***
Бесполезно звать маму. Она умерла. Но разве крик слышен? Звенит не в ушах, а гудит в груди. Противное разъедающее изнутри чувство. Однако представший во тьме ребёнок, стоящий на коленях, не вызывал отвращения. Мальчик — единственный источник света. Ло Бинхэ. Тот маленький мальчик, совсем слабый он, которому ничего хорошего не перепало. Но именно их сделка дала старшему братцу возможность прожить более радостную и удовлетворяющую жизнь. Не вызывал отвращения. И сочувствия тоже не вызывал. Он поглотил его душу, расщепив тело на потоки духовной энергии. С силой двух Синьмо не заняло много времени и сил. И всё было хорошо до этого момента. В чём проблема? Демон подошёл ближе, но его не замечали до последнего момента. Глаза заалели вместе с накатившим и разгоревшимся раздражением. Он потянулся к не причудливому видению — и оно рассеялось. А в глазах потемнело. Тяжкий и явно последний вдох. Бинхэ обернулся: «маленькая копия» лежала неподвижно, закатив глаза. Умер. Совсем не неожиданно. Сзади послышался кашель, не грудной. Он иногда, учась в школе Цанцюн, не мог остановить воображение: здоровье учителя оставляет желать лучшего. Только голову повернул, чтобы краем глаза застать уставший и безразличный силуэт, по уголкам губ которого стекала кровь. Сон. Ло Бинхэ понимает, что он с лёгкостью может разогнать навеянный волнениями кошмар. Не было смысла отрекаться от очевидных и близкому окружению переживаний. И не было смысла предлагать видению из сна свою кровь. Серые глаза совсем потускнели. — Ш… Ло Бинхэ прикрыл глаза. — Мэнмо, — если старому паразиту скучно стало и он решил поспособствовать… —Мэнмо! — тьма развеялась, стоило раздаться ворчанию и кряхтению. Некогда великому и ужасному будто бы пришлось добираться издалека. Этот милок явно не щадит дух старика. Ещё с таким осуждением смотрит, смекая. — Не моих рук дело! Хотя я бы посмотрел на твои кошмары ещё раз, — не столько садизма, сколько практического интереса. Оказавшегося в Царстве Демонов Ло Бинхэ одолели кошмары, но довести до недосыпа или паранойи не смогли. Паразитирующий старпёр начал вещать что-то о столице. Предлагал развеяться, пройдясь по цветочным аллеям… и чуть не сказал дурное про Шэнь Цинцю — поспешил ретироваться. С мальцом весело, но лучше носу не показывать. И держаться максимально далеко, насколько позволяла сила Ло Бинхэ. — Всего лишь плохой сон? — на плечо легла ладонь Шэнь Цинцю. Слишком реалистично. Обернулся, но женщина отступила. Что за дурость? Во всём чувствуется вмешательство «третьей стороны». Образ Шэнь Цинцю стал размывчатым. Она отступала, шаг за шагом, не поворачиваясь к нему спиной. Ло Бинхэ за ней. Сорвался на быстрый шаг, резко потянулся, чтобы ухватиться. Но образ развеялся зелёной дымкой, из которой ввысь вырвался золотистый журавль. Кругом вершина Цинцзин, самая вершина. И одинокое надгробие: что за неизвестный там покоится? — У людей для крепости союза заключают браки, — образ хитрого Лин-эра почтительно склонился позади. — Вы намерены женится, владыка? — эти слова он уже слышал. — Лорд Цинцзин? Прекрасный выбор, — только резкая ухмылка демона заставляет насторожиться. — Только если вы не хотите продолжить свой великий род. Бинхэ осознавал бессмысленность гнева. Но последние слова он услышал впервые. Глупость! Как будто это самое важное и обязательное. Но стоит вспомнить, что в том мире, где был большой гарем, так и не послышался детский смех. Одна счастливица забеременела, несмотря на все козни. А они были, теперь нет отрицания. Тогда он, себе не веря, был удивлён, растерян. Некоторое время бывшего владыку трёх Царств преследовало чувство дурманящего счастья. Выкидыш — и всех причастных не пощадил. И не то что бы после в голове засели какие-либо истины. Например, он не заслужил. Или, например, не особо и хотелось… …смысл выражать непонятное состояние высокопарными словами? Дух умершего всё ещё не рассеялся! Откуда такие мысли, если он действительно будет счастлив с Шэнь Цзю? Её присутствия достаточно. — О чём думаешь? — всё же Мэнмо переживает за него. Потому и не смог не явиться. — Интересно, а Тяньлан-цзюня допекали… — С чем? — Наследники, — Бинхэ вздохнул. — Ни одному правителю этого вопроса не избежать, — констатация факта. И честное и справедливое замечание: — При всём уважении, Шэнь Цинцю не похожа на женщину, жаждущую познать счастье материнства. Она, скорее, согласится на гарем… не смотри на меня так! — правда неприятна, да. Здесь бумагу не проткнёшь. — Я ещё молод… — пейзаж изменился. Тронный зал в новом дворце в Царстве Демонов. — Да, на первое время хватит, — согласился Мэнмо. — А кто будет болтать лишнего, оставлю без языка, — ещё гарема не хватало. Совсем не весело представлять, как Шэнь Цзю, не особо противясь, сама устраивает порядки и выбирает жён покрасивее. С неё станется! Он здесь единственный любитель уксуса. — Тебе пора вставать, — заметил Мэнмо. — Можно позволить себе опоздание, но лучше не расслабляться. Именно люди чаще всех вонзают друг другу ножи в спину, именно ножи…***
Лю Цингэ не любил ждать. Ему необходимо увидеть Шэнь Цинцю. Что-то подсказывало, что возвращение Ло Бинхэ… определённо, стресс! Лорд Байчжань силён, наблюдателен, достаточно умён и владеет речью, но людей даже при желании понимает с трудом. Чем проще, тем лучше! Если речь не о товарищах, дорогих — так или иначе — людях. Он с трудом понимает людей. Но сейчас некоторые моменты в поведении лорда Цинцзин стали ясны. Конечно! Она знала! От гнева хочется уличить женщину в коварном плане, но Лю Цингэ не станет прибавлять забот. Всё же беспокоится. И боится оступиться, как в годы юности. Поэтому когда Мин Фань, главный ученик Цинцю, пришёл к нему и попросил о помощи, Лю Цингэ удивился, приятно удивился. Но быстро осознал, что Мин Фань не пришёл бы, если бы мог справиться сам, и не пришёл бы из-за ерунды. Ян Исюань хотела уйти, но ей разрешили остаться. Лю Цингэ осмотрел мешочек со смесью трав. Он не лекарь, но… как сказала ученица, слишком приятный запах. Мешочек закрыли: резкое, но лёгкое помутнение. Лорд Лю нахмурился. Мин Фань мог лишь поделиться своим виденьем правды. Лорд Байчжань предпочёл не делать выводов. С одной стороны, Цинцю не могла такого допустить. С другой стороны, он не удивлён. Только непонятно, почему именно Тан Юэмэй стала причастной. Лю Цингэ прибёг к помощи Ту Хая, который заметил что-то неладное, но промолчал. Бегать по пику Цинцзин за женщиной лорд Байчжань не собирался. Пусть сама себя удивит, поспешив сюда. Вряд ли кто-то кроме Юэ Цинъюаня может вызвать её на Цюндин. Пришлось проявить наглость и занять кабинет главы. Такое же помещение, как и на любом другом пике. Только чуть побольше. Только не так просто, даже бедно, как на Кусин. И чуть более богато, для пафоса и подчёркивания значимости. Достойное обиталище главы школы. Лю Цингэ зажёг лишь пару свечей. Стал напротив стола дагэ. Тому явно не понравится, если Лю Цингэ погорячится. Тан Юэмэй — сиротка из его прошлого. Шаги этой женщины легко услышать. Ему точно. Лёгкие, уверенные, но какие-то раздражающие. Дверь открылась и закрылась — довольно беспечно вот так залетать. — Лорд… Байчжань? — удивление Тан Юэмэй постаралась скрыть. — Садись, — ещё шаги за дверью. Мин Фань и Ян Исюань. Женщина заняла своё привычное место. — Я не дипломат, сладких речей не услышишь. Лучше расскажи сама, — пока лорд говорил, заклинательница успела заметить до боли знакомый мешочек. — Лорд Лю не стал бы рыться в чужих вещах, особенно вещах Шэнь… — да, Мин Фань. Кто же ещё? Неужели её настолько невзлюбили? Лю Цингэ только выдохнул раздражённо. Ей лучше не злить его. — Зачем ты ей вредишь? Хочешь медленно, но верно довести до смерти? — Му Цинфан ничего не спросил, когда шисюн принёс необычную смесь трав. Нельзя сказать, что это самый настоящий наркотик. Просто пропитанные тёмной энергией цветы, насекомоядные, например, пузырчатка. Такие цветы могут обладать наркотическим эффектом. Достаточно безобидно для совершенствующегося бессмертного. Но не со здоровьем Шэнь Цинцю. Лю Цингэ мог бы принять и это; лорд Цинцзин не типичный лорд. — Стану ли я делать что-либо без приказа? — слова произнесены легко и естественно. Но Лю Цингэ обернулся и увидел едкую, немного грустную улыбку. — Впервые в жизни. Она хотела попробовать новый чай. Прекрасный предлог для воссоединения, ведь ещё немного — и меня бы отослали. Да? — Тан Юэмэй осмотрела дорогой сердцу кабинет. — Она слишком много переживала, долго. Из-за этого Ло Бинхэ! И поначалу я хотела лишь помочь, но… мне пришлась по душе идея довести её до искажения Ци. Славный трагический конец для лорда, затмившего всех своих братьев и сестру в самом начале. Лю Цингэ не увидел в глазах напротив безумия или ненависти. Зависть? Неудивительно. Обычно спрашивают: «Зачем? Почему?» Но ему всё равно. Конечно, ему всё равно. Тан Юэмэй опустила голову. Замарашка превратилась в достойного лорда. Не они, дети, спасли Шэнь Цзю, а им повезло спасти Шэнь Цзю. Ведь даже Юэ Ци, спасая её, оказался в Цанцюн. На самом деле, Юэмэй понимала, насколько беспочвенна и глупа её зависть. Одно непонятно, когда уважение и восхищение обернулись завистью. Замарашка, которая старательно защищала даже старших в своей компании. И в поместье Цю отличилась. Хотя теперь Юэмэй думает: а не хотела ли Шэнь Цзю лишь лучших условий для себя одной? Ведь сейчас кто-то пропал, кого-то сослали, кто-то… да, она не обязана! И никогда не проявляла особого внимания к самой Юэмэй (а она сжульничала во время жеребьёвки!). Шэнь Цзю, Шэнь Цинцю, никогда не старалась удержать Тан Юэмэй рядом с собой. Шэнь Цзю привязана лишь к Юэ Ци. И использовала восьмую сестру для блага Цанцюн. Это было бы неплохо, отдались они тихо и мирно, выйди Юэмэй замуж. За Юэ Ци… …виноват Юэ Цинъюань? Нет, нет, конечно! Женщина покачала головой. — Нравится быть жертвой? У тебя отняли всё? — а Лю Цингэ насмехался. Ему не нравится, но это всегда работает. — Если бы я не следовала за ней, что имела бы? Скорее всего, ничего. Но знаете, есть кое-что обидное, — сглотнула. — Юэ Ци заботился обо мне лишь из-за того, что я была рядом с Шэнь Цзю, — ком в горле, неприятно. — Из-за мужчины? — всё же Лю Цингэ был о ней лучшего мнения. — Нет! Не так, — женщина подскочила. — Из-за этого к ней ничего нет… только посмотреть хотелось на его лицо… — шум за дверью. Мин Фань спокойный, обычно. Но удержать его Исюань сможет. — Как получилось, что Цинцю ничего не заметила? — эти крайности обожания и невероятной зависти всё же могли позволить Тан Юэмэй видеть больше остальных. Цингэ убеждён, что незамеченным это не осталось. Женщина призадумалась, не тянула время попусту. И лорд дал ей время. Пламя свечей всё ещё ярко. Безумная искра вспыхнула на мгновение в завистливых глазах. — Мной особо не дорожили, но доверяли… раз я сказала, что лорд Му дал именно этот рецепт, Шэнь Цзю предпочла поверить, — подпёрла подбородок и постучала пальцем по краю губ. Расслабилась. — Ей было необходимо спокойствие, и достигалось оно таким образом. — Искажение Ци. На такую вероятность она не обратила внимания? — Цингэ устал метаться в сомнениях, а Тан Юэмэй это нравилось. — Ло Бинхэ. Разве с его возвращением ещё остались вопросы? Как мы поняли, лорд Цинцзин знала, что обучает демона. Вместо того чтобы остаться под её крылом, он отправился в Царство Демонов. Сколько вариантов событий может произойти после? —Юэмэй села, скрестив ладони на животе. — Она не стала бы убегать, — самоубийство точно не в стиле Цинцю. Она предпочтёт жизнь даже с незначительной выгодой. Может, сразу и не скажешь, но лорд Цинцзин довольно жадная до жизни. — А? — женщина рассмеялась. — Вы действительно не подходите друг другу, — не специально сказано, одна правда. — Об этом речи не было. Шэнь Цзю просто столько переживала обо всех и вся, что забыла про себя. Его Величество дал прекрасную возможность наделить Мин Фаня полномочиями лорда раньше времени, — за дверью тишина. — Мне спешка не по нраву, но она понятна. Ведь пока неизвестно, чем закончится история с Ло Бинхэ. Они связаны сильнее, чем мы можем представить, — последнее сказано и для Мин Фаня. Небольшое испытание должно принести пользу. Да вот только Мин Фань никогда не стремился быть ближе к учителю, чем есть сейчас. Он доверяет своему лорду и верен ей. Не жадный. Пусть у Ло Бинхэ и учителя есть что-то, чего нет у него, но у него тоже есть что-то, чего нет у них. Мин Фань не жадный. У него есть всё, что может сделать его счастливым. Так к чему такие сложности? Ян Исюань прониклась уважением к старшему соученику, пусть и был затуманивший разум порыв. — Ты признаёшь свою вину? — голос лорда за дверью прозвучал достаточно громко. Делить всё на чёрное и белое глупо. Но вина Тан Юэмэй есть. Ей стоило покинуть Цинцзин в правильное время, но она предпочла вредить Шэнь Цинцю, оправдываясь состоянием той. Шэнь Цинцю тоже виновата. Но Лю Цингэ никогда не мог с ней спорить. Пусть глава читает ей нотации. — Да, признаю. Накажешь сам или как полагается? — и всё же этой женщине весело. Жизнь не была скучной. Благодаря мэймэй! — Но у меня есть кое-что, что тебе будет полезно знать, — стихли вороны и воробьи. Лорд Байчжань задумался. — Мне неинтересно, — и только такой ответ последовал после его молчания. Мин Фань побледнел. — Ты в порядке? — Исюань обеспокоилась. — Да, — торопливый ответ. У учителя может быть куда больше секретов, чем представляет Мин Фань. Или наоборот, меньше. Только в голове возник образ злосчастной печати. Мин Фань не удивлён. Было бы смешно, если бы человек, который гордится своим положением «друга детства» при лорде, не знал чего-то такого. Но Лю Цингэ отказался. И Тан Юэмэй сейчас молчит. А будет ли молчать дальше?***
— Цинцю! Как ты себя чувствуешь? — Шан Цинхуа не выглядел обеспокоенным её самочувствием. Он шипел, потирая поясницу. И старался не смотреть на Мобэй-цзюня. А если и смотрел, то либо со смирением, либо с раздражением и возмущением. Напряги лорд Цинцзин голову — и всё станет на свои места. Но она пришла по делу. — Всё хорошо, — приветственный кивок и вопрос: — Дагэ и мастер Учэнь уже отбыли? — шиди кивнул. — Прибыл главный звездочёт императора, — похоже, последнее слово не имело особого значения для короля Севера. Хоть Ло Бинхэ и имеет титул императора, Мобэй-цзюнь чаще называет его владыкой. Похоже на то. Или демон просто может позволить себе такое «упрощение». — Уже? — Цинцю протянула этим двоим письмо от Его Величества. Будь там ещё что-то, более субъективное и личное, не показала бы, само собой. Почему-то вокруг них троих возникала довольно спокойная и приятная атмосфера взаимоуважения и понимания, не совсем взаимного. — Много ли демонов сейчас во дворце? — Шан Цинхуа посерьёзнел, посмотрев на Мобэя. Их не могло быть много, так? Кажется, Цинхуа подумал о том же, что и Цинцю. Самое элементарное: спровоцировать демона на глазах у заклинателей. — Кроме меня и Хуалин… кто-то может явиться, точнее сказать не могу, — Мобэй-цзюнь достаточно честен. Он и Ша Хуалин являются доверенными лицами Ло Бинхэ. В его отсутствие обращаются к ним… — Ша Хуалин во дворце? — Шэнь Цзю было интересно, кого Ло Бинхэ мог оставить в Царстве Демонов за главного, чтобы эти двое были здесь. Мобэй-цзюнь понял её и, кажется, усмехнулся. Уголок губ явно дёрнулся, и только острый глаз мог заметить. И у лорда Аньдин глаз тоже остёр. Как Мобэй-цзюнь относится к Шэнь Цинцю? Лорд Цинцзин. Сейчас не враг. Человек, который дорог его господину. Демон испытывал уважение. И будто бы видел насквозь, хотя о подобном мог утверждать иначе. Или только с Шан Цинхуа ничего понимать не хочет? Хотя этот лорд уже понял, чего от него хотели — жаловаться не на что, он и сам оказался не прочь. — Кто знает? Он является либо по своей прихоти, либо по зову Ло Бинхэ. — Жаль, — Цинхуа вздохнул. Было бы здорово, отправь они его в Царство Демонов. — Пойду тогда к Звездочёту, составлю ему компанию, — и покинул их, споткнувшись на выходе, но не упав. У Цинцю возникло мимолётное желание поинтересоваться о них двоих. Но какой смысл? Она даже не знает, что можно спросить. Захочет — сам расскажет. А с Мобэй-цзюнем лучше по делу говорить. — Спровоцировать демона. До смешного простое решение, даже если воспользоваться чужими руками, — письмо и просьба людского императора казались демону глупостью. — Действительно странная задача. Однако… Его Величество достаточно взволнован нынешними событиями и мог придраться к любой мелочи, — в прошлом, во время конфликта с двором из-за Му-ванфэй, он мог погорячиться, всё торопил её. Император тоже человек. Мобэй понимающе кивнул. Значит, они должны проверить его. — Господин главный звездочёт? Добро пожаловать, — Шан Цинхуа доброжелательно улыбнулся. Доброжелательно-деловито. Главный заклинатель императора нашёлся у пруда. Казалось, он был заворожён обычными кои, которые изредка подплывали к человеку поближе в надежде поесть. — Вижу, — оглянувшись, мужчина кивнул, — вы как дома, — и в ответ лорд Аньдин рассмеялся. — На Аньдин я не могу расслабиться. От меня и моих людей зависит жизнь Цанцюн, — с уст слетела шутка, — здесь можно отдохнуть, — количество кои в пруду подтверждало бессмысленность трат дворца Хуаньхуа. Старый чёрт гулял на широкую ногу. Но Ло Бинхэ велел сократить расходы. Интересно, он знал, что Мобэй перепоручит сие дело Шан Цинхуа? Куда же деть часть этих золотых красавиц? — И вы не беспокоитесь? — дыхание спокойное… нет, успокаивающееся. — А смысл? Другие лорды справятся. Дело не в вере в них, я просто знаю, они лучше меня, сильнее. Точнее знал, — Цинхуа улыбнулся. — Сейчас беспокоится об этом не надо. Или вы так не считаете? — провокационный вопрос прозвучал обычно. — Я… просто хочу исполнять волю Его Величества. Моё мнение не имеет значения, — Звездочёт успокоил своё дыхание. — Ло Бинхэ сейчас рядом с императором… — а он здесь. Цинхуа недоговорил и осторожно покосился. Главный звездочёт улыбнулся и подумал, что скорейшее наступление осени порадует его. Там дел больше, забот, а они отвлекают от дурных мыслей. Лорд Аньдин молодец. — Лорд Аньдин! — мужчины обернулись: заклинательница использовала Сжатие тысячи ли, чтобы оказаться рядом. — Лорд Цинцзин и господин Мобэй… — Где? — что эти двое уже устроили? Догадаться несложно, но он сделает это после. — А? В… — женщина запнулась, но ответить не успела. Земля не содрогнулась, но воздух стал тяжелее. От удивления Шан Цинхуа застыл. И звездочёт оказался впереди. Переместился к главному залу дворца Хуаньхуа — не прогадал. Опомнился и Шан Цинхуа. Двери в зал открыты, заклинатели этой школы остались позади явившихся, боязливые наблюдатели. За вихрями двух потоков энергии демона и бессмертной не видно. Шан Цинхуа перекосило: по-настоящему сцепились? Из-за чего? — Чего столпились?! — Цинхуа развернулся к зевакам. — Расходитесь! Немедленно! Забыли, кто сейчас здесь главный?! По велению Ло Бинхэ, между прочим, — хоть тот и сам всего лишь временный глава. Мысленно ругнулся. Конечно, прибежавшие стали расходиться. В это время Звездочёт подобрался ближе к сцепившимся (?). Третий поток энергии стал материально видимым, но не ворвался в танец тёмной и духовной энергии. Накрыл оба, тем самым заставив рассеяться. Тысячи искр рассыпались, тая. Мобэй-цзюнь запомнил, что и при императоре людей есть достойные совершенствующиеся. — Что вы делаете? — главный звездочёт определённо разозлился. Лорд Цинцзин и Мобэй-цзюнь совсем не похожи на столкнувшихся в конфликте. Они стояли напротив друг друга, вытянув руки вперёд. Перед тем как высвобожденные силы этих двоих оказались подавлены, сиявшая между их руками сфера потухла. Баловство. Напугали обычных заклинателей глупой шуткой. Звездочёт заметил. В глазах за маской сложные эмоции и чувства. Двери позади закрылись: теперь их четверо, никаких посторонних. Лорд и демон повернулись к Звездочёту в ожидании реакции. Новое вызывало отторжение. Но изменения естественны. Происходящие медленно изменения главный звездочёт мог принять. А Его Величество любит всё новое, он за изменяемый мир. Противостоять старому миру в одиночку тяжело, и Звездочёт хотел преданно следовать императорской воле. И молчал, когда видел изменения в Поднебесной. Но принять то, что коснулось основ мироздания? Добро и зло, тьма и свет, и Три Царства — всё это находилось в состоянии вечной борьбы. Он, правда, хотел верить (до последнего!), что Его Величество водит за нос даже Великие школы бессмертных. Кто из императоров Поднебесной не мечтал одержать великолепную победу над Царством Демонов? Главный звездочёт не забыл: сила Ло Бинхэ ужасает своим потенциалом. Когда задал тот вопрос, вовсе не замышлял бессмысленного покушения. Звездочёт хотел убедиться и убедился. Его Величество никогда не боялся нового. И встреча со Священным императором демонов не пугала Его. Но слова Звездочёта… ...вызвали подозрения. Он ведь не дурак, понял. — Лорд Цинцзин, я был о вас лучшего мнения, — мужчина чуть опустил голову и потёр лоб. Величие зала и его убранство не давили, слишком просторно, некуда себя деть. Можно притвориться, что господина звездочёта не так поняли. — Все сетовали на мою усталость, — женщина якобы устало и виновато улыбнулась. — Вот и отреагировала на глупое замечание, — короля Севера одарили взглядом с толикой неприязни. Но Мобэй-цзюнь и бровью не повёл. Со стороны Шан Цинхуа, с его угла, действительно казалось, что отчитывают ребёнка. А Цинцю уже успела заверить, что всё обошлось, ведь Мобэй-цзюнь благоразумен. Так-то оно так. — Шэнь Цинцю, — он всё понял. — Чего-то ждали от меня? Не дождались, решили проверить. Весь дворец Хуаньхуа может не знать и не догадываться, все обитатели здесь волнуются о своей дальнейшей судьбе, — ей пришлось перестать улыбаться. — Это был приказ Его Величества, — чего греха таить? Раз главный звездочёт не дурак, пусть лишний раз убедится. — Если вы чем-то недовольны, доложите императору. Надеюсь, вы понимаете в чём провинились, — получилось несколько едко. Про себя женщина цокнула: ещё поймёт не так. Вон как дёрнулся! И прямо в глаза посмотрел. — А сами? Разве не вы боялись ступить за порог этого дворца? — усмехнулся. Мобэй-цзюнь и Шан Цинхуа напряглись. Шэнь Цинцю лишь кивнула, соглашаясь. — Но вы всегда быстро приспосабливались. И всё же постарайтесь не стать разменной монетой в новом союзе. — Теперь мы в расчёте, — Цинцю выдохнула с толикой раздражения. О как задели этого мужчину! Аж разменной монетой назвал. — Шан-шиди, расскажи-ка, что ты успел придумать на благо наших Царств, — кажется, у них двоих был план… Вот только Мобэй-цзюнь не должен был заботиться о госте после? Владыка Северного королевства мог бы возразить. Однако у Шэнь Цинцю и на этой найдётся ответ. Ммм… стоит наладить отношения с этим человеком, чтобы в будущем им всем было легче. Почему-то Мобэй не сомневался, что Ло Бинхэ примешает в мёд масло с императором людей.***
Ло Бинхэ признался себе в радости прийти в столицу с миром. В прошлый раз… он принёс разрушения. И не было возможности полюбоваться прекрасным городом. После захвата Трёх Царств сердце Поднебесной стало другим, особенно люди. Теперь Ло Бинхэ прогулялся по знаменитым улицам столицы. И только потом явился во дворец. Утро нового дня — и тысячи взглядов направлены на него. Ерунда. За столько-то лет! И в этот раз император У-ди не был у его ног. Наоборот, смотрел с высоты своего трона. Все остальные: главы школ заклинателей, главные министры — стояли позади Священного императора демонов. Первые должны быть готовы на случай обмана. Вторые же могли перестать бояться и наблюдать. Приветствия — пустая формальность. Но два императора смотрят друг другу в глаза. И молчат. Напряжение растёт, но лишь в головах позади стоящих. — Прошу прощения, — У-ди встал и спустился к Ло Бинхэ: — Хотелось оценить это хвалёное чувство превосходства. Ничего особенного, так намного лучше, — этого человека нисколько не смущал высокий рост демона. У высокой Цинцю и ученики высокие! Сама лорд была почти одного роста с императором. Глава Цанцюн выше императора на голову, а Ло Бинхэ уже немного выше Юэ Цинъюаня. Людскому императору было интересно, перестал ли молодой демон расти. — Во время траура, — Ло Бинхэ уже принёс свои соболезнования, — вы прекрасно держитесь, Ваше Величество, — помогая учителю во многом, Ло Бинхэ знал, что императрицу император не любил, но уважал. Они через многое прошли, но после рождения дочери Её Величество умерла. Было проведено расследование, не приложил ли кто руку. Увы, то была естественная смерть после тяжёлых родов. Осталось лишь скорбеть и выхаживать маленькую принцессу. — Нельзя расслабляться, даже год спокойно не пройдёт, — после официального окончания траура министры затребуют новую императрицу. Хотя найдутся и те смельчаки, кто в ближайшем будущем станет намекать на какую-нибудь достойную кандидатуру, свою родственницу, само собой, или на родственницу своего покровителя. — Предлагаю позавтракать в саду, — уже близится осень. Соберут урожай, глазом не моргнут — листья пожелтеют. Пока они шли к большой беседке, обустроенной по случаю, У-ди рассказал об ужине, когда вторая принцесса знатно повеселила отца-императора, напугав мать. Министры и почтенные совершенствующиеся наблюдали. — Хотите знать, собираюсь ли я жениться? Завести гарем? — Ло Бинхэ лукаво усмехнулся. — У меня будет только одна жена, не сочтите за оскорбление, могу себе позволить, — два правителя рассмеялись. Чего оскорбляться? Можно только позавидовать. — Человек или же демон? — из вежливости уточнил У-ди. В их разговор вмешиваться нельзя, только с разрешения. К чему это замечание? Юэ Цинъюань в отличие от большинства никогда не видел ничего дурного в близких отношениях ученика и учителя. И если оскорбить Цинцю боялись, то на репутацию самого Ло Бинхэ перепало всё. Тот обернулся, как будто бы Юэ-шибо произнёс мысли вслух, и посмотрел прямо в глаза. — Совершенствующаяся бессмертная, — и вернулся к разговору с императором. Ло Бинхэ не спешил назвать любимое имя. Всё нахваливал. У-ди не торопился. А когда все заняли свои места и приступили к трапезе, сменил тему: — О хорошем после! Сейчас нужно обсудить Байлу, — и никто не возразил. Ло Бинхэ пересказал слова Шэнь Цинцю. Он верил ей. И всё устраивало. Конечно, люди, заклинатели, будут бояться ослабления печати. Кто знает, когда подобное произойдёт и по какой причине. И всё же храм Чжаохуа, хребет Цанцюн и вершина Тяньи согласились предоставить сильных совершенствующихся. А в будущем можно подготовить специальных заклинателей для охраны и наблюдения печати. Судьба дворца Хуаньхуа как раз неясна. Более того, подняли тему о нормальном обмене опытом между двумя Царствами. Не без политического подтекста. Главы трёх школ пока не были готовы к жёсткому разговору, но император У-ди уже может представить себе будущее, где все заклинатели принадлежат одному институту. Не независимые храм, хребет и вершина с дворцом, а как отдел чего-либо в правительстве Поднебесной. У-ди не углублялся. Но подумать велел. Работы всё больше и больше. Это был трудный, но приятный завтрак. Однако Юэ Цинъюаня два императора попросили остаться. — О шицзуне, — Бинхэ не скрывал своего настроения, тот ещё наглец, ещё больше, чем раньше. — Я действительно намерен жениться на ней, но о вашем отношении к этому делу поговорим с глазу на глаз, потом, — У-ди рядом вздохнул: лишили веселья в такое трудное время. — Однако есть ещё один вопрос. Её здоровье, — наглая улыбка исчезла. — Ваше Величество, я знаю, что люди слабы перед несуществующим эликсиром бессмертия, — ведь даже божества Небес умирали, пусть и спустя тысячелетия. Да, он открыто заявил о намерении исцелить Цинцю своей кровью. Юэ Цинъюаню идея сразу не понравилась. Однако вместе с Ло Бинхэ глава школы объяснил Его Величеству плюсы и минусы сего действия, последствия не были приукрашены и наоборот. Да, об этом будут знать и звездочёты. Но могли они говорить об этом, когда желанное бессмертие затуманивало разум? Однако У-ди, на их радость, уже успел представить желанную старость и стремился к ней. В любом случае, демоны и люди должны знать друг о друге как можно больше. Юэ Цинъюань был вынужден оставить их. Как мастеру храма и главе вершины, ему предстоит вернуться в Цанцюн, дабы работать над поставленными задачами. Сяо Цзю пока не стоит трогать. Если она согласна, пусть выпьет крови демона… голова разболелась! Сегодняшний совет был отменён. Разрешено явиться только из-за чрезвычайной ситуации. Поэтому два императора могли поговорить ещё. Но есть человек, которому это необходимо больше, чем императору У-ди. Му Ши хотел посмотреть на того, кому советовал подарить собаку. Сейчас те слова вспоминались с неловкостью. Священный император Царства Демонов. Поприветствовав Его Величество и гостя поклоном, сел рядом с У-ди, полуоборотом. Так все трое могли спокойно видеть друг друга. Ло Бинхэ немного растерялся, когда император откинулся на столб беседки и прикрыл глаза. Главный евнух и евнух императорского супруга, а также несколько звездочётов вынуждены стоять дальше входа в беседку. Его Величество либо невероятно беспечен, либо непозволительно доверчив. А У-ди был не против послушать о лорде Цинцзин, но и подремать не отказался бы. Устал. — Так вот вы какой, диди шицзуня, — Ло Бинхэ мягко улыбнулся. — Приятно познакомиться, — Ваньвань усмехнулся, — А-Ло, — ненадменно. — Если вам так удобно, Му-ванфэй, — а ведь у него настрой схож с аурой Нин-шицзе… Всё-таки Му Ваньвань рассказал про шутку с собакой. Здесь не на что обижаться. Солнце дарило тепло, небо ясно. И у них всё хорошо. — Я могу быть спокоен за свою цзецзе? — этот человек прекрасно осознавал свою ничтожность перед сильными мира сего, что не мешало-таки ему быть напористым и храбрым ради своего. Правда, что он собрался делать в случае отрицательного ответа? — Просто не хочу дарить ей собаку, — они смотрели друг другу в глаза. Пока император, откинувший голову, посмотрел в потолок. Об этом Ваньвань ничего не говорил. Есть над чем поразмыслить. — Я никогда не причиню вреда Шэнь Цзю, — редко Бинхэ старался вложить в свои слова всю искренность, на которую способен. Даже с учителем приходилось лукавить. — Хотя при ней по имени не позовёшь, — неловко! Однако никакой душевности между ними не зародилось. Му-ванфэй посмотрел на императора. — Ваше Величество, я хотел бы сказать кое-что А-Ло, только ему, — опустил свою ладонь на грубую руку У-ди. Правитель недовольно замычал, так хорошо ему сиделось. Но встал, спокойно и чинно. Только уточнил, останется ли Ло Бинхэ или сегодня же отправится во дворец Хуаньхуа? Второе. — Что вас беспокоит? — император отошёл к звездочётам и что-то повелел. Ло Бинхэ неожиданно понял, что может узнать то, до чего раньше не мог докопаться. — Меня не беспокоит. Просто… ты не первый демон, с которым Цзю-цзецзе близка, — Му-ванфэй отвёл взгляд. Да, он не должен говорить, ему влетит, если доживёт до следующей встречи с Шэнь Цинцю. — К чему вы клоните? — неконкретное заявление не могло не раздражать. Немного задело. Бинхэ нахмурился, но Му-ванфэй не смотрел на него. — Она… — стоит ли говорить, что Шэнь Цзю не тот человек, который хочет продолжить чей-то род? Даже спустя много лет она не жалела о соглашении с Цужу. Жить ради себя. Впрочем, они и сами могут решить. — Что? — почти рык. — Есть печать. Печать демона из-за моря. На её теле. Зная это, можешь обещать, что не причинишь вреда? — Му Ши не стал смотреть демону в глаза. Задумывалась ли об это сама Шэнь Цзю? С такими-то планами. И имела ли печать силу спустя столько лет после смерти журавля-демона? Ваньвань знал меньше Мин Фаня, потому и беспокоился больше. И мог быть прав. Или неправ. Печать? Больше Му-ванфэй ничего не сказал. Стоит вернуться во дворец. А разговор с Юэ-шибо подождёт.***
Люди за спиной У Фэнминя шептались: рядом с ним первая красавица школы Лю Минъянь. Она явилась не по делу. Пришла к Нин Инъин, наткнулась на соученика У. Разговорились. Можно и не отвлекать сестрицу Нин. На пике «аристократов» атмосфера вдохновляющая. Шицзунь поделилась своими впечатлениями от последних событий. Ло Бинхэ долго не нравился леди Ци во время ученичества. Она всё боялась, что некоторый фаворитизм к нему навредит самой Шэнь Цинцю. Может, потому что Ци Цинци не было во дворце Хуаньхуа вместе с главой и другими лордами, может, потому что сам Ло Бинхэ изначально не собирался показывать себя более важным, когда показался на пике Цюндин, леди Сяньшу всё ещё видит в нём мальчишку. Лю Минъянь с талантливым учеником Шэнь-шигу часто не общалась, дружбы не водила. Но всегда присутствовало некое осознание того, что он отличался от всех них. Особенный? Можно и так сказать? А пока дева Лю намерена вдохновиться и написать нечто стоящее. А то все рукописи в ящике, последние пять лет писала по мелочи. Теперь её маленькое увлечение пригодится. Людям нравятся романы с необычными сюжетами. И принять тот факт, что то, о чём они читают или слушают рассказ, воплощается в реальность, будет намного легче. А У Фэнминь — лучший первоисточник. Ну, он не совсем дурак, чтобы разбалтывать всё Лю Минъянь только потому, что она первая невеста в школе и снизошла да него. Но, возможно, у него тоже есть творческий потенциал.