Непридуманная история

Когда Ынхёк проснулся, он не до конца осознавал, где находится. Спустя несколько минут безостановочного мотания головой он сообразил, что это комната не его, а Донхэ. Ни Рыбины, ни вечного макнэ, к слову, не было, поэтому, провалявшись еще немного и хорошенько осмотревшись, он все же решил встать. Однако его умиротворение было нарушено случайным взглядом, брошенным на будильник: половина десятого – он безбожно опаздывал второй день подряд! Мгновенно соскочив с кровати и ускорив шаг до первой космической, Хёк со всего размаху не вписался в дверной проем, пребольно ударившись об него ногой. Громко выругавшись, он схватился за ушибленное место, пятой точкой приземляясь на пол. На шум тут же прибежал облаченный в розовый фартук Сонмин и помог Обезьянке подняться на ноги. Без помощи старшего Хёкки вряд ли смог бы доковылять до кухни, но, опираясь на заботливо подставленное плечо хёна, ему вполне успешно удалось это сделать. Болезненно кряхтя, он опустился на первый попавшийся стул. - Эх, ты! Танцор, а ноги не бережешь! – Укоризненно заметил Мин, однако в его голосе было гораздо больше беспокойства, нежели упрека. – Сильно болит? - Терпимо. – Анчови поморщился. – А где все? В общежитии стояла неожиданная тишина: в квартире, в которой проживало тринадцать не совсем спокойных человек, должно было быть намного больше посторонних звуков, нежели было сейчас. - Кто где: Кюхенни в школе, Рёук и Хэ проспали и, не позавтракав, убежали в универ, немного раньше них уехали Шивон, Мими и Шиндон, Итук в седьмом часу был уже на работе, у Хинима и Канина сегодня выходной, а Хани и Йесон работают на дому. – Тыковка гремела кастрюлями, накладывая завтрак в две глубокие тарелки, голубую и оранжевую. - Гренка еще спит? – спросил Ынхёк уже с набитым ртом. - Нет. Он сидит в студии у Гена. – Мини занимает место напротив и также принимается за еду. Хёк промычал что-то похожее на «чем он занимается?». – Видишь фотографию? – старший ложкой указывает на большую картинку в рамке, изображающую двух белых журавлей на фоне заката. – Это хён сделал. Он профессиональный фотограф. От восторга Хёкки чуть не подавился: когда он увидел это чудо в первый раз, то подумал, что это - работа какого-то всемирно известного артиста, купленная на аукционе за большие деньги. Кто бы мог предположить, один из самых спокойных людей в этом доме мог создавать такие великолепные шедевры. - А ты чем занимаешься, хён? - Я экстерном оканчиваю университет искусств, будущий художник-портретист. Работаю волонтером при нашем универе. - Семья Хэ поражала его все больше и больше. В хорошем смысле. - Это просто… вау, – после долгой паузы выдохнул Хёкдже, предварительно все прожевав, чтобы еще раз не подавиться. – Неужели вы все такие талантливые? Хёку внезапно вспомнились Шиндон и Рёук, который учился с ними, только на курс младше и на вокальном факультете. Да и у Хичоля, и у Чжоу Ми было просто природное чутье на красивые вещи. - Все анималы такие. Просто одни развивают свои способности, а другие – нет. – Мин пожал плечами, как бы говоря, что ничего особенного в том, что он только что рассказывал, не было. Ынхёка это удивило еще больше. – Ты ведь тоже потрясающе танцуешь. - Ты же не видел? – с подозрением тянет рыбный. - Фиши про тебя нам постоянно рассказывал. – Старший приложил палец к губам, таким образом говоря, что он только что рассказал секрет. Мин так мило улыбался, что Обезьянка просто не мог не высказать свою вчерашнюю мысль: - И все-таки Хэ мне соврал. Ну как ты можешь быть тигром!? - Хочешь сказать, я недостаточно суровый? – тут же надулся Мини, отчего его айгушность просто начала зашкаливать. - Ну, если не брать во внимание то, что ты сидишь в одной пижамной рубашке, розовом фартуке со слоником и тапках-поросях, а волосы у тебя собраны в хвостик, то ты очень суровый. – Тыковка не выдержал и снова улыбнулся. Хёкки, почувствовав свою безнаказанность, пустился дальше сравнивать. - Хён, без обид, но ты настолько милый, что рядом с тобой хомячок – свирепое и безжалостное животное. К концу фразы смеялся не только Мин, но и неизвестно сколько стоявший в дверях Канин. - Знаешь, а он в чем-то прав, – сказал папочка, усаживаясь во главу стола и похлопывая по столешнице, как бы намекая, что он тоже не прочь позавтракать. – Эти мелкие тебя не разбудили? Айщ! Ну куда так много!? Ты меня до размеров Шиндона откормить хочешь!? Канин начал возмущаться, когда перед ним возникли три до предела наполненные чашки, на что Сонмин только в очередной раз улыбнулся. - Не переживай: чего-чего, а еды на всех хватит. Тебе положить? – Хёк помотал головой, показывая, что вполне наелся. – Кстати, хён, можешь одолжить машину? - Зачем тебе? - Ынхёк утром о косяк ногой ударился. Надо бы его в больницу свозить. – Сам же раненный стал отнекиваться, не желая беспокоить хёнов, но и Канин и Мини настояли, а с ними не всякий рискнет поспорить. А настаивали они, как оказалось, не зря: трещина в стопе – это не шутки. Хёку наложили тугую повязку и отстранили от занятий, прописав дополнительный покой и уход. Когда Фиши узнал об этом, он сразу же примчался домой, начал бегать вокруг Анчови и кричать, что он умирает. Остановить обезумевшую Рыбину Сонмину удалось с большим трудом. Кое-как усадив его рядом со своей половинкой, Мин принялся обмозговывать ситуацию. - А может ему у нас пожить? – предложил папочка, когда Мини прошел мимо него в сто сорок первый раз. – У нас всегда кто-нибудь остается дома, да и Донхэ будет спокойней. Оба подводных согласно закивали. - Хорошо, а где мы его поселим? – Йесон решил подойти с технической точки зрения. Ёнуна так и тянуло ответить, что вместе с ним - в плане плотности населения это был идеальный вариант: Соня жил один – но совесть не позволила: подселять и без того травмированного парня к этому мистеру Ванделенд было бы сверхбесчеловечно. - Я знаю! – после затянувшейся паузы воскликнул Мини. – У меня же комната оборудована в мастерской, правда, она маленькая, но жить в ней вполне можно! Вот за такую сообразительность в самый необходимый момент в семье его особенно любили. Поднявшись на двенадцатый этаж, половинный состав семьи увидел небольшую комнатушку, в которой кое-как умещались узкая кровать, шкаф и книжная полка. Несмотря на ограниченность пространства, помещение было обжито и очень уютно. Хёку здесь сразу понравилось, даже не смотря на безумное количество розового. Из его вещей привезли только чемодан с одеждой, потому что больше ничего, при всем огромном желании, в коморке не поместилось бы. Постельный режим чередовался с прогулками до кухни и фотостудии, где он зависал на несколько часов, чтобы посмотреть, как работает Хани, ибо иных развлечений не наблюдалось. Тогда на помощь ему пришли комиксы Чонуна, коих у черепашки было не мало. А еще с ним оставляли Генри. Младшенький не давал Обезьянке заскучать, рассказывая забавные истории про не вовремя появлявшийся духовный облик. Ночью обычно Гренка уходил, потому что с самого детства считал своей кроватью Сонмина, но в последние дни он постоянно рисовал до глубокой ночи, поэтому маленькая китайская птичка доставала всех остальных хёнов. Кое-как дождавшись, пока неугомонный ребенок уснет, Хёк решил спуститься вниз, чтобы взять еще одну партию комиксов. У Мини в мастерской по-прежнему горел свет, и Хёкдже решил напомнить хёну о времени – все-таки даже анималам нужно спать – но что же он увидел!? Тыковка спал, опустив голову на сложенные руки на столе, его плечи были заботливо укрыты клетчатым пледом, а напротив него сидел макнэ. Он совершенно спокойно, пристроившись рядом, разглядывал лицо спящего хёна и ласково и нежно улыбался. Хёкки был потрясен увиденной картиной. Нет, он, конечно, слышал, что кошак называл Тыковку любимым хёном, но все эти дни, что Анчови успел провести здесь, он подкалывал его и издевался над ним. А здесь такая искренняя забота. Может, это и есть любовь?.. В следующей главе будет рассказано о том, как Кю попал к СуДжу =)))