Практическое руководство по злу

— Вы были бы удивлены разнообразием вещей, которые могут быть приведены в действие душами невинных. Крепости, мечи, моя любимая люстра. – Императрица Ужаса Вторая Злобная

      То, как двигались Стражи, нельзя было назвать строем. Скорее, прилив или волны тумана: серо-коричневые плащи развевались позади них, когда Стража плавно и почти бесшумно бросилась к крепости. Фейри только-только пришли в себя после того, как моя правая рука убил их чемпиона, а деорайт уже были всего в нескольких футах от основания вала. Расцвёл залп огненных стрел, но это было всё равно, что пытаться поймать дым рукой: Стражи так мимолётно растекались, что пламя смогло коснуться только земли. Дозор начал свой подъём. Герцогиня Кеган сказала, что им не понадобятся лестницы, и теперь я поняла почему. Каждый солдат достал пару стальных шипов, и я наблюдала, как первый, кто двинулся вперед, подпрыгнул, прежде чем воткнуть свой первый шип в камень. Используя его в качестве опоры, он подпрыгнул и вонзил в камень другой колышек. Движением запястья он вытащил первый шип из камня, а затем снова подтянулся. Двадцать футов вверх по стене — в мгновение ока. «Безжалостные Боги!» — подумала я. Я могла бы это повторить, но мои солдаты? Внезапно мечта Даоина вступить в бой с эльфами оказалась чем-то большим, чем тщательно продуманное самоубийство.       Фейри не теряли самообладания, продолжая сыпать стрелами. Рядом со мной герцогиня Кеган снова подняла руку, но на этот раз с чёрным шарфом в руке. Три тысячи оставшихся солдат Стражи, уже ждущие с натянутыми длинными луками, дали свой залп. Дуга была идеальной, ласкающей взор, а снаряды оказались просто убойными — легко пронзали Летних фейри, не успевших спрятаться под защиту зубцов.       Горящее бревно было переброшено фейри через крепостной вал, но Деорайт не попались ни разу. Те, кому позволял угол, прижались к камню и пропустили его мимо себя, а женщина, чья грудь была бы вскрыта, просто прыгнула на бревно, используя его как опору, чтобы снова подпрыгнуть вверх и возобновить подъём с помощью своих кольев. «И Грем Одноглазый победил их, — подумала я. — Когда они защищали свою собственную проклятую стену!» Я всегда считала, что через несколько лет, когда Верес станет опытной, она будет лучшим тактиком в Калернии, но то, что я увидела, заставило меня пересмотреть своё мнение. Одно дело было победить дьяволов, другое — сокрушить это. Менее чем через восемьдесят ударов сердца после того, как Дозорные начали двигаться, первый деорайт приземлился на вершине стены — сразу после того, как ещё один залп ставшейся позади Стражи, заставил фейри укрыться. Сражение стало не таким односторонним: монстры Кеган были быстрее и сильнее, чем кто-либо из людей, но и фейри им не уступали. Длинный меч встретился с длинным мечом, когда на крепостном валу образовалась дюжина опорных пунктов, но задачей Стражи был не захват стены. Как только последний деорайт взобрался, группы Стражей двинулись дальше и исчезли в крепости. Без сомнения, направляясь к воротам. Моя очередь.       Люди Наука расступились передо мной, когда я прошла перед двумя тысячами легионеров Пятнадцатого, не сводя глаз со всё ещё закрытых ворот. Ударом сердца позже ко мне присоединился Адъютант, в доспехах, почерневших от колдовства убитого им барона.       — Они впечатляют, — сказал орк. — Возможно, лучшие солдаты в Калернии, в своей весовой категории.       Я хмыкнула, соглашаясь. Однако теперь, когда первоначальный шок от их выступления прошёл, я почувствовала, как что-то не сходится. Дозор составлял лишь четверть армии герцогини Кеган. Почему, если они были так эффективны? Если бы у неё их было двадцать тысяч, Стена никогда бы не пала во время Завоевания. Были ли какие-то требования к тому, чтобы иметь возможность стать частью Дозора?       Не может быть, чтобы все они были магами. Известно, что не так уж много их рождалось у Деорайт, и ни у кого не было пяти тысяч магов, чтобы выставлять их на поле боя, за исключением Праэса, который увеличивал это число на протяжении тысячелетий, и, возможно, Принципата, просто из-за размера его населения.       — Инвестиции в ресурсы, — пробормотала я.       Хакрам приподнял бровь.       — Офицерам и магам Легиона требуются полдесятилетия, чтобы должным образом обучиться, — сказала я. — Империя может позволить это, потому что она богата, а её население велико. Даоин — это герцогство, а не королевство. У них может не быть средств для поддержки большого количества Стражи — такая сила не может быть получена без материальных затрат.       Праэс были невероятно богаты и, кроме того, мухлевали кровавыми жертвоприношениями, иначе возведение даже одной летающей крепости привело бы Башню к нищете на полдесятилетия. Однако у Деорайт не было такого простого выхода. Их захват людей для жертвоприношения, даже если бы они держали это в строгом секрете, в конце концов был бы замечен.       — Каждый раз, когда один из них умирает, в дым превращается бюджет небольшого города, — понял Хакрам, нахмурив брови. — У них достаточно населения, чтобы выставить армию бо́льшую, чем двадцать тысяч, но выбор был сделан в пользу Стражи.       — Качество важнее количества, — сказала я. — Они пришли к этому задолго до того, как реформы повели Праэс по тому же пути.       Таким образом, рука герцогини Кеган оказалась не такой уж могучей, как она притворялась. Сколько лет потребуется, чтобы заменить любую потерю, понесённую Стражей? Она могла бы позволить себе это в мирное время, но, если бы она взялась воевать против Империи, её казна была бы истощена из-за дюжины статей неизбежных расходов.       Если я смогла понять это с первого взгляда, то трудно поверить, что Малисия и Блэк не поняли бы. Может, именно поэтому они никогда не считали Даоин реальной угрозой? Эту информацию определённо нужно иметь в виду, когда я в следующий раз буду беседовать с герцогиней. Ворота начали двигаться, дюжина силуэтов с каждой стороны толкали массивные медные рычаги, открывая их. Перед воротами остальная часть Стражи собралась в плотный строй, и как только путь был свободен, они начали плавное и почти неторопливое отступление. Я обнажила свой меч, подняв лезвие.       — ПЯТНАДЦАТЫЙ! — закричала я. — ВПЕРЁД!       Орех расколот. Теперь можно начинать работу мясника. Строй позади был шириной в четыреста человек, они следовали за нами чуть ли не бегом, когда мы с Хакрамом занимали позицию. Отступающие деорайт расступились перед нами, некоторые из них прекратили отступление ровно на столько, чтобы выпустить стрелы в фейри, пытающихся закрыть ворота до нашего прибытия. Пятьдесят футов, прикинула я. Солдаты Лета за воротами поспешно дали залп по Пятнадцатому, те же самые выстрелы с высоты груди, которые пронзили Висельников. Однако это была не моя свита. Это была полная джеша из двух тысяч — половина сил, составляющих регулярный Легион Ужаса. Эти люди были обучены иметь дело с магами, и без промедления линии магов Пятнадцатого открыли ответный огонь. Полетела волна огненных шаров, рассчитанных на размер, а не на силу или скорость: заклинания, которым учили в Военном Колледже, не были самыми мощными или самыми эффективными. Они были самыми гибкими, формула легко приспосабливалась к ситуации. Каждый маг бросил заклинание, и когда большие огненные шары встретились со стрелами, завеса пламени замерцала над территорией — ни один снаряд не прошёл сквозь пламя. Жар лизал мое лицо, я шагала сквозь уже затухающий огонь. Двадцать футов.       — Давненько мы с тобой не были в переделке бок о бок, — сказала я.       — С Льеса, я думаю, — задумчиво произнес Хакрам. — С тех пор я кое-чему научился.       — Я тоже, — сказала я. — Постарайся не отставать.       Между мной и фейри было около десяти футов, когда я бросилась вперёд. Погружаясь в своё Имя, я всегда находила ясность, позволяя миру замедляться, когда моё восприятие углублялось, а мой клинок следовал за ним, но сейчас всё было по-другому. Воздух больше не казался просто свежим, он был холодным — как безветренная зимняя ночь, когда всё покрыто инеем.       К моему горлу подлетала стрела, но мой меч без промедления взметнулся, отбивая её в сторону, когда я крутанулась вокруг себя и обрушилась на первую шеренгу фейри. Рядом со мной раздался рёв, кровь брызнула вверх — и Адъютант окрасился бордовым.       Мы врезались в их линию, как камень требушета, пробиваясь прямо сквозь неё. Здесь не было места для изощрённой тактики, ни одного Льва Пожирающего Газель. Если они не удержат ворота, им конец: они должны были стоять и сражаться. Вскоре это будет красная яма, а яма — это то место, где я блистала. Один из фейри метнул в меня языки пламени, и я даже не потрудилась увернуться от них: они попали в мою броню лоб в лоб, и только шипящий пар показал это, ледяная сталь нисколько не пострадала. Мой щит двинул противника в живот, отбросив назад, и я выпотрошила его чистым ударом меча.       Адъютант держался рядом со мной, разбрасывая врагов в стороны с азартным смехом, пока мы продвигались всё глубже и глубже. Позади нас раздался оглушительный звук, когда тяжелая пехота Наука врезались в линию фейри — орки и люди в плотно сомкнутой стене щитов начали свой натиск. Я подумала, что это не та битва, для которой предназначены Летние фейри. Во всяком случае, не эти. Простые мечи и луки не могли сравниться с неумолимо наступающей стальной стеной Легионов Ужаса.       Путь, который мы с Хакрамом клином прокладывали через врага, разделял их. Они уже колебались — Дозор убил сотни фейри на своём пути, и то, что стояло перед нами сейчас, не было полной силой врага. На стенах должно было что-то остаться.       — Спаржер! — раздался голос офицера.       Маленькие глиняные шарики с зажжёнными фитилями проплыли над рядами, падая в толпу фейри, и взорвались. Их начинка из острых шипов разлетелась, кромсая плоть и кости. С оглушительным криком стена щитов двинулась вперёд, и армия Лета сдалась под натиском.       — Огонь! — крикнул тот же голос.       Четыре дюжины огненных шаров пролетели над рядами фейри. Они никого не задели, но от них этого и не требовалось — один за другим шары взрывались, и давление взрывных волн расплющивало фейри под ними. Ряды фейри снова дрогнули, и снова раздался крик, стена щитов двинулась вперёд. Я пробивала себе путь остриём копья через всё, что было достаточно глупо, чтобы встать на моем пути, и наконец я увидела перед собой лишь одну оставшуюся женщину — за ней был пустой двор, ведущий вглубь крепости. В её слишком больших глазах сквозил страх. Мечом она парировала мой удар, но её хватка была слабой. Выругавшись, я поднажала, напрягая мышцы, она же присоединила вторую руку к хватке и отчаянно попыталась удержать меня. Слишком слабо. Я прорвалась сквозь защиту, раскроив её тело от плеча до нижних рёбер. После стольких ударов по броне даже гоблинская сталь моего меча начала притупляться, но при достаточной силе удара это не имело значения. Я ступила на двор, и звук клыков, разрывающих плоть, возвестил о том, что Адъютант последовал за мной, отбросив труп с разорванным горлом. Тяжёлая пехота заполнила коридор, который мы открыли, разделив фейри надвое, и это было началом конца для наших врагов. Они начали ломаться.       — Мы можем оставить их Науку, — сказала я. — У нас есть граф, с которым нужно уладить дела.       Орк кивнул, облизывая окровавленные клыки. Внутренняя часть замка была всё из того же белого камня, но в тенистых углах я видела проглядывающие корни. Граф Старого Дуба, ха. Возможно, в названии кроется нечто большее, чем просто геральдика. Лестница вела на верхнюю башню, и, не теряя больше времени, я стала подниматься. Мы прошли через пустой банкетный зал, не сбавляя скорости; мой взгляд задержался на всё большем количестве корней, которые, как я видела, прорастали сквозь камень из каждого угла. Была ли вся эта крепость деревом, дубом, в честь которого был назван благородный фейри? Я вообще не знала, как выглядят дубы, поскольку выросла в городе, так что я могла прямо сейчас смотреть на один из них, и не узнать.       В задней части холла была ещё одна лестница, и мы направились туда, оба чувствуя давление, идущее сверху с этого направления. Мы оказались в коридоре, покрытом живой мозаикой из листьев, которые менялись при каждом взгляде настолько мимолётно, что невозможно было их детально рассмотреть. Через арку мы могли видеть третью и последнюю лестницу, ведущую к сводчатому алькову, который я бы назвала базиликой, если бы цветные витражи окон не изображали славу победоносного Лета.       Путь наверх был длинным и крутым, ступени широкими и слишком большими, чтобы их можно было преодолеть за один человеческий шаг. Солнце светило, но не освещало камень: нас окружала коричневая кора огромного дуба, растущего в центре башен, которые мы видели снаружи. В большом строении впереди имелись медные двери, как и во внешней крепости, но эти были широко открыты. Атмосфера была зловеще подсвечена зелёным.       — Двадцать динариев, он ждёт нас внутри на дубовом троне, — сказала я.       — Я не дурак спорить на такое, — фыркнул Хакрам. — Лучше двадцать динариев на монолог о могуществе Лета перед битвой.       Так болтая, мы продолжали свой путь, но в тот момент, когда мы поднялись на первую ступеньку, в полной тишине раздалось нехарактерное жужжание крыльев фейри. С высоты гигантского дерева десять фейри спустились на полупрозрачных стрекозьих крыльях, приземлившись на полпути вверх по ступенькам с неестественной грацией. Каждый из них держал щит в форме листа и длинное деревянное копьё. Я вскинула бровь.       — Значит, если бы его назвали Графом Молочных Коров, вы бы сражались с выменем и копытами? — воскликнула я.       Слова эхом разнеслись вдалеке, моя насмешка повторилась ещё дважды, прежде чем затихнуть.       — И стадом, — невозмутимо ответил Адъютант.       Десять фейри выстроились в линию, не отвечая, крылья исчезли, и копья поднялись. Поскольку эти придурки с мрачными лицами не хотели спасать нас от подъёма до того, как мы с ним справимся, нам пришлось направиться вверх по ступеням. Я заметила, как Хакрам внимательно изучал фейри, пока мы поднимались, и ткнула его в плечо, чтобы привлечь внимание.       — Иди к Графу, — сказал он. — Я разберусь с этими.       — Ты уже использовал один аспект, — нахмурилась я. — А от твоего второго не так уж много пользы в драке.       Высокий орк обнажил клыки.       — Я чувствую… близость, — сказал он, — к третьему.       Ах, вот оно что. Железо точит железо, любили говорить Праэс. Они имели в виду это как оправдание своей одержимости интригами друг против друга, но я обнаружила, что в этой поговорке есть доля правды. Как для злодеев, так и для героев конфликт приводил к прогрессу. Нет, возможно, это было не совсем так. Весомые действия позволяли вам отточить своё Имя, и конфликт способствовал их рождению. Будь то спор с врагом или его избиение, Именованный мог закалить себя. Хакрам не рассчитывал легко растоптать всех этих фейри — очевидно, они должны являться какой-то элитной гвардией, несмотря на то, насколько нелепо их снаряжение. Орк верил, что достаточно опасный бой может позволить ему достичь третьего аспекта.       — Мне не нравится рисковать тобой, — получилось более откровенно, чем я хотела. — Дуэль — это одно, здесь же чрезмерный риск, лишь для того, чтобы поторопить то, что в итоге ты и так получишь.       Он полу-улыбнулся, что, учитывая размер его зубов, делало его скорее ужасающим, чем сентиментальным.       — Ты не можешь всегда оставаться единственной, кто рискует, — упрекнул он. — К тому же нам скоро понадобятся все наши возможности. Если не для этой войны, то для следующей.       Мне всё равно не слишком нравилась эта идея. Дело было не только в том, что найти замену Адъютанту было бы невозможно, хотя и этот факт отрицать было нельзя. Если бы Подмастерье объединил Крысу и Айшу в единую ошибку природы — даже тогда все их объединённые таланты не смогли бы справиться и с десятой частью работы, которую он сделал. Хакрам был моим другом. Боги, возможно, это было самое близкое мне существо во всём Творении. Моим первым побуждением было убить всё, что могло бы угрожать ему, и насадить головы на пику, чтобы у остальных даже мысли не возникло пытаться. Хотя я знала этот взгляд в его глазах. Обычно я его наблюдала перед тем, как Хакрам исчезал на несколько колоколов, и проблема таинственным образом разрешалась сама собой — его было бы не отговорить от этого решения, сколько бы я ни смотрела.       — Окунись в их кровь, Хакрам, — наконец сказала я, поднимая кулак в перчатке.       — Удачи в бою, Кэтрин, — ответил он, ударив своим кулаком по моему.       Мы были всего в двух шагах от фейри, а они ещё не двинулись с места. Думаю, они возомнили, что это заставляет их выглядеть внушительно.       — Путь закрыт, — пафосно изрёк один из фейри.       — Как и передние ворота, — ответила я. — Были.       Я рванулась вперёд, посылая частичку силы в ноги. Спустя шаг, я приземлилась перед самым правым фейри, чьё копьё тут же просвистело у моего горла. Краем глаза я заметила движение — как бы нелепо они ни выглядели, они оказались быстрее, чем другие солдаты, и лучше скоординированы. Если бы дело дошло до драки, это имело бы значение, но, к сожалению для них, в догонялки мы сегодня не играем. Я образовала круговую панель тени на пути одного, пытающегося обойти меня с фланга, и, не сбавляя шага, нырнула под копьё другого. Это не сработало бы, будь я хоть немного выше, но в кои-то веки такой оскорбительно низкий рост стал преимуществом. Через миг теневое стекло разлетелось вдребезги, но я уже была на ступеньку позади них. Я оглянулась и увидела, что никто из них не соизволил преследовать меня. Хакрам вырвал щит из рук одного и ударил им по лицу другого фейри, но через несколько мгновений он был окружён, и ситуация выглядела резко невыгодной для него. Мои пальцы сжались так сильно, что перчатка заскрипела, но я заставила себя отвести взгляд и продолжила свой путь наверх. Он бы не сказал мне, что справится с этим, если бы не мог.       Я заставила себя очистить разум так, как меня учили, направляясь к строению, которое было венцом крепости, самым сердцем владений графа. По бокам лестницы — здесь тоже не было перил, хотя, в отличие от Башни, я была готова дать Лето некоторую слабину, так как, по крайней мере, они могли взлететь обратно, если упадут, — я могла видеть корни, ведущие внутрь здания. Что ж, это было многообещающе. Я видела изрядную долю ужасов Зимы и предполагала, что должна была увидеть другую сторону медали. Медные ворота были открыты, как я уже успела заметить ранее, и, добравшись до вершины, я наконец заглянула внутрь. Впервые с тех пор, как я прорвалась в крепость, то, что я увидела, заставило меня остолбенеть. Меня остановил не высокий силуэт графа, повернувшегося ко мне спиной и смотревшего сквозь красно-зелёное стекло перед собой. Это был вид изнутри базилики. Хотя живое дерево, из которого были сделаны сотни стеллажей, заполненных книгами и безделушками, представляло собой ошеломляющее зрелище, но не это остановило меня. Нет, это были сотни трупов Висельников, которые свисали с ветвей, растущих с потолка.       Я испустила долгий, тихий вздох. Ярость не была мне незнакома, я познала и кипящий гнев, и ледяную, горькую ненависть с тех пор, как стала Оруженосцем. Но вид тех, кто умерли за меня, выставленными как трофеи в чьём-то святилище, убил во мне эмоции. Однажды я видела Повелителя Падали. Чудовище, о котором говорилось в сказках, вместо сардонического учителя, которого я полюбила. Видела, как человечность в нём погасла, как свеча, оставив после себя только того, кто способен на что угодно, если оно приближает достижение целей. Если бы кто-нибудь прямо сейчас смотрел на моё лицо, он мог бы увидеть то же самое. Однажды Блэк сказал мне, что в некотором смысле мы с ним станем похожи рано или поздно. Может быть, он был прав, потому что прямо сейчас я чувствовала себя способной быть чудовищем. Мои шаги нарушили тишину в комнате, когда я двинулась вперёд, и сердцебиение Зверя, отдавалось эхом. Зверь был здесь, я знала это так же хорошо, как знала своё собственное дыхание. Неподвижный, как могила, но смотрящий на графа моими глазами. В кои-то веки он не радовался грядущему насилию. Он склонялся перед ним.       — До сего момента не считала наше с вами противостояние чем-то личным, — услышала я свой голос, в котором не было ни капли эмоций. — Да, я вторглась в ваш дом. Вы не участвовали во вторжении в Кэллоу, и мои единственные причины для осады этой крепости были стратегического характера.       Граф Древнего Дуба повернулся ко мне лицом, держа в руке высокое деревянное копьё.       — Но это? — пробормотала я, глядя на трупы людей, которых я знала, с которыми тренировалась, с которыми смеялась. — Это был ваш выбор. И это будет иметь последствия.       — Герцогиня Безлунной Ночи, — спокойно поприветствовала меня фейри. — Ты, кажется, недовольна.       — Мы вышли за рамки тактического противостояния в тот момент, когда ты повесил эти трупы, — сказала я. — Наверное, я могла бы помучить тебя в наказание, но это слишком дешёвый вид удовлетворения. Бессмысленный, на самом деле. Неравноценный масштаб возмездия.       — Зима, притворяющаяся праведной, — передразнил мужчина. — Фарс из фарсов.       — Я лишаю тебя права на существование, — сказала я размеренным тоном. — Я возьму у тебя то, что мне нужно, и покончу с тобой.       Он открыл рот, чтобы снова заговорить, но я рванулась вперёд. На мужчине не было доспехов, лишь зелёные одежды, но для фейри это ничего не значило. Мой меч рассёк воздух, но древко копья встретило его — какое бы колдовство ни было в дереве, оно стало тверже стали, и мой клинок отскочил. Мне было уже всё равно. Я ударила графа щитом в плечо, но его рука поднялась, чтобы блокировать удар: на его ладони засиял зелёный свет, и импульс моего удара просто исчез. Я отступила и медленно стала обходить его. Стремительный, как ястреб, он провёл атаку копьём, целясь мне в глаза, но я успела двинуть по наконечнику верхним краем щита, сбивая его с курса. Копьё пролетело мимо моей головы, но тут же из него выросла ветка, устремляясь к моему горлу. Я удивлённо моргнула, когда она пронзила меня насквозь, и едва успела вовремя отступить, чтобы не дать ему перерезать мне позвоночник. Моим голосовым связкам пришел конец, но мне больше не нужно было произносить слова, чтобы призвать аспект. «Восстановление», — сказала я мысленно. Рана понемногу начала затягиваться, после того как ветка, выросшая из копья, втянулась обратно. «Так вот ты какой, граф Лето», — подумала я. В отличие от переделки с Зимним Двором у меня не было импровизированного пророчества, защищающего меня от могущества Графа, никакого щита из вранья, чтобы притупить его силу.       Он проиграет, несмотря ни на что.       Я снова двинулась вперёд, и копьё, вылетев мне навстречу, пробило дыру в моем щите — корректировка в последний момент помешала пронзить держащую щит руку. Он попытался вытащить своё оружие, но я сосредоточила свою волю, и лёд хлынул из стали, замораживая и блокируя в себе. Мне удалось замахнуться ему в лицо, прежде чем он всё равно вытолкнул копьё, увернувшись от прямого удара — я лишь порезала его прямо под глазом. Вместо крови появился зелёный свет, кора разрасталась, заполняя рану. Похоже, я была не единственной, у кого были способности к исцелению. Дыра в моём щите затянулась тёмным льдом, и я вернулась в наступление: его трюк с прорастанием был слишком опасен, чтобы позволить ему проявить инициативу. Кончик моего клинка прощупывал его защиту, когда я подсела для удара, его глаза опустились вниз, чтобы заметить это. Зверь взвыл. Когда он отбил удар копьём, я уже двигалась, превращая импульс в поворот, который врезался в копьё, когда ему удалось блокировать его снова. Я не разорвала плоть, но сила удара отбросила его на несколько футов. Похоже, я сильнее его — мой титул герцогини начал обретать смысл.       Когда он сделал выпад, копьё пролетело вперёд, небрежно отбитое мной в сторону. Когда оно проносилось мимо моего бока, я увидела, как ветка выросла в направлении моих почек, но на этот раз я была готова. Я выронила меч и поймала дерево рукой, с силой отодвинув в сторону, отчего оно лопнуло. Лёд сверкнул на нижнем крае моего щита, заострив его, как лезвие, и я вонзила этот край фейри в плечо. Я разрезала мантию, и он зашипел от боли, затем выдернула щит, одновременно бросаясь в сторону, прежде чем две ветви, растущие из первой, смогли пробить мне между рёбер. Я приземлилась в кувырке, без оружия, и граф ухмыльнулся. Зелёный свет осветил зияющую рану, идущую от его плеча к грудным мышцам, кора мгновенно заполнила её. Я взмахнула запястьем, и хитроумное устройство Мастерящей сработало — нож шлёпнулся мне на ладонь. Мой старший сапёр позаботилась о том, чтобы в моей руке всегда была сталь, когда она мне понадобится, её острый маленький ум постоянно совершенствовал инструмент, который я когда-то использовала, сражаясь с Одиноким Мечником.       — Похоже, вы находитесь в невыгодном положении, герцогиня, — поддразнил фейри.       У меня не было никакого интереса обмениваться колкостями с мясом. Я снова атаковала, но обнаружила, что расстояние между нами было слишком большим: граф щёлкнул пальцами в мою сторону, дюжина нитей зелёного света выстрелили мне в грудь, когда я приблизилась. Я отступила в сторону, изменила угол наклона и продолжила двигаться вперёд, но он всё ещё контролировал колдовство: нити ударили по моему ботинку, из них выросли корни и пригвоздили меня к полу. Мой импульс оборвался, мне пришлось заставить себя вовремя остановиться, чтобы не споткнуться. Фейри тут же нанёс удар, с грацией кошки переместившись в сторону, не прикрытую щитом. Мой нож мало что смог бы сделать против копья на таком расстоянии.       «Ты совершил ошибку», — подумала я с мстительным удовлетворением. Я перехватила рукоятку ножа так, чтобы хватка была такой же, как если бы я держала меч; с усилием моей воли из короткого лезвия вырос тёмный лед во всю длину меча, и я перерубила копьё, заставив глаза графа расшириться. Я без особых усилий вырвала свой ботинок из корней. Я уже доказала, что победила его в грубой силе — самонадеянно со стороны фейри думать, что он может преодолеть разрыв с помощью магии. Мой щит ударил его в живот, выбив дыхание, и его попытка исцеления не принесла никакой пользы. Мой клинок рассёк запястье, державшее копьё, и, хотя оно снова покрылось корой, это не вернуло оружие в его руку. Он попытался это сделать магией, но, когда оружие стало подниматься с земли, я снова напрягла свою волю и заморозила его. Не теряя ни секунды, я перерезала графу горло. Зелёный свет заполнил рану, но я уже наносила новый удар. Я пронзила глаз, и он закричал, но позади меня раздался тяжёлый стон. Я рискнула бросить взгляд и увидела, что с ветвей, покрывающих потолок, спускается сотня деревянных копий. В это мгновение мир замедлился. Я могла бы уйти с дороги, снова отступить и избежать опасности. Но я не хотела этого делать. Я хотела раздавить его своим ботинком, и глубокая ненависть, которую я почувствовала, когда впервые вошла в Лето, вспыхнула в ответ. На этот раз я не стала отбрасывать её в сторону. Я взяла её, завладела ей, превратила в оружие. Она была моей, и она подчинялась моей воле, как и любой другой аспект.       — Накрой, — сказала я.       Мир погрузился во тьму. Бескрайнее ночное небо простиралось над нами, без единого пятнышка света, которое могло бы нарушить черноту. Здесь был старый и безжалостный холод, и ветви, которые могли бы пронзить меня, замедлились и посерели. Сок внутри них замёрз, и они умерли. Глаза графа Старого Дуба слепо смотрели в темноту, когда он запаниковал. Я чувствовала пламя внутри него, чувствовала, как оно тускнеет с каждым ударом сердца. Мороз медленно распространялся по его телу, и я чувствовала, что он на грани смерти. Я улыбнулась, и ночь ушла, вернув меня обратно в залитую солнцем базилику. Сейчас мой враг был едва в сознании, от него осталось так мало, что и ребёнок мог бы забить его до смерти. Однако его сила вернётся, если дать ему достаточно времени.       — О, тебе пока не суждено умереть, — сказала я. — Ты всё ещё мне нужен.       То, что осталось от его разума, запахло страхом, и это было небезосновательно.