22 ЯНВАРЯ, 2021 ГОД ПЯТНИЦА, 22:18 МОСКВА
— Человека, которого однажды спас Геннадий, зовут Максим Владимирович Лямкин. На производственном станке линии натяжки нити для пряжи сорвалась соединительная леска, которая чуть не перерезала мужчине линию челюсти. Оттащив того от станка, Геннадий буквально накрыл его собой, позволяя сорванной детали пролететь над его спиной, — докладывая полученную информацию, Серёжа еще никогда так не волновался. Редко можно увидеть воистину серьезного Павла Алексеевича, не говоря уже о добродушном Антоне Андреевиче, однако дело серьезное. Воистину опасное и жестокое, потому как такое изощренное убийство мог совершить только человек психически неуравновешенный. — Вследствие этого, Геннадий за такой поступок получил денежное вознаграждение и двухнедельный оплачиваемый отпуск в одном из швейцарских санаториев. Он воспользовался этой возможностью, отправив туда свою жену и дочку. — Дочку? — вскидывает голову Антон, хмуря густые брови и внимательно рассматривая фотографии мужчины при его достаточно насыщенной жизни. — Да, у него есть взрослая дочь. Ирина Геннадьевна, девяносто шестого года рождения, — Антон о чем-то раздумывает, вынуждая всех окружающих смолкнуть на пару долгих минут. После, шумно выдохнув, он кратко кивает. Серёжа неловко переминается на месте, комкая дрожащими пальцами несчастный альбомный лист. — Продолжайте. Они находятся в кабинете капитана. Достали старый, чуть потрепанный проектор, направляя его светлый клиновидный луч прямо на пустую стену персикового цвета, однако в темноте Антону она кажется серой, как и любой другой предмет во тьме вечернего освещения. Рядом, присев на скрипящий стул, расположился Паша. Сложив худые руки на груди, он внимательно вслушивается к чужому докладу, раз за разом сжимая губы в тонкую полосочку прямой линии. Брови его, образовав складки на коже, постоянно сводятся в хмурой гримасе, словно его, как и Шастуна, одолевает надоедливая головная боль. По левую сторону, ближе к теплой батарее, развалился на диванчике Дима. Во тьме, освещённые лишь тусклым светом прожектора, его греческие черты стали ближе к восточным, а блики на очках при смене кадров презентации отразили искаженный образ изображений. — В последний день жизни у Геннадия была вечерняя смена. Она проходит в промежутке времени между тремя часами дня и десятью вечера. По документам он приступил к работе, но в определенный момент производство остановилось. Это произошло уже под конец смены, и так как Геннадий был смотрящим в данной смене, то производство не пострадало. Труп обнаружил утром работник местного пожарного отдела предприятия. — Так, — кивает Шастун, откинув голову назад. — Покурить надо. Спасибо, Серёж. Антон поднимается со стула, включает свет, и все присутствующие коллеги крайне мило щурятся от его яркости. В окне показываются их отражения, и Антону кажется, что на карнизе пластикового окна мелькает кусок чьей-то одежды. Только кажется, ведь под окном растет пышная елка. — Антон Андреевич, умер-то он в четыре двадцать два, — едва раскрывающимися губами от долгого молчания, напоминает Паша, разомкнув все же руки, наклоняется чуть вперед и педантично поправляет складочку штанов. — Помню, Павел Алексеевич, — задумчиво тянет в ответ капитан, потирая подрагивающими пальцами проступившую за неделю щетину на подбородке. — Странно не то, что он умер так рано, а то, как другие работники не заметили пропажу. Я промолчу про путь перемещения трупа. Ни следов, ни записей с камер. Как-никак убийца подготовиться должен был. Еще и эти цветы редкие. Откуда он их взял… В комнате воцаряется тишина, пока на столе телефон Антона не издает тихий писк, а экран не загорается. Орлиный взгляд цепких зеленых глаз сразу замечает уведомление о сообщении. Приблизившись к шкафу, он упирается спиной в него и откидывает голову назад. — А если убийца — работник предприятия? Его коллега? — выдает предположение до этого молчавший Дима, вытягивая свои короткие ноги и чуть наклоняясь вперед, чтобы размяться. — Тогда ему бы не составило труда организовать убийство и не попасться под камеры и чужие взгляды. — Человек должен работать достаточно долго, чтобы в такой громадине запомнить все входы, выходы и лазейки, — встревает в чужое размышление Паша, тоже поднимаясь с нагретого места и медленно потирая занывшую поясницу. Им всем не помешал бы тайский массаж, бассейн и поход в спортивный зал. — Нужно опросить всех работников предприятия, — подавив зевок, признает Серёжа. Издав странный писк, он падает на диван рядом с Позовым, вытягивая на того свои аналогично короткие ноги. — Этим и займемся, — кивает Антон, просчитывая, как много времени у них может занять это дело и какие шансы выйти хотя бы на подозреваемых или свидетелей. Опустив взгляд на черный экран своего телефона, он замечает, что загорается тот уже раз в третий и все тем же уведомлением — сообщение от неизвестного номера, — Но в понедельник. Как раз желторотики появятся, их и помучаем, вынуждая допрашивать людей. Вы все молодцы, можете идти домой. Заслужили. Вся неделя прошла как на иголках. Отдающие все силы расследованию ребята забывали поесть и с нетерпеливым криком «я первый» бежали в туалет, когда терпеть оказывалось уже совсем нереально. Кучи списков работников, исследование остатков веществ в крови мертвеца, следов на нем и поиск значений тех и иных цветов. Вся команда работала на износ, вызывая у командующего невообразимое чувство удовольствия. Такое не ощутишь при поедании вкусной пищи или хорошем отсосе красавицы, которая тебе приглянулась своим милым личиком. Это удовлетворение необходимо заслужить, заработать. Получить его оказалось для Антона показателем нового уровня команды. Словно они — это высокий муравейник в лесу. — Хороших выходных, Антон Андреевич, — желают в унисон ему Серёжа с Димой, влетая в один дверной проход за раз. Как дети, пинаясь и толкаясь, они не уступают друг другу шанс выйти первым, смеются, называя обоюдно друг друга «балдой» и «засранцем». Изрядно уставший Воля, до этого наблюдавший за ясельной группой «штаны на лямках», цокнув острым языком, берет обоих за шкирку, первым выводя сначала Серёжу, а только потом надоевшего за годы работы Позова. Тот, явно протестуя, уже в коридоре возмущенно пищит, вырываясь из крепкой хватки судмедэксперта. Антон издает смешок, присаживаясь в кресло и выуживая из выдвижного шкафчика пачку сигарет с ментолом. Неуверенно ткнув пальцем в темный экран телефона, он снимает блокировку и нажимает на иконку «Сообщения». Щелкает в тишине зажигалка, а в лицо полицейского резко бьет луч от фары проезжающей по главной дороге машины. Сощурившись, он поднимается на ноги и наскоро задвигает пыльные жалюзи, спрятав, наконец, свою усталость от посторонних взглядов. Вернувшись на место, Шастун делает первую затяжку и зачитывает сообщение. ХХХ Скучаю по Вашей грубости, капитан. Антон нервно кусает губу, застывая на месте. Издав гортанный рык, он затягивается ещё раз и, выдохнув дым в сторону услужливо раскрытой форточки, быстро печатает ответ.Антон Кто это?
За вопросом следует несколько минут молчания. Шастун успевает сделать пару глотков воды из любимой кружки, докурить сигарету до середины. И только когда он собирается подняться, чтобы начать собирать вещи и отправиться наконец домой, телефон издает писк. ХХХ Вы такой красивый, когда думаете. А еще так сексуально курите. И Ваши поцелуи…Антон Откуда у тебя мой номер?
ХХХ Вы сладко спали, пока я делал свои грязные делишки. Антон отбрасывает телефон в сторону, запрокидывая голову назад. Придурок, идиот, наивное дитя, потерявшее все и не имеющее больше ничего. Знал же, что не доведут до добра его беспорядочные связи и закидоны алкоголя в ослабевший желудок. Не норма это, что неделю ты капитан отдела полиции по криминальным делам, а ночью с пятницы на субботу трахаешь красивых мальчиков, желающих простого съема и попытки миновать спермотоксикоз. Потерев лицо длинными пальцами, он выпрямляет шею и вновь хватает гаджет в руки.Антон У шлюх все «делишки» грязные.
ХХХ Но именно такие, как я, заводят Вас, капитан. Антон морщится в отвращении к собеседнику, щелкает кнопкой блокировки телефона, тушит докуренную почти до фильтра сигарету о пепельницу и, поднявшись с кресла, натягивает на свои плечи теплое пальто. Спрятав телефон в карман верхней одежды, кутается в теплый черный шарф. Схватив со стола сигареты, он гасит свет и закрывает кабинет на ключ. До момента беседы с неизвестным мужчина искренне горел идеей найти утешение в очередном походе в гей-клуб. Обязательно бы подцепил красавчика и вновь потащил того к себе, не позволяя уснуть до самого утра. Но сейчас стало мерзко. От самого себя, от других, от целого мира, потому что в нем живут такие, как сам Шастун, и подобные этому незнакомцу. А тот написал Антону то ли с попыткой поизмываться, то ли с желанием зацепить и перевести тему на секс. Антон не хочет грязи, но искренне желает навредить себе, заслуженно принимая всю боль, даже если она окажется вселенской. Попрощавшись с охранником на посту, капитан стремительно садится в машину. До дома добирается не скоро: сказывается загруженность дорог из-за активной клубной жизни множества жителей Москвы. Антон понимает, Антон не судит. Только самому тошно, когда в магазине неподалеку от дома он приобретает бутылку пива и снотворное. Дома, скинув обувь и верхнюю одежду, гладит любимого пушистого кота. Тёмного, как серо-пепельный цвет крыла ворона, и ласкового, как потерявшийся одинокий котенок. — Ты же мой малыш, — причитает с абсолютно нежной улыбкой Антон, насыпая в фарфоровую миску жидкий вискас и смешивая тот с сухим неприкрытыми пальцами. Животное, путаясь в ногах хозяина, оставляет на рабочей форме длинные волоски, цветом теряющиеся в складках штанин. Разрезая негромкое гудение холодильника, он издает громкое урчание и даже чуть прикусывает Шастуна за пальцы ног, вынуждая хозяина легко шикнуть. — Так! Наглец! Следом идет быстрый душ, легкий перекус пожаренными полуфабрикатными котлетами с черным хлебом и бутылкой пива. Антон не любит его горечь, но некоторые фирмы, идя на поводу вкусов, изготовили любимое сочетание освежающего лайма и сладкой мяты. Почистить зубы, проверить дверь на сигнализацию, зависнуть на несколько минут в желании заласкать любимого питомца и упасть на широкую постель. Простыня шоколадного цвета обтягивает медленно расслабляющиеся лопатки, пушное одеяло перышком нежно-кремового цвета опадает на оголенное тело, обволакивает теплом и удобством, пока подушка буквально впитывает голову в себя. Антон прикрывает глаза, подавляет зевок и медленно дергает кадыком. Во рту чувствуется вкус нескольких таблеток снотворного и пара десятков капель успокоительного. Сон наступает быстро.Ее голубые глаза смотрят с нежностью, лаской и щемящей сердце заботой. Руки мягкие, словно дорогой бархат, осторожно ложатся на крепкие плечи. Муж и жена. Они кружатся в долгом вальсе под классическую мелодию прекрасного Мауро Джулиани, пока все их родственники и друзья смотрят с такой искренней радостью, что становится не по себе. Антон густо краснеет и смущенно опускает взгляд, прижимая ее ладонью к себе ближе. Запах духов дурманит. Сладкий темный шоколад и нежная алая роза. Сочетание медовых контрастов, вынуждающих ноздри запорхать крыльями бабочки. Где-то за столом слышен всхлип ее матери и радостные хлопки в ладони его мамы. Она улыбается искренне, облизывает свои покрытые блеском губы и под ритм две трети минорного этюда номер тринадцать осторожно касается его губ.
Дыхание останавливается. Антон раскрывает свои испуганные глаза, пытается вскочить с кровати, но не может, потому что его руки сковало необъятным страхом и ноги сильным холодом. Глупо уставившись вперед, он видит ее ярко-голубые глаза и искривленные в гримасе ухмылки поблекшие губы. Пахнет больным телом и множеством лекарств, вместо ритма сердца стучат в голове импульсы ее сердцебиения на аппаратах жизнеобеспечения. Впервые за долгое время молчания Шастун издает жалкое мычание. Из судорожно раскрытых глаз потоком по щекам бегут дорожки соленых слез, а пальцы нервно стискивают влажную от пота простыню. Она держит его за шею, такую уязвимую, длинную. Вены на ее руке вздулись, а в глазах появилась ненависть, сплетенная ветвями крепкого винограда с мазохистским удовлетворением. В сети паука не знаешь что делать лучше: двигаться, путаясь в липкой нити сильней или же сдаться, пока яд из острых клыков не пронзит бренное тело.Дыши
ДЫШИ
Д Ы Ш И А Н Т О Н П О К А М О Ж Е Ш Ь В Д О Х Н И Э Т О Т С Л А Д К И Й З А П А Х Е Ё Г Н И Л О Й П Л О Т И
Едва прикрыв глаза, он делает первый хриплый вдох. Отталкивается ногами от кровати, падая спиной на холодный пол. После, издав хриплый стон, ползет к шкафу. В порыве страха он неосознанно роняет на пол хрупкий граненый стакан с водой. Получив множество порезов, Антон жмурит влажные глаза. Не по-мужски он пластается по паркету пола и, наконец, сжимается в единый клубок, полный горького разочарования и едкого страха.23 ЯНВАРЯ, 2021 ГОД СУББОТА, 9:36 МОСКВА
Утром Антон приходит в себя от назойливых приставаний кота. Тот, напуганный несвойственным положением для сна хозяина, урча и издавая громкое «мявк» успел искусать тому все длинные пальцы, покрытые сплошь и рядом легкими царапинами. Помимо животного, встречает Шастуна еще и головная боль, смешанная с горьким вкусом крови на языке и жжением в лопатке. Едва разлепив опухшие от соли глаза, он печально смотрит на черную тучку у своего лица и мягко улыбается, с любовью поглаживая его мягкую шерсть. — Вот такой я мудак, мой малыш, — тянет низким хриплым голосом мужчина, не прекращая лежать на холодном полу. Под левой рукой от поврежденной лопатки уже образовалась лужица крови, но Антон совершенно без эмоций принимает этот факт, как данность. Не утрированно и не преуменьшено. Присев в пределах доступности, кот смотрит на хозяина в определенной степени укоризненно. Антон в принципе его понимает, как бы глупо то не звучало, ведь видеть бездыханное тело того, кто тебя любит и готов защитить, определенно неприятно. Еще хуже, когда не можешь помочь. Какая ирония, что он идеально понимает своего питомца и даже сожалеет, что все-таки не сдох. С диким шипением Шастун все же поднимается с пола. Проковыляв на дрожащих ногах до ванной, едва не падает вновь, когда щелкает переключателем света. Щека, покрытая расплывшимся синяком, пульсирует болью. Повернувшись так, чтобы в отражении были видны собственные ребра, мужчина невольно выдыхает. Торчащий из спины осколок стекла приветственно проблескивает. Окропленный застывшими каплями крови, он не дает остатку алой жидкости выйти из уродливой раны. Едва дотянувшись до плеча, Антон все же выуживает лишний острый предмет, изумленно замечая ещё множество синяков. Душ, обработка ран, завтрак, покормить кота и принять успокоительное, чтобы точно оправиться после выдавшейся ночки. Обжигая кипятком свои посаженные, но все еще мощные связки, капитан задумывается: такие приступы случались редко и объяснялись идиотом-психотерапевтом, как последствие тяжелого расставания с любимой женой. Странно, но Антон в то время поверил в эти слова, глотая сильные антидепрессанты и совсем скоро становясь молчаливым овощем. Тогда же, психанув от абсолютной нетрудоспособности друга, Паша смыл в унитаз дорогие таблетки и, схватив Антона за руку, потащил прочь в один из клубов, накачивая обоих высоким градусом манящего алкоголя. Это был первый раз, когда после бурной ночи утром Антон проснулся с сильной головной болью и с помятым мальчишкой рядом. Точка невозврата, сделавшая его до невозможности грязным без шанса на очищение. Хватая с тумбочки телефон, Антон замечает новое сообщение от своего вечернего «друга», неясно какого из большого числа не запомнившихся таких дружков и неясно с какими намерениями обращающегося. ХХХ Как здорово, что сегодня Вы проснулись живым, да, капитан?