушка Тан! — Бинхэ повернул голову: Цинцю рассмеялась, прикрыв рот ладонью. — За кого ты меня принимаешь? — наклонила голову, убрав руку. — Вино — это небольшой бонус к основному подарку. А другой… — она чуть ускорила шаг. — Твой шицзунь растерялась, так как не смогла подобрать хороший подарок, но лишь бы что дарить тоже не хотелось, — в принципе, логично, что она не знала, что ему подарить. А это значит… — …можешь попросить всё, что мне по силам будет достать. — Или сделать! — тут же подхватил. — Или сделать! — она резко остановилась и повернулась к нему всем телом. — Ты! — вскинула палец. — Волк в овечьей шкуре, — теперь уже смеялся Ло Бинхэ. Зато смог увидеть рассеянность, неловкость и смущение на её лице. — Шицзунь, а где ваш веер? — иначе бы давно спрятала лицо за ним. — Утопила. Случайно, — Цинцю быстро зашагала вперёд. Раз осень выдалась теплая и завтрак у них на улице, стоит поспешить насладиться тёплой едой. Бинхэ же отвечать не стал, просто догнал и шёл рядом с широкой улыбкой. Кажется, притворяться холодной и злой в этом месте у неё не получается, а потому стоит наслаждаться. К тому же лучше будет не наказывать его по возвращению из вредности, ведь привлечёт лишнее внимание. А отвечать придётся ему!