Мишель

Лишь в начале этой недели я получила заветное письмо из Хогвартса со списком книг и предметов, которые необходимо взять с собой в школу, но родители решили, что отправиться за покупками лучше уже сейчас, чтобы перед началом учебного года не тратить время в огромных очередях. И хотя я уже несколько раз была в Косом переулке, сегодня всё было иначе. Первое, что мы решили купить — волшебную палочку. Мою волшебную палочку. Я очень переживала. Мы с папой переступили порог лавки Олливандера. Владелец магазина сидел за столом в центре небольшой комнаты, вдоль стен которой были аккуратно расставлены маленькие коробки. Услышав, что дверь открылась, мужчина оторвался от заполнения бумаг и посмотрел на нас. — О, мистер Керрел, — тепло поприветствовал он папу. — А это, надо полагать, ваша дочь? — Да, мистер Олливандер, наша дочь Мишель. — Добрый день, — тихо сказала я. — Простите, можно вас на пару слов? — спросил папа, и они с продавцом отошли на несколько метров от меня, перейдя на шёпот. Я не стала придавать этому значения и просто молча оглядывала магазин. В тот момент, когда папа и мистер Олливандер уже закончили свой секретный разговор, в магазин зашла мама, значит, она уже обменяла магловские деньги на волшебные в банке Гринготтс. Увидев её, мистер Олливандер заметно удивился. — Миссис Осборн, какими судьбами? Мама улыбнулась. — Я решила присоединиться к своему супругу и дочери в выборе её первой палочки, — рука мамы легла мне на плечо. В глазах мастера по изготовлению волшебных палочек промелькнул странный блеск и он несколько раз тихо проговорил: — Любопытно, очень любопытно, — потом резко развернулся и направился вглубь магазина. Я ничего не поняла и перевела взгляд на маму, чтобы получить объяснение поведению мистера Олливандера, но она только пожала плечами, папа сделал тоже самое. Мужчина вернулся через несколько минут, держа в руках несколько коробочек. Он аккуратно разложил их на столе. — Раз уж Мишель является результатом союза Джона Керрела и Элеоноры Осборн, эта вишнёвая палочка, внутри которой находится сердечная жила дракона, должна либо подойти идеально, либо сразу отвергнуть свою потенциальную хозяйку. Я протянула левую руку. — О, милая, вы ещё и левша? Это редкость. Это очень интере… Внезапно мистер Олливандер ударил себя по лбу. — Ну конечно, я так вдохновился вашей родословной, что совершенно забыл про измерения, — он достал из ящика стола рулетку и небольшой кусочек пергамента, — это не займёт много времени. Серебряная рулетка взлетела в воздух и сама стала измерять мою руку, кисть, пальцы. Она двигалась так быстро, что я не успевала следить. На пергаменте сами собой начали появляться какие-то числа. Через несколько минут все мерки были сняты и мистер Олливандер смог их изучить. — Да, всё правильно, всё правильно, — сказал он себе под нос, широко улыбаясь, — столько лет занимаясь волшебными палочками, я уже научился подбирать нужные и без измерений, — сказал он глядя уже на меня, — но перепроверить всё равно нужно. Итак, приступим. Я аккуратно взяла вишнёвую палочку в руку и почувствовала лёгкий порыв холодного ветра, мои волосы качнулись. Я подумала, что как-то так и должно выглядеть принятие волшебной палочкой, но уже через секунду она вспыхнула. — Что происходит? — громко спросила я, оглядываясь по сторонам, в комнате никого не было. Палочка продолжала гореть, но не обжигать, я даже тепло от огня не чувствовала. — Это моя палочка, верни на место, — тихо, но очень настойчиво сказал сзади очень знакомый женский голос. Я не успела среагировать, внезапно мир стал терять краски, а в ушах зазвенело. Открыв глаза, я увидела мистера Олливандера, держащего в руке неприятно пахнущий комок водорослей, который, судя по всему, только что находился у моего носа. — Что это было? — голос дрожал, я встала и посмотрела на родителей, они выглядели напуганными. — О, ничего страшного, она просто не приняла вас, Мишель, — мистер Олливандер поднял с пола вишнёвую палочку. — Такое случается, не беспокойтесь, — эта фраза была обращена к родителям. — На самом деле, это только упростило мне задачу, — продолжил он после небольшой паузы, — я же говорил, что эта палочка и вы, либо идеально совпадут, либо случится что-то подобное. — Она… … загорелась — в последний момент я почему-то передумала об этом говорить. — … она, действительно мне не подходит, — я натянуто улыбнулась. Родители переглянулись. — Я в порядке, — они всё ещё смотрели на меня со страхом в глазах. — Простите, а почему вы сказали, что всё это упрощает вам задачу? — я решила перевести тему, обращаясь к мистеру Олливандеру, который уже открыл новую коробку и вынул из неё палочку. — Раз уж вы так сильно не понравились той палочке, смею предположить, что вам идеально подойдёт другая, совершенно другая палочка. Я бы даже сказал, антипод первой. Орешник и волос единорога, десять дюймов. Отлично пойдёт тем, кто умеет управлять своими эмоциями. Я резко одёрнула руку, которая уже была протянута для новой палочки. Управление эмоциями. Интересное совпадение. Я осторожно взяла палочку из орешника в левую руку, не переставая думать о том, что она тоже может загореться. Это моя палочка, верни на место, — снова и снова звучало в голове. Но ничего не происходило. Спустя полминуты палочка стала нагреваться, конечно я испугалась, что и она сейчас загорится, но нет. Это тепло было приятным. Снова подул ветер, и на секунду мне показалось, что я чувствую запах любимого яблочного пирога. Моя левая рука непроизвольно сделала взмах — коробка от этой палочки взлетела вверх и медленно подплыла ко мне. — Кажется, они нашли друг друга, — тихо сказала мама, улыбнувшись.

***

Тем же вечером я сидела в своей комнате и листала новый учебник по предмету «Защита от тёмных искусств». Изучать магию по книгам казалось очень интересным. Я уже знала несколько простых заклинаний, но глядя на количество книги и предметов, понимала, что очень и очень многое ещё предстоит изучить. Я почти не выпускала волшебную палочку из рук, но старалась не увлекаться магией. Наш дом находится под Надзором. Конечно, родители часто используют магию в хозяйстве, но если я налево и направо начну применять редкие заклинания из школьной программы, Министерство может что-то заподозрить. Не стоит рисковать. — Акцио, подушка, — манящими чарами я всегда пользовалась смело, их-то родители точно применяют достаточно часто. В меня врезалась подушка, я положила её на стол и опустила голову. Пять месяцев. Всего лишь пять месяцев мне осталось подождать до отправления в Хогвартс. Это время уже кажется вечностью. Подумать только, можно не прятать свою магию от одноклассников и преподавателей, а значит и эмоции будут не под запретом. Захочу плакать — заплачу и плевать, что на всех людей в радиусе метра может обрушиться дождь! Буду смеяться громко-громко, так, что огонь в камине захочет вырваться наружу! Я буду злиться на тех, кто обидит меня, буду заставлять сок из стаканов разливаться на их одежду. Да, я буду выплёскивать наружу все свои эмоции и, может быть, наконец-то почувствую себя собой. Представляя всё это, я не могла не думать о том, что же происходит в комнате, если у нескольких волшебников сразу очень сильно проявляются эмоции. Скорее бы уже повзрослеть, родители говорят, что с возрастом такие последствия всплеска эмоций становятся менее заметны. Ещё они часто повторяли, что мои эмоции очень яркие, с заметными последствиями, обычно всё не так страшно и маленьким волшебникам можно громко плакать и смеяться. — Вингардиум левиоса, — подушка поднялась вверх и мягко легла на кровать. Я последовала за ней. — Нокс.

***

Утро следующего дня выдалось солнечным, я подошла к окну и развесила шторы. Солнце ударило по глазам, я зажмурилась. — Мишель! — Раздался голос мамы. — Подойди сюда, прямо сейчас. Я надела домашние майку и брюки вместо пижамы, собрала волосы в высокий хвост и вышла на кухню. Перед глазами всё ещё стояли блики от солнца. Я уже была готова к горячему завтраку, иначе, зачем я понадобилась родителям так срочно утром в воскресенье? Каково же было моё удивление, когда за кухонным столом я увидела не только маму с папой, но и странно одетую женщину, сверлящую меня взглядом. — Здравствуйте, — мой и без того тихий голос прозвучал тише обычного. — Здравствуйте, Мишель Керрел, — ответила женщина. — Если я не ошибаюсь, неделю назад вы получили письмо с информацией о зачислении в школу Хогвартс. А вчера в лавке Олливандера приобрели волшебную палочку. Я не понимала, чего она хочет. Может, мне нельзя было пользоваться палочкой до прибытия в Хогвартс? — Да, всё верно, профессор МакГонагалл, — ответил за меня папа. — Я всё ещё не понимаю, зачем вы пришли? — А по-моему мы все прекрасно знаем, в чём дело, Элеонора, — строго ответила женщина, которую назвали профессор МакГонагалл. Я всё ещё ничего не понимала. В комнате ненадолго воцарилась тишина. — Мишель, присядьте, — уже спокойно произнесла профессор МакГонагалл. — Итак, вы зачислены на первый курс школы чародейства и волшебства Хогвартс. Но вам не так давно исполнилось тринадцать. Знаете ли вы, что в Хогвартс на первый курс зачисляются волшебники в возрасте одиннадцати лет? Я свела брови и вопросительно посмотрела на родителей, но не смогла понять, что выражают их лица. — Какая разница, сколько ей лет? — Снова возмутилась мама. — Разница есть! Вы подвергаете опасности себя и вашу дочь, в конце концов: мир магии может быть обнаружен. — Она умеет себя контролировать! — Это сейчас не так важно, Элеонора, она растёт, её силы… Никто не знает, на что она будет способна через пять, десять лет. Вы нарушили правила, Керрел, и я понятия не имею, к чему всё это приведёт. Мама и профессор МакГонагалл одновременно начали что-то говорить, но также одновременно замолчали. Папа воспользовался этим и спросил: — А что на счёт Хогвартса? Надеюсь, вы примите её? Ведь это и есть прекрасный шанс научиться контролировать свои силы. Нужно просто узнать, как правильно распоряжаться магией, узнать все свои возможности, а контролировать внезапные всплески она умеет, в этом можете поверить моей жене. — Я всё равно решительно не понимаю, зачем вы на это пошли. Одно дело Осборн, я бы поверила в то, что она способна связаться с тёмной магией, но вы, Джон, как вам это в голову пришло? — Знаете, профессор, скорее всего моя дочь, я и мой муж живы сейчас только потому, что мы поступили так, как поступили. Вы думаете, я никогда не сомневалась в своём решении? Ещё как сомневалась! Вот только наши жизни, — мама обвела кухню рукой, — для меня оказались гораздо важнее. Папа обнял маму за плечи, профессор МакГонагалл поправила очки, а я просто молчала, ожидая хоть каких-то объяснений. — Простите, — я встала со стула. — А кто-нибудь может объяснить, что здесь происходит? О чём вы сейчас говорили? Какие силы? Почему мы не должны быть живы? Взрослые смотрели на меня, но никто не решался заговорить первым. — Мишель, покажи мне свою левую ладонь, — снова спокойно попросила профессор МакГонагалл. — Знаешь, что это такое? — Она указала на символ, расположенный на нижней фаланге указательного пальца левой руки, он представлял собой пять концентрических окружностей, что очень походило на мишень. — Мне говорили, что это отметка волшебника, которая должна пропасть в определённом возрасте, когда магия внутри меня разовьётся полностью. — Как интересно, — протянула женщина, посмотрев на мою маму, та демонстративно отвернулась. — Жаль только, что неправда. Это действительно отметка волшебника, но не простого волшебника. И она не пропадёт. Джон, вы расскажете всё сами или предоставите такую возможность мне? Папа опустила лицо в ладони, после чего произнёс: — Я начну. Я снова села, даже не представляя, что именно мне сейчас предстоит услышать. — Когда мы с твоей мамой учились в школе, на одном из уроков прорицания ей был знак, что первый её ребёнок не будет обладать магическими способностями. Конечно, она поделилась пророчеством со мной, потому что это случилось на седьмом курсе, мы тогда уже были вместе. Нора забеременела спустя много лет, но то пророчество мы не забыли и решили, что нам не так уж и важно, будет ребёнок магом или сквибом. Вот только война Сами-Знаете-С-Кем набирала обороты и мы понимали, что ставим себя под удар. Узнай пожиратели смерти, что в нашей семье растёт девочка-сквиб, то… — папа тяжело вздохнул и все в комнате поняли, что он хотел сказать. — Некоторые из них считают сквибов хуже маглов. Ведь ребёнок мог быть чистокровным волшебником, продолжателем рода — а в нём нет ни капли магии. Для приспешников Сами-Знаете-Кого такие дети просто бесполезный мусор. Мы не могли знать, кем является Мишель, она была слишком маленькой для проявления способностей, но и ждать шесть-семь лет тоже нельзя было. Мы обратились к одному магу из больницы святого Мунго, он хороший знакомый моей покойной бабушки, которая тоже там работала, и только поэтому согласился выслушать. С помощью какого-то обряда он смог выяснить, что Мишель — сквиб, — папа, избегая моего взгляда, продолжал. — В итоге, тот врач помог нам выйти на одного очень старого волшебника, занимающегося тёмной магией. Он обещал провести ритуал, который пробудит в Мишель магию. Мы долго сомневались, но решили, что нельзя упускать шанс хоть как-то обезопасить нашу семью. Он замолчал. Родители всё ещё не смотрели мне в глаза. — Что? — прошептала я. — Джон, кажется, вы забыли рассказать самое главное, — вмешалась профессор МакГонагалл, — этот ритуал запрещён, потому что безумно опасен. Мишель могла погибнуть, будучи ребёнком, но раз она выжила — её магия, полученная в том ритуале, будет становиться всё сильнее. Однажды она может перестать её контролировать. — А может, и нет, — снова заговорила мама, я увидела слёзы в её глазах. — Как вы заметили, она выжила после ритуала. Она сильная и со всем справится. И то, что её силы станут неуправляемыми, это неподтверждённый факт. — Но так гласят легенды. — Будем верить в легенды?! Предлагаю верить тому, что сейчас перед вами сидит моя дочь, совершенно живая, обладающая такой же магией, как и я в её годы. Снова тишина. Я решила задать волнующий меня вопрос: — А почему меня зачислили в Хогвартс только в тринадцать? — Когда рождается волшебник, способности проявляются примерно на шестом году жизни. Однако, его имя вносится в Книгу доступа сразу после рождения, ей известно, кто будет волшебником, а кто нет. Эту информацию запрещено разглашать, поэтому многие ждут наступления того самого возраста проявления магии. У меня появилось ещё больше вопросов, но я продолжила слушать. — Над тобой провели ритуал в двухлетнем возрасте, именно тогда твоё имя было внесено в список волшебников, ожидающих письмо из Хогвартса. Конечно, никто этого не заметил, Книга доступа не ошибается, никто за ней не перепроверяет, тем более, что невозможно отследить всех. И вот, письмо пришло спустя одиннадцать лет. — То есть, я всё ещё зачислена в Хогвартс? Я смогу там учиться? — Да, но ты начнёшь с первого курса, нагнать программу, чтобы учиться со сверстниками, очень трудно, учитывая объём знаний. — Хорошо. Я поняла. Профессор МакГонагалл ушла не скоро, около получаса они сидели с мамой в её кабинете. Мы с папой сидели на кухне. — Пап, о чём ты разговаривал с мистером Олливандером вчера? Ты рассказывал о том, кто я такая, чтобы подобрать нужную палочку? — Нет, Шелли, это всё-таки тайна. Я сказал, что из-за болезни ты пропустила первые два года школы и только поэтому покупаешь палочку сейчас. Он мог знать, что тебе не одиннадцать, нас могли увидеть, пустить слухи. — Ясно. Когда дверь за профессором МакГонагалл закрылась, я поспешила к себе в комнату. Сквиб. Мои родители маги, а я не обладаю магическими способностями. Не обладала. Самое главное сейчас — мне можно учиться в Хогвартсе, эту мечту у меня никто не собирает отбирать. То, что мои однокурсники будут на два года младше, меня не особо волновало. В конце концов, я бы не сказала, что выгляжу на свой возраст. Рост ниже среднего, длинные тёмно-русые волосы, большие глаза — всё это помогало мне выглядеть младше. Хоть где-то пригодилось. Я посмотрела на часы. 11:17. Какое прекрасное начало дня.