Император тоже имеет право на любовь

Прошло два месяца. За это время много чего произошло. В семье Ростовых всё начало налаживаться. Мать выписали из больницы. Ей стало теперь намного лучше. Она несколько дней перед тем как выйти на работу просидела дома, и Николая каждый вечер ждал тёплый ужин и чистый дом. Он смог немного расслабиться. Для него это было что-то вроде отпуска. Отцу тоже стало лучше. Он вышел из комы и теперь восстанавливал здоровье. Наталья приходила почти каждый день, навещая своего мужа. Николай же приходил один-два раза в неделю. Коля за это время попытался разобраться в себе. С Романовым они виделись только раз в неделю, из-за плотного графика у Александра Павловича, и это очень ему не нравилось. Отношения между ними были довольно напряжёнными, как будто была какая-то недосказанность. Николай хотел бы поговорить с Александром Павловичем, но не мог решиться начать разговор первым. Рядом с преподавателем он просто краснел и не мог нормально сформировать свою мысль. Казалось бы, они должны это обговорить, наконец сделать выводы о своих взаимоотношениях, но никто не решался сделать обыкновенный первый шаг. Просто подойти к другому и сказать: «Я, кажется, вас люблю. Да, я влюблен в вас.» И все, этого бы хватило, чтобы они начали хоть как-то ближе общаться, наконец больше проводить времени вместе, чтобы все тепло, что исходило от сердец, не пропадало в пустую. А ведь сколько нежных взглядом могло бы уже произойти, сколько прикосновений… но нет, они молчали, предпочитали делать вид, что ничего нет. Хотя почему же, однажды до Александра всё-таки дошло, что нужно что-то предпринять. Да, возможно не сразу говорить о чувствах, а как-то аккуратно подвести Николая к тому, что вся жизнь впереди и это возможно ошибка? Хотя какая это может быть ошибка? Александр что-то чувствует к Николаю, Николай же что-то чувствует к Романову. Все взаимно, им стоит лишь разобраться. Но проблемы у него были не только с Александром, но и с другими горе любовниками, как их называл Ростов. Долохов покоя ему не давал, забрасывая его цветами и конфетами. Он обычно поджидал Колю около университета, и отделаться от него было довольно сложно. Также, может Николаю показалось, но знаки внимания проявлял к нему Болконский. Ростов приходил на репетиции, где он и встречался с Андреем Павловичем. Эти знаки внимания не были особо заметными. Так просто поинтересоваться как дела, как нога и прочее. Иногда Болконский предлагал подвезти его до дома, и Николай соглашался, так как не хотел общаться с Фёдором. Да, с личной жизнью у Николая была даже слишком хорошо. Ростов хотел уже отделаться от этих ухажёров, ведь ему не нужен никто кроме Александра, а с ним у него не получается поговорить уже долгое время. Когда же уже всё встанет на свои места.

***

Это была очередная среда, но уже более спокойная и менее напряжённая, ибо Петр Кириллович всё-таки смог выйти на работу, полностью оправившись от травмы, а Александр Павлович вернуться к своему старому расписанию. Он сидел в это время за столом в своем кабинете, когда уже прозвенел звонок, но Николая так и не наблюдалось за партой. Сначала у Романова возникло беспокойство, ведь именно сегодня он хотел назначить встречу Николаю у себя дома и наконец обсудить то, отчего они оба страдают уже который день, который месяц. Наконец в класс входит Николай, запыхавшийся, красный и немного напряжённый. Извиняется, пытается оправдаться, но учитель лишь улыбается, смотря на него. Ведь иногда нам хватает лишь увидеть предмет воздыхания, как на губах сразу загорается улыбка. И не важно, что опоздал. Ничего не важно. — Извините, Александр Павлович. Я… Я просто… — Здравствуйте, Николай. Не стоит извиняться, вы же знаете, я тоже люблю задерживаться на своих делах. Никогда не волнуйтесь об этом, тем более, когда дело касается наших занятий, — Александр Павлович встаёт из-за стола, ожидает, когда Ростов наконец присядет, достанет нужные принадлежности, а после едва заглядывает на часы, после вновь обращаясь к ученику. — Я хотел бы… назначить вам сегодня встречу, если вы не заняты вечером. Это может быть сразу после занятия или же… я могу заехать за вами в удобное время. Не спрашивайте о причине встречи, просто ответьте мне, свободны вы сегодня для меня или нет? — Вот оно! Убегать больше нет смысла. — Встреча? Да, конечно… Я не против. На самом деле я тоже очень давно хотел с вами поговорить. Если вы не против, то я с удовольствием с вами всё обсудил сразу после занятия. Только позвольте я предупрежу родных, что немного задержусь. И пусть ответ со стороны Николая прозвучал не очень уверенно, Александр засчитал его как положительный, тем более, да, Ростов подтвердил, что сам давно желал поговорить и видимо именно о том, что беспокоило из обоих. Ну, и если уже прямо после занятия, то и прекрасно, они не будут зря тратить время, а во всем определятся, поговорят и обсудят каждую деталь, что беспокоит их чуть ли не… хотя нет, в начале они совсем ничего не чувствовали, все началось именно с той поддержки со стороны Александра. — Да, конечно, я не думаю, что наша встреча продолжится достаточно долго, но все равно предупредите родных об этом, — кивает мужчина, прежде чем наконец обдумать слова. А ведь он очень хотел, чтобы хоть это времяпровождение было более продолжительным, чем обычно… но и также он не желал, чтоб Николай привязывался сильнее к нему. Да уж, как трудно однако вести с людьми переговоры, заранее зная, что будешь говорить, совершенно того не желая. — А сейчас приступим к занятию, чтобы по возможности раньше закончить. Теперь у нас снова старое расписание, поэтому времени для работы вполне будет хватать. Теперь я вас буду меньше напрягать, мы будем работать с практикой, так как основные моменты с вами мы уже прогнали. В большинстве случаев вы работали дома, но это точно сделало вас лучше в профессии, я уверен. Так, тема на сегодня — это… — и он наконец взял мел и отошёл к доске, чтобы написать тему. Николай был немного смущён предложением Александра о встречи, и сидел с красными щеками. Отправив сообщение маме, что он немного задержится из-за того, что опоздал, Ростов принялся слушать Александра Павловича, который уже стоял у доски. Пара прошла довольно быстро, но в такой напряжённой обстановке, что Коле уже не терпелось во всём разобраться. Только бы не ощущать эту давящую тишину. Раз встреча и разговор были назначены дома у преподавателя, значит никто из них не смел начинать разговор раньше, чем было назначено: всю дорогу, что они добирались до машины была в тишине, и всю дорогу, что они пересекали уже в автомобиле, никто из них не проронил ни слова. Оба старательного выжидали момента, когда можно будет со спокойной душой расположится на чем-нибудь мягком, выпить горячего чая или кофе и просто тихо начать долгожданный диалог. Александр не раз в голове прокручивал возможный сценарий, но каждый такой заканчивался чем-то ужасным и непонятным, и каждый такой раз он не мог объяснить Николаю понятным языком, что между ними ничего не может быть и все касается лишь личного счастья Ростова. Все думы о нем, все думы о его счастье. Что уж там, Романов даже подал заявки в некоторые театры, чтобы найти возможное место для Николая на большой сцене. Да, пусть и почти через год, но заранее тоже нужно действовать и быть ко всему готовым. В общем, преподаватель всеми силами хотел устроить жизнь Николая, чтобы он был счастлив, чтобы просто добился того, чего он так жаждет. И своими силами! Дом был двухэтажным и очень большим по мнению Николай. Также был маленький садик с фруктовыми деревьями и кустами роз. Внутри дом выглядел довольно мило и уютно, но было сразу видно, что Александр Павлович живёт тут один. Одним глазком заглянув на кухню, Ростов убедился, что Александр на неё вообще не заходит, а если и заходит, то очень редко. Усадив Николая на диван, Романов принялся хлопотать над чаем. Было видно, что он редко принимает гостей, но чай был сделан, конфеты были поданы к столу. К слову, сервиз был очень мил и выглядел довольно старинным и дорогим. Ведь он достался Александру от любимой бабушке впрочем как и пианино. Ростова немного смущало всё, что происходило, и обстановка вокруг. — Прошу прощения, что такой скудный чай, я обычно предпочитаю шоколад, а не конфеты… да и перекусывать в каких-либо кафе или ресторанах, — уверенно произнес он, пусть где-то глубоко внутри он чувствовал себя неважно, немного напряжённо. Да, вот он Николай, прямо перед тобой, так чего ты ждёшь, Александр? А Александр лишь подбирал слова, чтобы очередной придуманный сценарий не закончился ужасно, но уже в реальности. — Я думаю, что вы понимаете, что я пригласил вас на очень важный разговор, который касается нас не только в плане отношений, как учитель-ученик, а… более в другом плане. Это касается тех чувств, которые вы попытались скрыть два месяца назад, Николай, — Александр едва делает неуверенных вдох, как поднимает серьезный взгляд на ученика. — И я чувствую то же самое, если вы смогли это уловить. Вы мне нравитесь, очень нравитесь, как прекрасный, добродушный, умеющий сочувствовать другим людям, молодой человек. И в вас есть именно то, чего я не могу найти в других людях, — индивидуальность. Вы совсем не такой, как другие, и именно это, грубо говоря, зацепило за душу, заинтересовало меня. И, казалось бы, мы могли бы на этой ноте закончить поцелуем, но мы не можем. Романов качает головой, потому что ему самому от этого обидно, но он и не может поступить иначе. А точнее может, но не совсем хочет, ибо… Да, да, все ради счастья дорогого Николая Ростова, который слишком старается, слишком быстро тянется ввысь… И ему нельзя падать. Будет слишком больно. — Но ничего не может быть: вы слишком молоды, не опытны, возможно, не до конца понимаете, что это за смешанные чувства внутри вас. И возможно это любовь, но любовь достаточно разрушающая и запретная, впрочем, вы можете меня не понимать до конца, я постараюсь вас объяснить. Рано или поздно об всем этом кто-нибудь узнает, и для вас закроются многие двери, который наоборот смогут вас возвысить очень высоко. Ваш талант должны лицезреть все, ибо в нашей стране талантливых знаменитостей уже до боли мало, все пытаются проявить себя через постельные сцены, грязь и разнообразную пошлятину. Вы же возможно единственный шанс — это изменить, но как вы измените, если я очерню вас? Как вы сделаете это, если я сейчас все разрушу в один миг? Ну да, в начале никто и подозревать не будет, все будет хорошо, но после ваша жизнь превратится в ад. Вам не удавалось видеть, но многие папарацци залезают ко мне в сад и фотографируют, чтобы я не делал. Так и вас могут за фотографировать, написать про вас грязную статью… И вы уже никогда не будете сиять, как можете сиять, будучи на сцене большого театра. Я желаю вам счастья, только счастья, но никак не горя… Вы достойны счастья, настоящего счастья, но я вам не смогу его дать. Я лишь все испорчу. И… Послушав речь Александра Павловича, сначала Николай обрадовался и смутился, что его чувства взаимны, но потом разозлился. Как он может с такой уверенностью утверждать, что знает, как лучше будет? Очень самоуверенно. Ростов встал, возвышаясь над Александром. В таком виде он выглядел довольно угрожающе. — Не смейте! Просто не смейте говорить, что для меня будет лучше! Возможно, я ещё слишком молод. Возможно я ещё много чего не понимаю, но я люблю вас и не хочу, чтобы вы так просто говорили о том, что эта любовь может испортить мою карьеру. Более того я не хочу, чтобы вы говорили о том, что можете что-то испортить, когда этого ещё нет. Вы не можете утверждать, что именно так всё и будет, как вы об этом говорите. Тем более сложно обсуждать отношения, которых вообще ещё даже нет. Может это я вас не достоин из-за своей неопытности, но я хочу хотя бы попробовать начать эти отношения. Если вы чего-то боитесь, и поэтому не хотите предложить мне хотя бы попробовать встречаться, то это сделаю я, — Николай весь красный от смущения и злости присел рядом с Александром Павловичем на диван. В его глазах была решимость. Он впервые высказал кому-то всё, что думает. Кажется, потом Николай ещё долго не сможет забыть этого смущения, но сейчас он готов ко всему. — Александр Павлович, вы мне нравитесь. Не хотите ли вы со мной встречаться? — Но я уверен в своих словах, я знаю, о чем говорю. Многие начинающие свою карьеру люди допускали какие-либо ошибки и падали, если кто-то пользовался своими ошибками и жил этими ошибками, будто это хорошо, а кто-то спускался на самое дно, откуда уже не было выхода. Но вы и правда слишком молоды, чтобы понять это, — Романов ожидал понимания со стороны Николая, но получил лишь сильный нрав и добивающийся всего характер, который слишком сильно прибавлял Ростову уверенности. Вслушиваясь в дальнейшие слова своего ученика, Александр старался просто сдерживать свой нрав и иногда слишком упрямый характер, который в любой момент мог бы что-либо испортить. Да хоть в эту самую минуту, если мужчина просто начнет спорить, то всему конец, абсолютно конец, и он прекрасно это понимает, обдумывая свои дальнейшие слова и возможный ответ. — Я никогда не боялся отношений, Николай, не боюсь боли, запретов, боязливо отношусь лишь к падениям. Это как… Кататься на льду, удерживая равновесие, а после резко неожиданно падая назад, как будто кто-то дёрнул тебя за ноги. Больно бьешься головой, вроде встаёшь, но снова падаешь… и если ты встал, то молодец, но разве тебе не больно? Ещё и как больно, поэтому ты уже не желаешь кататься на льду. Ты уходишь, — Романов качает головой. — Вы на льду, Николай. А я — та сила, что возможно собьёт вас с ног, — на губах мужчины сверкнула натянутая улыбка, а после в миг исчезла. Да, предложение встречаться со стороны Николая звучало достаточно уверенно, резко и просто, в то время как Александр, выпрямляя спину, решил окинуть взглядом своего ученика. Он выглядел прекрасно в этот момент, и не дай боже обидеть его отказом, ведь как разобьётся его сердце, так и будет потеряно все. Это будет даже хуже, чем падение на льду. — Вы правда уверены в своих чувствах? Боюсь, что, если все произойдет именно так, как я сказал, уже не будет пути назад, и вы это понимаете, Николай, — взгляд был холодный, но средь этого холода всё-таки виднелось искреннее сожаление и даже некая радость. Были Александр счастлив? О, он точно бы продал душу дьяволу, лишь бы видеть эти глаза каждый час, хоть на несколько минут заострять внимание на этих прекрасных глазах, которые любили, любили по-настоящему. И мужчина не отвечает на вопрос Николая, нет, не отвечает, он решает это сделать другим образом, чтобы тем самым доказать, продемонстрировать свои настоящие чувства. Александр тянется к губам паренька и целует, целует нежно-нежно, едва касаясь, чтобы почувствовать ответное прикосновение, чтобы просто ощутить ответные чувства. И кажется Николай не был против этого, даже наоборот вновь превратился в неуверенного мальчика с красными щеками. Придется привыкать и к этому. Ростов, не раздумывая, ответил, но очень не уверенно. Всё-таки это был его первый поцелуй, который был очень нежным и практически невесомым. На секунду у Николая даже закружилась голова от переполняющих его эмоций. И неуверенность со стороны Ростова лишь сильнее забавляет: неужели все эти годы он берег свой первый поцелуй для своей единственной и верной, настоящей любви? Если это так, то… Господи, даже плакать хочется от того, какой всё-таки Николай совершённый человечек. Даже Романов впервые поцеловался в восьмом-девятом классе, просто потому, что полюбил одну девушку, вот и все. Ну, а Николай просто слишком особенный. Слишком даже для рая. Коля, оторвавших от губ Романова, закрыл лицо ладонями, опустив голову и очень сильно краснея. Даже уши покраснели. Ростов заговорил очень тихо, практически шёпотом, но Александр его прекрасно слышал. — Я понимаю, о чём вы говорите, но вы тоже должны понимать, что я не боюсь падать. Я всегда встану на ноги, а если не смогу встать, то сменю коньки на ролики. Жизнь не заканчивается если ты упал. Падая, ты становишься лучше. Я просто хочу любить и быть любимым рядом с вами. Я знаю, что может быть трудно, но не хочу отступать. Только не сейчас, когда я познал такое чувство как любовь. Вы боитесь стать силой, которая потянет меня на дно, а я боюсь стать для вас позором. Боюсь опозорить вас не только как учителя, но и как моего любимого человека. Человека, которого мне теперь будет трудно забыть. Если вы сейчас меня бросите, то я уйду из вашей жизни. Пускай это разобьёт мне сердце, но тогда не будет падений и никакого позора. Николай понимал, что если они будут встречаться, то это будет очень трудно и возможно даже больно, но Ростов хочет этих отношений. Николай тихо сидел, закрыв лицо руками, и плакал. Слишком много чувств и эмоций. Слишком много нервов, которые вышли наружу в виде слёз. — Если вы не боитесь падать, значит у вас есть подушка безопасности, Николай, — мужчина все ещё наблюдал за учеником. — И вы никогда меня не опозорите, просто не сможете, просто потому, что вы лучше этого, выше этого. Вы не способны делать хуже кому-либо, вы творите только добрые дела, Николай, вы прекрасны. И… я просто не способен бросить вас, уж точно не на такой ноте, да и в целом… Я не желаю причинять вам боль, разбивать ваше сердце, тем более, что ваши чувства взаимны. Романов тяжело вздыхает, качая головой и продолжая наблюдать за невинным созданием, что находилось так близко, так рядом. — Вы все поняли правильно, я усомнился в этом и жалею. Как всегда вы оказываетесь умнее меня самого, Николай, вам можно лишь завидовать, что вы обладаете такими особенностями, — худые плечи паренька стали трястись, и Александр почувствовал себя ещё более виноватым, что Коленька плачет. Нет, он не должен плакать. Не нужно слез. — Не плачь, пожалуйста, — переходит на шепот мужчина, касаясь руками чужих плеч. — Я знаю, что это всё-таки рискованно для нас обоих, но… я согласен попробовать. Согласен не только потому, что мне надоело вечное одиночество и непонимание со стороны родных, а потому, что с вами я чувствую себя так, как не чувствую себя с другими людьми. Николай, — он вновь обращается, теперь касаясь пальцами золотых локонов, что так прекрасно украшали голову Ростова, — это будет наш секрет, о котором мы никому не скажем. Вы согласны? Николай прижался к Романову, плача на его плече. Александр не спеша гладил его по голове, перебирая непослушные локоны. Хотел ли он таких отношений? Конечно, хотел. Александр ещё спрашивает. — Я не плачу… — говорил Ростов, сильнее прижимаясь к Александру. Как будто он хотел, чтобы его утешили, но при этом не хотел показывать своей слабости, — И конечно, я согласен. Это наш секрет, о котором знать кому-то ещё не нужно. Я хочу быть с вами. Николай тихо сидел и плакал на плече Александра, пытаясь успокоиться. Когда слёзы ушли, Ростов продолжал обнимать Романова. Сердце бешено стучало, норовя вырваться из груди. Николай очень сильно покраснел от слёз и стыда, что он вот так разревелся на руках у Романова. Его не хотелось отпускать, но надо было отпустить. Всё-таки Николай разорвал объятия и посмотрела на Александра. Глаза и щёки были красными, но на губах была смущённая улыбка, которая очень шла Ростову. — Я очень рад, что вы ответили на мои чувства. Я думаю, что мне надо бы домой. Уже довольно поздно, — на улице уже было довольно темно. Как никак уже началась зима, и темнело гораздо раньше, — Если вы не против, то я бы хотел умыться. — Да, мы и правда слишком засиделись для первой-то личной встречи, — Саша позволил себе чуть улыбнуться. — Я вас подвезу, чтобы родные не слишком беспокоились. А… уборная на втором этаже, третья дверь по коридору, вы поймёте, — медленный кивок в сторону лестницы, Николай уходит, а Романов сразу же направляется в коридор, не торопясь собираясь, что уже через пятнадцать минут оба сидели в машине. Дорога была не долгой и в спокойной тишине, которая, правильно, совсем не напрягала, а наоборот расслабляла, погружала обоих пассажиров машины в собственные мысли о прекрасном исходе их встречи. — До свидания, Александр Павлович. И… — Ростов смутился и, пододвинувшись ближе к своему уже любовнику, чмокнул его в щёчку, — красивых снов, Саша. Пожелав спокойной ночи, Николай пулей вылетел из автомобиля и забежал в подъезд. Сердце всё стучало и не могло остановиться, отбивая набатом в ушах. — Сладких сновидений, Николай, — лишь и успел ответит преподаватель, прежде чем Ростов выскочил из машины и сразу же отправился к подъезду. Поцелуй на щеке остался, и Романов вновь улыбнулся и отправился домой, как только до боли знакомая фигура скрылась за дверью.