***
Сакура устало завернула в палату Саске. Тут, как обычно, царила темень, только из приоткрытого окна назойливо жужжал, мигая, старый фонарь. Парень сидел в той же позе, что и обычно, но только в этот раз она казалась напряженнее, даже злее. Сакура сразу поняла — его дневное раздражение не прошло, даже усилилось. Но теперь, когда рядом нет надоедливого практиканта, можно напрямую спросить. — Привет, Саске-кун, — привычно поздоровалась девушка, проходя к облюбованному креслу. Пожалуй, она ожидала молчания, потому внутренне подбиралась для озвучивания вопроса, никак не ожидая его от Учихи. — Что за парень? — он резко повернулся и вперился едким взглядом в медика. В темени обычно незаметный зрачок заполошно блестел, злобно бился серебряным отсветом луны, выедая ярым свечением дыру в розоволосой макушке. Сакура вздохнула и устало упала в мягкое кресло. Вкусно потянулась и подобрала ноги, скинув форменный халат. — Почему ты весь день злишься? — девушке не хотелось с ним — тем более с ним — обсуждать прилипчивого мужчину. Пусть остается за дверьми палаты, будто те были оберегом от неприятной компании. — Что за парень? — упрямо повторил Саске, свешивая забинтованные ноги. Кажется, отставать от нее не входило в его планы и Сакура поняла — не отвертится. — Мед брат из Суны, приехал по обмену, — неохотно ворочая языком, сообщила девушка, смотря куда-то Учихе за спину, — Его приставили ко мне. — Почему к тебе? — Ох, если бы я знала! — всплеснула руками девушка, начиная раздражаться от такого допроса. — Он мне не нравится, — Саске тоже отвернулся, не буравя взглядом несчастную девушку, — Долго ему еще тут быть? — Не знаю, около… Стой, погоди-погоди, — Сакура, едва ли скрывая радость и совсем не пряча хитрость, прищурилась, — Ты ревнуешь, Саске-кун? — Не знаю, — буркнул парень, разворачиваясь всем корпусом, чтобы Сакура — не дай Бог! — не увидела скромного румянца, — Он мне просто не нравится. Раздражает. — Ты про меня тоже так говорил. Не уж то начало симпатии, а Саске-кун? Кажется, мне в пору ревновать. Учиха поперхнулся воздухом и закашлялся, недовольно, но уже не так раздраженно глядя на Сакуру. Девушка рассмеялась.Ревнует
1 мая 2021 г. в 14:00
Саске никогда не показывает эмоций. Взглянув на него в моменты скорби и вселенской радости незнакомец разницы и не заметит. Однако, если внимательному, смутно-родному взору приглядеться, то настроение парня прочитать можно на раз-два.
Вот в ровном клине вечно чуть нахмуренных бровей виднеется едва заметная складка, пролегающая у самой каемки густой угольной брови; вот сомкнутые на порядок сильнее бескровные губы, все в трещинках, а над верхней, в самом углу, даже шрам есть. Челюсть неуловимо твердеет, взгляд на периферии отдает черно-алым, сангиновым, бурым. Ноздри едва расширенны, грудь поднимается чуть чаще, не так, будто он и не дышит вовсе, а делает это хоть изредка.
Наверное, обладай Сакура рентгеновским зрением, она бы заметила сомкнутый до побеления костяшек кулак, алые полумесяцы от отросших ногтей и вздыбленные от злости вены. Но ей было доступно только его лицо, но даже этого хватило, чтобы понять — Саске раздражился. Сакура не слишком понимала почему — это пугало.
Сначала согрешила на саму себя. Она же часто его в прошлом бесила, может, он и стал к ней добрее, но это же не значит, что он разучился злиться на нее и вовсе?
Собственно, она приняла бы эту теорию, если бы кроме приветствия от нее изошел хоть один звук — недовольная девушка делала все в гробовом молчании, лишь иногда кивая, делая вид, что слушает назойливого медбрата.
Ирьеньин грешным делом подумала, что раздражает Саске именно до противного болтливый паренек, но тут же вспомнила, что едва ли его это хоть как-то волновало. Саске вообще было до лампочки, что там кто делает. Значит, что-то другое было причиной недовольства сокомандника и Сакуре ужас как хотелось это выяснить.
Избавиться бы только от надоедливого и немного туповатого ухажера!
Она поняла бы такое поведение лет в двенадцать — игнорирование чужой незаинтересованности, прилипчивость, попытки впечатлить какой-нибудь несусветной глупостью и навязывание собственной помощи — сама ведь такой была. Да даже в четырнадцать, пятнадцать и шестнадцать такое можно понять! Но когда тебе двадцать пять, и ты не понимаешь, что шестое «нет» и холодность со стороны девушки — это очевидное непринятие тебя в качестве романтического партнера, то стоит подумать о покупке абонемента на развивающие логику курсы.
И черт бы с ним, если бы он говорил о деревнях, политике, медицине, дзюцу, да даже погода подошла бы, как нормальная тема разговора! Но все, что слышала за сегодня Сакура, была бесконечная череда «я», «я», «я» и еще раз «я».
Казалось, сколько бы парнишка себя крутым не выставлял, ему всего казалось мало. У него создалось ложное впечатление, что Сакура — слабая, нежная и наивная, раз общается со всеми так мило и вежливо. Он считал ее заочно слабее себя — и плевать, что она герой войны! Она же девушка, а разве девушки могут быть сильнее парней?
Узнай Харуно о такой логике, самолично купила бы идиоту билет на занятия для дошкольников.
— Так вот, Сакура-сан, — он на секунду замолчал, позволив девушке спокойно вдохнуть и поставить капельницу. Она подняла замученный взгляд на Саске и потонула в невыраженном раздражении. Смутилась, отвернулась, даже расстроилась. Конечно, румянец горе-любовник приписал себе. Уверившись в том, что куноичи уже на его крючке, он продолжил нахальнее, развязнее. Эдакий плохой парень, только вот от его пафоса желудок на изнанку в рвотном позыве выворачивает, — Могу ли я обращаться на «ты» и называть тебя Сакура-чан.
Кажется, ответ парня не сильно-то и волновал. Он уже позволил себе фамильярное обращение, наплевал с десяток раз на пациента и тешил себя мыслью, что такая девушка, как Сакура Харуно — безусловно его.
— Не стоит, — стараясь говорить сколь можно ровнее, сообщила розоволосая. Маска спокойствия трещала на бледном лице по швам, расходясь в морщинках от фальшивой улыбки и прикрытых глаз, — Мы в больнице, на работе, стоит придерживаться соответствующих норм и правил.
— О, а вы правы! — даже это медбрату показалось ответным проявлением симпатии — она стеснялась такой близости в присутствии пациента! Парень улыбнулся, придаваясь не самым приличным мечтам.
Сакура же глубоко и раздраженно вздохнула — этот день обещал быть долгим.