— Когда историки пытаются определить методы Обретённой, они указывают на Битву Лагерей или Кладбище Принцев, но они произошли позже. После того, как она научилась своему ремеслу. Если вы хотите понять, как она действовала, посмотрите на Битву Четырёх армий и Одной — от начала и до конца она играла в совершенно иную игру, чем любой другой командир на поле боя. —
Выдержка из «Комментарии к нецивилизованным войнам, Верес из Красных Щитов»
У Наука из Прибывающих Лун был интересный день. Его разбудили ещё до рассвета, когда вахтенным офицерам пришлось разнимать драку между легионерами Пятнадцатого и Двенадцатого — вражда между Афолаби и Боссом дала о себе знать, и никто из тех, кто прошёл через Марчфорд и Льес, не собирались оставлять зубы целыми у тех, кто говорил гадости о Кэтрин Обретённой. Бедным ублюдкам повезло, что они не наткнулись на Висельников, когда разевали свои поганые рты: это мрачное сборище бледнокожих обнажали в таких случаях сталь и не убирали её в ножны, пока лезвие не становилось алым по рукоятку. Легат был не в духе, когда вышел на сцену, но Хакрам уже держал ситуацию под контролем. Люди из Двенадцатого были переданы своим офицерам для поддержания дисциплины, — и, поскольку за Афолаби стояла маршал Значимая, никто не питал иллюзий, что они легко отделаются, — в то время как его парней потащили обратно в их часть лагеря. Драки между легионерами на враждебной территории влекли за собой более суровые санкции, чем драка в обычное время: их ожидала жестокая порка. Когда Мёртвая Рука сказал, что их наказание будет отложено до возвращения в Творение, провинившиеся было воспряли духом, но веселье как рукой сняло, когда Хакрам добавил, что, дабы уравнять эту поблажку, порку он устроит сам. Наук полагал, что воспоминание о том, как его старый друг растоптал знатного фейри, размахивая лошадью одной рукой, напугает их, и они, хотя бы на несколько недель, станут вести себя как подобает легионерам. — Она нажила себе ещё одного врага, — проворчал легат, наблюдая, как последний из провинившихся уходит. — Он сонинке старой крови, — ответил Мёртвая Рука. — Он никогда не стал бы другом. Он более полезен в качестве мальчика для битья в назидание остальным. Полезной чертой Хакрама было то, что он не верил в целование задниц. Никогда не верил. Если он сказал, что в решении Босса выслать проклятого генерала Праэс из комнаты прочищать её трубку, как непослушного ребенка, был какой-то смысл, это означало, что Хакрам в это верил. Он не побоялся бы открыто выразить своё несогласие — во всяком случае, наедине с Науком. Легат сплюнул в сторону. — Если ты так говоришь, — сказал он. — По моему мнению, Отродье Стены не была впечатлена. Бровь другого орка приподнялась. Наук усмехнулся. — Она говорит с акцентом Лауэра, Хакрам, — сказал он. — Она такая же одна из них, как и я. — Не говори этого при ней, если не хочешь схлопотать по физиономии, — ответил Хакрам. — У нас есть более серьёзные счёты, которые нужно свести, чем старые обиды, подобные этой. Они наши союзники, по крайней мере, на данный момент. Мёртвой Руке легко говорить. Его дед не умер, бросившись на Стену. Старый скраппер был слишком глубоко погружён в Красную Ярость, чтобы отступить, когда Стражи вышли в полном составе, и в итоге его голова оказалась на пике. Наук подозревал, что она до сих пор торчит там. — Проклятые Деорайт, — ворчливо уступил Наук. — У Кеган — стальной характер, я с тобой согласен, — признал Хакрам на Харсуме. — Но она наблюдала, и она вспомнит об этом в следующий раз, когда ей захочется подставить подножку. — Политика, — фыркнул Наук. — Рад, что ты на моей стороне, когда мы имеем дело с ними. — Не так уж сильно отличается от альянсов колледжей, — ответил Мёртвая Рука, поворачиваясь, чтобы посмотреть в ночь. — Каждый чего-то хочет. Легат хмыкнул, выражая общее неприятие интриг Пустоши. — Постарайся не упустить то время, что у тебя осталось для сна, — наконец сказал Хакрам. — Завтра будет такой красный день, каких ещё, пожалуй, не было. Наук из Прибывающих Лун ухмыльнулся, обнажая в ночи клыки, сияющие белизной кости. — С нетерпением жду, — произнёс он.۞
Они добрались до места к середине утра, когда остальные армии окопались, Наук передал свои обязанности командиру Джвахир, чтобы самому заняться изучением местности. В любом случае, женщина из Тагреба лучше разбиралась в организации. Он выбрал её своей заместителем именно по этой причине, когда так чертовски бессмысленно потерял своего брата в Трёх Холмах. Жуткая дорога, по которой они добрались сюда, продолжалась далее на север, предположительно до Айне и резиденции Летнего Двора. Сколько времени потребуется, чтобы добраться до точки назначения, никто не имел ни малейшего представления. Очевидно, время в Аркадии было субъективным, что звучало как то дерьмо, о котором болтают чернокнижники после нескольких кружек. Сейчас они находились достаточно далеко, чтобы не встретить на своём пути сопротивления. Пока не было никаких признаков врага, а они хорошо проверили. Леса на востоке были пусты и достаточно густы, невозможно маршировать через них строем. Насколько гоблины могли судить, холмы на западе были непроходимы, но это ничего не значило, когда у противника имелись крылья. Если бы Наук был в настроении делать ставки, он бы поставил на то, что Лето преподнесёт неприятный сюрприз, обойдя их с фланга там, где линии заняты. По крайней мере, это будет оборонительное сражение. Тот вид борьбы, в котором большинство их воинов были лучшими. Отродьям Стены нравилось подпускать врага к себе, кроме того у них было много лучников, в то время как у банды головорезов маршала Значимой были самые опытные сапёры во всех Легионах. Что касается Двенадцатого генерала Афолаби, то их прозвище было Крепкий орешек. Они помешали войскам кэллоу, вдвое превосходящим их по численности, добраться до осады Саммерхолма во время Завоевания, окопавшись и заставив кэллоу умирать на своих частоколах. После позора с потерей полного кабили в начале Восстания Льеса и будучи вытащенными из передряги в Саммерхолме Пятнадцатым, эти мальчики и девочки были бы рады стереть чёрные метки со своего послужного списка — они будут пылко рваться в бой, что бы ни случилось. Камнем преткновения для большого орка на протяжении всей этой экспедиции было отсутствие достоверной информации о том, что их ожидает. Он слышал, там должна быть какая-то принцесса, но что, дьявол раздери, это значило? Легата больше интересовали цифры, но о них тоже можно было только догадываться. Почти тридцать тысяч собравшихся здесь были не шуточной силой, и Наук поставил бы на то, что они справятся с двадцатью пятью тысячами Летних крикунов, независимо от того, какие дворяне тех поддерживали. Однако тридцать тысяч — это уже рискованно. Это могло стать кровавой бойней, и не так, как нравилось легату. Пятнадцатый был в меньшинстве и раньше, при Трёх Холмах, и переигран при Марчфорде. Но никогда и то, и другое. Даже Боссу было бы трудно вырвать победу из такой неразберихи. Кстати говоря о Боссе. Притворившись, что не видит, как Джвахир высматривает его, Наук поднялся на ноги так незаметно, как только мог орк его размера, пробираясь к шатру командования. Кэтрин сидела на одном из декадентских мягких стульев, которые они награбили в крепости, развалившись, как ленивая кошка, со своей трубкой из драконьей кости. Наук иногда задавался вопросом, знает ли она, сколько стоит такая драконья кость: за золото, которое можно выручить на неё на аукционе, можно купить особняк в одном из лучших районов Атера. Кэт выпустила струю дыма; когда он опёрся локтями на спинку её стула, деревянная рама протестующе застонала. — Наук, — поприветствовала она его. Она произнесла его имя так, как его произносили бы на Харсуме. Когда она говорила на языке его народа, ему всегда становилось жутко. У неё совершенно не было акцента, хотя она никогда не ступала ногой на земли его родины — явное влияние дьяволова Имени. С такого близкого расстояния легат хорошо видел одну сторону её лица. Острые и высокие скулы, ставшие ещё острее с тех пор, как она отправилась в Аркадию, чтобы забрать свои трофеи у Зимего Двора, загорелая кожа стала ещё темнее от всех маршей на солнце, которые они совершили в последнее время. Была ли она хорошенькой по человеческим меркам, он понятия не имел — лишь знал, что изрядная доля людей, неровно дышали в её присутствии, хотя только Килиан смотрел на неё глазами лани. Наук знал, что лучше не спрашивать, чем это обернулось. Ни от чьего внимания не ускользнуло, что они уже несколько месяцев спали в разных кроватях и редко разговаривали друг с другом напрямую. — Кэт, — прорычал он в ответ. — Разве ты не должен готовить своих людей? Тон был небрежным, но он знал, что к её словам всегда нужно относиться серьёзно. Босс не была такой жестокой, как Верес, но она любила, чтобы в команде был порядок. Даже от тех, кто был с ней со времён Крысиной компании, ожидалось, что они должно выполняют свои обязанности. — Джвахир контролирует, — сказал он. — Я взгляну на них позже. Есть причина, по которой ты не создала портал? — Я уверена, что фейри появятся как только я это сделаю, — ответила она, забавляясь по какой-то непонятной ему причине. — Лучше нам сначала окопаться. — Это будет нелегко, — проворчал Наук. — Нам может потребоваться больше полутора колоколов, чтобы пройти в портал, если мы всё время будем под огнём. И для последних отступающих это будет та ещё свалка. Он стоял рядом с ней достаточно долго, чтобы начать чувствовать холод. Что бы она ни делала у Зимы, это изменило её. К ухудшившемуся характеру, хотя она никогда не была нежным цветком, добавлялся холод вокруг неё. Наук не возражал. Это напоминало ему о доме, о Степях весной, сразу после таяния снегов. Со своего роста он мог видеть, как дёрнулся уголок её рта. Улыбка было острой и мимолётной, как клинок. Всегда, когда она так улыбалась, кто-то истекал кровью. — Принцесса Сулия будет командовать с другой стороны, — сказала Кэт. — Однажды мне описали её, как имеющую «дивно упрощённый взгляд на вещи». — Наверное способность фантазировать атрофируется, когда ты можешь просто жечь всё направо и налево, — сказал Наук, в его тоне боролись восхищение и недовольство. — Иметь дело с таким существом — всё равно что иметь дело с героем, — размышляла Босс. — Она выйдет на поле боя уверенная, что знает наперёд разворачивающуюся историю, потому что это всё, к чему сводится мышление фейри. — Я предполагаю, что для нас это не очень приятная история, — оскалился Наук. — Это история о том, как захватчиков избивают, когда они пытаются отступить, — сказала она. — Скорее всего, завершится последним боем у ворот, чтобы прикрыть бегство последнего из нас. — Значит, мы берём арьергард? — спросил легат. Это будет бой, который запомнится надолго, это точно. Ему не нравилась идея пожертвовать своей джешей, чтобы прикрыть другие Легионы… И Отродий. Деорайт, лучше бы он использовал это даже в мыслях, он не стал бы ставить её выше, чтобы она могла чувствовать запах такого дерьма — но, если это было необходимо для победы в войне, он сцепил бы клыки и стерпел. — О Боги, нет, — тихо рассмеялась Кэтрин. — Лето идёт на бой с пониманием того, что вся наша стратегия направлена на ограничение потерь. Я пришла сюда не для того, чтобы бежать, хромая, Наук. Я пришла за кровью. Наук почувствовал, как его плечи расслабились, и усмехнулся. Не из-за слов, хотя они были достаточно обнадёживающими, а из-за тона. Тихий. Кэтрин Обретённая всегда была особенно опасна, когда становилась тихой. Пришло время заявить об этом и в этом мире, решил он.۞
— Девушка была права, — сказала герцогиня Кеган. Адэр переступил с ноги на ногу, наблюдая за тем же зрелищем, что и она. Графиня Обретённая открыла свой портал всего полчаса назад, вскоре после того, как гоблин закончила свои приготовления, а Летнее воинство уже прибыло. Они приближались с севера по дороге, как и ожидалось, но Кеган сомневалась, что это было единственное направление, с которого они могли нанести удар. Эта принцесса Сулия оказалась достаточно компетентной, чтобы аннексировать большую часть южного Кэллоу: в её намерениях было больше хитрости, чем в простом таране. — Только о сроках. Она ошиблась с цифрами, — тихо сказал Адэр. — Мои люди сообщают о более чем пятидесяти тысячах. Правительница Даоина закрыла глаза, позволив себе слабость только потому, что никто, кроме её старого друга, не мог увидеть это. Более пятидесяти тысяч. Они едва могли позволить себе сражаться даже с половиной этого. — Лето, должно быть, мобилизовало всю свою мощь, чтобы сокрушить нас, — наконец сказала она. — В Творении не может быть ничего, кроме стражей. — Пятнадцатый и команда Погибели Рыцарей двигались прямо на юг, когда мы пересекли ворота, — отметил Адэр. — Возможно, она хотела, чтобы мы все послужили приманкой, пока они забирают Дормер и Холден. — Ни одна из сил недостаточно велика, чтобы удержать города, если Лето нападёт позже, — заметила Кеган, нахмурившись. — Она молода, — пожал плечами Адэр. — И ещё не терпела поражений. Это порождает самонадеянность. — Она не дура, — пробормотала герцогиня. — Давай будем осторожны, чтобы избежать ошибки, приняв её за дурочку. Это было бы дорогостоящей ошибкой. И, о, каким деликатным танцем было иметь дело с этим ужасным ребёнком. Где Повелитель Падали откопал это чудовище, она не знала, потому что, несомненно, истории о том, что она была сиротой из Лауэра, были дымовой завесой для правды. Малоизвестные имперские подопечные не могли выиграть такие битвы, какие были у Кэтрин Обретённой, по крайней мере, не всего через два года. Дважды герои умирали от руки девушки, дьяволы и демоны, рассеянные смертными людьми под её командованием, воскрешение, насильно вырванное из рук нисходящего Хашмалима. Это были признаки становления легенды. Если бы Чёрный Рыцарь когда-либо был связан с одной из людей, Кеган поверила бы, что Обретённая — дитя его собственной крови, выросшее в безвестности, чтобы избежать клинков Верховных Лордов. Поскольку это было не так, её, должно быть, нашли маленькой и обучили вдали от посторонних глаз, чтобы использовать в качестве оружия для подавления будущих восстаний Кэллоу. Предусмотрительность злодея никогда не переставала леденить её кровь, планы, разрабатываемые десятилетиями, приносящие плоды точно в нужное время. Тем не менее, казалось, что его оружие немного сбилось с пути. Она была на пути к тому, чтобы стать самостоятельной силой, и это означало, что с ней можно было вести переговоры. Кеган рано поняла ту же истину, что и Значимая — эта гнилая старая сука: чтобы Обретённая не осознала силу своего положения, пришлось применять кнут, лишь изредка прибегая к прянику. Это был тщательный баланс, учитывая, с кем они имели дело. Герцогиня Даоин всё ещё чувствовала, как у неё кровь стынет в жилах, когда она вспомнила, как девушка бросила взгляд на генерала Праэс, небрежно упомянув, что может поговорить с ним, если захочет. Скрытая угроза не ускользнула ни от кого за этим столом. Перейди мне дорогу, и я отниму у тебя свободу воли по щелчку пальцев. Боги, ей едва исполнилось восемнадцать, а она уже могла использовать Имя, чтобы навязывать свою волю другим. Даже Повелитель Падали не был таким не по годам развитым, а Кеган знала ужас этого человека лучше, чем большинство. Её родная тётя осталась пронзённым стрелами трупом, прихлопнутая, как муха, внутри одной из самых хорошо защищённых крепостей Калернии, когда дуни был всего лишь Оруженосцем. С Праэс шутки плохи, по крайней мере, без очень веской причины. Ужасная мантия Бедствий переходила к новым Именам, и, хотя эти монстры были ещё молоды, они становились такими же опасными, как и старые. Адэр снова насторожился, и это привлекло внимание Кеган. Она проследила за его взглядом и увидела, что войско фейри рассредоточилось по равнине, лицом к укреплениям. Она насчитала около шестидесяти тысяч, пересмотрев в сторону увеличения предыдущую оценку. Там были рыцари на крылатых конях, от которых герцогиня ожидала неприятностей, даже если бы они не могли использовать магию, что казалось маловероятным. — Холмы, — пробормотал Адэр. Кеган увидела, что там был один-единственный человек. В плаще с капюшоном, прислонившись спиной к склону, он правил меч точильным камнем. На таком расстоянии даже Стражи не могли разглядеть получше. Кем бы он ни был, он, казалось, не собирался спускаться с высоты. «Летописец?» — задумалась Кеган. Казалось странным, что учёный вооружён и вообще находится здесь. Она размышляла о том, чтобы послать разведчиков навести справки, когда во главе армии Лета возникло движение. Два силуэта, оба верхом. Один бледный и темноволосый, с идеальной бородой, одетый в одежды из сотканного пламени и солнечного света. У его бедра покоился меч, другого оружия не было видно. Другая была выше, и не было никаких сомнений в её личности: принцесса Полудня была такой, какой описывалась в сказках: с огненными волосами, и на неё было трудно смотреть человеческим оком. Каждый её шаг выжигал всё окружающее, вихри тепла вызывали в воздухе марево, при каждом её движении. Принцесса Сулия несла знамя перемирия и проехала полпути между двумя ожидающими армиями, прежде чем воткнуть деревянное древко в землю. В этот момент их нашёл Правая рука Обретённой — внушительно высокий орк с некромантической мерзостью вместо руки. Он вежливо кивнул, и этикет предписывал Кеган ответить тем же. Она сделала это неохотно. — Леди Обретённая приглашает вас присоединиться к партии, которая встретится с Летом, — сообщил он. — И я прибуду, — решительно ответила Кеган. — Это больше, чем мы рассчитывали. — Так всегда бывает, — зловеще оскалив зубы, улыбнулся Адъютант. — Вы видели человека в горах? — Видели, — ответила Кеган. — Она приказывает, чтобы его оставили в покое, — сказал орк. — Зачем? — нахмурилась Кеган. — Точные слова были: если это та, о ком я думаю, мы действительно не хотим вставать у неё на пути. — Странно, — усмехнулась герцогиня, не позволяя своему беспокойству проявиться. Союзник Обретённой? Нет, этого не может быть. Все Именованные, последовавшие за ней, были учтены. И если бы это был кто-то из Зимних фейри, армия Лета взволновалась бы и напала на него. Это не могла быть Дикая Охота, поскольку время года для неё было неподходящим — эти существа появлялись только весной и осенью. Слишком много факторов было ей неизвестно на этом поле боя, и Кеган это ни в малейшей степени не нравилось. Несмотря ни на что, она присоединилась к остальным дипломатам. Делегация состояла лишь из самой графини и маршала Значимой: поскольку другая сторона не загромождала территорию большой делегацией, в этом не было необходимости. Лицо гоблинши было маской, но а девушка казалась удивительно непринуждённой. Как будто они не шли на переговоры с полубогами во всей полноте их могущества. «Монстр», — внутренне содрогнулась Кеган. Только монстр мог сохранять полуулыбку, когда они приближались к фейри. — Принцесса Сулия, я полагаю? — поприветствовала Обретённая. — Герцогиня Безлунных Ночей, — ответило существо. Кеган обнаружила, что смотреть на принцессу слишком долго больно. Как будто смотришь на солнце. — Слухи действительно распространяются быстро, — протянула Обретённая беззаботно. — Кто этот мужчина с острой бородкой? — Я Принц Глубокой Засухи, — сказал фейри, и, хотя его лицо было красивым, ненависть исказила его до уродства. — Наконец-то мы встретились, пешка Зимы. Девушка прищёлкнула языком. — На самом деле я как минимум ладья, — сказала она. — Нет необходимости опускаться до оскорблений, как базарная склочница. “Неужели она действительно не понимает, что каждый раз, когда она говорит, фейри дрожат от желания убить её? — с тревогой спросила себя Кеган. — Зачем она вообще пришла на переговоры, если собиралась только дразнить их?» — Вы хотели поговорить, — прервала Обретённую Значимая. Для Кеган было ещё большим оскорблением то, что ей когда-либо приходилось испытывать благодарность к таким, как этот увядший старый чернослив. — Сдавайтесь, — приказала принцесса Сулия, и в её тоне была такая тяжесть, что Кеган придавило и она чуть не рухнула на колени. — Все вы пока ещё можете присягнуть Лету. Только сломанное существо, носящее печать Зимы, должно умереть сегодня. — Всегда приятно встретить кого-то, кто разбирается в дипломатии хуже меня, — заметила Обретённая, театрально впечатлившись. Герцогиня Даоин стиснула зубы. Да когда уже эта интриганка прекратит делать вид, что вовсе не использовала вражду Кеган с Значимой, чтобы чаще добиваться своего, провоцируя их на спор, чтобы в последний момент выступить в качестве посредника? Даже Повелитель Падали не был таким наглым манипулятором — у Рыцаря хватило порядочности не притворяться, что он что-то делает. Обычно он просто берёт у вас то, что хочет. Принцесса Полудня проигнорировала Именованную, вместо этого обратив свой взор на единственного гоблина. — Тебе не нужно бессмысленно умирать, смертная, — сказала она. — Законы Лета защитят тебя после того, как ты поклянёшься в верности. Обожжённая рука гоблинши сжалась так крепко, что её острые ногти окровавили собственную ладонь. Она встретила взгляд фейри с улыбкой, полной превосходных клыков. — Я маршал Легионов Ужаса, ты, претенциозная шлюха, — сказала она. — Я живу только по одному закону: один грех, одна благодать. Ты хочешь, чтобы я сдалась? Подойди и попробуй выиграть. Глаза фейри обратились к Кеган, и она собралась с духом. Она чувствовала то же, что и Значимая, — сокрушительный груз на её плечах, который даже не был проявлением силы — принцесса Полудня придавливала, просто уделяя смертному немного своего жаркого внимания. — Я герцогиня Даоин, — холодно ответила Кеган. — Я не отвечаю ни перед богами, ни перед людьми, не говоря уже о таких, как вы. — Милость не будет предложена дважды, — процедил Принц Глубокой Засухи печальным тоном. — Ещё не слишком поздно. — Кстати, об этом, — сказала Обретённая, разминая шею с неприятным хрустящим звуком. — Если ты хочешь избежать того, чтобы я избила тебя, как арендованного мула, ещё не поздно принять мировое соглашение. Конечно, мне понадобятся заложники и возмещение ущерба, но вы можете отделаться лишь потерей руки. «Мы умрём, — с кристальной ясностью осознала Кеган. — Мы умрём, потому что, что бы ни сделал Повелитель Падали, чтобы научить этого ребёнка, это сломало её разум». — Неужели ты думала, что мы не заметим зловоние Принца Сумерек, доносящееся из леса? — насмехался Принц Глубокой Засухи. — У него было время взять с собой только треть Зимы. Вы всё ещё в меньшинстве. Герцогиня Кеган посмотрела на восток, где в лесу по-прежнему ничего не было видно. Были ли фейри обмануты, или это сделали разведчики? Здесь шла игра, и она не знала ни правил, ни игроков. — Я пытаюсь быть милосердной, — вздохнула Обретённая, и ложь была настолько оскорбительно откровенной, что Кеган почти съёжилась. — Вы действительно собираетесь плюнуть на мою добрую волю? Принцесса Полудня так и сделала, и земля, на которую она плюнула, сплавилась. — Ну что ж, я пыталась, — ухмыльнулась Обретённая, и на это было неприятно смотреть. — Скоро увидимся.۞
Фейри придерживались условий перемирия, вражеская армия не начинала двигаться до тех пор, пока они трое не вернулись в лоно. Значимой было очень интересно, соблюдают ли они условия перемирия, принятые в Калернии, или же понятие перемирия, известное в Калернии, изначально пришло из Аркадии, которая, по общему мнению, существовала раньше самого Творения? Этот вопрос придётся отложить для другого раза. Она бы задала этот вопрос в своей переписке с Тиколоше, у ошеломляюще древнего инкуба могли быть намёки. Маршал спланировала оборону союзных армий, не зная о том, что из Зимы прибудет подкрепление, если оно действительно прибудет. Она следила за маленьким налётчиком Обретённой с тех пор, как он впервые появился в Денье, и, хотя её разведчики потеряли его след после крепости, её люди заметили большое количество магов, которые исчезли вместе с ним. В этом ли был план Оруженосца? Используя графа Старого Дуба и какой-то неизвестный ритуал, чтобы притвориться, что Зима послала войска, симулируя присутствие какого-то могущественного Зимнего фейри. Сын Векесы подчинялся её приказам, так что он мог научить нескольким секретам, прежде чем она отправилась в своё путешествие на север. Однако это было бы глубокой хитростью и глубоким планированием, и до сих пор она не казалась Значимой таким злодеем. Если это было ложью, то это был тот вид блефа, который можно было легко просчитать. Это может выиграть им некоторое время, но не так много и недостаточно, чтобы повлиять на результат. Эвакуация уже началась, и первыми выехали повозки с припасами и добычей. Бывшая Матрона видела в этом логику. В конце концов их пришлось бы переправлять через реку, и это удерживало как можно больше военной силы на поле боя как можно дольше. Солдаты Деорайт должны были пройти следующими, а остальные члены ордера должны были определиться по ходу сражения. Значимая внимательно следила за движениями Оруженосца с тех пор, как выяснилось, что у неё был какой-то план в игре, но получила мало информации для этого. После того, как врата наружу были открыты, Обретённая попросила некоторых из её немногих оставшихся магов заглянуть внутрь и установить контакт на несколько мгновений, и быстро прервать его. Маги Значимой подслушивали, но ни слова, ни изображения не проходили. Значимая, та-у-которой-есть-осанка-одного-высокого-ранга в каменном языке и та-которая-должна-безжалостно стоять-над-другими в языке матрон, пережила больше кровавых дней, чем любой другой гоблин на свете. Она воевала в Гнездилищах, когда Бедствия были ещё в колыбели, она проторила свой путь через гражданскую войну и Завоевание и дюжину более мелких стычек помимо этого. Однако впервые за много лет ей показалось, что она идёт в кромешной тьме. Оруженосец безумна, это было очевидно. Всех Именованных постигала эта участь, успешные просто умели сделать это безумие стабильным, как это сделали Амадей и Императрица. И даже с этими двумя можно было мельком увидеть край обрыва и неизбежное падение в пропасть. К сожалению, это означало, что Значимая действительно не могла сказать, насмехалась ли Обретённая над королевской семьёй фейри, потому что она была уверена в победе или потому, что она зашла слишком далеко, чтобы осмыслить свое собственное поражение. Даже если этот Принц Глубойкой Засухи — и Пожиратель забери их всех, разве эти титулы не были ещё более претенциозными, чем те, которыми Пустошники дрочили друг другу? — был прав, и в лесах поджидали Зимние фейри, если только их не скрывалось гораздо больше, чем двадцать тысяч, то комбинация всё ещё оставалась не выигрышной для союзных армий. Единственным видимым неизвестным фактором была та сумасшедшая в горах, и Значимой не нужны были инструкции от Оруженосца, чтобы держаться подальше от этого. Даже отбросив в сторону то, что ничего хорошего никогда не выходило из того, что армия ввязывалась в драку с одним таинственным незнакомцем —Значимая уже видела этот уродливый плащ с капюшоном раньше. Были некоторые виды сумасшедших, к которым даже гоблины не хотели прикасаться, и это был тот самый случай. Когда фейри начали свой марш, генеральный штаб маршала собрался вокруг неё — на их лицах были написаны вопросы. Аабир, её Штабной трибун, бросил на неё один взгляд и поморщился. Он знал её долгое время, достаточно долго, чтобы прочитать в ней правду, если она не пыталась лгать. — Она до сих пор не рассказала нам о плане, — сказал он. — Это безумие, мэм. Как можно ожидать, что мы будем сражаться, если мы не знаем всех действующих сил? — В каком-то смысле это имеет смысл, — более осторожно сказал Трибун Качеры Грустящий. — Мы не знаем, насколько хорошо фейри могут видеть в своем собственном царстве. Но мы точно не сможем разгласить план, о котором не знаем. Значимая подняла свою чёрную руку, и ей немедленно была предоставлена тишина. — Насколько я понимаю, здесь есть два варианта, — сказала она. — Во-первых, Имя Блэка испортило его разум, и он пошёл по пути Старых Тиранов, назначив своим преемником буйную идиотку. Если это так, то даже если мы не умрём сегодня, то умрём через несколько лет. Не за горами и другие войны. Ей не нужно было произносить слово Принципат. Все они имели звание, позволяющее быть в курсе событий. — А второй? — спросил Оседланный, сонно моргая глазами. Он старел, не так ли? И подумать только, ему было всего сорок. — Второй, Оруженосец — это тот тип гениев, который идёт рука об руку с сумасшедшими и глупыми, — вздохнула Значимая. — Я предпочитаю верить в Блэка. Делайте свой собственный выбор, но каким бы он ни был, приготовьтесь к трудностям. Фейри настроены серьёзно — ожидайте, что два мага уровня Волшебника Запада выйдут против нас. Старуха решила дать им немного надежды, взывая к поклонению Амадею, которое стало такой же частью Легионов, как пение и учения, а затем к непосредственной угрозе, к которой нужно подготовиться. Этого должно быть достаточно, чтобы удержать их мысли на битве. Значимая хотела бы, чтобы её так легко было отвлечь, но она была слишком стара, чтобы обманывать себя. Она забралась на платформу, которую подняла повыше, чтобы получить достойный обзор битвы, её кости протестовали против унижения, прежде чем она устроилась на подушке. По бокам от неё стояли посыльные, маги, способные прорицать, и офицеры связи, готовые к приказам. У Афолаби была аналогичная установка на его стороне укреплений, и он был достаточно профессионалом, чтобы его обида на Обретённую была отложена на время битвы. «Бедолага, — подумала старая гоблинша. — Тебе следовало бы больше беспокоиться о её обиде на тебя». Она отбросила эту мысль и перевела взгляд на битву, на Лето на марше. Значимая подготовила равнину к тяжёлой битве, и сегодня она увидит, как фейри будут умирать. Лагерь союзников состоял из двух окружённых кольцом деревянных частоколов с воротами в центре. Там была аллея с небольшими передвижными баррикадами, проходившая прямо через неё, перемежаемая двумя рядами грубых, но прочных деревянных ворот. Перед первым частоколом она приказала своим сапёрам вырыть траншею глубиной десять футов с шипами на дне, что, к сожалению, ограничивало объём работ, которые она могла заказать на равнине. Там были заложены подрывные заряды с весовым срабатыванием в соответствии с Третьей Схемой Задержки, которую она сама разработала во время гражданской войны, но она не ожидала увидеть много смертей от них. Поле с лилиями было тем, что могло бы пролить их кровь, ближе к траншее. Множество ям глубиной в три фута с заострённым колом на дне, скрытых под ветвями и сухой травой. Принц и принцесса отступили в свои ряды для наступления, более осторожные, чем могла подумать маршал. Девчонка с юга, должно быть, в какой-то момент пустила им кровь, раз они были так осторожны. Возможно, это ещё сработает в её пользу, решила Значимая. Первая линия была той же пехотой, которую они видели ранее в своей экспедиции в течение лета, и она продолжала наступать, пока через семь точек на этой линии не взорвались подрывные заряды. Брызги крови и плоти давно перестали быть захватывающими и превратились в холодную математику, монету, вложенную в инструменты, которые убивали людей, но могли быть потрачены иначе. Оценки в её негласных записях менялись с каждым боем. Хотя повреждения были минимальными, враг мог только догадываться о концентрации зарядов, и это остановило их продвижение. Прямо на самой дальней дистанции стрельбы из лука, которую они показали в крепости, как она и предполагала. Крылья трёх первых рядов фейри засветились, и Значимая отвела взгляд, их траектория уже прокручивалась в её голове. Крылатая кавалерия сзади не двигалась, как она и предполагала. Стражу держали в резерве, чтобы справиться с ними, но, похоже, её оценка того, что рыцари нанесут удар только после того, как начнется бой, была правильной. Впереди раздались мучительные крики, поэтому Значимая соизволила вернуть её внимание поближе к лагерю. Казалось бы, два на два. Принцесса Высокого Полудня предполагала, что перед траншеей будут заложены мины, и послала первую волну, чтобы разминировать их и закрепиться. Вместо этого они отправились прямо на поле с лилиями и истекали кровью, как заколотые свиньи, а сапёры на внешней стене бросали остроги, чтобы добить тех, кто приземлился на твёрдую землю. Теперь началась битва. Вторая волна, обратившаяся в бегство через несколько мгновений после первой, приземлилась в клочья мяса и костей, которые были их товарищами. Пятна с лилиями были обнаружены, так что на этот раз им удалось совершить настоящую посадку. Если бы принцесса Сулия хотела, чтобы они затем атаковали стены, Значимая назвала бы её дурой, поскольку они могли бы напрямую атаковать стены. Но это совсем не входило в её намерения, не так ли? Третья волна, сразу за второй, была атакующей. А вторая уже поднимала луки, наконец-то оказавшись в пределах досягаемости, чтобы использовать те разрушительные огненные стрелы, которые преследовали лагеря союзников на марше сюда. Легионы исправно стреляли из своих арбалетов прямо в лучников, а деорайт, стоявшие между первой и второй стеной, послали в небо залп по фейри, направлявшимся к стене по воздуху. Дорогостоящий компромисс, поняла Значимая. Легионные арбалетчики понесли потери, но противник открыл ответный огонь, и по всему частоколу вспыхнули пожары, которые спешно засыпали песком и грязью. Во внешней стене были хреновы дыры, и когда вражеская пехота войдёт, у них будут наготове бреши. Что же касается проклятых бесполезных деорайт, то они едва ли убили сотню. Стрелять в фейри в небе было всё равно, что пытаться подстрелить рыбу в океане. Схватка у внешнего частокола началась всерьёз, но Значимую это не беспокоило. Легионеры будут стойко держаться против такой низкой численности. Другие волны в полёте вызывали больше опасений: одна поддерживала лучников, другая — авангард. Но больше всего беспокоила дюжина фейри, которые выехали из рядов рассеянной линией и подняли руки. По равнине прокатилась волна пламени, и мёртвая рука маршала дёрнулась. Один за другим её подопечные сдувались от колдовского пекла. На поле, полном выбоин, но свободном от опасностей впереди, пехота фейри возобновила своё наступление. Маршал почувствовала невольную толику уважения к принцессе, которая была её соперницей. Она была готова отправить несколько тысяч в мясорубку только для того, чтобы занять врага, пока она готовила четкий путь вперёд для остальных. Это была та решительность, которая побеждала в битвах. Но только не в этом случае. Значимая жестом попросила одного из своих магов подойти ближе. — Приказ всем линиям магов, — сказала она. — Сбить фейри огненными шарами с неба, прежде чем они приземлятся на внешнем частоколе. Сделать стабильную завесу от воздушной угрозы. Приказ прошёл гладко, и расцветшие широкие шары пламени взяли ситуацию под контроль. Пытаться убить Летних фейри огнём было всё равно, что пытаться утопить лосося, но удара было достаточно, чтобы сбить врага в полёте. Те, кто пытался взлететь выше, вместо этого ели стрелы, когда деорайты, наконец, начали вступать в игру. Внешний частокол был в руках, на данный момент, но армия фейри жадно поглощала расстояние, продвигаясь вперёд. Значимая увидела, как в дело вступила Зима. Тёмная половина Светлого Народа не объявила о своём приходе. Они двигались в тишине — приливная волна воинов, украшенных мёртвым деревом и чёрным камнем, ударившая по восточному Летнему флангу, подобно змее. Во главе их ехал одноглазый мужчина на коне теней, копьё в его руке сверкало смертью. Они являли собой впечатляющее зрелище, но Маршалу было всё равно, насколько они, дьявол их раздери, впечатляющи. Она оценила численность и обнаружила только двадцать тысяч, над которыми насмехался Принц Глубокой Засухи. Такое количество силы в полном порядке могли оттянуть фланг Лета, немного замедлив наступление, но и только. Если это были все карты, которые Обретённая могла разыграть, битва обречена медленно скатываться к проигрышу. Волна пехоты Лета ударила по внешнему частоколу, и легионеры согнулись. Деорайт усилили их, но места было не так много, а фейри продолжали наступать. Значимая могла видеть, как остальная часть битвы разыгрывается в её воображении: они продержатся, по крайней мере, до наступления Зимы. Тогда давление усилится, и они потеряют внешний частокол. А потом дюйм за дюймом они будут умирать, окрашивая землю Аркадии в красный цвет. Лето потеряет половину своей армии, решила она. Но оно победит, и только остатки армии, вошедшей в Аркадию, смогут сбежать через портал. — Маршал, — настойчиво прошептал голос её Старшего Мага. Она не слышала, как он подошёл к ней, погружённая в свои мысли. — Я слушаю, — сказала она. — Маги леди Оруженосца снова проскочили через ворота, — доложил он. Значимая облизнула зубы. — То же, что и в прошлый раз? — Просто контакт, потом ничего, — согласился он, затем вздрогнул и повернулся на запад. Бывшая Матрона увидела, что сумасшедшая всё ещё сидит на своём насесте. Нет, что привлекло внимание её офицера, так это портал, который только что открылся перед холмами. — Коло, что это? — спросила старуха. — Врата, маршал, — ответил Старший Маг. — Я вижу это, — прорычала гоблин. — Откуда это взялось? — Творение, — прошептал он. Затем раздался звук, которого Значимая не слышала уже двадцать лет. Рог, но не те большие рога, которые использовал Легион. Такой трубящий рожок, который кто-то мог бы носить в руке. Один, два, три раза над полем пронёсся этот звук. Это означало — Все рыцари в атаку. Этот призыв не звучал на полях сражений со времён Полей Стрегеса, и маршал не стыдилась признаться, что ощутила давню забытую дрожь, когда рыцари Кэллоу ворвались в ворота, со свистом примыкая копья. Знамя, которое она не узнала, представляло собой колокол из бронзы с зазубренной трещиной, размещённый на чёрном фоне. Три тысячи лучших кавалеристов, которых Калерния когда-либо видела, врезались в западный фланг Лета, и Значимая захохотала. — О, коварная ты сука, — проговорила она, задыхаясь. — Ты никогда не планировала эвакуацию отсюда, не так ли? С сияющими глазами одна из трёх маршалов Праэс поднялась на ноги. — Приказы, — рявкнула она, повернувшись к своим магам. — Дорогие мои, у меня есть приказы.