***
— Вау… — тихим вздохом поприветствовала штаб военной полиции Анья. Здесь, как нигде, ощущалась разница в финансировании между полицией и разведкой. Высокие потолки, широкая мраморная лестница прямо напротив входа, ступеньки так и сверкают под солнечными лучами, просачивающимися сквозь узорчатые окна почти во всю стену. На гладкой штукатурке стен величественно покоятся портреты бывших военных начальников и главнокомандующих. И это всё только первый этаж, холл, встречающий любопытных новобранцев. Звенящую от затаённого дыхания тишину нарушило звонкое цоканье чьих-то семенящих по такому же мраморному полу каблучков. Перед десятком новобранцев, в чьи ряды волей судьбы попала и Анья, возникла миниатюрная девушка с короткими русыми волосами и большими небесно-голубыми глазами. «Милая» — вот как про таких говорят, их звонкий смех сводит с ума всех мужчин в радиусе километра, а огромные кукольные глаза, обрамлённые длинными не менее кукольными ресницами, так и кричат об их прелестном характере. Рядом с такими всегда чувствуешь себя «недостаточно». — Меня зовут Эмма, — что и требовалось доказать, идеальное имя для такой же идеальной девушки. — Я лейтенант, но можете звать меня просто Эмма. Я покажу вам как здесь всё устроено и помогу обустроиться. Если будут вопросы, обращайтесь ко мне, — уголки пухлых губ дрогнули в вежливой улыбке. — Пойдёмте. Несмотря на всю её приветливость, Анье захотелось сходить в душ и стереть с себя этот липкий слой фальши, сквозящей во всех действиях и словах этой куколки, назвавшейся Эммой. Она показала новобранцам где находятся душевые, кхм… Как кстати. Затем где находятся тренировочные залы, комнаты отдыха, разведчики, однако, такой роскошью похвастаться не могли, и наконец привела их к общим казармам, велев располагаться в их «новом доме». Анья располагаться здесь не спешила потому, что уже меньше, чем через неделю, ей придётся с такой же радостью упаковывать все свои вещи обратно в сумку. Неделя — вот сколько ей дали на решение этой незамысловатой задачки, найти предателя в рядах военной полиции, ну не шутка ли? Как она, по их нескромному мнению, должна будет это сделать? Крауз села на кровать, не уставая удивляться её мягкости и вообще уровню жизни обычных рядовых и возмущаться тому, что в разведке у них таких благ нет. Но она прибыла сюда не для того, чтобы оценивать сервис, с каким встречают новобранцев, у неё была определённая цель. По официальной версии прикрытия она всего лишь одна из новобранцев, пополнивших ряды королевской полиции во время осеннего выпуска кадетского корпуса. Действовать нужно осторожно, придерживаясь определённой тактики. Давить на жалость в случае, если начнут возникать подозрения. Всегда работало и сейчас должно. Придумать какую-нибудь плаксивую историю, тогда к Анье будут проявлять сочувствие и никакие подозрения ей страшны не будут. Идеально. Теперь нужно подумать об основной части плана. О ней Крауз, конечно, думала всю дорогу до столицы, но детали представлялись ещё достаточно туманно. Найл Доук в курсе об её нахождении в штабе, и он первый, с кем следует поговорить. Но это будет только вечером, когда в коридорах станет меньше любопытных зевак. — Привет, — на кровать напротив села невысокая девчонка с густой смольной косой. Она склонила голову набок, оценивающе осматривая Анью с ног до головы. — Меня зовут Рея, рада знакомству, а тебя как? — Я Ан… — Крауз запнулась, с ужасом понимая, что чуть не запорола всю операцию своей беспечностью. — Ан… Аналогично рада знакомству, меня зовут Лана. Лана Сойер — одна из членов осеннего выпуска кадетского корпуса. Она вошла в десятку лучших и имела шанс попасть в королевскую полицию, но по каким-то своим причинам выбрала разведку. Она всё ещё есть в списках, благодаря этому Анья попала в полицию под чужим именем, не вызывая при этом лишних вопросов. — А ты одна из новеньких, да? — всё ещё сверля Крауз изучающим взглядом, спросила Рея. — Ага, — вежливо кивая и стараясь не замечать это раздражающее любопытство, улыбнулась Анья. — Ясненько, а где ты до этого жила? За Синой? — Эм… Ну да. — А где? — действительно, где? Хороший вопрос. Знать бы ещё Анье на него ответ. — В небольшом городке близь Гермины, там ещё чечевичные поля рядом, знаешь? — Ага-ага... Здорово, а то, знаешь, сюда частенько попадает всякое отребье. Вот когда я здесь впервые оказалась, такого почти не было. А потом начали набирать кого попало. Даже из-за пределов Марии, представляешь? — Ага, — стараясь скрыть скепсис к такому пренебрежительному отношению к другим людям, которые, по-хорошему, этой девчонке ничего плохого и не сделали, Анья ещё раз вежливо кивнула и решила перевести тему разговора. — Значит, ты уже давно здесь? — Ну да, пару лет как, — пожала плечами девушка, поправляя и без того идеальную косу. Неплохо, неплохо. Те, кто служит здесь давно и знает что и как здесь устроено, именно те, кто Анье и нужен. С новобранцами сближаться она не спешила, хоть и был шанс, но от этого никакого прока. Они точно не знают кто бы мог пытаться подставить Доука и у кого для этого достаточно возможностей. Нужно обращать внимание на уже давно служивших. — Приветик, — вдруг перед лицом Аньи появилась рыжая шевелюра вьющихся волос. Девушка свисала головой вниз с кровати, что находилась прямо над Крауз. — Ты, значит, Лана? Удивительно, как Анья до этого не заметила соседку сверху, которая, видимо, совсем не стеснялась того факта, что всё это время подслушивала чужой разговор. Тем не менее, Крауз сдержанно кивнула. — У тебя волосы такие… — рыжая девчонка, действительно позабывшая о нормах приличия, потянулась рукой к волосам Аньи, аккуратно их щупая. Крауз просто замерла, даже не зная как на это реагировать. Девчонка всё ещё свисала вниз головой, потому её лицо с каждой секундой всё более подходило под цвет волос. — Интересные. Я Лив, кстати, — хмыкнула она, в мгновение спрыгивая с кровати на пол и принимая вертикальное положение. Затем села рядом на кровать с Реей и положила ей руку на плечо, на что та только поморщилась и скинула с себя руку девушки. — Приятно познакомиться, — кивнула Анья, с каждой минутой усиливаясь в вере, что все в полиции будто не от мира сего. И это ещё разведчиков называют сумасшедшими. — Слушайте, значит, вы уже здесь давно служите? — девушки синхронно кивнули, непонимающе прищурившись. — Ну и как тут вообще… Всё? Ну, руководство там… — Да ничего такого, не жалуемся, — хмыкнула Лив, пожав плечами. — Ага, — в подтверждение её словам кивнула Рей. — Угу, — понимающе закивала Анья. Ладно, а что она, собственно, хотела?Всё и сразу? Чтобы они в первый же день рассказали кто кого обожает, а на кого точит зуб? Казалось бы, первый день на службе и никто их нагружать работой не должен. Хотя, понятие «нагружать» здесь довольно поверхностное, учитывая, что главной обязанностью полицейских является выгуливание идеально сшитой формы по улицам Митры да прикрикивание на нерадивых горожан, и то, потехи ради. Тем не менее, через два часа после заселения и получения формы, Анья вместе с остальными своими временными сослуживцами вышагивала ровный строй по одной из центральных улиц столицы. День выдался погожий, позолоченные пуговицы на полицейской форме так и сверкали на осеннем солнце. На груди натирал ремешок от выданного ружья, кто-то сказал, что стреляет оно лишь холостыми, а значит, выдано им только для красоты. Они делали уже седьмой круг вниз по улице, и с каждой минутой желание вернуться обратно в корпус только усиливалось. На это, разумеется, у Крауз были свои причины, в которые не входила, как можно было бы подумать, лень. Она вспоминала слова Эрвина о поддельных документах. Человек, пошедший на такую авантюру, должен быть уверен в своих силах и действовать наверняка. Сообщать о своих планах человеку, которого ты, собственно, и собираешься подставить? Звучит довольно глупо. Но стоит проверить все версии и не отметать их сразу. А для начала следует как минимум осмотреться. — Эй, Рея, — позвала девушку Анья, придерживая голову. — Мне что-то нехорошо… — Ясно, — безразлично хмыкнула она, продолжая движение и даже не смотря в сторону Аньи. — Голова болит, — повторила Крауз, выжимая из себя жалобный голос. — Может, солнце припекло, — задумчиво пожала плечами Рея, в её голосе не промелькнуло ни тени сочувствия. — Я, наверное, пойду обратно в корпус, а то ещё грохнусь тут в обморок, — не унималась Анья. Ну в самом деле, должно же быть в этой девушке хоть капля сострадания? — Валяй, — снова, даже на поворачивая головы, хмыкнула Рея. Нет, ни капли, ни крупинки сочувствия. Внутри своей головы плюнув на безразличие этой особы к её персоне, Анья поспешила удалиться обратно в штаб полиции, пока более старшие по службе не заметили её отсутствие. У них-то точно появятся вопросы, тем более, что направлялась она явно не в лазарет. Прошмыгнув через несколько коридоров и постоянно осматриваясь по сторонам, Анья снова оказалась в общих казармах, наконец спокойно выдыхая. Оставалось надеяться, что по пути сюда её не заметили. Нужно было торопиться, неизвестно сколько ещё продлится дежурство и как скоро в общую комнату вернутся остальные. Она принялась тщательно осматривать каждую койку и тумбочку, приподнимая матрацы, роясь в пододеяльниках, проверяя ящики на двойное дно. Ей то и дело слышались шаги, доносящиеся из коридора, от чего Крауз невольно вздрагивала, но затем тут же возобновляла свои поиски. Спустя полчаса стало ясно одно — никаких документов тут нет. Старые потрёпанные платки, дорогие и не очень духи, какие-то заначки конфет — есть, а поддельными документами тут и не пахнет. Ладно, отсутствие результата — тоже результат. Тем более, что это не единственные казармы в здании. Есть ещё мужские. Говорить наверняка, конечно, нельзя, но вряд ли кто-то из девушек осмелился бы скидывать главнокомандующего с его поста, хотя, при достаточной мотивации женщины и не на такое способны, Анье ли не знать. Ещё тише и аккуратнее пробираясь в мужское крыло, Крауз вертела головой по сторонам уже чуть ли не каждую секунду. Везде ей мерещились шорохи, чьи-то разговоры или шаги, но пока всё было спокойно. Проникнув за дверь казармы, она осмотрелась. Да, сразу чувствуется существенная разница между девушками и парнями. В нос ударил стойкий запах пота и грязных носков, от чего Анья тут же зажала пальцами нос. На кроватях были раскиданы неубранные вещи, ванные принадлежности, на каких-то тумбочках валялись виновники столь специфичного запаха — дырявые носки. Такая картина встречалась не везде, конечно, но в большинстве своём. Мысленно и не только вздохнув, Анья принялась проводить ту же операцию, что и десятью минутами ранее, внимательно осматривая каждое спальное место. Приподнимая один из матрацов, она невольно вскрикнула и, вдруг поняв свою оплошность, тихо ойкнула, косясь на дверь. Всё ещё тихо. Но зато за матрацом творился настоящий бедлам из гнилой банановой кожуры, каких-то грязных тряпок, старых носков, кучи крошек и, кажется, парочки тараканов. Анья поморщилась, брезгливо отпуская матрац обратно на место. И это королевская полиция, гордость военных. Но зато вряд ли такой грязнуля позарится на место главнокомандующего. — Это мужское крыло, ты в курсе? — послышался строгий голос со стороны двери. — Что, простите? — подпрыгнув от неожиданности на месте и развернувшись на сто восемьдесят, Анья всё же попыталась принять невозмутимый вид. — Я говорю, это мужское крыло, а ты, уж извини, на мужика совсем не тянешь, — хмыкнул парень, застывший в дверях, но после сказанных слов он медленно стал подходить навстречу к Крауз, осматривая её с ног до головы со скептическим прищуром. Парень замер в пяти метрах от неё, скрещивая руки на груди, как знакомо… В голове Аньи тут же стали возникать непрошенные образы одного капитана, что уж на голову точно будет ниже этого парня. Она прикрыла глаза, прогоняя такое ненужное сейчас видение. Даже здесь её достаёт, кто бы мог подумать? — Ты ведь из новобранцев, верно? — ещё больше прищурился парень. — Ага, — медленно закивала Анья, растягивая гласные. Выглядело это так, будто она умственно отсталая, но на самом деле она просто оценивала внешний вид её совсем нежданного незнакомца. То, что он выше, было видно ещё издалека. Он был подтянут, как и все солдаты, конечно. Выглаженная форма сидела идеально, как будто специально для него сшита. Белоснежная накрахмаленная рубашка и кожаная куртка с известным каждому ребёнку в городе единорогом на плече. Но первым, что врезалось в глаза были, как ни странно, два почти кошачьих, зеленовато-песчаных глаза, что прожигали её насквозь. Он склонил голову набок так, что тёмная чёлка теперь свисала немного вбок. На тонких губах играла полуулыбка. В этот момент Анья поняла, что у неё всё-таки есть типаж, потому что это парень чертовски напоминал ей того, о ком она каждый день думает перед сном. — Эй, — Анья очнулась от наваждения уже тогда, когда он подошёл ещё ближе и махал перед её лицом открытой пятернёй. — Ты стоя, что ли, спишь? — Нет, прости, то есть простите… Я что-то задумалась. — Так что ты тут делаешь? Насколько мне известно, новобранцы сейчас должны быть со всеми на дежурстве в городе. — Да, но, знаете, — Анья поморщилась, принимая крайне страдальческий вид. — Мне стало как-то дурно, разболелась голова и… — И ты решила порыться в чужих вещах, да ещё и в мужских казармах. Странный у тебя, однако, способ унять головную боль, — язвительно усмехнулся парень. От улыбки его глаза сузились в ещё большем прищуре, от чего взгляд стал только пронзительнее. — Я вовсе не рылась, ясно? — почти возмущённо откликнулась Крауз. — Просто ошиблась крылом, с кем не бывает? — Ни с кем не бывает, — не без лёгкой издёвки подметил парень. — Я же сказала, у меня болит голова и… — отстанет он от неё, в самом деле, или нет? Ладно, похоже, крайний случай настал. — В глазах всё плыв… — Анья пошатнулась, одной рукой хватаясь за голову, а другой за рукав парня. Как и ожидалось, он тут же подловил её под локоть, не давая свалиться на пол. — Что с тобой? Тебе, наверное, нужно в лазарет, — строгость смешалась с обеспокоенностью. То, что нужно. — Нет, нет, простите, — самостоятельно вставая на ноги и прикрывая глаза, будто от усталости, залепетала Крауз. — Мне просто нужно полежать. Я сама дойду. — Уверена? Может, всё-таки стоит тебя довести? — не унимался парень. Похоже, она немного перестаралась, если сейчас же не убедить его в своей вменяемости и дееспособности, то ещё следом увяжется. — Да, уверена, спасибо, — Анья натянула благодарную улыбку и уж слишком резвым шагом поспешила скрыться за дверьми мужских казарм. Можно было спокойно выдохнуть. Кажется, пронесло. Но нужно быть осмотрительнее в следующий раз, не может же она каждый раз изображать немощную и давить на жалость. Возвращаться под странно пекущее для осени солнце не хотелось, потому Анья решила придерживаться своей легенды и со спокойной душой отлежаться в прохладе общей комнаты для девушек.***
Найл Доук показался Анье крайне странным мужчиной. Вместо глаз у него будто было вырыто по две ямы, из которых на девушку смотрели помутневшие то ли от времени, то ли от безразличия зрачки. Да и сам он не только глазами, но и всем своим видом напоминал дохлую рыбу. — Проходи, — кивнул он на стул напротив своего стола, стоило Крауз преодолеть порог кабинета. Девушка послушно присела на указанное место. — Тебя уже посвятили в кое-какие детали, верно? — Верно, — кивнула Анья, мозоля неуютным взглядом вечернюю синеву за окном, излишне явными попытками стараясь не встречаться им с пустыми рыбьими глазами. — На, ознакомься, — Доук извлёк из верхнего ящика стола какой-то листок и кинул его перед девушкой. Анья аккуратно приподняла листок за уголки и приняла сосредоточенный вид, усердно пытаясь понять суть написанного. Да, тут и стали возникать проблемы, о существовании которых посторонним лучше не знать. Если от едва заметного марлийского акцента, который, по сути, можно было скинуть на деревенский говор, Крауз избавилась ещё в первый год, то с письменностью и чтением у неё имелись явные проблемы. Алфавит и какие-то простые слова она понимала и даже могла бы сама написать, но в более сложных предложениях порой встречались незнакомые слова, значение которых спросить было не то, что стыдно, но просто непозволительно. А записка в её руках гласила: «Найл Доук, надеюсь, что Вы прекрасно проводите свои дни на посту «непонятное слово», жаль, что это последние Ваши дни. «Какая-то неразбериха», обличающие Ваши «непонятное слово» сделки скоро появятся во всех газетах. Желаю всех благ! С уважанием, Более достойный» — Что думаешь на этот счёт? — прерывая напряжённый мозговой штурм Аньи, поинтересовался Доук. — Более достойный? У этого парня нехилое мнение на собственный счёт, — хмыкнула Крауз, откладывая записку обратно на стол. — Чего скрывать, в полиции этим многие грешат, — вздохнул главнокомандующий. — Так думаешь, что это парень? Уверена? — Нет, я пока ни в чём не уверена, — Анья поджала губы и свела тонкие брови на переносице. — Кроме одного… — И что же это? — Я уверена, что это пустышка. — В каком смысле? — В этом нет никакого смысла. Он открыто признаёт то, что займёт место главнокомандующего после Вашей отставки. Это буквально стало бы чистосердечным признанием. — Думаешь, когда моя голова будет в петле, а его задница в этом кресле, то его будут волновать какие-то пустословные обвинения? — Как знать, но я всё же придерживаюсь мнения, что он просто пускает пыль в глаза подобными заявлениями. Чтобы Вы отвлеклись и не заметили что-то важное. — Я тоже об этом думал, но как понять где и кто именно собирается пробить пробоину… — Найл прикрыл глаза, поджимая губы в кривую полосочку. — Я постараюсь разобраться с этим, сэр, — безуспешно пытаясь придать своему голосу воодушевлённые нотки, произнесла Анья. — Я могу взять это? С Вашего позволения, разумеется, — она кивнула на записку, небрежно валяющуюся на краю стола. — Разумеется, — кивнул Доук, открывая свои мутные рыбьи глаза. — Эрвин в тебе не ошибся, — вдруг добавил он. — Благодарю. — Можешь идти, ещё успеешь на ужин. Там, кажется, сегодня подают жаркое из кролика. У вас в разведке-то о таком и не слышали, — самодовольно усмехнулся Найл, провожая девушку томным взором до выхода из кабинета. Он был чертовски прав, когда говорил о высокомерности полицейских. Они те ещё гордецы, никогда не упустят возможности похвастать своими привилегиями и достоинствами. Даже сам Доук отличался этим. А ещё, как бы досадно это не было, он оказался прав насчёт жаркого. Кролик получился отменным. Анья уже не помнила, когда последний раз питалась не вяленым или залежалым мясом, а таким мягким и сочным. Наверное, потому, что она прикрыла глаза от блаженства, позволяя своему языку испытать настоящий гастрономический оргазм, Крауз и не заметила, как пустующее место напротив неё поменяло свою характеристику на прямо противоположную. — Кажется, наша еда обладает чудодейственным свойством, ты уже не кажешься такой бледной, — раздался насмешливый голос, заставивший Анью недоумённо распахнуть глаза. — А, это ты… — нахмурилась Крауз, совсем не довольствуясь наглым прерыванием её уединения. Любезничать сейчас необходимости не было. Парень с кошачьими глазами, не изменяя своему прищуру, бессовестно изучал эмоции на её лице. Да что уж говорить, он откровенно пялился. — Не хмурься, а то я могу подумать, что ты не рада меня видеть, — нахально усмехнулся он. Анья лишь вскинула брови, не сразу сообразив что ответить на такую наглость. — А с чего мне радоваться? — ещё больше насупилась Крауз, скептично изогнув бровь. Аппетит с каждой секундой покидал её, любезно предоставляя место раздражению. — Да ты прямо мисс «дружелюбие», — каждая его фраза сквозила не то иронией, не то насмешкой. — Вот такая я, — безразлично пожала плечами Анья, лениво втыкая вилку в остатки своего ужина. — А у мисс «дружелюбие» имя-то есть? — Может и есть. — И? — И? — холодно передразнила его Анья. — Я могу его узнать или это ужасная тайна, за которую мне придётся распрощаться с жизнью? — Только если уж слишком сильно мне надоешь, — усмехнулась Анья. Парень не сводил с неё испытывающего взгляда, и, удержавшись от того, чтобы закатить глаза, она добавила, — Лана. — Красивое имя, тебе подходит. — Неужели? — странно, как ей может подходить чужое имя? Называть себя так еле язык поворачивался, к тому же она то и дело забывала про прикрытие. А он говорит, что ей идёт. Подхалим. Притягательный до чёртиков, но всё же подхалим. — Меня зовут Уэллс, — парень протянул ладонь через стол, намереваясь пожать руку Аньи. Прошло несколько долгих секунд прежде, чем девушка ответила на этот жест, понимая, что просто так он не отвяжется. Но вместо рукопожатия, Уэллс перевернул её ладонь тыльной стороной к себе и прильнул губами к нежной коже. — Приятно познакомиться. — Что ещё за выходки? — нахмурилась Анья, выдёргивая свою руку из его. Они находились посреди столовой, у всех на виду. В разведке за такие фривольности во время службы их бы наверняка уже ждал выговор. — Извини, извини, — парень тут же вскинул ладони вверх, принимая абсолютно невинный вид. — Больше не повторится. Разве что, если ты сама не попросишь. — Не попрошу, не волнуйся — язвительно ответила Анья. Она сама не понимала, когда стала так резко реагировать на довольно обычные жесты от мужчин. Нет, она догадывалась, конечно, об истинных причинах такой реакции, но думать об этом сейчас не хотелось. — Как твоя голова? — игнорируя ядовитые нотки в голосе девушки, перевёл тему Уэллс. — Сносно. — Уже не болит? Или у твоего паршивого настроения другие корни? — он склонил голову вбок. Из-под смольной чёлки выглядывали глаза-песчаники. — С чего ты взял, что у меня паршивое настроение? — Ну, как бы ты не пыталась доказать обратное, но на грубиянку ты не похожа. — Откуда такие выводы? — прищурилась Анья. — Ты слишком красивая для грубиянки, — губы парня растянулись в нахальной усмешке. Брови Крауз невольно поползли вверх, и она часто-часто заморгала. К щекам, помимо её воли, стал подступать румянец. Если до этого она сомневалась в том, что это просто чрезмерное дружелюбие, то теперь с полной уверенностью могла сказать, что с ней отъявленно заигрывают. Уэллс всё ещё сверлил её любопытным взглядом из-под чёлки, не испытывая при этом ни капли смущения. Анья только раскрыла рот, чтобы хоть что-то сказать в ответ, но не успела произнести и звука. — Капитан Кейн, можно с Вами поговорить, это срочно, — переводя взгляд с Уэллса на Анью и обратно, вдруг произнёс ниоткуда материализовавшийся солдат. Крауз нахмурилась, не переставая непонимающе хлопать глазами. К кому он обращался? К какому ещё капитану? Но выжидающий взгляд солдата, направленный на парня, сидящего напротив неё, не давал никаких шансов сомневаться в её догадке. — Капитан? — только и сумела вымолвить изумлённая Анья. Уэллс ухмыльнулся, поднялся со своего места и наклонился неприлично близко к её лицу, ладонями опираясь на стол. — Ещё увидимся, Лана, — прошептал он ей почти на ухо, а затем расплылся в своей фирменной наглой улыбке и, не дожидаясь ответа девушки, направился вслед за солдатом к выходу из столовой. Анья напряжённо свела брови на переносице, взглядом провожая удаляющуюся фигуру парня. Смятение и недоумение. Шутка, пшик. Ей на редкость везёт на капитанов. Просто какое-то наказание. Правда, этот был в разы вежливее и доброжелательнее того, что вечно занимал её мысли. И теперь она ясно понимала что же вызвало в ней такой внутренний раздор. Уэллс был в её вкусе, привлекателен, галантен, вежлив, в меру нахален и производил просто чарующее впечатление, просто мечта, но в нём всё же был один изъян — это был не Леви. Три раза «ха». Какая всё же дурацкая шутка судьбы. Но флиртовать с другим казалось недопустимостью. Казалось бы, их с Леви почти ничего и не связывает. Лишь проведенная вместе ночь и недосказанные чувства. Нет, она-то всё ему сказала, стало легче, но ненамного. Это он всё время закрывается от неё и отталкивает всеми возможными способами. Но, как бы себя не убеждала в полной неадекватности этого, Анья не могла отделаться от чувства обязательства ему. Потому и не могла, как раньше, непринуждённо общаться и флиртовать даже с такими привлекательными парнями, как Уэллс. Тем более, что он до жути напоминал ей Леви. Это уже совсем с ума сводило. А названный капитаном Кейном тем временем замер у входа, о чём-то вежливо беседуя с уже знакомой Анье куколкой. Затем он коротко кивнул ей и скрылся за массивными дверьми. Эмма, прижав к груди папку с какими-то документами, проводила его мечтательным взглядом, пухлые губы замерли в лёгкой улыбке. Немудрено, что этот парень пользуется успехом у многих женщин и даже у таких до сладкого привкуса во рту хорошеньких, как эта. Эмма отмерла и повернулась в сторону столов, тут же взглядом находя нужного ей человека. И как ни странно, им оказалась именно Анья. Девушка направилась в её сторону. — Привет, как себя чувствуешь? — румянец на щёчках и прелестные ямочки от приветливой улыбки. Эмма присела напротив Крауз. Отчего-то это место так и манит непрошенных соседей. — Неплохо, — пожала плечами Анья, допивая остатки чая. Неизвестно, знает ли Эмма об инциденте, что случился днём или просто из вежливости спрашивает об её самочувствии. — Хорошо, я тут составила бланки для всех новобранцев. Если вдруг вам понадобится увольнительный, то следует всего лишь заполнить эту форму, — она протянула Анье листок с какой-то таблицей с заполненными графами. Но увольнительные Крауз вряд ли понадобятся. — Спасибо, — натянула вежливую улыбку Анья, принимая из её рук листок бумаги. Не улыбаться в присутствии таких девушек, пусть даже вымученно, казалось недопустимым, иначе ты сразу чувствуешь себя угрюмой, сварливой бабой. — Хорошего вечера, — Эмма поднялась со своего места, ещё раз мило улыбнулась Анье и направилась к следующему новобранцу. Крауз обреченно вздохнула, впиваясь взглядом в бесполезный для неё листок бумаги. Она не понимала и половины слов. Грамматика здесь значительно отличалась от той, что им преподавали в Марлии, и то, не все были удостоены такой чести. Не будь она избранным воином, так бы и осталась на всю жизнь невеждой. Но марлийская письменность ей здесь не поможет. Анья ещё раз прошлась взглядом по извилистым буквам, почти до конца уверяясь в бессмысленности хранения этого документа. Но вдруг она резко нахмурилась, замечая одну странную особенность. Все округлые буквы имели характерные завитки на конце, даже почерк у этой особы был изящным, но насторожило Анью не это. Она уже где-то видела подобную особенность письма. Мысли улетели в напряжённое путешествие в поисках нужной догадки. И тут её осенило. Косясь по сторонам, Крауз аккуратно извлекла из-за пазухи свёрнутую вдвое записку и раскрыла её, присматриваясь к буквам. В одной руке был бланк для заявления на увольнительные, а в другой записка, угрожающая главнокомандующему королевской полиции отставкой, а то и казнью. Взгляд метался от листка к листку, а глаза с каждым мгновением расширялись всё больше. Анья приоткрыла рот от неподдельного удивления. Почерк был идентичен. Да уж, бессмысленная бумажка... Она подняла ошарашенный взгляд к миловидной девушке, которая с чарующей улыбкой вещала что-то одному из вынужденных сослуживцев Аньи. Вот тебе и мисс «совершенство». Эмма, видимо почувствовав чужой взор, обернулась в сторону Крауз и одарила её ещё более притягательной улыбкой, а затем снова вернулась к разговору с одним из солдат. Но теперь Анья чувствовала не просто фальшь во всех её действиях, она почти что слышала приторно сладкий запах, ощущала на коже тягучий дёготь лжи. По спине пробежали мурашки от осознания того, что в этом штабе действительно нельзя никому доверять.