***
Начало мая.[Gracchus — Welcome to the Damned]
Катана медленно покидает оседающее тело, украшенная багровой жидкостью, переливающейся в слабом свете хрустальных люстр. — Нет-нет, сладкий, не смей закрывать глаза, — воркует Китти, подцепляя чужой подбородок пальчиками в розовых кожаных перчатках. Изо рта мужчины, стоящего теперь перед ним на коленях, булькая, выплёскивается кровь, мгновенно марая гладкую кожу и окрашивая розовый в ярко-алый. — Весь испачкался…позволь мне? Большим пальцем Китти утирает льющуюся короткими порциями кровь под дрожащей нижней губой умирающего. Он склоняет голову, позволяя нескольким прядкам выбиться из его укладки и упасть на лоб, и слегка щурит голубые глаза, когда под его рукой челюсть дёргается, а мужчина что-то хрипит. — Что-что говоришь? Хорошо выгляжу? Ох, милый, спасибо! Я знаю, — звонко смеётся Китти, выпрямляясь и вытягивая вперёд катану. Он вертит её, бегло осматривая, а затем вытирает прямо о ткань пиджака на плече мужчины, очищая от крови. — А вот тебе не помешает ещё немного яркого…знаешь, не круто ходить во всём чёрном? — К…кто? — удаётся лишь выдавить убитому прежде, чем он закатывает глаза и падает вперёд, прямо в ноги Китти, заливая пол под собой кровью. — Продержись ты ещё пару минут и точно бы узнал. Но…не судьба! Китти жмёт плечами, усмехаясь, и закидывает всё ещё немного грязную на конце катану себе на плечо, разворачиваясь. Он касается пальчиком микронаушника и весело щебечет в пустоту: — Эй, Медвежонок? Что там снаружи? — Выбирайся через крышу, там пока чисто, — раздаётся напряжённый голос Бомгю. — Я скажу, когда нужно будет… — Хочешь чтобы я, как долбаный человек паук ползал по крышам? Ты стебёшься, Медвежонок? — шипит Китти, но направляется к лестнице, не теряя времени и убирая катану в ножны за спиной. — Другого выхода нет. Тебе нужно добраться до крыши соседнего дома, оттуда на крышу гаража, а там… — Я подхвачу, Китти, — вклинивается низкий голос Чонгука. — Времени в обрез. Займись делом. — Ну, ты мне тут только приказы не раздавай, Бэмби. Не в том положении. — А что, надо быть между твоих раздвинутых ног, чтобы приказывать тебе? Китти даже замирает на секунду прямо у выхода на крышу. Медвежонок тихонько хихикает в наушник, а Чонгук фыркает на это, ожидая, вероятно, проклятий в свою сторону. Но Чимин, как и всегда, удивляет: — А тебе что же, очень хочется? Бомгю теперь смеётся в открытую, не сдерживаясь и даже немного оглушая, пока Китти выползает на крышу, слыша снизу шум охраны, вламывающейся в дом и пылящей без разбора. — А ты спустись ко мне в машину и обсудим, — хмыкает Чонгук, заставляя Чимина шире улыбнуться. — Гуччи тебе яйца отрежет за одни только мысли о моей заднице, Бэмби. — Медвежонок, ты же нас не сдашь? — Придурки, — всё ещё посмеивается младший. — Вас прямо сейчас сдаст какая-нибудь полупьяная богатенькая старушка, если вы не поторопитесь и не уберёте свои задницы из этого района. — Я бы и рад. Да только вот задница Китти не торопится ко мне…чёрт подери! Китти ухмыляется видя, как Чонгук вздрагивает и слыша его крик в наушнике. — Не ссы так, я могу быть и пассивом с тобой. Если откроешь, конечно же. — Ты придурок, Китти, — выдыхает Бэмби, заводя машину и тут же открывая дверцу, чтобы Чимин пробрался внутрь. — Да завалитесь вы о сексе уже или нет? Я Тэхёна две недели не видел. Ненавижу вас, — хнычет Бомгю. — Выключайтесь. Дорога чиста и я вам пока не нужен. Напишу, если… Не дослушивая нытьё младшего брата, Чимин выдёргивает наушник из уха и убирает его во внутренний карман своей любимой кожанки. Хватается зубами за край испачканных кровью перчаток и сдёргивает их, разминая пальчики, будто они затекли. — Итак, — начинает Чонгук, снова расплываясь в усмешке и косясь вправо, — о приказах. — Валяй, — машет рукой Китти, снимая с себя экипу и падая спиной на сидение, задирая ноги на приборную панель. Он укладывает катану на бёдра и закрывает глаза, вплетая пальцы в волосы и ероша их, разрушая плотный слой мусса, что держал укладку. — Как там Агуст? У вас всё в порядке? — Полном. — Звучишь так, словно что-то не так, — Чонгук достаёт из кармана толстовки пачку сигарет и зажигалку, одной рукой дёргая руль и резковато вписываясь в поворот. Он вытягивает губами сигарету, бегло чиркая колёсиком зажигалки, и закуривает, делая всего одну затяжку, чтобы затем передать Китти. — Вот это сервис, Бэмби, — хрипловато смеётся тот, хватая зубами фильтр и вновь откидываясь на сидении. — Конечно что-то не так. Он не пишет, пока я не напишу. Принимает то, что я вламываюсь в его дом, когда хочу и уже даже ругаться почти перестал. И, дай-ка напомнить о том, ради чего я недавно дёрнул тебя посреди ночи в мотель. — Чушь, — фыркает Бэмби, выдёргивая сигарету из пухлых губ для очередной затяжки. — Тебя не устраивает что-то ещё. Колись. — Много из ваших с Гуччи проблем ты мне рассказываешь? — А о скольких из них ты действительно готов слушать? Это туше. Китти ухмыляется, пихая Чонгука в плечо и докуривая в тишине, пока они едут по пустынным улицам. Только, когда первая сигарета оказывается за окном, Чимин падает затылком на подголовник и облизывает губы, чтобы тут же надуть их в недовольстве. — Это бред, ты не поймёшь и будешь смеяться. — Теперь я ещё больше заинтересован. Ты не знаешь слов: «стыд» и «смущение». — Меня…понимаешь, меня, сука, бесит, что он меня совершенно не ревнует! Бэмби хмурится, сначала не отрывая взгляда от дороги, будто не расслышал, но после скашивает глаза на дёрганного Китти, что обкусывал губы и теребил пальцами ремни от экипы. — Ты, блять, серьёзно. — Это не вопрос. — Потому что ты серьёзно. Китти, тебя реально ебёт то, что ему насрать с кем ты и где ты? — Я вроде как до усрачки влюблён в него, — дёргает плечом Чимин. — Конечно меня это ебёт. Меня-то раздражает то, что я не знаю где и с кем он. — Во-первых, ты всегда знаешь где он, благодаря маячкам, которыми ты его напичкал, а во-вторых, этот социопат почти двадцать пять на восемь сидит дома. Его ревновать можно только к порнухе, которую он смотрит. Если он её смотрит. — Смотрит, — бурчит Китти как-то обиженно, скрещивая руки на груди. — Но я, Бэмби, я не дома большую часть времени. И ему всё равно. А вдруг меня бы сегодня убили? — Агуст вообще в курсе, что вы типа…встречаетесь? — Он убил тех придурков, потому что мне угрожала опасность. Я трахаюсь только с ним. Как думаешь, он в курсе? Чимин оборачивается к Чонгуку с недовольной мордашкой, но тот как-то не впечатлённо поджимает губы. — Прости, Китти, но я бы…не знаю? Инстинкты защиты, мало-мальское постоянство в нашем прогнившем мире…на его месте я бы не считал, что у вас…отношения. Не-а. — Я дважды уже готовил ему блядскую яичницу, будучи в одной из его футболок. Это разве не то самое дерьмо, которое случается у парочек? — Мы с Тэхёном частенько таскаем шмотки друг друга после секса, готовим завтраки или ужины, если остаёмся в гостях. А теперь ты ответь: между ним и мной отношения? — Дерьмо какое-то… — Грубо, но факт. — Да я не о вас, — отмахивается Чимин, снимая ноги с приборной панели и усаживаясь ровнее. — Я о нас с Ги. — Тебя это слишком сильно парит, — Чонгук опускает ладонь на его плечо и слегка сжимает. — Куда поедем? К нему? — Нет. Поехали к Маленькому Принцу. — Но сегодня не смена Тэ, — в непонимании хмурится Бэмби, но всё же сворачивает на нужную улицу. — Сегодня смена Розовой Пантеры.***
[Gracchus — Hanging on by a thread]
Юнги зачёсывает пальцами русые волосы назад и поправляет парку, хлопая себя по телу ещё раз. При досмотре в клубе его будут общупывать, возможно, похлеще, чем в аэропорту, а потому, спрятать, к сожалению, не удастся ничего. Тощие ноги, обтянутые светлыми джинсами при всём желании не скрыли бы даже самого тонкого лезвия. Однако он всё же пытает удачу и прикрепляет парочку на кожаном поясе под футболкой, затягивая плотно талию. Найдут — снимет, а нет — так будет спокойнее сидеть на этой сделке. Конечно, вероятность того, что его убьют прямо в клубе мала, но кто же знает этих чокнутых богатеев? Сегодя они нанимают тебя, чтобы ты вскрыл систему их конкурентов, а завтра пускают пулю в лоб потому, что слишком много знаешь. Юнги глубоко вдыхает, закрывая глаза и останавливается у двери. Почему-то мысли внезапно перескакивают на Китти. Как заказчики доверяют ему? Нет, серьёзно. Напомаженный гей-извращенец в чёрно-розовой коже, с розовой береттой и на каблуках…почему он имеет столько уважения в городе? Почему с ним считаются? И даже боятся. Слишком резко хватая мобильный с тумбочки, Агуст бросает последний взгляд на себя в зеркало и мотает головой, выходя из квартиры. Не то, чтобы он хотел к себе столько же уважения. Он всё же хакер. Не наёмник. Но раздражало то, что Китти при всей своей долбанутости и сладости был таким… Юнги чертыхается, сбегая вниз по ступеням. Слово «крутой» тупое, будто его придумала девятилетка, но только оно и вяжется к ситуации. Чимин крутой. И это немного бесит. Садясь в подъехавшее такси, Агуст нервно поправляет русую чёлку вновь, и неожиданно ухмыляется, медленно облизывая губы. Китти крутой, но то, что он выбрал себе его, Юнги, тоже, вообще-то, круто. Правда Юнги всё ещё не мог понять нахрена он сдался Чимину? Или наоборот? Какой кому был толк в их союзе? Если о работе они почти не говорили и только трахались всё это время. Но, тем не менее, Агуст нехотя сам для себя признаёт: видеть полуголого наёмника по утрам на своей кухне в эти недели было странно, но приятно. Видеть, как эта розоволосая кошка ластится, едва не мурча, становится совсем домашней и разве что о ногу не трётся. Юнги прыскает смешком, заставляя водителя покоситься на него в зеркало заднего вида. Воспоминания накрывают, и он не может удержаться от тупой улыбки, вспоминая, как нуждающийся Китти действительно тёрся о его ногу однажды прямо в подъезде, зажатый между Агустом и холодной стеной. Это всё было бессмысленно, но тупые оживающие черви в животе заставляли его чувствовать всё это дерьмо, которое он думал, что забыл уже после того, как Кихён оказался в коме. Улыбка мгновенно слетает с губ и Юнги прикусывает нижнюю, оглядывая улицу, наполненную людьми. Очередь в клуб была сумасшедшей. Благо его это пугало меньше всего. Очередь-то он пройдёт, а вот пережить вечер, удачно заключив одну из самых высокооплачиваемых сделок, нужно было ещё постараться. Он отдаёт водителю деньги и выбирается из такси в нескольких метрах от входа, но не торопиться подходить. Хмурится, глядя вперёд и замечая Чонгука, закуривающего в паре шагов от охранника. Он поправляет кудрявый хвостик на макушке, озирается по сторонам бегло и накидывает капюшон, направляясь к какой-то чёрной иномарке, припаркованной на другой стороне дороги. Юнги склоняет голову и тенью скользит к стене клуба, прячась в месте, до которого не доходили фонари. Этот клуб один из самых дорогих, где собиралось большинство шишек, чтобы посмотреть на крутящихся вокруг шеста девочек и мальчиков, но что тут делал Чонгук? И в курсе ли Китти? И где он вообще сейчас? Агуст цокает языком, ловя себя на мысли, что действительно не знает о том, где сегодня проводит время Чимин. И что будет, если тот вдруг проберётся к нему в квартиру, а хозяина нет? Будет ли он вновь выслеживать Юнги? Подходя к охраннику, Агуст сразу же раскидывает руки в стороны и называет своё имя и имя заказчика, ждущего его внутри. Амбал не меняется в лице, ощупывая тощее тельце, а затем едва ли не за шиворот втаскивает Юнги внутрь. — Эй, полегче, громила! Я тебе не кошак, чтобы меня за шкирку таскать, — орёт он, вырываясь и отбиваясь, кода его отпускают, пихая в спину.[BTS — come back home]
Одёргивая парку и переставая скалить зубы, Юнги фыркает и проходит в клуб, вздрагивая от заполняющей помещение новой песни и кроваво-красного света, сменившего насыщенный синий. Он кидает быстрый взгляд в сторону одной из небольших сцен с шестом, на котором уже кто-то зацепился вниз головой, раскидывая длинные ноги в ровном шпагате, и сглатывает, заставляя себя отвернуться. Сделка. Прежде всего сделка, а потом, если выживет, можно будет и зависнуть тут на пару часов, чтобы сбросить напряжение. Он жмурится из-за всплывающей в голове картинки одной из недавних ночей, когда Китти, сидя на краю его кухонного стола, точно также медленно разводил в стороны ноги в одних лишь розовых мартинсах. Не сдерживаясь, Агуст всё-таки оборачивается на сцену ещё раз, но застаёт только смазанный силуэт, вертящийся на шесте в переливах алых лучей. Его неожиданно грубо дёргают за локоть и он едва не запинается, тут же рыча на какого-то придурка с каменной рожей в чёрном костюме. — Руки, блять! — Агуст! — восклицают из темноты, и Юнги переводит взгляд вперёд на столик, скрытый тенью. Свет вокруг него плавно переходит в тёмно-красный, словно кто-то неспешно переводит уровневый переключатель для более эффектного появления. Он не удивится, если это и впрямь сейчас происходит. — Рад тебя видеть, я уже думал, что ты решил отказаться. — Пробки, — бросает Агуст, падая на предложенный ему стул. — Добрый вечер, мистер Шу. — В нашем мире, порой, даже три минуты опоздания могут стоить нескольких жизней, — тянет мужчина, гаденько посмеиваясь. — Но наша сделка совсем не про это, верно? — Верно. Юнги старается держаться, складывая руки в замок на животе и ощущая тонкий ремешок пояса. На душе сразу становится чуточку спокойнее оттого, что его маленькую защиту не нашли. — Обожаю клуб Маленького Принца, — причмокивает губами Шу, перебирая толстыми пальцами небольшую пачку денег, лежащую на столе. — Кого? — перебивает Агуст, щурясь в непонимании. — Владелец этого клуба. Занятно, правда? Борделем заведует Маленький Принц...но. Тем не менее, тем не менее, лучше шлюх, чем у него в городе не сыскать. Как, впрочем и товара…ты уже пробовал? — Что..? — Да что угодно, — смеётся громче мужчина, откидываясь на стуле. — Девочки, мальчики, что-то между, наркотики. Тут чего только нет на любой извращённый выбор. Брови Агуста сводятся к переносице, а пальцы, сцепленные, напрягаются. Это явно не то, что он пришёл сюда обсуждать. — Мистер Шу, я… — В отношениях? — приподнимает брови тот удивлённо. — Н... — Юнги замолкает, спотыкаясь на первом же слоге, и поджимает губы. В отношениях ли он? Если считать эту парочку недель секса с Китти отношениями, то, определённо, да. Но было ли это так на самом деле? Хотел бы Юнги, чтобы Китти действительно был его парой? Хотел ли этого Китти? Он встряхивает головой, когда её вновь занимают одни и те же осточертевшие мысли. К чёрту Китти. К чёрту Чимина, который позволяет себе заявляться в его квартиру, как в свою и вытрахивать из Юнги последние силы и остатки души. Не объявляться и не писать днями, чтобы однажды сбросить просто смс со временем, к которому он приедет. К чёрту, к чёрту, к чёрту… — Ох, снова эта милашка, — заворожённый голос Шу выводит Агуста из тумана мыслей. — К-кто? — Там, на сцене, — облизывает губы мужчина, склоняя голову и глядя куда-то за спину Юнги. — Сто лет тут не был и столько же не видел эту прелесть. С тех пор жалел, что не купил в первый день, нужно будет обязательно исправить это сегодня… Агуст как-то заторможенно оборачивается, даже не понимая зачем, ему ведь совсем это было не интересно. И уж тем более пустой трёп Шу о покупке очередной шлюшки… Но стоит ему только увидеть извивающееся вокруг шеста тело, которое вскоре могло попасть в эти мерзкие лапы, кровь мгновенно вскипает, а челюсти сжимаются до скрипа так, что желваки заходятся. Он глухо рычит, сверля взглядом виляющие плотные бёдра в крупной чёрной сетке и коротких кожаных шортах. До боли в суставах сжимает кулаки, когда ладошки в ярко-розовых мотоциклетных перчатках скользят по груди, скрытой тёмным кружевным боди под горло. Юнги сглатывает. Наряд несуразный, пошлый и дешёвый, особенно эти розовые лакированные сапоги до колена на тонкой шпильке, но, чёрт его подери, если он только посмеет ляпнуть, что даже в этом дерьме Чимин не самый сексуальный человек на всей грёбаной планете. Китти крутит головой, встряхивая длинным розовым хвостом, доходящим до лопаток, и наклоняется вниз, прогибаясь в спине. Ведёт пальчиками по крепкой шнуровке сапог, медленно выпрямляясь и оттопыривая задницу, как раз в сторону Агуста, которого, вероятно, даже и не видел со своего места. Его лицо по самую нижнюю губу скрывает простая чёрная маска с небольшими ушками, словно он стащил её с маскарадного костюма Бэтмана. Хитро. Безусловно. Самые очевидные тату под боди, узнаваемая мордашка под маской, но любимым цветам он не изменит даже в этой ситуации. Его руки цепко хватаются за шест, когда он подпрыгивает, переворачиваясь в воздухе, и Юнги со свистом втягивает воздух, глядя на это. Внутри всё бурлит и он понять не может, что это? Жажда завладеть Китти прямо здесь и сейчас? Жажда показать всем, что это тело, которое хочет купить, наверняка, каждый в этом клубе, его? Ревность? Внезапно ответ на вопрос Шу и свой собственный, терзавший его всё это время, загорается красной лампочкой в голове. Как раз такой же, каким цветом подсвечиваются глаза Китти, когда тот бросает взгляд за их столик. Он замирает на шесте вниз головой, зацепившись за него одними только икрами и раскинув руки в стороны. Юнги ухмыляется криво, не отрывая взгляда от явно пойманного врасплох Чимина и, не оборачиваясь, бросает Шу: — В отношениях. — Что? — мужчина уже и забыл о заданном невзначай вопросе, пока заливал слюной скатерть на столике. — Я в отношениях. А эта прелесть, — рычит Агуст, наблюдая за тем, как Китти, спустившийся с шеста, уже расстёгивает шорты, смотря теперь только на него, — бесценна. — Согласен, наверняка Принц запросит кругленькую… — Он не продаётся. — Он? В ушах шумит, а голова слегка идёт кругом от сюрреалистичности ситуации, но Юнги всё же резко оборачивается, сверкая бешено тёмными глазами и скалится: — Сделки не будет. — Что? Что ты несёшь, Агуст? Нам осталось лишь обговорить сумму и… — Я бы извинился, — ведёт плечом тот, — но мне не за что.[Gracchus — Fooled again]
Он быстро вскакивает со стула, пригибаясь под рукой охранника, попытавшегося схватить его за воротник парки, и буквально несётся к сцене, на которой Китти всё ещё вертел задницей в уже расстёгнутых шортах, уворачиваясь от чьего-то шлепка, попавшего лишь по бедру. Юнги ощущает, как его кожа загорается от этого. Он звереет. Ему кажется, что во всём помещении оглушённом музыкой, он слышит только этот шлепок, что оставила чья-то грязная рука на коже Чимина. На его коже. Собственник в нём рычит, затмевая разум, когда он отпихивает в сторону очередного охранника, стоявшего на его пути. И в этот раз просто уйти ему не удаётся. Его всё же перехватывают поперёк грудной клетки, оттаскивая подальше от края сцены. Простым людишкам тут не место. Только вот он совсем не простой. Усмехаясь и краем глаза замечая приближающихся к ним людей Шу, он выкручивается из хватки, пихая удерживающего его в их сторону. Конечно же, как может быть иначе? Он знает, кому Шу хотел поднасрать, знает, что именно нужно было сделать, и теперь со всей этой информацией и без копейки денег он сбегает из-под носа. Завершись сделка удачно — и шансов остаться в живых было бы больше, а теперь.он — живая мишень в этом крохотном клубе. Их с Китти глаза снова встречаются, когда он оборачивается, чтобы подмигнуть в начинающемся хаосе прежде, чем оказывается сбитым с ног кем-то под смешанные крики и музыку. Выдыхая воздух из лёгких, Юнги не позволяет придавить себя к полу, перекатываясь вместе с тяжёлым телом и улучая момент для удара в челюсть. Выходит слабо, но он размещается на чужом животе, впечатывая кулак ещё пару раз, пока не отлетает в сторону в последний момент. Его едва не ловят двое, но он не успевает даже понять, что происходит, когда его тело хватают за шкирку, отшвыривая, как котёнка за край сцены. Он злобно вскидывает голову, чтобы наброситься, но замечает лишь отворачивающегося от него Китти, с разворота бьющего тонкой шпилькой одному из громил прямо в грудь, по которой тут же расползается кровавое пятно. Глаза Агуста распахиваются. Опуская ногу, Китти тут же достаёт из сапог два тычковых ножа, прокручивая их между пальцами, и крепко обхватывает, нанося резкие удары точно в яремные вены двоих ублюдков, пробравшихся к нему на сцену. Юнги встряхивает головой, приводя себя в чувства. Рукопашка и то, как Китти в ней прекрасен, это, конечно, хорошо, но в таком хаосе, что творится сейчас в клубе (и куда только охрана смотрит?) легче всего будет просто пустить пулю издалека прямиком в розовый затылок. Шумно сглатывая, Агуст дёргается в сторону от упавшего прямо к его ногам тела, но быстро спохватывается и выдёргивает из напоясной кобуры два пистолета. Проверяет бегло магазины, снимает с предохранителя и, не без труда, запрыгивает на сцену из темноты, в которую его до этого отволок Чимин. Сейчас или никогда, пока Китти швыряет нож в бегущего к ним охранника Шу, что ещё недавно втряхивал Юнги в клуб. Агуст чертыхается и хватает Чимина за талию, дёргая к себе в полутень и разворачивая, чтобы поменять их местами. — Пока мне не прострелили лёгкое, запрыгивай и прикрой меня. — Ты что ебанулся? — орёт Китти, выглядывая из-за плеча Юнги и бросая последний нож. — Делай, что тебе говорят. Впихивая в руки Китти один из пистолетов, Агуст подхватывает его под крепкие бёдра, заставляя обхватить себя ногами, и тут же бросается вперёд, за кулисы. — Твою же мать! — верещит Китти, практически сразу начиная палить, вцепляясь рукой в шею Юнги. — Меня сейчас стошнит! Укачивает, Ги! — Стреляй, Китти, ты же, блять, профи! — взрыкивает тот ему на ухо, выбрасывая руку в сторону и едва успевая выстрелить в какого-то мужчину, целившегося в них. Удивительно, что творят адреналин и инстинкт защиты с его телом и разумом. Он никогда не отличался меткостью и выносливостью, а сейчас волок на себе сбитое тело Китти и отстреливался, как заправский киллер. Они влетают в гримёрки, распугивая танцовщиков, и Чимин на ходу спрыгивает с рук Юнги, перехватывая его запястье и утягивая к вешалкам. — Предлагаешь спрятаться в шмотках? — кричит он, заглушаемый чужими визгами. — Умно. — Не язви! — орёт Китти, разгребая одежду и пропадая среди перьев, блёсток и меха. Агуст вскидывает брови, но не успевает как следует охренеть от ситуации, падая вперёд оттого, что Чимин дёрнул его к себе. За вешалкой с пушистым тряпьём оказывается вполне себе настоящая мини-дверца, скрытая под деревянной панелью в отделке стен. Юнги кубарем вваливается в полумрак комнаты, отделанной тёмно-синим бархатом, и шипит от боли. — Боже блять. — Ты…ты нахрен что тут.что вообще произошло? — Китти возвращает панели на место и сдёргивает с лица маску на макушку, помогая Агусту подняться и сразу же отходя к другой стороне комнаты, за двуспальную кровать. — Долгая история, Китти. Мы сможем выбраться отсюда? Не думаю, что они настолько тупые, чтобы не пойти проверять вип-комнаты… — Завали. И да, мы сможем. И, как только мы окажемся в безопасности, я из тебя весь последний мозг выбью, придурок, — бросает ему Чимин, отодвигая тумбочку и что-то делая с полом. Юнги тихонько прокрадывается ближе, заглядывая через плечо и охая удивлённо. С кем он, мать его, связался.? — С самым опасным наёмником, детка, — хмыкает Китти, убирая половицы и открывая взору небольшую железную лестницу. — Которого всё равно не все боятся, к сожалению. И который, мать твою, не всесильный, чтобы ты лез куда ни попадя. — Я это вслух сказал? — бормочет Агуст, резко оборачиваясь на звуки стрельбы из коридора. — Да, как обычно, — кряхтит Чимин, цокая языком и разворачиваясь к нему. — Лезь, бегом. Как спустишься отсчитай ровно шесть шагов вперёд и сверни вправо. И остановись. Давай же! Он толкает Юнги к небольшой дырке в полу, и тот неуверенно спускается вниз, уже сто раз жалея, что вообще всё это затеял. Чимин наверняка бы не дал себя в обиду, и купить тем более. А Юнги бы спокойненько завершил сделку, получил деньги и забыл про это всё, как страшный сон, обязательно потом всё высказав Китти за случившееся на сцене. Но нет. Теперь он, признавшийся себе в чувствах, ревнивый тупой собственник, со следами чьей-то крови на руках и одежде, ползёт, пригнувшись по какому-то подземному ходу, отсчитывая долбанных шесть шагов вперёд и сворачивая вправо. Темно, хоть глаза коли, но он слышит скрип тумбочки по полу, укладываемые на место две половицы, снова скрип тумбочки и последний крошечный источник синеватого света пропадает. — Ги, детка, скажи, что ты на месте и ждёшь меня? — шепчет Китти, стараясь как можно тише стучать шпильками по бетону. — Куда я блять денусь? Тут глухая стена. — Это для тебя идиота она глухая, двигайся. Горячие руки Чимина неожиданно хватают Агуста за локти, слегка сдвигая в сторону, из-за чего тот едва не валится с корточек. — Я, конечно, бывал в лютом дерьме, но, мышонок, во что ты блять втянул нас? Во что… — ворчит Китти, щёлкая и скрежеща чем-то. — Помоги мне, милый. Он берёт пальцы Юнги своими и укладывает их на бетонную стенку, толкая. Та, на удивление, поддаётся и отходит в сторону.[Gracchus — More than my skin]
— Это выход в цветочный магазин, — чуть слышно говорит Чимин, и Агуст больше не различает в его тоне раздражения или язвительности. Приглушённый голос полон волнения и страха, как и чуть дрожащие руки. — Старший брат Бэмби владеет им. Он…он выращивает цветы и…всякое. Толкает дурь в клуб и…мелкий иногда приносит нам немного… — Чонгук таскает вам дурь?! — Мы не заставляли. Никогда, — наконец отодвинув плиту, Китти толкает Юнги в ещё один ход. — Семь шагов вперёд и три налево, дёрнешь вверх то, что над головой, и выползай. Я следом за тобой. Остаток «пути» они проходят молча. Юнги действительно оказывается в закрытом цветочном магазине, когда выбирается из подземного хода, тут же падая спиной на кафельный пол. Он закрывает глаза, тяжело дыша, и слышит, как наружу выбирается Чимин, захлопывая крышку хода и придвигая сверху пустой вазон. Вжикает молния, шуршат шнурки, а затем об пол бьются шпильки и подошва сапог, которые Чимин, вероятно, скинул с себя прежде, чем… — Всю следующую неделю я буду разгребать за тобой это дерьмо, — тихо говорит он, когда Агуст приоткрывает один глаз и смотрит на него, запрыгнувшего на стойку, снизу вверх. — Просто скажи, что оно того стоило? Китти копошится рукой по поверхности со стороны продавца и достаёт сигареты, закуривая. Он пихает зажигалку в пачку и швыряет её на грудь Юнги, уставляясь слегка потерянным взглядом в стену перед собой. Впервые, с момента на парковке, он выглядел таким…уставшим, кажется, немного напуганным и живым. Естественно живым. Теперь, в тишине магазина, когда из всех звуков было только прерывистое от курения дыхание и разрывающие голову мысли, Юнги смотрел на Чимина иначе. В этом синеватом полумраке, его костюм больше не казался таким будоражащим. Китти наоборот хотелось укрыть, закутать во что-то и спрятать подальше. Сорвать с него эти чёртовы сетчатые колготки и едва прикрывающие задницу кожаные шорты и переодеть в его, Юнги, спортивные штаны. Вместо витиеватого кружева, окутавшего торс, руки и шею, хотелось видеть растянутую футболку со стёртым от стирки рисунком. А зализанный высокий хвост растрепать и вплестись пальцами в пушистые розовые волосы, перебирая их и успокаивая. Юнги вздрагивает от этих мыслей, как от удара и, зажав губами сигарету, поднимается на ноги, скидывая с себя парку прямо на пол между вазонами с цветами, составленными в полукруг. Он подходит к Китти, что смотрел как-то совсем пусто перед собой и затягивался, словно на автомате, и кладёт ладони на бёдра, ведя вверх. — Стоило, — негромко проговаривает он, вжимая пальцы в гладкую кожу и подцепляя ими тонкую сетку. — Нас убить могли в два счёта, — чуть слышно отвечает Чимин, облизывая губы и переводя, наконец, потемневшие синие глаза на Юнги. — Что ты вообще там делал? — Должен был заключить сделку. Но не смог. А ты? — Я всегда танцую там, когда нужно… — Китти прикусывает нижнюю губу и мотает головой, отворачиваясь для очередной затяжки. Но Юнги перехватывает его руку, забирая сигарету и складывая её вместе со своей, а затем тушит прямо об стойку, откидывая в пустой вазон, которым Чимин заставлял крышку подземного хода. Он мягко берётся пальцами за чужой подбородок и чуть тянет на себя, касаясь маленького носика своим и чувствуя рваный вздох. — Когда нужно...? — Привести мысли в порядок. — И ты крутишь задницей перед богатеями, которые лапают тебя, чтобы привести мысли в порядок? — хмыкает Юнги в приоткрытые губы, едва касаясь их. Чимин неосознанно подаётся вперёд, но хватает ртом воздух. Агуст чуть отодвигается, заглядывая в его густо подведённые глаза. — Или может ты приводишь мысли в порядок, когда они покупают тебя? — Что? — Китти хмурится. — Меня никогда... — Шу хотел купить тебя. Сказал не смог однажды и хотел сегодня. — Ты что… — Говорил о тебе, как о куске мяса на рынке… — Ты что приревновал? — выдыхает поражённо Чимин, распахивая глаза. Он замирает, а Юнги напротив болезненно сжимает пальцами его бедро, пододвигая к самому краю стойки и подходя вплотную. Перемещает ладонь с подбородка на шею, скрытую царапающим кружевом, и склоняется вперёд, прижимаясь лбами. — Невозможно приревновать того, кто тебе не принадлежит, — хмыкает он, коротко целуя Китти в губы и переходя на нежную щёку. — Ты приревновал, Ги, — повторяет тот, расплываясь в счастливой улыбке и сгребая пальчиками русые волосы.[MISSIO — I don't even care about you]
Его ноги крепко обхватывают поясницу Агуста, а вторая рука обнимает за плечи, притягивая так, чтобы не вдохнуть. Он откидывает голову назад, чуть морщась от жалящих укусов на открытых участках шеи, и вонзает ногти в лопатки Юнги, слыша его шипение. — Из-за тебя, блять, нас чуть не порешали прямо у грёбанного шеста, а ты просто, сука, приревновал меня к какому-то толстосуму, который мог бы собственным хуем подавиться, но никогда бы меня даже пальцем не тронул. Китти начинает смеяться тихо, но уже через пару секунд заливается звонким смехом, отдающимся от светлых стен и врезающимся Агусту в голову. Тот со всей злости впивается зубами в шею Чимина, вырывая из него крик и останавливая глупый смех. Тянется к своей футболке, приподнимая и доставая из-за пояса маленькое лезвие, и прикладывает разгорячённый от его кожи металл к животу Китти, что тут же замирает. — Блад плэй? Я не соглашался, — ухмыляется он, резко втягивая живот до выделяющихся остро рёбер. — А тебя никто и не спрашивал, — хмыкает Агуст, цепляя острием чёрное кружево и одним рывком вспарывая хрупкую ткань до самой горловины. Он щурится, вглядываясь во тьму синих глаз Китти, что не стирал с пухлых губ наглой ухмылки, и слегка надавливает лезвием на яремную впадину. — Скажи это, Ги. — Мечтай. — Скажи же, ну. Отшвыривая лезвие в сторону и хватая Китти пальцами за горло, Юнги дёргает его на себя, сталкивая их носами, и шипит раздражённо: — Ты мой, Китти. Мой, слышишь? — Мечтай, — хихикая, повторяет Чимин его слова, на что Агуст лишь сильнее сдавливает его шею и кусает за нижнюю губу. Но, Китти только охает и пробегается языком по укусу, довольно морщась. — Вот как сделаешь мне предложение, так и буду твоим. — Мечтай. Теперь уже ухмыляется Юнги, впиваясь в пухлые губы своими и сдёргивая Китти со стойки. Он разворачивает его и толкает назад, роняя спиной на скинутую до этого парку, стягивая с себя футболку и нависая сверху. Коротко целует вновь и хватается за разрезанное кружево, разрывая его до конца и освобождая длинную шею. Накрывает её тут же губами, прихватывая татуированную кожу, и ведёт горячими ладонями по обнажённой груди вниз, слыша первые приглушённые стоны Чимина. Он прогибается под нежными прикосновениями и стонет громче, когда Агуст в очередной раз вгрызается зубами в его шею, а после в ключицы, грудь, рёбра. Вплетается пальчиками в русые волосы, приподнимая задницу и помогая стянуть с себя шорты, одновременно с этим теряясь под мягкими губами, оставляющими ожоги на его животе. — И в этом ты, чёрт тебя дери, крутился на сцене, — рычит Агуст, когда под шортами оказывается только лишь разорванное почти до конца боди, наполовину оголившее уже окрепший член Китти. — Возможно, позже, я пришёл бы в этом к тебе домой, — игриво улыбается тот, раздвигая ноги шире и сжимая в кулаке светлые прядки. Он тянет Юнги к себе, пока тот не укладывается сверху всем телом, и шепчет в самые губы. — Возможно. Агуст глотает его протяжный стон, проскальзывая языком в приоткрытый рот и грубовато толкается вперёд. Вминает пальцы в бёдра, подтягивая к себе ближе и укладывая удобнее, и двигается хаотично, вырывая всхлипы из Китти каждый раз, как только задевает грубой тканью джинсов его член. Он разрывает поцелуй, чтобы провести языком по линии челюсти и снова с упоением начать ласкать губами подставленную шею, не прекращая дразнить Чимина. — Неужели, — сбивчиво выговаривает тот, сдавливая пальчиками голые плечи Агуста, — мы трахнемся…прямо на полу цветочного? — Нет, — усмехается ему на ухо Юнги, несильно прикусывая проколотый в нескольких местах хрящик. — Сегодня мы займёмся любовью, Китти.